Текст книги "В начале было Слово, а в конце будет цифра."

Несколько слов о «редактированиях». В последней главе последней книги Библии, Откровения Иоанна Богослова, даны четкие предупреждения человеку не прилагать и не отнимать никаких слов от этой Книги, оставленной людям Самим Богом. «И я также свидетельствую всякому слышащему слова пророчества книги сей, если кто приложит что к ним, на того наложит Бог язвы, о которых написано в книге сей: и если кто отнимет что от слов книги пророчества сего, у того отнимет Бог участие в книге жизни и в святом граде и в том, что написано в книге сей» (Откр. 22:18–19). Состав книг, входящих в Священное Писание, называется Каноном, он был определен еще в первые века христианства, были лишь некоторые корректировки в более поздние времена. Канон Священного Писания Восточной Церкви отличается от канонов католицизма и особенно протестантизма[90]90
  См.: Священник Антоний Лакирев. Канон Священных книг (http://www.tihvin-hram.ru/ kanon-knig).


[Закрыть].

Впрочем, во все времена появлялись разные еретики и бунтари, которые пытались (и в настоящее время пытаются) либо расширить, либо сузить набор книг, входящих в Канон. Уже не приходится говорить о том, что они пытаются проявлять «творчество», бесцеремонно «редактируя» тексты. Так, серьезный натиск на Канон начался во времена Реформации. Мартин Лютер решился назвать апокрифами Апокалипсис и Послание к Евреям; позднее другие лютеранские богословы помимо двух названных книг квалифицировали как «спорные» следующие книги: Второе послание Петра, Второе и Третье Иоанна, Послания Иакова, Иуды. Указанные семь книг были оставлены в Каноне, но им был придан более низкий статус по сравнению с другими книгами; они получили название второканонических.

Наиболее одиозным случаем «редактирования» (из тех, которые мне известны) была попытка «улучшить» Священное Писание нашим писателем Львом Николаевичем Толстым. Жанр творчества писателя даже трудно определить. Это и не перевод, и не редактирование. Скорее, вольное переложение текста на «доступный простому народу», как говорил Лев Николаевич, язык. Его труд под названием «Соединение и перевод четырех Евангелий» увидел свет в Женеве в 1891–1894 годах. В России он появился в 1906 году (в сокращенном виде). Получился вольный пересказ отдельных фрагментов Евангелия, причем с позиций собственной «религии» автора, получившей название «толстовство». Там не нашлось места чудесам. И самое главное: там нет Воскресения Христова. Однако популярность Толстого и толстовства в начале прошлого века в России была большой, поэтому вреда толстовское «евангелие» наделало много.

О таких «редакторах» Спаситель предупреждал: «Иисус сказал: заблуждаетесь, не зная Писаний, ни силы Божией» (Мф. 22:29).

Теперь об искажающих переводах текстов Священного Писания. Тема настолько обширная, что я сознательно выношу ее за рамки данного материала. Но при этом хочу «зацепить» внимание читателя на этом вопросе, а потому предлагаю обратить внимание на статью известного российско-израильского публициста Исраэля Шамира, посвященную переводам Библии. Она называется «Ложное слово. Тора в переводе на русский с „еврейского“». В ней автор высказывает интересную мысль: развитие некогда христианского Запада и православного Востока пошло в разные стороны потому, что они пользовались разными переводами Библии. Вот фрагмент из нее: «Иудеи называются „народ Книги“ не потому, что они эту книгу читают, но потому, что они умеют с ее помощью влиять на умы. Их влияние на Православие было куда меньшим, чем на западный мир, именно потому, что Запад опирался на еврейскую Библию, а православный Восток – на греческую, и, соответственно, славянскую. Иудеи не сидели сложа руки: еще в древности они сделали три перевода на греческий, чтобы заглушить Септуагинту; затем работали с латинской Библией, повлияли на протестантские Библии, уже целиком основанные на иудейском чтении, что и вызвало бурную вспышку национализма и войн в Европе. Тотальный успех они стяжали в Соединенных Штатах, и тут благодаря иудаизированным переводам Библии»[91]91
  Шамир Исраэль. Ложное слово. Тора в переводе на русский с «еврейского» (http://www. israelshamir.net/ru/ruart180.htm).


[Закрыть].

Упоминаемая в отрывке Септуагинта – собрание переводов Ветхого Завета на древнегреческий язык, выполненных в III–I веках до Р. Х. в Александрии. Часто обозначается как «LXX» (число семьдесят, записанное римскими цифрами). Название происходит от латинского Interpretatio Septuaginta Seniorum, что дословно означает «перевод семидесяти старцев». Считается самым точным переводом с оригинальных текстов Ветхого Завета на древнееврейском языке, которые не сохранились. В России наиболее точным переводом Септуагинты (на церковнославянский язык) считается Елизаветинская Библия, изданная в 1751 году. Сегодня враги христианства выдают за «древнееврейский оригинал» так называемый Масоретский текст, который относится к Х веку. По мнению многих специалистов, масоретские рукописи – результат труда раввинских редакторов, которые тенденциозно переработали утерянный с тех пор оригинал (есть даже версии, что он был сознательно уничтожен).

Известный знаток Ветхого Завета и переводчик отдельных его книг Е. А. Авдеенко (1952–2014) в статье «Септуагинта и Масоретский текст» показывает, что в Масоретском тексте имеются серьезнейшие искажения и даже подлоги. Приведу фрагмент статьи: «Между Масоретским текстом и Септуагинтой существуют такие расхождения, которые имеют тенденцию, обусловленную различием в вероучении христианства и иудаизма. Самые важные расхождения между еврейским и греческим текстами касаются тех мест Писания, которые могут быть истолкованы как имеющие отношение к центральному вероучительному определению христианства и иудаизма: Иисус Христос есть ли ожидавшийся в Израиле Мессия – Помазанник Божий? С возникновением иудаизма священные тексты на еврейском языке продолжали жить своей жизнью. Иудеи-масореты от I до Х века по Р. Х. продолжали ожидать пришествия Мессии, они отрицали, что Иисус есть Христос (Мессия), соответственно, они и толковали Писание. Масоретский текст – это фундамент иудаизма…»[92]92
  Авдеенко Е. А. Септуагинта и Масоретский текст (http://vozvrashenielina.ru/publications_052.html).


[Закрыть]

Воображение и фантазии – сегодня эти качества и способности человека в почете. В наше время эталоном считается так называемый «креативный человек» – тот, кто умеет что-то создавать, творить (от латинского creatio – «сотворение», «оздание» и английского creative – «творческий»). Почти аксиомой считается, что креативный человек – тот, у кого развиты воображение и фантазия. Это и мне внушали, когда я учился в школе и вузе. В том числе цитируя великих людей. Так, Альберту Эйнштейну принадлежит «крылатая фраза»: «Воображение важнее знания». А вождь мирового пролетариата Владимир Ленин весной 1922 года в своем заключительном слове по докладу ЦК на XI съезде РКП(б) сказал, что «фантазия есть качество величайшей ценности».

Фантазия и воображение считаются почти синонимами. В учебнике по психологии воображение определяется как способность человека к спонтанному возникновению или преднамеренному построению в сознании образов, представлений, идей, объектов, которые в опыте в целостном виде не воспринимались или не могут восприниматься посредством органов чувств (как, например, события истории, предполагаемого будущего, явления не воспринимаемого или мира, не существующего вообще, – сверхъестественные персонажи сказок, мифов и пр.)[93]93
  Климов Е. А. Основы психологии: Учебник для вузов. – М.: Культура и спорт, ЮНИТИ, 1997.


[Закрыть].

В учебниках по психологии и педагогике важнейшей задачей воспитания ребенка считается развитие у него воображения, что почти идентично развитию творческих способностей. В Философской энциклопедии фантазия прямо называется важнейшей «творческой силой»[94]94
  Фантазия // Философский энциклопедический словарь, 2010 (https://dic.academic.ru/dic.nsf/enc_philosophy/3556/%D0%A4%D0%90%D0%9D%D0%A2%D0%90%D0%97%D0%98%D0%AF).


[Закрыть].

Многие частные школы, рекламируя свои «образовательные услуги», в первую очередь обещают, что сумеют развить в детях эти самые способности воображения и фантазии. Наверное, какие-то элементы воображения человеку в его практической деятельности действительно нужны.

Скажем, прежде чем построить дом, он его проектирует, а проект предполагает мысленное представление будущего дома. Затем это мысленное представление фиксируется в чертежах. Назовем такое воображение конкретно-практическим, нацеленным на создание или преобразование чего-то материального, воспринимаемого нашими органами чувств.

По поводу фантазии размышлял Федор Михайлович Достоевский, который, будучи писателем, не мог обходиться без воображения. Вот его слова: «Фантазия есть природная сила в человеке… Не давая ей утоления, или умертвишь ее, или, обратно, – дашь ей развиться, именно чрезмерно (что и вредно)»[95]95
  Мудрые мысли. Федор Михайлович Достоевский (http://www.epwr.ru/quotation/txt_403_13.php).


[Закрыть]. Фантазия в ее конкретно-практическом варианте не является, по мнению некоторых авторов, какой-то высшей способностью. Вот слова святителя Феофана Затворника, который вообще относил фантазию к низшим способностям: «Воображение – способность формировать и удерживать образы – есть способность чернорабочая… самая низшая»[96]96
  Цит. по: Ладыженский М. Свет незримый: Из области высшей мистики. – М.: ЛитСовет, Dialar Navigator B. V., 2017.


[Закрыть].

Но, увы, такое конкретно-практическое воображение, называемое проектированием, планированием, конструированием или моделированием, ушло на второй и даже третий план. На первое место вышли «фантазии», понимаемые как некие умственные построения, оторванные от реальной почвы нашей жизни. Такие фантазии можно назвать «мечтаниями», «утопиями», «иллюзорным миром» и даже «галлюцинациями». Произошло уклонение фантазии в сторону чрезмерного ее развития, что Достоевский назвал «вредным».

Непомерно развитую фантазию человека можно сравнить с крючком, на который бесы цепляют свою жертву и затягивают в свои сети: «Бесы искушают мысленными мечтаниями и образами, проникают в сокровенную душу человека через фантазию и воображение, поэтому богоумудренные святые отцы Православия называли фантазию демоническим местом в душе человека. Фантазия есть извращенное внутреннее чувство, явившееся результатом грехопадения, и в восстановленном, очищенном человеке, в Царстве Божием ей не должно быть места. У Адама до грехопадения ум не имел фантазии, Адам видел и знал Бога; фантазия появилась только после преступления человека в раю»[97]97
  Каббала – заговор против Бога. – М.: Сибирская благозвонница, 2008, сс.263–264.


[Закрыть].

Чрезмерное увлечение фантазиями характерно для западноевропейской мистики. Такое увлечение культивировали в католицизме Франциск Ассизский и Игнатий Лойола. С помощью фантазии они стремились постичь тайны Бога и духовного мира. А большинство святых отцов Восточной Церкви (Григорий Синаит, Григорий Палама, Симеон Новый Богослов и др.) предупреждали, что мистические фантазии могут вводить человека в прелесть.

Так, преподобный Григорий Синаит писал: «Приступающий к созерцанию без света Благодати да ведает, что он строит фантазии, а не созерцания имеет, в мечтательном духе, будучи опутываем фантазиями и сам себя обманывая»[98]98
  Преподобный Григорий Синаит. Главы о заповедях и догматах, угрозах и обетованиях, еще же о помыслах, страстях и добродетелях, – и еще – о безмолвии и молитве (http://www. odinblago.ru/dobrotolubie_5/grigory_sinait/glavi).


[Закрыть]. Еще: «Чувственный и многоречивый дух мудрости века сего, богатящий словами, призрачно лишь являющими многоведение, и наполняющий помыслами наидичайшими, творит в них себе обитель, лишив существенной премудрости, истинного созерцания и ведения нераздельного и единичного»[99]99
  Там же.


[Закрыть].

Обратим внимание на замечание преподобного Григория Синаита: «Чувственный и многоречивый дух мудрости века сего, богатящий словами» (курсив мой – В. К.). Многословие и многоречивость становятся признаком мудрости века сего. Но обилие слов и речей – лишь иллюзия обширного знания (многоведения). Премудрость подменяется «помыслами наидичайшими».

Человек отрывается от Слова Бога. И тут возникают два тяжелейших последствия. Во-первых, изначальные слова, полученные человеком от Бога, начинают подвергаться порче. Меняется их внутренний смысл, они становятся лукавыми. Во-вторых, человек с помощью этих испорченных, или ложных слов начинает конструировать свой мир. И этот мир оказывается иллюзорным. А в иллюзорном мире человека подкарауливает дьявол.

С помощью ложных слов ученые начинают придумывать свой мир, создавать бесчисленное количество гипотез о происхождении Вселенной и человека, рисовать будущее космоса, нашей планеты и человечества. При этом гипотезы-фантазии постепенно превращаются в теории, а теории со временем возводятся в ранг учений и аксиом. Особенно опасными становятся учения об идеальном обществе. Человек забывает, что в истории был уже рай, из которого он был изгнан, и начинает фантазировать о том, что своими силами сумеет построить рай на Земле.

На помощь ученой братии приходят писатели и поэты, которые заняты созданием литературных фантазий – как социальных, так и связанных с личными желаниями человека.

Социальные фантазии – утопии (например, «Город Солнца» Томмазо Кампанеллы, «Утопия» Томаса Мора) или антиутопии (романы «О дивный новый мир» Олдоса Хаксли, «1984» Джорджа Оруэлла, «451 градус по Фаренгейту» Рэя Брэдбери).

Фантазии, связанные с личными желаниями человека, – мечтания, которые за редкими исключениями носят греховный плотский характер. Половина всей мировой художественной литературы – о любви. Но не о той высокой бескорыстной и жертвенной любви, которая является чуть ли не главной темой Нового Завета, а о плотской любви. Такая литература порождает греховные фантазии, которые нередко кончаются реальными греховными поступками. А рано или поздно перерастает во всеобщий Содом.

Своеобразным катализатором, усиливающим действие фантазий, выступают наркотики.

Литература может подталкивать человека к тому, чтобы эффект фантазий, продуцированных книгами или произведениями искусства, был усилен. Здесь особое место занимает книга Олдоса Хаксли «О дивный новый мир», рисующая будущее человечества, которое будет сидеть на наркотической игле. И, что примечательно, не будет при этом испытывать каких-то нравственных переживаний, ибо вся жизнь будет сводиться к чувственным удовольствиям. С другой стороны, наркотики стали рассматриваться как мощный стимулятор литературного творчества. Если половина «литературных гениев» получала «вдохновение» с помощью вина и других крепких напитков, то другая половина – с помощью наркотиков. Тот же самый Олдос Хаксли постоянно прибегал к наркотическому «допингу». Фактически он своим образом жизни и своей литературой пропагандировал это зелье. Им была даже написана книга под названием «Наркотики, которые формируют умы людей»[100]100
  Хаксли Олдос. Наркотики, которые формируют умы людей. – М., 1990 (https://royallib.com/ book/haksli_oldos/narkotiki_kotorie_formiruyut_umi_lyudey.html).


[Закрыть].

Писатель (или поэт) не только затягивает в иллюзорный мир своих читателей (иногда их число измеряется миллионами), но зачастую он сам также оказывается на крючке у дьявола. Причем литератор это сам начинает чувствовать и понимать, но сил и воли сорваться с крючка уже нет. Он раб своего «начальника» и вынужден ему служить. Вот, например, известный французский писатель Виктор Гюго попал на крючок дьявола в ранние годы. Вероятно, свою роль сыграла наследственность. Как пишет Ю. Воробьевский, в роду этого писателя «было полно сумасшедших», а сам он был «визионером и считал себя пророком новой религии, обладающим „волшебной силой“, избранником, призванным вести человечество вперед»[101]101
  Воробьевский Ю. Бумагия (М. Булгаков и другие неизвестные). – М., 2012, с. 230.


[Закрыть]. Виктор Гюго сам находился на грани сумасшествия и в моменты «прозрения» понимал и описывал свое состояние, называя его сомнамбулизмом: «Этот сомнамбулизм свойствен человеку. Некоторое предрасположение ума к безумию, недолгое или частичное, совсем не редкое явление… Это вторжение в царство мрака не лишено опасности. У мечтательности есть жертвы – сумасшедшие. В глубинах души случаются катастрофы. Взрывы рудничного газа… Не забывайте правила: надо, чтобы мечтатель был сильнее мечты. Иначе ему грозит опасность… Химера может подточить человеческий мозг…»[102]102
  Цит. по: Моруа Андре. Олимпио, или Жизнь Виктора Гюго (https://www.litmir.me/ br/?b=66527&p=33).


[Закрыть] Итак, где грезы, мечтания, там рядом и безумие. Один из биографов Виктора Гюго французский писатель Андре Моруа пишет о своем герое: «Он знает о таком соседстве. Всякий мечтатель (а Виктор Гюго любит называть себя Мечтателем) носит в себе воображаемый мир: у одних это грезы, у других – безумие… В Викторе Гюго Мечтатель всегда был сильнее мечты. Его спасло то, что он сублимировал в стихах свою тоску и галлюцинации»[103]103
  Там же.


[Закрыть]. Но дело в том, что эта тоска и эти галлюцинации через растиражированные стихи поэта заразили миллионы и миллионы читателей, не только во Франции, но и в других странах, в том числе в России. И многих из них они довели до сумасшествия. «Начальник» и «художественный руководитель» Виктора Гюго, должно быть, с удовлетворением потирал и потирает руки (вернее – лапы), видя результаты работы, проделанной его подопечным.

Философы попытались каким-то образом описать возникновение иллюзорного мира, конструируемого с помощью ложных слов. Родилось понятие «вторая реальность». Что это такое? На образовательном портале «Два града» дается следующее определение и конспективная расшифровка: «Мир мнений, созданный духовно больным человечеством, в противоположность первой реальности: миру, созданному и спасенному Богом. Гностическая мечта. Структуру второй реальности образуют мифы». В корне исповедания веры во временное и земное бытие лежит неверие или фундаментальное сомнение в истинности невидимой, благой и вечной Жизни. Такое исповедание веры в земное неизбежно порождает гностицизм. Гностицизм – от греческого слова «знание». Гностицизм – неуемная жажда знания, касающегося земного бытия. Кто-то остроумно заметил, что гностицизм относится к мирской действительности как к религиозной, а к религиозной – как к мирской. Новое время характеризовалось гностической революцией, которая породила феномен массовой науки. Такая наука поставила себя выше религии.

Но вернемся к понятию «вторая реальность». «Кирпичами», из которой она создается, являются мифы. Миф – продукт воображения, он самоуничтожается при любом анализе. Как продукт воображения, он не может быть подвергнут разложению на составные части, потому что составные части, в свою очередь, являются мифами. В общем «вторая реальность» – «утренний туман», который рассеивается, когда появляется «Солнце». Но те, кто заинтересованы в существовании «второй реальности», больше всего боятся «Солнца» (под «Солнцем» я понимаю Бога, присутствие Которого может почувствовать попавший в «туман» человек).

Далее на упомянутом портале говорится о том, что вторая реальность – необходимое условие реального существования любой идеологии: «Идеология способна властвовать только внутри создаваемой ею второй реальности. В вымышленном ею мире нет никаких проблем, мучающих мир реальный, да и вообще там нет никаких проблем морального или интеллектуального плана. У этого мира есть лишь одна проблема – он не существует, и не существует именно в той мере, в какой в нём отсутствует всё понятное и осмысленное. Идеолог, такой, например, как Лев Толстой, предлагает действовать в мире реальном так, как будто он является вымышленным, и в мире вымышленном – так, как если бы он действительно существовал. Это и придает идеологии толстовства вид „вечной мудрости“ или, говоря обобщенно, неопровержимой силы идеологического убеждения»[104]104
  Вторая реальность (https://dvagrada.ru/wiki/%D0%92%D1%82%D0%BE%D1%80%D0%B0%D1%8F_ %D1%80%D0%B5%D0%B0%D0%BB%D1%8C%D0%BD%D0%BE%D1%81%D1%82%D1%8C).


[Закрыть].

Человека надо погрузить в мир «второй реальности». И тогда с ним можно делать всё, что хочешь. Так рассуждает то существо, которое пребывает в инфернальном мире, но желает управлять миром реальным, созданным Богом. «Вторую реальность» можно создать с помощью философии, науки, искусства, массовых зрелищ (прежде всего, спортивных), литературы.

И у литературы и искусства, наверное, возможности особенно большие. Ведь они могут погрузить в мир «второй реальности» миллионы и миллионы людей. Для того, чтобы «погрузить» других, артисту, художнику, писателю или поэту желательно самому «погрузиться», «войти в роль». И таких «вошедших в роль» литераторов и людей искусства – большинство. Вот, например, признания известного русского поэта Александра Блока: «Мой собственный волшебный мир стал ареной моих личных действий, моим „анатомическим театром“, или балаганом, где сам я играю роль наряду с моими изумительными куклами (ессе homo!). Золотой меч погас, лиловые миры хлынули мне в сердце. Океан – мое сердце, всё в нём равно волшебно: я не различаю жизни, сна и смерти, этого мира и иных миров (мгновенье, остановись!). Иначе говоря, я уже сделал собственную жизнь искусством (тенденция, проходящая очень ярко через всё европейское декадентство). Жизнь стала искусством, я произвел заклинания, и передо мною возникло наконец то, что я (лично) называю „Незнакомкой“: красавица кукла, синий призрак, земное чудо»[105]105
  Блок Александр. О современном состоянии русского символизма (http://dugward.ru/library/ blok/blok_o_sovremennom_sostoyanii.html).


[Закрыть].

Итак, «вторая реальность» создается наукой, литературой и разными видами искусства (обратим внимание на то, что этимология слова «искусство» – от слов «искус», «искушение», «искусственный»). Тут уместно вспомнить слова блаженного Августина, который говорил, что «обманываемся мы не тем, что есть, а тем, чего нет»[106]106
  Блаженный Августин. Об истинной религии // Творения. 2-е изд. Киев, 1912. Часть 7. Гл. 34. С. 53.


[Закрыть]. Для того чтобы человека окончательно и бесповоротно погрузить во «вторую реальность», используются некоторые специальные методы. Например, наркотики.

И тут некоторые литераторы также успевают внести свой вклад в это дело. Среди них – Олдос Хаксли с его романом «О дивный новый мир». «О дивный новый мир» – один из вариантов мира «второй реальности». Хаксли также откровенно говорил, что это будет «концлагерь», но туда никого загонять силой не придется, все добровольно обменяют свою свободу на самые примитивные и греховные удовольствия. Такие, как телевизор с трехмерным изображением (заметим, что роман писался в 20-е годы прошлого века), специальные стимуляторы чувственности, и, конечно же, наркотики. Выступая в Медицинской школе штата Калифорния в Сан-Франциско, Хаксли заявил: «При жизни уже следующего поколения будет разработан фармакологический способ заставить людей полюбить свое рабство и установить диктатуру, так сказать, без слез. Будет создано нечто вроде безболезненного концлагеря для целых обществ, у людей, по сути, отнимут их свободу, но это будет им скорее нравиться, потому что от мысли бунтовать их отвлекут пропагандой, промыванием мозгов, или же промыванием мозгов, усиленным фармакологическими препаратами. И, похоже, это будет последняя революция»[107]107
  Цит. по: Стейнберг Дж. От кибернетики к Литтлтону – техника управления разумом (https://litlife.club/br/?b=122136).


[Закрыть].

Итак, «вторая реальность» создается из мифов, а мифы – из слов, причем ложных. При этом ни в коем случае нельзя пользоваться Словом. Оно может в один прекрасный момент разрушить всю конструкцию «второй реальности». Помните слова из советского «Марша авиаторов», появившегося в начале 1920-х годов? Он начинается так:

 
Мы рождены, чтоб сказку сделать былью,
Преодолеть пространство и простор,
Нам разум дал стальные руки-крылья,
А вместо сердца – пламенный мотор.
 

Здесь квинтэссенция идеологии и пропаганды большевиков. Сначала они придумывают «миф», или «сказку». Затем всех убеждают в том, что это не сказка, а быль. И для того чтобы человек в это поверил, надо лишить его сердца, которое чувствует и понимает, где правда, а где обман. Поэтому большевики проделывают над русским человеком операцию по замене сердца на «пламенный мотор». Операция пойдет насмарку, если пациент соприкоснется со Словом. Поэтому Слово, а более конкретно – Церковь и Священное Писание – большевики пытаются изгнать из пределов своего советского царства. Тогда, по их мнению, из человека можно сделать то, что уже в наше время шутливо-уничижительно называли Homo soveticus. На самом деле большевики пытались сделать человека механического, или человека-машину, и такой проект существовал еще задолго до появления Советского Союза и даже марксизма[108]108
  Р. Декарт, Т. Гоббс и другие философы Нового времени стали рассматривать человека как сложную механическую машину, но полагали, что ее можно с помощью человеческого разума усовершенствовать и сделать идеальной и вечной.


[Закрыть]. Так вот, в «Марше авиаторов» дается описание такого существа: у него «стальные руки», а вместо сердца – «пламенный мотор». Целью его существования является «преодоление пространства и простора». Получается, что на подсознательном уровне большевики также стремились к бесконечности, но бесконечен лишь Бог. Поэтому вместо сближения человека с Богом в марше предлагается преодолеть пространство.

Советская культура в лице литераторов, композиторов, художников, артистов активно участвовала в создании «второй реальности». При этом, что парадоксально: единственным узаконенным художественным методом был определен «социалистический реализм». Как нам сообщает Большая советская энциклопедия, социалистический реализм (соцреализм) – художественный метод литературы и искусства (ведущий в искусстве Советского Союза и других социалистических стран), представляющий собой эстетическое выражение социалистически осознанной концепции мира и человека, обусловленной эпохой борьбы за установление и созидание социалистического общества. Изображение жизненных идеалов при социализме обусловливает и содержание, и основные художественно-структурные принципы искусства. Его возникновение и развитие связаны с распространением социалистических идей в разных странах, с развитием революционного рабочего движения. Даже из этого краткого описания становится понятным, что соцреализм – инструмент создания «второй реальности»[109]109
  Профессиональные литераторы, критикующие соцреализм, определяют его как разновидность романтизма. А между прочим, в XVIII веке романтическим называли всё странное, живописное и существующее в книгах, а не в действительности (http://www.krugosvet.ru/ enc/kultura_i_obrazovanie/literatura/ROMANTIZM.html).


[Закрыть].

О языке, формирующем «вторую реальность», имеется интересное размышление Эриха Фогелена (1901–1985), американского философа немецкого происхождения. Поводом стала речь, произнесенная в 1923 году немецким писателем и переводчиком, страстным поклонником германского нацизма Артуром Мёллером ван ден Бруком под названием «Третий рейх». Это была похвальная речь в честь Армина Черускера[110]110
  Армин Черускер – гностический идол в немецком национализме и правом модернизме, появившийся в XIX веке. Прототип – Арминий (Arminius 16 год до Р. Х. – ок. 21 года Р. Х.), вождь германского племени херусков, нанесший римлянам в 9 году поражение в Тевтобургском лесу.


[Закрыть] фрагмент из размышлений Эриха Фогелена по поводу этой речи: «Слова начинают существовать отдельно от реальности; язык становится независимой реальностью… Двадцатый век предоставил множество примеров, когда язык становится независимым. Например, в своей речи об Армине Черускере Мёллер ван ден Брук творит реальность из слов, которые более не поддерживаются первой реальностью. В результате возник высококонцентрированный идиотизм. Такой высококонцентрированный идиотизм – это особый литературный жанр в Германии… Высококонцентрированный идиотизм второй реальности языка, ставшего независимым, настолько пронизывает собой немецкий язык, что впору ставить вопрос о том, существует ли этот язык вообще»[111]111
  Voegelin, Eric. Hitler and the Germans / Eds. Ellis Sandoz, Gilbert Weiss, William Petropulos. – Baton Rouge: Louisiana State University Press, 1999. – P. 252 // цит. по: Армин Черускер (https:// dvagrada.ru/wiki/%D0%90%D1%80%D0%BC%D0%B8%D0%BD_%D0%A7%D0%B5%D1%80 %D1%83%D1%81%D0%BA%D0%B5%D1%80).


[Закрыть]

Речь «Третий рейх» – пример утраты связи с реальностью и утраты контакта со словом: Фогелен назвал это выступление «шедевром патологической речи» и «высококонцентрированным идиотизмом». Патологической речью Фогелен именовал иррациональную, идеологически поврежденную речь, софистику, управление людьми с помощью лжи. Также это: безнравственная коммуникация, демоническая ложь, проявление духовной болезни многословия, речь, противоположная разумной. Нацисты, которые пришли к власти спустя десять лет, переплюнули Артура Мёллера ван ден Брука. Особенно в искусстве патологической речи отличались Геббельс и Гитлер. Герман Раушнинг свидетельствовал, что Адольф Гитлер прекрасно владел магией патологической речи, приводя следующие слова фюрера: «Эти умники считают, будто наша задача – успокоить массу и содержать ее в тупой апатии… Только взбудораженная моими фантазиями масса становится управляемой»[112]112
  Цит. по: Воробьевский Ю. Бумагия (М. Булгаков и другие неизвестные). М., 2012, с. 233.


[Закрыть].

Пропагандистская машина Гитлера – Геббельса, успешно создававшая «вторую реальность» в Третьем рейхе, кажется лишь детскими играми в песочнице на фоне нынешнего мира «второй реальности». Это цифровой мир – мир электронных средств массовой информации и интернета, в который человек погружен по уши. А погруженное в него существо уже трудно назвать человеком разумным (Homo sapiens), это уже биоробот, или человек цифровой (Homo digital). Но это тема отдельного большого разговора.