Текст книги "Psychonet"

2

Находясь в подавленном состоянии на следующий день после похорон, Александр выпивал в квартире отца в одиночестве, привыкнув даже курить с момента этого трагического события. Ему много предстояло выяснить в связи с внезапной смертью отца, а ещё взяться за дело, которое приготовило ему начальство, уже известив его накануне. Но сейчас пустота сиротства в нём была настолько сильна, что размышление и воля к действию просто поглощались этим чувством как космической чёрной дырой. Начальство предложило ему двух охранников на время пребывания здесь, но он отказался, не вынося какую – либо компанию.

Выпив очередную рюмку хорошего коньяка, он вынул сигарету, держал её в пальцах и убеждал себя в том, что хватит ему курить, дабы не приобрести пагубную привычку. Так ведь можно и физическую форму потерять. Но эмоции требовали возобновления, в какой-то своей тяжелой мрачности обещая проблеск надежды, – нужно только выжрать эту прорву трагизма. Нельзя же вечно горевать. Он закурил, вспоминая, как тепло, по-отечески его принял Моторин, как много сослуживцев пришли провожать отца в последний путь, отставных офицеров ГРУ и ФСБ.

Однако же врач, сознавшийся Моторину ещё до кончины о применении отцом неизвестных препаратов, официально заключил, что пациент скончался от обширного инсульта, присущего для такого возраста. Александр хотел лично встретиться с ним вместе с Моториным, чтобы тому труднее было отказаться от первоначальных слов, но врач наотрез отказался, жёстко повторив диагноз по телефону.

Если его вынудила молчать спецслужба, тогда почему она нанимала Византа на некое задание, скрывая истинные причины смерти близкого родственника? Ему следовало бы потребовать правды, прежде чем браться за дело. Или врача запугала преступная группировка, – тогда выяснить причину смерти было бы труднее. В любом случае, пока всё не станет известным, Александр не успокоится.

Среди мёртвенной тишины и тяжёлых раздумий раздался звонок стационарного телефона. Александр не был расположен говорить сейчас с кем-либо, даже отключив сотовый телефон, но видимо кто-то настойчиво разыскивал его.

– Это звонит Лапин, заместитель директора ФСБ, мой человек уже говорил с вами. Моторин тоже знает меня, – чётко объяснил твёрдый голос.

– Чем могу служить?

– Вы готовы к серьёзному разговору?

– Раз обещал, значит готов.

– Тогда машина подъедет за вами через полчаса.

Взбудораженный Александр тут же отправился принять холодный душ, привёл себя в порядок, выпил пару таблеток аспирина, чтобы немного отрезвиться и оделся в лёгкую куртку и джинсы.

Бежевый «Мерседес» с охранником въехал в подземный гараж штаб-квартиры на Лубянке, откуда его сопроводили по длинным коридорам в одну из комнат без таблички на третьем этаже. Помещение имело вторую дверь, было меблировано столешницей, диванами по бокам, креслами у стен и шкафом с утварью.

Несколько минут Визант ожидал, облокотившись на подлокотник дивана, пока вторая дверь бесшумно открылась, и в комнату вошли двое мужчин, одного из которых он знал по фотоснимкам, тот самый Лапин, мужчина лет пятидесяти, широколицый, облысевший, с упругой полнотой и в очках, привыкший носить костюмы, которые сглаживали его сутулость. Второй – помощник – моложе, лет сорока, подтянутый, в расстёгнутом пиджаке. Они поочерёдно поздоровались, Лапин бросил на гостя широкий изучающий взгляд.

– Мои соболезнования, – произнёс он сочувственно. – Сейчас нам принесут воду и кофе, – он говорил отчётливо и быстро, манеры его также были динамичны, хотя он мог слушать не шелохнувшись. – У меня для вас неприятная новость, – добавил он после паузы, вопросительно вглядываясь в собеседника.

– Я догадываюсь, о чём вы, – спокойно ответил Визант.

– Вашему отцу помогли уйти на тот свет. Его кололи психотропными препаратами, чтобы он выдал некие сведения, и потом замолчал, навсегда, или просто впал в амнезию. Возможно, его и не хотели убивать, но пожилой организм не выдержал нагрузки.

– И кто это сделал? – с тихой яростью спросил Александр.

– Мы бы хотели сами это узнать. Эти люди использовали препараты, производимые в наших секретных лабораториях. Утечка оттуда маловероятна.

Визант сомнительно вздёрнул бровями.

– Аналоги имеются и в других спецслужбах, да и производить их могут в частных лабораториях, – отвечал на немое сомнение заместитель директора.

– Что они могли от него узнать, – он ведь на пенсии?

– Информацию о вас. А через вас, мы полагаем, они надеялись выйти на некоего Дюрана. Вы с ним были когда-то связаны, и он передал вам внушительную документацию разработок своей компании.

– С тех пор я с ним не имел контакта, а все файлы передал личному связному директора ФСБ.

– Мы знаем. Но охотники за этими технологиями думают, что вы оставили где-то копии. Не раздобудут у вас, попытаются вынуть их из Дюрана, который инсценировал свою смерть. Официально, как гражданин Греции, он мёртв.

– У меня нет копий. А если бы они хотели меня похитить, чтобы развязать язык, то уже сделали бы это, – рассудил Визант.

– Здесь вы под нашим наблюдением, и то, что до сих пор вас не схватили, доказывает, что группировка эта серьёзная, – имеет своих информаторов, или «норушку» не хуже нашей. Они объявятся, когда вы останетесь без защиты.

Разговор прервала вошедшая молодая секретарь в брючном костюме, с тележкой и кофейным сервизом.

– Надеюсь, вы знаете, что произошло с бывшим американским президентом, – продолжил заместитель директора, сделав глоток кофе.

– С ним тоже кто-то поработал? – утвердительно спросил Визант.

– Именно. То же, произошло и с Бескудниковым, бывшим директором ФСБ. Только в газеты, это, разумеется, не попало. У него амнезия на краткосрочную память, то есть он не помнит, что происходило с ним последнюю неделю, плюс сердечный приступ. Память отшибло и у его двоих охранников, правда, без инфарктного состояния, так как сердце у них здоровее. Они все подверглись психологической обработке в сочетании с психотропными препаратами.

Ларин повернулся в сторону своего подчинённого. Тот протянул планшетник гостю. На нем изображались прозрачный шлем и ноутбук.

– Не встречали этого прибора?

– Детектор лжи?

– Намного совершеннее. Технология производства этого прибора была среди файлов переданных вами от Дюрана.

– Я просматривал файлы из любопытства, но вскользь, поскольку мало смыслю в технике.

– В междусобойчике, мы его называем «Правдуй», – Лапин коротко усмехнулся. – От «правду дай». В официальном кодовом названии – «Альфа», психотронный, или телепатический аппарат, уж как угодно. Почему «Альфа»? Это грубый аппарат, разрушающий организм человека. «Омегой» будем называть самый совершенный, дистанционный, безопасный и незримый для объекта, который может быть изобретён в ближайшее время. Американцы называют его «Truscan», от true scanner. Мы используем его в особых случаях, с разрешения самого директора. Выкрасть прибор невозможно, но кто-то его всё же применил. Известно, что такой есть и у американцев, и им обработали бывшего американского президента, судя по симптомам. Их спецслужбы засекретили расследование. Но у них вездесущая пресса, и уже известно, что и супруга президента госпитализирована, пережив шок от нездоровья мужа. Родственников охраны и прислуги запугали, поэтому про них нет сведений. Однако нас не обманешь. Произошла утечка. Некая третья сторона имеет эти технологии. Подозрение падает и на Дюрана, ну и на другие страны, вроде Китая. Разумеется, что американский экс-президент и экс-директор ФСБ, всегда владеют теми сведениями, которые многие бы хотели получить.

Пока Лапин всё это живо объяснял, Визант успел выпить кофе, взбодрившись от выпитого недавно спиртного.

– И что, нет никаких зацепок? – спросил он. – Куда подевалась жена моего отца?

– Никуда. Она у нас, под присмотром.

– Вот как.

– На неё тоже воздействовали, она не помнит, что произошло в тот день с вашим отцом.

– А что Бескудников, он ведь живёт в охраняемом посёлке?

Лапин снова дал знак помощнику и тот перелистал планшет на снимок с мужчиной лет пятидесяти, с острыми чертами лица, мужественным подбородком и прищуренным холодным взглядом.

– Это некто Авдеев, человек Бескудникова, бывший начальник одного оперативного отдела. Мы подозреваем его в предательстве. Он был частый гость в доме у своего бывшего босса. И в тот день – тоже. Охрана посёлка зафиксировала его машину. Две элитных проститутки подтвердили нам, что он лично привёз их, но уже под конец вечеринки. Уехали они на такси, поскольку охранники и сам хозяин были, по их словам в доску пьяные, или как заподозрили девки, под дурью.

– И где же этот Авдеев?

– Исчез. Он был подходящей личностью для вербовки. Холостяк, «перекати поле», честолюбивый, в самом рассвете сил сравнительно потерявший высокую должность в ФСБ.

– Но для него такая измена самоубийство, – вставил Визант. – Ему ведь тоже должны стереть память, или шлёпнуть. Таких людей не вербуют за неделю, значит и память у него длинная. Согласился бы он получить амнезию на полжизни?

– Всё правильно, – одобрительно воскликнул собеседник. – Этот прибор может стереть всю память, но человек становится растением. Конечно, такой как Авдеев не захочет выйти из игры, и в этой неизвестной нам организации он притязает на солидную роль. Мы будем искать его, мёртвым, или живым.

Лапин сделал паузу, допив кофе.

– У нас есть подозрение, что Авдеев подсунул невесту вашему отцу, – продолжил он. – Надеялся, что её обвинят в умышленном убийстве. Она ведь фармацевт, да и мотивация на лицо – кредитные долги. Нотариус вас ещё не уведомлял о наследстве?

– Нет.

– А её уведомил. Ваш отец не оставил завещания, а по закону вы оба делите имущество пополам. Квартира и дача, тянут миллиона на два долларов. Ради такого приза, многие бы рискнули на убийство. Её могут отдать под суд, – высокое должностное лицо побудительно взглянуло на Византа.

– Месть – не по мне, когда враг повержен.

– Вы согласны выплачивать ей миллион долларов?

– Нет, не согласен, но по закону придётся, – сухо ответил Визант, раздражённый намёком на незаконную услугу.

– Мы можем уговорить её отказаться от наследства. Это будет справедливо и законно, – сдержанно объяснил прозорливый Лапин. – А ваши враги, они же и наши, и далеко не повержены. Мы даже не знаем их имён и что они затеяли. Вы готовы к участию? – уже без снисхождения спросил заместитель директора, итак достаточно потративший время на рядового агента.

– Что я должен делать?

– То же, что и раньше. Отправляйтесь в Европу. Нужно выйти на этих людей.

– Понятно, опять роль наживки, – хладнокровно резюмировал Визант.

– Если бы только это, разве бы я с вами разговаривал? – насупившись, ответил Лапин. – Прежде всего, нужно выйти на этого Дюрана. Мой помощник опишет вам суть дела в деталях.

Лицо помощника оживилось, а Лапин отклонился на спинку, скрестив руки, внимательно собравшись наблюдать за собеседником.

– Вам известно о Бильдербергском клубе? – спросил помощник.

– Да уж наслышан, ещё с академии.

– Представители России туда не вхожи. Впрочем, как и весь Восток, исключая Японию. Понятно, что Китай, Индия, исламский мир, хотели бы усилить своё влияние. Но внутри этого, так называемого третьего мира, много вражды, а относительно сплочённый Запад прибегает к испытанной стратегии – «разделяй и властвуй». Грядёт ряд войн в недалёком будущем.

Помощник остановился на секунду, а Визант бросил насмешливую реплику:

– Они и не заканчивались. А конспирология – наша профессия.

– Нас интересуют детали, поэтому вы здесь, – отчеканил Лапин.

– Случай с вашим отцом, с бывшим директором ФСБ и американским президентом говорят о том, что некие силы охотятся за секретными технологиями, – продолжил помощник. – Или, как минимум, хотели бы знать потенциал соперника. Вот нам и нужно выяснить кто это.

– А имеются ли такие технологии?

– Вы ведь знакомы с некоторыми образцами благодаря Дюрану? – спросил Лапин.

– Он их передал англичанам, американцам и нам. К тому же, насколько я знаю, не каждой стране под силу их производить. Нужен определённый научно-технический уровень.

– Дюран ведь всё это создал не в США, заметьте, – возразил помощник Лапина, – которая считается самой развитой в технологическом отношении страной. Почему этого не сделают китайцы, индусы, иранцы, с помощью тех же учёных Дюрана? Ведь его «Media Tech» больше не существует. Куда делись специалисты?

– Абсолютного превосходства среди крупных стран нет, – снова вмешался Лапин, – но есть амбиции гегемонии, и поэтому ситуация напоминает времена первой и второй мировых войн. Тогда схватились несколько европейских держав примерно одного уровня развития.

Заместитель директора замолчал, помощник продолжил.

– Нельзя списывать и террористов, которые могут завладеть миниатюрными ядерными зарядами. Нам нужны конкретные сведения обо всём этом, чем больше, тем лучше. И есть ещё одна политическая проблема. Наше руководство хотело бы партнёрства с европейцами и американцами. Но пока «его» там не принимают как своего. Он не вхож ни в один политический клуб, как не относись к вероятности мирового правительства. Нам не плохо было бы знать, какие разговоры там ведутся.

Воцарилась пауза. Визант был обескуражен масштабностью и абстрактностью задачи, в чём он подозревал какой-то подвох из-за несоразмерности своей личности.

– У вас будет серьёзная поддержка, – подбадривал его помощник. – Вы единственный среди нас, кому доверяет Дюран, к тому же он ваш должник в некотором роде, – аргументировал он.

– Ещё кофе, или может чего покрепче? – предложил Лапин.

– Нет, спасибо. У меня есть пожелание.

– Всё что в наших силах.

– Не трогайте эту девицу.

– Жену вашего отца.

– Её. Но мне надо с ней переговорить. Как частное лицо.

– Нет проблем, – одобрительно ответил Лапин.

***

Он встретил подавленную молодую женщину на одной из улиц, где они договорились о встрече.

– У меня к вам разговор, но не здесь, – произнёс Александр тоном, не терпящим отказа. – В каком-нибудь ресторане.

Когда они сделали заказ, приехав в какой-то итальянский рыбный ресторан и заняв кабинку, вдова его отца, Ирина, взглянула на него с упрёком и надеждой.

– Вы отказываетесь от наследства, а я выплачиваю ваши банковские долги, – предложил Александр. – Эта квартира – родовое гнездо.

– Зачем нужно было меня сюда приводить? – спросила она, подняв брови в натянутом удивлении, как показалось ему.

– Деликатность.

– А у меня есть выбор? Как-то не по-джентельменски.

– У меня, его тоже нет. Да и вы – не в институте благородных девиц. Кто вас подсунул моему отцу?

– Вам не говорили, что у меня амнезия, – она вынула пачку сигарет и жадно закурила с брезгливым видом.

– У вас амнезия на недавнее событие, но вы замужем были около года. Не валяйте дурака.

– Для того, кто меня подставил, я нежелательный свидетель, – заключила она с горечью.

– Я вам сделаю надёжные документы.

– Боюсь, что это не поможет. Если за всем этим стоит контора, – сделала она ударение на последнем слове.

– Я тоже в этой конторе.

– Тогда вы знаете не хуже меня, что в ней разные группировки. Их действия не всегда совпадают с официальной позицией, – высказалась она, наклонив голову и смотря на него исподлобья широкими блестящими глазами.

– Если вы не расскажете мне всю правду, я не смогу вам помочь, – подхватил Александр.

Она отвела увлажнившийся взгляд, как бы борясь с отчаянием.

– А может и всё наоборот, – она достала платок из сумочки. – Хотя, семь бед, один ответ. Меня свёл бывший водитель вашего отца, Попов. С недавнего времени он занимается возвратом банковских долгов. Ну, я и позарилась. Ваш отец был состоятельным человеком.

– Не совсем… Хотя его квартира сделала бы вас миллионершей, – строго заметил Визант.

– Ну ладно, – раздражённо бросила она. – Многие бабы охотятся за деньгами. Чем я хуже? Вы-то – за деньги друг друга убиваете, а мы лишь играем роль.

– Мне льстит ваша откровенность. Но Попов только пешка, если он вообще в игре.

Она взглянула на него с лукавым недоумением.

– Вам что-то известно? – спросил Визант.

Выдержав паузу, она ответила:

– Я сама, когда-то работала в ФСБ, в химической лаборатории. Затем уволилась, решив, что надо зарабатывать деньги. Пошла в аптечный бизнес, мечтала иметь аптеку, а лучше сеть аптек. Но мечта не приближалась, время шло, а наш бабий век короток. Тут и подвернулся Попов, когда я перестала оплачивать кредит.

Она намеренно выдерживая паузу.

– Он объяснил мне, что сын исчез, то есть вы, и нет претендентов на наследство, – продолжила она, не торопясь притронуться к своей фаршированной рыбе.

– Ну, а причём тут контора?

– А вы не поняли?

– Пока нет.

– Чтобы обвинить меня в случае насильственной смерти вашего отца.

– Но вас не обвинили.

– Отпала необходимость. Кто-то хотел, чтобы вы объявились. Если бы этого не произошло, прокуратура повесила бы убийство на меня. А так, за дело взялось ФСБ, засекретив его. Всё шито-крыто.

– Попов знал, что вы работали в лаборатории ФСБ. Ведь он из ГРУ, и то – водитель.

– Нет, он не говорил, что знает о моей бывшей работе. Хотя это можно выяснить без особого труда. Всё произошло как бы само собой – он коллектор, а я оказалась в списке его должников. Он знал вашего отца и сосватал нас. Я не девица и не старуха, тандем казался удачным. Уверена, что Попова свели со мной. В подобные совпадения я не верю.

– Я могу это выяснить…

Она взглянула на него, потом потупила взгляд.

– Думаете, напугаете меня самостоятельным расследованием? – спросила она ядовито. – Вам он ничего не скажет, разве только с помощью вашего начальства. Но им я уже рассказала то, что и вам. Оно должно было его допросить и поставить вас в известность, если оно не имеет отношения к тем, кто всё это затеял.

– Может моё начальство действует осторожно, чтобы избежать лишних жертв. Если б оно хотело всё скрыть от меня, оно бы не позволило мне общаться с вами, а вам посоветовало бы молчать.

Александр выпил вина и решил закончить разговор.

– Ну, так вы согласны с моим предложением?

– Отказаться от наследства? У меня всё равно нет выбора.

– Нет… – сухо бросил Александр.

– зачем тогда этот вопрос? – ядовито прошипела она, а Александр стал отсчитывать деньги за заказ.

– Здесь вам и на такси, – сказал он и встал из-за стола.

***

Этим же днём он связался с помощником замдиректора и поинтересовался относительно бывшего водителя своего отца. Тот признался, что его втайне допросили, однако Попов якобы ничего не сказал про заказчиков, если они вообще и были. Начальство явно темнило с Александром, раз скрывало от него ту часть расследования, которое касалось лично его. Куратор, правда, объяснил, что они не хотели лишний раз тревожить его, тем более что эта цепочка обрывалась. На всякий случай он пообещал помощь для встречи с Поповым, чтобы Визант сам удостоверился в безнадёжности этой версии.

Александр и трое приданных ему напарников проникли в загородный дом бывшего водителя, ставшего владельцем коллекторского агентства. Ворота хозяин открыл благодаря женщине в их команде сыгравшей роль почтовой посыльной. Увидев серьёзных людей, он не стал сопротивляться: посадил овчарку на цепь и провёл их в одну из комнат.

– Они уже были, – обратился он к Александру, которого знал ещё с детства, усевшись за письменный стол и закурив.

– А я лично хочу удостовериться, ведь дело касается моего отца, – спокойно настаивал Визант.

– И этот хренов полиграф применяли, – бросил Попов, лисье лицо которого раздражённо осклабилось.

– Скажи спасибо, что только его, есть и другие методы, – угрожающе произнёс Визант. – А если тебе нечего скрывать, то волноваться незачем.

Попов больше не возражал, а допрос на полиграфе, чья программа была заложена в ноутбук, проводил напарник Византа.

Бывший водитель не помнил, как свёл новую жену с отцом Александра, по своей ли воле или по чьему-то поручению.

– Прибор показывает, что он не врёт, – констатировал помощник.

– Такого факта нельзя забыть. Или этого не было. Но жену он всё же знает, а вспомнить, как с ней познакомился – не может, – делал вывод Визант.

– Мы можем применить к нему сыворотку правды, – предложил напарник.

– Да хватит меня мурыжить, – возмущался Попов, когда с него сняли сенсоры, и тут же прикурил сигарету.

– Вряд ли это что-то даст, – подумав, ответил Визант. – Поехали.

«Ему стёрли память о том, как он свёл с отцом эту Ирину и по чьему заказу, – думал Александр на обратном пути. – Она утверждала, что именно он сосватал её, и вряд ли она врёт. Они обрывали каждую нить к себе. Люди работают на уровне спецслужбы».

Александр не обсуждал допрос с начальством, да оно и не интересовалось, – напарники обо всё донесли. Его угнетало и раздражало подозрение, что кто-то управлял ситуацией, чтобы мотивировать его к участию во всей этой туманной истории. Или, по крайней мере, хотел поместить его в эпицентр предстоящих событий. У него появилась непреодолимая личная заинтересованность, противоречиво смешанная с местью и профессиональным азартом, и он сейчас желал отквитаться не только с убийцами своего отца, но и с теми, кто использовал его злобу.