Текст книги "В калейдоскопе событий (сборник)"

Инцидент в поезде

А Станислав Давыдович ехал тем временем в купе скорого поезда на Урал. Он уже давно обещал своей бабушке приехать к ней, чтобы поправить её покосившийся домишко, поправить изгородь, переложить печь. Ведь бабушка жила совсем одна, а ей шёл уже 86 год. На соседей надежда слабая: у них своих забот хватает. И вот, наконец, он взял отпуск и едет к любимой бабушке, предвкушая, как она ему обрадуется.

Она обязательно будет вокруг него суетиться и по обыкновению приговаривать: «Ну вот и дождалась я любимчика своего. Уж, куда тебя посадить и чем потчевать? А Валюха-то, Стасик, совсем невестой стала. Всё о тебе спрашивает и просит никому не рассказывать, что тобой интересуется. Прямо сохнет по тебе…»

«Так было всегда, когда я приезжал летом в деревню. Так же будет и в этот раз», – думалось ему.

Станислав вышел в узкий коридор поезда и остановился у окна. Было уже совсем темно. И как ни старался, он ничего не мог разглядеть в этой августовской темени. Кроме, может быть, вереницы слабых огней, остающихся позади стремительно летящего вперёд поезда.

В конце коридора показались два подвыпивших субъекта. И Станислав почему-то ничуть не сомневался, что когда они поравняются с ним, то обязательно попросят закурить. Действительно, один из них (тот, что помоложе) бесцеремонно толкнул Станислава локтем и пробасил:

– Закурить дашь, красовЕц?

Его корешу на вид было за сорок. Он угрюмо смотрел на Станислава из-под мохнатых рыжих бровей.

– Не курю, ребята! – резко ответил Станислав и повернулся к ним спиной, давая этим понять, что разговор закончен.

– Ну и дурак одноклеточный! – не унимался молодой.

Станислав быстро повернулся, схватил его за плечи и, приблизив своё лицо вплотную к пьяной роже парня, тихо, но отчётливо сказал:

– Думай, прежде чем что-то сказать, малыш! А ты, видно, думать совсем разучился? Так я могу поучить тебя вежливости!

– Что ж, пойдём потолкуем, – процедил сквозь зубы подоспевший на выручку своему молодому корешу угрюмый. – Страсть как люблю наказывать таких вот разговорчивых и непочтительных.

Но в это время открылась дверь соседнего купе и из него выпорхнула крашеная блондинка лет сорока пяти с сигаретой в руке.

– Кто из вас последний, мальчики? – и она показала концом сигареты в сторону туалета.

– Потерпи немного, бабуся! – втолкнул её обратно в купе угрюмый и закрыл за ней дверь. – Тут у нас серьёзный разговор начинается…

Из туалета вышел плотный широкоплечий парень в спортивном костюме с белыми лампасами на брюках. Он, видимо, слышал конец разговора и потому, проходя мимо Станислава, обронил:

– Пристают к тебе, парень? Могу помочь!

– Да нет. Всё в порядке. Спасибо! – неожиданно для самого себя ответил Станислав.

– Ну-ну, – негромко пробурчал «спортсмен» и вошёл в то самое купе, откуда выходила блондинка.

– Смотрите-ка, гордый! – протянул молодой и многозначительно поднял вверх указательный палец.

– Ничего, сейчас мы с него быстренько спесь собьём, – сказал угрюмый и рукояткой ножа подтолкнул Станислава к тамбуру.

– Убери ножик, папаша! Пригодится карандаши чинить, – с наигранной весёлостью ответил Станислав, чувствуя, что внутри у него всё похолодело. «Такой ведь может и пырнуть…» – подумалось ему.

И в этот момент «малыш» с силой ударил его кастетом в челюсть. Станислав соскользнул на пол и, теряя сознание, вдруг ощутил второй удар – тяжёлой рукояткой ножа по темечку…

* * *

Проводница прибежала в тамбур, когда он был уже до отказа забит пассажирами. «Спортсмен» рассказал ей, что видел, как какие-то два субъекта приставали к пострадавшему. Выслушав его, проводница скомандовала:

– Товарищи! Просьба расходиться. Сейчас придут милиционер и медсестра. Может, среди вас есть врач?

Оказалось, что «спортсмен» с какой-то пожилой худощавой женщиной уже привели пострадавшего в чувство и согласились довести его до служебного купе.

Вскоре появился и милиционер, сопровождавший поезд. Он спросил проводницу, где лучше высадить пострадавшего. Решили оставить его на ближайшей станции, так как там неподалёку есть городская больница.

Очнулся в больнице

Станислав открыл глаза и как сквозь туман увидел средних лет женщину в белом халате, которая сидела напротив него и встряхивала градусник. Заметив, что он хочет что-то сказать, она приложила палец к губам.

– Вам ещё нельзя разговаривать, – тихо сказала медсестра.

– Где я и сколько времени здесь лежу? – с усилием спросил Станислав.

– Потом, потом, дорогой, – замахала руками женщина. – Врачи запретили вам разговаривать.

Станислав закрыл глаза и попытался собраться с мыслями. И не смог: в голове стоял какой-то непрерывный нудный звон, который никак не давал ему сосредоточиться.

«Кто я? Где я? Сколько времени здесь лежу?» – задавал он последовательно себе вопросы и ни на один из них так и не мог ответить.

На следующий день в палату вошёл высокий пожилой врач в сопровождении двух молоденьких ассистенток и, обращаясь к ним, тихо сказал:

– У этого молодого человека почти полная потеря памяти.

– А как долго это состояние может продолжаться, товарищ профессор? – спросила одна из них.

– Мне думается, через недельку-другую память всё же начнёт восстанавливаться.

– А что было причиной потери памяти? – спросила уже другая ассистентка.

– Говорят, в поезде его оглушили ударами по голове какие-то два рецидивиста. Их сейчас разыскивают.

Профессор с коллегами-медиками медленно пошёл к выходу из палаты, продолжая вполголоса с ними переговариваться…

Потеря памяти

Станислава выписали из больницы через полтора месяца. Документов при нём никаких не оказалось. Он до сих пор не помнил, ни откуда приехал, ни даже как его зовут. Оформить его выписку и сопровождать из больницы пришла та самая девушка-проводница, которая предложила высадить его здесь из поезда. Она обещала, что позаботится о больном и доставит домой, когда он как следует придёт в себя. Медсестра молча записала в журнал её адрес, служебный телефон и провела их на выход.

На улице Станислав отрешённо смотрел прямо перед собой и покорно шёл за девушкой. Она тоже не знала, как начать разговор, но наконец как можно более весёлым голосом сказала:

– А я отпуск оформила и теперь смогу помочь вам вернуться домой, когда вы поправитесь…

– Кто вы и откуда меня знаете? И куда мы сейчас идём?

– Я Света. Работаю проводницей на скором поезде, которым вы ехали из Москвы. Неужто вы совсем ничего не помните?

– Я даже не помню, как меня зовут. В голове постоянно какой-то шум. Я отдыхаю от него, только когда сплю…

– Профессор сказал, что это у вас скоро пройдёт. Потерпите ещё немного. А пока будете жить у моего двоюродного брата в Кучино, согласны?

– Мне сейчас всё равно, где жить… Спасибо вам…

– Не за что… Всё образуется. Всё будет хорошо – вот увидите!

Подружки на дежурстве

Две девушки в форменной одежде стояли у турникетов метро и тихо беседовали.

Той, что была чуть ниже ростом, Вале, было на вид лет двадцать. Она провожала взглядом «единые» или собирала у проходивших мимо неё людей талоны с большой красной буквой «М», рвала их и машинально опускала в стоящую рядом огромную урну. При этом она старалась не потерять нить разговора, а это было не так уж просто. Ведь её подруга, Лена, говорила скороговоркой, то и дело бросая взгляды на противоположный конец вестибюля, где оставила свой пост.

Вдруг оттуда раздался свисток. Лена оборвала себя на полуслове и, крикнув на ходу: «Я сейчас!», побежала к своим турникетам. Оказалось, что двое дружинников, которых она попросила подежурить за неё, не пропускали вдрызг пьяного высокого молодого парня с огромным вещмешком за плечами. «Турист» громко возмущался и остервенело пытался сбросить свой рюкзак, в котором, как он утверждал, была служебка.

– Гражданин! Вы же знаете, что пьяных в метро не пропускаем, – вмешалась Лена. – Уходите, или я вызову милицию.

– Вот уж напугала-то, сикилявка! – огрызнулся он и вдруг осёкся, увидев, что к ним уже спешит милиционер. Парень быстро оценил обстановку и, сильно шатаясь, размашисто пошёл на выход.

– Пусть идёт! – сказала Лена, заметив, что дружинники собираются бежать за ним. Может быть, на улице очухается и не попадёт в вытрезвитель.

Подбежала запыхавшаяся Валя.

– Ну что тут у вас?

– Да вроде всё обошлось… Так, на чём я остановилась?

– Лучше расскажешь после смены подробнее, а то мне надо бежать к себе. Пока!

Теперь Лену ничто не отвлекало. Но как раз это-то ей и не нравилось. Она никак не хотела мириться с однообразием и монотонностью своей работы и жизни вообще. В восемнадцать лет все мечтают окунуться в романтику, быть в самой гуще каких-то интересных и захватывающих событий. А если ничего этого нет, то остаётся лишь надеяться, что не сегодня так завтра обязательно произойдёт что-то необыкновенное и важное для неё. Совершится какой-то глобальный переворот в её однообразной и серой жизни…

«Но вот, кажется, сейчас будет небольшое развлечение», – успела подумать она. И в этот самый момент худенький белобрысый парнишка, уже опёршийся руками на крышки соседних турникетов, резко оттолкнулся ногами и благополучно перелетел через узкий проход.

И затем как ни в чём не бывало продолжил свой путь к эскалатору.

«А что, если бы он пересёк ногами луч фотоэлемента, сработала бы задвижка или нет? – вдруг подумала Лена. – И ещё интересно, жалко ли ему опускать пятачок в турникет или просто необходима такая своеобразная утренняя разминка?»

Каждый раз, завидев ещё издалека этого парня, она хотела задержать его и как следует отчитать, но уже в следующий момент отказывалась от этой мысли, так как не хотела лишать себя удовольствия видеть, с какой лёгкостью он каждый раз выполняет свой трюк.

А вот спешит старичок с большим портфелем. Видимо, профессор или учитель. У него с Леной договорённость – показывать свой проездной только в начале месяца, а в остальные дни он проходит мимо неё, не останавливаясь. Он лишь с ней здоровается.

Лене просто не хотелось заставлять очень пожилого человека терять время на показ «единого», если она и так знает, что старичок его приобрёл на целый месяц.

Есть и ещё несколько человек – персональные пенсионеры – которых она очень хорошо знает в лицо и не требует у них проездного документа.

«А Валька никому не делает поблажек, – вспоминает Лена. – Кто же из нас прав? Если по инструкции, то конечно она. А если просто по-человечески?..» И она который уже раз за сегодняшний день сверила свои маленькие ручные часики с огромными электрическими часами, висящими прямо над её головой.

«Какой же сегодня нескончаемый день…» – уныло подумала девушка. И вдруг увидела, что к ней наконец-то не спеша приближается её сменщица тётя Даша.

Акробат

Сегодня канун Первомая, и Лена радуется тому, что люди идут на работу в приподнятом настроении. Уже заканчивались утренние часы пик, когда она увидела знакомого «акробата». Парень, как обычно, перелетел через проход между турникетами, но, видимо, попал ногой на что-то скользкое и со всего размаха ударился затылком об угол турникета.

Лена очень отчётливо всё это видела. И она была так потрясена случившимся, что некоторое время стояла неподвижно, как парализованная. Поэтому до неё не сразу дошёл вопрос женщины, теребившей её за рукав:

– Девушка, где здесь медпункт? Ему нужна срочная помощь!

Опомнившись, Лена сорвалась со своего места и побежала за медсестрой. Вскоре парня уложили на носилки и унесли. Толпа начала медленно редеть. Пришла уборщица с ведром и тряпкой. Бубня что-то себе под нос, она насухо вытерла с серого кафеля два больших алых пятна.

А Лена всё корила себя в душе за то, что спокойно наблюдала, как этот баламут у неё на глазах столько раз нарушал правила, пока не загремел в больницу.

«Нужно обязательно узнать в нашей станционной милиции, куда его увезли и в каком он состоянии», – с грустью подумала она.

Когда к ней подбежала Валя, чтобы узнать подробности случившегося, она была очень удивлена тому, что подруга еле-еле сдерживает слёзы. И сразу же начала, как могла, её успокаивать. Однако, всегда такая разговорчивая, Лена попросила не задавать ей больше никаких вопросов. И за всё дежурство не проронила больше ни слова…

* * *

Через два дня Лена не без труда разыскала «акробата». Он ей очень обрадовался и сказал, что рана оказалась сквозной и потому, как объяснили врачи, не очень опасной. «Лёгкое сотрясение мозга и ничего больше!» – улыбнулся он.

Парнишку звали Лёней. Работал он в цирке – ухаживал за животными, но мечтал выучиться на акробата.

«Вот, оказывается, почему ему нужна была эта разминка», – отметила про себя Лена.

Лёня с упоением рассказывал о цирковой жизни, а Лена заворожённо его слушала.

– Ленка, переходи-ка работать к нам. Ну что ты в этом метро под землю зарылась, как крот какой-то? Я уверен, что в наши с тобой годы надо дерзать, а не билетики от пассажиров принимать!

– Ну, раз ты так в этом уверен, я подумаю. Может быть, ты и прав, – улыбнулась она и начала прощаться.

Из больницы Лена выходила в отличном настроении.

«А что, если на самом деле пойти работать в цирк? Вот только с Валькой посоветуюсь…» – подумала она и замурлыкала что-то себе под нос, уже наполовину приняв решение…

Первые премиальные

– Ты что, Ленка, с ума спятила? Артистки из тебя всё равно не получится, а работать в цирке уборщицей – это же последнее дело! Ты хоть представляешь, какой там запах? – темпераментно вразумляла Валя подругу.

Они сидели в кафе и обмывали свои первые в жизни премиальные. Посетителей было немного: за каждым столиком сидели по два-три человека.

– К вам можно, девушки? Ведь мы, кажется, немного знакомы? – весёлым зычным голосом спросил маленький лысый мужчина, придерживая под руку свою дородную, очень симпатичную половину.

– Пожалуйста, всегда рады вам! – ответила Лена, сразу же узнав в мужчине одного из персональных пенсионеров, который ежедневно приветствовал её в метро.

Оказалось, что Дмитрий Степанович – так звали пенсионера – длительное время возглавлял крупный НИИ, свыше десяти лет был на партийной работе, а его жена, Мария Ефимовна, и по сей день работает врачом.

За беседой незаметно текло время. Супруги попросили счёт. Официант вырвал листок из блокнота и сказал, сколько следует заплатить. Дмитрий Степанович удивлённо хмыкнул, но сразу же вынул бумажник, готовясь расплатиться.

Вдруг Лена приторно вежливо попросила официанта проверить счёт. Тот презрительно посмотрел на девушку, но выполнил её просьбу. После «скрупулёзной проверки» он назвал ту же сумму.

– Тогда давайте считать вместе! – возмущённо заявила Лена.

Она вслух быстро перечислила всё заказанное и сразу же подвела в уме баланс. При этом разница с суммой, названной официантом, составила более двух рублей.

«Да на эти деньги два раза в столовую можно сходить!» – сконфуженно подумал Дмитрий Степанович, но промолчал.

– Будем ещё раз проверять или вы согласны со мной? – Лена вопросительно посмотрела на официанта.

– Не надо. Я ошибся: не знал, что в уме, оказывается, считать легче, чем на бумажке, – попытался отшутиться официант.

Затем он быстро получил от Дмитрия Степановича деньги и ретировался.

* * *

На следующий день Дмитрий Степанович заговорщицки отвёл Лену в сторонку от турникетов метро и сначала несколько секунд испытующе смотрел на неё, а затем сказал:

– Милая моя девонька, мне кажется, что у вас склонность к точным наукам. Я берусь подготовить вас к поступлению на физико-математический факультет университета… Соглашайтесь!

– Но, уважаемый Дмитрий Степанович, я сама ещё не уверена, что в этом моё призвание. Мне хочется чего-то живого и увлекательного. Наверное, я всё-таки пока пойду работать в цирк…

– Конечно же, Леночка. Вы сами должны делать выбор. Но вот мой телефон. Если надумаете, позвоните, – Дмитрий Степанович передал ей свою визитку и быстро растворился в толпе.

«И всё-таки я пойду работать в цирк, – с каким-то маниакальным, даже ей самой непонятным упорством подумала она. – На том и порешили…»

Цирковая уборщица

В первые дни работы в цирке Лене действительно казалось, что в этом её призвание. Она со стоическим упорством выполняла всё, что ей поручали: чистила клетки, кормила животных, следила за их самочувствием… Однако больше всего ей нравилось наблюдать, как артисты готовят номер. И особенно её привлекали акробаты-прыгуны. Ей невольно хотелось угадать, когда руководитель группы Виктор Иванович скажет: «Стоп! Годится! Поехали дальше!»

И Лена снова и снова считает, сколько сальто, кульбитов и тройных прыжков успевает сделать каждый акробат, пока не прозвучит долгожданное тренерское «стоп». Вскоре, уже не полагаясь лишь на память, она начала вести статистику на каждого члена группы. И сначала очень удивилась, а потом привыкла к тому, что кто-то добивается успеха раньше, а кто-то позже – она научилась прогнозировать…

Интуитивно Лена, конечно же, чувствовала, что должны быть какие-то законы и формулы, объясняющие эти явления, но познакомиться впервые с теорией вероятностей и математической статистикой ей довелось гораздо позже.

* * *

Шло время. Лёня уже готовил свой новый номер, а Лена продолжала ухаживать за животными и каждую свободную минуту забегала к акробатам.

Проходя как-то мимо клеток с лисами и енотовидными собаками, Лёня вдруг увидел стопку тетрадей. Он взял одну из них и начал медленно перелистывать. Фамилии чуть ли не всей труппы шли вперемешку с аккуратными колонками цифр.

– Что, интересно? – услышал он позади себя знакомый девичий голос.

– Так вот, Ленка, чем ты занималась все эти дни и месяцы! И из-за этой муры не пошла со мной на концерт?

– Ну, во-первых, это не мура. А во-вторых, мне просто нездоровилось в тот день…

– Но, надеюсь, завтра хоть будешь в норме?

– Возможно, возможно… – нараспев ответила она и улыбнулась.

На следующий день около шести вечера Лёня уже стоял у памятника Горькому в ожидании Лены.

На этот раз она пришла без опоздания.

– Лёнь, ты на меня не обижайся, но мне что-то не очень хочется идти сегодня в «Третьяковку»… Вот посмотри, что я купила!

Он взял из её рук книгу.

– Математическая статистика, – прочитал вслух Лёня. – Но согласись, что ничего нет скучнее этого!

– Ты это серьёзно? А я вот не смогу спокойно любоваться картинами, когда у меня в руках такая книга. Мне так и не терпится поскорее найти ответ на некоторые вопросы…

– Ну и оставайся со своим сокровищем. По всему видно, что тебе суждено быть обыкновенным синим чулком!

Он хотел ещё что-то добавить, но передумал. И, лишь сокрушённо махнув рукой, быстро побежал к метро.

Знакомство в электричке

Юрий Степанович Копылов познакомился с девушкой. Произошло это как-то сразу, совершенно для него неожиданно.

В первый день своего отпуска он собирался на пляж. Оставалось решить, добираться до места на электричке или на двух автобусах. Подумав немного, он выбрал первый вариант.

Пришёл на станцию и взглянул на расписание. До электрички ещё оставалось несколько минут. Он купил билет и прошёл на середину платформы. И почти сразу же его внимание привлекла молодая пухленькая блондинка, которая, облокотясь на перила, пыталась что-то разглядеть вдали.

Юрий Степанович довольно бесцеремонно, что ему прежде не было свойственно, встал за её спиной и стал смотреть в том же направлении.

– Да вон же она! Смотрите, чуть левее, – вдруг закричал он блондинке в самое ухо.

– Кто она? И почему вы так орёте? – обернулась к нему девушка.

– Как кто? Собака, конечно. Ведь вы же её потеряли?

– С чего это вы взяли, что я потеряла собаку?

– Но вы же смотрели вперёд так пристально! И потом, разве люди редко теряют собак?

– У вас, молодой человек, просто болезненное воображение. И я от души вам сочувствую. А теперь оставьте меня в покое, пожалуйста, – и она повернулась к нему спиной.

В это время подошла электричка – и платформа быстро опустела.

В вагон Юрий Степанович решил не проходить, так как ему захотелось покурить в тамбуре. Он уже достал пачку и начал выбивать из неё сигарету, как вдруг услышал знакомый голос:

– Ну вот, и здесь без курильщика не обошлось! Может быть, всё-таки потерпите несколько минут?

– И сколько же я должен, по-вашему, терпеть? На какой остановке вы выходите? – вопросом на вопрос ответил Юрий Степанович и в упор посмотрел на свою собеседницу.

– Я выхожу в Карачарово, но это совсем не означает, что, когда я выйду, можно спокойно отравлять людей этим ядом. Ведь не только же я одна не выношу дыма! Не правда ли, товарищи? – обратилась она к пожилому рыхлому мужчине в очках и крикливо одетой девице, кокетливо поправлявшей в этот момент пучок тёмных волос.

– Совершенно с вами согласен, – сразу же откликнулся мужчина.

– Зато я не согласна, – лениво промямлила девица. Она слегка нагнулась, выплюнула жвачку в дверной проём и ловко выхватила из заднего кармана джинсов пачку папирос.

– Разрешите составить вам компанию, молодой человек? – потянулась она к нему с папиросой, чтобы прикурить.

– Очень сожалею, но с этой самой минуты я не курю, – весело ответил он, подмигнув блондинке.

Девица что-то прошипела в ответ и, быстро убрав пачку в карман, вошла в вагон.

Электричка вышла на поворот. Юрий Степанович задумчиво следил за длинной лентой вагонов, извивающихся по рельефу местности, словно гигантская гусеница. Но когда он снова взглянул на блондинку-незнакомку, то чуть не вскрикнул от удивления и восторга. Ибо на какое-то время лучи солнца пронзили дверные стёкла и на груди девушки чётко обозначились тёмные буквы «НЕ ПРИСЛОНЯТЬСЯ!». Затем поезд повернул в другую сторону, и солнце на этот раз осветило противоположные двери. При этом предостерегающая надпись появилась на стене вагона, так как там никто не стоял. Но через минуту-другую с лучами солнца буквы снова перекочевали на два изящных холмика девичьей груди. И на этот раз девушка уже сама не смогла сдержать улыбку.

– А вы наблюдательный, – обратилась она к Юрию Степановичу. – Сама я бы никогда этого не заметила…

– Кстати, вы знаете, почему ваша станция называется «Карачарово», а моя – «Кучино»? – вдруг спросил он.

– Нет, конечно. А вы?

– Мне думается, что ещё в петровские времена в этих местах купцов как-то наказывали за лишнюю выпитую чарку, то есть «карали», а в Кучино купцы объединялись – «кучились», чтобы легче было отбиваться от лесных разбойников.

– Да, пожалуй, в этом что-то есть, – задумчиво откликнулась девушка. – Во всяком случае, ваши пояснения кажутся мне весьма забавными.

– Я могу рассказать вам много интересного и о Реутово, Балашихе, Железнодорожном – бывшей Обираловке…

– Мне бы очень хотелось послушать ваш рассказ, но я должна выходить.

Юрий Степанович лихорадочно соображал, как побыстрее договориться о свидании с этой милой девушкой. Однако ничего путного на ум не приходило, а он уже находился в жесточайшем цейтноте. И потому решился на банальность:

– А хотите, я скажу, как вас зовут и на какой улице вы живёте?

– Не стоит тратить время: всё равно не отгадаете – имя у меня довольно редкое, а живу я совсем не в Карачарово… Если хотите, подъезжайте завтра к шести часам в Железнодорожный, к гидротехникуму. Ладно? – выходя, успела сказать девушка.

– Обязательно буду! – успел он ответить прежде, чем двери электрички захлопнулись.