Текст книги "Мифы народов России. Коллекция из 4 книг"

Глава 5
Сказка ложь, да в ней… славянский миф

Большое количество представителей низшей мифологии, родившихся в славянской культуре многие столетия, а возможно, и тысячелетия назад, впоследствии вполне органично перекочевали в сказки и былины. Всевозможные лешие, русалки, домовые, кикиморы – это мелкие духи и божества, населявшие поля, леса, реки, моря и даже проживавшие по соседству с человеком в его собственном жилище.

Начнем с одного из самых колоритных персонажей, без которого сейчас трудно представить утренники в детском саду. Кто может помешать Деду Морозу и его помощникам доставить детям елку? Конечно, Баба-яга. Малопривлекательная старуха, летающая в ступе и живущая в избушке на курьих ножках. В сказках она обычно умеет прозревать будущее, может видеть то, что находится за тридевять земель от нее, обладает сверхъестественным чутьем и изготавливает разнообразные волшебные отвары. И это далеко не полный перечень ее способностей.

Но попробуйте ответить на вопрос – она положительный или отрицательный персонаж? Скорее всего, однозначного ответа у вас не будет, и это неудивительно. Ведь в русском фольклоре Баба-яга может как съесть несчастных Иванушку, Василису или кого-то другого (правда, в основном грозится, но в итоге ничего не делает), так и помочь путнику найти верную дорогу и даже дать с собой какой-нибудь волшебный предмет в качестве помощника. Она не хорошая и не плохая. В первую очередь потому, что первоначально Баба-яга, вероятно, была пограничным персонажем, стражем между двумя мирами – миром живых и миром мертвых. И ее костяная нога напоминает именно о том, что одной ногой она уже стоит «по ту сторону».

И. Я. Билибин. Баба-яга летит над лесом. Заставка к сказке «Василиса Прекрасная». 1899 г.

Начнем с ее имени. Да и имя ли это? Скорее прозвище. И поиск его происхождения может завести нас весьма далеко в прошлое, хотя бы потому, что слова, подобные «яге», встречаются во многих языках.

Бабушкин костюм

Интересно, что даже прическа и одежда Бабы-яги подчеркивают ее пограничность, оторванность от правил мира живых. Она ходит либо простоволосой, либо с небрежно подвязанными платком распущенными волосами и часто в одной сорочке под сарафан или юбку, а то и вовсе в одной сорочке без пояса, что в старину считалось для женщины недопустимым. Подобный облик роднит ее с ведьмами, хотя, конечно, Баба-яга – персонаж более сложный.

По одной из версий, слово «яга» происходит от древнеславянского корня «яга» или «ега», который до сих пор в некоторых славянских языках является частью прилагательного, означающего «злой», «гневный», «сердитый». Некоторые филологи считают, что слова, имеющие в основе этот корень, в древности на землях славян относились к пресмыкающимся – змеям и ящерицам. Получается, что лесная старушка когда-то могла быть олицетворением некоего первородного зла. Персонификация чувств, эмоции, качества характера были присущи язычеству. Мы уже приводили в пример античных богов и богинь мщения, коварства, лжи.

Но это не единственная версия.

Иногда слово «яга» связывают с тюркским «ага», которое, как известно, было частью вежливого обращения к кому-то старшему по возрасту или званию. Это сомнительный вариант, так как обращение это относили в основном к мужчинам, а Баба-яга все-таки женского пола. И тем не менее некоторые особенности образа и характера сказочной старухи заставляют думать, что раньше она была не просто страшилкой для детей, а чем-то гораздо более сложным… и весьма уважаемым.

Какие поступки в сказках совершает Баба-яга?

• Ворует детей (иногда с помощью каких-то волшебных животных или птиц, например гусей-лебедей).

• Дарит главному герою (героине) какой-то волшебный предмет, который должен помочь ему (ей) найти правильный путь или пройти некое испытание.

• Выступает как символ опасности: например, грозится съесть главного героя. И избежать этого он может, лишь выполнив какое-то задание старухи, отгадав предложенные ею загадки или даже сразившись с нею. Образ Бабы-яги-воительницы очень редок, но все же встречается.

Почему образы такие разные и как они появились?

В некоторых регионах России слово «яга», или «ягая», употребляется в значении «хромая», а, как мы помним, Баба-яга часто описывается как дама на костяной ноге.

В числе прочих высказывается предположение: когда-то прообраз Бабы-яги представлял собой некое языческое женское божество, которое, возможно, отвечало за обряд инициации, то есть переход из одного состояния в другое, который у разных народов и племен часто проходили и мальчики, и девочки, но, конечно, испытания были разные. Обычно отмечался момент взросления, перехода из детства в мир взрослых. Именно поэтому у Бабы-яги такое пристрастие к разнообразным проверкам сообразительности и смелости, которые она устраивает для всех забредших в ее избушку.

Неустойчивый характер сказочной бабушки – то она помогает, то грозится съесть – тоже наследие языческого времени: как известно, у стихийных существ, олицетворявших силы природы, присутствовали и положительные, и отрицательные черты, они в большинстве своем не были ни однозначно злыми, ни однозначно добрыми.

И Баба-яга – персонаж изначально пограничный. Она находится между добром и злом, является символом перехода и испытания, может как напугать до полусмерти, так и помочь. Например, в сказке «Василиса Прекрасная», пересказанной и изданной А. Н. Афанасьевым, есть интересный поворот. Сирота Василиса получает от своей матери незадолго до ее смерти в виде благословения волшебную куколку, которую нужно было покормить, чтобы получить от нее какой-нибудь полезный совет. И в один не самый прекрасный день мачеха Василисы и ее сводные сестры отправляют девушку к Бабе-яге под предлогом того, чтобы попросить огня взамен прогоревшей свечки. Девушка в течение нескольких дней при помощи куколки выполняет различные сложные задания старухи, после чего та задает ей вопрос:

«– Теперь я тебя спрошу: как успеваешь ты исполнять работу, которую я задаю тебе?

– Мне помогает благословение моей матери, – отвечала Василиса.

– Так вот что! Убирайся же ты от меня, благословенная дочка! Не нужно мне благословенных.

Вытащила она Василису из горницы и вытолкала за ворота, сняла с забора один череп с горящими глазами и, наткнув на палку, отдала ей и сказала:

– Вот тебе огонь для мачехиных дочек, возьми его; они ведь за этим тебя сюда и прислали»[24]24
  Народные русские сказки А. Н. Афанасьева: в 3 т. М.: Наука, 1984–1985.


[Закрыть].

Так как сказка формировалась и записывалась уже в рамках христианской культуры, Баба-яга предстает здесь, с одной стороны, как явный представитель нечистой силы: «Не надо мне благословенных», – говорит она Василисе и выгоняет ее из дома. Но тут же совершает поступок сугубо альтруистический – дает девушке череп в качестве дорожного фонаря, который к тому же должен помочь ей выполнить поручение жестокой родни. И таких контрастов, которые подчеркивают пограничность персонажа, в сказках великое множество.

Во многих фольклорных произведениях говорится, что избушку Бабы-яги окружает изгородь, украшенная черепами – как человеческими, так и звериными. Это также может быть признаком связи старой колдуньи с миром мертвых.

И. Я. Билибин. Василиса и Баба-яга. Обложка книги. 1912 г.

Даже ее жилище – избушка на курьих ножках, по мнению ученых, своего рода наследие древних погребальных изб, мы уже обсуждали их выше. Возможно, живет Баба-яга в одной из тех самых домовин, которые ставили в лесу и у дорог в качестве «домов мертвеца». Да и описания самой старушки в сказках подчас напоминают описания покойника: «Лежит в избушке на печи бабка из угла в угол, нос в потолок врос, когтями за бревна уцепилась…» Такая теснота ассоциируется именно с гробом. А что своих гостей Баба-яга парит в бане, перед тем как пригрозить убийством и съедением, – это еще одно напоминание о том, что старушка живет на границе мира живых и мира мертвых: покойники подвергаются ритуальному омовению. И, наконец, то, что избушка на курьих ножках умеет поворачиваться к лесу задом, к гостю передом, означает, что она также может служить переходом из одного мира в другой.

Не менее интересным персонажем является Кощей (Кащей) Бессмертный. В сказках он обычно выступает как злой колдун, причем весьма могущественный, умеющий общаться с миром мертвых. Иногда его именуют царем и изображают с короной на голове. Внешне Кощей напоминает то ли скелет, то ли мумию, то ли просто предельно высохшего древнего старца; часто передвигается на волшебном говорящем коне и одет в доспехи. Также он умеет превращаться в различных зверей и птиц, например в ворона, и превращает в животных и разные предметы своих недоброжелателей. Убить старца крайне сложно, так как смерть его находится в нескольких труднодоступных предметах. Вариаций много, но обычно смерть Кощеева находится на кончике иглы, игла – в яйце, яйцо – в утке, утка – в зайце, заяц – в сундуке, а сундук зарыт под дубом на необитаемом острове посреди океана.

Интересно, что в сказках Кощей может выступать как другом Бабы-яги, так и враждовать с ней. Например, в некоторых сюжетах Яга советует герою, как можно его убить.

В. М. Васнецов. Кощей Бессмертный. 1926 г.

Судя по всему, Кощей весьма неравнодушен к красоте: в сказках он неоднократно похищал невест главных героев. Впрочем, в сказке «Марья Моревна» он сам оказался пленником сказочной девицы-богатырши, которая умудрилась заковать его в цепи и повесить в таком виде на стену. Но ему удалось освободиться благодаря недальновидности (чтобы не сказать глупости) молодого супруга Марьи Моревны – Ивана-царевича: «…Иван-царевич… полюбился Марье Моревне и женился на ней.

Марья Моревна, прекрасная королевна, взяла его с собой в свое государство; пожили они вместе сколько-то времени, и вздумалось королевне на войну собираться; покидает она на Ивана-царевича все хозяйство и приказывает:

– Везде ходи, за всем присматривай, только в этот чулан не моги заглядывать!

Он не вытерпел, как только Марья Моревна уехала, тотчас бросился в чулан, отворил дверь, глянул – а там висит Кощей Бессмертный, на двенадцати цепях прикован. Просит Кощей у Ивана-царевича:

– Сжалься надо мной, дай мне напиться! Десять лет я здесь мучаюсь, не ел, не пил – совсем в горле пересохло!

Царевич подал ему целое ведро воды; он выпил и еще запросил:

– Мне одним ведром не залить жажды; дай еще!

Царевич подал другое ведро; Кощей выпил и запросил третье, а как выпил третье ведро – взял свою прежнюю силу, тряхнул цепями и сразу все двенадцать порвал.

– Спасибо, Иван-царевич! – сказал Кощей Бессмертный. – Теперь тебе никогда не видать Марьи Моревны, как ушей своих!

И страшным вихрем вылетел в окно, нагнал на дороге Марью Моревну, прекрасную королевну, подхватил ее и унес к себе. А Иван-царевич горько-горько заплакал, снарядился и пошел в путь-дорогу:

– Что ни будет, а разыщу Марью Моревну!»[25]25
  Народные русские сказки А. Н. Афанасьева: в 3 т. М.: Наука, 1984–1985.


[Закрыть].

Конечно, в сказке все заканчивается хорошо. Причем в этой Иван-царевич не разыскивает волшебное яйцо со смертью Кощея, он просто убивает его палицей, сжигает и развеивает прах по ветру (правда, есть и классические пересказы, в которых Иван-царевич находит на острове сундук и, добравшись до иглы, умерщвляет Кощея). В этой сказке многим исследователям видится древний сюжет о путешествии персонажа в царство мертвых ради достижения некоей цели (в данном случае царство мертвых олицетворяет бессмертный старец, а главный герой отправляется туда ради спасения Марьи Моревны). У древних греков были схожие сюжеты. Например, о попытке Орфея спасти из царства мертвых свою жену Эвридику или о том, как повелителем царства мертвых, Аидом, была похищена Персефона – дочь богини плодородия Деметры.

История слова

В «Слове о полку Игореве» о главном герое, попавшем в плен, говорится, что он «сел в седло Кощеево», а пленные именуются кощеями. Но, по мнению филологов, в данном случае это слово не имеет отношения к фольклорному персонажу и производится от тюркского «зваложник» или «раб». Имя сказочного Кощея производится от славянского «кастить» – вредить или от «кость» (более поздний вариант, намек на худобу).

Интересно, что в некоторых берестяных грамотах, найденных археологами, встречается имя Кощей; видимо, в определенный период истории оно использовалось обывателями в качестве личного и, возможно, как обережное. В этом случае родители давали ребенку кроме христианского дополнительное имя, которое должно было ввести в заблуждение желающую навредить ему нечисть. Например, называя ребенка Нехорош или Грязной, отец и мать хотели таким образом сделать вид, что он им не нужен, ведь главная цель злых сил – отобрать у любящей семьи ребенка. А кому нужен «грязной»?

Но каково происхождение Кощея как персонажа? Почему в сказках с ним практически неизменно связана тема смерти, путешествия в некий отдаленный замкнутый мир (например, когда Иван-царевич отправляется спасать Марью Моревну в Кощеево царство)?

И. Я. Билибин. Кощей Бессмертный. 1901 г.

Кощей не является человеком: да, несмотря на прозвище Бессмертный, с ним вполне можно расправиться, но его магические способности, странная внешность, способность превращать и превращаться говорят о его принадлежности к потустороннему миру – не божественному, а скорее подземному. В раннехристианских источниках колдунов и убежденных язычников часто именуют кощунами. Происхождение этого слова точно не выяснено, но обычно его производят от старославянского «запретное», «недозволенное». И, скорее всего, ему родственно не только слово «кощунство», но и «кощей».

Итак, возможно, изначально бессмертный старец был каким-то из божеств, связанных с миром мертвых, холода и смерти. И некоторые исследователи идентифицируют его с Карачуном или Морозом, хотя это довольно спорная точка зрения. Уточним: как и где могли «породниться» Мороз, Карачун и Кощей?

В том, что Мороз как стихия в свое время весьма почитался славянами, не сомневается практически никто из исследователей фольклора. Причем почтение это было с долей страха – он считался персонажем суровым и, как известно, был способен погубить заблудившегося путника или лишить урожая сразу несколько деревень: внезапные заморозки считались проявлением немилости духа природы. Морозу приносились жертвы, к нему обращались с просьбами, которые сохранились до нашего времени в виде поговорок, заговоров, строчек из колядок или народных песен: «Мороз, Мороз! Не побей наш овес!», «Мороз невелик, да стоять не велит» и так далее. Кроме него, в славянской культуре почитались духи предков, которые в некоторых регионах именовались дедами, или дядами. Они, как известно, были способны помочь своим потомкам в выращивании урожая. И постепенно, уже в христианские времена, в нашей культуре начинает формироваться новый образ – Дед Мороз. В его основе – и древний славянский Мороз, и предки – деды, и даже отчасти христианские святые. Но полностью он сложился довольно поздно. В XIX столетии знаменитые собиратели фольклора, такие как уже знакомый вам А. Н. Афанасьев, публикуют сборники сказок, в которых в качестве одного из центральных персонажей присутствует Мороз, или Морозко, – строгий и своенравный, но справедливый старик, повелевающий снегом, вьюгой и лесными зверями. Правда, с Новым годом и Рождеством он тогда еще не ассоциировался и подарков детям под елку не приносил, это произойдет только ближе к концу XIX столетия.

П. С. Афанасьев. Обложка книги «Морозко». 1909 г.

Еще один персонаж славянской мифологии – Карачун. Его происхождение достоверно неизвестно, но, вероятнее всего, он являлся божеством низшего порядка, олицетворявшим внезапную смерть. Также его считают повелителем мрака и холода. И вот, с точки зрения некоторых исследователей, образы древнего славянского Мороза и Карачуна весьма близки, возможно, это просто две ипостаси одного и того же сверхъестественного существа. Кощея же иногда представляют как художественно обработанный образ одного или другого, а может быть, и обоих. Получается, что на основе древних Мороза и Карачуна появился один добрый персонаж – Дед Мороз и один злой – Кощей Бессмертный. Впрочем, такой вариант часть историков и филологов считают притянутым за уши: уж очень своеобразен Кощей и очень мало у него общего с его предполагаемой родней. Иногда встречаются версии, что изначально он не имел отношения ни к Морозу, ни к Карачуну (если это два разных персонажа), а являлся чем-то вроде греческого Аида, повелевавшего царством мертвых. Одним словом, вариантов масса.

Несомненно, для человека древности природа была значительно более близкой и понятной, чем для современного жителя города, который подчас видел зайца или кустик земляники только на картинке. Но все же лес, поле, река, море таили в себе множество опасностей. И в языческие времена люди почитали множество духов и низших божеств, которые, по их мнению, населяли природу. Один из них – леший. Образ сложный, интересный и неоднозначный. Первоначально, скорее всего, он представлял собой нечто вроде персонифицированного духа леса или покровителя определенной территории. С распространением христианства его причислили к нечистой силе, но образ от этого не потускнел и не утратил притягательности.

Есть интересная гипотеза, отвечающая на вопрос о том, почему о славянских богах высшего порядка – Перуне, Мокоши, Семаргле – известно так мало, а лешие, водяные, русалки «дожили» до наших дней и прочно вошли в сказки и другие фольклорные произведения? Одно из объяснений таково. Лес, морская глубина, пещеры до сих пор, несмотря на развитие науки и техники, таят в себе множество загадок. Поэтому и оказались столь живучи представления о языческих духах природы. Конечно, вряд ли уже кто-то всерьез верит в лешего или водяного. Но есть тайны, и разнообразная нечисть является ее олицетворением. Конечно, в этой гипотезе есть натяжки, но, согласитесь, она довольно правдоподобна.

Персонаж один, имен множество

Леший может похвастаться невероятным количеством имен. В разное время и в разных регионах его называли по-разному. Например, хозяин, лесной дед, шатун, долгий, моховик, лешак, дичок, лешой. Но большинство этих прозвищ обычно подчеркивают опасливо-уважительное отношение к нему.

Описания лешего очень разнообразны, но обычно он предстает перед нами в виде человекообразной фигуры коричнево-зеленого оттенка, покрытой вместо одежды слоями листьев и коры. Часто голову лешего украшают рога, глаза его горят, как у ночного животного или птицы, а ноги и руки напоминают корни дерева. Он умеет менять свои размеры: леший способен как уменьшаться до размеров мыши, так и внезапно вырастать, возвышаясь над макушками деревьев, а еще он может становиться невидимым. Также это существо способно принимать разные обличья и менять их с невероятной скоростью, оно может предстать, например, в облике простого путника.

Леший может заставить человека часами блуждать по лесу, внезапно напугать, вырастая на тропинке в образе заросшего мхом пня или лесного зверя; может наказать, если ему покажется, что вы неуважительно относитесь к «лесному имуществу» или к нему самому. Тем, кто любит животных и не берет у леса больше того, что необходимо, леший обычно покровительствует. Но при этом он любит озорничать и не упустит случая напугать путника или заставить его понервничать, ища выход из леса.

Дух леса знает язык зверей и птиц и может завлечь охотника в чащу, имитируя голоса того или иного животного. При этом он вполне способен к человеческой речи и может вступать в разговоры с теми, кто оказался в лесу. Но чаще леший подражает каким-то звукам природы: он трещит, шумит листвой, ухает подобно филину, свистит. Так что если вы, будучи в лесу, внезапно услышите непонятно откуда доносящийся треск или другие странные звуки, учтите, что это может быть сам хозяин.

М. В. Якунчикова. Девочка и Леший. 1899 г.

В некоторых сказках утверждается, что, если даже леший принял облик обычного человека, в его одежде обнаружится какая-либо странность. Например, на нем будет надет только один сапог.

Лешие могли создавать семьи: в сказках попадаются лешачихи и лешачата. Причем, если верить фольклору, иногда лешие умыкали обычных девиц и делали их своими спутницами, и те навсегда оставались жить в лесу. Такие лешачихи описывались как обычные женщины, но одетые в изорванный о ветки сарафан и рубаху и с веточками, вплетенными в волосы. Классическая лешачиха выглядит примерно так же, как ее супруг, отличаясь разве что могучими грудями. В некоторых сказках упоминается, что она иногда для удобства закидывает их на плечи.

В славянском фольклоре встречаются рассказы о том, что иногда лешачихи завлекали в лесу грибников или припозднившихся гуляк, и после такой связи мужчины сходили с ума. Так что если вам оказывает знаки внимания внезапно встреченная в лесу странного вида дама, на всякий случай легонько стегните ее рябиновой веткой или постарайтесь прижать к ее коже свой нательный крест, после этого прелестница исчезнет.

Постепенно в народе сформировались особые правила, которые нужно было соблюдать, собираясь в лес:

• перед тем как войти в лес, нужно было поздороваться с хозяином и попросить разрешения войти;

• ни в коем случае не нужно было никому говорить заранее, сколько времени вы собираетесь провести в лесу, – об этом судить лешему. И если он услышит о ваших намерениях, непременно захочет пошутить и заставит вас проблуждать по лесу дня два-три;

• не стоит в лесу громко петь, ругаться, кричать – лесной дед этого не любит. Также не следует без надобности ломать ветки, пугать животных и птиц, собирать ягод и грибов больше, чем вам необходимо. И так далее.

У древнего человека было принято делиться с богами. И в некоторых регионах до сих пор сохранился обычай оставлять на пне горсточку ягод или грибов, выходя из леса.