Текст книги "Чужие миражи"

0E

На площади, куда вывел нас переулок, людно. Прохожие сидят на узких деревянных скамеечках, вполголоса разговаривают, смеются, прогуливаются по мощеному крупным булыжникам, обрамленному цветущими клумбами, словно красочным живым ожерельем, круглому пространству. Молодой парень в футболке и джинсах сосредоточенно читает книгу, расположившаяся неподалеку прямо на земле девушка со вкусом уплетает большое сине-зеленое мороженое. Тихая, идиллическая, успокаивающая картина, картина мира, в котором не существует ни боли, ни страданий, ни смерти, ни зла. По крайней мере, на первый взгляд.

Эдгар молчит, Юля тоже хранит молчание, время от времени испытующе глядя на меня. Что же, они приняли меня за сотрудника полиции. Теперь в наших отношениях неожиданно возникла какая-то неловкая, неудобная натянутость: не любят в нашей стране полицейских, ох как не любят. И мне не хочется их разубеждать, не хочется говорить правду.

Потому что правда – еще страшнее.

Мы создавали этот мир, кропотливо строили его в зыбкой пустоте, собирали по кирпичику, движимые лишь одной целью – обрести свободу. Свободу везде и во всем. Свободу от стылой реальности, с ее загаженными подъездами и заплеванными лифтами, с ее вечно протекающей канализацией и отсутствием горячей воды, свободу от усталых, изможденных и неприветливых лиц, встречающих тебя каждое утро в переполненном вагоне метро, свободу от необходимости верить только в собственные силы, добывая на завтра кусок хлеба и судорожно стараясь протянуть до следующей зарплаты. Свободу от реальности, в которой нам неожиданно стало тесно.

Боже, как мы были наивны! Мы верили в чудо, верили в то, что Глубина сделает нас лучше, а мир – чище, в то, что здесь мы освободимся наконец от тех комплексов и пороков, которые свинцовым грузом приковывают нас к земле, не позволяя нашим душам развернуться во всю свою ширь и творить, творить, творить тот рай, что сделает нас наконец счастливыми. Но мы ошибались.

Наша свобода оказалась миражом. Миражом, который рассыпается в прах, в жирный пепел на асфальте, от соприкосновения с той реальностью, что мы сами несем в себе. Нет ничего страшнее пропасти, в которую ты падаешь, попытавшись взлететь. Нет ничего страшнее миража, который стал твоей жизнью, поскольку эта жизнь может мгновенно развеяться в пепел вместе с ним.

Мой взгляд рассеянно скользит по прохожим, осторожно касаясь их лиц. Высокий чернокожий парень в сдвинутой на затылок бейсболке ловко гоняет баскетбольный мяч, перебрасывая его троим своим приятелям, суетящимся вокруг; статная, красивая женщина прогуливается под руку с высоким плечистым мужчиной, чем-то напоминающим издалека молодого Ричарда Гира, стройная хрупкая девушка куда-то спешит мимо, сосредоточенно глядя перед собой, наши глаза на миг пересекаются, но она следует дальше, окинув меня лишь быстрым равнодушным взглядом.

Конечно, она не узнала меня.

Тогда, в офисе «Нетлана», я был в другом теле.

Но я хорошо запомнил эту фигуру, это лицо, этот взор, направленный в мою сторону сквозь прицел поднятого пистолета.

– Извините, – говорю я своим спутникам, и, чуть ускорив шаг, иду следом.

– Что-то случилось? – Встревожено бросает мне в спину Эдгар, но я не успеваю ответить, лишь неопределенно махнув рукой.

Быть может, я ошибся? Быть может, это тело девушки-подростка – одно из стандартных тел, поставляемых в комплекте с некоторыми малознакомыми мне программами, предназначенными для создания виртуальных образов? Сколько их, таких специализированных утилит? «Личина», «Морфолог», «Имидж», «Бодипайнт»… На любом интернетовском сервере, предлагающем разнообразный бесплатный софт, можно скачать десятки подобных программ. Очень может быть. Вполне вероятно, что я впустую трачу время, но я упорно иду вслед за удаляющейся хрупкой фигурой.

Я не умею следить. Ну какой из меня, к черту, «хвост»? Любой профессионал вычислил бы меня за несколько секунд. Однако девушка либо не является профессионалом, либо слишком увлечена собственными мыслями, чтобы следить за тем, что происходит вокруг. И это стократ облегчает мне задачу.

– Маша? – Тихо зову я.

– Да, Влад? – Доносится откуда-то голос моей машины.

– Копируй на диск образ девушки в синем платье и белой блузке, которая идет впереди меня.

Не знаю, зачем. Олегатор разберется.

– Выполнено.

Быстро. Хороший у них канал, мегабит десять в секунду, не меньше.

Девушка сворачивает в один переулок, затем в другой. Я не отстаю. Останавливается возле границы тротуара. Будет ловить такси? Для меня это чревато непредвиденными сложностями. Нет, просто оглядывается по сторонам и, выбрав промежуток между проносящимися по улице машинами, бегом пересекает ее, скрывшись за широкими стеклянными дверями высящегося напротив здания. Я смотрю на расположенную надо входом аляповатую рекламную вывеску, на которой аршинными буквами, по-английски, по-русски, по-французски и по-немецки выведена одна и та же сверкающая всеми цветами радуги надпись: «Миссия Судеб». И чуть ниже, более мелко: «Судьбы Галактики в твоих руках». Что это? Очередной развлекательный аттракцион?

Потом узнаем.

Неторопливо топаю дальше, с видом праздношатающегося туриста разглядывая витрины бесчисленных магазинов. Что-то богат этот день на неожиданные встречи… Около одной из витрин, за стеклом которой выставлены всевозможные безделушки для тех, кто заходит в Глубину на один раз из чистого любопытства, останавливаюсь, заинтересовавшись забавным маленьким сувениром. Внутри самостоятельно, без всякой видимой опоры висящего в воздухе тонкого серебристого кольца медленно вращается крупный, чем-то похожий на призму алмаз, сверкая и переливаясь расцвеченными изнутри яркими неоновыми красками гранями. Такой небольшой, лишенный всякой функциональной нагрузки, но эффектный и красивый файл можно запросто разместить на «рабочем столе» домашнего компьютера, и, с гордостью демонстрируя его друзьям, рассказывать о своем визите в это загадочное виртуальное пространство. Обычная анимированная трехмерная картинка. Но она притягивает взгляд, чем-то очаровывает и гипнотизирует зрителя, куда-то манит, увлекает, зовет… На мгновение мне даже начинает казаться, что я вижу собственное отражение в глубине драгоценного камня, отражение, размытое и смазанное бесконечными переливами дип-программы…

Встряхнув головой, отгоняю наваждение и иллюзия призрачного цветного водоворота пропадает. Я делаю шаг, чтобы следовать дальше, но в этот миг происходят сразу три события, мешающие мне осуществить собственное намерение.

Во-первых, моих ушей достигает вежливый голос Маши, сообщающей мне, что два часа, отведенные мною на прогулку по улицам Диптауна, только что истекли.

Во-вторых, я принимаю решение вынырнуть из Глубины и выпить чашку крепкого растворимого кофе.

В-третьих, откуда-то сверху доносится приглушенный треск, на меня начинает сыпаться известь и мелкий строительный мусор, вслед за чем на мою голову с грохотом падает рухнувший с фасада здания, возле которого я сейчас стою, тяжелый бетонный балкон.

Я успеваю расслышать чей-то изумленный возглас и звон разбитого стекла.

Потом мое сознание медленно возвращается в реальность.

– Умирать в Глубине вошло у тебя в дурную привычку, Влад.

Молча пожимаю плечами. Мы сидим в тесной прокуренной комнатке, глядя друг на друга сквозь плотную завесу сизого сигаретного дыма. Алексей Анатольевич развалился в кресле, закинув ногу на ногу и пристально разглядывая меня сквозь прищуренные веки. Олегатор разместился напротив, уставившись куда-то в пол и задумчиво качая ногой в старой кроссовке.

– Может ли в Диптауне просто так, ни с того ни с сего, упасть на человека балкон? – Интересуется Алексей Анатольевич.

– Просто так – не может. – С уверенностью отвечает Олег. – Просто так не падает ничего и никогда, даже в Диптауне. Создается впечатление, что Влада кто-то целенаправленно убивает.

– Вот только кто? – Вновь задает вопрос Алексей Анатольевич.

– И зачем? – Вяло подхватываю я.

– Вы меня спрашиваете? – Сердито откликается Олегатор. – Спросите лучше у нашего дайвера. Или, например, у балкона. Может, скажет.

Мы не сговариваясь замолкаем.

– Удалось что-нибудь выяснить об этой девушке? – Нарушаю тишину я, доставая очередную сигарету.

– Пока только то, что это образ штучной работы, а не серийная штамповка. – Говорит Олег. – Причем нарисовано достаточно профессионально. Сейчас с ней Димка ковыряется. Работаем…

– А что с моим клиентом? – Не унимаюсь я.

– Идентифицировали, – кивает Алексей Анатольевич. – Роберт Спайлз, пресс-атташе генерального консульства США в Москве. Мы за ним понемногу приглядываем… уже несколько месяцев.

– Значит…

– Ага. Не бери в голову, Влад, это уже наша епархия.

Бог ты мой, как интересно.

– И что же вы мне теперь прикажете делать?

– То же, что и раньше, – улыбается Алексей Анатольевич, – искать улицу Первых Дизайнеров. В «Миссии Судеб». Возможно, девчонка заглянула туда совершенно случайно, однако на сегодняшний день это единственная наша ниточка. Других пока, к сожалению, нет. Может быть, мы и размотаем клубок, а может быть, вытянем пустышку. Там будет видно.

– У меня создается впечатление, – говорю я, – что вы, Алексей Анатольевич, знаете об этой «Миссии» значительно больше меня.

– Только то, что можно почерпнуть на их официальном сервере в интернете.

– Я не знаю и этого.

– Вот Олег тебе и расскажет, – мой собеседник поднимается на ноги, – он более компетентен в таких вопросах. Я уже тысячу лет не играю в компьютерные игры.

* ЧАСТЬ ВТОРАЯ *

00

Мечта о возможном контакте с представителями иных цивилизаций являлась заветной для человечества на протяжении многих лет. Однако лишь в двадцатом веке, с появлением новых технологий и бурным развитием различных областей науки и техники она обрела реальную силу, приобретя черты едва ли не повальной эпидемии. Теория параллельных пространств, палеовизит, летающие тарелки… Людям всегда нравилось выдавать желаемое за действительное. Мы посылали в космос модулированные радиосигналы и анализировали приходящие от далеких звезд электромагнитные импульсы, безуспешно пытаясь вычислить среди электронного шума признаки чужого разума. Мы ждали и надеялись, мы верили и мечтали…

Когда иной разум пришел на нашу планету, человечество оказалось к этому не готовым. В небе не появилось огромных кораблей, в мгновение ока испепеляющих целые города, на центральных площадях мировых столиц не приземлились сверкающие звездолеты и из них не вышли зеленые гуманоиды в скафандрах, сжимая в волосатых щупальцах букеты цветов и разумные кристаллы с лекарством от рака. Иному разуму оказалось глубоко наплевать на жителей крошечного захолустного кислородного мира, расположенного на самом отшибе галактики, вдали от торговых магистралей и напряженных пассажирских трасс. Никакого стратегического значения эта планета также ни для кого не представляла. Она стала своего рода перевалочным пунктом для редких исследовательских кораблей, изучающих галактическую периферию – с единственной автономной базой, куда дай Бог один раз в астрономический год опускался транспортный орбитальный модуль, да и то управляемый автопилотом.

Они не скрывали от нас своих технологий – мы просто не смогли бы построить подобные двигатели, позволяющие осуществлять межзвездные переходы, у нас не было необходимых материалов, добываемых ими на других планетах, а экспортировать их на Землю никто не собирался. Все, чего добились люди – это несколько морально устаревших кораблей, которые были способны достичь ближайших звезд, если бы не развалились по дороге от старости.

Человечество разделилось на два противоборствующих лагеря. Одни считали, что свершившийся контакт есть вполне прогнозируемый и абсолютно закономерный этап развития земной цивилизации, из которого непременно следует извлечь максимум возможной пользы. Другие полагали, что подобное вмешательство в жизнь планеты извне способно повлечь для людей лишь самые печальные последствия, нарушив естественный ход эволюции человеческого общества. Одни утверждали, что перед нами открылся единственный реальный шанс осуществить прорыв к звездам и воплотить мечты многих поколений о других планетах в жизнь, вторые говорили, что если мы не смогли достичь звезд своими силами, значит, время для этого еще не пришло.

Немногие «беглецы», или как их презрительно называли – «трейторы», ушли, решив колонизировать четыре обнаружившиеся близ соседних звезд планеты, пригодные для существования человека. Дальше их все равно бы не пустили.

«Консерваторы» остались.

Шло время. Освоившиеся в колонизированных мирах бывшие земляне заключили с чужими своеобразный технологический союз: те строили на земных планетах предприятия по переработке необходимых им материалов, полностью автоматизировать которые по каким-либо причинам не представлялось возможным и работать на которых никто кроме людей не согласился бы в силу опасности самого производства. За это выходцев с нашей планеты оставили в покое, отделив им для существования небольшую резервацию из пяти звездных систем на окраине галактического пространства и вежливо предупредив, что попытки выйти за пределы этого пространства будут жестоко пресекаться. Завязалось вялое подобие торговли с другими планетами, «беглецы» стали посещать чужие миры, где их все равно не ставили ни в грош.

Тем временем земляне сами вышли в космос и сумели прорваться за пределы солнечной системы. Однако все пригодные для освоения миры в пределах человеческого сектора галактики были уже заняты теми, кто покинул планету первым.

И люди занялись тем, чем они привыкли заниматься испокон веков – истреблением друг друга. Война длилась боле полусотни земных лет с переменным успехом, то постепенно затухая, то вспыхивая с новой силой.

И длится до сих пор.

По крайней мере, приблизительно так звучала та вводная информация, которую я получил частично от Олегатора, а частично – из интернета, собираясь навестить популярный игровой центр с романтическим названием «Миссия Судеб».

Огромное, похожее на чудовищных размеров стеклянный парник здание терминала тонет в ослепительно-мертвом свете мощных ламп, спрятанных где-то под потолком. Снаружи пасмурно. Снаружи идет дождь.

Честно говоря, я впервые в жизни вижу дождь в Глубине. Оно и не удивительно: здесь не Диптаун, «Миссия Судеб» – пространство в пространстве, живущее по своим законам, пространство, сотканное из сотен и тысяч файлов, кропотливо создаваемых, тестируемых и регулярно обновляемых неведомыми мне дизайнерами. Здесь могут зажигаться и гаснуть звезды, сменяться времена года и дни недели, разрушаться и вновь отстраиваться города. Пространство, охватывающее небольшую часть бескрайней галактики и включающее в себя несколько независимых звездных систем с вращающимися вокруг светил планетами и их спутниками, однажды созданное людьми, больше не нуждалось в человеке. Теперь оно жило само по себе. Позволяя делась с собой все, что угодно.

В просторном зале безлюдно. Возможно, именно так организаторы этого грандиозного аттракциона пытались передать царящее сейчас на местных вербовочных пунктах запустение. Несколько дней назад Адион – последняя из двух захваченных людьми планет трейторов – подвергся ответному нападению, в результате которого люди лишились двух орбитальных баз и четырех из пяти расположенных здесь материков, объявив на последнем спешную всеобщую эвакуацию. Последствия недавней битвы были отчетливо видны за омываемым дождевыми струями толстым стеклом: несколько полуразрушенных, обугленных зданий высилось чуть вдалеке, за ограничивающими покрытое асфальтобетоном взлетное поле ажурными заправочными вышками.

Немного постояв в центре обширного полукруглого вестибюля, я направился в сторону длинных пластиковых стоек, отгораживающих вход в терминал от взлетных площадок высокими автоматическими турникетами. За одной из них рядом с вмонтированным в пластик плоским экраном компьютера скучал пожилой седовласый мужчина в темно-синей форме военного образца, незамедливший смерить меня тяжелым подозрительным взглядом, стоило мне приблизиться к нему на расстояние нескольких шагов. Оно и не удивительно: вряд ли я производил сейчас на окружающих достойное впечатление. Личность номер два. «Студент».

– Пилот? – Вяло поинтересовался он, когда я протянул ему полученную мною на входе пластиковую карточку, содержащую мои регистрационные данные.

– Пилот.

– На чем летал?

– На локальном тренажере.

Физиономия моего собеседника презрительно скривилась, и здесь я мог его понять: полученный им ответ означал, что я пришел в этот игровой центр впервые и, следовательно, от меня вряд ли можно ожидать каких-либо сногсшибательных результатов. На интернетовском сервере «Миссии» предлагался для свободного копирования широчайший набор программного обеспечения, позволявшего новичкам освоиться с управлением боевыми кораблями обеих противоборствующих сторон, не входя в Глубину. Я послушно скачал все эти программы и поочередно запустил их на своем компьютере. Ничего особенного: процесс пилотирования был организован до ужаса примитивно, видимо, в расчете на то, чтобы любой желающий смог изучить его в считанные секунды. Техника трейторов по не вполне понятным для меня причинам оказалась на порядок лучше. Не знаю, почему я решил принять сторону землян. Наверное, из патриотизма. Поигравшись с тренажерами несколько минут, я выключил их, справедливо рассудив, что при необходимости сумею управиться с шестью кнопками, посредством которых осуществляется управление перемещением здешних кораблей в пространстве.

Офицер за стойкой отправил мою карточку в приемное отверстие считывающего устройства и стремительно защелкал по клавиатуре пальцами левой руки. Только сейчас я заметил, что правой у него нет.

– Третий причал. – Коротко сказал он. – База «Лангар», учебный центр. Желаю удачи, парень.

Створки турникета беззвучно расползлись в стороны.

Возле люка посадочного шлюза собралась небольшая толпа человек в двадцать – двадцать пять, мужчины различных возрастов, три девушки. Все они ждали погрузки на челнок.

– Привет! – Окликнул меня кто-то из-за спины. Я обернулся: рядом со мной переминался с ноги на ногу высокий и худощавый, словно жердь, паренек лет двадцати пяти на вид, светловолосый, с пронзительно-голубыми глазами, взиравшими на меня из-под абсолютно белых бровей.

– Я Мика, – улыбаясь, приветствовал меня он, – из Хельсинки. Первый раз здесь?

– Угу. – Кивнул я, отвечая на его рукопожатие. В глазах паренька загорелись веселые искорки: похоже, он был крайне рад найти в моем лице заинтересованного и непосвященного в местные интриги слушателя.

– А я вот уже скоро год, как сюда наведываюсь. – Затараторил он. – Двести часов на «игле» налетал. Последний раз воевали над Бельзой, не слышал? Так я там троих сжег, пока меня не подбили. Сейчас вот вернусь на «Армагеддон», это крейсер такой, и по новой… Тебя куда определили?

– На «Лангар».

– В учебку? Ах да, ты же новенький… Ничего, не робей, парень, может, еще встретимся. Мы их сделаем, точно тебе говорю.

Сомневаюсь. Я читал техническую документацию с подробным описанием этой игры. Истребители противника умели самостоятельно уходить в гиперпрыжок и спускаться в атмосферу, наши – нет. Их машины были вооружены самонаводящимися ракетами и навигационными компьютерами с подобием псевдоинтеллекта, земные корабли, оснащенные четырьмя протонными торпедами и двумя импульсными пушками, полностью управлялись людьми. Их крейсера и линкоры были способны развить более высокую скорость и обладали большей автономией, находясь в рейдах до шести месяцев подряд без заправки с орбитальных баз, что, естественно, обеспечивало соединениям трейторов чрезвычайно высокую мобильность. Зато в наземных силах – пехоте и десанте – земляне были далеко впереди. Что совершенно не мешало им с позором проигрывать сражение за сражением, откатываясь все дальше и дальше к солнечной системе. Вслух, разумеется, я этого не сказал.

Металлический люк с шипением втянулся куда-то под потолок и в помещении появилась высокая стройная девушка все в той же темно-синей пилотской форме. Пристально оглядела нас стального цвета глазами, оправила ладонью пепельные волосы, стянутые на затылке в тугой хвост.

– Шевелитесь, – скомандовала она, – взлет через пятнадцать минут.

Мы дружно засеменили на посадку.

База «Лангар» представляла собой небольшую космическую станцию, болтающуюся в пространстве неподалеку от пояса астероидов, расположенного на периферии звездной системы Галла. Челнок достиг ее через двадцать земных минут – время здесь было предельно сжато, дабы экономить деньги игроков, – дважды высаживая по пути часть пассажиров. Мика, подмигнув мне на прощанье, пересел на пристыковавшийся к нам встречный корабль, направлявшийся в сторону курсировавшей неподалеку земной эскадры, две девушки и четверо парней, как оказалось, летели на небольшую земную базу, приютившуюся на темной стороне естественного спутника одной из здешних планет. Нас осталось четырнадцать человек, включая женщину в форме пилота, встретившую нашу группу на Адионе, других людей челнок на борт не брал. За время полета я успел выйти из Глубины, выкурить несколько сигарет, перекинуться парой слов с пробегавшим мимо Олегатором и выпить чашку кофе. Вернувшись на корабль за несколько минут до ожидаемого момента окончания полета, я сделал вид, будто только что проснулся, с хрустом потянувшись в кресле и широко зевнув. Я почти угадал: из динамиков как раз звучало вежливое предупреждение о возможной тряске при стыковке и настойчивое требование пристегнуть аварийные ремни.

Внутренние помещения учебного центра не отличались оригинальностью обстановки: узкие металлические стены, трассы проложенных по ним силовых кабелей и шестиугольные, выгнутые вовнутрь люки на пневмоприводе. Видимо, здешние дизайнеры решили не утруждать себя изобретением чего-то принципиально нового, позаимствовав антураж станции из фантастических фильмов или популярных компьютерных игр довиртуальной эры. Нас вели по извилистым коридорам, напоминающим ни то хитроумно проложенный в какой-то титанической стальной скале лабиринт, ни то систему ходов и тоннелей в гигантском муравейнике, откуда люди каким-то образом выселили исконных обитателей. Я старательно вертел головой по сторонам, словно экскурсант, впервые попавший на развалины афинского акрополя, но знакомой тонкой девичьей фигуры так нигде и не заметил. Вероятно, Алексей Анатольевич был прав и мы тянем сейчас пустышку, понапрасну теряя время. Что же, хотя бы представился шанс немного поразвлечься. За казенный счет…

Спустя пятнадцать минут мы очутились в огромном ангаре, вдоль высоких стен которого ровными рядами стояли истребители с поднятыми стеклянными колпаками. Возле некоторых из них суетились люди, из-под угловатых двигательных консолей обильно сыпались на пол искры вакуумной сварки. Я с улыбкой оглядел декорации: и ангар, и сама станция с каждой минутой все больше и больше напоминали мне внутренности имперского крейсера из лукасовских «звездных войн», кажется, где-то на краю зрения даже промелькнул маленький обтекаемый робот, напоминающий издалека цилиндрический японский пылесос на колесах… Неужели создатели этой игры настолько прониклись ностальгией по старой фантастике, что решили воспроизвести в «миссии» знаменитую космическую оперу чуть ли не в деталях?

Нас построили в ряд в центре ангара, перед строем появилась та самая девушка с тугим хвостиком вьющихся пепельных волос. Обвела нас пристальным взглядом, что-то шепнула стоящему рядом пареньку в оранжевом комбинезоне – видимо, технику, тот отрывисто козырнул и умчался прочь. В следующий миг ее голос перекрыл царящий вокруг шум, напоминающий мне мерный гул заводского цеха.

– Предупреждая грядущие неуместные вопросы, сразу сообщаю следующее. – Зычно прокричала она. – Меня зовут Клара, мне двадцать девять, я из Канады, Торонто. Замужем, есть ребенок, в случайные связи не вступаю. Если кто-то лезет с руками, отрываю сразу и не задумываясь.

Она вновь обвела взглядом строй, я скосил глаза: несколько человек стояли, смущенно уставившись в пол, один, коренастый невысокий крепыш, заинтересованно и вызывающе разглядывал девушку. Видимо, Клара угадала мысли местной публики. Не первый день здесь работает.

– Если организационные вопросы решены, – она усмехнулась, – переходим к делу. Я буду вашим инструктором по летной практике. Вы проведете здесь ровно столько времени, сколько потребуется, чтобы научиться пилотировать «иглу» в боевых условиях. Это понятно?

Я посмотрел на стоящие чуть вдалеке истребители. Машины были старыми и изрядно потрепанными, видимо, уже списанными с вооружения действующего флота. Такие бить не жалко. Хотя, собственно, в Глубине нет разницы в стоимости между старой и новой техникой, администраторы сервера вполне могли оснастить базу неиспользованными кораблями, разве что только не в заводской смазке. Стараются соблюсти легенду. Что же, похвально.

– Полагаю, все вы уже упражнялись на локальных тренажерах, поэтому первый вылет в тренировочную зону состоится ровно через пятнадцать минут. Шлемы в кокпитах. Занимать можно истребители начиная с восемнадцатого и далее к шлюзу. По машинам!

Новички резво кинулись к кораблям, отпихивая друг друга локтями. Я не торопясь пошел следом.

– Тебе, что, отдельный приказ нужен? Шевелись! – Взревела за спиной Клара и я получил увесистый пинок под зад. Суровая девушка, ничего не скажешь. Пришлось чуть прибавить.

Кабина «иглы» оказалась тесной и неудобной, однако шлем с мягкой подкладкой и встроенными наушниками оказался на редкость легким и ничуть не мешал обзору. Я воткнул свитый пружиной кабель интеркома в приемное отверстие на приборной панели, включил борт-навигатор и начал предстартовую проверку бортового вооружения.

– «Спрайт-1» на связи, – произнес я, укрепив оснащенный липучкой микрофон под подбородком, – проверка канала.

– «Спрайт-1», диспетчер, слышу вас, – донеслось в наушниках. Я чуть убавил громкость. – Вылетаете в первой группе. Можете запускать двигатели.

– Понял, – отозвался я и, захлопнув фонарь кабины, проверил герметизацию, после чего врубил обе турбины на прогрев. Истребитель мелко затрясло.

В ангаре уже никого не было: обслуживающий персонал успел покинуть его за пять минут до объявленного старта и сейчас мощные насосы, скрытые в толстых металлических стенах, выкачивали из огромного помещения воздух.

– Группа один, – раздался под подкладкой шлема голос Клары, – покидайте ангар с первого по шестой номер, я веду. После отключения лимитатора переходите на третий канал. Держите дистанцию не менее полукилометра, курс восемь-восемь-два.

– Принято, – откликнулся я и, выключив гравитационный контур, удерживавший «иглу» на поверхности ангара, плавно потянул рычаг тяги на себя. Истребитель медленно оторвался от пола и неуклюже развернулся носом к неторопливо расползающимся в стороны створкам выходного шлюза. За ними зияла пустотой непроглядная космическая чернота с ослепительной сыпью ярких, немигающих, голубовато – синих звезд. Вот, значит, как это выглядит на самом деле. Красиво.

Я осторожно тронул акселератор. Истребитель шел сейчас на лимитаторе – ограничителе скорости, автоматически включавшемся при подлете к базе, что исключало возможность непредвиденной аварии корабля в шлюзе и, соответственно, разрушения последнего, однако многократно усиливало шансы противника, окажись он поблизости, сбить беззащитный, медленно плывущий в пространстве истребитель. Далеко впереди мерцали двумя бело-желтыми огоньками дюзы корабля Клары, ведущей группу к учебному сектору. Здесь не было расстояний – взгляд просто не находил ориентиров, за которые он мог бы зацепиться при оценке дистанции. До нее могло быть и двести метров, и тысяча миль. Я включил круговой радар и перевел его в привычную мне метрическую систему длин. Пятьсот семьдесят семь метров. Я чуть прибавил скорости. Желтоватые точки дюз впереди полыхнули, переходя на форсаж – Клара сбросила лимитатор. Мне до безопасной зоны оставалось еще секунд тридцать лету.

Честно говоря, было просто скучно. Тренировочный сектор представлял собой гигантское кольцо, состоящее их неподвижно висящих в пространстве под разными углами к моему курсу плоских платформ с разбросанными по ним воротами, сквозь которые надо было пролетать, и грубо сваренными из металлических листов орудийными башнями, которые надо было уничтожать. Башни в нас пока не стреляли, и на том спасибо.

Платформа, крен градусов в сорок направо, жирная фосфорицирующая стрелка, указывающая ее центр. Подправляем машину. Ворота справа, ворота слева – два осторожных движения штурвалом. Башня. Короткая очередь ядовито-зеленых вспышек из-под моих плоскостей, башня плавает в перекрестье прицела. Мимо. Еще одна очередь и уродливый стальной цилиндр тонет в фонтане искр.

– «Спрайт-1», выровняй плоскость, кретин! – Голос Клары неприятно дребезжит в шлеме. – Слишком медленно идешь. Если не хочешь, чтобы второй поддал тебе под зад, прибавь скорости.

Она не права. Научиться с первого раза правильно держать «Иглу» в пространстве невозможно, даже после длительной практики на тренажере. Это раз. Для того, чтобы привыкнуть к абсолютно любой машине, не говоря уже об истребителе, нужно время. Это два. И вообще, мне все здесь уже порядком надоело. Это три.

Рука сжимает джойстик, на экранчиках виртуального шлема – чернота космоса и прямоугольная равнина медленно приближающейся ко мне платформы. Приборная панель внизу, тонкий крестик прицела перед глазами. Чуть надавливаю джойстик вперед, прямоугольник начинает двигаться быстрее.

– «Спрайт-1», идешь с деферентом на нос. На приборы смотри, идиот!

Черт. Разучился я играть в компьютерные игры. Мало практики.

Но мы это исправим.

Отбросив джойстик прочь, кладу правую руку на клавиши управления курсором, пальцы левой привычно занимают свои места над кнопками «Tab», «Ctrl», «Alt» и «Space». Так удобнее. На моем первом компьютере не было мыши и джойстика. Винчестера на ней, впрочем, тоже не было. «Искра 1030» – кто сейчас вспомнит эту древнюю машину?

Щелкнув несколькими клавишами, разворачиваю картинку во весь экран. Приборная панель и детали кабины исчезли, остались только звезды, перекрестье прицела, ползущая на меня платформа и проецирующаяся прямо в пространство маленькая диаграмма радара. Меня больше не существовало. Я стал кораблем.

Чуть шевелю пальцами – истребитель едва заметно качает крыльями. Управление настроено не идеально, ощущается едва заметное запаздывание в реакциях корабля на действия пилота. Позже исправлю. Поиграем, пожалуй.