Текст книги "Неврозы Большого Города. Причины и следствия. Профилактика и терапия"

Задания для самопроверки

1. Перечислите виды звуковых ощущений в системе «Биджа Мантрас».

2. Назовите характеристики активных и пассивных цветов в концепции М. Люшера.

3. Какие эмоции заключены в сегментах мышечных зажимов В. Райха?

4. Каким образом может быть оказана психотерапевтическая помощь, основанная на внимании к ощущениям?

5. Почему так важно четко и хорошо осознавать свои ощущения и восприятия?

Глава третья
Терапия вспоминанием и забыванием

Мы благодарны памяти за то, что она позволяет нам запоминать. Однако нужно быть признательным ей и за то, что она позволяет нам забывать.

Эррио

3.1. Воспоминания в психоанализе

Погружение в воспоминания и забвение негативного прошлого, равно как и многие другие действия человека, могут быть для психики как целительными, так и разрушительными.

Пережив сильное эмоциональное потрясение, связанное либо с положительными, либо с отрицательными чувствами, многие из нас не могут долго забыть. В мыслях мы снова и снова возвращаемся в свое счастливое или несчастливое прошлое. Мы оказываемся не в состоянии жить в настоящем и либо проклинаем свое прошлое, либо горько сожалеем о нем. В этом случае мы идем по жизни словно спиной вперед, не видя перед собой красоту.

Работа с памятью и воображением присутствует почти во всех психотерапевтических подходах, начиная с трудов Фрейда. Но задолго до него жрецы в храмах Древней Греции и Египта пытались понять судьбу, характер и болезни человека по снам, т. е. бессознательной работе психики.

Фрейд создал свой психоаналитический метод лечения, руководствуясь тем, что неврозы взрослого человека есть своеобразное эхо его детских травматических переживаний. Если их хорошенько вспомнить и заново пережить, произойдет некоторая катарсическая разрядка, и симптомы невроза сгорят в процессе отреагирования забытых и подавленных эмоций. Фрейд говорил, что каждый симптом истерии «немедленно и надолго исчезает, когда мы добиваемся успеха, проливая свет на воспоминания о событии, которым этот симптом был спровоцирован».

В 1889 г. в Нанси немецкий психиатр Бернгейм провел следующий эксперимент. Он ввел одного из своих пациентов в состояние гипноза и затем предоставил возможность в этом состоянии пережить несколько различных ситуаций. Затем Бернгейм разбудил пациента и потребовал рассказать, что он пережил во время сеанса гипноза. Сначала тот утверждал, что ничего не помнит, и категорически отрицал, что он что-то пережил в состоянии гипноза. Но Бернгейм настаивал, требовал, уверял пациента, что тот знает, должен вспомнить. Пациент заколебался, начал собираться с мыслями и в конце концов все-таки вспомнил сначала одно из внушенных ему переживаний, затем другое, и наконец все внушенное в гипнозе было восстановлено без пробелов.

Напрашивается вывод: пациент, отрицая, что он что-либо помнит, все-таки знал о своих переживаниях ранее! Только они были ему недоступны, он не имел представления об их существовании и полагал, будто ничего о них не знает. Примерно такая же ситуация возникает, когда человек ночью видит сон, а утром говорит, что ничего о нем не помнит и не знает.

Можно предполагать, что человек, видевший сон, все-таки знает о своем сновидении, но воспоминание ему недоступно; и задача психолога состоит в том, чтобы дать пациенту возможность обнаружить это знание.

Чтобы помочь достичь такого знания, пациента просят вызывать в памяти всевозможные мысли и образы, можно без всякой связи и логики, и высказывать их вслух врачу. Пациент «должен говорить нам, – пишет Фрейд, – не только то, что он может сказать намеренно и по своему желанию, что может дать ему облегчение, но и все, что приходит ему в голову, даже если это неприемлемо для него и кажется несущественным или вообще бессмысленным»[16]16
  Фрейд З. Основные принципы психоанализа. М.: Рефл-бук, 1998.


[Закрыть]. Все оказывается нужным, для того чтобы неосознанное травматическое психическое событие сделать осознанным. Только в этом случае возможно выздоровление.

Сновидениям и связанным с ними ассоциациям Фрейд придавал особое значение для проникновения в бессознательное. «Если я прошу кого-то сказать, – указывает он, – что ему пришло в голову по поводу определенного элемента сновидения, то я требую от него, чтобы он отдался свободной ассоциации, придерживаясь исходного представления». Скрытый смысл сновидения раскроется, когда в нем будут обнаружены «заменяющие» представления. Надо только набраться терпения и дождаться момента, пока «скрытое, исконно бессознательное не возникнет само».

Однако на пути к успеху стоят механизмы сопротивления и психологической защиты, которые мешают проникновению в сферу эмоционального травматического опыта. Эти механизмы охраняют сознание от повторной травмы переживания, но в ходе лечения их надо преодолеть. Именно те мысли и чувства, которые пациент хочет подавить, оказываются наиболее важными для проникновения в сферу бессознательного.

Деятельность механизмов психологической защиты забирает у человека большое количество нервно-психической энергии, в результате чего личность перестает быть гибкой и адекватно реагировать на ситуацию. К тому же защиты уводят человека от решения проблемы и продлевают ненужные душевные метания и страдания.

Способность смотреть на мир без внутренних барьеров и воспринимать его таким, какой он есть, со всеми его минусами и плюсами, означает достижение личностной зрелости и хорошую социальную адаптацию. В этом случае энергия тратится на достойные цели – работу и любовь.

3.2. Болезнь и выздоровление М. Зощенко

Среди многочисленных описаний практического использования воспоминаний и их психологического анализа в терапевтических целях особого внимания заслуживает опыт выздоровления замечательного русского писателя Михаила Зощенко.

М. Зощенко в течение многих лет боролся со странностями своего психического здоровья и в конце концов победил недуг, обратившись к психоанализу. Путь выздоровления он описал в книге «Перед восходом солнца».

После выздоровления, вспоминая молодые годы, М. Зощенко писал, что поражался, как много было в них горя, ненужных тревог и тоски. Он стремился к людям, искал друзей и любви, но ни в чем не мог найти утешения. Хандра преследовала его на каждом шагу, и он не понимал, отчего все это происходит. Ни врачи, ни лекарства, ни самые лучшие санатории не могли его вылечить. Он задыхался от болей в печени и сердечных приступов. Юмор сверкал в рассказах М. Зощенко, но отсутствовал в его сердце.

После знакомства с идеями психоанализа М. Зощенко понял, что причины его страданий таятся в прошлой жизни. Начав искать эти причины с помощью воспоминаний и их тщательного анализа, М. Зощенко обнаружил жуткие детские страхи, связанные с ужасными молниями и ударами грома, устрашающими рыками тигров в зоопарке, нищими с протянутой рукой, наводнением, в котором он чуть было не утонул вместе со своей сестрой. Ему снились руки, которые у него что-то отнимали, и рука с ножом, готовая его зарезать.

Но, вспомнив около 60 различных историй из прошлой жизни, он ничего особенного в них не увидел. «Кажется, – пишет он в своей книге, – я задал себе непосильную задачу – найти причину моей тоски, найти несчастное происшествие, которое сделало меня жалкой пылинкой, гонимой любым житейским ветром. Может быть, это происшествие лежит в более раннем возрасте, – подумал я. – Может быть, детские годы подготовили зыбкую почву, по которой я хожу и спотыкаюсь? В самом деле! Почему я отбросил детские годы? Ведь это же первое знакомство с миром, первые впечатления, а стало быть, и самые глубокие. Как можно было не посчитаться с этим! […] И тогда с лихорадочной поспешностью я стал вспоминать происшествия детских лет. И увидел, что и в детские годы душевное волнение необычайным светом осветило то, что произошло»[17]17
  Зощенко М. Перед восходом солнца. М., 1967.


[Закрыть].

Однако пробиться в первые два годы жизни, где таились беды, было непросто. Тогда М. Зощенко решил сходить к дому, в котором он провел свое детство. Там он почувствовал себя очень плохо, и ему пришлось даже схватиться за перила, чтоб не упасть. В ужасной тоске пришлось вернуться домой, после чего ему стали сниться кошмарные сны. Писатель стал принимать бром, чтобы избавиться от них, но врач сказал ему: «Что вы делаете! Наоборот, вам нужно видеть сны, они возникают у вас оттого, что вы думаете о своем детстве. Только по этим снам вы разберетесь в этой болезни. Только в снах вы увидите те младенческие болезни, которые вы ищете».

Когда М. Зощенко стал расспрашивать об этих годах мать, она рассказала ему, как однажды летом, когда они жили на даче и Миша был еще грудным младенцем, разыгралась сильная гроза. Молния огромной силы ударила во двор дачи, была убита корова, и загорелся сарай. Это совпало с тем моментом, когда мать начала кормить его грудью. Удар грома был настолько силен и неожиданен, что мать, потеряв сознание, выпустила маленького Мишу из рук. Она быстро пришла в себя, но при падении маленький Миша повредил руку и всю ночь не мог успокоиться.

Когда М. Зощенко было пять лет, он с отцом отправился в зоопарк, где услышал страшный рык тигра. Мальчик сильно испугался, потому что рык напомнил ему эпизод с грозой, и после этого Зощенко стали сниться тигры, которые гнались за ним и хотели его сожрать.

Отучая подросшего малыша от груди, мать мазала ее хиной, очень горькой на вкус. Ему уже было два года и два месяца, он уже говорил и читал стихи, и, как считала мама, было просто неприлично кормить такого большого мальчика грудью. В сознании М. Зощенко еда закрепилась как образ отравы, которую надо избегать. Впоследствии у М. Зощенко было много проблем с женщинами и с питанием – он, ел, как правило, торопливо и без аппетита, причиной чему служили оставшиеся в его сознании образы детства, связанные с «горьким» кормлением и с отношениями с матерью.

Проникнув за порог реального мира в сферу своего бессознательного, М. Зощенко сумел вырваться из пут своего невроза. Вот как он об этом пишет: «Свет моего разума осветил ужасные трущобы, где таились страхи, где находили пристанище варварские силы, столь помрачавшие мою жизнь. […] Но теперь, когда солнце осветило место поединка, я увидел варварскую морду моего врага. Я увидел наивные его уловки. Я слышал воинственные его крики, которые меня так устрашали раньше. […] И тогда шаг за шагом я начал теснить моего врага. И он, отступая, находил в себе силы бороться, делал судорожные попытки остаться жить, действовать. Однако мое сознание контролировало его действия. Уже с легкостью я парировал его удары. […] И тогда объятия страха стали бежать. […] Жизнь стала возвращаться ко мне. И она возвращалась с такой быстротой и с такой силой, что я был поражен и даже растерян. Я поднялся с постели уже не тем, кем я был. Необыкновенно здоровый, сильный, с огромной радостью в сердце, я встал с моей постели. Каждый час, каждая минута моей жизни наполнялись каким-то восторгом, счастьем, ликованием. Я не знал этого раньше. Моя голова стала необыкновенно ясной, сердце было раскрыто, воля свободна. Почти потрясенный, я следил за каждым моим движением, поступком, желанием. Все было крайне ново, удивительно, странно. Я впервые почувствовал вкус еды, запах хлеба. Я впервые понял, что такое сон, спокойствие, отдых. Я почти заметался, не зная, куда мне девать мои варварские силы…»

М. Зощенко выздоровел, но от него таинственным образом ушел волшебный дар таланта. Корней Чуковский, хорошо знавший М. Зощенко до выздоровления и после, отметил в воспоминаниях, что из рассказов писателя ушла волшебная сила божественного искусства, которая была так притягательна и покоряла сердца читателей. М. Зощенко стал рядовым советским писателем, хорошим, но не настолько, чтобы им можно было восхищаться. О поздних произведениях Зощенко К. Чуковский отозвался так: «Лучше бы он не писал их. Правда, они были искренни, написаны от чистого сердца. Но в них не было Зощенко, не было его таланта, его юмора, его индивидуального почерка. Их мог написать кто угодно. Они были безличны и пресны»[18]18
  Чуковский К. И. Современники. М., 2014.


[Закрыть].

3.3. Подход А. Адлера

Другим знаменитым психологом, который построил концепцию излечения от невроза на основе ранних воспоминаний, был ученик Фрейда Альфред Адлер.

А. Адлер отошел от пансексуализма своего учителя и разработал методику анализа ранних воспоминаний, которая сегодня успешно применяется многими психотерапевтами. Зная эти воспоминания, можно составить представление о стиле жизни того или иного человека, а затем в процессе психологического тренинга изменить. Психолог обращает внимание на следующие детали раннего воспоминания.

1. Число персонажей в воспоминании. Чем больше в нем действующих лиц, тем больше социальных связей способен установить человек. Ограничение числа персонажей может оказаться показателем нарушения межличностных отношений. Наименее благоприятна ситуация, когда в воспоминании присутствует только сам рассказчик.

2. Положение главного лица относительно других персонажей и объектов. Минимальные расстояния между ними могут служить показателями значимости эмоциональных связей.

3. Направленность на совместную деятельность. Преобладание в рассказе мы-ситуаций свидетельствует о том, что человеку свойственно устанавливать разнообразные связи с окружающими его людьми. Наличие исключительно я-ситуаций, когда человек говорит только о себе, свидетельствует о его пониженной включенности в отношения с другими.

4. Наличие персонажей-призраков. Персонажи-призраки – это близкие люди, которые называются, но реально на сцене воспоминания не присутствуют. Такие персонажи выражают нарушенные отношения со значимыми людьми. Отсюда – психологические проблемы и затруднения клиента в прошлом и настоящем, переживания покинутости и негативных чувств к значимым людям.

5. Активность главного лица в организации психологического пространства. Активное поведение свойственно людям, стремящимся к самостоятельному преодолению трудностей. В ходе психотерапии они могут творчески развивать полученные знания, хорошо сотрудничая с психотерапевтом. Если клиент в раннем воспоминании пассивен, то скорее всего ему свойственна такая же позиция как в жизни, так и в ходе психотерапии.

6. Общий эмоциональный фон ранних воспоминаний. Для клиентов с позитивным фоном воспоминаний характерны более оптимистичный взгляд на жизнь, наличие веры в возможность преодоления имеющихся трудностей. Негативный эмоциональный фон может служить показателем социальной дезадаптации.

Степень осознания переживаний. Бедность слов в описании переживаний может говорить о нарушениях в общении.

Общий стиль жизни, который выбирает тот или иной человек, почти всегда определенным образом связан с его ранними воспоминаниями, хотя сам человек может об этом и не подозревать.

Ирина, 20 лет, боялась темноты и закрытых пространств. Поэтому в ее доме всегда везде горел свет, а попадая в закрытое пространство, она начинала испытывать необъяснимую тревогу. Также у пациентки были проблемы с лишним весом, и она безуспешно пыталась похудеть.

В ее раннем воспоминании оказался следующий эпизод.

Когда она была трехлетней девочкой, родители перед уходом на работу отводили ее к соседке, которая, как только родители уходили, тут же запирала ее в шкафу и держала там до вечера, до прихода родителей. Соседка строго-настрого приказывала девочке ничего не рассказывать маме и папе.

Маленькая девочка сидела целый день в темноте в шкафу и горько плакала. В ее переживаниях было много обиды, беспомощности и страха. Драматическая ситуация прекратилась только тогда, когда родители пришли не вечером, как обычно, а днем, и не сразу смогли увидеть свою дочь.

Для избавления пациентки от страхов была разыграна психодраматическая ситуация, где участвовала «бессердечная соседка» и «родители», которые, узнав о случившемся, горько раскаивались, жалели, обнимали и целовали свою «дочь».

После драматической сценки, в которой пациентка заново пережила свои детские мучения, женщина расплакалась, «папа» и «мама» из членов группы долго просили у нее прощения, ее внутренний мир стал гораздо более светлым и безопасным. Страх темноты и закрытых пространств исчез, а проблемы с перееданием стали управляемыми. Переедание оказалось связано с детским стрессом потери родительской любви. Недостаток любви клиентка восполняла избыточным питанием, приводившим к полноте. После воспоминания и катарсической разрядки при помощи психодрамы травматической ситуации вес клиентки стал постепенно приходить в норму.

Другой случай показывает связь детских обид с нынешними проблемами общения.

Никита, 28 лет, пришел с жалобами на чувство одиночества, покинутости и ощущение постоянной усталости. В его раннем воспоминании был такой эпизод: «Мне пять лет. Я в комнате один. Папа и мама на работе, брат в школе. Вчера мне сделали прививку оспы. Мне очень больно. Я лежу на диване и горько плачу. Наконец в ответ на мои рыдания в комнату заходит соседка по квартире. Она утешает меня, и боль немного стихает. Но она уходит, и боль снова возвращается».

В этом воспоминании можно увидеть первое переживание покинутости и одиночества, сопряженные с болью. Родителей в воспоминании нет, они только названы. Они – персонажи-призраки. Следовательно, можно предположить, что эмоциональный контакт с ними нарушен (впоследствии это подтвердилось). В воспоминании присутствует только я-ситуация и нет никакого совместного переживания в мы-ситуации. Сам клиент в ситуации пассивен, и это естественно, потому что он болен. Во взрослом состоянии все отозвалось частыми переживаниями чувства покинутости и одиночества, трудностями в налаживании контактов.

Основная мысль о жизни, вынесенная из этого воспоминания: «Ты в этом мире один, ты можешь надеяться только на себя, а если кто-то тебе поможет, то это будет недолго, а потом опять возникнет боль». Такой вывод впоследствии и привел нашего клиента к страданиям, от которых он хотел бы избавиться.

На бессознательном уровне мы помним, что было с нами в детстве, и эти воспоминания определяют наше взрослое существование. Счастье, если воспоминания озарены светом любви, и горе тем, у кого таких воспоминаний нет.

Ф. Достоевский в романе «Братья Карамазовы» устами Алеши Карамазова после похорон Илюшечки говорит его товарищам: «Знайте же, что нет ничего выше, и сильнее, здоровее и полезнее впредь для жизни, как хорошее какое-нибудь воспоминание, и особенно вынесенное еще из детства, из родительского дома. Вам много говорят про воспитание ваше, а вот какое-нибудь этакое прекрасное, святое воспоминание, сохраненное с детства, может быть, самое лучшее воспитание и есть. Если много набрать таких воспоминаний с собою в жизнь, то спасен человек на всю жизнь. И даже если и одно только хорошее при нас останется в нашем сердце, то и то может послужить когда-нибудь нам во спасение».

3.4. Терапия забыванием

Забывание неприятных жизненных событий – одно из важнейших условий сохранения здоровой психики. Недаром знающие врачи говорят, что для здоровья важны только две вещи – хороший желудок и плохая память на неприятности.

Известная героиня романа Маргарет Митчелл «Унесенные ветром» Скарлетт О’Хара, совершив очередную в своей жизни глупость или попав в какую-либо неприятную ситуацию, любила повторять: «Я не буду думать об этом сегодня, я подумаю об этом завтра». На завтра же эта эксцентричная дама как типичная представительница истерических натур начисто забывала о своих проступках и снова была готова продолжить свою сумасбродную жизнь.

В психоанализе процесс забывания тяжелых событий жизни называется вытеснением. По мысли Фрейда, как отмечено ранее, если тяжелые события не проработаны и не отреагированы сразу же должным образом, они не забываются, а вытесняются в сферу бессознательного. После вспоминания травматической ситуации и повторного переживания неприятного события оно уже не доставляет неприятности.

Процесс забывания травмирующих ситуаций и очищения от них сознания оказывается очень важным при работе с жертвами насилия, бандитских нападений и террористических актов. Лучшими методами здесь надо признать аутотренинг, гипноз и самогипноз, десенсибилизацию при помощи быстрого движения глаз, методы нейролингвистического программирования.

Когда необходимо избавиться от тягостных переживаний, при погружении в аутогенное состояние клиенту рекомендуют многократно повторять формулы типа: «Все забыл, ничего не помню, все это случилось не со мной, этого ничего не было».

Максим, 30 лет, страдал от заикания и меланхолической депрессии. Внешне это был состоявшийся человек, успешно делавший карьеру в одной из промышленных корпораций. На вопросы, касающиеся раннего детства, Максим отвечал довольно односложно, что у него все было нормально, отношения в семье были хорошие. Но при этом чувствовалось, что припомнить какие-то конкретные ситуации ему было довольно трудно.

Для вспоминания вытесненных переживаний были применены методы трансперсональной терапии, разработанные американским психологом чешского происхождения Станиславом Грофом.

Сеанс проходил под специально подобранную музыку. Сначала это была спокойная и лирическая музыка, которая подготавливала клиента к вводу в измененное состояние сознания. Затем в музыке появились мощные ритмичные звуки ударных инструментов, имевших зловеще-агрессивный характер.

После второго цикла дыхательных упражнений в сознании Максима стали мелькать забытые образы детства, среди которых оказалось много травматических эпизодов. Так, он увидел, как его, маленького, оставляют в загородном детском саду среди незнакомых взрослых и детей, чего он отчаянно не хотел. Он увидел себя получающим выговор и наказание от отца за плохое поведение в школе; унизительные побои от старшеклассников; гибель любимой собаки; вспомнил первую несчастную любовь; пребывание в пионерском лагере, где у него не было друзей; отказ родителей сделать обещанный ими подарок – ружье для подводной охоты. Эти воспоминания вызвали сначала слезы, затем агрессию, которая сопровождалась ударами кулаков по матрасу, где лежал пациент во время сеанса.

С каждым повторным сеансом реакции на эти воспоминания становились слабее и слабее.

На пятом сеансе на фоне радостно-приподнятой музыки Максим вслед за психотерапевтом повторял позитивные самоутверждения о своей внутренней силе и больших возможностях.

Под влиянием ритмичного дыхания и радостно-приподнятой музыки он неожиданно начал смеяться. В этот момент психотерапевт просил его повторять формулы нейтрализации своего травматического опыта и его забывания. По выходе из сеанса Максим почувствовал себя облегченным от груза прежних тягостных переживаний. Закрепление этого состояния было достигнуто в 15 минут медитации спокойствия и просветления.

В методах нейролингвистического программирования клиенту предлагают избавиться от плохих воспоминаний через изменение модальности образа воспоминания – его цвета, запаха, вкуса, звучания.

В методах поведенческой терапии, как только память опять начнет непроизвольно вытаскивать из прошлого неприятные картины, клиенту следует громко сказать себе «стоп» и при этом в наказание больно ущипнуть или уколоть себя. Этот метод хорошо работает при устранении непроизвольных и тяжелых навязчивых воспоминаний. Просто не надо открывать те двери в своем сознании, за которыми находятся боль, разочарование и собственная глупость.

Тогда со временем они перестанут иметь патологическое значение.

Если все-таки такое с клиентом происходит, то проработка неприятных воспоминаний и их устранение осуществляются за счет укрепления в клиенте мужества и принятия того, что с ним случилось в прошлом. Надо постараться простить себя и не казнить за случившееся. В конце концов, от ошибок и неудач никто не застрахован, а за приобретение жизненного опыта волей-неволей приходится расплачиваться тяжелыми переживаниями.

На сеансах музыкальной терапии, применяемой автором этих строк, для целей забывания практикуются специальные песни-формулы, которые способствуют процессу забывания. Одна из таких песен называется «Добрый ангел»:

 
Я забыла мои пораженья,
Я забыла мои огорченья.
Я забыла все, что было тоскливо,
Все, что на сердце тяжко давило.
Ничего я не помню плохого,
И не надо мне счастья иного.
Не зову, не жалею, не плачу,
Я забыла мои неудачи[19]19
  Прослушать эту песню можно на YouTube на моем канале «Музыка здоровья и успеха». Доступ: https://youtu.be/ZVKPH0QG-80/


[Закрыть].