Текст книги "Мифы Древнего Китая"

I
Мир возникает из хаоса

Инь и янь

Инь и ян – основные понятия древнекитайского мировоззрения, нашедшие отражение как в философии, так и в мифологии.

Согласно общеизвестному мифу, в глубокой древности, когда не существовало еще ни земли, ни неба, в мире царил мрачный, бесформенный хаос. Постепенно в этом мраке возникли два великих духа – Инь и Ян, которые стали упорядочивать мир. Дух Ян начал управлять небом, дух Инь – землею. Предполагается, что первоначально понятие инь символизировало северный склон горы, ее теневую часть. Соответственно ян означало южный, светлый склон горы. Впоследствии инь трансформировалось в символ женского начала, севера, тьмы, смерти, земли, луны, четных чисел и т. п. Ян же стало символизировать мужское начало, юг, свет, жизнь, небо, солнце, нечетные числа.

Инь и Ян графически изображают обычно в виде двух запятых, вписанных в круг и напоминающих головастиков или рыб, причем в каждой из них заметна точка другого цвета – символ зарождения ян внутри инь и инь внутри ян.

Хуньдунь – воплощение первобытного хаоса

В древнекитайской мифологии существует образ Хуньдунь, воплощающий в себе идею недифференцированного хаоса, бывшего до того, как вселенная обрела свое существование.

Это образ первобытного яйца или мешка, расщепление которого дает возможность его неразделенному ранее содержимому обрести форму в виде организованной вселенной[1]1
  Идея первобытного яйца или «мешка», проявилась, в частности, в астрономической теории, имевшей хождение при династии Хань. Согласно этой теории, Небеса и Земля оформлены наподобие яйца, при этом Земля покрыта сферой Небес так же, как яичный желток покрыт скорлупой. В более поздние времена (династии Чжоу и Хань) тот же самый термин хунь-дунь употребляется в текстах для обозначения недифференцированного хаоса, бывшего до того, как вселеппая обрела свое существование. В знаменитой «Книге гор и морей» (относится ко времени Хань), Хунь-дунь – это существо, проживающее на юго-западе от Небесной горы (Тяньшань). Хунь-дунь описывается как существо цвета огня, ростом в шесть футов, с четырьмя крыльями. У него отсутствует голова, а по форме оно напоминает мешочек. Однако наиболее известное сообщение о Хунь-дуне (эпоха Чжоу) – это притча из даосского произведения «Чжуан цзы» (III в. до н. э.), которая приводится в основном тексте настоящего издания.
  Возможно, с мифом о первозданном хаосе (хунь-дуне) связаны более поздние предания, в которых центральную роль также играет кожаный мешок. Одно предание повествует о царе У-и (правил, согласно принятому мнению, в 1198–1195 гг. до н. э.), одном из последних правителей династии Шан. У-и изготовил человеческую фигуру и назвал ее Духом небес (Тянь-шэнь), потом сыграл с ним партию в шашки и выиграл ее. Будучи человеком злого нрава, У-и, чтобы выказать свое презрение к проигравшему, наполнил кожаный мешок кровью и подвесил его. После этого стал пускать в него стрелы, говоря, что расстреливает Небеса. Вскоре после этого царь был убит молнией на охоте. Похожие события описываются как произошедшие с последним царем государства Сун (спустя почти целое тысячелетие). Этот царь тоже подвесил кожаный мешок, наполненный кровью, и тоже стрелял в него, приговаривая, что расстреливает Небо. Вскоре после этого (282 г. до н. э.), он подвергся нападению со стороны других государств и был убит, а государство – уничтожено. Наряду со связью с концепцией хунь-дунь, возможна и иная трактовка данных преданий – а именно в связи с темой стрелка И, расстреливающего солнце (см. далее).


[Закрыть]. Хуньдунь, или Хаос не имел обычных семи отверстий, присущих людям (глаза, уши, ноздри, рот). С этим необычным мифологическим персонажем связана полукомическая притча, содержащая, однако, глубокий философский подтекст.

Вот её содержание: «Владыку Южного моря звали Шу – Быстрый, владыку Северного моря звали Ху – Внезапный, а владыку Центра – Хуньдунь – Хаос. Шу и Ху часто ради развлечения навещали Хуньдуня, Хуньдунь встречал их необычайно приветливо и предупредительно. Однажды Шу и Ху задумались о том, как отплатить ему за его доброту. Каждый человек, сказали они, имеет глаза, уши, рот, нос – семь отверстий в голове для того, чтобы видеть, слышать, есть и обонять. Но Хуньдунь[2]2
  В «Книге о чудесном и необычайном» говорится, что Хуньдунь – это дикий зверь, похожий одновременно и на собаку и на бурого медведя, имеющий глаза, но ничего не видящий, имеющий уши, но ничего не слышащий. Глаза его незрячи, и поэтому он передвигается с большим трудом. Но стоит кому-нибудь забрести в его края, как он тотчас же почует это. Нсли он столкнется с добродетельным человеком, то в дикой ярости набрасывается на него, а если встретится со злым, то, низко припадая, кивая головой и махая хвостом, начинает ластиться к нему. Такой подлый характер был у него от природы. Когда ему нечего делать, он, чтобы дать выход злобе, кружится и с удовольствием кусает свой собственный хвост, задирает голову, смотрит на небо и громко хохочет.


[Закрыть] не имел ни одного из них, и жизнь его не была по-настоящему прекрасной. Самое лучшее, решили они, просверлить в нем несколько отверстий. Взяли Шу и Ху орудия, подобные нашим топору и сверлу, и отправились к Хуньдуню. Один день – одно отверстие, семь дней – семь отверстий. Но бедный Хуньдунь, которого лучшие его друзья так издырявили, горестно вскрикнул и приказал долго жить». Хотя Хуньдунь, в котором Шу и Ху, символизирующие быстротечность времени, просверлили семь отверстий, умер, но в результате возникли вселенная и земля.

Паньгу – творец мира

Существует и другое мифологическое предание о сотворении мира. В этом мифе, так же как в мифе о Хуньдуне, мир изначально представлял собой подобие куриного яйца, но впоследствии в нем зародился первопредок человечества – Паньгу[3]3
  Миф о творении мы находим в сочинении III столетия н. э «Сань-у ли-цзи» («Записи циклов по третьим и пятым»), ныне известном только по извлечениям в позднейших энциклопедиях. В нем имеется следующая история: «Небо и Земля были некогда слиты воедино, как куриное яйцо, внутри которого зародился Пань-гу (имя, вероятно, в переводе означающее «свернувшаяся [в кольцо] древность»; примечательно, что образы постепенно разворачивающегося змеи-времени и мирового яйца, как своего рода архетипы, чрезвычайно распространены в мифах огромного количества народов, что, с одной стороны, укзывает на поразительную их жизнеспособность и устойчивость, а с другой – на то, что, возможно, у всех подобных мифологических представлений имеется общий древнейший источник). Через 18 тысяч лет изначальная масса разделилась пополам: на светлую, из этой части образовались Небеса, и на темную и тяжелую, из нее образовалась Земля. После этого в течение еще 18 тысяч лет Небеса ежедневно увеличивались на десять футов в высоту, Земля – на десять футов в толщину, а Пань-гу – на десять футов в длину. Так Земля и Небо разделились на нынешнее расстояние, составляющее 90 тысяч ли (приблизительно 30 тысяч миль).
  В других текстах, по-видимому более поздних, к основному мифу о творении добавляется, что Пань-гу умер, а его дыхание превратилось в ветер и облака, голос – в гром, левый и правый глаза соответственно в солнце и луну, четыре конечности и «пять тел» (вероятно, имеются в виду пальцы) – в четыре страны света и пять великих гор, кровь – в реки, мускулы и вены – в слои земли, плоть – в почву, волосы и борода – в созвездия, кожа и волосы на теле – в растения и деревья, зубы и кости – в металлы и камни, костный мозг – в золото и драгоценные камни, а пот – в дождь. Паразиты на его теле, оплодотворенные ветром, стали человеческими существами.
  Аналогичные представления о творении мы находим в других культурах. Так, «Ригведа» рассказывает нам, что космические воды изначально были ограничены скорлупой, но создавший вселенную бог Тваштри сотворил Небеса и Землю, а потом породил Индру. Напившись сомы (божественный напиток древних индийцев) Индра стал таким сильным, что заставил Небеса и Землю разделиться, а сам заполнил пространство между ними. Затем он разрезал покрытие, за которым покоились космические воды, и выпустил их наружу. Кроме того, другой, более поздний миф из «Ригведы» рассказывает, как Пуруша был принесен богами в жертву и части его разрубленного тела превратились в солнце, небо, воздух, землю, четыре стороны света, четыре слоя общества (касты) человечества и т. д. Наряду с «Ригведой» мифы Древнего Шумера полагали, что в начале времен существовало первобытное море, которое породило космическую гору, содержащую в неразделенном виде Небеса и Землю. Небо и Земля произвели на свет бога воздуха Энлиля, который отделил Небеса от Земли, затем унес Землю к себе и, заключив союз со своей матерью Землей, заложил основы устройства мира.
  В более поздние времена Пань-гу изображался (в том числе графически) как рогатый творец, высекающий вселенную с помощью молотка и тесла. В этих сочинениях, относящихся к III столетию и к еще более поздним временам, обнаруживается иной миф о творении, который, правда, большинство китайских ученых считают мифом некитайского происхождения: они связывают его с мифом о предках племен мяо и яо, народов Южного Китая (также впервые упоминаемых в III столетии). В соответствии с тотемистической традицией, эти племена возводят свое происхождение к собаке, именуемой Пань-ху. Этот пес был любимцем легендарного китайского правителя Ди-ку (считается, что Ди-ку правил около 2400 г. до н. э.). Особого благорасположения своего хозяина пес добился после того, как принес ему голову варварского полководца, досаждавшего царству своими набегами. За это, согласно предварительной договоренности, Пань-ху получил в жены дочь своего императора. Пес отнес свою супругу в горные укрепления на юге Китая, где их потомки стали предками современных племен мяо и но. Вполне вероятно, данная легенда повествует о реально имевшем место событии: подвиге легендарного предка племен мяо и яо, относящегося к тотему Собаки. В архаических воззрениях нередко легендарные, героические личности прошлого отождествлялись с тотемистическим первопредком, отчего происходило наложение друг на друга различных мифологических (и, соответственно, временных) пластов. Как бы то ни было, кроме очевидного фонетического сходства имен Пань-гу и Пань-ху, а также того факта, что оба культа предположительно имели своим центром юг Китая, где их нередко смешивали между собой, никакого другого сходства между этими двумя мифами нет.


[Закрыть]. Когда Паньгу вырос, он заснул и проспал в этом огромном яйце восемнадцать тысяч лет. Проснувшись, Паньгу не увидел ничего: вокруг был непроницаемый мрак, и сердце человека онемело от страха. Но вот его руки нащупали какой-то предмет. Это был невесть откуда взявшийся топор. Паньгу размахнулся что было сил и ударил перед собой. Раздался оглушительный грохот, словно бы от того, что надвое раскололась гора. Неподвижный мир, в котором находился Паньгу, пришел в движение. Все легкое и чистое тотчас же поднялось вверх и образовало небо, а тяжелое и грязное опустилось вниз и образовало землю. Так небо и земля, представлявшие вначале сплошной хаос, благодаря удару топором отделились друг от друга. После того как Паньгу отделил небо от земли, он, опасаясь, что они вновь соединятся, уперся ногами в землю и подпер головой небо. Так он и стоял, изменяясь вместе с ними. Каждый день небо становилось выше на один чжан, а земля становилась толще на один чжан, и Паньгу вырастал на один чжан. Прошло еще восемнадцать тысяч лет – небо поднялось очень высоко, земля стала очень толстой, а тело Паньгу также выросло необычайно. Как высочайший столб, стоял великан Паньгу между небом и землей, не позволяя им вновь превратиться в хаос. Когда Паньгу понял, что мир завершен, он радостно вздохнул. С этим вздохом родились ветер и дождь. Он открыл глаза – и начался день. Но жизнь Паньгу была в росте, и, прекратив расти, он должен был умереть. Его тело стало светом и жизнью. Левый глаз засиял солнцем, правый заблестел луной. Четыре конечности и пять внутренних частей тела стали четырьмя сторонами света и пятью священными горами. Кровь превратилась в реки и ручьи, жилы и вены – в дороги, покрывшие землю. Плоть стала почвой, а волосы на голове и усы – растительностью на ней. Зубы и кости обратились в золото и драгоценные камни, костный мозг в жемчуг и нефрит, предсмертный пот, выступивший на теле Паньгу, стал дождем и росой.

Стоит упомянуть ещё об одной легенде, мотивы которой просматриваются в некоторых графических изображениях Паньгу – его иногда рисовали с солнцем в одной руке и луной в другой. Якобы, создавая вселенную[4]4
  Согласно «Книге гор и морей», существует и иная версия о сотворении мира. Согласно ей, богом-творцом выступает дух Чжулунь – Дракон со свечой с горы Чжуншань (см. ниже, в разделе об удивительных существах, где рассказывается о драконах).


[Закрыть], Паньгу неверно расположил солнце и луну, которые одновременно скрылись за морем, и земля погрузилась во мрак. Тогда Паньгу написал на левой ладони иероглиф «солнце», а на правой – «луна». Вытянув вперёд левую руку, он позвал к себе солнце, потом вытянул правую и позвал луну. Так он повторил семь раз, после чего солнце и луна поделили сутки и стали поочерёдно освещать землю.

II
Нюйва создает и опекает людей

Богиня Нюйва лепит людей из глины

Земля тогда уже отделилась от неба. Ввысь поднялись священные горы. К морям текли реки, полные рыб. Леса и степи были наполнены животными, а реки – рыбой. Над лугами парили птицы. Но мир еще не был завершен: не было людей.

Однажды прародительница Нюйва[5]5
  Божество-устроительница Нюйва (в более точной транскрипции – Нюй-гуа, что переводится как Женщина Гуа) хотя и достаточно заметна во время династии Хань, в более ранней литературе упоминается лишь дважды. Пол ее (несмотря на имя) определяется только в I столетии н. э. Около этого же времени ее начинают описывать как сестру (или супругу) гораздо более прославленного легендарного персонажа Фу-си (что переводится как Покоритель Зверей), мудреца, согласно преданию, жившего около 2800 г. до н. э. Ему приписывается обучение людей охоте и приготовлению пищи, изготовлению сетей и т. п. На каменных рельефах алтарей при гробнице У Ляна (ок. 150 г. н. э.) Фу-си и Нюй-гуа предстают вместе. Человеческие у них только верхние части тела, нижние же переходят в змеиные хвосты, свивающиеся между собой (хтонические образы, довольно часто встречающиеся и в мифологиях других народов, в частности, греческой, шумерской, древнеславянской, мифологии месоамерики). Фу-си держит в руке плотничий угольник, а Нюй-гуа – компас. Видимо, это символы их созидательной деятельности. Однако, в качестве изобретателя и правителя Фу-си выступает лишь со времени Хань, относительно же его созидательной деятельности в более ранние времена (а стало быть и соотнесении с образом богини Нюйвы (Нюй-гуа)) нет никаких упоминаний.


[Закрыть] – богиня с туловищем змеи и человеческим лицом и руками – подползла к пруду, набрала горсть желтой глины и, глядя на колебавшееся в воде изображение верхней части своего тела, вылепила небольшую фигурку, а потом вылепила ей ножки. Как только богиня закончила работу, фигурка ожила и весело запрыгала.

Нюйва обрадовалась тому, что ей удалось создать человека. Продолжая свой труд, она вылепила еще несколько сотен человечков обоего пола. Нюйва понимала, что у нее не хватит ни сил, ни времени на то, чтобы вылепить столько людей, чтобы они могли населить землю. Она сорвала свисавшую с обрыва лиану, опустила ее в топь пруда и, когда лиана покрылась глиной, стряхнула ее на землю. Падая на землю, кусочки глины превращались в человечков[6]6
  В сочинении Ин Шао (жил между 140 и 206 гг.) «Фэн-су тун-и» («Общий смысл обычаев»), не дошедшего до нас и известного только по цитатам из позднейших произведений, Нюйва (Нюй-гуа) лепит людей из глины (см. основной текст): вначале из желтой земли, а устав, при помощи шнура (лианы). Различиями в способе производства людей объясняется их изначальное неравенство (в том числе предопределяется и неравенство социальное): богатые и знатные – это люди, изготовленные из желтой земли, в то время как бедные и ничтожные, т. е. обычные люди, – это люди, изготовленные с помощью шнура.
  Является ли миф о Нюйве (Нюй-гуа), как создательнице рода человеческого, народным добавлением к первоначальной теме Нюй-гуа, чинившей и приводившей в порядок мир, – неизвестно, т. к. никакого сюжета, предшествующего данному мифу (о сотворении самой Нюйвы) не существует, по крайней мере он не дошел до нашего времени. Нюйва (Нюй-гуа) появляется в уже существующей вселенной. Логично было бы предположить, что миф о Нюй-гуа – это целиком создание эпохи Хань, но этой версии противоречат упоминания ее имени, обнаруженные в чжоуской литературе (по меньшей мере два).


[Закрыть].

Но со временем люди умирали, а создавать их всякий раз заново было слишком утомительно. Поэтому Нюйва, соединив мужчин и женщин, заставила их самих продолжать свой род.

Нюйва – богиня любви и брака

Нюйва установила для людей форму брака и стала самой первой свахой. Поэтому последующие поколения почитали ее как богиню сватовства и бракосочетания. Люди приносили жертвы этой богине, причем церемонии в ее честь были необычайно пышными: за городом в поле строили алтарь, воздвигали храм и во время праздника приносили ей в жертву свиней, быков и баранов. Из года в год во втором месяце весны юноши и девушки, собравшись вместе около храма, развлекались и веселились. Тот, кто находил себе по сердцу пару, мог без каких-либо обрядов свободно вступить в брак. Под открытым небом при свете звезд и луны они сооружали шалаши, ковер из зеленой травы служил им постелью.

Это было «соединение по воле неба». Во время этих встреч исполнялись красивые песни и танцы, посвященные богине. Те, у кого не было сыновей, приходили к храму просить мужское потомство. Так Нюйва стала не только богиней бракосочетания, но и богиней, дарующей детей.

В каждом царстве подобные жертвоприношения совершались в разных местах: в горах или лесах, на берегах озер или рек – одним словом, в какой-либо красивой местности.

В преданиях сказано, что Нюйва еще создала музыкальный инструмент шэнхуан и подарила его людям. Это был губной органчик (шэн), с тоненькими листочками-язычками (хуан); стоило только подуть, как из него лились звуки. Он имел тринадцать трубочек, которые были вставлены в полую половину тыквы-горлянки. По форме органчик напоминал хвост феникса.

Известно, что на нем в древности играли во время веселых обрядов, которые были тесно связаны с чистой юношеской любовью. Каждый год, весной, когда цветут персики и сливы, а небо безоблачно, ночью, при ярком свете луны, люди выбирали среди полей ровное место, которое называли «лунной площадкой». Юноши и девушки надевали праздничные одежды, собирались на этой площадке, играли на шэне веселые мелодии, становились в круг, пели и танцевали «лунные танцы».

Иногда танцевали парами: юноша шел впереди, играя на шэне, а девушка следовала за ним, звеня колокольчиками. Так они кружились в танце всю ночь без устали. Если их чувства были взаимны, они могли, взявшись за руки, уйти от остальных в какое-либо укромное место. Эти танцы были очень похожи на пляски и песнопения юношей и девушек, которые исполнялись в древности перед храмом высшего божества бракосочетания. Ведь создание шэна первоначально было тесно связано с любовью и бракосочетанием.

Нюйва спасает мир от гибели

Затем жила Нюйва некоторое время, не зная забот. Но землю охватили великие бедствия. В некоторых местах обрушился небосвод, и там образовались огромные черные дыры, через которые просочился жар, и загорелись леса. Образовались провалы, через которые хлынули подземные воды. Забыв на время вражду, Вода и Огонь объединились, чтобы уничтожить людей.

Видя, как страдают ее создания, Нюйва принялась за работу[7]7
  Наилучшее описание деятельности богини Нюйвы (Нюй-гуа) приводится в шестой главе произведения «Хуайнань-цзы» (эпоха Хань, II в. до н. э.) – сочинения, богатого мифологическими материалами. «В очень древние времена четыре столба [по четырем странам света] были низвергнуты, девять областей [обитаемого мира] раскололись на части, Небеса не покрывали всего [мира], а Земля не поддерживала полностью [Небеса]. Огонь бушевал – и никто его не тушил, воды разливались – и никто их не сдерживал. Лютые звери пожирали людей, хищные птицы терзали старых и слабых своими когтями. Вот почему Нюй-гуа сплавила вместе камни пяти цветов и залатала ими лазурное Небо. Она отрезала ноги у черепахи и укрепила ими четыре столба. Она заколола Черного Дракона, чтобы спасти область Цзи [нынешние провинции Хобэн и Шаньси в Северном Китае]; она собрала тростниковую золу, чтобы запрудить непокорные воды». Далее в произведении рассказывается, что после означенных дейсвий установилась всеобщая гармония: времена года сменяли друг друга в установленном порядке, животные спрятали когти и зубы, а змеи укрыли в себе свой яд. Люди жили, всегда полные сил, и не нуждались в том, чтобы восстанавливать их во время сна, т. е. постоянно бодрствуя.


[Закрыть]. Она собрала множество разноцветных камней и, расплавив их на огне, заделала полученной массой небесные дыры. Нюйва поймала и убила гигантскую черепаху, отрубила у нее четыре ноги и поставила их в четырех частях света в качестве подпорок, державших небосвод[8]8
  Упоминаемые в этом мифе «четыре столба» соотносятся с существующими во многих культурах космологическими верованиями, что Небеса подперты столбами или покоятся на каких-то других основаниях. В Китае (где, в соответствии с рельефом местности, столбы мыслятся как горы) наиболее ранние упоминания о них встречаются в поэме «Тянь вэнь» (IV в. до н. э.), где, правда, говорится не о четырех, а о восьми столбах. В этом же источнике (и в некоторых других текстах) говорится еще и о «вэй», или о «связях Земли». В качестве своего рода технического термина «вэй» означает веревку, которой тент над повозкой крепится к ее корпусу. Отсюда, по аналогии, «вэй» Земли (иногда с указанием числа четыре) служит для того, чтобы крепить к Земле, лежащей внизу, тент Небес. Возможно, в представлениях о «вэй» можно усмотреть отголоски мифа о мировом древе (этот миф есть в большинстве культур) – связующем звене между между мирами, уравновешивающем мироздание, являющемся своего рода осью, проходящей через все миры (подземный, наземный и небесный). Некоторые писатели эпохи Хань связывают историю Нюй-гуа с космической битвой между легендарным правителем Чжуань-сюем (жил, соглано преданию, в XXV в. до н. э.) и разбойником Гун-гуном (в позднеханьское время он описывается уже не как человек, а как рогатое чудовище с телом змеи). Согласно легендам, когда Гун-гун безуспешно боролся за власть с Чжуань-сюем, он в пылу битвы споткнулся о гору Бучжоу (на северо-западе Китая), отчего в этом месте рухнул небесный столб и порвалась небесная веревка («вэй»). Именно поэтому Нюй-гуа пришлось латать Небо сплавленными вместе камнями и отрубать ноги у черепахи, чтобы его подпереть. Однако «следы» этой мировой катастрофы, как утверждает источник объясняя существующий миропорядок, сохранились и поныне. Небо и Земля на северо-западе наклонены друг к другу, а в противоположном конце друг от друга отдалены. Небесные тела до сих пор продолжают двигаться по Небу в северо-западном направлении, в то время как реки (в Китае) текут по Земле в океан (т. е. на восток). Несмотря на внешнюю убедительность данного сюжета, в нем тем не менее прослеживаются явные позднейшие наслоения, а также то, что он скомбинирован из различных источников (относящихся к разным культурным и временным пластам).


[Закрыть]. Впрочем, небосвод не вернулся в свое прежнее состояние. Он несколько покосился, и это отразилось на движении солнца, луны и звезд. К юго-востоку от Поднебесной страны образовалась огромная впадина, которую заполнили воды всех морей и рек. Ее назвали Океаном. Люди вновь заселили землю.

Рассказывают, что к этому времени часть диких зверей давно уже погибла, а те, что остались, были постепенно приручены и стали друзьями человека. Наступила для людей счастливая жизнь, без печалей и забот. На обширных просторах росли съедобные растения, которые не нужно было выращивать, а есть можно было вволю. Если рождался ребенок, его клали в птичье гнездо, висевшее на дереве, и ветер качал гнездо, как люльку. Люди могли таскать тигров и барсов за хвосты и наступать на змей, не опасаясь укусов. По-видимому, это было время еще более древнее, чем «золотой век», который впоследствии рисовался в воображении людей.

Нюйва радовалась, видя, что ее детям живется хорошо.

III
Человечество возрождаетсяпосле потопа

Дети спасаются от потопа

Имя Нюйва принадлежало не только богине, но и легендарной девочке, которая вместе со своим братом Фуси (которого также нужно отличать от одноименного божества) избежала гибели во время всемирного потопа. Народности Юго-Западного Китая – яо и мяо – рассказывали о них следующую историю.

Однажды летом небо стало покрываться тучами, поднялся сильный ветер, загрохотал гром. Все предвещало ливень. Но люди, работавшие в поле, не спешили возвращаться домой. В этом не было ничего удивительного: ведь летом грозы бывают часто.

В тот день один мужчина решил починить крытую древесной корой крышу, которая протекала. Двое его детей, мальчик и девочка, в возрасте немногим более десяти лет, играли на улице и смотрели, как их отец работает. Закончив работу, он позвал детей в дом. И в это время хлынул дождь. Отец и дети закрыли двери и окна. Они радовались теплу и домашнему уюту. Дождь становился все сильнее, завывал ветер, раскаты грома усиливались, как будто бог грома Лэй-гун разгневался на людей и решил ниспослать на них тяжелое бедствие.

Отец словно предвидел приближение большого несчастья: под карнизом крыши его дома давно стояла железная клетка. Теперь он открыл ее, а сам, взяв в руки рогатину, бесстрашно встал рядом. И вот вслед за вспышкой молнии и мощным ударом грома Лэй-гун, с синим лицом, держа в руках деревянный топор, быстро спустился на крышу дома. Он взмахивал крыльями, и глаза его излучали яркий свет.

Мужчина, увидев Лэй-гуна, не теряя времени, бросился на него, зацепил за пояс рогатиной, запихал в клетку и втащил в дом. Затем человек позвал своих детей посмотреть на плененного Лэй-гуна. Дети сначала очень испугались при виде этого странного синеликого бога, но потом успокоились.

Отец решил убить Лэй-гуна и приготовить из него еду. На следующее утро он отправился на рынок за ароматными палочками, Перед уходом он сказал детям: «Ни в коем случае не давайте ему пить».

Когда мужчина ушел, Лэй-гун притворно застонал, прикинулся тяжко страдающим и попросил детей дать ему чашку воды. Но дети, помня запрет отца, отказались выполнить его просьбу. Тогда Лэй-гун стал умолять их принести ему хоть несколько капель, иначе он совсем умрет от жажды.

Девочка пожалела страждущего и сказала брату, что надо дать пленнику несколько капель.

Брат, подумав, что от нескольких капель ничего плохого не может произойти, согласился. Они вышли на кухню, зачерпнули из котла немного воды и напоили ею Лэй-гуна. Лэй-гун сразу повеселел, поблагодарил детей и попросил их ненадолго выйти из комнаты.

Как только дети выбежали, раздался оглушительный грохот. Лэй-гун, сломав клетку, вылетел из дома, торопливо вырвал изо рта зуб и, передав его детям, велел, чтобы они посадили зуб в землю. Если случится беда, дети смогут спрятаться в плодах дерева, которое из него вырастет. Снова загремел гром, и Лэй-гун взлетел на небо. Дети стояли как вкопанные, глядя ему вслед.

Тем временем, купив благовоний и всего необходимого для приготовления из Лэй-гуна еды, вернулся домой отец. Увидев сломанную клетку, из которой исчез Лэй-гун, он разыскал сына и дочь и расспросил их о том, что произошло. Отец не стал наказывать неразумных детей. Чувствуя, что приближается большая беда, он взялся за работу: днем и ночью человек мастерил железную лодку.

Дети же, играя, посадили в землю подаренный Лэй-гуном зуб. Не успели они это сделать, как из глины появился нежный зеленый росток. Он прямо на глазах стал расти, и в тот же день появилась завязь, а на следующий день утром – огромный плод, невиданная по величине тыква-горлянка. Брат и сестра взяли из дома нож и пилу и отделили от тыквы верхушку. Внутри горлянки тесными рядами росли бесчисленные зубы. Дети не испугались, вырвали эти зубы и выбросили их, а сами залезли в полую тыкву. Оказалось, что места в ней как раз столько, чтобы поместиться им обоим. Они перетащили тыкву в укромное место, чтобы прятаться в ней.

На третий день, когда отец уже закончил мастерить железную лодку, погода внезапно резко переменилась: со всех сторон подул жестокий ветер. Ливень хлынул с неба. На земле забурлили потоки воды. Холмы, высокие горы, поля, сады, жилища, леса и деревни – все превратилось в бескрайнее море. Это наводнение устроил Лэй-гун.

Как только начался ливень, дети быстро забрались в тыкву-горлянку, а отец сел в свою железную лодку. Вскоре поток подхватил лодку, и волны начали бросать ее из стороны в сторону.

Не перестававшая прибывать вода достигла, наконец, небосвода. Отец, смело управляя железной лодкой под ветром и дождем среди бушующих волн, приплыл прямо к небесным воротам. Он встал на носу лодки и начал громко стучать кулаками в ворота и кричать, чтобы его впустили. Громкие звуки «пэн-пэн!» разнеслись по небосводу.

Дух неба испугался и приказал духу вод немедленно отогнать воды. Приказание было исполнено, и через несколько мгновений дождь прекратился и ветер стих. Вода спала, и появилась суша. Когда наводнение прекратилось, смельчак вместе со своей лодкой упал с неба на землю. Железная лодка разбилась на мелкие кусочки. Такая же участь постигла и отца, вступившего в борьбу с Лэй-гуном: он разбился насмерть. Дети же, сидевшие в тыкве-горлянке, остались в живых. Упругая тыква, упав на землю, подпрыгнула несколько раз, но не разбилась.

Во время потопа все люди на земле погибли. В живых остались только эти двое детей, спасшиеся в тыкве-горлянке.

Прошли годы, дети стали взрослыми. Брат надумал жениться на сестре, но та не согласилась из-за их кровного родства.

Брат просил снова и снова, и тогда сестра предложила: если брат сумеет ее догнать, то они поженятся.

Она была ловкой и быстрой, и брат не смог бы ее поймать, если бы не схитрил: он неожиданно обежал девушку стороной, и сестра, не ожидая этого, столкнулась с ним лицом к лицу и оказалась в его объятиях. Вскоре они стали мужем и женой.

Прошло некоторое время, и женщина родила комочек мяса. Супруги очень удивились, но тут внезапно налетел порыв сильного ветра, и кусочки мяса разлетелись во все стороны. Падая на землю, они превращались в людей. Так в мире, пережившем потоп, вновь появились люди.

Нюйва и ее брат Фуси

Фуси и Нюйва как прародители людей действуют также в более древнем мифе, где они являются скорее полубогами, причем обладают соответствующей «составной» внешностью.

Когда вселенная была только что создана, Нюйва жила со своим братом (подразумевается Фуси) в горах Куньлунь.

Они решили стать мужем и женой, но устыдились. Тогда брат привёл Нюйву на вершину Куньлуня и произнёс заклинание: «Если небу угодно, чтобы мы поженились, пусть дым устремится столбом ввысь; если нет, – пусть дым рассеется». Дым поднялся столбом.

В резьбе по камню и кирпичу можно часто увидеть Фуси и Нюйву, имеющих голову человека и туловище змеи. Фуси и Нюйва изображаются до пояса в виде людей в головных уборах и в халатах, а ниже пояса – в виде змеи (иногда дракона), с крепко переплетенными хвостами и лицами, обращенными друг к другу, или же спиной друг к другу. Фуси держит в руках угольник, Нюйва – циркуль. На некоторых изображениях он держит солнце, в которое вписана золотая ворона, а у нее в руках луна с изображением жабы. Некоторые изображения украшены облаками, среди которых парят крылатые посланцы неба с человеческими головами и змеиными телами. Встречаются рельефы, на которых изображен маленький мальчик, который тянет двух взрослых за рукава – это изображение символизирует семейное счастье.

Такие изображения свидетельствуют о том, что Фуси и Нюйва в древних преданиях представали мужем и женой. Эти изображения и записи в древних книгах позволяют нам с уверенностью сказать, что, согласно китайской мифологии, род человеческий пошел от небесных божеств – полулюдей-полуживотных.

Образы их восходят к обожествленным первопредкам, а позже они превратились в духов-охранителей могил[9]9
  В соответствии с некоторыми источниками, дальнейшая судьба Нюйвы была такова. Закончив свою работу для человечества, она решила отдохнуть. Этот отдых называется смертью, но это вовсе не бесследное исчезновение. Подобно Паньгу, она, превратилась в различные вещи и существа. Так, например, в «Книге гор и морей» (эпоха Хань) говорится о том, что кишки Нюйвы превратились в десять святых, поселившихся на равнине Лигуан; поэтому их называли «Нюйва-чжи чан», (т. е. «Кишки Нюйвы»).
  По другим (судя по всему, более поздним) вариантам, великая Нюйва вовсе не умерла, а, закончив трудиться для людей, села в колесницу грома, запряженную двумя летающими драконами (фэйлун), и приказала белым безрогим драконам (байчи) прокладывать ей путь. Змеям же велела лететь следом за колесницей. Над колесницей во время пути плыли желтые тучи, а духи вместе с небесными и земными демонами следовали за богиней. На колеснице она поднялась на девятое небо, прошла сквозь небесные ворота и, представ перед Небесным владыкой, рассказала о всех своих свершениях. После этого она тихо и спокойно, подобно отшельнику, ушедшему от мира, жила в небесном дворце и не кичилась своими заслугами, так как их она приписала великой природе, считая, что все свои деяния совершила следуя влечению естества.


[Закрыть].

IV
Удивительные существа, населявшие древний мир

Удивительные жители неведомых стран

Мир, описанный в древнекитайских мифах, был, разумеется, наполнен чудесными и удивительными созданиями. Согласно легендам, в многочисленных дальних странах жили люди и другие существа, обладавшие поразительными свойствами.

Так, например, все жители Страны Благородных были исполнены гуманности, любви и добродетели. О жителях этой страны рассказывалось много любопытного. Одежда и шапки, которые они носили, были у них очень аккуратные, на поясе висел меч. У каждого жителя было в услужении два полосатых тигра. Все жители были скромны, вежливы и никогда не затевали ссор. Тигры тоже были ручными и смирными, как наши домашние кошки. Рынки там были переполнены, но никакого беспорядка и сутолоки не было, хотя люди и тигры сновали взад-вперед.

У жителей Страны Трудолюбивых лицо, руки и ноги были черными. Они всегда находились в состоянии смятения, что бы они ни делали – ходили, стояли, сидели, лежали, – все время они были неспокойны. У них был озабоченный вид, даже если никаких дел у них не было. Поэтому их прозвали трудолюбивыми, а постепенно это название стало относиться и ко всей их стране.

Страна Чернозубых была населена людьми, чьи зубы были черны, как черный лак. Чернозубые питались рисом, но готовили приправу из змей.

У жителей Страны Темноногих ноги и бедра были черными. Они жили на берегу моря, одежду делали из рыбьей кожи и питались буревестниками.

Обитатели Страны Огнедышащих имели черную кожу, походили на обезьян и могли изрыгать огонь.

У жителей Страны Белых Людей все тело было белое, и даже волосы на голове были белыми.

В другой необыкновенной стране жили люди с красными до колен ногами, как будто они были обуты в красные сапоги.

Согласно преданию, один из самых удивительных народов появился после того, как в древние времена брат и сестра стали мужем и женой. Небесный владыка в пылу гнева сослал нарушителей обычаев в отдаленную и безлюдную горную местность, где они, обнявшись, умерли в глубоком ущелье от голода и жажды. Свидетелем трагедии оказалась некая волшебная птица. Увидев, как умерли двое влюбленных, она сжалилась над ними: принесла в клюве траву бессмертия и прикрыла их ею. Прошло семь лет, и к усопшим вернулась жизнь, но тела их уже срослись, и когда супруги ожили, то превратились в странного человека с двумя головами, четырьмя руками и четырьмя ногами. Их дети и внуки были похожи на родителей, и эти странные люди стали родоначальниками народа сросшихся.

Где-то далеко существовала также Страна Людей, Ходивших На Цыпочках. Жители ее отличались высоким ростом и большими ногами. При ходьбе они становились на пальцы и не касались пятками земли. Говорят еще, что ступни у них были выворочены, так что если они шли на юг, то их следы показывали на север. Поэтому их еще называли «люди с пятками навыворот».

Другую страну населяли люди с переплетенными ногами. Жители этой страны были ростом не более четырех чи (т. е. около метра), ноги у них были кривые и переплетенные между собой. Если они ложились, то встать без посторонней помощи уже не могли.

В Стране Длинноруких жили существа с туловищем как у обычных людей, но руки их были необыкновенной длины. Одни говорили, что их руки доставали до земли, другие – что их длина была три чжана (то есть около десяти метров). Длиннорукие обычно ловили на берегу моря рыбу. С такими длинными руками было, конечно, очень удобно заниматься рыболовством. Поэтому можно было часто видеть, как они руками вытаскивали из моря бьющуюся рыбу.

У жителей Страны Длинноногих ноги были необычайной длины – ничуть не короче, чем руки у длинноруких. Рассказывали, будто кто-то видел, что Длинноногие с Длиннорукими на спине ходили в море ловить рыбу.

Одну из дальних стран населяли Люди С Языками Навыворот. По преданию, у них языки росли в обратном направлении – к горлу. Поэтому, когда они разговаривали между собой, другие ничего не понимали.

Поблизости находилась Страна Людей С Зубами-Сверлами, у жителей которой один зуб выдавался изо рта и напоминал сверло. Были они свирепы.

Существовало также племя людей, чьи лица напоминали свиные морды. Это была Страна Свинорылых.

В Стране Одноглазых у жителей был только один глаз посредине лица. Иногда ее несправедливо называли Страной Бесов: настолько жутким казался вид ее обитателей.

Кроме людей с пугающей внешностью, в дальних странах можно было встретить забавные лица. Такова была Страна Длинноухих: у ее жителей были длинные, до плеч, уши. Во время ходьбы они их придерживали руками. Обитатели Страны Людей, Держащих Завязки, тоже все время держали руки у подбородка – чтобы ветер не унес их шапки. О жителях Страны Людей С Запавшими Глазами было известно, что питались они рыбой и в руке постоянно держали рыбу, как бы намереваясь ее съесть.

В Стране Твердогрудых люди имели одну характерную особенность: кости у них на груди выдавались вперед, как кадык у мужчин.

Страну Людей С Дырявой Грудью населяли удивительные люди, у которых в груди было круглое отверстие. По преданию, они извлекли из этой своей особенности выгоду: при передвижении им не нужен был паланкин. Они брали бамбуковый шест, продевали его сквозь отверстие в груди, и два человека вполне могли их нести.

У жителей Страны Одноруких была одна рука, один глаз и одна ноздря. В стране водились желтые, полосатые, как тигры, лошади, у которых тоже был один глаз и одна передняя нога.

Страна Одноногих была знаменита тем, что ее жители умели делать различные хитроумные приспособления для ловли зверей и птиц. Они умели мастерить летающие колесницы. Однажды такая колесница залетела в дальние края и была уничтожена местным правителем. Только спустя десять лет, когда подул попутный ветер, вновь была изготовлена такая же колесница. На ней прилетевшие на первой колеснице жители Страны Одноногих смогли вернуться к себе домой.

У жителей Страны Мягкотелых не было костей, и они имели по одной руке и ноге. Руки и ноги у них были мягкими, как кусок мяса, и гнулись в разные стороны.

Племя трехголовых людей поражало воображение, но гораздо более удивительной была Страна Трехтелых. В этой стране Люди имели одну голову и три туловища.

Нелегко представить себе, каким образом избегали голодной смерти обитатели Страны Безутробных. Они были высокого роста, но в животе у них не было кишок. Съеденная ими пища не переваривалась, а сразу проскакивала наружу. Жители другой далекой страны, стоя под солнцем, не отбрасывали тени, а когда кто-нибудь из них кричал, ничего не было слышно.

Племя Людей С Падающими Головами отличалось тем, что их головы могли отделяться от туловища и летать, пользуясь ушами, как крыльями. Случилось так, что захваченная на войне женщина из этого племени попала в служанки к одному китайскому полководцу. Каждую ночь, едва она ложилась, голова у нее улетала, выбираясь наружу и возвращаясь к рассвету либо через собачий лаз, либо через дымоход в крыше. Как-то ночью служанку осветили и увидели только тело, без головы. Тело было чуть теплым, а дыхание почти незаметным. Тогда на тело накинули покрывало. С приближением рассвета голова вернулась, но приладиться никак не могла: мешало покрывало. После нескольких попыток голова упала на землю и жалобно зарыдала. А тело задышало часто-часто. Тогда покрывало откинули, голова взлетела, приложилась к шее, и через некоторое время все затихло. Хозяин решил, что это – опасный оборотень, испугался, что не сможет с ним совладать, и вскоре отослал служанку из своего дома. Однако женщина не была оборотнем: летающая голова была ее природным качеством, как у всех ее родичей. В доме у другого военачальника такая же служанка погибла, потому что ее тело, в отсутствие головы, тоже накрыли, но на этот раз медным тазом, вследствие чего голова не сумела занять на рассвете свое место.