Текст книги "Дверь в полдень"

– Ни хрена себе, – сказал Колян. – Что здесь случилось, хотелось бы знать?

– Посвети наверх, – посоветовал Рома.

Луч фонарика метнулся вверх и растворился в непроглядном мраке. Призрачный световой конус истаивал до полной неразличимости, не встречая на своем пути ни единого препятствия. Максим вспомнил, что если в пасмурную ночь посветить фонариком вверх, на низких облаках можно различить смутное светлое пятно. Здесь ничего похожего не наблюдалось.

– Раньше время суток при перемещении не менялось, – заметил Рома. – Какой-то сбой в машине?

– Непохоже, что это обычная ночь, – сказал Максим. – Если наверху облака, на них должны появиться отблески света. А если ночь ясная, должны быть видны звезды.

– Какие отблески? – возмутился Колян. – На облаках? Ты что, с дуба рухнул? Где облака, а где фонарь?

– Не ругайтесь, – сказал Рома. – Давайте лучше посмотрим, что творится вокруг.

Загадка разрешилась буквально через минуту. Стоило сделать несколько шагов в сторону и повалить десяток-другой торчащих из земли палок, как сразу стало видно, что засохший осинник обрывается метров через десять, а все, что дальше, тонет во мгле.

– Интересно, – сказал Максим. – До меня только сейчас дошло – вокруг этого места во всех временах растет молодой осинник. Почему деревья не вырастают? Может, излучение какое?..

Колян подошел к границе света и тьмы и опасливо протянул вперед руку с фонариком. Со стороны это выглядело так, как будто в фонарике повернули реостат, уменьшающий мощность – чем ближе фонарик приближался к границе тьмы, тем слабее светил. А когда рука Коляна уперлась в невидимую преграду, стало совсем темно.

Рома вдруг удовлетворенно хмыкнул.

– Я знаю, что это такое, – заявил он. – Это силовое поле.

Максим выругался. Обычно он не ругался матом, потому что считал такое выражение чувств недостойным культурного человека, но бывают ситуации, когда не выругаться невозможно.

Максим протянул руку и она уперлась в теплую и мягкую преграду. На самом деле никакой преграды не было, просто кончики пальцев вдруг налились свинцовой тяжестью и неведомая сила начала отталкивать их обратно. Точно такой же на ощупь была обшивка летающей тарелки двадцать восьмого века.

– Слава тебе, господи, – сказал Колян. – Я уж думал, тут катастрофа какая случилась. А они просто машину времени силовым колпаком накрыли.

– И зачем же? – задал Максим риторический вопрос.

– А что тут непонятного? – удивился Рома. – Чтобы не шастал кто попало, зачем же еще. Максим, ты про силовое поле читал, когда в последний раз по сети лазил? Его можно чем-нибудь проткнуть?

Максим про силовое поле читал, но до таких подробностей не дошел. Он уже открыл рот, чтобы сообщить это Роме, но Колян его опередил.

– Можно, – сказал Колян. – Нужен энергетический импульс, более мощный, чем поле способно поглотить. Для пузыря таких размеров потребуется… гм… не знаю. Надо знать, какие генераторы стоят снаружи.

– Порядок хотя бы можешь назвать? – спросил Рома.

– Тактический ядерный заряд. В лучшем случае термобарическая бомба большого калибра.

– А если взять мощный лазер…

– Не пойдет. Поглощаемая энергия равномерно распределяется по всей поверхности поля. С точки зрения физики весь этот пузырь – одна большая точка, он поглощает энергию как единое целое.

– Но там же где-то генераторы стоят. Если прицельно…

– Где-то стоят, – согласился Колян. – Но прицельно не получится, потому что от нас они закрыты полем. Чтобы повредить генератор, надо снять поле, а если снять поле, генераторы по любому сдохнут. Остаточный выброс энергии…

– Давайте не будем маяться дурью, – перебил Коляна Максим. – Если наши потомки решили накрыть портал силовым полем, значит, у них были к тому основания. Допустим, мы сумеем выбраться из-под этого колпака. И что дальше? Думаете, аборигены нам обрадуются? Как бы не так! Те, кто ждут гостей, не навешивают сейфовый замок на дверь. Я на сто процентов уверен, что за границей поля стоят или роботы-разведчики, или… даже думать не хочу.

– Насколько мне известно, боевых роботов никто никогда не строил, – заметил Рома.

– За ненадобностью, – уточнил Максим. – Была бы необходимость, построили бы. Раньше и портал никто не изолировал.

– По-моему, все очевидно, – сказал Колян. – Мы достигли времени, когда этот портал был построен.

– А какая тут связь? – удивился Рома. – Если его построили в этом времени, зачем потом закрыли?

– Связь тут очень простая, – заявил Колян. – Почему в твоем времени начальство так суетится вокруг него? Потому что он уникален, никто не понимает, как он устроен, и не может его повторить. А если конструкция вот этой хреновины, – он легонько пнул боковую поверхность плиты с цифрами, – известна, а сама хреновина стоит… ну пусть даже миллион баксов, все равно большой ценности портал не представляет. Когда он станет ненужным, его надо будет уничтожить…

– Почему же его не уничтожили? – перебил Коляна Рома.

Колян пожал плечами.

– Не знаю, – сказал он. – Например, не смогли.

– Тогда зачем создавали?

– Например, экспериментальный образец. Провели все опыты, какие хотели, а потом накрыли колпаком, чтобы никто не лазил.

Тут Максиму пришла в голову дельная мысль.

– Слушайте, мужики, – сказал он, – а ведь если попробовать на табло пошевелить не первую цифру, а вторую, третью и так далее, мы сможем попасть вообще в любое время с точностью до секунды.

– Гениально, – ухмыльнулся Рома. – Поздравляю! Это великое открытие.

– Не ехидствуй, – сказал Максим. – Я это вот к чему говорю…

– К чему? – снова перебил его Рома.

– Да заткнись ты! – прикрикнул Колян. – Достал уже, сколько раз можно повторять, чтобы не выпендривался… Как дите малое… Продолжай, Макс.

– Спасибо, что разрешил, – буркнул Максим. – Так о чем я… Если попробовать пошевелить следующие цифры, мы сможем точно попасть в тот момент, когда этот колпак устанавливался. И тогда мы все узнаем у тех, кто его ставил.

Произнеся эти слова, Максим понял, какую глупость сморозил. Колян подтвердил его мысли.

– Ага, – сказал он, – как же, узнаем. Если бы они хотели отвечать, они бы эту фигню не строили, – он ткнул пальцем вверх, где над их головами раскинулся черный купол. – Не верю я, что они станут с нами разговаривать.

– Все равно попробовать стоит, – сказал Максим. – Хуже не будет.

– А если будет? От тех, кому желают добра, силовыми щитами не закрываются. Что, если в том времени нежеланных гостей попросту отстреливают, чтобы не лезли?

– Нас с вами не так-то просто отстрелить, – подал голос Рома. – Вы, ребята, никогда не задумывались, что машина времени – не только транспорт, но и инструмент для клонирования?

Колян замер, открыв рот. Было видно, что эта мысль ему в голову еще не приходила. Максиму эта мысль в голову приходила, но лишь на мгновение, когда он лазил по интернету, кажется, еще двадцать третьего века. Через секунду он уже забыл об этом и вот теперь Рома напомнил.

– Это надо еще проверить, – сказал Максим. – Если ты прав, то переместившись в прошлое совсем на чуть-чуть, можно получить свою точную копию. Одна из двух копий уходит на опасное дело и обещает вернуться через секунду, а если не возвращается, то, значит, ей не повезло. Тогда можно снова раздвоить себя и повторить эксперимент, но уже дав себе задание сделать не все дело, а только часть, и так далее, пока очередной клон не вернется обратно живым и здоровым.

– Интересно, как здесь закон сохранения вещества обходится, – неожиданно произнес Колян. – Раньше был один я, потом меня станет двое, откуда лишнее вещество возьмется?

– Это темпоральный парадокс, – заявил Рома с серьезным видом и вдруг глупо хихикнул. – Не думал я, что ты физикой интересуешься.

– Знаешь, я не только морды бить умею… – сказал Колян с еще более серьезным видом и Максим поспешно втиснулся между ними.

Он хорошо знал эту интонацию Коляна и то, что обычно за ней следует.

– Но-но, горячие эстонские парни, – сказал Максим. – Вы тут еще подеритесь. А если соберетесь драться, тогда, Колян, давай мне пистолет.

– Да не собираюсь я ни с кем драться! – воскликнул Колян. – Тем более с этим… э…

– Благоразумный молодой человек, – прокомментировал Рома.

– Да ты…

– Тихо! – заорал Максим. – Да что такое на вас нашло?! Как дети малые!

На несколько секунд под куполом воцарилась тишина. Это была абсолютная тишина, ее не нарушало ни пение птиц, ни жужжание мошкары, ни стрекот кузнечиков, такой тишины не может быть нигде, кроме как под колпаком силового поля.

– А если сделать подкоп? – спросил Максим.

– Вряд ли, – ответил Рома после короткой паузы. – Если этот колпак ставили не идиоты, он продолжается и под землей. Скорее всего, это и не колпак вовсе, а шар.

– Сейчас проверим, – сказал Колян, поставил фонарик на землю лампочкой вверх и стал рыться в рюкзаке.

– У тебя что, лопата там? – удивился Максим.

– Ага, – сказал Колян. – Малая саперная лопатка. Просто так, на всякий случай.

Через несколько минут выяснилось, что Рома был прав. Как ни пытался Колян подкопаться под черную стену, ничего у него не получалось, стена продолжалась и под землей. В конце концов Колян сдался.

– Кто-нибудь желает продолжить? – спросил он.

Было ясно, что ответа он не ждет.

– Нет смысла, – сказал Рома. – Мы пойдем другим путем.

С этими словами он подошел к панели светящихся цифр и протянул к ней руку.

– Стой! – закричал Максим.

Но было поздно.

Глава пятая

1

– Дебил, – сказал Колян.

Почему-то Максиму показалось, что звук донесся одновременно и справа, и слева. Максим покрутил головой и узрел двух Колянов, уставившихся друг на друга, как бараны на новые ворота. Чуть поодаль с видом нашкодивших детей стояли два Ромы.

– Интересно, – сказал Максим и оборвал фразу на полуслове, потому что другой Максим произнес то же самое слово с той же самой интонацией.

– Что интересно? – спросили Коляны.

– Ничего, – отмахнулись руками Максимы и отчаянно воскликнули: – Да что же это такое, в конце-то концов?

Ромы заржали, потом вдруг замолкли, переглянулись и заржали снова.

– Классно, – сказали они в один голос. – Вот будет прикол, если так сделать еще двадцать раз подряд. Интересно, что будет, когда мы все под колпаком не поместимся?

Как раз об этом подумал Максим, когда сказал «интересно».

– Лучше не надо, – сказали Максимы. – Вдруг машина времени сломается от такого обращения, что тогда делать будем?

На лицах Колянов и Ром отразилось нечто странное. Не то чтобы ужас, но им явно стало не по себе. Очевидно, представили себе в красках толпу одинаковых людей, плотно стоящих плечом к плечу в ожидании момента, когда под колпаком кончится кислород… брр…

– Рома, ты идиот, – сказал Колян. – То есть, я имею ввиду, вы идиоты.

Ромы синхронно хихикнули.

– Вежливый, – заметили они. – А вообще-то идея была толковая. Признаем себя идиотами.

Они переглянулись и заржали.

– Да пошел ты! – завопили Коляны. – Иди, трахни сам себя…

Они осеклись и выпучили глаза. Видать, сообразили, что при определенных обстоятельствах даже такое необычное пожелание может стать выполнимым.

Ромы не обиделись.

– А это идея, – сказали они. – Надо будет попробовать.

Коляны сморщились в гримасе отвращения. Максим посмотрел на свою копию и понял, что у него самого выражение лица не лучше. Он не считал себя гомофобом, но так открыто признаваться… нет, это отвратительно. Непонятно, отчего, но от этой непонятности еще более отвратительно.

– Короче, – сказали Максимы. – Пойдемте назад. Не знаю, как вам, а лично мне…

– Вам, – поправили их Ромы.

Коляны цыкнули. Ромы заткнулись.

– Короче, пошли назад, – сказали Максимы.

И буква В, начинающая длинную строку шестнадцатеричных цифр, снова превратилась в букву А.

2

Задача, поставленная перед Гвидоном, была не так проста, как может показаться на первый взгляд. Легко сказать – установи контакт с властями и передай им информацию. Устанавливать контакт с властями надо не абы как, а так, чтобы они начали с Гвидоном конструктивный диалог, а не отправили сразу в психушку. Конечно, скрутить профессионального полицейского не так-то просто, да и бластер Гвидон на всякий случай с собой прихватил, но все равно не хотелось начинать общение с далекими предками со скандала.

Гвидон был одет в черные брюки из грубой ткани, так называемые джинсы, и серую рубашку на пуговицах. Сверху Гвидон нацепил куртку от полевой формы того времени, москомп объяснил, что подобную одежду часто надевали для лесных прогулок. На ногах у Гвидона были легкие тряпичные ботинки на пластмассовой подошве, в двадцать первом веке они назывались кроссовками. За плечами Гвидона висел тряпичный рюкзак, внутри которого лежал ноутбук, несколько прибамбасов для перекачки информации на древние компьютеры, три пары трусов и носков, дезодоранты для тела и зубов, а также майка и тонкие штаны для жаркой погоды. Прогноз погоды обещал в ближайшие дни потепление и это был тот редкий случай, когда прогнозу можно безоговорочно доверять.

В левом кармане джинсов Гвидона лежала толстая пачка цветных бумажек общей стоимостью около десяти тысяч рублей, а в правом кармане – десять темно-зеленых бумажек по сто долларов каждая. Все бумажки были изготовлены в двадцать третьем веке и формально являлись фальшивыми, но в этом времени ни один детектор не смог бы обнаружить ничего подозрительного. Секреты бумажных денег давно перестали быть секретами, вся информация, необходимая для точного копирования банкнот двадцать первого века, попала в открытый доступ еще лет сто назад. При желании москомп мог изготовить хоть целую тонну фальшивых денег.

Но в цели Гвидона не входило устраивать в прошлом финансовую диверсию. Деньги ему были нужны прежде всего для того, чтобы самостоятельно выбраться из леса и доехать до Москвы. Теоретически, это можно сделать и бесплатно, но москомп оценивал шансы на успех как один к десяти. Трасса, рядом с которой находился портал, проходит слишком далеко от обычных маршрутов автостопщиков.

Минут через тридцать Гвидон стоял на обочине дороги лицом к автомобилям, едущим на восток. При приближении очередной группы машин он поднимал руку и помахивал ею, москомп сказал, что этот жест означает просьбу остановиться и подвезти. Москомп предупредил, что стоять придется долго, и не обманул.

Почему-то автомобилисты не горели желанием подвезти попутчика. Это было странно – в родном времени Гвидона любой бы остановился, увидев человека, нуждающегося в помощи. Правда, в родном времени Гвидона никто и не останавливал машины без крайней необходимости, а здесь это считалось в порядке вещей.

Дорога была очень узкая, всего один ряд в каждую сторону. Чтобы обогнать попутный транспорт, автомобилям приходилось выезжать на встречную полосу. Движение было очень интенсивным для такой узкой дороги, медлительные грузовики собирали за собой по десять-пятнадцать более скоростных машин, которые хотели бы их обогнать, но не могли, потому что встречная полоса все время либо была занята, либо не просматривалась достаточно далеко. Даже в юности Гвидона, когда автоматическое управление на подмосковных трассах еще не ввели, такого безобразия на дорогах не наблюдалось.

Только через четверть часа Гвидону удалось наконец-то остановить машину. Машина была довольно большая и вся какая-то угловатая, передний торец ее кузова пересекала наклонная полоса. Если бы не треснутое лобовое стекло и не замызганный салон, ее можно было бы назвать роскошной.

Водитель запросил вдвое большую сумму, чем должна была стоить такая поездка по словам москомпа. Гвидон понимал, что стоит поторговаться, но торговаться не хотелось – Гвидон опасался, что машина уедет и снова придется торчать на обочине неизвестно сколько времени. Ну его…

– Поехали, – сказал Гвидон.

Машина плавно тронулась с места и поехала по дороге, быстро набирая скорость.

– В Москве тебе куда? – спросил водитель – молодой бритоголовый детина с лицом, не отмеченным особым интеллектом.

– Метро «Теплый Стан».

Водитель задумчиво пошевелил губами, должно быть, безмолвно разговаривал с собственной совестью, запротестовавшей против бесстыдно заломленной цены. После короткого диалога совесть замолчала, водитель просветлел лицом и спросил Гвидона:

– За грибами ездил?

Гвидон промычал нечто невразумительное. Меньше всего ему сейчас хотелось вступать в долгий разговор ни о чем. Гвидон вытащил коммуникатор и собрался набрать номер Максима, может, он уже вернулся из путешествия в будущее. Увидев коммуникатор Гвидона, водитель радостно воскликнул:

– Ух ты! Прикольная у тебя мобила! Дай посмотреть!

– От дороги не отвлекайся, – буркнул Гвидон.

Водитель насупился и замолчал.

Гвидон набрал номер Максима, вначале домашний, потом мобильный, но ни один не отвечал. Должно быть, Максим еще не вернулся из будущего.

Гвидон откинулся на спинку кресла и попытался расслабиться.

3

– Сдается мне, этот переход будет последним, – сказал Максим, в очередной раз наклоняясь над машиной времени. – Поехали!

Максим ошибся, этот переход не был последним. Но цель путешествия стала совсем близка, теперь это было видно невооруженным глазом. К груди деревянного идола был приклеен кусок глянцевой бумаги, исписанный надписями на разных языках, две надписи Максим разобрал. Первая гласила «Brifing wil begin at B9BA080C0000», вторая – «Лекцыя начнеца в B9BA080D0000».

– Оригинальная у них орфография, – заметил Колян.

– А по-моему, все нормально, – сказал Рома. – А что, в вашем времени писали еще по старым правилам? Со всеми этими ятями, ерами…

– Нет, – сказал Максим. – Ятей и еров у нас нет уже лет сто, но «лекция» у нас писалась через «и», а «начнется» – через «тс».

– А «will» с двумя «l». – Колян решил блеснуть знанием английского.

– И вообще, странно все это, – заявил Максим. – Когда я в будущем лазил по интернету, все слова были написаны как надо.

– Ничего странного, – возразил Рома. – Москомп специально для тебя переработал все тексты, потому что знал, что ты из прошлого.

– Но это же колоссальная работа!

– Ничего колоссального, нормальная работа для нормального компьютера.

– Он мне залил на ноутбук целую энциклопедию и там все везде было написано правильно!

– Ну и что? Компьютер на то и компьютер, чтобы быстро делать рутинную работу. Бог с ней, с орфографией. Пойдем лучше лекцию послушаем, ту, которую будут по-русски читать.

Только теперь Максим заметил, что английская и русская надписи приглашают в разные времена.

4

В будущем Колян чувствовал себя, мягко говоря, странно. С каждым новым часом в его душе крепло ощущение, что все происходит не в реальности, а во сне, Коляну казалось, что вместо него живет и действует кто-то другой. Колян не мог поверить, что все это время он изучает историю будущего и предается философским размышлениям вместо того, чтобы перестать думать и начать действовать.

Будь на месте Коляна его тесть, тот не стал бы долго размышлять, а сразу сообразил бы, что и как надо делать. Во-первых, вызвать своих орлов и организовать охрану портала. Во-вторых, найти в будущем домик поприличнее и перевезти туда семью. А в-третьих, хорошенько подумать и начать превращать абстрактные знания в конкретные деньги.

Для начала можно порыться по архивам разных лотерей и выиграть с десяток-другой квартир и автомобилей. Чтобы никто ничего не заподозрил, придется поработать с подставными лицами, но это уже технический вопрос.

Другой способ быстро обогатиться – скачать архивы биржевых сводок и начать играть на бирже, точно зная, какие акции упадут в цене, а какие поднимутся. Очень больших денег, правда, на этом не заработаешь, потому что после первого большого успеха биржевая реальность изменится и принесенная из будущего информация перестанет быть актуальной. Но если подобрать толкового консультанта, он сможет выжать десяток-другой миллионов и из неактуальной информации. С консультантом, правда, придется поделиться, но это того стоит.

А еще можно притащить из будущего чертежи нового процессора или исходные тексты новой программы. Колян попытался представить себе, сколько бабок можно слупить, если продать конкурентам Microsoft полный комплект исходных текстов Windows 2010, и не смог. А ведь из будущего можно принести не просто новую версию популярной программы, а что-нибудь по-настоящему революционное, например, схему первого домашнего робота, пошедшего в массовое производство.

Колян знал, что в электронной промышленности большую часть стоимости товара составляет зарплата инженерам, разработавшим и отладившим новое устройство. Все остальное стоит сущие копейки. Если техническая документация достанется на халяву, прибыль будет колоссальной, так недолго и миллиардером стать.

Долго такая райская жизнь, конечно же, не продлится. Рано или поздно на горизонте появятся нехорошие личности, которые заинтересуются источником необычного везения простого российского бизнесмена и тоже захотят получить доступ к этому источнику. А потом они захотят получить не просто доступ, а монопольный доступ. Чтобы этого избежать, надо заранее предугадать критический момент и вовремя слить информацию спецслужбам – либо государственным, либо бандитским. Впрочем, это чаще всего одно и то же.

Все получается просто, правильно и логично. Получив доступ к кормушке, надлежит урвать, сколько можно, а как только попал в поле зрения конкурентов из более тяжелой весовой категории – вежливо отойти в сторону. В бизнесе это правило является аксиомой, но применять его к сложившейся ситуации Коляну не хотелось. На машине времени можно заработать колоссальные деньги, но Колян упорно не желал об этом думать. Он как будто снова стал подростком, начитавшимся Уэллса, Ефремова и Стругацких, он не хотел мечтать ни о чем меньшем, чем светлое будущее для всего человечества. Пусть никто не уйдет обиженным… тьфу!

Колян много думал, что будет потом, когда они с Максом закончат свой турпоход и вернутся в 2004 год. Колян старался не думать о себе, о том, что будет делать дальше лично он и какое будущее ждет лично его. Он думал о том, как изменится жизнь всего человечества в целом. А она ведь очень сильно изменится, новые технологии изменят мир до неузнаваемости.

В один прекрасный момент Колян понял, что именно он хочет получить от машины времени. Он хочет стать тем, кто принесет человечеству светлое будущее. Это было глупо, Колян понимал это, но это было так. Больше всего на свете ему хотелось добиться не богатства, не острых ощущений и даже не безопасности для себя и своей семьи, а именно славы. Колян хотел, чтобы каждый человек на Земле знал его имя, чтобы в школьных учебниках было написано, что машину времени первыми обнаружили Максим Соколов и Николай Немцов… Вот ведь идиотизм!

Колян понимал, что когда он вернется домой, он забудет о своих теперешних мыслях. Но пока он находился вдали от дома, семьи и бизнеса, он мог позволить себе помечтать. Иногда так хочется на время забыть о жизненных реалиях и поверить, пусть ненадолго и не до конца, что в мире есть место не только для борьбы за выживание, но и для более высоких материй. Коляну очень хотелось поверить в это по-настоящему.

5

Бритоголовый мужик высадил Гвидона метров за сто до метро. Водитель сказал, что пешком Гвидон дойдет быстрее и Гвидон согласился. Он расплатился, вышел из машины, вытащил рюкзак с заднего сиденья и пошел к метро. За те секунды, что Гвидон вытаскивал рюкзак, пробка успела продвинуться метров на десять и задние машины гневно загудели. Маленькая желтая машинка, вся покрытая ржавыми пятнами, перестроилась вправо и втиснулась перед автомобилем, на котором ехал Гвидон. Гвидон не видел смысла в этом маневре – все три ряда ползли с примерно одинаковой скоростью, водитель желтой машинки выигрывал считанные секунды. Надо полагать, дорожные пробки сказываются на мыслительных способностях москвичей не самым лучшим образом.

Гвидон прошел метров сто до перекрестка, а потом еще метров сто до входа в метро, который оказался дальше, чем говорил бритоголовый. Наверное, сам точно не знал, где метро, знал только, что неподалеку от этого перекрестка.

Гвидон спустился по широкой каменной лестнице и очутился в подземном переходе. Слева и справа сплошным потоком шли люди, все куда-то спешили и стоило Гвидону чуть замедлить движение, как его сильно толкнула грузная пожилая женщина с озабоченным выражением лица. Одета она была в осенний плащ, слишком теплый для сегодняшней погоды, плащ был потерт и грязен, а сама женщина пахла немытым телом. За собой она волокла большую тележку, мелодично позвякивающую на каждом сочленении керамических плит, которыми был выложен пол. Казалось, что сумка набита пустыми стеклянными бутылками.

– Понаехали тут, – буркнула себе под нос женщина, одарив Гвидона презрительным взглядом.

Гвидон очень удивился – он не сразу сообразил, как она догадалась, что он приезжий. Только через секунду до него дошло, что в отличие от коренных москвичей, он никуда не спешит, с любопытством озирается по сторонам, сразу видно, что в метро в первый раз. Непонятно только, откуда у этой женщины взялось презрительное отношение к человеку, которого она видит впервые в жизни. Наверное, всему виной дурное настроение или дурной характер.

Гвидон решил, что не стоит давать москвичам лишний повод для раздражения. Он ускорил шаг, влился в толпу и пошел вместе со всеми к концу тоннеля, где должен быть вход непосредственно в метро. Так еще должны быть турникеты, в один из которых надо вставить магнитную карточку, которую выдал Гвидону москомп.

Рядом со стеклянными дверями с надписью «нет входа» стену подпирали два молодых человека в серо-голубой униформе. Гвидон знал, что это полицейские, которые в России в эту эпоху назывались милиционерами. В исторических фильмах русские милиционеры носили такую же форму, только она сидела на них не так мешковато, а сами милиционеры не выглядели так убого. Очень молодые, совсем еще мальчишки, невысокие, хилые, лица какие-то туповатые, но в глазах без труда читается чувство собственного превосходства над толпой. Гвидон встретился взглядом с одним из милиционеров, тот присмотрелся к Гвидону повнимательнее, что-то сказал напарнику, они отделились от стены и пошли наперерез Гвидону.

– Здравствуйте, – сказал Гвидон и вежливо улыбнулся.

Милиционеры не ответили на приветствие.

– Документы, – отрывисто бросил тот из них, что был повыше ростом.

Надо полагать, он был главным в паре.

– Где? – не понял Гвидон и посмотрел вниз.

Он подумал, что они хотят предупредить его, что он потерял документы, но на полу ничего не валялось.

– Что, нету? – спросил милиционер и скривил рот в угрожающей усмешке.

– А что, должны быть? – ответил Гвидон вопросом на вопрос и тут же понял, что от него требуется. – Ах, документы…

Гвидон расстегнул на куртке верхнюю пуговицу, это ему удалось со второй попытки – пальцы не привыкли к древним застежкам. Далее Гвидон засунул руку в правый внутренний карман, где лежал его свежеизготовленный паспорт, точная имитация удостоверения личности образца двадцать первого века. Гвидон вспомнил, что в левом внутреннем кармане лежит бластер, который по местным законам ему запрещено иметь.

«Кажется, я влип», подумал Гвидон и тут же устыдился своей мысли. Это даже хорошо, что он так быстро столкнулся с представителями власти, теперь ему будет гораздо проще передать информацию куда надо. Первое впечатление было обманчивым, эти ребята молодцы, раз сумели моментально вычислить приезжего из отдаленной местности. В эпоху разгула терроризма бдительность – не самое плохое качество, особенно для полицейского.

– Вот, пожалуйста, – сказал Гвидон и снова вежливо улыбнулся.

Главный милиционер взял паспорт и стал его внимательно изучать. Гвидон подумал, что паспорт выглядит совсем новеньким и это может быть подозрительно. Но это даже хорошо, сразу станет видно, насколько они бдительны.

Милиционер вдруг засмеялся и ткнул своего напарника локтем в бок.

– Серега, глянь сюда, – сказал он.

Серега глянул в паспорт и тоже заржал.

– Алиханов Гвидон Хусаинович, – прочитал он. – Гондон, блин.

Гвидону показалось, что он ослышался.

– Что, простите? – спросил он.

Милиционеры снова заржали. Тот, который не Серега, стал бегло листать паспорт. Лицо милиционера вдруг помрачнело.

Гвидон приподнялся на цыпочки и увидел, что милиционер изучает штамп, гласящий, что владелец паспорта проживает в городе Москве на улице… название улицы было написано неразборчиво.

Милиционер испытующе оглядел Гвидона с ног до головы, взгляд его остановился на рюкзаке.

– Что внутри? – спросил милиционер.

Из фильмов Гвидон знал, что в этом времени для личного обыска требуется разрешение особого чиновника, который назывался «прокуратор». Милиционер не имел права задавать такой вопрос без разрешения прокуратора. Тем не менее, Гвидон решил ответить.

– Одежда, смена белья, – сказал Гвидон. – Еще компьютер.

Лица милиционеров оживились.

– Документы на компьютер есть? – спросил тот, что главнее.

– Нет, – удивленно ответил Гвидон. – Откуда? Что, у компьютеров тоже паспорта бывают?

Милиционер Серега вдруг перехватил резиновую дубинку поудобнее и угрожающе взмахнул ей.

– Ты мне пошути еще, пошути, – зловеще процедил сквозь зубы его коллега, крепко взял Гвидона за локоть и сказал: – Пошли.

Они прошли через двойную стеклянную дверь с надписью «вход в метро», при этом главному милиционеру пришлось отпустить руку Гвидона, но Серега вплотную пристроился сзади. Они явно опасались, что Гвидон убежит. Интересно, почему? Что они такого заподозрили? Они подумали, что он террорист? Почему?

Они провели Гвидона в узкий проход слева от турникетов. Следившая за порядком пожилая женщина в темно-синей униформе покосилась на Гвидона, но ничего не сказала.

Гвидона ввели в маленькую дверь, на которой было написано «Милиция». За дверью обнаружился коротенький коридорчик с маленькими комнатками по бокам. В одну из них и втолкнули Гвидона, надо сказать, весьма невежливо. Гвидон хотел было возмутиться, но передумал, потому что ему стало страшно. Это чувство было нелепым и иррациональным – в самом деле, кого и чего ему тут бояться? Этих двух недомерков, упивающихся властью над другими людьми?

– Осторожнее, пожалуйста, – сказал Гвидон.

Кто-то из милиционеров еще раз толкнул Гвидона. Гвидон потерял равновесие и жестко приземлился на деревянную скамью, стоявшую около стола.

– Открывай рюкзак, – потребовал главный милиционер.

Гвидон начал злиться.

– А разрешение прокуратора у вас есть? – спросил он.

Милиционер приблизил свое лицо к лицу Гвидона и скорчил презрительную гримасу.

– Научись сначала слова выговаривать, скотина черножопая, – сказал он.

– Я вас не оскорблял, – процедил Гвидон сквозь плотно сжатые зубы. – Я хочу поговорить с вашим начальником.