Текст книги "Феномен игры"

Три уровня сна

 
Да-да, вы правы… кем я ни бывал!
Пред кем шута ни корчил площадного!
Как дешево себя не продавал,
Не оскорблял любовь любовью новой!
 

Уильям Шекспир

Следует быть осторожным, общаясь с личиночными людьми. Не стоит провоцировать личинок, выдавая слишком много истин. Бессмертные не должны ранить чувствительность смертных.

Тимоти Лири «The Game of Life»

Единственно возможный способ мотивировать «личиночного» персонажа к работе над собой, это напугать его. И сейчас я сделаю это. И поверьте, сделаю это очень хорошо. И унижение безвыходности и сознания ужаса от того, что в вашем персональном случае уже ничего поделать нельзя, просто нашпигует ваш кишечник тротилом. И с этого момента, какая мысль в мозге запустит детонацию, вы, конечно же, никогда не узнаете. И вот оно – реальное коварство злобного шута – помните: «Побольше цинизма, господа, людям это нравится»… А я ведь знаю, какого цвета проводок надо перекусить, чтобы вас обезопасить, но не скажу. И какое сочетание нейронных соединений головного мозга передаст по проводам в желудок смертоносную искру, тоже останется тайной. И почему? Потому что распознать эти процессы – тотально ваша работа! Спасение утопающего – дело рук самого утопающего! И бог мой, как я люблю разыгрывать с головами личиночных персонажей такие шутки. Как мне нравится в этот момент смотреть в их глаза, наблюдать прилив крови к лицам, чувствовать, как хрустят сжимаясь их челюсти и кулаки… И именно поэтому (и я очень хорошо знаю это) они любят ходить в мой Театр Реальности. И он всегда полон, как вы знаете.

Я разыгрываю это шоу каждую Школу игры, подводя к ответу на вопрос – что такое медитация и техники самоузнавания. И если этот монолог, при всей своей бронебойности, не убедит вас немедленно взять в руки весла осознанности, то вас нужно просто брезгливо отшвырнуть и отдать потоку вашего выбора. То есть, цинично отпустить на волю ближайшего водопада, который находится, кстати, не так далеко. Смерть – великий и, скорее всего, самый эффективный стимулятор жизни.

ВАЖНО: предлагаемая мной схема максимально упрощена. И если подходить к изложению академически, т. е. серьезно, то потребуется гораздо больше времени. А его у вас до ближайшего водопада нет. Так что, поспешим. Кроме того, есть ещё одна опасность чересчур подробных схем – забыть к концу то, с чего всё начиналось. Тем более, что для выполнения своей главной задачи – мотивировать к действию, достаточно и этой (более чем упрощенной) модели.

Итак, как вы возможно не знаете, наш целостный инструмент (инструмент Homo Ludens) состоит из трех кругов, вложенных друг в друга: внутри – бодрствующее состояние; его обнимает – состояние неглубокого сна; и снаружи – состояние глубокого сна. Кто-то из более информированных прямо сейчас определит эти три круга как Роль, Актер и Зритель, и будет совершенно прав. К слову сказать, у каждого из этих кругов своя пульсация электромагнитных излучений (и об этом я подробно говорил в своей первой книжице).

БОДРСТВУЮЩЕЕ СОСТОЯНИЕ – это территория грубого, двойственного мира, где есть разделение на я и внешний мир, и конфликт, высекающий эмоциональный огонь, это естественное положение дел. В течение дня, как известно, мы собираем громадное количество информации. Мы вынуждены общаться с огромным количеством людей и объектов. И на жесткий диск нашего мозга загружаются терабайты всевозможного опыта. Если в этой позиции на голову прикрепить датчики электроэнцефалографа, то он покажет пульсацию 24-16 импульсов в секунду. И это означает, что мы находимся в бодрствующем состоянии и в сценарной динамике двойственного мира.

Когда же жесткий диск забивается, мозг начинает сигнализировать, что он устал, что ему нужен отдых. В этот момент мы понимаем, что теряем эффективность и считаем период бодрствования подходящим к финалу. Мы идём домой, общаемся с семьей, ужинаем, расслабляемся и готовимся отойти ко сну. Пульсация мозга постепенно замедляется, мы включаем телевизор, утыкаемся в книгу или ноутбук, и постепенно переходим на уровень НЕГЛУБОКОГО СНА, то есть – засыпаем. Наш электроэнцефалограф показывает пульсацию примерно 16-8 импульсов в секунду. И это положение ума называют REM – быстрое движение глаз или «Фаза парадоксального сна». В момент, когда запускается эта программа, информация, записанная на жесткий диск в течение дня, начинает подвергаться обработке. И кто-то уже трактует её как переформатирование опыта, накопленного на грубом, субъект-объектном уровне, на язык (как бы) менее двойственный. То есть, во сне мы видим некие явления, но явления эти не обладают той плотной природой, какой обладают на уровне бодрствующего мира. И если в течение дня мы были подвержены сильным эмоциям, например, пережили восхищение каким-либо произведением искусства или, напротив, терпели унижение и боль, то во сне нам могут быть показаны всевозможные фантастические фильмы или триллеры, в которых нас пожирают кровожадные монстры, или мы, в роли мифических героев, спасаем кого-либо из беды и т. д. (мало ли что может присниться). Важно одно – сам сон (говоря очень примитивно) является формой освобождения жесткого диска от информации, накопленной в течение дня. Мы не знаем, с какой целью проделывается эта работа, но можем констатировать сам факт, что мозг в это время представляет сам себе некое странное, не поддающиеся бодрствующей логике шоу.

Далее, каждые 40 минут в течение ночи обработанный материал уходит на ещё более тонкий уровень – ГЛУБОКОГО СНА. Здесь наш зрачок замирает. И самоосознание отключается полностью. Но электроэнцефалограф (что совсем даже не странно), фиксируя замедление пульсации (8 и ниже, до 0), указывает на гораздо более широкий диапазон волнового разбега. И понятно, что происходит здесь что-то значительное, но абсолютно недоступное для нашей осведомленности. Рамана Махарши говорит: «Всё, что не существует на этом уровне – нереально». И это действительно очень точная формулировка. Мы как бы мертвы, как бы растворены в пространстве. Как бы вне границы между внутренним и внешним. И кто-то уже готов трактовать это состояние, как единство со всей Вселенной. То есть, здесь опыт, накопленный нами на персональном уровне, становится единым с опытом всего человечества. И как бы невероятно это сейчас ни прозвучало, предлагаю скептикам отнестись к этой формуле, как к метафоре. И это, как кто-то уже просек, мой обычный трюк, из серии той самой открытой манипуляции.

Итак, мы накопили опыт на уровне БОДРСТВОВАНИЯ; обработали и упаковали его на уровне НЕГЛУБОКОГО СНА; и на уровне ГЛУБОКОГО СНА, растворившись в единстве с потенциалом пространства, куда-то эту «посылочку» отправили…

КУДА?.. (ЗАПОМНИМ ЭТОТ ВОПРОС!)

Важно также взять на заметку, что эту процедуру мы проделываем на протяжении всей свой жизни. Каждую ночь. На протяжении 5-10-15-30-40-50 и более лет. Накапливаем некий опыт, упаковываем его и куда-то отправляем. Например, изо дня в день мы испытываем дикую обиду на некую (придумайте сами) несправедливость, какую обстоятельства нашей жизни совсем необоснованно себе позволяют. Например, на работе непробиваемо глупый начальник и бесконечно тупые, ревнивые сотрудники; дома въедливая жена и неблагодарные дети; зарплата никакая; по телевизору ложь и чернуха, и пр. пр. пр. О мысли, что разворачивают перед сном драматургию яростного сопротивления, можно обрезаться. Снов или нет, или одни кошмары. Вечно куда-то или от кого-то бегу, кого-то режу, стреляю, бью или, напротив, режут, бьют, стреляют в меня, и т. д. и т. п.

ВОПРОС: ЧТО ЗА ПОСЫЛКА И С КАКИМ СОДЕРЖИМЫМ УПАКОВЫВАЕТСЯ ПРЯМО СЕЙЧАС?

И почему, спустя много лет, мы обнаруживаем себя в сценариях, полных обжигающего страха, тотального недоверия к себе и окружающим, непроходимой обиды на всех и вся, в состоянии напряженной, невыносимой, мучительной агрессии, на грани истерики и, дай бог, не самоубийства?

ЕЩЕ РАЗ: зачем из ночи в ночь проделывается эта фантастическая работа? Куда отправляются все эти грандиозные письма, бандероли и посылочки? Зачем, перед тем как их отправить, их содержимое нам прокручивается? Хотите поговорить об этом?

Итак, до настоящего момента мы относились ко сну как к чему-то несущественному, чему-то, что не имеет отношения к самой жизни. Сны – баловство, а глубокий сон – просто отдых, отключка, в лучшем случае – подзарядка. А то, что во время сна происходит колоссальная творческая (созидательная или разрушительная) работа, мы даже не подозревали. И почему, интересно, никто из наших родителей и наставников никогда нам об этом не рассказал? Почему, когда моя жизнь уже на 50 % сформирована, и колеи накатаны так, что внести перемены в работу мозга уже фактически невозможно, я только сейчас узнаю, что на протяжении 30-40-50 и более лет я (оказывается) сам формировал драматургию, в которой выстраивал эту чудовищную башню из кирпичей, где каждый кирпич подписан тем или иным концептом, и, о, мой Бог, я знаю так много, так много понимаю и вижу, но почему я, как бурдюк, наполнен гноем ненависти, агрессии, безысходности и беспросветной лени? Почему я так безбожно одинок? И подскажите мне хоть кто-нибудь, как мне пробить брешь в этой затхлой башне из кирпичей, чтобы глотнуть хоть немного свежего воздуха?

И вот, просыпаясь однажды утром, мы уже понимаем, что сон – это совсем даже не выключение аппарата, не перезагрузка, не отдых, но интенсивная работа. И, к слову сказать, во время глубокого сна мозг работает куда интенсивнее, чем даже в бодрствующем состоянии. И в какой-то момент поняв это, мы вдруг сводим концы с концами и обнаруживаем, что из всего богатства возможностей безграничного потенциала пространства способны видеть только маленький темный коридор накатанных сценариев, на которые (ВНИМАНИЕ!!!) САМИ ЖЕ СЕБЯ И ЗАПРОГРАММИРОВАЛИ!

ААААААААААААААААААААААААААААААААААААА (!!!)

Спасибо. Я ждал этой реакции. И она действительно очень правильная. Именно так есть смысл реагировать на открытие, что винить-то больше некого. И мы, в общем-то, ни в чем и не виноваты – эти схемы были имплантированы в наше сознание, когда мы ещё не могли нести ответственность за самоуправление. Все они достались нам в наследство от наших родителей и социальных систем. И родители наши (дай бог им здоровья) сами не очень разбирались в происходящем. Они желали нам счастья и формировали нас по образу и подобию своему.

Но что же нам теперь делать? Как исправить качество тех пакетов информации, что уже автоматом, по умолчанию, загружаются на фундаментальные уровни нашей Реальности, сажая семена нас неэффективных, неуникальных, негениальных, нерадостных и т. д. Как поступить? Бросить пульт управления? Пусть будет, как будет? В конце концов, папа и мама были удовлетворены своим ограниченным восприятием реальности, такова и моя пьеса. И это, конечно же, ваш собственный выбор. И насильно никто никого в родовое отверстие трансформационных процессов не запихивает. И упаси господь претендовать на «причинение» добра в особо крупных откатах.

И тем не менее – ЧТО ДЕЛАТЬ?

Теренс Маккенна, мой возлюбленный друг, отвечая на мои въедливые вопросы, привел однажды один пример, что тогда показался мне сугубо метафорическим. Он сказал, что культура – это операционная система. Но со временем мир всё больше стал разворачивать себя именно как сеть программных возможностей и ограничений. «Человек не обязан быть жертвой своей Культуры», – говорил он, и получил от меня естественный вопрос, – «Как же скачать новую операционную систему?» Для начала, по его словам, необходимо освободить место на жестком диске. И здесь он прибегает к довольно радикальным средствам, из-за чего (как собственно и у Тимоти Лири) у него были довольно напряженные отношения с правоохранительными органами. Он говорил, что лучший способ очистить жесткий диск – это качественная психоделия. 20 лет назад, как только вышли его книги «Пища богов» и «Истые галлюцинации», я искренне наслаждался, с каким блестящим сарказмом он развивает свою тему: «Посредством этого апгрейда можно отправить в корзину очень много мусора, – говорил он, – эти препараты справляются с поставленной задачей за 5-7 часов. И как только вы нажмете кнопку с необходимой надписью, этот сверхскоростной очиститель будет немедленно скачан, распакован, установлен, запущен, и скоро у вас будет совершенно другая голова».

Итак, культура – операционная система, это раз; эту операционную систему можно заменить – это два. Поэтому, когда кто-то, у кого стоит устаревшая программа, например, «Потребительский капитализм 5.0», приходит к кому-то, у кого более продвинутая операционная система, тот говорит первому: «Посмотри на свою операционку. Она тяжеловесная, плохо совместима с другими программами, загрязняет окружающую среду, расточает человеческие ресурсы, работает за счет стереотипов, у неё очень медленный ход обновления, от чего возникают зависания, комплексы, страхи, в ней масса ошибок, подтасовок, бестолковых противоречий и т. д. Это ворованная, взломанная и тотально неэффективная культура. Пора звонить в техподдержку».

И понятно, что загружать новые программы на платформу БОДРСТВУЮЩЕГО СОСТОЯНИЯ, что работает в программах двойственного мира, совершенно бесполезно. Для усвоения новой информации Ум здесь слишком возбужден и эмоционально заштрихован. Течение информационных потоков здесь слишком велико, и все мы прекрасно знаем эффект начала новой жизни перед каждым Новым годом.

И здесь самое время вколоченному по шляпку в пол сознанию протянуть спасательные клещи – информацию о том, что такое МЕДИТАЦИЯ, или в версии Пути игры – РЕПЕТИЦИЯ.

Итак, медитация – это методы, с помощью которых мы можем сознательно замедлить пульсацию нашего мозга и с уровня БОДРСТВОВАНИЯ спустить микшер нашей осознанности на уровень НЕГЛУБОКОГО СНА. Это делается с помощью простого упражнения – концентрации внимания на кончике носа, через который входит и выходит тоненькая струйка воздуха. Давайте проделаем это прямо сейчас. Не будем спускать важный опыт в унитаз распространенной ошибки, мол и так всё ясно. Каждый вдох и выдох за один счет… вдох-выдох, вдох-выдох… раз, два, три…

Так, крепко держась за кончик своего носа, мы позволяем мыслям и шумам просто течь. Мы не хватаемся за них, не питаем их своим вниманием. Мы просто сидим и считаем дыхания. Вдох-выдох – пять; вдох-выдох – шесть; вдох-выдох – семь… и т. д.

Благодаря этому нехитрому трюку (помните слова Станиславского – через сознательную психотехнику артиста к подсознательному творчеству природы) наш мозг успокаивается. И это происходит только потому, что круг его внимания сужается до «кончика носа». Внешнее (возбуждающее Ум) воздействие уменьшается, и пульсация мозга достигает уровня Альфа (16-8 импульсов в секунду). В этом положении мы пребываем в состоянии сна, не проваливаясь в сон.

ВАЖНО! В этот момент открываются те самые двери (или порталы), через которые мы получаем возможность загрузить новые программы, причем без помех встречных течений. Новые программы, в отличие от тех, что были залиты в сознание ещё в детстве, более эффективны, более качественны, расширяют наши возможности, пробуждают к осознанности. И здесь можно использовать весь пакет медитативных техник, что предложены в книге «Самоосвобождающаяся игра» и в более расширенной версии, что предлагается моей командой на курсах «Школа игры».

Если мы соблюдаем так называемую «гигиену ума» (помните реплику одного из персонажей Фрэнки-шоу: «Держите мозг в чистоте! Подмывайте его время от времени!»), то далее будет работать та же логика «машины сна», что и в бессознательном её функционировании. Загружая новые программы на уровне НЕГЛУБОКОГО СНА, мы даем им возможность уйти на уровень ГЛУБОКОГО СНА, где они сливаются с потенциалом пространства, и, просыпаясь, мы, к удивлению своему, будем обнаруживать, что круг наших возможностей расширился, и мы способны видеть в окружающей нас реальности гораздо больший сценарный разворот.

То есть, мы не придумываем ничего нового. Мы используем тягловую силу главной микросхемы компьютера, его процессора. Только вот программы на нём стоят теперь более качественные. Программы, прошитые т. н. ОСОЗНАННОСТЬЮ.

«Человек, умеющий настроить воспринимающие, обрабатывающие и передающие контуры своего мозга, – вклинивается в поток повествования Тим Лири, – не просто разумен, но действует на высшем и более сложном уровне эволюции».

Природа театра реальности

Путь вверх и путь вниз – один и тот же путь.

Путь туда тот же, что и путь обратно.

Гераклит

Почтение тому сознанию, что является источником кажущегося реальным, тройственного деления на наблюдение, наблюдателя и наблюдаемое;

процесс делания, делателя и действие.

Йога Васиштха

Всё, что бы вы ни подумали о себе, не есть Вы.

Нисаргататта Махарадж

Начать эту главу хочется со знаменитых и единственно сохранившихся (после пожара в Александрийской библиотеке, в котором погибло около 42 текстов этого великого пассионария) слов Гермеса Трисмегиста, т. е. с «Tabula Smaragdina Hermetis» – Изумрудной скрижали Триждывеличайшего.

Важно сказать, что именно с них, въевшихся в подкорку ещё в детстве, под трансовый вокал таких проводников в запредельность, как James Brown и Skreamin’ Jay Hawkins, и родился корпус методов, который в «Пути игры» мы называем TORUS. И это очень опасная штучка, для сравнения, далеко не ровня Адронному коллайдеру или Кобальтовой бомбе.

«Истинно без всякой лжи, достоверно и в высшей степени истинно. То, что находится внизу, соответствует тому, что находится вверху. И то, что вверху, аналогично тому, что находится внизу, чтобы осуществить чудеса единой вещи.

И соответственно тому, как все вещи произошли от Единого через посредство Единого, так же все вещи родились от этой единой сущности через приспособление.»

* * *

Не волнуйтесь, я совсем даже не планирую затягивать вас на территорию очередной трактовки этого текста. При всей моей бесстыдной чрезмерности, это выглядело бы чрезмерно чрезмерным. И хотя, в роли Гермеса Триждывеличайшего, я сам его и написал и знаю наизусть, тем не менее, некоторые могут неправильно понять мою убежденность в том, что «вверху тоже, что и внизу», и обвинить меня в некоем снобизме, до которого мне, честно говоря, нет дела. Но фраза «…чтобы осуществить чудеса единой вещи» восхищает меня до сих пор. Как она только могла родиться в моем сознании, тем более в те, ну очень далекие от экспоненциальности времена?

В других переводах я обнаруживаю сегодня чуть более точный текст: «Все было создано созерцанием единства, всё порождается единством, претерпевая в этом процессе чудесные трансформации.» И далее, согласитесь, что ни фраза, то импульс, разрыв аорты, выход в открытый космос. По силе и глубине текст этот равнозначен «Сутре сердца», какую, спустя три тысячелетия, я поведаю своим ученикам уже будучи Гаутамой Буддой. И далее «…соответственно тому, как все вещи произошли от Единого через посредство Единого, так же все они родились от этой единой сущности через приспособление.» Уверен, вы тоже обратили внимание на это чудесное слово – «приспособление», в других переводах вы можете обнаружить это слово как «запал», т. е. принятие извне какого-то импульса. И что же это за импульс такой? И мы действительно давно подбирались к этому моменту.

Итак, вернемся к содержанию предыдущей главы, в которой мы обнаружили ТРИ КРУГА ФЕНОМЕНА ИГРЫ: 1) БОДРСТВУЮЩЕЕ СОСТОЯНИЕ; 2) СОСТОЯНИЕ НЕГЛУБОКОГО СНА и 3) СОСТОЯНИЕ ГЛУБОКОГО СНА – легко сообразить, что это и есть круги инструмента Homo Ludens – Человека играющего. И уровень владения этим инструментом, с моей точки зрения, и определяет фундаментальное мастерство Артиста, как на сцене Театра, так и на сцене Жизни. Более того – Феномен игры и есть этот инструмент, а три круга – это три главные струны этого инструмента: 1 – Роль (то, во что играют); 2 – Актер (то, что играет); 3 – Зритель (то, что смотрит, дает энергию для игры).

Есть ещё четвертый круг – ТУРИЙЯ – это положение пространства до разделения на субъект и объект. До запуска Игры как таковой. Это пространство до запуска Phaenomenon ludi. И это можно представить, как пребывание Вселенной до момента Большого взрыва и, как следствие, до возникновения Их Высочества Глаза, до возникновения деления на того, кто смотрит, и того, на что смотрят. И более того, – Турийя означает, что нет разделения на двойственность и недвойственность.

Итак, основной объем этого текста был написан на Крите, в местечке Margaritos, утопающем в цветах и виноградниках, где мы с Еленой Прекрасной (в этот момент, правда, она примеряла на себя роль Европы, похищенной Зевсом) сняли небольшой домик на холме, откуда во всех направлениях открывался роскошный горный вид. И каждое утро срывая гроздь винограда и устраиваясь поудобнее перед экраном ноутбука, я думал – что же там в земле есть такого, что воплощается в такие чудесные, сочные, полные изумительного вкуса плоды. Где же базируется та самая творческая сила, что преобразует некие скрытые в земле ингредиенты в форму столь чарующую вкус и глаз.

Дзэами Мотокиё – второй патриарх японского театра «Но», автор великого трактата «Предание о цветке стиля» (на данный момент единственного переведенного на русский) говорил об артистическом даре как о цветке. Чтобы двумя штрихами передать то, что имеется в виду, вот вам история – однажды мне довелось видеть реальное грубое (я бы даже назвал его утробным) сельское фламенко. На площадку (а это просто хорошо утоптанный земельный круг) вышли три человека: гитарист, певица и танцор. И как только гитарист коснулся струн, я, к величайшему изумлению своему, увидел, как все они растворились в силовых полях своих богов. Наблюдая за их игрой, я присутствовал в невероятной красоты энергетических узорах, которые они плели прямо сейчас, средствами танца, ритма и вокала. Я был невероятно воодушевлен. Было такое ощущение, что они просто чиркнули спичку, и что-то глубоко скрытое во мне вспыхнуло убежденностью «Я есть всё!» С их представления я ушел с ясным сознанием того, что такое «Сокровенная красота».

В «Предании о цветке стиля» Дзэами описывает Сокровенную Красоту, как умение «…с незамутненным сознанием и чистым сердцем опуститься в самые глубины играемого персонажа, достигая тем самым сущностной достоверности». Жак Лекок утверждает, что «…недостатку фантазии можно противопоставить только Красоту, как фантастическое безумие». Для Двайпаяна Вьясы – «Неизреченная Красота – первопричина всего сущего, что находится за гранью чувственного опыта. Всякий предмет в зримом мире появляется, существует и исчезает, первопричина же остается неизменной». И именно в этом, с точки зрения Дзэами, суть артистического ремесла: транслировать «Образ эфемерного и струящегося мира. (…) Цветок – это впечатление дивного, рождающееся в сердце зрителя».

Питер Брук однажды рассказал мне историю, как в путешествиях со своей интернациональной командой (в которую у него были приглашены по одному артисту из каждого региона мира), он оказался в африканской деревеньке. Все сели в круг в ожидании начала игры. Никаких правил оговорено не было. И это и был главный эксперимент – найти исток игры. По прошествии нескольких минут молчания, пустое пространство круга завибрировало просто от того, что большая группа людей питала это пространство энергией вопрошания. В какой-то момент в центр круга выскочил один из жителей племени и с диким ором плюхнул прямо в центр старый военный башмак, изодранный и беспощадно изношенный. Сделав это, он тут же исчез, оставив башмак на растерзание зрительского воображения. «Ничто в дальнейших моих профессиональных исканиях, – продолжал Брук, – не произведет на меня такого впечатления, как то, что произошло после – спустя немного времени мы услышали тихое завывание, это кто-то из женщин стал петь, поначалу скуля, а чуть позже распутывая вокал в более уверенные интонации, и еще чуть позже слегка прихлопывая в ладоши. Естественно возник ритм. Все неотрывно смотрели на старый солдатский башмак, который, хочешь верь, хочешь не верь, – продолжал Брук, – стал рассказывать свою историю. Историю о том, сколько дорог он прошел. Сколько грязи вытерпел. Сколько крови впитал в свои швы и кожу. Через несколько минут жители деревни уже отхлопывали ритм на всём, что было под руками. В песню стали вклиниваться мужские голоса. Возникли хоралы. Притоптывания зрителей стали как бы сгущать, уплотнять пространство вокруг башмака. И так возник танец. В итоге, весь круг завибрировал некой игрой, рождающейся прямо здесь-и-сейчас, разворачиваясь через историю старого солдатского башмака. В итоге всё вылилось в бурные пляски, и финальные счастливые объятия.»

КТО ТВОРИЛ В ЭТОТ МОМЕНТ?

Чтобы развить эту тему, нам понадобится немного иной жанр и чуть иная интонация – мифологического сказания. Не побрезгуйте ею, прошу вас.

Сначала не было ничего. Не было разделения на там и здесь. Не было Глаза, не было игры. Была только не осознающая себя мощь недвойственного потенциала. И сказать «была» здесь тоже невозможно, потому что не было времени и, следовательно, даже описать это положение языку не представляется возможным. Оно (пространство) пребывало во вневременном бесформенном переживании себя как потенциала, невыразимого никакими средствами. И хотя оно не способно было даже подумать (в человеческом понимании), тем не менее оно подумало: «Я так богато. Во мне есть всё. Неужели я так никогда и не узнаю предел своему собственному богатству? Почему бы мне не разделиться в самом себе и не насладиться своей собственной безграничностью?» И подумав так, пространство разродилось Большим взрывом. То есть – искушение насладиться безграничностью своей собственной силы (несомненно эротического толка) и сподвигло пространство проявиться – разделиться на субъект (то, что может насладиться богатством творческих возможностей) и объект (само это богатство возможностей). И нет сомнений, что именно так проявился играющий в своей многоликости мир. Именно так возник удивительный инструмент под названием «Феномен игры», что соединяет в одно целое Зрителя (того, кто смотрит), Актера (того, кто творит форму) и Роль (саму форму).

Чуть позже, заигравшись в красоты, силу и удовольствия мира, неделимое пространство забудет о своей неделимости и о том, что его истинная природа – это невообразимый, безграничный, неоформленный никакими границами и играми потенциал. Алан Уотс, во время наших прогулок по горе Тамалпаис, говорил об этом так: «Представь мир как Драму. В чем основа Драмы? Основа всех историй, всех сюжетов, всех мистерий? Это игра в прятки. В какую самую простую игру ты играл со своим ребенком? Ты закрывал лицо руками и начинал выглядывать из-за них, верно? И твой пацан начинал смеяться, так ведь? Он уже тогда прекрасно понимал, что игра в прятки – это фундаментальная игра жизни, согласен?» Я был согласен настолько, что не мог даже произнести самого слова – согласен.

Итак, к описанию природы реальности можно подойти с огромного количества сторон, что собственно и доказывается многообразием всевозможных научных, религиозных, философских, психологических, психоделических (а эта форма объяснения, я уверен, вот-вот появится в списке серьезных) дисциплин. Я же, являясь человеком играющим (проще говоря, Шутом), могу проецировать на мир только свой опыт огненного, полного воодушевленности и блаженства присутствия на Сцене мира. И для меня опыт этот, конечно же, состоит из трех основных ингредиентов: Зрителя (того, кто смотрит), Актера (того, кто играет), и Роли (того, во что играют). То есть я, словно беспечный Фавн или Сатир, дую в дудочку с тремя дырочками, творя все красоты мира, зажимая отверстия в определенной последовательности. И опираясь на многолетний опыт внимательного изучения природы творчества, я дерзну (со звоном и, как всегда, избыточным пафосом) изложить свою версию того, с чего всё начинается.

Для начала вообразим, что в некий театр, прямо сейчас, пришел некий Зритель. И чтобы действие началось, на сцену должен выйти Актер, верно? Актер, как все видят, сознательно преображен в некоего персонажа, что действует с полной верой в предлагаемые обстоятельства пьесы. Находясь на территории пьесы, Роль свято верит, что она реальна, и если по сюжету ей придется умереть, то она умирает с полной верой, что это её конец. Роль не знает, что через пару дней ей снова придется умереть, потому что она всего лишь персонаж, талантливо выписанный драматургом, и её жизнь – не реальна. Актер же прекрасно знает, что смерть Роли – выдумка. Жизнь Роли творится его (Актера) творческим воодушевлением, и по окончанию каждого спектакля вместе с костюмом и гримом он снимает с себя и эту жизнь. И что самое обидное для Роли (если она была бы способна это осознать) – подобных персонажей в коллекции артиста десятки, а то и сотни.

Теперь о Зрителе – Зритель (следуя мифологии игры) вычленяется из неделимого пространства, которое жаждет насладиться своим богатством. Он приходит в театр, чтобы узреть как много в нём всего, какие мощные эмоции латентно хранятся в его недрах. Он прекрасно видит, что всё происходящее – игра, но в момент включенности в действие как бы забывает об этом. И хотя интеллект всё прекрасно понимает, искусство Актера настолько высоко, что Зритель в определенный момент начинает искренне верить, что происходящие с Ролью события – реальны. И в этом суть его (Зрителя) наслаждения. И именно здесь (судя по всему) и кроется корень и суть такого искусства, как Театр. Подсознание Зрителя начинает увлажняться реальной верой и истекать реальными слезами. При созерцании действия у него начинают сокращаться соответствующие мышцы, и если воздействующий на его органы восприятия Актер действительно талантлив, сквозь него может прорасти даже катарсическое переживание единства со всем сущим. И провести аналогию с сексуальной близостью и пиковыми (оргазмическими) переживаниями здесь, конечно же, более чем напрашивается.

Теперь попробуем распутать этот загадочный клубок Ариадны под названием Театр или Театральное искусство. И в стиле невинного Шута, цинично препарирующего эти механизмы, я спешу провозгласить, что в жизни своей мы (люди из плоти и крови) являемся этими самыми Ролями, не ведающими, что на сцене мира нас играет некий Актер. И здесь мы сталкиваемся с так называемым Вселенским юмором – так как мы-Роли (изначально являясь выдумкой Актера) пытаемся амбициозно разобраться в Природе Зрителя, опрокидывая на него свои жалкие трактовки относительно его мотивов.