Текст книги "Притчи Бога нашего Иисуса Христа"

Притча о плевелах

Другую притчу предложил Он им, говоря: «Царство небесное подобно человеку, посеявшему доброе семя на поле своем, когда же люди спали, пришел враг его и посеял между пшеницею плевелы и ушел, когда взошла зелень и показался плод, тогда явились и плевелы.

Пришедши же рабы домовладыки, сказали ему: Господин! не доброе ли семя сеял ты на поле твоем? откуда же на нем плевелы? Он же сказал им: враг человек сделал это. А рабы сказали ему: хочешь ли мы пойдем выберем их? Но он сказал: нет, чтобы, выбирая плевелы, вы не выдергали вместе с ними пшеницы, оставьте расти вместе то и другое до жатвы, и во время жатвы я скажу жницам: соберите прежде плевелы и свяжите их в связки, чтобы сжечь их, а пшеницу уберите в житницу мою.

Тогда, приступивши к Нему, ученики Его сказали: изъясни нам притчу о плевелах на поле. Он же сказал им в ответ: «Сеющий доброе семя, есть Сын человеческий, поле есть мир, доброе семя, это сыны Царствия, а плевелы – сыны лукавого, враг, посеявший их, есть дьявол, жатва есть кончина века, а жнецы суть ангелы».

Поэтому как собирают плевелы и огнем сожигают, так будет при кончине века сего, пошлет Сын человеческий ангелов Своих и соберут из Царства Его все соблазны и делающих беззаконие и ввергнут их в печь огненную, там будет плач и скрежет зубов, тогда праведники воссияют, как солнце в Царстве Отца их. Кто имеет уши слышать, да слышит».

Какая разность между этою притчею и предыдущею? Там Иисус Христос говорил о людях, которые без внимания Его слушали, а отойдя, и самое семя бросили, здесь же разумеет еретические сборища.

Итак, первая притча показывала, что слово Его не принято, а второю дается знать, что вместе со словом приняты вредящие слову. Ибо ухищрения дьявола простираются и на то, что он к самой истине всегда примешивает заблуждение, приукрашивая его различными подобиями истины, чтобы было легче обмануть удобно обольщаемых. Поэтому Господь называет то не иным каким семенем, но плевелами, так как плевелы с виду походят несколько на пшеницу. Далее объясняет способ злоумышления: спящим, говорит, человеком. Не о вымышленном и беспримерном виде злобы говорил здесь Господь. Он привел случай, обыкновенный для своих слушателей, – действие столь удобоисполнимое, сопряженное со столь малым риском, а, между тем, причиняющее столь великий и продолжительный вред, что не удивительно, если трусливая подлость об руку со злобой часто проявляли себя в такой форме. Римские законы предусматривают возможность этого рода обиды.

Иисус Христос. Художник Я. ван Эйк

Существует описание подобных случаев в Индии. «Вот, говорит он, злодей стоит на стороже и ожидает, пока сосед его засеет свое поле: он пристально следит за окончанием работы и в следующую ночь идет и там же сеет плевелы, которые всходят прежде доброго семени и разрастаются до времени жатвы пшеницы, так что бедный хозяин поля в продолжение многих лет не в состоянии избавиться от этой вредной травы.

Но есть другое вредное растение, семя которого негодные люди бросают на поле врага, и которое еще более разрушительно для всякой другой растительности.

Если, например, один перебивает покупкой поле у другого, то обиженное лицо грозит посеять такое злое семя на пашне своего противника». А через это немалая опасность угрожает начальникам, которым вверено хранение нивы, впрочем, не одним начальникам, но и подначальникам.

Притом показывает, что заблуждение приходит после истины, как свидетельствует действительный опыт. Ибо после пророков лжепророки, после Апостолов лжеапостолы и после Христа антихрист. Да и дьявол, пока не видит к чему подделаться, или над кем ухитриться можно, ничего не начинает, даже не знает, как приступить к делу. Поэтому теперь приметив уже, он избирает для себя новый путь. И как укоренившегося не мог ни похитить, ни заглушить, ни пожечь, то вымышляет другого рода обман, именно всевает собственные семена. И Христос, говоря об этом, учит нас непрестанно бодрствовать.

Пусть, говорит Он, ты избежал прежних бед, но тебе предстоит новая. Как там бывает гибель от пути, камней и терний, так здесь от сна. Нужно быть на страже. Подобное нечто случилось в начале христианства.

Многие предстоятели церквей, введя в них людей лукавых, скрытных ересеначальников, тем самым доставили дьяволу большее удобство совершить свои козни. Ему же и не нужно стало прилагать новых трудов, как скоро всеял таковые плевелы. Но как скажешь, возможно ли пробыть без сна? Без сна естественного невозможно, а без сна произвольного возможно.

Поэтому и Павел сказал: бодрствуйте, стойте в вере. Далее Господь показывает, что дела дьявола не только вредны, но и излишни. Когда уже нива возделана и все работы кончены, тогда он сеет: как поступают и еретики, которые не по другой причине, а из одного тщеславия впускают яд свой.

И не в этих только, но и в последующих словах Господь продолжает с точностью описывать поведение еретиков. Сначала они себя прикрывают, когда же примут больше смелости и кто-нибудь вступит с ними в разговор, тогда изливают яд. А для чего вводить рабов, рассказывающих о случившемся? Чтобы сказать, что еретиков убивать не должно. Дьявола же именуют врагом-человеком, потому что он вредит людям, и его желание вредить устремлено собственно против нас, хотя оно произошло не от вражды на нас, а от вражды на Бога. Из чего ясно видно, что Бог любит нас больше, нежели мы самих себя.

Притча о плевелах. Гравюра

Сеятель и Дьявол. Художник А. Еггер-Лейнц

Посмотри и с другой стороны, какова злоба дьявола. Он не сеял прежде, потому что нечего было погубить. Но когда уже все засеяно, сеет и он, чтобы испортить стоившее многих трудов земледелателю.

Столь сильную вражду обнаружил во всем против Него дьявол! Заметь также усердие слуг: они с нетерпением готовы уже выдергать плевелы, хотя поступают неосмотрительно. А это показывает их заботливость о посеянном, они имеют в виду не то, чтоб был наказан всеявший плевелы, а единственно то, чтобы не погибло посеянное господином, ибо в первом не было нужды, а потому придумывают средство, как истребить болезнь.

Впрочем, избравши средство, не просто осмеливаются сами собою привести его в исполнение, но ожидают приговора от господина, спрашивая его: хочешь ли? Что же ответствует им господин? Запрещает, говоря: да не восторгнете с ними пшеницу. А этими словами, без сомнения, запрещает войны, кровопролития и убийства. Ибо и еретика убивать не должно, иначе дашь повод к непримиримой войне в свете.

Итак, Он останавливает их в исполнении предпринятого намерения по следующим двум причинам: во-первых, для того, чтобы не повредить пшеницу, а во-вторых, потому что все зараженные сами по себе подвергнутся наказанию. Поэтому, если хочешь, чтоб они были наказаны и притом без повреждения пшеницы, то ожидай определенного к тому времени. Потому что принявшись за оружие и убивая еретиков, неминуемо истребите с ними многих Святых, или многие из этих плевел могут перемениться и сделаться пшеницею. Следственно, ежели искорените их преждевременно, то, лишив жизни людей, которым было еще время перемениться и исправиться, истребите то, что могло бы стать пшеницею.

Итак, Господь не запрещает останавливать успеха еретиков, заграждать им уста, обуздывать их дерзость, нарушать их заговоры, но запрещает их истреблять и убивать. Ты же вникай, какова кротость Господа. Он не просто объявляет приговор Свой, не просто повелевает, но излагает причины. Что же будет, ежели плевелы сохранятся до конца? Тогда реку жателям: соберите первее плевелы и свяжите их в снопы, яко сожещи я.

Опять приводит на память ученикам слова Иоанновы, в которых Он изображен Судиею и вразумляет, что должно щадить плевелы, доколе они растут подле пшеницы, потому что для них возможно еще стать пшеницею. Если же еретику случится умереть без всякого плода, то необходимо постигнет его неизбежное наказание.

Реку жателям, – говорит Господь, – соберите первее плевелы. Для чего же первее? Чтобы ученикам не подать случая к опасению, что вместе с плевелами выдергана будет пшеница. И свяжите их в снопы, яко сожещи я, а пшеницу соберите в житницу.

И приступают ученики Христовы с вопросом о притче плевел. До этого они желали иное узнать, но боялись спрашивать. Откуда же теперь пришло такое дерзновение? Они слышали: «Яко вам дано есть разумети тайны Царствия небесного» и осмелились. Потому и спрашивают наедине, не из зависти к народу, но исполняя закон Владыки.

Притча о плевелах. Фрагмент. Художник А. Блумарт

И Господь не укоряет их, но пополняет сказанное прежде. Он не говорит, кто таковы пришедшие к господину рабы. Не давая разуметь, что они введены для сообразности и полноты изображения, опускает эту часть притчи, изъясняет же в ней нужнейшее и самое существенное – то самое, для чего притча произнесена, объявляя о Себе, что Он есть Судья и Господь вселенной.

Говорит Евангелист рече им: «Сеявший доброе семя есть Сын человеческий. А село есть мир, доброе же семя, суть сынове Царствия, а плевелы суть сынове неприязненнии. А враг, всеявший их, есть дьявол, а жатва, кончина века есть, а жатели ангели суть». Яко собирают плевелы и огнем сожигают, тако будет в скончании века сего.

Пошлет Сын человеческий ангелы Своя и соберут от Царствия Его вся соблазны и творящих беззаконие. И ввергнут их в печь огненную, будет плач и скрежет зубов. Тогда праведницы просветятся яко солнце в Царствии Отца их. Изображение страшного приговора и истребление злочестивых под видом сожигания терний бурьяна дурной травы, соломы, хвороста, сухих дерев часто встречается в Писании.

Осмелимся ли мы говорить об этом только как о простом символе? В толковании притчи жнецы, то есть ангелы, «ввергнут их», делающих беззакония, «в печь огненную». Поистине страшные слова и образ этот, если только этот образ заимствован от самого ужасного и мучительного способа смертной казни между людьми. О нем упоминается и в Святом писании. Иуда осудил на такую мучительную смерть свою невестку, а Давид детей Аммона.

Такой способ казни был в употреблении у халдеев, а по иудейскому преданию, вероятно, очень древнему, Нимрод ввергнул Авраама в огненную печь за непоклонение ложным богам. Подобной казнью Антиох старался победить героическую твердость исповедников иудейской веры во времена Маккавеев.

Как бы ни толковали значения огненной печи или геенны огненной, «озера огненного», или огня неугасимого «огня вечного», – все эти и подобные выражения, несомненно, указывают на приговор столь нестерпимый, что Сын человеческий сошел с небес и вкусит все мучения смерти, чтобы избавить нас от самого ведения тайны страданий, которые, чтобы не казалось, что Бог пугает людей тщетными угрозами, заключаются в страшных словах: там будет плач и скрежет зубов.

Все предшествовавшее опровергает толкование тех, которые принимают скрежет зубов за следствие сильного холода, воображаемого себе род Дантова ада с переменным жаром и стужею равно невыносимыми. Мы принимаем это скорее за проявление ярости нетерпения при чувстве невыносимой муки и погибели.

Тогда после того, как все это совершится над нечестивыми, праведные «просветятся как солнце» в Царствии Отца своего. Огонь был стихией темного и жестокого Царства ада, а свет наполняет чистое Царство небесное. Тогда, по удалении темной стихии, свет, всегда боровшийся и омрачаемый, проявится во всей силе. Святость увенчается славою, до этого не вполне их озарявшею, теперь же являющеюся во всем блеске, так скрытая слава Господа проявилась в минуту Его преображения. Таково будет явление Сынов Божьих, они «просветятся как солнце», явление их будет очевидно, и все признают их «сынами света», «сынами Бога», Который есть отец «Отец Светов», «Свет, в котором нет тьмы».

Притча о плевелах. Неизвестный художник

Притча о зерне горчичном. Офорт. Художник Я. Люкен

Притча о зерне горчичном

Иную притчу предложил Он им, говоря: «Царство небесное подобно зерну горчичному, которое человек взял и посеял на поле своем, которое хотя меньше всех семян, но, когда вырастет, бывает больше всех злаков и становится деревом, так что прилетают птицы небесные и укрываются в ветвях его».

Притча описывает малое и скудное начало, постепенное усиление и конечное чудесное распространение Церкви, или, говоря другими словами, то как камень, отторженный от горы без помощи рук, сделался великою горою и наполнил всю землю.

Но спросят, почему же из всех прочих деревьев здесь избрано горчичное? Не могли ли быть приведены более благородные представители растительного Царства, как, например, виноградная лоза, или более высокие, как, например, кедр.

Предпочтение это, конечно, оказано не по отношению к величине, которой впоследствии доставит горчичное дерево, потому что в этом отношении многие деревья превосходят его, но по поразительной противоположности между незначительностью семени и величиною дерева, вырастающего из него. Господь обращает особенное внимание учеников Своих не на величину самого дерева, но на величину его сравнительно с семенем, из которого оно вырастает, ибо Он желал внушить Своим ученикам не ту истину, что Его Царство вообще будет славно, но ту, что оно будет славно, несмотря на свое незначительное, слабое и всеми презираемое начало. Горчичное зерно, мелкое и ничтожное на взгляд, имело свое особенное значение и всеми признанное достоинство в древности.

И его считали в числе благороднейших символов, ему приписывали целебную силу против укусов ядовитыми животными, против ядов и многих других болезней. Далее, теплота, сохраняющаяся в нем, его внутренняя сила, тот факт, что оно оказывает свои лучшие свойства только после молотьбы, и все это при такой ничтожной внешности и столь малом объеме, конечно, послужила поводом Спасителю к избранию столь малого семени для указания судеб Его Царствия и того учения о распятом Искупителе, которое для эллинов казалось безумием, для иудеев камнем преткновения, а для уверовавших «силою Божьею во спасение».

Но не одно только учение Спасителя, но даже просто Церковь, насажденную Им на земле, означает в сущности горчичное зерно.

Он Сам есть и горчичное семя и Сеятель. Он есть горчичное семя, ибо Церковь первоначально заключалась в Нем и распространилась от Него, сохраняя с Ним такое же единство жизни, какое находится у дерева с семенем, в котором заключается его начало и из которого оно выросло. Он есть и Сеятель, добровольно предавший Себя на смерть и через это сделавшийся виновником жизни для многих. Он Сам говорит: «Если пшеничное зерно, падши в землю, не умрет, то останется одно, а если умрет, то принесет много плода».

Горчица черная. Раскрашенная гравюра

И поле, на котором Он посеял это семя, есть мир – «Его поле, или, по выражению Святого Луки, Его сад», потому что мир был сотворен Им, и, пришедши в мир, Он «пришел к Своим».

Посеянное в земле горчичное семя есть лучшее из всех семян. Эти слова приводили в затруднение многих истолкователей, так как многие семена, как, например, маковые, мельче горчичных. Но подобные затруднения не заслуживают внимания.

Достаточно знать, что поговорка «мал, как горчичное семечко» служила выражением для означения чего-либо крайне малого. Господь, поучая притчей народ, говорил народным языком. Горчичному зерну уподобляется и Его Царство. Что для чувственных очей могло быть менее величественным, менее знаменательным, как не начало этого Царства в Его собственном лице?

Родился Он в отдаленной, незначительной области и до тридцати лет не оставлял Своего бедного семейства, потом в продолжение двух или трех лет учил в окрестных городах и селениях, а иногда и в Иерусалиме, привлек к Себе немногих последователей преимущественно из бедных и неученых, а, наконец, отдавшись в руки Своих врагов без всякого сопротивления со Своей стороны или со стороны Своих последователей, умер на кресте.

Так ничтожно, по-видимому, было начало всемирного Царства Божьего и именно этим Царство Божье отличается от великих замыслов мира сего, эти последние имеют гордое начало, постыдный и жалкий конец, подобно Вавилонской башне, вначале грозившей возвыситься до небес и, наконец, превратившейся в безобразную груду мусора и камней, тогда как дела Божьего и величайшее из них Его Церковь, слабая и неприметная при первоначальном основании, постепенно возрастает и достославно завершается.

Так бывает с Царством Его в мире, Царством, которое приходит «неприметным образом», так бывает и с Его Царством в сердце каждого человека. В него также падает слово Божье подобно малому горчичному семени, по-видимому, мало обещающее, но если ему позволяют расти, оно производит сильные и удивительные последствия.

Ибо это семя, наималейшее из всех семян, когда возрастет, бывает великим деревом. Тут нет преувеличения. В жарких странах, как в Иудее, горчичное дерево достигает роста, о котором мы в наших северных широтах не имеем и понятия: там, рассказывают путешественники, в ветвях его может поместиться человек или проехать верхом под тенью их.

В Испании его сучьями топят большие печи, а когда согревают его семена, то прилетают огромные стаи птиц и усаживаются на его ветвях, которые, несмотря на тяжесть, не ломаются. Все это, вероятно, было очень знакомо для слушателей Господа и представляло их воображению живые образы. Сверх того, в словах этих заключается и пророчество.

В одном из предсказаний о Царстве Божьем у пророка Иезекииля, имеющем немалое сходство с этою притчею, говорится о нежной ветви, которую насадит Господь и ветвь принесет плод и сделается величественным кедром и будут обитать под ним всякие птицы, всякие пернатые будут обитать в тени ветвей Его, и так как эти последние слова означают здесь убежище и защиту, которую люди найдут в Церкви Божьей, то таковое же значение они должны иметь и здесь.

Притча о плевелах. Витраж. Англия

Царство Христово привлечет множество под свой спасительный и надежный кров, оно, как это часто и оправдывалось, оградит верующих от мирского гонения, защитит их от силы злобы дьявола. Оно есть древо жизни, листья которого целебны и плоды питательны, все, ищущие исцеления душевных ран и утоления душевного голода, прибегнут к Нему.

Притча о закваске

Иную притчу сказал им: «Царствие небесное подобно закваске, которую женщина, взяв, положила в три меры муки и оставила, пока вскиснет все». Эта притча также знаменует чудесное возрастание Царствия Божьего, но с тою разницей, что в притче о зерне горчичном изображалось его внешнее, видимое проявление, а здесь представлено его скрытое действие, его таинственное, всестороннее влияние на мир.

Горчичное семя, сначала неприметное, сокрыто от наблюдения, а когда вырастает до некоторой высоты, тогда в ветвях своих дает убежище птицам, закваска же, положенная в тесто, действует с того самого момента, как она положена в него.

Здесь мы, впрочем, сразу встречаемся с целым рядом толкователей, которые не признают, что притча означает достославное развитие Царствия Божьего, и читают в ней пророчество о ересях, примесь которых может вредить распространению чистого евангельского учения.

По их мнению, женщина, кладущая закваску в хлеб, означает церковную схизму, которая со своими служителями часто представляется под этими образами. Довод, на котором они главным образом основываются, состоит в том, что квас в Писании часто принимается за символ чего-то злого. В этом смысле он был запрещен при жертвоприношениях, хотя не без исключения.

То же подтверждает и строгое приказание сыном израилевым не допускать в своих домах ничего квасного в продолжение Пасхальной недели; через это им напоминалось, что для правильного празднования Пасхи они должны очистить свои сердца от всякой злобы и порока.

Но, не оспаривая их доводов, все же нельзя признать непогрешимость их толкования. Притча эта, по объяснению Господа, знаменует «небесное Царство», а не какое-либо другое. Возвещая, что некто внесет закваску лжи и испорченности, заразительную для всего небесного Царства, Он возвестил бы вместе, что врата адовы одолеют Церковь, что дело Его окажется несостоятельным и никогда от кваса не очистится.

Допуская, что квас в Писании вообще служит символом лжи и попорченности, мы тем не менее имеем право придавать ему и лучшее значение.

В текстах, противоречащих такому толкованию, сравниваются свойства кваса, производящие пученье, расторжение, окисление, в объясняемой притче обращается внимание на производимую им теплоту, сильное действие малого кваса на большую массу теста и сообщение ему вкуса и питательности. Язык писания таков, что выражение употребляется всегда в одном и том же значении.

Иисус Христос Пантократор. Мозаика собора Чефалу. Италия

Дьявол, например, уподобляется льву, рыкающему и ищущему кого бы поглотить, а между тем, и Спаситель именуется Львом от колена Иудина, но там берется в рассуждение быстрота и ярость этого зверя, а здесь – благородство, царственность и завоевательная сила. В одном случае сравнительным свойством служит «безумие» голубя, в другом, его «незлобие».

Святой Кирилл, в противном случае, едва ли бы мог иметь в виду эту притчу, когда говорил: «Квас в Боговдохновенных писаниях всегда считается типом злобы и греха». Святой Игнатий, часто приводя этот образ, тем самым показывает возможность его свободного употребления то в хорошем, то в дурном смысле.

Но не следует забывать, что если, с одной стороны, действие кваса на муку представляет аналогию какого-то повреждения в духовном мире, с другой стороны, оно сходствует с чем-то добрым, сообщая хлебу лучший вкус, легкость, питательность и вообще здоровые свойства.

Ввиду всего этого нам нет надобности затрудняться принимать эту притчу в ее прямом и очевидном смысле, то есть что она прообразует распространение Евангелия, а не повреждение его. Квас здесь означает слово Царствия, каковое слово, в высшем значении, есть Сам Христос.

Как зерно великого горчичного дерева есть «мельчайшее из всех семян», так квас, по-видимому, малоценный, однако же производит сильное действие. В этом отношении он прекрасно приложим к Тому, о Коем сказано: нет в Нем ни вида, ни величия, и мы видели Его, и не было в Нем вида, который привлекал бы нас к Нему; но в то же время: через познание Его Он, Праведник, Раб Мой оправдает многих, и грехи их по Себе понесет… и с Сильным будет делить добычу, и Кто наитием Своей жизни и духа на Апостолов укрепил их бедных, незнатных и неученых, сделаться солью земли, квасом мира.

Ибо, по выражению Златоуста, «что раз заквашено, делается навсегда квасным, и как от искры, упадшей на дрова, возгорается пламя, так и в проповеди слова».

Так как месить тесто есть дело женщины, то зависит ли от естественного строения притчи, что именно «женщина кладет квас в три меры муки», или искать в этом более глубокого смысла?

Из сравнения с текстом Святого Луки (о женщине, потерявшей, ищущей и нашедшей драхму) можно предположить, что здесь имеется в виду божественная мудрость, Святой Дух, освящающий силу в человечестве. Но почему же, спросят, здесь представляется образ женщины? На это отвечаем так: орудие деятельности Духа есть Церковь, которую, очевидно, благоприличнее представлять в образе жены. Дух действует в Церкви и через Церковь: пребывая в Церкви, Дух имеет силу поселить в человечестве более благородное начало, заквасить мир. Далее, почему упоминается о трех мерах муки?

Потому, может быть, что три меры могли иметь и обширнейшее значение, а именно, пророчество и проповеди евангельской в трех тогда известных частях света, или, что почти то же, по толкованию блаженного Августина, о последней закваске всего человеческого рода, происшедшего от трех сынов Ноевых.

Иисус Христос на троне. Икона. Фрагмент

Но квас, соединяющийся таким образом с тестом, на него действующий и с ним объединяющийся, в то же время от него отличается, ибо женщина берет их из разных мест для общего смешения.

Таково именно есть Евангелие, Царс тво не от мира сего, не развитие каких-либо сил, в нем уже существовавших, не как светские Царства земные, но новая сила, свыше на мир нисшедшая, не философия, а откровение.

Христово Евангелие – это была новая животворящая сила для ветхого, умирающего мира, жизненный центр, вокруг которого могли сосредоточиваться все нравственные силы, еще не подавленные и способные к пробуждению; только при ее помощи и мог обновиться мир. Этот квас не просто смешался с мукой, но скрыт в массе, которую он обновил. Ибо истинное обновление, совершаемое действием Божьим, начинаясь внутри нас, во внутреннем духовном мире, не оканчивается в нем; оно неминуемо проявит в благоприятное время могущественную перемену во внешнем, видимом мире. Все это подтверждено чудесными примерами в первые века христианства. Квас действительно был скрыт.

Как поразительны полное незнание, обнаруженное языческими писателями во всем, что скрывалось несколько глубже внешнего порядка вещей, их поверхностное воззрение на готовившийся важный переворот, и это не только в начале, как горчичное дерево могло быть не замечено, но с небольшими исключениями, и тогда, когда близилось явное торжество христианства! Не должно забывать, что одно внешнее обращение целого мира дает нам неточную меру тому делу, которое нужно было совершить.

Кроме того, надлежало искоренить бесчисленные скрытые козни, а также обычаи и чувства, которые опутали своими нитями самое сердце общества. Труд этот совершался медленнее других и кончился не прежде, как все здание общества сокрушилось, и на его развалинах воздвигся новый мир.

Но пока многое таким образом осуществлялось, пока брожение не переставало распространяться, обетование притчи оправдывалось не вполне.

Слова «пока все закисло» мы можем рассматривать не иначе как пророчество о конечном, полном торжестве Евангелия, предсказание о том, как оно распространилось между всеми народами, как оно очистит и облагородит жизнь.

В этих словах мы можем видеть залог и уверение, что слово жизни, принятое в сердце каждого человека, не прекратит там своего действия, пока не подчинит всего человека, освящая его всецело, так что он станет новою тварью о Христе Иисусе. Оно совершенно овладевает всем существом человека и во всем будет проявлять свое присутствие.

В действительности притча эта изучает перед нами великую тайну возрождения, как в своем начальном действии, которое бывает лишь единожды, так как и закваска кладется единожды, так и в последовательном обновлении Святым Духом, которое, как дальнейшее действие кваса, продолжительно и поступательно.

Притча о закваске. Офорт. Художник Я. Люкен

Притча о жемчужине. Офорт. Художник Я. Люкен

Эта сторона истины уясняется словами одного писателя (Гаммонда), который в таких выражениях передает смысл этой притчи: «Евангелие настолько тайно и незримо влияет на сердца людей, прирожаясь к ним и ко всем их действиям и изменяя их, что оно верно сравнивается с закваской, так внутренно соединяющейся с целым, что хотя она не проявляется в какой-либо отдельной части видимо, но все отдельные части получают оттого особенное свойство».

Свое рассуждение мы можем заключить словами Святого Амвросия: «Да скроет Святая Церковь, прообразуемая под видом жены в Евангелии, муку которой составляем мы, Господа Иисуса внутри сердец наших, да проникнет теплота божественной мудрости в сокровеннейшие тайники наших душ».