Текст книги "Политика России в Центрально-Восточной Европе (первая треть ХХ века): геополитический аспект"

Глава III
Проблема западных рубежей бывшей Российской империи в годы гражданской войны в России (1917–1920 гг.)

3.1. Геополитическая ситуация в ЦВЕ в период Парижской мирной конференции

Поражение в войне означало банкротство геополитических планов Германии. Но и западные державы не предполагали, что лозунг «свободы малых наций», будет способствовать полному развалу Австро-Венгрии и частичному – России. Так, Польша, по словам итальянского премьер-министра Ф. Нитти, «чудом воскресла после непредвиденного краха трех срединных держав»[293]293
  Нитти Ф. Европа над бездной. Пг., 1923. С. 194.


[Закрыть]. После окончания войны страны ЦВЕ из историко-географического континуума рухнувших монархий превратились в геополитическую реальность, но пространственную конфигурацию регион обрел не сразу. Принадлежность тех или иных спорных территорий во многом зависела от развернувшейся между победившими в войне державами борьбы накануне и в период работы Парижской мирной конференции. Конфликт из-за конфигурации границ на востоке Центральной Европы был обусловлен стремлением Антанты найти оптимальный геополитический баланс сил для противостояния большевизму, а также противоречиями в вопросе о гегемонии той или иной западной державы в регионе и в континентальной Европе в целом.

Ведущими версальскими миротворцами являлись президент США В. Вильсон, Ллойд Джордж и Клемансо. Глава французского правительства видел в сильных Польше и Чехословакии средство давления как на Советскую Россию, так и на Германию. На заседании Совета трёх Клемансо заявил: «Когда говорят о создании Польши (…), речь идет о создании барьера между Германией и Россией»[294]294
  Sprawy polskie na konferencji pokojowej… T. II. № 19. S. 36.


[Закрыть]. Ллойд Джордж делал ставку в борьбе с большевизмом на Германию, усматривая в ней также противовес Франции, и принижал значение союзников последней, особенно Польши, как антисоветского барьера. Позиция Вильсона была менее определенной: в частности, помогая Польше, он надеялся обеспечить себе голоса 4-х миллионов американских поляков на предстоящих президентских выборах[295]295
  Recke W. Die polnische Frage als Problem der europäischen Politik. B., 1927. S. 320.


[Закрыть], поэтому вначале американские дипломаты вынашивали план создания объединенного Польско-Литовского государства[296]296
  ДМИСПО. Т. II. № 38. Записка секретаря посольства США в Швейцарии А.У. Даллеса. 30 декабря 1918 г. С. 50–51.


[Закрыть]. Но затем Вильсон, озабоченный сообщениями военного представителя США в варшавской межсоюзнической комиссии генерала Дж. Кернана о «наполеоновских» замыслах франко-польского империализма, перешел на сторону Ллойд Джорджа[297]297
  См.: Schwabe K. Deutsche Revolution und Wilson-Frieden. Düsseldorf, 1971. S. 454. См. также: ДМИСПО. Т. II. № 119. С. 205–206.


[Закрыть]. Франция в вопросе территориального размежевания на востоке Центральной Европы пошла на вынужденный компромисс, удовлетворившись уступками Великобритании и США по другим проблемам.

Соглашению союзников способствовали надежды на победу Белого движения в России после начала в марте 1919 г. наступления армии Колчака, признавшего Польское государство лишь в его этнических пределах; а также страх перед подъемом революционного движения в Центральной Европе: в марте образовалась Советская республика в Венгрии, а в апреле – в Баварии[298]298
  ДМИСПО. Т. II. № 160. Записка ПНК в июне 1919 г. о политике в отношении восточных границ Польши. С. 263. Первый генерал-квартирмейстер германской армии В. Грёнер писал 25 марта 1919 г.: «Захват власти Бела Куном в Венгрии должен усилить, готовность (Запада. – В.З.) к компромиссу». Цит. по: Schwabe K. Op. cit. S. 459.


[Закрыть]. В результате для укрепления позиций правительства Германии державы Антанты сочли возможным предъявить недавнему противнику более умеренные требования в вопросе установления новых германских границ в регионе.

Немаловажную роль в принятии подобных решений сыграли рекомендации министра иностранных дел Великобритании Керзона и созвучные им идеи Маккиндера. При анализе послевоенной ситуации на востоке Центральной Европы, роль и место которой пытались – в практических целях – определить державы Антанты, министр и ученый использовали геополитические понятия «буферное государство», «сфера влияния» и «сфера интересов». Керзон, в частности, пытался применить накопленный им в бытность вицекоролем Индии опыт территориального размежевании в Азии, когда в случае трудностей с проведением фиксированных границ, создавали буферные и нейтральные зоны. Маккиндер, изучая историю европейских войн, обратил внимание на своеобразный перешеек между Балтийским и Черным морями, позволявший контролировать Восточную Европу. После окончания мировой войны ученый предложил превратить возникшие на востоке Центральной Европы страны в буферную зону: «Непреложной необходимостью является, чтобы существовало поле независимых государств между Германией и Россией», из которых «завершенным территориальным буфером» будет Польша[299]299
  Mackinder H.J. Op. cit. P. 106, 111–114.


[Закрыть]. Небезынтересно напомнить в связи с этим июльский (1917 г.) меморандум Дмовского: «.источником слабости России в отношении Германии была Польша, расположенная посредине этого пояса, между морями Балтийским и Черным»[300]300
  Dmowski R. Op. cit. S. 482. Зд. и далее в цитатах выделение курсивом – как в документе или тексте цитируемой публикации. То же самое относится к подчеркиваниям. – В.З.)


[Закрыть].

После крушения кайзеровской империи германские партии – от крайне правых до социал-демократов – выступили за неприкосновенность восточных границ страны. На заседаниях Совета народных уполномоченных (СНУ) дискутировался вопрос о создании буферных государств на территории западных окраин (кресов) бывшей Речи Посполитой, отошедших после ее разделов к Пруссии. Эти планы мотивировались необходимостью создать «санитарный кордон» против большевизма, но подлинная причина заключалась в том, чтобы не допустить присоединения к возрожденной Польше ее бывших западных земель[301]301
  ДМИСПО. Т. I. № 84. С. 168–169; Die Regierung der Volksbeauftragten 1918/1919. Düsseldorf, 1969. Bd. 1. № 20. Заседание кабинета 21 ноября 1918 г. S. 122; Bd. 2. № 91. Обсуждение кабинетом и прусским правительством восточного вопроса. 2 января 1919 г. S. 173–174. Допускала утрату части восточных провинций Пруссии и самоопределение Литвы Независимая социал-демократическая партия Германии (НСДПГ). СНУ – созданное после Ноябрьской революции 1918 г. временное правительство Германии.


[Закрыть]. «Плохой мир» мог привести, по словам обер-президента Восточной Пруссии А. Батоцкого-Фрибе, к автономии восточных прусских провинций или их отделению от Германии путем создания Oststaat («Восточного государства»). Проект одобрили некоторые прусские политики, немецкие народные советы (националистические организации) Восточной Германии, командование размещенных там армейских соединений. Министр внутренних дел Пруссии В. Гейне считал, что создание Восточногерманской республики даст «шанс национального и хозяйственного сохранения восточных провинций», а «после крушения польского империализма – возвращения их Германии»[302]302
  Das Kabinett Scneidemann. Boppard // Rhein, 1971. № 42. Встреча в рейхсканцелярии с депутатами СДПГ от восточных провинций. 16 апреля 1919 г. S. 163; Cleinow G. Der Verlust der Ostmark. B., 1934. S. 208–210; Цит. по: Schulze H. Oststaatplan 1919 // Vierteljahrshefte für Zeitgeschichte. 1970. H. 2. S. 123.


[Закрыть].

После того как в мае 1919 г. главы держав Антанты вручили министру иностранных дел Германии У. Брокдорф-Ранцау проект мирного договора, в котором предусматривалась передача Польше части восточных провинций Пруссии, сепаратисты решили действовать. Собравшись в Данциге, они инициировали создание «парламента немецкого Востока», куда вошли депутаты Национального собрания Германии и ландтага Пруссии от восточных провинций. Созданный при парламенте «комитет действия» высказался за образование самостоятельной от Пруссии Ostmark (восточные пограничные области), входящей в Германию и связанной «добрососедскими отношениями с Польшей». Съезд делегатов немецких народных советов счел это полумерой: руководитель познанских и западнопрусских советов Г. Клейнов заявил 28 мая о необходимости создания Oststaat путем «германо-польского соглашения». В принятой съездом резолюции полякам были обещаны «равноправие» и экономические выгоды от пребывания в «Восточном государстве». Одновременно немецкие националисты начали мобилизацию сил против Польши на основе военного плана «Frühlingssonne» («Весеннее солнце»)[303]303
  Cleinow G. Op. cit. S. 250–255, 276–283; Vossische Zeitung. 1919. 22, 23 V; Das Kabinett Scneidemann. № 91. Заседание кабинета 30 мая 1919 г. S. 396; Schulze H. Op. cit. S. 149.


[Закрыть]. Милитаристско-юнкерские круги восточных провинций Пруссии надеялись спровоцировать Польшу на ответные действия и оправдать в глазах Берлина и западных держав провозглашение Oststaat.

Но эти планы подверглись серьезной критике центральных властей страны. Переломным стало совещание 5 июня в прусском МВД с обер-президентами восточных провинций Пруссии; в ходе дискуссии высказывались опасения различного толка: Oststaat восточная республика окажется в чрезмерной зависимости от Польши и «не сможет вернуться в Германию»;берлинское правительство не поддержит планы сепаратистов, опасаясь репрессий союзников, о возможности которых сообщал Брокдорф-Ранцау рейхсканцлеру Ф. Шейдеману[304]304
  ADAP. Bd. II. Gsttingen, 1984. № 54. S. 88–90, № 59. S. 95–96; № 71. S.118.


[Закрыть]. Ситуация осложнялась тем, что германские войска на востоке Пруссии были большей частью деморализованы и началась «спешная эвакуация в Германию всего, что можно вывезти из Пруссии»[305]305
  Sprawy polskie na konferencji pokojowej. T. I. S. 342.


[Закрыть].

Тем не менее сепаратисты попытались пойти ва-банк. В ночь с 24 на 25 июня в Данциге собрались представители немецких народных советов, военных и гражданских властей восточных провинций, чтобы провозгласить создание Oststaat. Однако правительство Г. Бауэра (не согласный с условиями мирного договора кабинет Шейдемана ушел в отставку 20 июня) после бурных дебатов согласилось подписать мирный договор и высказалось против сепаратистских акций на востоке Германии. Предложение представителей народных советов провозгласить «Восточное государство» без санкции столичных властей не нашло поддержки у руководства восточных провинций Пруссии, 25 июня призвавших население отказаться от дальнейшей борьбы, которая может «сказаться на наших братьях в рейхе», и подчиниться решению кабинета Бауэра подписать условия мира. Сторонникам создания Oststaat пришлось отказаться от своих замыслов[306]306
  Cleinow G. Op. cit. S. 313–320; ADAP. Bd. II. № 81. S. 139–143; См.: Schulze H. Op. cit. S. 156–157.


[Закрыть]. Правда, по мнению польских военных и дипломатов, Германия предполагала реализовать план образования «Восточного государства» после общей демобилизации войск Антанты, сохраняя сильную армию «под предлогом готовности к возможному нападению спартаковцев»[307]307
  Archiwum polityczne Ignacego Paderewskiego. T. II. S. 213, 278.


[Закрыть].

Запрет берлинским правительством сепаратистских акций в восточных провинциях объяснялся расстановкой классовых сил в Германии. Националистический угар, окутавший страну в мае, рассеялся. Только милитаристско-юнкерские круги и националистически настроенная часть крестьянства выступили против мира. Промышленно-финансовая буржуазия пришла к выводу, что его условия позволят начать экономическое восстановление Германии[308]308
  Драбкин Я.С. Становление Веймарской республики. М., 1978. С. 229.


[Закрыть]. Oststaat могло стать и базой монархистских сил, выступавших против республики под лозунгами реставрации[309]309
  Lossowski P. Mi^dzy wojn^ a pokojem. Niemieckie zamysly wojenne na wschodzie w obliczu traktatu wersalskiego. Marzec-czerwiec 1919 r. W., 1976. S. 321.


[Закрыть]. В итоге германские правящие круги сочли статьи Версальского договора, посвященные германо-польской границе, приемлемыми – по сравнению с первоначальными проектами межсоюзнической комиссии по польским делам – и вместе с тем более уязвимыми, что было важно для последующей борьбы за их пересмотр, и согласились в итоге на передачу Польше части восточных провинций Пруссии.

Борьбу за «справедливые границы» Германия вела под легализованным мирным договором лозунгом о праве наций на самоопределение. Этот лозунг широко трактовали и новые государства Центральной Европы, в первую очередь Польша, использовавшая его в качестве прикрытия своих амбициозных внешнеполитических замыслов, на что обратили внимание германские правящие круги. Так, в Рейхсканцелярии 24 апреля 1919 г. дискутировался вопрос о передаче Литвы Польше, что якобы умерит ее претензии на Данциг, но возобладало мнение о создании Литовского государства, которое послужит «фланговым прикрытием против Польши и предмостным укреплением против России». Литва рассматривалась как экономический тыл Восточной Пруссии, а «мемельская речная система – как экономический коридор в Россию в противовес польскому стремлению отрезать нас от Востока». В результате дискуссии были приняты «Директивы относительно наших действий на германо-русском фронте», направленные 7 мая имперскому и прусскому военным министрам, а также дипломатам в Литве[310]310
  Советско-германские отношения от переговоров. Т. 2. № 42. С. 101; № 48. С. 111–113.


[Закрыть].

После провозглашения в ноябре 1918 г. суверенитета Польши, созданные оккупационными властями на польской территории марионеточные структуры передали власть Пилсудскому с учетом его прогерманских настроений и в надежде, что он собьет нараставший в стране революционный подъем. Переговоры Пилсудского с эндеками о создании коалиционного правительства потерпели неудачу, поскольку каждая из сторон стремилась играть в нем руководящую роль. Тогда по поручению Пилсудского правительство сформировал правый социалист Е. Морачевский из представителей левоцентристских партий. Сам Пилсудский стал главой – начальником – государства с диктаторскими полномочиями и верховным главнокомандующим.

К этому времени относится оформление группировки пилсудчиков, пестрой по своим воззрениям и классовой принадлежности. Она включала левоцентристские партии, помнившие былую деятельность Пилсудского в Польской социалистической партии (ППС) и в целом разделявшие его демократическую, как им казалось, программу. Начальник государства выступил за образование федерации Польши с Белоруссией и Литвой, формально независимую Украину: как минимум – за границы 1772 г., как максимум – за границы от Балтийского моря до Черного. Польское бюро пропаганды и агитации при ЦК РКП(б) позднее так оценило позицию левоцентристских партий: «Великая и могучая Россия – равно самодержавная, как и большевистская – это опасный сосед для Независимой Польши». Именно этим большевики объясняли «отрицательное отношение к Колчаку и Деникину», дружелюбное отношение поляков к Петлюре, «который, начал проявлять желание уступить Восточную Галицию Польше <…> Деникин считает ее неотъемлемой частью Великой России». Поэтому на востоке Польша хочет оградить «себя буферными государствами вроде <…> Литвы, Украины», хотя Белоруссия «может предпочесть союз с Россией союзу с Польшей»[311]311
  Положение в Польше за октябрь и ноябрь 1919 г. Л. 34–35 // РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 18. Д. 31а. С. Петлюра – руководитель УНР.


[Закрыть]. Пилсудского поддержали и буржуазно-помещичьи круги, имевшие экономические интересы на восточных окраинах бывшей Речи Посполитой.

Ссориться с Германией Пилсудский был не склонен в связи с вопросом о западных кресах. Он заявил в октябре 1918 г. побочному сыну Вильгельма II графу Г. Кесслеру: «Поляки не станут воевать за Познань и Западную Пруссию. Если Антанта подарит им эти обе провинции, они не откажутся, но сами войны не начнут». Кесслер заметил, что «опасность большевизма призывает польский и немецкий народы к совместной обороне», и Пилсудский с ним согласился[312]312
  Rozmowa Pilsudskiego z кгаЬц Kesslerem // Kwartalnik Historyczny. 1961. № 2. S. 449, 450.


[Закрыть]. Став начальником государства, Пилсудский указал Кесслеру, которого Берлин назначил германским послом в Варшаве, что «видит опасность <…> на юго-востоке – русские и украинские большевики и банды», а также на юго-западе – местное революционное движение[313]313
  Kessler H. Aus den Tagebüchern. 1918–1937. München, 1965. S. 17.


[Закрыть]. Своего представителя в ПНК Василевского Пилсудский инструктировал в том же духе: польские «границы на западе будут подарком коалиции. [границы] на востоке возьмем собственными силами»[314]314
  Цит. по: Problem polsko-niemiecki w traktacie Wersalskim. Poznan, 1963. S. 199.


[Закрыть]. B письме Василевскому от 8 апреля 1919 г. начальник государства предлагал добиваться обмена «сомнительного Гданьска» на Либаву (Лиепаю) и Ригу[315]315
  Pilsudski J. Op. cit. S. 73.


[Закрыть]. Не случайно Морачевский заявил в декабре 1918 г. западным журналистам: создания «нейтральной гданьской республики» достаточно для решения проблемы выхода Польши к морю[316]316
  Dziennik Powszechny. 1918. 27, 28. XII. Енджей Морачевский – соратник Ю. Пилсудского, первый глава правительства независимой Польши в 1918–1919 гг. – Ред.


[Закрыть].

Эндеки, в отличие от пилсудчиков, более четко понимали необходимость – для экономического развития и обеспечения национальных интересов Польши – возвращения ее бывших западных земель. В этом вопросе их поддержали другие правые партии, имевшие эко-комические интересы на западных землях. Вместе с тем «дело границ на Востоке» Дмовский считал «второстепенным вопросом», поскольку видел в достаточно сильной, «слегка реформированной России» союзника Польши в случае угрозы германского реванша. Поэтому эндеки «положительно» относились к Колчаку и Деникину и «отрицательно» к Петлюре[317]317
  РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 18. Д. 31а. Л. 35–36.


[Закрыть]. При этом ПНК, в котором преобладали эндеки, тоже вынашивал аннексионистские замыслы, но на востоке, требуя инкорпорации (присоединения к Польше без предоставления автономии) тех украинских, белорусских и литовских территорий, где компактно проживали поляки, а коренное население исповедовало католицизм[318]318
  ДМИСПО. Т. II. № 88. Протокол заседания ПНК. 2 марта 1919 г. С. 138, 153. См. также: Мархлевский Ю.Ю. Польша и мировая революция. М., 1920. С. 34.


[Закрыть].

Выступавшие с имперских позиций лидеры Белого движения отвергли план Пилсудского по созданию федеративной Польши, и начальник государства под давлением Антанты делал вид, что готов на сотрудничество с белыми, а в борьбе с красными больше руководствовался геополитическими интересами. Дмовский и его приверженцы выступали за сотрудничество с антибольшевистскими силами. В январе 1919 г. в частной беседе представителей белых и эндеков шла речь о создании «англо-франко-польско-русского союза», который, по мнению последних, должен послужить противовесом назревающему «германо-чешско-итальянскому союзу»[319]319
  Беседа В.В. Вырубова с польским дипломатом Ю. Веловейским о возможном союзе между белыми и Польшей // ГА РФ. Ф. Р-5868. Оп. 1. Д. 242. Л. 1.


[Закрыть]. Однако предлагаемая эндеками восточная граница Польши совпадала, с некоторыми коррективами в ее пользу, с линией второго раздела Речи Посполитой и также не устраивала лидеров Белого движения. В апрельской (1919 г.) статье отдела пропаганды Особого совещания при главкоме ВСЮР читаем: «Добровольческая Армия <…> приглашает все части бывшего Российского государства объединиться с нею для совместной борьбы с большевиками на восстановление Единой и Неделимой России»[320]320
  ГА РФ. Ф. 440. Оп. 1. Д. 19. Л. 7.


[Закрыть]. Газета «Жизнь» 5 октября (Ростов-на-Дону) в статье «Русско-польское объединение» писала: «.полюсом внешней политики для Польши является вступление в федеративное объединение с Великой Россией. При условии вхождения в федерацию чехо-словаков и Юго-Славии <…>, Россия и весь славянский мир получают на западе превосходный форпост»[321]321
  РГВА. Ф. 100. Оп. 9. Д. 39. Л. 26.


[Закрыть].

Впрочем, различия между концепцией инкорпорации и «федералистской» программой не были столь принципиальны – речь шла скорее о методах создания великодержавной Польши. Обе группировки провозглашали культурную миссию Польши на востоке Центральной Европы, что было равнозначно культуртрегерским функциям прусского юнкерства на бывших западных польских землях. В этом контексте уместно звучат слова Черчилля: «.после 150 лет неволи и раздела <…> появился пленник XVIII столетия <…> с тем же гордым сердцем и <…> с тем же непрактичным умом <…>. Несчастья не сломили духа Польши. Но научили ли они ее мудрости?»[322]322
  Черчилль У. Указ. соч. С. 176.


[Закрыть] О «понимании» польским руководством международной ситуации свидетельствовало выступление в мае 1919 г. на заседании руководства Сейма премьер-министра Падеревского, объяснившего неблагожелательное отношение Ллойд Джорджа и Вильсона к предложениям межсоюзнической комиссии по польским делам во главе с французом Ж. Камбоном заговором врагов: это евреи, «которые не хотят никакой Польши; фанатичные сектанты-англосаксы, которые не хотят католической Польши, <…> английская лейбористская партия, которая симпатизирует немецким товарищам»[323]323
  Archiwum polityczne Ignacego Paderewskiego. T. II. S. 15.


[Закрыть].

Согласно решениям Парижской конференции значительная часть бывших западных польских земель осталась в составе Германии, а территориального размежевания Польши с соседями в ЦВЕ не произошло. Верховный совет Антанты постановлением от 21 ноября 1919 г. передал Польше мандат Лиги наций на 25-летнее управление Восточной Галицией, а своей декларацией от 8 декабря советовал установить временную восточную польскую границу в пределах бывшей Российской империи по этническому принципу, однако конкретных шагов для подкрепления этой рекомендации не предпринял[324]324
  ДМИСПО. Т. II. № 244. С. 395; № 269. С. 431–432.


[Закрыть]. Передача Восточной Галиции лишь под управление Польши вызвала негодование в сейме[325]325
  Бюллетень польского сейма по вопросу о Восточной Галиции и спорных территорий между Польшей и Чехословакией // РГВА. Ф. 307. Оп. 6. Д. 1. Л. 1–3.


[Закрыть]. Кабинет Падеревского ушел в отставку. Решение Антанты, по мнению польских газет, вело к «созданию государства в государстве, обострению польско-русинского спора» и лишению Польши Львова, без которого, как заявил Падеревский, «нет Польши»[326]326
  Положение в Польше за октябрь и ноябрь 1919 г. // РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 18. Д. 31а. Л. 38.


[Закрыть].

Литовские границы западные державы также не определили. Вместе с тем Мемельскую область передали под управление Лиги наций, а Неман – от Гродно до устья – был объявлен «международным»[327]327
  Версальский мирный договор. М., 1925. С. 48, 143, 146.


[Закрыть]. Серьезные территориальные разногласия, прежде всего из-за богатой углем Тешинской Силезии, возникли у Польши с Чехословакией, видевшей в сильной демократической России противовес Польше. Председатель Временного чехословацкого правительства Масарик писал в ноябре 1918 г., накануне своего избрания президентом, министру иностранных дел Бенешу: «Россия должна остаться целостной, какой она была, это было бы лучше всего»[328]328
  ДМИСЧО. Т. I. № 157. С. 193.


[Закрыть]. Но и Чехословакия, несмотря на пророссийскую позицию, стремилась к захватам на востоке региона. Для обоснования чешских планов использовалась теория Масарика о «барьерах» и «буферах» для сохранения свободы малых народов[329]329
  Записка Копыстянского «Новая Австрия и Россия (К вопросу о судьбе Прикарпатской Руси)». Омск. 20 июня 1919 г. // гА РФ. Ф. Р-200. Оп. 1. Д. 369. Л. 11 об.


[Закрыть]. Уже в мае 1919 г. в Ужгороде было инсценировано «добровольное» присоединение к Чехословакии Прикарпатской Руси, а в феврале 1920 г. эту территорию под названием Подкарпатская Русь, официально включили в состав Чехословацкой республики. При этом у самой ЧСР на западе возникли территориальные проблемы с Германией.

Таким образом, создаваемая Западом в ЦВЕ геополитическая конфигурация была чревата конфликтами, о которых предупреждали внимательные наблюдатели. Представитель британского казначейства на мирной конференции Дж. М. Кейнс писал: по мнению Франции, Польша «должна цвести и блистать среди пепла России и развалин Германии. Однако, если внутри великих соседей Польши не будет благосостояния и порядка, сама она явится экономическим нонсенсом»[330]330
  Кейнс Дж. Экономические последствия Версальского мирного договора. М., 1922. С. 134–136. Польское бюро агитации и пропаганды ЦК РКП(б) отметило 13 апреля 1920 г.: в Польше «печать сильно ругает книжку Кейнса». См.: АВП РФ. Ф. 122. Оп. 3. П. 4. Д. 6. Л. 3.


[Закрыть]. Но руководители Антанты прислушались к доводам не Кейнса, а Маккиндера. Версальская система была построена без учета интересов России и побежденных стран, которым навязали совершенно кабальные условия и тем самым посеяли семена новых конфликтов. Причем сами победители не были уверены в окончательности и справедливости скроенной ими лоскутной карты Центральной Европы[331]331
  См., напр.: Мальков В.Л. Версаль и его уроки. Российский взгляд // Первая мировая война: Пролог ХХ века. С. 208.


[Закрыть].

Подводя итоги содержанию раздела, заметим: изучение проблемы западных российских рубежей в годы гражданской войны возможно лишь при комплексном анализе политики Советской России и Белого движения. С началом иностранной интервенции концепция мировой революции приобрела форму революционной геополитики с элементами реальной политики, включавшей стремление большевиков к компромиссу с новыми государствами ЦВЕ. Традиционную для Российской империи великодержавную политику проводило Белое движение, что отчасти предопределило его внешнеполитическое банкротство и военное поражение в гражданской войне. К началу 1920 г., вопреки государственным интересам России, произошла серьезная геополитическая трансформация ее «ближнего Запада», но к этому времени державы Антанты еще не завершили территориального размежевания в регионе. Это вселяло в Германию, Польшу, Советскую Россию и другие заинтересованные страны надежду, что установленные границы имеют временный характер и положение дел можно изменить дипломатическими, а скорее военно-политическими методами в пользу того или иного государства.