Текст книги "Репетитор"

Суббота прошла самым удивительным образом: за весь день вообще ничего не случилось. Опять переночевав у дородной украинки, утром я поехал на работу. И без того долгий путь, мне пришлось еще удлинить, петляя по запруженным транспортом улицам. Эта трата времени и бензина позволила установить, что за мной никто не следит.

Другой, менее подозрительный тип, на моем месте решил бы, что преследователи потеряли мой след и ничего не знают о том, где меня можно найти. Однако я так не думал. К этому моменту у меня уже сложилась довольно ясная картина происходящих событий. Начал я также понимать истинную роль всех действующих лиц. Догадывался и о том, кто и почему убил Александра Александровича и почему я никак не мог скрыться от бывших коллег. Правильно сказано у Екклезиаста: «Большое знание умножает скорбь». Мой анализ ситуации приводил к однозначному выводу – живым я из этой авантюры не выберусь. Все же, несмотря на такой пессимистический прогноз, я не собирался сдаваться.

Сидя на рабочем месте, я снова и снова продумывал свои дальнейшие действия. Нужно было срочно предпринимать шаги по своему спасению, и первым таким шагом должна была стать воскресная встреча с Людмилой. Важная роль отводилась и Оксане, так вовремя появившейся в этой истории. Кстати сказать, добрая хохлушка простудилась и сегодня осталась дома. Я отметил для себя, что нужно будет заехать в аптеку.

После работы я купил лекарства от простуды для Оксаны и заодно еще кое-что для себя. Необходимо было заранее побеспокоиться о возможной медицинской помощи, так как предстоящая встреча без галстуков с охраной Боровского могла плохо отразиться на моем здоровье.

Мне пришлось долго звонить, прежде чем толстушка открыла дверь. Хотя Оксана постаралась, как всегда, приветливо встретить меня, было видно, что она едва стоит на ногах. Я уложил ее в постель, сунул подмышку градусник и отправился на кухню. Пришлось мобилизовать все свои несуществующие кулинарные таланты, чтобы приготовить что-нибудь мало-мальски съедобное.

Поставив вариться куриный бульон, я зашел к болящей, узнать, как у нее дела. Дела были не блестящие. У Оксаны поднялась температура, поэтому, параллельно с приготовлением пищи, я приступил к лечению бедолаги.

Заставив больную выпить жаропонижающего, я на минутку присел на ее постель. Оксана взяла мою руку и прижалась к ней горячей щекой.

– Какой ты хороший, Сережа, – добрый, заботливый, – с трудом прошептала женщина. – Не понимаю, как твоя жена могла тебя выгнать.

– Значит, не такой хороший, – пробормотал я.

Толстушка через силу улыбнулась.

– Не болтай глупости. Я мужиков насквозь вижу. Ты мне сразу понравился. Скромный такой, интеллигентный…

Оксана захлебнулась кашлем. Отдышавшись и вытерев выступившие слезы, женщина простонала:

– Ох, ну почему мне так хреново…

– Заканчивать тебе надо с этой трудовой деятельностью, – строго сказал я.

– А что я кушать буду? У меня дома в Полтаве еще родители-пенсионеры есть и сынишка. Если бы не они, думаешь, я стала бы шлюхой? Нужда заставила.

– А муж где? – задал я вопрос.

– Бандиты убили, – вздохнула Оксана. – Раньше-то он на одном заводике работал, электриком. Немного спортом занимался – ходил в «качалку». Потом заводик закрыли. Работы нет, денег нет. Пацаны из «качалки» его к себе позвали. В бойцы. Сказали, что «держат» рынок и торговцы им платят за охрану. Ну, мой и соблазнился. А через пару месяцев его убили на разборке. У наших пацанов вышли какие-то непонятки с бригадой чеченов. Как положено, назначили «стрелу», а там начался кипеж и моего Игорька застрелили. Других пацанов – кого посадили, кто в бега ударился, так что помочь мне было некому. Погоревала я, да с подружкой и поехала в Москву. Подруга скоро подсела на наркоту и куда-то пропала. Сейчас, может, уже и в живых ее нет.

Оксана замолчала.

– И что ты собираешься делать дальше? – спросил я женщину. – Какие у тебя планы?

– Не знаю, – пожала она плечами. – Боюсь даже думать о будущем.

Оксана с отчаянием посмотрела на меня.

– Мне деньги нужны! В следующем году сына в школу собирать. Родители пишут, что есть возможность заняться торговлей на рынке, но это тоже «бабки» немалые. Чтобы что-то заработать, сначала нужно что-то вложить.

– Сколько конкретно тебе нужно бабла на торговлю? – прервал я Оксану.

Толстушка задумалась.

– Чтобы оформить все бумаги, «подмазать» всех нужных людей, закупить товар, да еще самим прожить какое-то время – тысяч десять баксов, не меньше.

– Тогда у меня к тебе деловое предложение. Слушай внимательно. Ты срочно выздоравливаешь, заканчиваешь со своей сферой досуга и в понедельник уезжаешь домой в свою Хохляндию. Билет я тебе куплю.

Удивленная женщина открыла рот, чтобы что-то сказать, но я мягко закрыл его ладонью.

– Помолчи, дай договорить. Ты мне оставляешь ключи от квартиры. Я тут еще пару дней поживу. Взамен ты получишь десять тысяч «зеленых» на развитие малого бизнеса. Заработаешь – отдашь. И не благодари меня, не надо.

Однако вместо того, чтобы с криком восторга броситься мне на шею, Оксана проговорила с обидой:

– Ты что, решил надо мной поглумиться? Считаешь меня полной дурой?

– Дурой я тебя не считаю. Просто хочу тебе помочь из Анжелики снова стать Оксаной.

– Да откуда у тебя такие деньги?! Может быть ты засекреченный олигарх?

Я засмеялся.

– Честно сказать, денег у меня пока нет, но на днях будут. Мы с женой продаем квартиру и из своей доли я тебя спонсирую, если ты, конечно, оставишь свои координаты.

На широком простоватом лице хохлушки ясно отражалась борьба недоверия с надеждой. Я молчал, боясь излишним натиском только усилить ее сомнения. Наконец, все еще недоверчиво, Оксана спросила:

– А тебе-то какой интерес давать мне такие большие бабосы?

Я постарался развеять ее последние сомнения.

– Во-первых – это не подарок. Я даю тебе в долг, с отдачей. Во-вторых, куда-то же деньги нужно вкладывать. Почему, например, не в твою торговлю? В-третьих, хочу тебе помочь встать на ноги.

«В-четвертых, – про себя добавил я, – тебе, моя дорогая ночная фея, после вторника будет смертельно опасно оставаться в Москве».

Оксана вдруг обняла меня и прошептала своим простуженным голосом:

– Если ты меня не обманешь, если сделаешь, как обещаешь – я, клянусь тебе, никогда этого не забуду. Все для тебя сделаю, все что ни попросишь.

– Ладно, договорились, – я осторожно высвободился из объятий и встал с постели. – Суп наверно уже готов. Сейчас я тебя буду кормить куриным бульоном.

– Поцелуй меня, – тихо попросила женщина. От избытка чувств на глазах у нее показались слезы.

– Ну, вот еще! – сменил я тон, боясь, что она вот-вот расплачется. – Сопливых олигархи не целуют!

На следующий день моей гостеприимной украинке стало лучше. Возможно, на ее самочувствии положительно сказалось мое обещание денег, возможно, подействовали лекарства. Во всяком случае, утром она по-своему отблагодарила меня за лечение и, таким образом, возродившись к новой жизни, начала собираться в дорогу. Мне Оксана велела не путаться у нее под ногами, поэтому я поудобнее устроился на постели и принялся рассеянно следить за сборами.

Наблюдая за хлопотами женщины, я вдруг подумал, что в последнее время меня стал окружать целый гарем: Лена, Оксана, Люда. Ирония судьбы: каждая из них мне по-своему дорога, и с каждой в самом скором времени я должен расстаться.

Мне скоро сорок, а чего я достиг? Ни дома, ни семьи, ни денег. Только скромная должность охранника в сомнительном предприятии. Может быть права Елена и смысл существования в том, чтобы как можно лучше устроиться в жизни? И ради сладкого куска лгать, совершать подлости и предавать тех, кто тебе верит? Исповедовать, так сказать, здоровый эгоизм.

Стержнем характера древних самураев, основой их личной чести, была верность своему господину. Со временем ее сменила верность родине. А если нет ни флага, ни родины? Что тогда? Тогда появляются директора заводов, которые не выдают зарплату работникам, чтобы на эту зарплату скупить у них же по дешевке ваучеры и таким бессовестным способом превратиться в собственников общенародного достояния. Тогда появляются офицеры, которые поставляют врагам оружие и даже собственных солдат продают в рабство, появляются следователи, подобострастно здоровающиеся за руку с ворами и прокуроры, строящие свои роскошные особняки рядом с особняками лидеров криминального мира.

Нормальным такой мир может считать лишь тот, у кого вместо сердца – кусок мяса, вместо души – дензнак, а главный орган – желудок. Идеалисты, типа покойного Александра Александровича, обманывают сами себя, служа верой и правдой такой системе. Они убеждают себя, что служат Родине, именно так – с большой буквы «Р», и сознательно закрывают глаза на то, кто теперь их хозяин, кто отдает приказы, которые они добросовестно выполняют. Служа несправедливости, они умножают несправедливость!

От мрачного философствования меня отвлек певучий голос Оксаны:

– Чего нахохлился, орелик ты мой? Чего нос повесил?

Женщина подошла ко мне и ласково обняла.

– Хлопчик, не журись! Сейчас пойду на кухню, напеку пампушек и пообедаем.

– Эх, Ксана! Если бы все проблемы можно было решить с помощью пампушек, – вздохнул я.

После обеда я попрощался с Оксаной и еще раз велел ей завтра быть готовой к отъезду. Сентиментальная толстушка немного всплакнула, но я пообещал ей скоро приехать в Полтаву, и она сразу заулыбалась.

Людмила встретила меня в своей обычной манере – как будто мы расстались только вчера. В ее квартире за те пару лет, что мы не виделись, почти ничего не изменилось. В уголке старого серванта все так же пылилось несколько родительских икон, на столе лежали книги по медицине, на подоконнике стояли горшки с кактусами.

Сама хозяйка тоже изменилась мало. Люда выглядела лет на десять моложе своего возраста, и только складочки у капризно изогнутых губ предательски выдавали прожитые годы. Одета она была по-домашнему, показывая этим, что не считает мой визит особенным событием в своей жизни. Однако ее сияющие глаза говорили совсем о другом.

Мы обнялись, поцеловались, и Людмила пригласила меня к столу. Кулинарить она умела отменно, поэтому некоторое время я был полностью занят бараниной на ребрышках. За десертом мы поболтали о том, о сем, вспомнили кое-кого из старых знакомых. Люда немного рассказала о своей работе в больнице. Когда ужин закончился, я перешел к делу.

– Люда, мне нужна твоя помощь, – обратился я к женщине.

– Ты же знаешь, Сережа, для тебя – все, что смогу, – игриво улыбнулась Людмила.

Я не ответил на ее улыбку и серьезно продолжил:

– Я попал в сложное положение и без твоей помощи выпутаться мне будет очень трудно.

Поняв, что я не шучу, Людмила встревожилась.

– Сережа, я не спрашиваю, что случилось – сам скажешь, если сочтешь нужным, но чем я могу тебе помочь?

Я вкратце рассказал Люде о своих подозрениях и о том, что она должна сделать. Людмила не стала спорить, хотя и с сомнением покачала головой. Мне пришлось полностью раздеться, чтобы она смогла приступить к делу. Ее ловкие и сильные пальцы начали методично ощупывать меня.

– В первую очередь проверь под лопатками, – подсказал я ей.

– Почему именно там? – удивилась Людмила.

– Потому, что это место нельзя самому толком ни потрогать, ни разглядеть в зеркале.

– Ты прав, под кожей что-то есть, – сообщила мне женщина, проведя пальцами в указанном месте.

– Теперь это нужно извлечь. Только очень аккуратно, – продолжал я руководить ее действиями.

Людмила вытащила из шкафчика набор хирургических инструментов, уложила меня спиной вверх и ввела обезболивающее. Быстро приготовив все необходимое, она приступила к небольшой операции. Через несколько минут на блюдце лежала крошечная пластиковая капсула.

– Что это такое, Сережа? – спросила женщина, обрабатывая мне спину после операции.

– Это микродатчик, – ответил я, внимательно разглядывая хитрую штуковину.

– Ты прямо универсальный солдат какой-то. А для чего он тебе нужен?

– Он нужен не мне, а тем, кто очень беспокоится, чтобы я ненароком не потерялся на просторах родины любимой.

Чтобы прекратить ненужные вопросы, я обнял, закончившую возиться с моей спиной Людку и поцеловал ее в нос.

– Спасибо доктор!

Людка кошкой вывернулась из моих объятий и с притворным возмущением воскликнула:

– Фу, как не стыдно! Тебе оказывают квалифицированную медицинскую помощь, а ты лезешь целоваться с врачом. Да еще абсолютно голый!

– Ах, простите меня грешного, господин профессор, – повинился я. – Ведь не согрешишь – не покаешься, не покаешься – не спасешься, не спасешься – не вознесешься.

– Ладно, грешник, – засмеялась Людка. – Я вижу – доступ к телу открыт. Надо воспользоваться таким счастливым случаем. Я в душ, а ты ложись в постель и жди меня. И не смей одеваться!

Повинуясь приказу, я кое-как устроился на боку и снова взял в руки загадочную капсулу. Эти датчики были созданы несколько лет назад в Центре спецтехники КГБ. В то время, когда еще никто не знал слова «нано», засекреченные ученые из наших спецслужб уже работали над такими технологиями и создавали миниатюрные приборы.

Система обнаружения под названием «Коспас-Сарсат» была разработана в Советском Союзе для поиска и спасения терпящих бедствие на суше и на море. Подобные датчики устанавливали на самолеты и корабли, а также их должны были иметь при себе туристы и разного рода путешественники. Датчик посылал сигнал на спутник, спутник передавал координаты в центр спасения и, таким образом, можно было с точностью до нескольких метров определить положение объекта.

Однако широкого распространения система «Коспас-Сарсат» не получила, а вскоре была засекречена и о ней перестали упоминать. Но работы над ней не прекратили. В секретных лабораториях эта аппаратура была усовершенствована и стала применяться в интересах спецслужб.

Перебрав в памяти события своей жизни за последние годы, я определил, где и когда мне имплантировали датчик. Это произошло в самом начале девяностых, когда я проходил курс выживания для спецподразделений. С утра до вечера я и еще несколько десятков курсантов изучали рукопашный бой, ориентирование, спецплавание. Мы прилежно тренировались в изготовлении предметов первой необходимости и оружия из подсобных средств, учились функционально использовать вещи, которые при себе обычно имеет любой человек, запоминали названия полезных и опасных животных на земле, в море и в воздухе.

Курс вел полковник Сундуков – легендарная личность, лучший специалист Союза по комплексной безопасности: горы, джунгли, пустыня, город. Товарищ полковник не жалел ни себя, ни нас и в результате его усилий к концу занятий в группе осталось меньше половины курсантов. Важным было то, что перед началом курсов и после их окончания все учащиеся проходили тщательное медицинское обследование. Его проводили серьезные немногословные люди в белых халатах, которых доставляли в учебный центр на вертолете. Во время обследования нам ставили прививки и вводили различные препараты. Видимо с помощью укола, курсантам были имплантированы датчики в пластиковой оболочке, чтобы их нельзя было засечь приборами, определяющими наличие металла. Нас, конечно, никто ни о чем не предупреждал.

– Что ты собираешься делать с этим имплантантом? – спросила появившаяся из ванной Людка.

Кроме легкого кокетливого шарфика на шее, одежды на ней не было. На гладкой розовой коже блестели капельки воды.

– Оставлю себе на память, – пробормотал я, обнимая женщину.

Я не буду подробно описывать, чем мы занимались с Людкой в течение нескольких часов, чтобы не быть обвиненным в натурализме. Признаюсь только, что в перерывах между сексуальными упражнениями, я подробно объяснил Людмиле, что она должна для меня сделать. А сделать ей предстояло многое. В моем плане Люда играла важнейшую роль. И хотя я понимал, что подвергаю женщину определенному риску, другого выхода у меня не было.

У самой Людмилы не возникало никаких сомнений в том, что она должна мне помочь. Она считала своей обязанностью просто делать все, что я скажу, доказывая всему миру свою любовь. В те моменты, когда Людка, вот как сейчас, отдавала в мое распоряжение и себя, и все, что у нее было, мне становилось очень стыдно. Было очень гадко от себя самого, потому что я не мог дать этой женщине того, чего она по праву заслуживала. Наверное, она просто ошиблась в выборе своего мужчины.

Платон сказал: «Цепляясь за чувства, вряд ли познаешь истину», поэтому, несмотря на всю эту лирику, в понедельник я приступил к выполнению своего плана по спасению себя любимого. Первым этапом спасения стала моя поездка на Черкизовский вещевой рынок, если кто не знает адрес, то – улица Большая Черкизовская, 125а.

На Черкизовском или, как его называют в народе – Черкизоне, меня интересовали отнюдь не шмотки. Мне необходимо было воспользоваться услугами «Хавалы». Как известно, то, что мы знаем – ограниченно, то, чего не знаем – бесконечно. Вот среди того, о чем не знает большинство населения страны, была и «Хавала» – подпольная финансовая система. С помощью этой структуры можно было без проблем переправить деньги в любую точку мира.

Разумеется «Хавалу» использовали только в тех случаях, когда происхождение денег сложно было объяснить. Эта хитрая структура была нужна очень многим – от криминальных авторитетов, до высших государственных чиновников. Поэтому она преспокойно существовала много лет параллельно банковской системе, превосходя ее надежностью, точностью и быстротой операций. Мошенничать с «Хавалой» было бы себе дороже. Быстрая ликвидация нескольких безумцев, попробовавших нарушить неписанные правила, создало системе репутацию солидного учреждения. Контора «Хавалы» находилась в недрах Черкизона. В свое время один мой хороший знакомый рассказал, как можно с ней связаться в случае надобности.

Я быстро нашел нужный киоск и, не обращая внимания на записку: «Ушла обедать. Не скучайте!», постучал в закрытое окошечко. Вопреки логике и моим ожиданиям, в окошке появилось усатое лицо кавказской национальности. Лицо доброжелательно посмотрело на меня и спросило:

– Что хочешь, брат?

Хотя я точно знал, что братьев у меня нет, тем не менее, приветливо улыбнулся и ответил:

– Алика хочу, брат. Дело у меня к нему.

Лицо с минуту подумало, потом исчезло в глубине торговой точки. Через секунду из боковой дверки выскочил низенький усатый человечек и махнул мне рукой.

– Пошли.

Мы долго петляли по бесконечным рядам Черкизона. Вполне возможно, что мой провожатый из соображений конспирации специально удлинял и запутывал наш путь. В конце концов, мы спустились в какой-то подвал, прошли по подземным коридорам еще несколько десятков метров и очутились в небольшой комнатке без окон.

– Алик, – показал усатый на пожилого человека в очках, который, сидя за канцелярским столом, мирно читал газету.

Тот коротко взглянув на меня поверх очков, отложил газету в сторону и произнес:

– Что вы хотели молодой человек?

Я в нескольких словах объяснил, что мне завтра нужно будет обменять рубли на валюту и отправить деньги по определенным адресам. Алик назвал процент, который он берет за эти услуги. Процент был грабительский. Мы немного поторговались. Слегка уступил я, чуть-чуть он и вскоре согласие было достигнуто. Договорившись о прочих деталях нашей сделки, я, все так же в сопровождении усатого, покинул солидное учреждение.

По пути к выходу, усатый, видимо почувствовав ко мне доверие, вдруг предложил, понизив голос:

– Погоди, брат. Может, ты наркотой интересуешься? Все есть: трава, колеса, герыч.

Я молча покачал головой. Но усатый не унимался.

– Я не дорого отдам. Может, тебе кокс нужен? Тоже достану.

Я резко повернулся к недомерку и, сделав свирепое лицо, жестко сказал:

– Слушай, Кокнар-ага, я наркотой не занимаюсь. Понял?

– Понял, – сразу согласился усатый. – Не сердись, брат. Семью кормить надо? Надо. Самому кушать надо? Надо. Скоро вот еще младший братишка с семьей приезжает из Армении. Тоже надо принять, устроить на хорошую работу.

– Вас и так уже в России полно, а все едете и едете. Чего вам дома не сидится? – в сердцах бросил я.

– Так Армения же не резиновая, – виновато развел руками усатый. – Нет, брат. Нам без России полная хурма!

Успешно уладив одно дело, ровно в три я был в Столярном переулке. Оставив машину у краснокирпичного здания бань, я, не торопясь, поднялся на высокое крыльцо и огляделся. Не заметив ничего подозрительного, зашел внутрь, прошел через здание и вышел с другой стороны через служебный вход. Обойдя бани, я нашел укромное местечко, с которого моя скромная «убийца иномарок» была хорошо видна, и принялся наблюдать.

Долго ждать не пришлось. Через несколько минут к моей «шестерке» подъехал огромный черный «Мицубиси Паджеро» и загородил ее от посторонних взглядов. Из мицубиси выскочил какой-то тип в синем лыжном костюме, вытащил объемистую сумку и скрылся за иномаркой. Вскоре он снова занял свое место в «Паджеро». Сумки у него в руках уже не было. Внедорожник плавно тронулся и исчез в потоке машин.

Короткое время спустя и я покинул Краснопресненские бани, правда, в противоположном направлении. Свернув в ближайший тихий дворик, я достал с заднего сиденья сумку и с любопытством заглянул в нее. Что там для меня приготовила голубоглазая красавица?

В сумке оказалось множество интересных вещичек. Например, нож в кожаных ножнах. Таким ножом можно резать даже металл, а его рукоятка обтянута резиной, на которой не остается отпечатков пальцев. Такая вещь может пригодиться и дома, и в саду, и в фитнес-клубе.

Также мне понравилось остроумное приспособление, превращающее нудный и утомительный процесс отпирания чужих дверей, в легкое и приятное занятие. Видимо, те, кто планировал операцию, считали, что я, как в фильме ужасов, буду гоняться за политиком по всему зданию и по очереди открывать этой штуковиной двери, которые он будет захлопывать у меня перед носом.

Еще в сумке находились разные полезные мелочи: набор коротких стальных ножей для метания, четыре газовых гранаты, противогаз, моток одноразовых пластиковых вязок, заменяющих наручники. Если надеть такие вязки, снять их нельзя. Можно только разрезать.

В отдельном пакете лежала одежда: перчатки, лыжная шапочка, специальный костюм, в котором можно было разместить все это снаряжение. Под пакетом я обнаружил СП-4 – такой же бесшумный спецназовский пистолет, как у дуболомов Боровского. Наверное, руководство решило уравнять наши шансы. К оружию прилагалось две снаряженные обоймы. В маленьком кармашке я нашел ключи зажигания. На металлической пластинке, заменявшей брелок, были указаны марка и номер машины.

Сложив все обратно, я опять закинул сумку на заднее сиденье и поехал к Киевскому вокзалу. Двигаясь по улице 1905 года в сторону Краснопресненской набережной, я заметил зеленую «десятку», которая упорно держалась за мной, невзирая на плотное движение. Я резко прибавил скорость, проверяя возникшее подозрение. «Десятка» тут же среагировала и не позволила мне увеличить дистанцию. Большое количество транспорта не давало возможности устроить гонки, поэтому волей-неволей приходилось переходить к пешему способу передвижения.

На Смоленской набережной я начал выискивать свободное место для парковки. Преследователи продолжали неотступно следовать за мной, держась в двух-трех машинах позади. Проехав Большую Дорогомиловскую, я заметил подходящее местечко и, внезапно свернув, встал у тротуара. Рядом свободных мест больше не было и зеленой «десятке» ничего другого не оставалось, как следовать дальше.

Дождавшись, пока машина соглядатаев скроется из вида, я взял сумку и по пешеходному переходу через Москву-реку отправился к Киевскому вокзалу. На привокзальной площади, несмотря на мороз, народу было много. Там и сям кучками стояли только что прибывшие в столицу гастарбайтеры с Украины, обсуждая свои проблемы. Их неутомимо обходили живописные цветастые цыганки с цыганятами, попрошайничая и предлагая погадать. Через площадь пробегали вечно озабоченные москвичи и только несколько бомжей никуда не торопились, расположившись на ступенях входа. Бомжи пили пиво и незаметно оглядывали приезжих, выискивая, чего бы стырить.

Я пристроился к группе гостей столицы внимательно слушавших какого-то мужика, который объяснял, как им быстрее добраться до стройки. Слившись, таким образом, с трудовым людом, я принялся наблюдать за площадью.

Оказалось, что я напрасно опасался пропустить Оксану в этой толчее. Ее огромный берет был заметен издалека. Раздвигая толпу, женщина величественно и неотвратимо приближалась к вокзалу, как «Титаник» к своему айсбергу. Было видно, что хозяйственная толстушка серьезно отнеслась к возвращению на родину. Руки ей оттягивали две огромные плотно набитые московскими гостинцами клетчатые сумки, а на спине вдобавок висел рюкзак.

Бывшая ночная бабочка медленно пересекла площадь и исчезла в дверях вокзала. Дождавшись отхода киевского поезда, чтобы удостовериться, что Оксана в последний момент не передумала уезжать, я вернулся к своей «шестерке». Моих преследователей нигде не было видно, но это еще ни о чем не говорило. Они за это время вполне могли сменить машину и найти место неподалеку. Тут уж я ничего поделать не мог. Поэтому и не стал терять время, а просто поехал в Гольяново, к уютному домику возле кладбища. Дел на сегодня оставалось не так уж много. Главное было – дождаться звонка Людмилы.

Когда я без приключений добрался до опустевшей квартиры на окраине Москвы, уже смеркалось. Из-за темной линии горизонта выглядывал ярко-красный краешек закатного солнца. Такой цвет обещал на завтра сильный холод.

Я плотно поужинал и, в ожидании звонка, решил приготовить себе, так называемые, пилюли бессмертия. Этому искусству давным-давно научил меня дедушка Исай. Старик хорошо разбирался в восточной медицине: в различных снадобьях, иглоукалывании и методах восстановления. Все необходимое я приобрел вчера в аптеке и, расположившись на кухне, приступил к изготовлению пилюль.

Мне понадобилось несколько часов, чтобы получить немного белого порошка, надежно останавливающего даже очень сильное кровотечение. Кроме того, в результате моих усилий, на столе передо мной лежала маленькая пилюля красного цвета. Эта кроха обладала поистине волшебными свойствами. Такая пилюля способна на довольно долгое время остановить процесс метаболизма в организме. Часто при тяжелом ранении не хватает времени, дождаться медицинской помощи. В таком случае, скромная пилюля могла спасти жизнь.

Наконец зазвонил телефон, номер которого знала только Людмила. Я в ней не ошибся. Умница успела за один день сделать невозможное. Теперь я был полностью готов оказать «небольшую» услугу Елене и тем, кто за ней стоял. Дав Люде последние наставления, я со спокойной душой лег спать.