Текст книги "Проклятие Галактики"

Крошечные по сравнению с монументальными конструкциями орбитальных верфей машины вились возле сражающихся кораблей, словно мошкара. Импульсы испускаемой орудиями энергии переполняли пространство, пытаясь нащупать очередную жертву, и такие жертвы находились снова и снова. Еще мгновение назад тройка дронов ловко лавировала меж ажурными конструкциями орбитального комплекса, выполняя замысловатые пируэты и поливая противника огнем, и вот один из крошечных кораблей, нарушив строй, вспыхнул огненным шаром и рассыпался тысячью гаснущих искр. Густой дождь обломков настиг летевшего следом дрона, и тот, нелепо кувырнувшись набок, врезался в один из ангаров грузового терминала.

Около десятка дронов, принадлежащих обороняющейся стороне, попытались прорваться навстречу приближающимся кораблям, но почти половина из них превратилась в пылающие факелы, прежде чем сумела достигнуть своей цели. Яркие потоки энергии хлестнули по атакующему строю, вскипая облаками разрывов. Стремительные и юркие дроны возникали словно из ниоткуда, отчаянно ныряли в раскаленные добела скопления газа и тут же появлялись с другой стороны, чтобы, попав под случайный залп плазменных орудий, осветить строгий контур ближайшего корабля ослепительной вспышкой.

Все силы планетарной обороны были сосредоточены на защите орбитального комплекса, меж сегментами и ярусами которого то и дело вскипали зарницы частых разрывов, и потому они не могли противиться трем кораблям, занявшим низкую орбиту непосредственно над затянутой желтоватыми облаками атмосферой Спальты. Тяжело раскрылись массивные створки транспортных палуб, и, ярко сверкнув маневровыми двигателями, вниз устремились угловатые коробки десантных ботов.

Внутри этой железной кастрюли было темно и тесно. Желудок подкатил к горлу, позвоночник щекотало растущее ускорение – десантный модуль не снижался, а падал в атмосфере, подхватываемый могучими потоками воздуха, небрежно швырявшего его из стороны в сторону и грубо толкавшего в металлические бока. Пол и потолок ходили ходуном, стены колотило мелкой дрожью, и до боли сжавшему зубы Максу казалось, что это стремительное падение в неизвестность не закончится никогда. В полумраке бледными пятнами проступали лица вплотную притиснутых друг к другу соседей, пахло оружейной смазкой и потом. Казалось, что пауэрсьют, второпях надетый прямо поверх мокрого форменного комбинезона, прилип к телу, зажатый коленями излучатель норовил взмыть куда-то вверх при каждом новом толчке.

– Маски! – стараясь перекричать доносящееся снаружи неистовое завывание ветра, крикнул вахмистр Титу.

С трудом заставив себя отпустить райфл-ган, который он сжимал онемевшими руками, как спасительную соломинку, Макс нацепил на лицо дыхательную маску и повернул вентиль кислородной системы.

– Товсь!

Макс крепко зажмурился и постарался подтянуть колени к груди, как учили на тренировках. Десантный бот затрясло, точно в лихорадке, падение на краткий миг замедлилось, и снизу последовал жесткий удар, от которого внутренности, казалось, готовы были выскочить наружу. Поднимая облака пыли, упала тяжелая аппарель, внутрь хлынул нестерпимо яркий свет.

– Пошли! Давай, давай, давай!

Первые двое бойцов, спрыгнув на землю, заняли позиции возле утонувших в вязком грунте опор шасси, прикрывая высадку десанта. По настилу аппарели загрохотали подошвы тяжелых ботинок. Ожила внутренняя связь:

– Первый взвод, сектор А-три, второй взвод, сектор Б-пять, третий взвод, сектор Д-семь…

Макс взглянул на тактический планшет: красная метка указывала на точку в нескольких сотнях метров впереди. Местность была неровной, холмистой, а поверхность планеты – рыхлой, ноги утопали в ней по щиколотку, словно в густом желе. Что ж, побежали. Переключив экзоскелет в режим «поддержка», Макс рванул вперед, словно на школьной тренировке, но быстро осознал собственную ошибку: воздух вокруг него с тревожным шипением вскипел сотней дрожащих, сверкающих молний, и он бросился навзничь, спасаясь от этого огненного шквала. Лишь сейчас он сумел толком рассмотреть, из чего состоит местный грунт: это был мелкий, сыпучий вулканический пепел, которым оказалось засыпано все вокруг, докуда хватало глаз. Понял он и смысл приказа надеть дыхательные маски: если этот порошок попадет в легкие…

– Хрен ли разлеглись? Не на пляже! – прозвучал в шлемофоне недовольный голос Титу. – Бегом на позицию, мать вашу! Головы ниже! Пошли!

Скрючившись в три погибели, Макс засеменил вперед, стараясь вжаться, влиться в пыльный холмистый пейзаж. Вокруг со свистом и шипением проносились всполохи пламени, готовые уязвить, ранить, убить. Сердце бешено заколотилось в груди. Стало нестерпимо страшно. В эфире царил многоголосый гвалт и неразбериха:

– «Купол-два», запрос на передачу групповых отметок.

– Я «Купол-два», не вижу контрольной зоны на общем канале.

– «Купол-два», сорок второй, получаете меня?

– Я не наблюдаю…

– На канале двадцать два оставайтесь в эфире. Работайте по квадрату.

– Пеленг уточните?

– Вы там, мать вашу, ослепли все, что ли?

– Шестьдесят, корректируем.

– Доклад где?

Пространство вокруг бушевало потоками хлещущей плетьми энергии, Макс бежал, задыхаясь под кислородной маской, пока, наконец, из планшета не раздался короткий писк: он занял указанный рубеж. С радостным облегчением Макс кинулся на землю, распластался на ней, мечтая только об одном: пустить корни, врасти в эту рыхлую, податливую почву. Сверкнула одна трасса, другая, воткнулась совсем рядом, вздымая целые фонтаны невесомого пепла. Поднялось пыльное облако, настолько густое, что он с трудом различал золотистого паука, изображенного на собственном рукаве. Чуть приподняв голову, Макс включил визор прицела.

На прозрачном забрале шлема высветился текущий сектор огня и возникла круглая метка целеуказателя. Осторожным движением большого пальца Макс перевел излучатель в режим автоматического наведения и включил корректор. Перед глазами тут же возник маленький кружок, обозначенный двумя рядами цифр: ближайшая цель располагалась справа на дистанции более сотни метров и должна появиться в зоне поражения через тридцать секунд, вторая – слева, удаление сто пятьдесят, выход на дистанцию огня менее чем через минуту. Коснувшись рукой шлема, Макс включил дискриминатор прицела: забрало изменило оттенок, окружающий пейзаж потемнел, исчез, растворился в серой пустоте. Теперь он мог видеть только движущиеся объекты.

Маленькая точка возникла в поле зрения неожиданно, автозахват целеуказателя подсветил ее красным, и Макс нажал на спуск. Излучатель выплюнул короткую серию импульсов, цель замерла на месте. Макс включил приближение, интерполятор рывком придвинул картинку, так что он с трудом подавил в себе рефлекторное желание отпрянуть и зажмуриться.

Человек. В таком же, как и он, пауэрсьюте, залег за небольшой каменной грядой, сжимает в руке лучевой карабин. Макс дал еще один короткий залп, взметнулся фонтан вулканической пыли, откололся и взлетел в воздух крупный обломок песчаника, и глупый прицел тут же захватил его в перекрестие, приняв за очередную движущуюся мишень. Сдавленно выругавшись, Макс сдвинул пальцем селектор, переназначая цель.

Он впервые стрелял в живого человека. Впервые пытался кого-то убить. Пластиковые болваны на полигоне – не в счет. Наверное, он должен чувствовать сейчас что-то особенное, что-то необычное должно происходить внутри. Макс прислушался к собственным ощущениям, но не различил в них ровным счетом ничего нового. Только сосредоточенность и еще подсознательный страх, стремление замереть, чтобы не заметили, не выстрелили, не попали. Сдавленное шипение зарядов вокруг, потрескивание наэлектризованного до предела воздуха, терпкий запах озона, аккумулятор излучателя нагрелся так, что не взяться рукой. А что, интересно, чувствует сейчас тот, спрятавшийся в камнях? Сплюнув, Макс отключил «зум», картинка рывком отдалилась, остался только круглый и безразличный зрачок прицела. Ну его. Так спокойнее.

Вторая цель появилась в зоне видимости в строго предсказанное время – всего лишь крошечная светлая точка вдалеке да мелькающие цифры отсчитывающего дистанцию дальномера. Макс выстрелил не целясь, потом еще и еще: корректор огня отработал на славу – метка целеуказателя вскоре погасла. Видимо решив воспользоваться ситуацией, зашевелилось там, за камнями: подхваченная красным маркером фигурка, склонившись над самой землей, метнулась в сторону, под укрытие торчащей из земли скалы. Сказался рефлекс, выработанный долгими часами тренировок: загорелось красное – жми на гашетку. Ствол излучателя выплюнул длинную серию сверкающих импульсов, фигурка упала и больше не шевелилась. Целеуказатель погас. На забрале появилась переданная с тактического планшета надпись: «45 метров вперед, азимут 127. Занять огневой рубеж».

Огневым рубежом оказались развалины какого-то строения, за которым высились цилиндрические корпуса огромного мрачного здания, скорее всего, индустриального назначения. Оттуда велся непрерывный огонь, и потому Максу пришлось залечь возле поросшего мхом бетонного фундамента, отключив дискриминатор, сквозь который было ни черта не видно. Рядом опустился запыхавшийся Ковач и еще четверо парней из его взвода. Макс переключил коммуникатор на локальный канал. Запотевшая изнутри дыхательная маска мешала говорить, в рот постоянно натекал сконденсировавшийся соленый пот.

– Все живы?

– Угу. Порядок.

– Есть приказы?

Макс заглянул в тактический планшет:

– Нет ничего.

– Вызови «Купол», запроси…

Он не успел расслышать, что именно Адам хотел запросить у командного центра: рядом оглушительно ухнуло, ударила горячая воздушная волна, хлестнуло поднятой взрывом раскаленной землей, зазвенело в ушах. Макс и Ковач, не сговариваясь, бросились навзничь. Пронзительный свист. Барабанная дробь осколков, бьющих над головами в стену. Ползущий по земле едкий дым. Снова разрыв. Малиновая вспышка в белой пелене, взлетающие вверх фонтаны почвы, пронзительный визг осколков, пробирающий ледяным ужасом до самых костей. Земля дрожит и стонет, словно в нервном припадке, все вокруг за долю секунды превратилось в пылающий ад. Взрыв, удар, свист каменной шрапнели, комья горячей грязи сыплются сверху, и не понять уже, где земля, а где – вывернутое наизнанку небо.

– Артиллерия хреначит! – кричит очевидное в наушнике Ковач.

– А я думал, это дождик начался, твою мать! – вторит ему кто-то.

Бушующий ураган не стихает, наоборот, грохочет все ближе, кажется, сам воздух, раскаленный, как в пылающей печи, плавится и брызжет вокруг свистящей смертью.

– Тактик, вызови «Купол», «Купол» вызови, пусть сверху прикроют, мы тут сдохнем все!

– Сектор-два, сектор-два, ответьте «радиусу».

– А-а-а-а, мама!

– Аптечку киньте кто-нибудь!

Разрывы саднят один за другим, отдаваясь во вздрагивающей изнутри грудной клетке, как в пустом барабане. Густая дымная пелена стелется по земле, змеей заползая во все щели. От вспышек слепит глаза, светофильтр шлема уже не помогает, перед глазами плавают разноцветные круги и пятна.

– Брюс, что у тебя там? Раненые есть?

– Нету уже.

– Смотрите, «коробки»! Наши!

Стараясь не поднимать голову высоко над землей, Макс обернулся. Из клубящейся серой пелены наползало уродливое угловатое нечто, поочередно перебирая короткими и толстыми членистыми ногами-опорами. Из-под брюха вырываются хорошо заметные в дыму прерывистые кроваво-красные трассы и со свистом уносятся куда-то вдаль. Шагоход. Свой или нет? Если нет, то плохо, очень плохо… Макс присмотрелся, но ничего не увидел, затем все-таки догадался включить приближение. Чуть мятая броня с оторванным пролетавшей мимо ракетой надбоем, на перемазанном сажей боку – черный паук в круге, хищно раскинувший лапы. Чуть дальше, в просверкивающих разрывах, неуклюже копошится еще одна серая туша.

– Точно, наши!

Взрывы стали чуть реже, волна прокатилась вперед, к неразличимым уже в дымной пелене цилиндрическим заводским корпусам, преследуя неумолимо прущие вперед шагоходы. Возле ближайшей «коробки» грохнуло, ударила в глаза вспышка, плеснувший снизу огонь стремительно разбежался по сочленениям и швам. Неповоротливый металлический монстр оступился, просел на охромевшей паучьей ноге и, сделав несколько неуверенных шагов, завалился на бок. Макс разглядел, как в ставшей отвесной стеной крыше откинулся квадратный люк, как вывалилась оттуда горящая фигура, покатилась по земле, а потом что-то рвануло внутри, выплевывая облака густого черного дыма. Даже сквозь дыхательные фильтры тяжело потянуло гарью.

Запищал тактический планшет, и Макс откинул непослушными руками крышку. На экране возникла лаконичная надпись: «Удерживать позицию», – и тут же ожил интерком:

– «Купол» зете-три, потери, ранения есть?

– Сейчас уточню, – отозвался в микрофон Макс.

Он поднялся на ноги и, пригнувшись, огляделся. Все вокруг было завалено обломками камней и комьями грязи, совсем рядом, всего лишь в нескольких шагах, зияла огромная дымящаяся воронка, по краям которой причудливым рисунком легли серые опалины. И без того полуразрушенное здание, возле которого укрывался отряд, окончательно обратилось в руины: крыша рухнула внутрь, в провале стены Макс разглядел покосившуюся потолочную балку и бесформенные горы хлама. Где-то трещал огонь. Рядом завозился Ковач, перевернулся на четвереньки, закашлялся, тряхнул головой.

Опасаясь, что сейчас ему на голову рухнут остатки ветхого свода, Макс все же шагнул внутрь руин. Было темно, понизу, точно в замедленном кино, стелились клубы дыма, с потолка падали яркие в пыльном мареве световые столбы. На груде битых кирпичей неподвижно лежал человек в пауэрсьюте, кажется, его ноги крепко придавило упавшим сверху бетонным стропилом и завалило обломками. Макс ухватил его под мышки и с усилием потянул на себя, оглянулся, чтобы обо что-нибудь не споткнуться, поволок к выходу. Ноша поддалась на удивление легко. Бросив беглый взгляд, Макс разглядел безвольно откинувшуюся назад голову, широко раскинутые руки, туловище в запыленном сьюте, а дальше… Ниже пояса начиналось какое-то закопченное черно-бурое месиво, лохмотья которого волочились по земле, оставляя за собой жирный след. В нос сквозь пластиковый респиратор ударил запах горелого мяса. К горлу подкатило, Макс брезгливо бросил мертвое тело и отвернулся.

В нескольких метрах возле провала сидело на корточках еще двое бойцов, рядом, прислонившись к стене, полулежал парень из их взвода и нервно смеялся. Лицо его под забралом шлема было серовато-бледным, зрачки лихорадочно блестели, дыхательная маска откинута в сторону. Один из бойцов пихал ему в сжатые губы фляжку, но тот не желал пить, а только безостановочно хохотал. Бесполезная вода стекала струями по подбородку. Нога лежащего была перетянута над коленом в два обхвата жгутом, ниже виднелась разорванная штанина, блестело что-то влажное, красное, оттуда толчками брызгала кровь, пятная землю и прозрачное стекло шлема склонившегося над раненым парня.

– Капронка есть? – поднял усталые глаза тот.

– Что?

– Аминокапроновая кислота.

– Сейчас…

Макс начал судорожно рыться в аптечке, достал гильзу, зарядил и протянул парню инъектор. Тот молча кивнул.

– Не остановится, – скептически сказал второй, все еще сжимая в руке фляжку. – Тут давление очень низкое, атмосфера слабенькая, вот и течет. Было бы давление повыше…

– Заткнись и дай ему воды. Больше жидкости надо.

Раненый тихонько застонал и вновь разразился приступом нервного смеха, челюсть его мелко задрожала, словно от холода.

– Я знаю, знаю… – внезапно заговорил он. – Я теперь все знаю… Надо было догадаться… Это же так просто. Все просто. Я знаю…

– Не сворачивается, сволочь… – прошептал сидящий на корточках боец, откручивая опустевшую гильзу, – потерпи немного, сейчас…

Лежащий шумно выдохнул, затем нервно взглотнул, один раз, другой, словно что-то застряло у него в горле.

– Что тут у вас? – раздался за спиной раскатистый бас вахмистра Титу.

– Один труп, один раненый, – доложил, обернувшись, Макс.

– Два трупа, раненых нет, – поправил его боец, поднимаясь на ноги и протягивая ненужный уже инъектор. – Этот – всё.

– Держите позицию, парни, – кивнул Титу и махнул рукой в сторону видневшихся вдалеке построек. – Сейчас саперы пойдут вот эту хрень взрывать. Как заряды в шахты заложат, ждите сигнал и возвращайтесь на исходные. Все ясно?

– Так точно!

– Действуйте.

Стараясь не смотреть в сторону забрызганного кровью тела, Макс вернулся туда, где его поджидал Ковач, и улегся рядом, осторожно выглядывая из-за развалин в сторону высившихся перед ними мрачных корпусов, к которым уже бежала группа вооруженных людей. Вдалеке маячили угловатые туши шагоходов, быстро подавивших заградительный огонь противника и медленно продвигавшихся в глубь вражеской территории. В небе, разорвав облака, запоздало пронеслось и исчезло за горизонтом несколько дронов.

– Я жду ваших пояснений, сэм Алесандеску.

Изображение было немного смазанным, но все же достаточно четким для того, чтобы Алехандру мог хорошо разглядеть отвратительную жабью улыбку на уродливом лице.

– В нападении участвовало шесть боевых кораблей среднего тоннажа, – стараясь не смотреть в голографический экран, произнес он. – Три из них несли десант численностью до четырехсот пятидесяти человек и бронетехнику. Один из кораблей нам удалось повредить еще на орбите Спальты, он покинул зону боевых действий через гейт си-эс двадцать пять. Впоследствии мы зафиксировали выход через гейт иск-эй двести тридцать. Остальные предприняли атаку на орбитальные верфи. Затем была осуществлена высадка на поверхность планеты с целью захвата и разрушения принадлежащих нам добывающих предприятий, которые обслуживают потребности транспортной сети фактории. Безвозвратные потери составили…

– Меня не интересуют потери, – проскрипел в ответ Долтон, – меня интересует, почему молчат аналитики.

– Об этом лучше спросить сэма Цзяна, – склонил голову Алехандру, радуясь про себя, что буря, похоже, на этот раз обойдет его стороной.

– У нас было недостаточно исходных данных! – суетливо воскликнул Ли. – Мы полагали, что, оценив возможности «Проклятия Галактики», действия которого в системе Сайноры можно признать исключительно успешными, «Юнайтед Аэроспейс» форсирует заключение с нами соглашений на предложенных условиях.

– Не так давно вы высказывали несколько иное мнение о гиперлинкоре, сэм Цзян, – равнодушно прошелестел речевой синтезатор. – Как я могу доверять словам экспертов, постоянно меняющих собственную точку зрения?

Трехмерное изображение Ли Цзяна, кажется, дернулось, словно тот получил звонкую оплеуху.

– Я никогда не утверждал, что строительство гиперлинкора – плохая затея, – затараторил он, – вопрос исключительно в финансовом аспекте… Но теперь мы видим, что риски были оправданны, и если нам удастся убедить руководство «Ю Эй»…

– Пока этого не удалось, – устало смежил веки Алан Долтон. – Пусть нам обрисует возможные перспективы сэм Беррент.

– Гхм… – по привычке прочистил горло тот. – Поскольку мы не можем повторить то же самое на Калорисе, не нарушив резолюций Комитета безопасности, я вижу только один оптимальный вариант: блокада всех индустриальных центров «Ю Эй». Оставив их без баз и инфраструктуры, мы успешно решим стоящую перед нами задачу.

– А хватит ли у нас ресурсов, чтобы контролировать такое количество систем? – встрял в дискуссию Арви Онсен. Судя по демонстрируемой проектором картинке, он находился сейчас где-то на теплой курортной планете: Онсен сидел в глубоком шезлонге посреди цветущей веранды, ворот расстегнутой на груди рубахи трепали легкие порывы ветра, так что Алехандру на краткий миг испытал легкий укол зависти.

– Как вам известно, полностью остановить или временно заблокировать работу гейтов мы не можем, – склонил голову набок Дин Беррент, – это приведет к фатальному нарушению работоспособности всей сети. Но мы в состоянии контролировать перемещения кораблей противника и блокировать отдельные гейты силами нашего флота. Наблюдать за всеми планетными системами нет необходимости, достаточно лишь взять под контроль основные.

– Я бы все-таки рассмотрел возможность вторжения на Калорис, – пропищал своим противным тонким голоском Ли Цзян.

– А я бы на вашем месте держал язык за зубами, – не слишком деликатно огрызнулся в ответ Эмиль Баррозо. Изображение толстяка мерцало и подрагивало, судя по всему, он пользовался переносным передатчиком. Алехандро не любил этого толстого выскочку, но вынужден был считаться с ним, учитывая огромное влияние коротышки и место, занимаемое им в Корпорации.

– Проявляйте сдержанность, сэм Баррозо, – проскрежетал в ответ сидевший в своем механическом кресле уродец, – мне уже надоело делать вам замечания по этому поводу.

– Прошу прощения, сэм Долтон. В любом случае, мы не можем начать операцию на Калорисе. Это не Сайнора, это планета с населением в триста шестьдесят миллионов, входящая в содружество обитаемых миров. Комитет безопасности скажет…

– Комитет безопасности скажет то, что потребуем от него мы, – растянул свой лягушачий рот в бескровной улыбке Долтон. – Но, тем не менее, вы правы. Кстати, сегодня я получил от губернатора Кертона протест по поводу присутствия ваших бравых вояк на Калорисе, сэм Баррозо. Не потрудитесь ли объяснить, какого дьявола им там понадобилось?

– Видите ли, сэм Долтон, у нас возникла небольшая проблема… – Толстяк замялся, словно ожидая, что на этом вопрос будет исчерпан, но, прислушавшись к повисшей вокруг тишине, вынужден был продолжать:

– У нас на борту присутствовал один человек… Нужный человек. Он самовольно покинул корабль. Я вынужден был послать наших людей на Калорис, чтобы они проверили наиболее вероятные места его пребывания. Как только беглец будет обнаружен, мы покинем планету.

– Прекрасно… – противно проскрипел речевой синтезатор. – Не забывайте, что помимо подразделений «Ю Эй» на планете присутствуют и собственные силы самообороны. Не нужно без нужды накалять обстановку. Господа акционеры…

Долтон приоткрыл лишенные ресниц веки и пристально посмотрел перед собой тусклым взглядом. Алехандру показалось, что уродец глядит именно на него, хотя это, конечно, было не так.

– В силу того, что ситуация требует усиленного контроля, я назначаю ответственным за все последующие операции руководителя нашего отдела безопасности Эмиля Баррозо. До момента окончания конфликта вся полнота власти в вопросах, касающихся решения текущих задач, переходит к нему. Желаю вам удачи.

Изображение мигнуло, сжалось в точку и погасло.

«Этого еще не хватало», – с раздражением подумал Алесандеску. Если Долтон решил передать часть своих полномочий Эмилю, то сейчас самое время предложить ему помощь в решении финансовых вопросов с международными банковскими организациями. В ближайшее время Баррозо будет явно не до этого, так что поддержка ему определенно понадобится, и на этом можно сыграть неплохую партию, учтя и собственный интерес. Благо экономист из нашего мясотряса и в самом деле никудышный… Важно лишь успеть подсуетиться раньше других акционеров, перехватить, так сказать, инициативу. А значит, было бы неплохо переговорить с Баррозо лично. Где, бишь, сейчас он болтается вместе со своей посудиной?

– Эрика, – громко произнес Алесандеску, зная, что компьютер распознает адресата и автоматически передаст его сообщение секретарю по внутренней связи, – закажите мне, пожалуйста, билет до Калориса, первым классом. И приготовьте кофе.

«Хотя еще неизвестно, что лучше: плясать под дудку прикованного к креслу полоумного уродца или хитрого толстозадого выскочки? – снова подумал он. – Ладно, поживем – увидим».

Он еще не знал, что жить ему осталось ровно семьдесят шесть часов.