Текст книги "Избранные стихотворения разных лет"

Ханука

 
Когда божественные греки
Кощунством оскверняли Храм,
Мелел могучий Иордан,
И сохли призрачные реки.
 
 
Но Он не зря избрал евреев —
Народ, испытанный не раз.
И вот пришёл расплаты час:
Мечи достали Маккавеи.
 
 
Уже совсем затихли споры
О том, кто чудеса вершил.
Пусть в Храме лишь один кувшин,
В нём хватит масла для меноры.
 

2014

Песах

 
Из Египта уйти не простая затея.
Да и кто же отпустит бесплатное стадо?!
Но зато и поставил Господь на еврея,
Что тот твёрдо усвоил понятие «надо».
И ушли всей семьёй, несмотря на препоны.
Даже море – и то расступилось без слова.
Потому что не писаны храбрым законы,
Потому что была у евреев основа.
 
 
Сорок лет иссушались заблудшие души,
Сорок лет закалялись и тело, и воля,
Чтобы стены могли только звуком разрушить
И врагов сокрушить без ненужного боя.
 
 
Их, конечно, в земле Ханаанской не ждали.
Разве ждут в Палестинах у моря погоды?..
Я не знаю, быть может, и были скрижали.
Знаю: стали евреи Великим народом.
 

2014

Почему Олег Вещий

 
Собирался Олег в печенеги
Погулять по просторам ковыльным:
Надоели Олегу телеги,
Что скрипели по улицам пыльным,
 
 
Надоели Олегу холопы
И купцы с цареградской личиной,
Захотелось кагана ухлопать
Иль хлыстом протянуть через спину.
 
 
Собирался Олег на хазары
Или половцы, – как их по батьке?
Захотелось ему побазарить
И ударить кочевников ратью,
 
 
Захотелось умыться кумысом
И любви луноликих красавиц.
А каган – узкоглазая крыса —
Убегал, над ковылем пластаясь.
 
 
И гонялась лихая дружина
По степям плоскогрудого Дона,
Умирали свои и чужие
Без надежды, без веры, без дома.
 
 
На носах зарубил басурменам,
Заодно прибирая их вещи,
Что не спустит им подлой измены.
Потому нарекли его – Вещим.
 

2010

Чингисхан

 
Когда к итогу подходил
Вселенной господин,
Он трудно думал и решил,
Что не умрёт один,
 
 
Что вечно будет править он
Пределами Земли.
К нему тогда со всех сторон
Учёных привели.
 
 
Он им придумать приказал,
Как можно смерть изжить.
Но опустили в степь глаза
Учёные мужи.
 
 
И лишь Тибета славный сын
Свой не потупил взор…
До нас донёс слепой акын
С гуру Чингиса спор.
 
 
«Старик, ты хочешь жить всегда? —
Спросил его мудрец, —
Не вырастает борода
У яловых овец.
 
 
Но ты останешься в умах
И памяти людей,
Пожаром в душах и домах
И воплями детей.
 
 
Тебя, наверно, не убьёт
Исмаилита нож,
И смертоносное копьё
Ты, хан, не ставишь в грош.
Тебя, Тенгри, не тронет яд
И дикий зверь не съест.
Но тень замученных солдат,
И плач седых невест,
 
 
И скорбь, и стоны, и мольбы
Тебя настигнут вдруг —
Нельзя укрыться от судьбы,
Попав в порочный круг.
 
 
Ты будешь злиться и дряхлеть
И умирать сто крат…»
На мудреца обрушил плеть
Чингисов младший брат.
 
 
Хан сохранил остатки сил,
Ещё не ввергнут в бред,
Нукеров тихо попросил
Сломать гуру хребет.
 

2010

«Наверно, в год, когда Спартак…»

 
Наверно, в год, когда Спартак
Восстание затеял,
И мой внушительный кулак
Ломал плебеям шеи.
И может быть вполне, ландскнехт,
Гремучий, как змея,
О ком поведал славный Брехт,
Немного тоже я.
 
 
А если правил атаман
Расписанной ладьёй,
Я с ним и грабил караван,
И шёл в безумный бой.
 
 
Я точно помню, был сражён
Стрелой и голосил,
Когда взбирался на донжон
В провинции Шаньси.
 
 
Я дрался за Бугуруслан,
Гонял коня галопом…
Лишь в этой мирной жизни пан —
Пропал и вышел боком.
 

2009

«Каравелла скользила по чёрной воде…»

 
Каравелла скользила по чёрной воде,
Каравелла в далёкие страны стремилась.
Убегал горизонт, как последний предел,
Проявлялась луна, как забытая милость.
 
 
А матросы мечтали о пресной воде,
Подходили к концу пищевые запасы,
Самый зоркий дозорный глаза проглядел,
Раскаляясь, на солнце блестели кирасы.
 
 
Каравелла навеки осталась в воде,
Каравелле двух дней не хватило до суши.
Потому никогда с этих пор и нигде
Не находят покоя заблудшие души.
 

2012

Тёмные века

 
По городам ходили менестрельки,
Под окнами стояли трубадурши.
А рыцари валялись пьяны в стельку,
И стих не проникал в пустые души.
 
 
Сломался крест в Земле обетованной,
Дерьмо течёт ручьями по Парижу,
Бездомная собака с раной рваной
Обглоданную кость в канаве лижет.
 
 
Куда ещё податься пилигримам?
Везде костры и пиршество разврата.
Что стало с Вечным неподкупным Римом?
На голом теле пёстрая заплата.
 
 
Вассалов – больше, сюзеренов – меньше,
Заря не освещает закоулки.
Па площадях шутихи-менестрельши,
У замков девственницы-трубадурки.
 

2015

* * *Г

 
В горах, забытых средь пустыни,
В ущельях мрака и теней
Живут отшельники и ныне,
В пещерах прячась от людей.
 
 
Их волос сед, одрябла кожа,
Не скрыть лохмотьям наготы.
Им хладный камень служит ложем,
А пищей – корни и плоды.
 
 
Их дни сменяются ночами
В раздумьях вечных, как Земля.
Почти потухшими очами
Они вбирают мир в себя.
 
 
И им неведомы желанья,
И чужды чувства и мечты,
Ни наслажденье, ни страданье
Не тронут резкие черты.
 
 
Зачем отверженным признанье?
К чему отвергнутым борьба?
Их путь – покой и созерцанье.
Перерожденье – их судьба.
 

1989

Диспут

 
Антиохов было восемь,
Птолемеев было семь?
Может быть, об этом спросим
У доцента кислых щей?
Он, конечно, не профессор,
Разбирается не так,
И тогда ему подвесим
В оба уха и в пятак.
И, размазывая сопли,
Он признается, кощей:
Птолемеев было восемь,
Антиохов было семь.
И добавит по секрету,
Чтоб не тронули опять:
Был один Селевк при этом,
А Неархов было пять.
И сославшись на архивы
И на мнение светил,
Сосчитает быстро: в Фивах
Александр был один.
Почесав лениво пузо,
В рот засунув валидол,
На мифические Сузы
Перекинет разговор.
Но и мы не из евреев,
Не дадим закрыть вопрос:
«Сколько было Птолемеев?
Признавайся, кровосос.
Не потерпим мы подвоха,
Встать, в глаза смотреть, злодей!..»
 
 
Потеряли Антиоха,
Но нашёлся Птолемей.
 

2013

Доброе слово Английской короне

 
Наполеон берёг напрасно
Своих отпетых «ворчунов»,
В России Франция угасла
Не от морозов и снегов.
 
 
Здесь все себе конец находят:
Косой задиристый степняк,
Воинственный норманн на входе,
На выходе – шатун-поляк.
Здесь похоронен Рейх убогий,
Отсюда летом и зимой
Бежал тевтон уже безрогим,
Полз турок, соблюдая строй…
 
 
И только нервные британцы
Смогли за триста лет понять:
В России любят иностранцев,
Но с ней не стоит воевать.
 

2012

Ближний Восток

 
Спросили как-то ржавого еврея,
Потомка Авраама или Ноя:
«Вот есть американская идея,
Какого она хрена и покроя?»
 
 
Задумался самовлюблённый цадик,
Прищурилось всевидящее око:
«Я думаю, американский дядя
Был выходцем из Ближнего Востока».
 
 
Что можно вытянуть из иудея —
Ревнителя бездонного Талмуда?!
«Тогда скажи, а русская идея,
С чего она болезная, откуда?»
 
 
Не в силах совладать с вопросом рабби
Уставился в пространство одиноко:
«Скорей всего, славянский гордый прадед
Был выходцем из Ближнего Востока».
 
 
«Теперь как на духу, хасид носатый,
Ответь, зачем приспешники Сиона
Хотят себе весь мир в карман захапать
От Суринама и до Альбиона?»
 
 
Он долго мыслил – хедера ревнитель,
Как в эту щель пролезть ему без мыла:
«Наверно, потому, что прародитель
Не в силах удержать был Исмаила».
 

2013

Геополитика

 
Нет, «острый галльский смысл» уже не тот,
Он стал прозрачней тривиальной мысли.
А «сумрачный германский гений», как компот,
Цвет сохранил, но жидковат и кислый.
 
 
Британский лев скатился до кота.
Лишь «дядя Сэм» – потомок дяди Тома —
Всё пыжится и тужится, пока
Не прищемили хвост в дверях чужого дома.
 
 
Конкистадор давно освоил пляж.
Де Гиз торгует крошкой бриллиантов…
Лишь Польша явно снова входит в раж,
Да Украина встала на пуанты.
 

2015

Прелюдия ля-минор

 
Сейчас ударят в бубен и в литавры,
И разольётся сладострастный звук.
И разбегутся крашеные мавры,
Оставив в одиночестве подруг.
 
 
Потом настанет очередь тромбона,
Писклявая пробудится свирель.
Потомки недобитые Бурбонов
Потоком мощным хлынут через дверь.
 
 
Потресканные клавиши рояля
Запрыгают голодной саранчой.
И тощие ревнители Грааля
Потянутся нестройною толпой.
 
 
Вступает в дело плачущая скрипка,
Плюётся в люстру сиплый саксофон.
И с кличкою, которая прилипла,
Нацисты покидают свой балкон.
 
 
Амфитеатр пуст, как яма перед сценой,
Аншлаг лишь там, кому досталась бронь.
И раненым быком беснуясь по арене,
Играет соло рваная гармонь.
 

2015

Родина

«Была Россия…»

 
Была Россия.
Ела мясо,
Пекла таланты и блины,
Драла соседей, «брила лбы»…
И было всё предельно ясно.
 
 
С душой открытой и широкой
Была Россия.
Рвань и голь
Уничтожала алкоголь,
Кутила с роскошью Востока.
 
 
Была Россия.
Бог отметил
Ея великие дела.
Я знаю, что она была.
А что о том узнают дети?
 

1985

Родина

 
Из пластмассовых стаканчиков
Пили мы коньяк «ХО».
До чего же жизнь обманчива!
Словно чешское стекло.
 
 
Бахрома на джинсах стираных,
Глаз моргает как маяк.
Иностранными сортирами
Пахнет марочный коньяк.
 
 
На тахте девицу тискают.
Повезло? Не повезло?
А на землю монастырскую
Жирно капает «ХО».
 

2005

Русские

 
Тропинкою закрученной,
Минуя злые осыпи,
Взбираемся по кручам мы
Не голыми, так босыми.
 
 
Глядим в ущелья узкие,
Морозит страх под кожею.
В горах мы просто русские —
Случайные прохожие.
 
 
Зато низины ровные,
Зато леса дремучие
Для нас как братья кровные,
Мы здесь от веку лучшие.
 
 
Давно истёрлись в памяти,
Кто лез и кто науськивал.
Всех обучили грамоте,
Недаром, что мы русские.
 

2016

«Родина. Подержи это слово подольше во рту…»

 
Родина. Подержи это слово подольше во рту
И попробуй на вкус, дай рецепторам больше работы.
А потом словно мячик из детской забавы в лапту
Запусти лёгкой битой, не целясь напрасно в кого-то.
 
 
Что получишь в ответ, осязанье и вкус вопросив,
Что запишешь в дневник – в эту злую в линейку тетрадку?
Или вспомнишь набивший оскомину старый мотив
И стихи, где её разложили надёжно давно по порядку,
 
 
По частям, по ранжиру: люблю, никому не отдам,
Верю, помню, надеюсь, ношу как святыню в кармане…
Я вхожу в этот ветхий заваленный скученный Храм,
Благодарный отцу, и друзьям, и любимым, и маме.
 
 
Я не ведаю: может быть, значит, но что и кому,
Эта местность, где Храм заключает просторы Вселенной?
Здесь смогу я познать и болезнь, и суму, и тюрьму.
Но лишь с сотней людей я повязан одной жизнетворною веной.
 

2010

Страна Гиперборей

 
Не привыкать ни к вьюгам, ни к морозам
В краю болот и ледяных морей.
Нам не страшны упрёки и угрозы,
Нам – жителям земли Гиперборей.
 
 
Мы до сих пор с природою на равных
Среди лесов бескрайних и полей
И не хотим дорог сухих и плавных —
Чем больше ям, тем будем мы добрей.
 
 
Нас не сломить ни силой, ни обманом,
Наивных, но безбашенных детей,
Мы столько лет ходили в платье рваном
И привечали нищих и гостей.
 
 
Но если вдруг в глаза попали слёзы,
Становимся упрямее и злей.
Здесь мы живём. Здесь не разводят розы.
Здесь наш очаг – страна Гиперборей.
 

2009

На день ВМФ

 
Пусть нас не боятся китайцы,
Не смотрит Америка в рот,
Во всех океанах купается
Российский прославленный флот.
 
 
Ему не страшны демократы —
Проверенный временем блеф.
Здесь служат и не за зарплату,
А чтоб процветал ВМФ,
 
 
Чтоб помнили русские люди,
Чтоб знал затаившийся враг:
Во всех акваториях будет
Российский Андреевский флаг.
 

2014

Маяковский сегодня

 
Кончилась
пролетарская
революция,
Теперь рабочих
меньше,
чем кровососов.
Сфера обслуживания —
лучше и
Закачивает
в себя,
как насосом.
 
 
Зачем
сегодня
трудиться станочником
Или бурлить,
как чугун,
на плавках?
Лучше
полжизни
учиться заочником
И полжизни
стоять
за прилавком.
Какой бы
бизнес
ни выбрал —
правильно:
Делай
копейку
своей мечтою.
А те, кто
с лопатой,
с киркою,
с граблями,
Сегодня
очень дёшево
стоят.
 

2014

Россия

 
В лихие Тёмные века,
Когда Европа гнила в сварах,
На Русь уже издалека
Текли проклятья и отрава.
 
 
Огнём, и словом, и мечом
Пытались сокрушить державу,
Которая своим плечом
Восток озлобленный держала.
 
 
Нас не любили никогда:
И в мрачный час Средневевековья,
Когда холера и чума
Европу заливали кровью,
 
 
И позже Просвещённый век
Чурался русского медведя,
И современный человек —
Нам Богом данные соседи.
 
 
Но ни за что не станем ныть,
Привыкли мы в лесах дремучих
С одной рогатиной ходить
И уважать счастливый случай.
 
 
И что же? Скажем без обид,
Наш выбор только с виду труден:
Кто к нам с мечом, тот будет бит,
А кто с душой, тот гостем будет.
 

2015

Русская идея

 
Под скрип колёс, под звон мечей,
Под трепет вытканных полотен
Шли толпы гоев-москвичей,
Взращённых на глухом болоте.
 
 
Они несли с собой мечту
О воле, славе – иже счастье.
И заполняли пустоту,
И раздирали мир на части.
 
 
Они хранили как завет
В себе божественное слово.
И шли через преграды лет
За пищей, славою и кровом…
 
 
Они пока ещё идут
Сквозь города и поколенья…
«Не пропадёт ваш скорбный труд
И дум высокое стремленье»!
 

2014

«За это можно всё отдать…»

 
Расхристанная Русь, приди,
Сбирись в кулак единой воли —
Мир снова ненавистью болен,
И у границ твоих смердит.
 
 
Надень привычную броню,
Возьми свой щит с орлом двуглавым —
Твой путь всегда святой и правый,
И Бог хранит тебя в бою.
 
 
Никто не смеет диктовать,
Как жить должна земля-Россия,
И никому нас не осилить —
«За это можно всё отдать»!
 

2015

«Забыла Франция Дантона…»

 
Забыла Франция Дантона,
Стёрт в памяти любой Комнин…
Сейчас фигурки из картона
На полке, где дымит камин.
 
 
Сухих цветов больные листья,
На вазе мёртвая пыльца.
И что-то неприметно лисье
В чертах небритого лица.
 
 
Он – правнук царского лакея:
Фамильный герб, старинный род,
Похмельем каждый раз болея,
Честит по матери народ.
 
 
Он – уцелевший в бурном веке
Под градом брани и камней,
Ещё похож на человека,
Но без претензий и корней.
 
 
И если вдруг теперь забудем,
Откуда появились мы,
То тоже станем: вроде люди,
Но с полкой вместо головы.
 

2016

Заявление на вступление РФ в ЕС

 
Мы люди равнины, Великой равнины,
Заросшей лесами неценных пород,
Про нас наши предки сложили былины
В то время, когда не сбривали бород.
 
 
Когда мы с рогатиной шли на медведя,
Ломали быкам кулаками хребты,
Щиты покрывали лишь кожей и медью
И даже со смертью общались на «ты»,
 
 
Дрожала в степях косоглазая свора,
Норманны вжимались в скалистый прибой,
Жужжала как улей весною агора,
И клирос скликал крестоносцев на бой.
 
 
А мы добывали пушнину и мёды,
Пахали и жали на отчей земле,
И жили мы в мире с собой и природой,
Лишь в гости пуская варягов к себе.
 
 
Но лезли они как в буфет тараканы:
Татары, тевтоны и всякая тать,
То половцы с юга, то польские паны,
То даже без роду без племени рать.
 
 
Кто только не полз на просторы России,
Но даже не стоит их всех вспоминать…
Мы люди равнины, и духа, и силы —
Нас лучше не трогать, нас проще принять.
 

2012

«Дайте народу денег…»

 
Дайте народу денег,
Заприте его в темницу.
Он купит себе свободу
И будет как прежде рад.
Дайте народу водки,
Пока он способен напиться.
А голый и пьяный сразу
И Богу, и Чёрту брат.
 
 
Дайте народу слово
(Устал он от лжи и лести),
Пусть скажет, пожалуй, грубо,
Но в целом – как гвоздь вобьёт.
Можно пока исправить,
Если возьмёмся вместе…
Дайте народу хоть что-то,
Хоть зрелищ наоборот.
 

2011

«Порочный круг – не замкнутый…»

 
Порочный круг – не замкнутый,
Он, как спираль, закрученный.
Злой рок прорваться в дамки дал:
Всё к лучшему, всё к лучшему.
 
 
Шинель уж молью съедена,
Висит, как вишня спелая.
Ты ночью кем-то бредила:
Что сделано, то сделано.
 
 
Мы ценим прорицателей,
Страданье – вожделение.
Послать бы всех по матери
От Рюрика до Ленина.
 
 
Любовь – как эманация,
И к женщине, и к Родине.
Такая в целом нация —
Загадочная вроде бы.
 
 
Но вымучили миссию
И верим во спасение.
Боюсь, не хватит бисера
Метать до воскресения.
 

2016

«Ну и что, что плохие дороги…»

 
Ну и что, что плохие дороги,
Ну и что, что кругом дураки?!
Тренируем ленивые ноги,
Разбиваем в дерьмо кулаки.
 
 
Но зато мы слепили державу —
Получился отменный колосс.
Пусть считают рабами по праву
От ногтей до пшеничных волос.
 
 
Уважают и Магриб, и Машрик,
А боится оставшийся свет,
Потому что на траурном марше
Батальоны разящих ракет.
 
 
Мы способны воскреснуть из праха
И создать всему миру уют,
Ведь последнюю в жизни рубаху
Только русские отдают.
 

2012

«Что можешь ты ещё, затравленная лира?..»

 
Что можешь ты ещё, затравленная лира?
Забыты голос твой и яростный накал.
Теперь не до тебя испорченному миру —
Засохнет эдельвейс среди бетонных скал.
 
 
Мы – нация рабов Тельца, Тирана, Бога —
С загадочною русскою душой,
В который раз опять скопились у порога
И ждём, что завтра станет хорошо…
 
 
Но мы ещё споём не реквием, не тризну.
Разбудит в этот час чарующий мотив
Ленивую продажную отчизну
И дух её отцов, я верю, возродит.
 

2015

«И келья жалкая, и узкое оконце…»

 
И келья жалкая, и узкое оконце,
И монастырь так беден и убог,
Что прячет от него за скалы солнце,
Как бы стыдясь обители сей, Бог.
Покрыты мглою траурные стены…
Вдруг тень царицы встанет у окна.
И явится Тамар в закрытом платье белом,
С полоской яркой царственного рта.
 
 
Не улыбнётся, даже не заметит,
Лелея взором призрачную даль.
Её глаза печальный Демон встретит
И упадёт, как камень на алтарь.
 
 
И будет кратким первое свиданье,
Что взмах крыла парящего орла…
Забытое правдивое сказанье.
Разрушенная древняя страна.
 

1990

«…И в звоне хрустальных бокалов…»

 
…И в звоне хрустальных бокалов
Опять возникает вопрос:
«А что ему здесь не хватало,
Куда его дьявол понёс?
 
 
Что, мало в России убогой
Горячих и преданных баб?
Что, водка протухла в утробах
Иль дышит свободнее раб?»
 
 
Вы правы, друзья, я не спорю.
Сюда из родной стороны
Увёз я злосчастное горе
И горький осадок вины.
 
 
Но время лишь слабых мочалит.
Приеду – долюбим сполна,
Ещё погорланим ночами
За доброю чаркой вина…
 

1993

Петербург

 
На перепутье стужи и болота,
Там, где зажата строгая река,
Даруется безвременная квота
Авантюристам, иже дуракам.
 
 
Здесь жить могли чухна или ижора,
Ещё, быть может, стаи комаров.
Но русский царь – пройдоха и обжора —
Решил в Европу прорубить окно.
 
 
Хотя скорее прокопал канаву,
Согнав со всей России крепостных.
Он разделил проклятие и славу,
На вздыбившейся лошади застыв.
 
 
Но словно из волшебной глупой сказки,
Где выпущен неутомимый джинн,
Соединив гармонию и краски,
Раскинул кости город-исполин.
 

2013

«Меня простите не за то…»

 
Меня простите не за то,
Что я грешил, не зная меры,
Что чужд был благости и веры
И редко жил с закрытым ртом.
 
 
Я не жалею ни о чём.
Да, наносил обиды скоро,
Да, бил без лишних разговоров,
Да так, что вывихнул плечо…
 
 
Но я прошу меня простить
За то, что не умел бояться,
За то, что не любил паяцев,
Не научился врать и льстить.
 
 
А это значит, что не смог
Внести свой вклад в разброд и хаос
И, как простой российский страус,
Запрятать голову в песок.
 

2017

Тартария

 
Будь славян я, будь татар я,
Но одно могу сказать,
Что была земля – Тартария —
Наш отец и наша мать.
 
 
Мы тогда весь мир облазали,
Распыляя генотип.
Но Европа вам не Азия —
Слишком тухлый коллектив.
 
 
Нам – потомкам славных ариев
Мил простор, размах, покой.
И с тех пор живём в Тартарии,
Окружённой шантропой.
 

2017

Подвиг

«Не маршалы, не танки и не ЯКи…»

 
Не маршалы, не танки и не ЯКи
Решали в тот последний смертный бой,
Кому живым остаться после драки,
Кому не суждено прийти домой.
 
 
Да, знали мы из книг, рассказов, хроник:
Был Комитет, Генштаб, надёжный тыл,
Котлы, в которых мёртвых не хоронят,
И перелом, конечно, тоже был;
 
 
Что враг умён, хитёр, коварен,
За ним Европа, с ними – Бог…
Но если бы не тот российский парень,
То кто б ещё такое сдюжить смог?!
 
 
Он до войны играл в свои игрушки,
Курил в уборных и любил кино.
И хохолок на выбритой макушке
Торчал задиристо, задорно и смешно.
 
 
Всему, что видел в жизни, он дивился,
Копил, что только можно накопить,
И с неумелой робкою девицей
Впервые пробовал по-взрослому любить.
 
 
Не рвался он в мятежную Испанию —
Обычный парень среднего ума.
Наверно, знал, что есть страна – Германия
И что в Германии свирепствует чума.
 
 
Но что ему до гансов и до фрицев?!
Он верил, что открыты все пути.
Ему бы только в школе доучиться
И дело по душе себе найти.
 
 
Но вдруг, когда мечта предстала явью —
Он только про учебники забыл, —
По всей стране большой набор объявлен.
И даже нет страны, есть – фронт и тыл.
 
 
Он не умел ни прятаться, ни злиться.
Поцеловал девчонку, брата, мать,
Взял фотографии – родные лица
И в то же утро отбыл воевать.
Четыре года он взрослел, мужая.
Точнее, в первый месяц возмужал:
В тот день, когда, сдаваться не желая,
Он пять часов – один – плацдарм держал.
 
 
Он всё прошёл: раненья, кровь, морозы…
А главное – изведал боль утрат.
И иногда предательские слёзы
Щипали нос и щёки по утрам.
 
 
Он даже не заметил, как растаял
Последний дым последнего костра,
Как лаял Жуков, что-то каркал Сталин…
Он победил. И кончилась война.
 

2000

«Я тридцать раз ходил в атаку…»

 
Я тридцать раз ходил в атаку,
Примкнув к винтовке жадный штык.
Я тридцать раз орал, и плакал,
И издавал звериный рык.
 
 
Вокруг меня свистели пули,
Беззвучно падали тела…
Не только те, кто спину гнули,
Потом носили ордена.
 
 
Я сотни раз вставал, ложился,
Наперекор себе бежал.
Не с супостатом больше бился,
А с роком, вынувшим кинжал.
 
 
И каждый раз родные лица,
Оскалясь, утыкались в снег.
И я был вынужден мириться,
С чем не смирится человек:
 
 
Зачем терять друзей и близких,
Зачем кричать, стрелять и бить?!
Пусть немец ест свои сосиски,
Пусть русский водку будет пить.
 
 
Ведь всё одно пришли к тому же.
Зачем же, тысяча чертей,
Мы по пути валяли в лужах
Тела и души всех мастей?!
 
 
Но я не зря ходил в атаку —
Я тридцать раз носил с собой,
Как Одиссей свою Итаку,
Родной земли и кровь, и боль.
 

2003

Осмысление

 
Обелил чернозём обелиск —
Над равниной забытый столб…
Здесь когда-то гулял Василиск,
И стоял несмолкаемый стон.
 
 
Здесь сражался отдельный взвод
Молодых – из резерва – солдат.
И от муки скривлённый рот
Изрыгал переливчатый мат.
 
 
Распадался бумажный ДОТ.
Накалялся в руках автомат.
Это поле никто не пройдет —
Есть приказ им: «Ни шагу назад».
 
 
Не прошёл, а прополз там враг.
Не сгорела – истлела земля…
Признан братской могилой овраг,
Где в сапог заползала змея.
 
 
Если их не смогли уберечь,
Не спасли желторотых ребят,
Виноват не жиреющий Френч,
В этом я с головой виноват.
 
 
Виноват даже в том, что дышу,
Не страдая от боли, от ран,
Что смеюсь, пью вино и грешу —
Я во всем ощущаю обман.
Ведь они, что погибли в ту ночь,
Тоже вправе любить и мечтать…
Почему же их вывела прочь —
За обочину Родина-Мать?!
 
 
И сегодня, услышав опять
Это бодрое слово «война»,
Их потомки идут умирать…
Почему? Ты ответь мне, страна!
 

2002