Текст книги "Топонимические древности Санкт-Петербурга и его пригородов. Топонимия земель Приневья до основания Санкт-Петербурга"

У варягов-русь была таможня на реке Вуоксе (Тивре) – Тиверский городок (фин. Тиуринлинна). От его название происходит слово тиун (тивун), первоначально обозначая таможенника (подробнее см. [60]). Варяги-русь не только контролировали весь торговый путь между Балтийским морем и Ладожским озером, но они контролировали и всю торговлю с Западом: Готландом, Любеком и другими странами Западной Европы и Балтики. Город Выборг был основан шведами только в 1293 году, до этого времени ключевым пунктом на западном побережье Карельского перешейка – морской базой и таможней варягов-русь на Балтийском море были «Березовые острова», о чем свидетельствует финское название одного из этих островов «Тиуринсари», однозначно родственное финскому названию Тиверского городка – Тиуринлинна. Сюда, на «Березовые острова», стекались товары, в первую очередь, меха со всего северо-запада Восточной Европы, сюда приходили за товаром заморские гости и отсюда варяги-русь отправлялись в Готланд, Любек и другие города Западной Европы и Балтики.

По «Ореховскому мирному договору 1323 года» Березовый остров оказался на шведской территории. Его функции перешли сначала на Лисий нос (Котлино), а затем в 1500 году на Петроградский остров. Об этом свидетельствует то, что на Фомине острове «…дворъ тиунъ безъ пашни, а ставятъ тотъ дворъ всею волостью Городенского погоста и Корбосельского» (с. 1—118).

Тиун – это княжеский управляющий, в функции которого входили, в частности, таможенные сборы [60]. Строительство «двора тиуна» на Петроградском острове можно рассматривать как начало таможенной службы (двора) на Фомине острове.

Название Березовый остров, фин. Koiwusaari стало именем нарицательным таможни.

Но был еще один Березовый остров.

Бирка (лат. Birca, сканд. Björkö, Бьёркё «Берёзовый остров»). Древнескандинавский торговый порт, город-крепость 780—980 гг., располагавшийся на острове Бьёркё на озере (заливе) Меларен (Mälaren) в 30 км от современного Стокгольма. Прекратил свое существование в конце X века, что, вероятно, связано с обмелением залива Меларен на 4,5 м и прекращением судоходства по нему. С большой долей вероятности можно полагать, что с торговых судов в Björkö взималась пошлина.

Таким образом, на торговом пути по Балтийскому морю между Западной Европой и Востоком (Византией и хазарами) существовало два последовательно сменяющих друг друга топонима «Березовый остров»/ Björkö:

– в Скандинавии сканд. Björkö «Березовый остров» (780—980);

– в Древней Руси др.-рус. Березовый остров, сканд. Björkö (X—XIV вв.).

Несомненно, что Björkö – это топоним-мигрант из Скандинавии в Древнюю Русь. Вопрос в том, что является его первоосновой – этимоном топонима: др.-рус. «Березовый остров» или швед. Björkö? Другими словами: «Березовый остров» – это калька от сканд. Björkö или наоборот? Свидетельств присутствия славян в Швеции достаточно много: от сообщения Адама Бременского до результатов археологических исследований (оружие, глиняные черепки, ткани и др.), в том числе, есть и лингвистические. Например, название шведского города Векшё, швед. Växjö [vɛk: ɧœ] (от др.-рус. векша «белка») [57], лен Крунуберг, южная Швеция. Скандинавский город Björkö первоначально мог быть основан славянами – варягами-русь как пушная фактория еще в V – VI вв. н.э., затем уже превратившийся в скандинавский город, международный порт. А после прекращения судоходства в скандинавском Björkö в конце X века, центр торговли был перенесен варягами-русь на территорию Древней Руси, сохранив название «Березовый остров», называемый скандинавами Björkö.

Надо сказать, что Тиверский городок повторил судьбу скандинавского Björkö, он также перестал существовать, после обмеления и прекращения судоходства, он также был забыт в истории и раскопан археологами только в XIX веке.

Этимология топонима Фоминъ островъ

Единственная известная нам версия этимологии топонима Фомин остров была предложена историком, академиком АН Бутковым П. Г. (1775—1857) в статье «О состоянии местностей Санктпетербургских в XVI веке» (1836 год), в которой он опубликовал и прокомментировал «Книги Ореховского Присуда обыскные Спаского Погоста 81 [1573] году». В них Буткова П. Г., вероятно, ввела в заблуждение фраза «Царевы и Велекого Князя волость на усть Невы реки у моря на Фомени острове», в которой остров назван «Фомени». Слово «Фомени» он принял за финское слово: « [Примечание] 54. Под названием Фомени разумелись все острова, составляемые протоками Невы при ее устьях. Это имя Финское, взятое от tammi: дуб, tamminen дубовый, tammisto, tammikko: дубняк. Вероятно, в здешних лесах дуб составлял редкость. На Петербургских островах, особенно на Петровском, Елагином и Каменном, находятся огромные дубы, которые, судя по их толщине, существуют от четырех до пяти столетий» [7]. На наш взгляд, в Обыскной книге писец просто неверно просклонял название острова: «на Фомини острове» вместо «на Фомине острове», тем более что в этом же предложении далее написано: «…да шут же на Фомене острове в Яносари две обж пу [с] та…».

Очевидно, что название острова образовано от личного имени Фома.

Фома – мужское русское личное имя, заимствованное из греческого (греч. Θωμάς); восходит к арамейскому «томо» [תאומא] – «близнец».

Поскольку имя Фома христианское, то оно могло появится на северо-западе Восточной Европы не ранее конца X века, в котором было принято христианство в Древней Руси. По расчетам Столпянского П. Н. Фомина острова могло не быть еще и в XII веке (см. Раздел 1.2).

Русское христианское имя Фома еще редкое имя для Древней Руси XII века.

Остров мог принадлежать Фоме – боярину новгородскому, жившему в XII веке.

«Фома, боярин новгородский XII столетия, приверженец князя Мстислава Давидовича. В 1195 г. участвовал в новгородском посольстве к великому князю Владимирскому Всеволоду Георгиевичу, с просьбой сменить сына его Ярослава, которым недовольны были новгородцы. Вместе с прочими послами боярин Ф. задержан был великим князем, взявшим его с собою в поход [485] под Чернигов. Вернувшись из похода, Ф. отпущен был в Новгород» (Русский биографический словарь А. А. Половцова).

Но был еще один Фома, с именем которого мы связываем название острова «Фоминъ островъ» (см. Раздел 3.4).

1.4.Заячий остров (Яносари, остров)

Заячий остров (др.-рус. Яносари, фин. Jänissaari, Янисари «Заячий остров») – остров в дельте Невы, на котором расположена Петропавловская крепость, относится к Петроградскому району Санкт-Петербурга.

Существует несколько версий легенды о том, как заяц прыгнул в руки или в сапог Петра I и от этого остров назвали Заячий. Но название острова Яносари появилось задолго до Петра I. Оно упоминается в «Книгах Ореховского Присуда обыскных Спаского Погоста 81 [1573] года».

Есть еще одна версия, по которой Янисари по-фински не jänis-saari, а jääninsaari (или jäänisaari) – «остров Ивана Купалы» (Алина Отти), на котором проходили празднования Ивана Купалы.

Топонимов Яносари и Заячий остров нет в «Переписной книге Водской пятины 1500 года». Впервые топоним Яносари встречается в «Книгах Ореховского Присуда обыскных Спаского Погоста 81 [1573] года», опубликованных академиком Бутковым П. Г. в статье «О состоянии местностей Санктпетербургских в XVI веке» (1836 год):

«Царевы и Велекого Князя волость на усть Невы реки у моря на Фомени острове в Гараткине 4 обж пуста… да в Яносари в Омельяновой дрв пол обж пуста, да в Яносаре же у Меткине пол обжи пуст, да на берегу обж пуста… да шут же на Фомене острове в Яносари две обж пу [с] та…» (выделение жирным шрифтом – В.С.) [7].

Комментируя топоним Яносари Бутков П. Г. в Примечании 58 пишет: «В к. [арте] 1676 г. и у Страленберга именем jaeni-suari назван тот остров, на котором стоит в С. П. бурге Петропавловская крепость. По Фински jaenes, jaenis: заяц» [7].

На Яносари названы три владельца, с пашней суммарным размером в 3 обжи. По БСЭ средняя величина обжи равнялась 15 десятинам или примерно 15 га (1 дес. = 1,1 га). Три обжи составит 45 га, площадь Заячьего острова всего 30 га (750 х 400 м). Значит обжа составляла 10 га или… остров за 400 с лишним лет уменьшился на 1/3.

На Заячьем острове было 3 деревни. Если считать, что на один двор в среднем приходилось 0,5—1 обжа, то деревня Омельянова состояла из одного двора (0,5 обжи), деревня Меткина – одного двора (0,5 обжи), деревня шута – из 2—4 дворов (2 обжи).

Интересно, что одним из владельцев острова Яносари, которому принадлежало 2/3 острова (2 обжи из 3), называется шут. Просто шут: «…да шут же на Фомене острове в Яносари две обж пу [с] та…» [7].

Надо сказать, что шут в XVI веке – это официальный титул придворного царской свиты и большинство царских шутов известны по именам, которых было не много. Поясним, что в современном понимании шут – это балаганный шут, клоун (в цирке, на базаре, ярмарке), артист, паяц, скоморох. В Древней Руси шут – это царский вельможа, отвечающий за организацию культурно-развлекательного досуга царя и его свиты. Сравните, сокольничий, ловчий, конюшенный, стольничий, чашничий и т. д.

Учитывая, что Фомин остров относился к «Царевы и Велекого Князя волости» и участок земли на нем мог быть подарен шуту царем, а деревни на Яносари сожжены шведами в 1570 году, то можно точно назвать имя царского шута Ивана Грозного – Осип Гвоздь, воевода, князь, потомок Рюрика.

Приведем краткую справку о нем из «Русского биографического словаря А. А. Половцова»:

«Гвоздев-Ростовский, князь Иосиф Федорович, шут царя Иоанна Грозного, сын кн. Федора Дмитриевича Приимкова-Ростовского, по прозванию Гвоздь, брат кн. Ивана Федоровича (см. выше). В 1567 г. он был головой во время литовского похода. В 1569 г. вместе с Ром. Вас. Алферьевым назначен в передовой полк „по вестям за людьми ходить по росписи“; Алферьев бил челом на кн. Г. в отечестве, но царь указал им быть без мест. В следующем 1570 г. мы видим кн. Г. в числе царских шутов. Однажды, недовольный какою-то шуткой, царь вылил на него миску горячих щей, а когда кн. Г., застонав от боли, хотел убежать, царь ударил его ножом. Обливаясь кровью, Г. упал без памяти. „Исцели слугу моего доброго, – сказал царь призванному доктору Арнольфу, – я поиграл с ним неосторожно“. „Так неосторожно, – отвечал доктор Арнольф, – что разве Бог и твое Царское Величество может воскресить умершего: в нем уже [297] нет дыхания“. Царь назвал умершего шута „псом“, махнул рукой и продолжал веселиться» (Русский биографический словарь А. А. Половцова).

Фонетически и, вероятно, этимологически к Янисари близко финское название Онежского озера Äänisjärvi.

Существует несколько версий происхождения названия Äänisjärvi:

– академик А. М. Шёгрен производит название озера от фин. ääni «звук, голос», вепсское название озера (Änine – от än’ «голос» и уменьшительно-ласкательного суффикса -ine) буквально означает «голосок»; отсюда – «звучащее („шумливое“) озеро»;

– профессор А. Л. Погодин считает, что топоним происходит от саамских слов agne «песок» + jegge «низменная равнина»;

– член-корреспондент, профессор и доктор филологических наук И. И. Муллонен считает, что название озера могло произойти от саам. äne и прибалтийско-финского änine/äniz, что означает «большой, значительный».

Название острова Янисари не могло произойти от прибалтийско-финского änine/äniz, что означает «большой, значительный», поскольку Заячий остров маленький (750 х 400 м). Разумеется, название не могло произойти и от саамских слов agne «песок» + jegge «низменная равнина». От фин. ääni «звук, голос» могло произойти фонетически, но оно не находит убедительного семантического объяснения: Шумный остров, Шумное озеро?

По нашей версии, название острова Яносари происходит от фин. Venäjänsaari «Русский остров». Так называли остров финны (экзоним), приезжавшие за рыбой или на заработки на Фомин остров. От них название попало и закрепилось в русском языке, но в усеченной (упрощенной) форме Яносари (Jän-saari), от которого затем появился финский вариант Jänissaari «Заячий остров». Слово Venäjänsaari трудно произнести русскому человеку Venä-jän-saari (Веня-йан-сари), поэтому оно произносилось как Яносари (отметим соединительное -о– в сложном слове Ян-о-сари, которое отсутствует в финском языке).

Аналогична этимология и у финского названия Онежского озера: фин. Äänisjärvi. Первоначально оно называлось по-фински Venäjänjarvi «Русское озеро», в русском языке оно превратилось в сокращенное слово Янисярви, а затем в фин. Äänisjärvi.

В Выборгском заливе, в 5 км от Выборга есть остров Лодочный, который финны называли Venäjänsaari «Русский остров», а в Финляндии насчитывается 13 островов Venäjänsaari и два озера с названием Venäjänjärvi «Русское озеро». Есть и один маленький остров Jänsaari (Южная Савония), но это либо топоним мигрант, либо также происходит от Venäjänsaari, поскольку в Южной Финляндии встречались русские поселения.

Во взаимодействии прибалтийско-финского и русского языков родились не поддающиеся этимологизации новые слова Яносари (Заячий остров) и Янисярви (Онежское озеро).

Когда Петр I вступил на Заячий остров в 1703 году, то остров уже более 130 лет назывался Яносари и был необитаем.

1.5.Лахта (Лахта, волость)

Лахта (др.-рус. Лахта, приб.-фин. lakte, lahte, швед. lax «залив, бухта, гавань») – исторический район Санкт-Петербурга на берегу Финского залива, относится к Приморскому району Санкт-Петербурга.

В «Переписной книге Водской пятины 1500 года» в описании Спасского Городенского погоста Ореховского уезда упоминается «Великого князя волость Лахта, что живетъ за наместники, за Ореховскими изъ старины» (с. 1—117) (см. табл. 1.2), в составе которой было село Лахта (с. 1—117). В селе насчитывалось 10 дворов и 2 наслега (см. табл. 1.3).

Топоним Лахта часто встречается в «Переписной книге Водской пятины 1500 года» (см. табл. 1.3).

Таблица 1.3

Топонимы Лахта в «Переписной книге Водской пятины 1500 года»

За исключением Лахты в дельте Невы все остальные топонимы Лахта расположены на севере Карельского перешейка (Сакульский, Воскресенский Городенской погосты) и в Карелии (Кирьяжский, Сердовольский, Соломянский погосты).

Финская этимология слова Лахта

По прибалтийско-финским этимологическим словарям lahti (archaic) laksi или *lakci происходит от более раннего *lakti (сравните протосамское *luoktë), заимствованного из балтийского *lankti– (сравните, например, литовский lanktis «дуга», lanka «долина, луг»; латышский līcis «залив») [76, 77].

Этимология слова lahti вызывает много вопросов. Какое фонетическое и семантическое отношение к слову lahti «залив» имеет лит. lanktis «дуга», lanka «долина, луг» и фонетическое латыш. līcis «залив»? Что означают *lakti и *lankti-? Почему их надо сравнивать с протосамским *luoktë? И что оно означает? И т. д.

У большинства поздних вариантов слова в именительном падеже в корне слова -ht- поскольку оно в основном используется во флективных формах (см. табл. 1.4). Шведская форма lax, распространенная в топонимах Финляндии, сохраняет старую финскую форму [77].

Таблица 1.4

Склонение фин.*lakci по падежам [77]

Отметим, что звук [х] (lahte) характерен для русского языка, а [к] (lakte) – для прибалтийско-финских языков.

В прил. П1.3 показано, что др.-рус. лакша происходит от лат. laxo; boribus laxo – дать кому-л. отдых от трудов; (ср. relaxo – отдых, отдыхать). Древнерусское слово лакша означало «залив, бухта, гавань» – место отдыха для команды и тихая стоянка для кораблей, пристанище для кораблей.

По нашей версии, др.-рус. лахта происходит от лат. laxo через др.-рус. лакса и приб.-фин. lakte, а др.-рус. лакша и швед. lax происходят от от лат. laxo через др.-рус. лакса. Схема образования др.-рус. лахта и лакша приведена на рис. 1.4.

Рисунок 1.4. Схема образования др.-рус. лахта  и  лакша

Архаичночность топонима лакша подтверждается такими топонимами как «Лолокша в Лахте» (с. 2—151) и «Сиголакша» на Свиной Лахте (с. 2—151) Никольского Сердовольского погоста (см. табл. 1.3), в которых более древнее слово лакша «бухта» соседствует с более поздним лахта «бухта».

1.6.Мойка (Мья, Мойка, река)

Мойка (др.-рус. Мья, Мойка от мыть) – река, правый рукав реки Фонтанки, впадающий в Большую Неву, образуя Адмиралтейский остров, исторический центр Санкт-Петербурга (Новая Голландия, Площадь Труда, Адмиралтейство, начало Невского проспекта, Дворцовая площадь, Марсово поле, Летний сад и др.). Длина реки – 4,67 км, ширина до 40 м, наибольшая глубина до 3,2 м.

До основания города река носила название Муя, в 1719—1797 годах официальное название Мья. Современное название Мойка, вытеснившее прежнее, появилось в 1726 году.

Существуют две версии происхождения названия реки Мойка. По первой – река называется Мойкой потому, что на берегах реки в петровские времена существовали общественные бани.

По второй – река сначала называлась Мья или Муя (Muja), происходя от ижорского или древнего финского слова «мую», которое переводится как «грязь», «слякоть». То есть просто – мутная, грязная речка. Название Мойка появилось как переосмысленный вариант труднопроизносимого слова «Мья».

Автор книги «Предыстория Санкт-Петербурга. 1703 год» (2004 год). Шарымов А. М. высказывал сомнения в существовании слова muja «грязь» в карельском и финском языках:

«Надо сказать, с гидронимом этим все не так просто.

В древнекарельском, скажем, языке вовсе нет слова «muja» в значении «грязный», «темный». Слово «muja» означает в нем множество понятий – от «цвета» и «жернова» до «камня, которым точат ножи» и «пробовать на вкус».

Аналогична картина и в древнефинском.

Понятие же «грязь», «грязный» обозначается словами «muda», «muta» (как не вспомнить тут наше слово «мутный»! ).

Любопытно, что Сергей Мызников никак не прокомментировал этот случай. И уж коль скоро специалист прибег тут к скромной фигуре умолчания, то я, не будучи знатоком древнекарельского или древнефинского, предпочитаю только обозначить проблему, но в дальнейшие рассуждения не пускаться…» [68].

Может быть, после этого стали писать, что слово «muja» имеет ижорское происхождение. Грязь по-фински lika, muta, saasta, kura, loka, likaisuus. Аналогично и в других прибалтийско-финских языках. Нет оснований утверждать, что в ижорском языке существовало особое слово muja «грязь».

Интересно, что в «Переписной книге Водской пятины 1500 года» современная река Мойка не упоминается, т.е. она либо рекой не считалась, либо на ней не было поселений (затопляемая зона), но были две другие реки, одна из которых называлась Мья, а вторая Мойка (см. табл. 1.5).

Река Мья ныне называется Мга (с 1727 года), а река Мойка сохранила свое название до нашего времени. Они расположены рядом друг с другом и впадают в Неву по левому берегу. В ПКВП они даже упоминаются на одной странице 129 (см. табл. 1.5). То, что среди топонимов Мойка, приведенных в табл. 1.5, нет топонимов Мойка (Санкт-Петербург), а речь идет только об одной реке Мойка видно из названий деревень, которые начинаются с оборота «на Мойке жъ…» после деревни Пашкова на усть Мойки (с.1—128). На реке Мга расположена деревня Муя (фин. Muja) по ПКВП она называлась «деревня Мья большой двор на реце на Мье» (с. 1—433) (см. табл. 1.5). Рассмотрим этимологию их названий.

Таблица 1.5

Гидронимы Мойка и Мья по «Переписной книге Водской пятины 1500 года»

Этимология гидронима Мойка

По нашей версии название реки Мойка происходит от слова мойка (мыть) и связано с мойкой овечьей шерсти в реке.

По Словарю Даля: «МОЙКА ж. умыванье, мытье, стиранье, полосканье, чистка водою, действ. по глаг. мыть. У нас седни мойка, смол. стирка. || Прачка, женщина для стирки белья. || Водомоина, водороина или рытвина. || Место и устройство на воде для мытья белья, холста, для мытья и просушки овечьей шерсти… Мойщица ж. работница на шерстомойке…» (Словарь Даля, статья Мойка).

Если сегодня слово мойка неразрывно связано с автомобилем, то еще во времена Даля В. оно устойчиво ассоциировалось с мойкой овечьей шерсти.

Мойка шерсти важная и обязательная операция в процессе производства шерстяных изделий. Использовались разные способы мойки шерсти. Приведем два из них.

Николаев А. И. в книге «Основы шерстоведения» (1949 год) следующим образом описывает мойку шерсти: «Шерсть холодной мойки получается после промывки грязной грубой шерсти в холодной воде рек или других водоёмов. Обычно для этого употреблялись особые сооружения по типу плотов со специальными углублениями в них в виде ящиков. Такие плоты ставили по середине реки и в них прополаскивали грязную грубую шерсть. Очень сильно загрязнённые шерсти предварительно замачивали в такой же воде в отдельных баках, с последующим прополаскиванием в реке на плотах. Вымытую таким способом шерсть просушивали здесь же на берегу реки на воздухе. Для этого вымытые руна развешивали на проволоках или на верёвках, натянутых на вертикальных стойках (сушка на вешалах)» [34]).

Словарь Брокгауза сообщает, что «В России почти исключительно применяют способ мойки перегоном, заключающийся в следующем: в озере, реке или другом водоеме делают ход, огражденный с боков дощатыми щитами и имеющий 3—4 аршина ширины, 10—11 саженей длины и 3—4 фута глубины (чтобы овцы не доставали дна ногами). Овец перегоняют раза 4—6. С концов хода стоят люди с костылями и помогают обессиленным овцам. Если берег крут, то ставится деревянный небольшой спуск» (Словарь Брокгауза, статья «Шерсть»). Последний способ предполагает достаточно большое производство по переработке шерсти, поэтому, вероятно, на реке Мойка использовался первый метод. Стояло несколько плотов, использующихся для мойки шерсти, от чего река и получила свое название.

Этимология гидронима Мья

Мы не можем согласится с утверждением, что река Мойка (Санкт-Петербург) в древности была грязной за что и получила свое название Мья (фин. «грязная»). В реке Мойка проточная вода, которую подпирает течение Невы в истоке и затягивает ее в устье. Экология в прежние времена была в ней также как и в Неве нормальная. Грязною Мойка стала в петровские времена, когда в нее стали сбрасываться канализационные стоки и другие отходы.

Грязной нельзя назвать и другую реку Ореховского уезда, носившую название Мья – современное название Мга (см. табл.1.5), также как и соседнюю – реку Мойка.

Автор книги «Легенды и мифы пригородов Санкт-Петербурга» (2001 год) Синдаловский Н. А. приводит следующие легенды о происхождении названия реки Мга: «Вообще этимология топонима Мга не вполне понятна. Одни производят его от финно-угорского „рыхлая земля“, другие – от ижорского „баба“, третьи, как утверждает авторитетнейший знаток живого великорусского языка Владимир Даль, – от русского „сырой, холодный туман“ или „мгла“. Так или иначе, на фоне такой неопределенности среди местных жителей бытует своя, доморощенная этимология. Мга – это инициалы Марии Григорьевны Апраксиной, личности, впрочем, довольно мифической. В роду Апраксиных женщины с таким сочетанием имени и отчества, похоже не существовало» [52].

Как видите, версия этимологии названия реки Мья (Санкт-Петербург) отличается от этимологии реки Мья (Мга).

По нашей версии, Мья – это отглагольное существительное со значением «мойка», образованное от др.-рус. глагола мъю «мою» (1-е лицо: ед. ч. от мыти).

Древнерусское слово мъю «мою» зафиксировано в «Полном церковнославянском словаре: (со внесением в него важнейших древнерус. слов и выражений)» протоирея Григория Дьяченко (1900 год) [40]. Подчеркнем, что словарь «со внесением в него важнейших древнерус. слов и выражений».

В «Этимологическом словаре славянских языков» под редакцией академика О. Н. Трубачева (1994) в статье *myti [мыти] есть примеры слов «муйа» и «мью» (с мягким знаком): «…муйа „мыть“, муйа се „мыться, умываться“ (Стоиков. Банат., 144) …мыть, мью „мыть“ (Словарь вологодских говоров, 5, 14)…» [71, с. 76]. Напомним, что Мойка называлась Муя или Мья.

Кроме того, вспомним, что буква ы представляет собой диграф = ъ + i (и), поэтому ст.-слав. мыти, мыю может быть записано как мъию.

В процесс падения редуцированных (XI—XIII вв.) звук [ъ] в слове мъю, находящийся в сильной позиции, перешел в гласный полного образования [о]: мъю -> мою ([ъ] -> [о]). От мою с помощью суффикса -к- образовано слово «мойка» – место для мытья, стирки (ср. строю – стройка, вырубаю – вырубка, топлю – топка).

Процесс падения редуцированных закончился в XIII веке, но в диалектах на ряду с мою еще долго сохранялся древняя форма мъю. Этим объясняется появление названия реки Мойка в Санкт-Петербурге – Мья в XVIII веке, что связно с миграцией населения в связи со строительством города. Примером сосуществования в древнерусском языке форм слова разных временных периодов может служить название реки Ижора, но на ряду с ним до начала XVIII века существовало и древнее название Ижера.

Мойка в Санкт-Петербурге получила свое название от того, что в ней стирали белье жители города для чего строили специальные мостки. Сейчас трудно представить масштаб такой стирки при отсутствии в городе водопровода и канализации. Тысячи людей собирались на Мойке от ее истока до устья для стирки белья и от этого вода в ней была грязной.