Текст книги "Черный принц"

Бартоломью де Бергерш-старший получил брошь с тремя матовыми рубинами и тремя сапфирами, сэр Джон Чандос – круглую золотую пряжку с тремя маленькими жемчужинами и золотыми изображениями козлов и льва. Для остальных друзей принц приготовил золотые кольца с алмазами. Даже придворный цирюльник не был забыт – ему достался драгоценный кубок. Но самую большую заботу Эдуард проявил о своей матери Филиппе Геннегауской – ей он преподнес роскошное новое платье, в качестве украшений к которому прилагались четыре дюжины золотых кнопок, две горностаевые шкурки и большая брошь с тремя матовыми рубинами и изумрудом.

Расточительство, конечно, было свойственно Эдуарду Вудстокскому. Однако стоит обратить внимание – в основном он тратил деньги не на себя, а на людей из своего ближнего окружения, как и следовало поступать настоящему рыцарю. И приближенные в ответ платили ему искренней привязанностью и любовью. Из нескончаемого перечня рождественских подарков себе Эдуард оставил лишь два жемчужных кольца с выгравированным на них личным девизом Ich diene – «Я служу», и золотое кольцо с алмазами.

Как бы ни был щедр принц по отношению к друзьям и родным, львиная доля его расходов, естественно, пришлась отнюдь не на презенты. Снаряжение воинского отряда, так и не потребовавшегося осенью, который сначала пришлось распустить, а затем вновь собрать зимой и держать в готовности до середины весны, обошлось ему недешево. Эдуард Вудстокский влез в такие серьезные долги, что они вызвали тревогу даже у короля. Он приказал сыну перед отправлением в поход составить завещание и позаботиться о заимодавцах, ибо кампания ожидалась опасная: «Распоряжение Эдуарду принцу Уэльскому составить завещание, чтобы обеспечить выплату крупных долгов, сделанных во время подготовки к отправлению вместе с королем в заморские земли – на случай, если он умрет, не расплатившись с какими-либо долгами»[68]68
  Calendar of the Patent Rolls, 1345–48. L., 1903. P. 131.


[Закрыть].

Повинуясь королевскому приказу, Эдуард Вудстокский уладил все текущие дела, после чего совершил паломничество в храм Пресвятой Богородицы в Уолсингеме, по пути завернув и в аббатство Бери-Сент-Эдмундс. Затем он вернулся в Лондон, откуда водным путем отбыл в Кентербери. Он плыл по Темзе на одном судне с отцом, коротая с ним время за игрой в кости. Из Кентербери оба Эдуарда, наконец, направились прямиком к месту сбора флота – в Портсмут.

Глава третья
Кампания Креси

Англичане особо не пытались хранить подготовку экспедиции в секрете, да и масштабы ее были таковы, что французам, конечно же, вскоре стало известно о грядущем вторжении. Но планы Эдуарда III были слишком неопределенны для того, чтобы принять эффективные контрмеры. О точном месте назначения флота знал лишь принц Уэльский, да ближайшие советники короля, а защищать северное побережье на всем его протяжении французы не могли. Своими первыми шагами Эдуард III запутал неприятеля еще больше. В июне 1346 года во Фландрию прибыли сэр Хью Хестингс, сэр Джон Молинз и Джон, лорд Молтраверс, с 250 лучниками и некоторым числом латников. К ним присоединились вспомогательные отряды, предоставленные несколькими фламандскими городами. Знаменитый английский капитан Томас Дэгуорт выступил в Бретани против поддерживаемого французами бретонского претендента Шарля де Блуа и разгромил его войско 9 июня 1346 года в битве под Сен-Поль-де-Леоном. Ричард Тотшем с гарнизоном Ла-Рош-Дерьена ворвался в Ланьон и разграбил город.

Эдуард Вудстокский со своим отрядом 28 июня погрузился на корабль в Портсмуте. Несколько дней подряд погода препятствовала движению флота, но затем ему удалось поймать юго-восточный ветер, проплыть вдоль северного побережья острова Уайт и бросить якорь в небольшой гавани около селения Ярмут. Здесь принц, страдая от скуки, провел несколько дней, пока его отец дожидался остальных судов, разбросанных стихией по всему Соуленту от Портсмута до скал Нидлз[69]69
  Соулент – пролив, отделяющий остров Уайт от южного берега Англии; Нидлз (англ. Needles, «иглы») – цепь меловых скал, отходящая от самой западной точки острова Уайт и разделяющая бухты Элам-Бей и Скрэтчелз-Бей. (прим. редакции)


[Закрыть]. Когда, наконец, весь флот собрался у Ярмута, между английскими военачальниками начались споры о том, где же во Франции все-таки следует высадить армию. Наиболее предпочтительным местом многие считали Гиень, и король стал постепенно склоняться к такому решению. Однако 8 июля задул северо-западный ветер, поставив крест на планах перехода в Аквитанию. Дебаты разгорелись с новой силой, но Эдуард III прекратил их, приказав возвращаться в Портсмут. Неутихающий ветер не давал кораблям выйти в море ни 9, ни 10 июля. Наконец, 11-го числа он ослаб и сменился на западный; воспользовавшись этим экспедиция добралась до Сент-Хеленс – деревушки на восточной оконечности острова Уайт.

Здесь принц опять участвовал в военном совете, окончательно разрешившем все сомнения и определившем точку высадки. Впрочем, для всех остальных она оставалась секретом: шкиперы судов получили запечатанные приказы, которые можно было вскрыть только в том случае, если корабль потерял из виду флагмана. Тысяча судов различного тоннажа и размера взяла курс на побережье Нормандии. С попутным ветром и благоприятным приливом Ла-Манш удалось пересечь за день, и утром 12 июля флот встал на якорь в гавани города Сен-Ва-ла-Уг. Не исключено, что на выбор места высадки оказал серьезное влияние нормандский сеньор Жоффруа д’Аркур, виконт де Сен-Совер. Изгнанный из своих владений королем Франции, он бежал в Англию и принес клятву верности Эдуарду III, но не терял надежды вернуться и восстановить свое влияние в Нормандии. Преследуя в первую очередь собственные цели, д’Аркур мог убедить короля начать вторжение именно с полуострова Котантен.

Выставить мощные заслоны по всему побережью Филипп VI физически не мог, а нанятый им еще в январе флот из генуэзских галер добрался к тому времени только до Ла-Рошели. Поэтому высадка англичан не встретила никакого сопротивления. Принц с разочарованием узнал, что здесь сражения не будет, поскольку небольшой отряд генуэзских наемников покинул Сен-Ва-ла-Уг три дня назад из-за того, что городские власти не выплатили ему положенного жалования. Единственным, кто мог оказать хоть какое-то сопротивление, был Робер Бертран[70]70
  Робер VII Бертран (ум. 1348) – барон де Брикбек, виконт де Роншевиль, сеньор де Фонтене-ле-Мармион и де Маньвиль, маршал Франции до 1344 года. Впрочем, не исключено, что отрядом на Котантене командовал его старший сын Робер VIII Бертран, а сам он мог прибыть позже, для защиты Кана. (прим. редакции)


[Закрыть], призвавший под свои знамена местное дворянство и ополчение, но сумевший собрать лишь 300 человек. Со своими жалкими силами он предусмотрительно отступил, когда выяснилось, что ему противостоит мощная армия во главе с королем и наследником престола.

Английское войско, преодолевшее все трудности и пересекшее Ла-Манш, действительно представляло собой грозную силу. Его точная численность неизвестна – обычное дело, когда речь заходит о средневековых армиях. Наиболее вероятно, что в Сен-Ва-ла-Уге высадилось в общей сложности около 10 тысяч воинов. Эдуард Вудстокский привел с собой 11 баннеретов, 102 рыцарей-бакалавров, 264 латника, 384 конных лучника и 582 пехотинца – всего 1343 воинов[71]71
  Green D. The Household and Military Retinue of Edward the Black Prince. Nottingham, 1998. P. 70.


[Закрыть]. Впрочем, некоторая часть из этой свиты могла быть нанята позднее.

Сойдя в полдень 12 июля 1346 года на берег, принц поспешил подняться на прибрежный холм, чтобы осмотреть окрестности. Там уже стоял его отец в окружении своих рыцарей. Прямо тут, на холме состоялась церемония, которой король решил отметить начало военной карьеры своего старшего сына: он посвятил Эдуарда Вудстокского в рыцари. Согласно обычаю, одновременно рыцарские шпоры получили еще несколько знатных молодых дворян, в том числе Ричард де Ла Бер, состоявший в свите принца и сопровождавший его во Фландрию в 1345 году.

Сам Эдуард Вудстокский также посвятил в рыцари трех своих друзей. Первым стал восемнадцатилетний Уильям Монтекьют, 2-й граф Солсберийский, унаследовавший титул от своего отца, умершего двумя годами ранее. Вторым – Роджер Мортимер, внук печально известного графа Марчского, фаворита королевы Изабеллы. Семнадцатилетний юноша, воспитывавшийся с принцем и пользовавшийся его покровительством, постепенно возвращал себе доверие короля и вместе с ним конфискованные у деда родовые владения. Третьим был Уильям, лорд Рос, дворянин с шотландской границы.

Столь поспешное пожалование Эдуарду Вудстокскому рыцарских шпор было не случайным. Во-первых, молодому лорду предстояло в ближайшие дни принять командование над крупным армейским подразделением. Во-вторых, по поводу посвящения первородного сына короля в рыцари согласно феодальному праву все вассалы обязаны были выплатить казне немалые суммы. С помощью этих средств Эдуард III надеялся частично окупить затраты на экспедицию. В своих письмах домой участвовавшие в кампании лорды прямо писали об этом:

«Благородным духовным пэрам – архиепископам, аббатам, приорам, а также благородным мужам графам, баронам и всем остальным, заседающим в Парламенте нашего господина короля в Вестминстере… Шлют вам привет и уверения в дружбе епископ Даремский, графы Нортхемптонский, Эранделский, Уорикский, Оксфордский и Саффолкский, а также Хью Ле Деспенсер лорд Гламорган и Морганног, от себя и от других английских вельмож, пребывающих в здешних краях. Мы были свидетелями того, как наш господин король прибыл в Уг в Нормандии и посвятил в рыцари сына своего принца Уэльского. И посему он должен получить помощь королевства, положенную по этому поводу (как всем известно), в размере 40 шиллингов с каждого рыцарского лена»[72]72
  Foedera, Conventiones, Literae, et Cujuscunque Generis Acta Publica (etc). / Comp. T. Rymer / Vol III, Pars I. L., 1825. P. 90.


[Закрыть].

* * *

Как выяснили разведчики, Сен-Ва-ла-Уг покинули не только генуэзцы – из города бежали вообще все жители. Более того, опустели деревни и усадьбы на 30 километров вокруг. Английские солдаты, войдя в город, немедленно приступили к грабежу брошенных зданий. Начались пожары, из-за которых принц Уэльский со своей свитой вынужден был расположиться на ночлег в небольшой деревне Морсалин, находившейся в трех километрах от гавани. Там же ночевал и его отец.

Высадка большой армии заняла много времени. Пока корабли разгружались, отряд под командованием Томаса, графа Уорикского, и Ральфа, лорда Стаффорда, на нескольких небольших судах атаковал с моря город Барфлер, расположенный в десяти километрах к северу от Сен-Ва-ла-Уга. Принц Уэльский был страшно огорчен, что король не послал его в эту вылазку, и ему не удалось своими глазами увидеть знаменитый город, откуда три столетия назад, в 1066 году, отправился на завоевание Англии флот его далекого предка Гийома Бастарда – основателя Нормандской королевской династии.

Подплыв к Барфлеру, англичане обнаружили, что город также частично оставлен жителями. В гавани они обнаружили девять хорошо вооруженных французских военных кораблей, на палубах которых были сооружены носовая и кормовая башни для стрелков. С ходу атаковав их, англичане сожгли неприятельские суда. Затем солдаты разграбили город и предали его огню. Рейдеры захватили множество пленных, а трофеев им досталось столько, что они решили брать только золото, серебро и драгоценные камни. Даже роскошные меха и богатая одежда с презрением выбрасывались в уличную пыль.

В течение трех последующих дней были предприняты еще как минимум три рейда. Пользуясь возникшей во время высадки неразберихой, английские солдаты без приказа покидали расположение армии и совершали набеги на окрестности, без нужды восстанавливая против себя местное население. В войске хватало отъявленных мерзавцев, пытавшихся участием в походе искупить свои преступления. Чтобы прекратить бесчинства, Эдуарду III пришлось отдать строгий приказ, запрещавший поджигать города и усадьбы, грабить церкви и святилища, убивать и калечить стариков, женщин и детей. Тому, кто поймает нарушителя приказа с поличным и доставит его к королю, была обещана немалая награда в 40 шиллингов. Тем не менее, принятые меры не помогли: грабежи и насилия продолжались на протяжении всей кампании.

Наконец, высадка была полностью завершена, кони отдохнули после плавания, на несколько дней был заготовлен провиант. Перед тем, как направить войско вглубь страны, Эдуард III приказал своему советнику Бартоломью де Бергершу-старшему написать архиепископу Кентерберийскому письмо с подробным изложением всех событий, произошедших с момента отплытия экспедиции из Англии. Бергерш исполнил королевскую волю и подвел итог первым дням кампании, благоразумно закамуфлировав грабительские рейды под боевые операции, – он знал, что его письмо будет использоваться в пропагандистских целях и зачитываться по всей стране в местах скопления народа:

«Ваше высокопреосвященство, мой наипочтеннейший сеньор! Я знаю, как вы были бы рады получить новости о монсеньоре короле и о нашем флоте. Я счастлив сообщить вам, что король, снарядив все корабли и загрузив их провиантом на две недели, желал поначалу отправиться в Гасконь. Он отплыл этим путем, намереваясь миновать Нидлз у оконечности острова Уайт и затем следовать далее по Ла-Маншу. Но ветер был столь неблагоприятным, что он никакими силами не мог удерживать этот курс, несмотря на то, что ждал в течение долгого времени, не пошлет ли Господь ему хорошую погоду для прохода вдоль Ла-Манша. Однако Господь не снизошел к его молитвам, и он не смог придерживаться намеченного курса. Тогда он повернул туда, куда вел его Господь, и благополучно прибыл со всем флотом в ту часть Нормандии, которая зовется Котантеном, в среду, перед днем Св. Маргариты, то есть 12 июля.

По прибытии монсеньор принц был посвящен в рыцари, а вместе с ним Монтекьют, Мортимер, Рос и многие другие. Город Барфлер был взят. Монсеньор Уорик вступил в перестрелку с противником, и одержал в этот день победу с честью; монсеньор Джон Бошан и многие другие рыцари и сквайры вступали в схватки с врагами, как в набегах, так и прочим образом, и эти предприятия занимали все время. Латники этой земли отступили в замки и укрепленные города, а все простые люди перешли на сторону короля.

Это все новости на данный момент, сир, кроме того, что король со своей армией двинулся вглубь страны, чтобы укрепить свои права завоеванием, да ниспошлет ему Господь свою милость. Писано в Ла-Уге 12 июля[73]73
  Дата (XII) совершенно очевидно ошибочна, поскольку Барфлер был взят 14 июля. Вероятно, ее следует читать не как 12-е (XII), а как 15-е (XV) или 17-е (XVII). (прим. редакции)


[Закрыть]»[74]74
  Murimuth A. Continuatio Chronicarum; Avesbury R. De Gestis Mirabilibus Regis Edwardi Tertii. L., 1889. P. 200–201.


[Закрыть].

Англичане плохо ориентировались в незнакомой местности, поэтому король поставил проводником нормандского рыцаря Жоффруа д’Аркура, родовые владения которого располагались как раз на полуострове Котантен. Король разделил армию на три колонны, чтобы ей легче было решать вопросы снабжения продовольствием. Принц Уэльский получил под свое командование авангард. В качестве главных помощников и советчиков с ним отправлялись графы Нортхемптонский и Уорикский. Отрядами командовали Бартоломью де Бергерш-старший, его зять Джон Моэн, Джон де Вердон, бывший лорд-канцлер Англии Роберт Буршье, командир с многолетним опытом шотландских и фландрских войн сэр Томас Агтред, Джон лорд ФицУолтер, сэр Уильям Кёрдстон, Уильям Сент-Аменд, и сэр Роджер Сей. Помимо этих воинов в совет принца входили сэр Ричард де Ла Бер и сэр Ричард Стаффорд, впоследствии получившие при его дворе должности камергера и стюарда. Центральной колонной командовал сам король Эдуард III. Арьергард возглавляли воинственный прелат Томас Хэтфилд, князь-епископ Даремский[75]75
  Титул князь-епископа Даремского (англ. Prince bishop of Durham) означает, что его носитель помимо церковной власти обладал над палатинатом Дарем властью светской, которая по объему полномочий равнялась королевской – как Эдуард Вудстокский в графстве Честерском. (прим. редакции)


[Закрыть], а также графы Саффолкский, Эранделский и Хантингдонский.

* * *

Армия оставила Сен-Ва-ла-Уг 18 июля, прошла маршем через лес и к ночи вышла к торговому городу Валонь. Жители добровольно открыли городские и замковые ворота, умоляя Эдуарда III о пощаде. Король обещал оказать им свое покровительство и запретил солдатам устраивать поджоги и чинить притеснения обывателям. Ночь принц Уэльский провел в доме, принадлежавшем епископу Кутансскому, а его отец остановился в резиденции герцога Нормандского.

Утром следующего дня армия продолжила движение на юг. Несмотря на королевский приказ, деревни вдоль пути ее следования пылали, был предан огню и город Монтебур – дисциплина в отдельных отрядах явно хромала. На следующий ночлег часть армии остановилась в Сен-Ком-дю-Мон, часть – в Куани, примерно пятью километрами западнее. Там стало известно, что разрушен мост через реку Дув, отделявшую англичан от города Карантан. Разведчики не смогли найти ни одного брода, поскольку земли вокруг реки были сильно заболоченны и через топи вела лишь узкая дамба. Выручили плотники, которые за одну ночь сумели восстановить мост, и армия благополучно добралась до Карантана. Описывая город, член королевского совета Майкл Нортборо отмечал, что он был столь же большим, как Лестер, и в нем англичане нашли немалые запасы еды и вина. Правда, значительная часть продовольствия была уничтожена по вине солдат, которые вновь пренебрегли королевским приказом и подожгли город. Потеря провизии была делом серьезным, ибо не на каждом привале англичане могли найти пищу и вино в достаточном количестве. Эдуард III приказал наказывать организаторов несанкционированных поджогов так же строго, как и мародеров.

Никакого сопротивления в Карантане армия не встретила. Даже гарнизон замка, согласно французским хроникам, сложил оружие без боя и открыл ворота, не дожидаясь штурма. Более того, после ухода англичан командиры сдавшегося гарнизона взяли на себя управление городом от имени Эдуарда III. Так продолжалось до тех пор, пока к Карантану не подошел сильный французский отряд, арестовавший изменников и доставивший их в Париж, где предатели были обезглавлены.

Англичане двигались дальше на юг. Очередной длинный переход закончился вечером 21 июля в деревушке Пон-Эбер. Первым на место прибыл авангард под командованием Эдуарда Вудстокского. Ему донесли, что мост через реку Вир также разрушен жителями близлежащего города Сен-Ло. Имея уже подобный опыт, он отдал приказ немедленно восстановить переправу, что его люди и сделали в тот же вечер. Принц хотел переправиться на противоположный берег до наступления темноты, но прежде выслал вперед разведчиков. Они донесли, что в окрестностях были замечены вражеские войска под командованием Робера Бертрана. В связи с этим король запретил Эдуарду Вудстокскому с его авангардом форсировать Вир до рассвета, а в случае нападения приказал занять боевые позиции на близлежащем холме.

Столкновение казалось неминуемым, поэтому с утра принц, как было принято, перед сражением посвятил несколько своих воинов в рыцари – в частности, шпоры получил Генри, старший сын Бартоломью лорда Бергерша. Однако Бертран и его солдаты, на которых была возложена защита Сен-Ло, ночью неожиданно оставили город и отступили по направлению к Кану. В результате Сен-Ло был захвачен без сопротивления, и в нем англичане снова нашли много съестных припасов, а также более тысячи бочек вина.

Эдуард III не то, чтобы опасался стычек с неприятелем, но явно не хотел растрачивать по пустякам свои силы, ибо пополнить их было негде. На рассвете 23 июля он повел армию к большому цистерцианскому аббатству в Ториньи. Эдуард Вудстокский с авангардом шел впереди войска. Прибыв на место назначения, он разведал, что неподалеку расположились крупные силы неприятеля, и немедленно отрядил гонца к отцу. Король развернул армию на восток к Кормолену, и принцу пришлось спешно нагонять основные силы. Оставляя Ториньи, англичане подожгли городок. Наутро после ночевки был предан огню и Кормолен. На пути к Кану английская армия целенаправленно разрушала и сжигала все, что находилось в радиусе 25 километров. Подойдя к Кану, король расположился станом у Фонтене-ле-Пенеля, в то время как арьергард находился в Мопертюи. Принц встал ближе всех к городу, в Шё.

Кан был важным центром западной Нормандии, вторым по величине городом герцогства после Руана. Принцу, взиравшему из лагеря на его стены, казалось, что он больше любого города Англии – за исключением, конечно, Лондона. Кан стоял на равнине в долине реки Орн, и у него не было никакой естественной защиты, кроме этой мелкой речушки. Эдуард Вудстокский окинул взглядом городские укрепления – они представляли собой деревянные стены и ров, а также низкую каменную стену с той стороны, где к городу подходили болота. Наиболее существенным фортификационным сооружением оказался мощный замок на северной окраине, воздвигнутый в XI веке все тем же Гийомом Бастардом. В предместьях на противоположных сторонах стояли два аббатства – мужское Святого Стефана и женское Святой Троицы, – окруженные собственными стенами.

Город обороняло несколько сотен генуэзских стрелков – вероятно, тех самых, что отступили из Сен-Ва-ла-Уга. Кроме них гарнизон составляли нормандские рыцари и латники, которым помогало местное ополчение. Командовали этим войском Рауль де Бриенн, граф д’Э, коннетабль Франции, и Жан де Мелён, граф де Танкарвиль, великий камергер. Общее количество защитников города по самым щедрым оценкам не превышало 1500 человек. Английские войска значительно превосходили противника числом, и единственной, хоть и слабой надеждой французов была мощная цитадель. Тем не менее, командиры гарнизона с самого начала вели себя весьма дерзко. Не желая напрасного кровопролития, Эдуард III послал в город 25 июля августинского монаха Джеффри из Молдена. Посланник передал предложение короля: если защитники сложат оружие, он гарантирует неприкосновенность людей и их имущества. Вопреки всем правилам ведения переговоров, председательствовавший на военном совете Гийом Бертран, епископ Байёский, приходившийся родным братом Роберу VII, приказал схватить парламентера, заковать в цепи и бросить в подземелье замка.

* * *

На рассвете 26 июля Эдуард Вудстокский подал сигнал остальным отрядам о том, что он начал штурм, приказав поджечь место своей ночевки. Принц подошел к городу с северо-востока, а войска короля одновременно приблизились к городским укреплениям с запада. У принца было намного меньше солдат, чем у короля. Чтобы скрыть это и ввести противника в заблуждение, он приказал возничим и другим людям из лагерной прислуги следовать за бойцами. Окраины города были заняты безо всякого сопротивления, и принц сделал своей штаб-квартирой аббатство Святой Троицы. Этот женский бенедиктинский монастырь, основанный в XI веке, был знаменит тем, что в нем находилось захоронение Матильды Фландрской, супруги Гийома Бастарда. К 8 часам утра солдаты немного передохнули, были накормлены и напоены. Король также нашел для себя подходящую усадьбу в пригороде, в то время как арьергард разместился за пределами предместий. Пока его люди отдыхали, Эдуард Вудстокский провел совещание с опытными капитанами – графами Уорикским и Нортхемптонским. Он понимал, что в условиях городского боя советоваться с ними будет некогда, и решения принимать ему придется самому.

Французы отступили на остров Сен-Жан. Возможно, при желании этому можно подобрать и какие-то тактические обоснования, но не следует множить сущее без необходимости. Скорее всего, графы д’Э и де Танкарвиль были вынуждены выполнить требования командиров городского ополчения, дома которых располагались как раз на этом острове. Около 200 латников и 100 генуэзских арбалетчиков под командованием епископа Байёского остались защищать замок. На мостах, ведущих к острову, были возведены баррикады, которые находились к тому же под охраной тридцати кораблей и барж, стоявших на реке Орн.

Штурм начался неожиданно для французов. Отряд принца стремительным броском захватил незащищенные восточные ворота. Латники и лучники прорвались через городские улицы и вышли к реке беспорядочной толпой атаковав баррикаду перед мостом возле церкви Святого Петра. Завязалась рукопашная схватка. Французские солдаты и поддерживавшие их горожане набились на мост, но сойти с него не могли, так как путь перегораживали англичане, к которым постепенно подтягивались подкрепления. Эдуард III, чьи отряды находились на другом конце города, не успевал прийти на помощь и поэтому приказал принцу отступить. Тот, однако, проигнорировал приказ и вместе со своими капитанами бросился в самое пекло сражения.

Английские и валлийские лучники и копейщики пытались прорваться на остров, в то время как с баржей и лодок их яростно обстреливали вражеские арбалетчики. Тогда атакующие напали на лодки, часть их сожгли, а часть захватили, и по ним смогли перебраться через обмелевшую реку на остров. Обойдя таким образом защитников моста, они атаковали их с тыла. В последовавшей мясорубке лишь небольшому числу французов удалось прорваться в старый город и найти убежище в замке. Среди этих счастливчиков оказался Робер Бертран. Остальным повезло куда меньше. Рауль де Бриенн, граф д’Э, сдался в плен. Узнав в рядах неприятеля сэра Томаса де Холанда[76]76
  Томас де Холанд Бротонский (1314–60) – 2-й лорд Холанд, граф Кентский по праву жены, рыцарь-основатель ордена Подвязки, первый муж Джоанны Прекрасной Девы Кента, впоследствии жены Эдуарда Вудстокского, принца Уэльского и Аквитанского. (прим. редакции)


[Закрыть], коннетабль отдал ему свой меч. О судьбе еще одного французского капитана Жана де Мелёна в своем письме архиепископу Кентерберийскому поведал Бартоломью де Бергерш-старший: «А камергер Танкарвильский был взят [рыцарем]-бакалавром милорда принца, поэтому он стал пленником милорда»[77]77
  Murimuth A. Continuatio Chronicarum; Avesbury R. De Gestis Mirabilibus Regis Edwardi Tertii. L., 1889. P. 203–204.


[Закрыть].

Английские хронисты утверждали, что всего в плен попало 95 дворян и богатых горожан, а общие потери французов составили не то 2500, не то 5000 человек, не считая тех, кто бежал в окрестные поля и был убит там. При этом Майкл Нортборо заявлял, что у англичан из благородного сословия погиб лишь один оруженосец. В это верится с трудом, ибо французы сопротивлялись отчаянно и потери атакующих должны быть куда более серьезными. Кан подвергся безжалостному разграблению, однако случаев поджигательства замечено не было, и все дома остались целыми, кроме нескольких, сожженных во время боя. Духовник короля Ричард Уинкли писал, что город был «ободран до голых стен»[78]78
  Murimuth A. Continuatio Chronicarum; Avesbury R. De Gestis Mirabilibus Regis Edwardi Tertii. L., 1889. P. 215.


[Закрыть]. К тому времени у англичан накопилось огромное количество трофеев. Ведь не только армия занималась грабежами, но и те 200 кораблей, которые сначала шли из Сен-Ва-ла-Уга к Шербуру, а затем следовали за Эдуардом III вдоль побережья до Уистреама, расположенного в 12 километрах к северо-востоку от Кана. Флот на своем пути уничтожил более ста неприятельских судов, в том числе 61 военный корабль.

Английские суда были перегружены, и значительная доля находившихся на них богатств принадлежала принцу Уэльскому. На совете было решено отправить флот в Англию. Вместе с военной добычей через Ла-Манш отправились и пленники, отданные под надзор графа Хантингдонского, который заболел и не мог участвовать в экспедиции. В их числе находился граф Танкарвильский. Он был заточен в Уолингфордском замке, где пробыл до конца 1348 года, пока принц не получил за него выкуп. Деньги выплачивались по весьма сложной схеме: пленник заложил несколько своих имений нормандскому аббатству, которое переслало 6000 фунтов Эдуарду III, и уже король передал их принцу.

Воспользовавшись оказией, на уходящих в Англию кораблях бежали подальше от боевых действий несколько проходимцев. По крайней мере об одном таком нерадивом слуге Эдуарда Вудстокского, самовольно покинувшем армию после взятия Кана, достоверно известно из документа, составленного королевской канцелярией:

«Сим предписано Ричарду де Хастангу, Ричарду де Уитакру, Уильяму де Пейто и Уильяму де Хэмптону наложить арест на имущество Уильяма сына Генри де Брея Хинтонского, который тайно вернулся в Англию, оставив службу Эдуарда принца Уэльского, из-под Кана с деньгами, добром и драгоценностями, принадлежавшими принцу и его людям и слугам, без позволения короля или принца, и который ныне скрывается там – в чем стюард принца Ричард Стаффорд заверил короля своим словом. Доставить его и изъятое добро на совет в Вестминстер, чтобы он держал ответ по упомянутым выше и прочим обвинениям, каковой [ответ] затем следует довести до сведения короля, а также удостоверить перед королем происхождение и стоимость [изъятого] добра»[79]79
  Calendar of the Patent Rolls, 1345–48. L., 1903. P. 308–309.


[Закрыть].

К сожалению, даже в свите принца состояли не только рыцари sans peur et sans reproche – без страха и упрека. Встречались там и паршивые овцы, которые, правда, всего стада не портили.

* * *

В следующие пять дней войска отдыхали, а в Англию был послан приказ о вербовке 1200 лучников в восточных и юго-восточных графствах, а также о доставке 2450 луков и 6300 связок стрел. В ожидании серьезных столкновений принц также вызвал из своих владений подкрепления:

«Приказ мастеру Джону де Бёрнему-младшему во исполнение распоряжения, данного Роджеру де Нопвеллу, заместителю судьи Честера. Отправить принцу 100 лучших из 300 лучников графств Честер и Флинт, которых было приказано набрать недавно – так, чтобы они были в Сандвиче в первое воскресенье после Успения. Выплатить упомянутым лучникам по 6 пенсов в день в качестве платы с момента их ухода из графства Честер и до прибытия в Сандвич, и чтобы они были одеты, как одеты другие лучники принца. И выплатить их командиру сэру Уильяму де Брертону по два шиллинга в день. Необходимо всемерно постараться, чтобы это были действительно лучшие из 300 лучников. Им следует приказать, чтобы они делали как можно более длинные переходы, ибо скоро день отплытия»[80]80
  Register of Edward the Black Prince, Part I. L., 1930. P. 13–14.


[Закрыть].

Воспользовавшись тем, что армия стояла лагерем, принц Уэльский счел своим долгом сопроводить отца на могилу своего предка в девятом колене Гийома Бастарда, герцога Нормандского, мечом добывшего себе английскую корону. Неугомонный воитель был похоронен в том самом бенедиктинском аббатстве Святого Стефана, которое располагалось в предместьях Кана.

Король Эдуард III колебался – двигаться на Париж или на Руан. Какое-то время для принятия решения у него оставалось, поскольку оба города находились от Кана примерно в одном направлении. Войска снялись с лагеря 31 июля. Они снова разбились на несколько колонн, одной из которых, естественно, командовал принц Уэльский. Местами первого ночлега были избраны Троарн и Аржанс, отстоящие друг от друга на шесть километров. На следующий вечер принц разбил лагерь в Леопарти, а король остановился в Рюмениле. 2 августа войско вступило в город Лизьё, где его уже поджидали два кардинала, специально посланные папой для организации мирных переговоров между Эдуардом III и Филиппом VI. От них англичане впервые узнали о военных приготовлениях французского короля – ведь до сих пор боевые действия со стороны врага велись только силами местного дворянства и ополчения. На переговоры с кардиналами было впустую потеряно два дня – Эдуард Вудстокский изначально считал эти прелиминарии абсолютно бесполезными и бесперспективными.

Английская армия покинула Лизьё утром 4 августа и продолжила марш на восток. Через два дня она остановилась в окрестностях Бриона, и король созвал военный совет: тянуть дальше с выбором цели было невозможно, ибо дороги на Руан и Париж тут расходились. Посовещавшись со своими капитанами, Эдуард III решил все-таки штурмовать Руан. Войско повернуло на северо-восток, и на следующий день 7 августа принц Уэльский в сопровождении свиты въехал в Эльбёф-сюр-Сен. Этот город, в древности носивший имя Эльбовиум, принадлежал преданному стороннику французского короля Жану IV, графу д’Аркуру, капитану Руана, старшему брату английского маршала Жоффруа д’Аркура, виконта де Сен-Совер.