Текст книги "Избранные стихотворения разных лет"

«Твои ладони гладили глаза…»

 
Твои ладони гладили глаза,
А губы влажного искали поцелуя.
И умирала за окном гроза,
Когда в груди родилось: Аллилуйя!
 
 
Вчерашняя затоптанная боль
Не возвратится в этот синий вечер.
И бороздит сосуды алкоголь,
И губы жаждут долгожданной встречи.
 
 
Мои ладони, холод ощутив,
Знакомое не узнавали тело.
Давно забытый шлягерный мотив
Нам старенькое радио пропело.
 
 
Теперь уснуть, наверное – предать.
И мы лежим внутри полупустые.
Слова, каких старались избегать,
В ночном благополучии застыли.
 

1985

«Любовь не может властвовать планетой…»

 
Любовь не может властвовать планетой,
Меняясь словно блики на стене,
Бывает не длиннее сигареты
И тонет в неразбавленном вине.
 
 
И если вы сподобились влюбиться,
То отдавать должны себе отчёт:
Любовь, как Янус, изменяет лица
И как вода обратно не течёт.
 
 
Вы убедитесь очень скоро в этом
И скажете ещё спасибо мне:
Любовь не может властвовать планетой,
Но за её пределами – вполне.
 

2012

«Хочешь, я буду игрушкой твоею…»

 
Хочешь, я буду игрушкой твоею,
Куклой безрукой, плюшевым мишкой?
Только игрушки быстро стареют,
Хочешь, я буду любимою книжкой?
Будешь листать меня бережно, часто,
Будешь с собою носить неизбежно.
Или я буду хрупкою чашкой,
Чтобы касаться губ твоих нежно.
 
 
Хочешь, я буду?.. Хочешь, я буду!..
Только меня не гони беспричинно,
Ковриком детским, обеденным блюдом…
Я без тебя всё равно не мужчина.
 

1986

«Будто блоковская Незнакомка …»

 
Будто блоковская Незнакомка —
На плечах чуть колеблется шаль —
По аллее проходит девчонка
В длинном платье, как в дивную старь.
 
 
Ветер волосы трогает ласково,
Подметает случайную пыль.
И обычное кажется сказкою,
И придуманной кажется быль.
 
 
Мне пойти бы за ней на край света,
По следам неотступно идти.
Но, рождённая жаждой поэта,
Она вдруг исчезает с пути.
 

1978

«Любовь, как рукава реки…»

 
Любовь, как рукава реки,
Бывает самых разных видов:
От воспаренья до тоски,
От восхищенья до обиды.
 
 
Любовь, как ветви у дубов,
Бывает самой разной формы,
Но не приемлет лишних слов
И далека привычной нормы.
 
 
Любовь, как оперенье птиц,
Бывает самой разной гаммы.
В калейдоскопе рук и лиц,
Быть может, вдруг узнаешь Даму.
 

2014

«Ты, может быть, давно уже забыла…»

 
Ты, может быть, давно уже забыла,
Как перехватывает дух.
Как это было, было, было, было —
И сухость губ, и влага рук.
Ты, может быть, совсем уже не помнишь,
Как тело рвётся из одежд,
Как ты кричишь, нет, только громко стонешь,
А ночь светла и воздух свеж.
 
 
Ты, может быть… Я помню каждый вечер
И каждый день, как яркий буй:
Наш первый поцелуй на первой встрече
И наш последний поцелуй.
 

2015

Воскресенье

 
Ты всё сидела у стола,
А я ходил от окон к двери.
Дух неприятия стоял
С повадкой раненого зверя.
 
 
Зачем, играя в поддавки,
Мы не смогли остановиться?!
И ты глядишь из-под руки,
И каменеют странно лица.
 
 
Но вот улыбка сжатых губ
Коснулась промелькнувшей тенью…
Был этот день жесток и скуп,
А завершился – воскресеньем.
 

2016

«Любовь – не ужин при свечах…»

 
Любовь – не ужин при свечах,
Не суп, что ты пересолила.
Любовь – когда ты промолчал,
Когда молчать уже нет силы.
 
 
Любовь – когда ты встал стеной,
Когда стоять уже нет мочи.
Любовь – когда лишь ты со мной,
Когда ты не боишься ночи,
 
 
Когда касаешься руки
И не отдёргиваешь руку,
Когда седеешь от тоски
Не в силе вынести разлуку,
 
 
Когда… а может, никогда —
Как можно выразить словами,
Когда стеной встаёт волна
И зависает вдруг над нами?!
 

2014

«Ты помни всё, что обещал…»

 
Ты помни всё, что обещал,
Когда горели в спальне свечи,
Как ты безвыходно молчал
И обнимал руками плечи,
 
 
Как взгляд дырявил потолок,
И ты бросал скупые фразы,
И пальцы собирал в замок,
И резко разрывал их сразу.
 
 
Ты понимал: нельзя простить,
Нельзя забыть… Кончался вечер.
Ты просто не умел просить…
Тогда б задул хотя бы свечи.
 

2014

«Оно не будет никогда …»

 
Оно не будет никогда —
То чувство, что ты так лелеял,
Стучаться в запертые двери
И брать с наскоку города.
Оно не станет, не проси,
Разменной мелкою монетой
И не пойдёт, как сигарета,
По кругу знающих фарси.
 
 
Оно, как вешняя вода,
Стекает медленно со склона
Лишь к тем, к кому ты благосклонна,
Не ошибаясь никогда.
 

2014

«Писал красивые стихи…»

 
Писал красивые стихи,
Играл словами вдохновенно,
Не размышляя об изменах,
Просил у Вечности руки.
 
 
Витал в волшебных облаках,
Не обращаясь к жизни тленной,
В просторах замкнутой Вселенной
Я растворялся, как в стихах.
 
 
И жил свободно и легко,
Немного, может быть, воздушно,
А чувство слепо и послушно
Ко многим женщинам влекло.
 
 
Минуты плотские прервав,
Ты, как счастливая супруга,
Желая не обидеть друга,
Смиряла своевольный нрав.
 
 
А я с заоблачных вершин
Смотрел на мир, презрев Пространство,
Не думая про Постоянство,
Я много пил и праздно жил.
 
 
И Время превращалось в миг,
И мир вращался нереальный.
Природы призрачные тайны
Я не отрыл и не постиг.
 
 
Прости меня! Но понял я
(Когда? Теперь не вспомню точно…),
Что так нельзя любить порочно,
Что ты и Жизнь, и Смерть моя.
 

1994

«Ты перед зеркалом стояла…»

 
Ты перед зеркалом стояла
И раздевалась не спеша.
Но разве скроет одеяло,
Как ты стройна и хороша?!
 
 
Я слушал шелест тонкой ткани,
Лежал, как Будда, не дыша.
Луна блестит в густом тумане
Обломком медного гроша.
 
 
Я слушал шелест ткани тонкой,
Забыв про всё, что в мире есть.
И представлял тебя девчонкой —
Косички, бантики да спесь.
 
 
Я шелест тонкой ткани слушал,
И мне казалось, что, круша
Вокруг себя моря и сушу,
Поток стремительный бежал.
 
 
Я слушал тонкой ткани шелест,
И мне хотелось закричать:
«Зачем колени, плечи, шею
И ей дозволено ласкать?!»
 

1993

«Ты опять далеко. Километры не в счёт…»

 
Ты опять далеко. Километры не в счёт,
Далеко – даже если ты вышла во двор.
Время может лететь либо тихо течёт,
Как бессвязный скандал иль скупой разговор.
 
 
Ты опять далеко. Но сквозь ночи и дни,
Сквозь деревья и травы Великих равнин
Я общаюсь с тобой. Мы, как прежде, одни,
Вдруг проснувшись вдвоём, до утра говорим.
 
 
Мне всегда не хватало общенья с тобой,
Твоих искренних слов, твоих чувственных губ.
Я всегда замирал, когда жадной рукой
Ты будила во мне и восторг, и испуг.
 
 
Я боялся, что время состарит мечты
И притупит желаний и чувств остроту.
Я боялся, что мною насытишься ты,
И появится привкус привычки во рту.
 
 
Что бы я ни познал, как бы вольно ни жил,
Но я встретил тебя на скрещенье дорог.
Нет ни фальши в тебе, нет ни порчи, ни лжи.
Я не то чтоб грешить – и подумать не мог.
 
 
Ты опять далеко. Но я знаю, ты здесь.
Знаю, ты не отпустишь надолго меня.
Так слетает налёт, так сбивается спесь,
Если смотришь в огонь, в самый центр огня.
 
 
Ты опять далеко. Но родившись любить,
Отдавать себя всю – сердце, душу и кровь,
Ты меня научила прощать и парить
И ценить это дивное чувство – Любовь.
 

1994

«Я люблю тебя всю. Я шучу косолапо и грубо…»

 
Я люблю тебя всю. Я шучу косолапо и грубо.
Я боюсь говорить и поэтому много молчу.
Я готов от презрения сам раскрошить себе зубы.
И назвать это чувство беззубой любовью хочу.
 
 
Я не знаю, кто ты, что с тобою сейчас и что будет.
Знаю только, что наше знакомство – предвестник беды.
А вокруг всё не так: полуночь, полудень, полулюди.
И слова, что привычнее сна и постнее еды.
 
 
Я люблю тебя всю. И хочу быть хоть изредка рядом,
Слышать голос и смех, видеть волосы, губы и грудь.
Мне так трудно бывает с тобою не встретиться взглядом,
Чтобы скрыть от тебя мой позор, мою боль, мою грусть.
 

1993

«Не неси меня вдаль, не кидай на вспотевшую гальку…»

 
Не неси меня вдаль, не кидай на вспотевшую гальку,
Не плескай кислотой, отмахнись, словно сор из избы выметает метла.
На тебе только шорты, модельные туфли и майка,
А на мне ничего, даже кожа недавно сгорела дотла.
 
 
Мы играли с тобой лишь в азартные взрослые игры,
Нас безумно крутило, как крутит рулетку крупье в казино.
И расплавились чувства, что камни бесценные в тигле,
И прокисло в хрустальном бокале с волшебным букетом вино.
 
 
Для чего же дарили друг другу уставшее тело
И сливали в едином порыве бессмертную плазму души?!
Это просто в Галактике что-то, наверно, заело,
Или нашу любовь мы спустили в базарном ряду за гроши.
 

2016

«Это было, было, было…»

 
Это было, было, было:
Трепет палевых ресниц.
Всё, что мило, всё, что жило
От закатов до зарниц.
 
 
Я же вижу, вижу, вижу
Ровный блеск твоих ланит,
Будто солнце жадно лижет
Микроклиновый гранит.
 
 
Я бросаюсь, словно с крыши,
В пропасть приоткрытых губ.
Только слышу, слышу, слышу,
Что опять излишне груб.
 

2012

Эрот

 
И благодарность, и любовь,
И нега, и усталость…
Твоя изогнутая бровь
Приподнятой осталась.
Глаза прикрыты, и ресниц
Едва заметный трепет.
Рука безжизненная ниц,
И бессловесный лепет.
 
 
Чуть приоткрытых губ бутон,
Ещё хранящий свежесть…
И жалость, и остывший стон,
И преданность, и нежность.
 

1991

Лента Мёбиуса

 
Влажной кожи тёплый шёлк,
Тонкий стан слегка изогнут.
И от тела к телу шок —
От томленья до восторга.
 
 
Аромат заморских вин,
Тихий лепет воспалённых
Губ – тускнеющий рубин —
Двух безоблачно влюблённых.
 
 
Рук сплетенье, вязь из ног —
Близость первоэлементов.
Или Дьявол, или Бог
Создал Мёбиуса ленту.
 

2003

Счастье

 
Не с тобой испили чашу горя,
Я свою до дна допью один.
Бьют о борт седые волны моря,
А маяк, что грозный паладин.
 
 
Вавилонский плен – моя усталость,
Как трясина втягивает быт.
Мы с тобой по-дружески расстались.
Лишь слова, как синяки копыт.
 
 
Ты ушла, ни вздоха сожаленья,
Лишь в глаза запрятала печаль.
Видно зря, как первый день творенья,
Я тогда в затылок промолчал.
 
 
И теперь мочалит волны ветер,
И скрипит простуженно маяк.
Мы в тот день вели себя как дети
И состарились к исходу дня.
 
 
А с тех пор я женщину не встретил,
Если честно, даже не искал.
Ты грустишь в уютном кабинете,
Я томлюсь среди холодных скал.
 
 
Что за горечь скапливалась в чаше!
И с последним, самым злым глотком
Понял я, что это счастье наше
На жнивьё загнали босиком.
 

1987

«Вянет вечер. Покатые крыши вспотели…»

 
Вянет вечер. Покатые крыши вспотели,
Тёплый ветер уснул у кустов в бороде.
Тишина. А на мокрой осенней панели,
Отражаясь, встречаются двое людей.
 
 
Утром лужи под плёнкою ледяною.
Я скольжу, исполняя лихой пируэт.
А под тонкою коркою дышит весною
Двух влюблённых остывший уже силуэт.
 
 
Лёд расплавят горячие жадные губы.
Отпечаток любви, как в стооком окне…
Я своим сапогом так бесстыдно и грубо
Много маленьких пар разметал по Земле.
 

1984

В палатке

 
Доброе нежное тело,
Хрупкие жадные руки…
Как, задыхаясь от муки,
Сердце любви захотело!
 
 
Кожа ласкает ладони.
В звёздном безбрежии ночи
Светятся тёплые очи…
Что же поделаешь? Помню!
 
 
Помню волос шелковистость,
Помню законченность линий,
Трепет щемящий и дивный,
Властно меня охвативший.
 
 
Да, обещал я – забуду!
Должен быть сильным и умным,
Лёгким, весёлым и шумным…
Только каким же я буду?!
 

1990

«Как палец почти безымянный…»

 
Как палец почти безымянный,
Скользит в золотое кольцо…
Хоть скрыты фатою румяна,
Но счастьем лучится лицо.
 
 
И губы сухие, как порох,
Способный взорвать целый свет…
И яства готовы, и полог,
И тёплых нарциссов букет.
 
 
Дыханье, как азбука Морзе —
Неспелая девичья грудь…
Колючая чайная роза
Едва обозначила путь.
 

2012

Воспоминание

 
Девушка мылась у речки ленивой.
Плечи ласкала бесстыжая губка,
Пенилось слабо казённое мыло,
Галька шуршала победно и хрупко.
Девушка выгнула спину дугою,
В небо холмы устремились мгновенно.
Липко по бёдрам проводит рукою,
Мягко касаясь крутого колена.
 
 
Плоский живот не задерживал воду,
Пальцы по коже летали, как птицы…
Разве легко, пересилив природу,
Не замечать, не мечтать, не влюбиться?
 

2012

Лилит

 
Я выдумал Лилит —
История проста.
Её не покорит
Никто и никогда.
 
 
Недолго веселит
Азартная игра.
В крови моей бурлит
Пьянящая вода.
 
 
Что мне принадлежит?
Бумага да перо.
Я выдумал Лилит…
Но всё давно прошло.
 

1998

Разлука

 
И слова тяжелы, как камни,
Что бросают в неверных жён.
Я живу, как горбатый карлик,
Лишь насмешками окружён.
 
 
Поздно мне на кого-нибудь злиться.
Боже! Как дотянуть до конца?!
Бесконечные разные лица,
Только нет твоего лица.
 
 
Только нету знакомых до боли
Очень добрых сияющих глаз,
Теплоты чуть шершавых ладоней,
Их привычных порывистых ласк.
 
 
Может быть, это пошло иль грубо,
Но теперь от зари до зари
Я ищу твои мягкие губы
И до крови кусаю свои.
 
 
А потом я брожу в тумане:
Мир безнравственно искажён…
И слова тяжелы, как камни,
Что бросают в неверных жён.
 

1994

«Не будет трепетных свиданий…»

 
Не будет трепетных свиданий,
Не будет жажды ожиданий,
Бессонных сказочных ночей,
Мучений сладких и суровых,
Луны – изломанной подковы,
Бессвязных путаных речей.
 
 
Прошли объятия и клятвы,
Прошли плоды той славной жатвы,
Что нам дарила урожай:
Цветы, и радости, и негу,
Стихи с прогулками по снегу,
И жарких ласк забытый рай.
 
 
Осталось тягостное чувство,
Когда внутри темно и пусто…
А может, попытаться вновь?
А может быть, как в день тот давний,
Назначить первое свиданье?
Но станет ли, как в первую любовь?!
 

2007

«Но злому року вопреки…»

 
Но злому року вопреки,
Наперекор любви и вере,
По мановению руки
К ногам её ложатся звери.
 
 
И затихает трубный рык,
И не щетинится загривок.
Юнец, и воин, и старик
Наивны, лживы и игривы.
 
 
Пройдёт желанная пора,
Завянут взорванные астры.
А жизнь-то всё-таки была…
Но, может быть, была напрасна?
 

2016

«Тонкий стан у кипариса…»

 
Тонкий стан у кипариса,
А игривый – у берёзы.
Ты устала от капризов:
Слёзы, позы и угрозы.
Ты устала от претензий,
От кривых углов и линий.
На столе букет гортензий,
За окном разрывы лилий.
 
 
Ты зачем-то нервной стала,
Колкой астрой из астрала,
От безликого устава
Ты устала, ты устала.
 

2016

«Всего одна земная страсть…»

 
Всего одна земная страсть
Небесной – не чета.
Она приходит картой в масть,
Не смысля ни черта.
 
 
Она ложится шпалой в строй
Не в силах превозмочь,
Она сучкастою клюкой
Сгоняет с тела ночь.
 
 
И если вдруг поддался ей
(Бывало сколько раз!),
С рукою, полной козырей,
Тоскливо скажешь: «Пас».
 

2017

«Плетут туманы паутину…»

«Послушай, сегодня чудесная ночь…»

 
Послушай, сегодня чудесная ночь.
Застыла природа. Луна, словно ухо.
В стекло барабанит усталая муха,
И, может быть, мухе той стоит помочь.
 
 
А может быть, выйти раздетым во двор
Под мутное, сонное, звёздное небо.
Оно – одинаково, где бы я не был,
Как тот раздвоивший меня разговор.
 
 
Рассыпаны блики на лысом холме,
Тяжёлые кроны вокруг оливином.
И заяц, разбуженный криком совиным,
Петляет по мокрой высокой траве.
 

2009

«Плетут туманы паутину…»

 
Плетут туманы паутину,
Трава поникла под росой,
Пастух нетрезвый и босой
На поле сонную скотину
Пытается загнать лениво,
Стреножен хромоногий конь,
Не часто грубая ладонь
Касалась спутавшейся гривы,
Грызёт штакетник пёс игривый,
Козёл забрался в огород,
И скромно посреди забот
Цветут проснувшиеся сливы.
 

2013

На берегу Финского залива

 
Стояли солнечные дни,
Вода потела на Заливе.
Ты беззаботен и сонлив,
И мочишь ус в прокисшем пиве.
 
 
У ног катается песок
В тени у корабельных сосен,
И лодка с пятки на носок
Двух рыбаков за мыс уносит.
 
 
Залётный ветерок вдали
Из облака фигуры лепит,
На рейде мокнут корабли…
И мимо нас проходит Репин.
 

2016

Корнево

 
Шеренгами стоят раскидистые ели,
Как воины на боевом посту.
Зимой смягчают злобные метели,
А летом – ну куда ещё! – растут.
Над ними облака плывут на пыльный город,
Меняя очертания фигур,
Здесь воздух мягкий, а вода как солод,
От тишины в ушах пьянящий гул.
 
 
И звёзды, рассыпаясь в ясный вечер
И посылая свой волшебный свет,
От липких повседневных мыслей лечат,
Подсказывая, где лежит ответ.
 
 
И в призрачном мифическом сиянье
Полнеба занимающей луны,
Дома вокруг, как будто изваянья,
Забытой с детства сказочной страны.
 
 
Искристый снег скрипит аптечной ватой —
Он признаёт законы красоты —
И драгоценной россыпью каратов
Ложится на деревья и кусты.
 

2013

Карелия осенью

 
Облака – морская пена
Над Карелией мохнатой.
Реки – вздувшиеся вены,
Первый снег лежит, как вата.
 
 
И разбросанные зёрна
Щедрой властною рукою —
По Карелии озёра
С лёгкой резвою волною.
 
 
По холмам ручьи, что слёзы,
Где поляны зеленели.
Златокудрые берёзы,
Малахитовые ели.
 
 
На границе Ойкумены
Столько чудного нажито:
Ледниковые морены
И бараньи лбы гранита.
 

2007

«Туман ложился на поля…»

 
Туман ложился на поля
Аптечной ватой,
Потела чёрная земля
И пахла мятой.
 
 
И извиваясь как змея,
С горы горбатой
Ползла прохладная струя,
Вливаясь в вату.
 
 
Туман опёрся на меня
Мохнатой лапой.
Конечно, ночь прошла не зря…
Но тихой сапой.
 

2012

Станица Голубицкая

 
Виноградная беседка,
Изумрудная лоза.
Вдруг завяжется беседа,
И в тени блеснут глаза.
 
 
Юг, Кубань и солнце злится,
Иссушая плоть и страсть.
Удивительные лица,
Замечательная стать.
 
 
Стая чаек у лимана,
Пляж запрудили тела.
Разве можно без обмана
И без сплетен про дела?!
 
 
Разве просто в лёгком бризе
Раствориться до зари,
Под мелодию каприса
Ни о чём не говорить?!
 

2003

«Стрелял закат раскосым глазом…»

 
Стрелял закат раскосым глазом,
Щетинился озябший бор,
И облака помятым газом
Текли с вершин плешивых гор,
 
 
Река шагреневою кожей
Накрыла лимфу стылых вод,
Чуть-чуть затронутая рожей,
Луна включилась в хоровод,
 
 
И первый снег в казачьем танце
Кружится, вдруг на миг замрёт…
А мы стоим как новобранцы,
Ещё не зная, что нас ждёт.
 

2016

Тёмные века

«Развесив беспардонно уши…»

 
Развесив беспардонно уши,
Пуская слюни от усердья,
Мы с детских лет привыкли слушать
Про гуманизм и милосердье.
 
 
Беспечные обидны срывы,
Наводят тени на плетени:
Теория Большого взрыва
Не подвергается сомненью.
 
 
С годами вроде бы мудреем,
Не вдруг случаются проколы:
На Ханаан пришли евреи,
На Русь нагрянули монголы.
 
 
Когда бездумья пыл остудят
В обмен на чистую монету?
Нельзя распять Мессию, люди!
Нельзя взорвать того, что нету!
 

2013

«Вы представьте, египтяне …»

 
Вы представьте, египтяне —
Худосочный хилый вид —
Глыбы каменные тянут
Для постройки пирамид.
 
 
Бородатые шумеры
Выплавляют сталь и медь,
Чтобы стать державой первой
И в походах умереть.
 
 
Морем плавают гиксосы,
Удивляя Ойкумену,
И ахейские матросы
Вызволять свою Елену.
 
 
В Междуречье саго сеют
Под висячими садами.
А потомки Моисея
Полируют камни лбами.
 
 
К Инду катится фаланга —
Малолюдна, но игрива.
Легион – поменьше рангом —
Бьёт соседей в хвост и в гриву.
 
 
А потом ещё покруче —
Из степей безводно-голых
Саранчой, потоком, тучей
Растекаются монголы.
 
 
И в своих смешных картузах,
Доедая жёсткий рис,
Мириады желтопузых
Стену строить завелись.
 
 
Всё расставят по ранжиру:
Фараон, сраженье, год…
Не до жиру, быть бы живу, —
Всё История сожрёт.
 

2009

Легенда

 
Мы шли неведомо куда,
Не зная, не спросив.
Ручьями талая вода
Изранила массив.
 
 
Мы песни рваные, как стон,
Горланили, крича,
Когда на нас со всех сторон
Слетелась саранча.
 
 
Пока рука держала меч,
Был каждый словно зверь.
Не видел свет подобных сечь,
А тьма – таких потерь.
 
 
И пили мы на брудершафт
Живую кровь, кто смог.
Почти космический ландшафт
Лежал у наших ног.
 
 
Но лишь о тех, кто жизнь свою
На время сдал в ломбард,
Слагает мифы во хмелю
Седобородый бард.
 

2016

«За Мидией медяной…»

 
За Мидией медяной,
Халдейскою Халдеей
Пресвитера Ианна
Разбросаны владенья,
 
 
Где тявкают псиглавцы,
Летает птица Рухх,
И статные красавцы
Не покладая рук
 
 
Возводят монументы,
Плодотворят поля —
Душой эксперимента
Насыщена Земля.
 
 
Текут молочны реки
В кисельных берегах:
Там всё для человека —
И яхонт, и смарагд.
 
 
Для тысяч пилигримов
Желанная страна,
Жаль только, из-за грима
Доселе не видна.
 
 
В степях дорога вьётся,
В лесах затерян след.
Лишь Иоанн смеётся —
Владений вовсе нет.
 

2010

Сократ

 
Бывает слаще, чем нектар,
цикуты яд.
Он не был слаб, хотя был стар —
мудрец Сократ.
 
 
Но был порочен и игрив
его народ,
Хоть не был зол, но был ревнив,
наоборот.
 
 
Сократ… На помощь не спешил
к нему деймон.
В тайник непознанной души
закрался стон:
 
 
«Зачем томился и учил —
взрастил снобизм?!
Спасибо чашу получил,
не остракизм!»
 
 
Он знал, что ничего не знал
наверняка…
Теперь же чаша та – бокал
для коньяка.
 

1990

Гибель Помпеи

 
Они стояли… Спины, руки, плечи,
Нога к ноге и круглый щит к щиту.
Беспомощные дети человечьи
В реальном, непридуманном аду.
 
 
А сверху – пепел, и огонь, и камни,
Казалось, Боги начали войну.
Они стояли – молодые парни —
Нога к ноге и круглый щит к щиту.
 
 
Их первыми слизнул язык вулкана,
Как тростники, срубил мечей клыки.
Вдали кричали дети, жёны, мамы
И собирали вещи старики.
 
 
Прошли века от гибели Помпеи,
Изгладили не память, но беду.
Они стояли. Знаю, вижу, верю!
Нога к ноге и круглый щит к щиту.
 

1987

«А ведь был Спартак в Древнем Риме…»

 
А ведь был Спартак в Древнем Риме
Гладиатором на арене.
И патриции женщин любили,
И плебеи сушили сено.
 
 
И, конечно, не выдумка это:
Как затравленный раненый зверь,
Умирая, надеждой согретый,
Те слова говорил Галилей.
 
 
И когда, истекая кровью,
От смертельных корчился ран,
Вспоминал о ладейной воле,
Не раскаявшись, атаман.
 
 
Были. Жили. Люди – не мифы.
Виден их богатырский размах.
Лишь они сохранились, как рифы,
Средь других, превратившихся в прах.
 

1978

Эллинизм

 
Сократ в Афинах выходил на воздух,
Любил прохожих на гоп-стоп ловить,
Он ставил их в критические позы,
Плетя из слов логическую нить.
 
 
Платон ценил безумные идеи
И верил: раз без перьев – человек,
Он первым догадался до Ликея,
Где за оболы обучался грек.
 
 
А Диоген, здесь лучше без базара,
Он на своём примере показал,
Что быть жильём способна даже тара,
И рук дающих сроду не лизал.
 
 
Теперь вот я лежу в тепле и сыте,
Могу себе позволить, как эллин,
Не думать о еде, о деньгах, быте —
Спасибо им за эту радость, блин.
 

2014