Текст книги "Кукловоды и марионетки. Воспоминания помощника председателя КГБ Крючкова"

Учитывая взрывоопасный характер обнаруженных подлинников секретных статей, мы с заведующим VI сектором Л. А. Мошковым решили изъять эти документы с совершенно секретного хранения и передать их на закрытое, в запечатанном пакете.

В начале апреля 1989 года заведующий Общим отделом ЦК В. И. Болдин затребовал секретные статьи пакта. Через некоторое время документы возвратились с указанием: никому никаких справок не давать. На конверте Мошков сделал запись о том, что документы были доложены В. И. Болдину.

Однако М. С. Горбачев на I съезде народных депутатов СССР 1 июня 1989 года, отвечая на вопрос о подлинниках секретных статей пакта, заявил: “Мы занимаемся этим вопросом. Подлинников нет, есть копии, с чего – неизвестно”. Через некоторое время меня вызвал Мошков.

– Положение очень серьезное, – сказал он, – руководство спрашивает наше мнение о возможности уничтожения этих документов.

– Но о существовании подлинников знают некоторые сотрудники…

– Возьмем подписку о неразглашении.

После обсуждения пришли к решению доложить В. И. Болдину о нашем отрицательном отношении к данному предложению. В. И. Болдин выслушал наши доводы и не настаивал. Казалось, что документы надежно спрятаны в закрытом пакете. Но в обществе происходили серьезные перемены, события развивались стремительно.

Прошли “дни ГКЧП”. Во второй половине декабря 1991 года, перед самым уходом с поста президента СССР в Архиве Политбюро появился Михаил Горбачев в сопровождении помощника и охраны. Его прихода здесь ждали: на сдвинутых во всю длину комнаты столах лежали документы, составляющие особую государственную тайну. Речь шла о надежном их сохранении от возможной утраты при смене власти. Выбрав удобный момент, задаю вопрос М. С. Горбачеву:

– Михаил Сергеевич, везде говорилось, что подлинники секретных статей пакта в архиве не обнаружены, а они хранятся здесь, и мы о них знаем.

– Ну что ж, – ответил М. С. Горбачев, – мы же объявили их с самого начала недействительными.

Михаил Сергеевич ушел, а мы вскоре получили распоряжение от руководства срочно передать документы “Особой папки” в Архив Генштаба. За два-три дня в опломбированных мешках документы перевезли в здание Министерства обороны. Прошло немного времени, и от нового начальства мы получили указание вернуть все на старое место, что было так же оперативно исполнено. (?)

В октябре 1992 года средства массовой информации на весь мир заявили, что подлинники секретных статей пакта 1939 года наконец-то найдены, и тогда же состоялась их публикация наряду с другими рассекреченными документами. Так закончилась эпоха документов с грифом “Особая папка” и закрытых пакетов, ставших теперь достоянием истории»[48]48
  http://www.sovsekretno.ru/articles/id/1859/; Совершенно секретно. 2008. Янв. № 2 (225). С. 28–29, цит. по http://katyn.ru/forums/viewtopic.php?id=502.


[Закрыть].

Отсюда для меня следует один очень важный вывод. По крайней мере, в брежневский период никакой «остроты» вокруг этих документов не существовало и в помине. По гораздо более острым проблемам Общий отдел ЦК информировал членов и кандидатов в члены Политбюро безо всякой утайки, хотя, как правило, и не вдавался при этом в детали. А если это так, то на сделанные и МИДом, и КГБ, и Международным отделом ЦК запросы обязательно последовал бы хоть какой-то вразумительный отклик вместо непонятной, плохо аргументированной и слабо мотивированной «игры в несознанку» работников Общего отдела.

Первыми, кто «пощупал секретные протоколы своими руками» и впоследствии публично засвидетельствовали это, стали заведующие Общим отделом ЦК А. И. Лукьянов и В. И. Болдин. До сих пор не понимаю, зачем Валерию Ивановичу понадобилось приводить в статье «Над пропастью во лжи» вот это изображение служебной записки А. И. Лукьянова? Кого он тем самым хотел вывести на чистую воду – Горбачева или Лукьянова[49]49
  Болдин В. Над пропастью во лжи // Совершенно секретно. 1999. Март. № 3, цит. по http://katyn.ru/index.php?go=Pages&in=view&id=223.


[Закрыть]?

И вообще, как оказалась у вчерашнего узника Матросской тишины, у подследственного по делу ГКЧП эта записка? Хранил он ее у себя дома, что ли, проходя подозреваемым по подрасстрельной статье «Измена Родине»? Чушь, да и с какой целью? Дал «по старой дружбе» кто-то из работников «Особой папки»? Маловероятно, кто станет рисковать и подвергать свою служебную карьеру опасности, передавая служебный материал человеку, обвиняемому в измене Родине? Из текста этой записки, кстати, вовсе не следует, что речь идет именно о «секретных протоколах». Смотрите сами.

Даже если допустить, что лишь «сверхбдительный» М. С. Горбачев внезапно озаботился недопустимо либеральным режимом хранения «секретных протоколов» в «Особой папке» и дал В. И. Болдину указание сконцентрировать все документы в едином месте – в закрытом пакете № 34, – все равно получается очевидная нескладуха. Ведь тогда в этот пакет должна была бы попасть не разная архивная макулатура, но также недавно рассекреченные записи бесед И. В. Сталина и В. М. Молотова с тем же И. Риббентропом. И уж вовсе нечего там было делать этой пресловутой «карте» с подписями Сталина и Риббентропа, которая никогда и никакого секрета для окружающих не представляла, ибо она относилась не к пакту, а к другому советско-германскому договору, была в нем прямо поименована и составляла его неотъемлемую часть с подробным описанием самой линии разграничения на местности.

Непонятный крутеж происходит и вокруг официальных публикаций этих материалов. Вроде бы все они включены в официальные сборники МИД РФ, но вот ознакомиться с ними без особых усилий вам не удастся. Я убедился в этом на собственном горьком опыте, когда безуспешно пытался получить нужные мне тома мидовского сборника не где-то, а в Парламентской библиотеке Федерального Собрания РФ. Кстати, официальной публикации самого последнего из подборки «секретных протоколов» – от 10 января 1941 года – в сборнике просто-напросто нет, в хронологии опубликованных материалов он почему-то пропущен. Нет в мидовском сборнике даты «10 января 1941 года», и все тут. Как сие прикажете понимать, господа российские архивисты, ярые поборники «исторической правды»?

Короче говоря, происками потусторонних сил и скрытых недругов Отечества ситуацию здесь вряд ли прояснишь, а кивать на того же М. С. Горбачева или А. А. Громыко в данном конкретном случае, по-моему, абсолютно бесполезно. Официально заявленные к существованию документы хранятся в официальном государственном архиве Российской Федерации, следовательно, Российское государство целиком и полностью в ответе за достоверность исторических материалов, хранящихся в ее фондах. Давно пора вытаскивать их на свет Божий в посрамление заядлых скептиков типа автора этих строк.

То, что в документальных, подчеркиваю особо – именно документальных материалах отечественных архивов наличествует все: и чистая правда, и полуправда, и четверть правды, и внешне объективистская, но все же неправда, и хорошо замаскированная ложь, и ложь наглая и неприкрытая, – знаю об этом не понаслышке.

В свое время по указанию В. А. Крючкова начальнику Секретариата КГБ В. И. Жижину и мне, в тот период его заместителю и руководителю «Особой папки», довелось перелопатить горы различных, главным образом архивных, материалов нашего ведомства эпох Семичастного – Андропова – Федорчука – Чебрикова. Там, например, можно было наглядно увидеть, какие лихие штуки вытворялись свояком Л. И. Брежнева, первым зампредом КГБ Г. К. Циневым, из-за которых впоследствии серьезно пострадало руководство военной контрразведки.

А ведь в основе многих этих «лихачеств», в качестве первоначального их импульса лежали откровенно лживые или недостаточно проверенные факты и документальные свидетельства, а также составленные на их основе служебные материалы, которые почему-то «ласточкой» летели до самого верха политической пирамиды власти и которым кем-то совершенно осознанно был тут же «дан ход».

Из этих материалов было совершенно отчетливо видно, что, по крайней мере, на первоначальном этапе своего председательства тогдашний «шеф КГБ», столетний юбилей которого мы недавно отметили, был отнюдь не «всесильным» и полностью самостоятельным в своих действиях. Ему тоже приходилось зорко оглядываться по сторонам и проявлять известную осторожность и сдержанность. Много недомолвок, пустых фантазий, откровенных придумок и злонамеренного очернения фигуры трагически погибшего первого зампреда КГБ С. К. Цвигуна содержалось в целом ряде служебных материалов ведомства, в которых мне пришлось разбираться по указанию В. А. Крючкова, равно как и заново проводить опросы ряда сотрудников, так или иначе причастных к обстоятельствам его гибели.

Поэтому «документальными свидетельствами прошлого» пусть, при наличии желания и потребности, пугают политически и социально недоразвитых обывателей, а не активную часть населения, стремящуюся к познанию истины и исторической правды во всей ее полноте.

Это только бывшему главному архивисту России Р. Пихоя все ясно и понятно. Вот его ответ на вопрос журналиста, судите сами.

«– За всю вашу работу как главного архивиста России вы когда-либо слышали хотя бы об одной успешной попытке фальсификации исторических документов в истории России?

– Нет. Профессиональная историческая наука на протяжении последних трех столетий российской истории не знала ни одной попытки фальсификации документов. Иное дело – околонаучная среда. Или же сознательная провокация со стороны определенных политических кругов, как, например, в свое время специалисты Третьего рейха изготовляли подложные документы о якобы имевших место в 1942 году сепаратных переговорах Сталина и Гитлера. Но такие фальшивки не выдерживают никакой профессиональной экспертизы и очень быстро разоблачаются, как и труды самодеятельных историков, желающих заработать на нашем прошлом. Знаете, это в условиях цензуры все слова Суворова-Резуна воспринимались как сенсационное откровение. Сейчас же, когда все данные архивов открыты, подобные приемы больше уже не работают»[50]50
  http://www.kommersant.ru/doc/1387089.


[Закрыть].

Во каков молодец против овец, даже по ледокольному Резуну вскользь проехался. Правда, не понятно с какой целью: то ли для его разоблачения, то ли, наоборот, стремясь поддержать иноземного коллегу-историка, «затравленного» российской цензурой…

Г-н Пихоя, вы уж как-то сами разберитесь на вашем архивариусном Олимпе, есть ли многочисленные примеры фальсификации отечественных исторических документов или их нет в помине! Вы книгу своего коллеги В. П. Козлова внимательно прочли? Как по-иному можно истолковать заключительный абзац главы 13, цитирую: «Три вроде бы немудреных подлога исторических документов возникли уже в наше время. Невольно закрадывается сомнение: всего лишь три или только три? Страсть к фальсифицированию исторических источников – явление не только давнее, как и, скажем, письменность. Оказывается, она и постоянна. Увы, это не только человеческая непорядочность, не только человеческая слабость, какие бы высокие цели не преследовали фальсификаторы. Это – порок, нравственный, политический, социальный»[51]51
  Цит. по http://profilib.com/chtenie/51957/v-kozlov-obmanutaya-no-torzhestvuyuschaya-klio-58.php.


[Закрыть].

Услышали справедливую оценку своего конфрэра и соратника, господин заведующий кафедрой Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ, прониклись? Вы ведь вместе, помнится, плодотворно потрудились в составе «комиссии М. Н. Полторанина» в период подготовки в Конституционном суде т. н. процесса по делу КПСС, не так ли? Может быть, теперь даже совестно стало за свои порой необдуманные и легковесные суждения[52]52
  Цит. по http://profilib.com/chtenie/51957/v-kozlov-obmanutaya-no-torzhestvuyuschaya-klio-58.php.


[Закрыть]?

Недавно еще один знаток архивов с партийным прошлым, новый глава Росархива А. Артизов на страницах «Российской газеты» громогласно заявил:

«РГ: Какой архивный трофей самый интересный, с вашей точки зрения?

Артизов: Совершенно уникален дневник Геббельса. Он уже опубликован, но подлинник хранится у нас. Странные чувства испытываешь, когда перелистываешь страницы, где главный пропагандист Третьего рейха по дням рассказывает, что и как делалось, дает оценки происходившему…

РГ: А нет ли у вас чувства сожаления о том, что на волне гласности архивисты слишком поспешили, открыв и то, что нужно было оберегать от посторонних глаз? Что оригиналы уникальных документов “ушли” за рубеж, в частности в США?

Артизов: Есть. Да, мы должны хранить, но не охранять. Но во всем мире были, есть и будут государственные тайны и государственные секреты, которые служат государственным интересам. Они касаются вопросов безопасности, обороны, внешней политики. Есть еще одна функция архивной службы, которая особенно важна в демократическом обществе. Это защита личных тайн гражданина. В архивах личных сведений предостаточно, поэтому надо очень деликатно подходить к документам, которые предполагается обнародовать.

Греет душу одно: поспешные решения принимались не архивистами, а политиками.

РГ: То есть ситуация, когда архивными документами торговали, исключена?

Артизов: Это преступление. Но факты краж, к сожалению, имеют место. Находятся люди, которые допускают профессиональное предательство. К слову, 29 апреля я вместе с руководителем Росохранкультуры еду в Санкт-Петербург, где состоится церемония возвращения 26 документов, которые сняты с западных аукционов. Они были похищены в Российском государственном историческом архиве в 1993–1994 годах. Тогда орудовала целая группа коллекционеров, которые попросту купили милиционера. Всего-то за магнитофон и продался. Ночью открывал хранилище, отключал сигнализацию, они заходили и вытаскивали именные указы российских императоров и переправляли на Запад. Организатор этой схемы сейчас прячется в Израиле.

Другой случай воровства – автографы Жукова, Сталина из Российского государственного военного архива. Кражу организовал сотрудник архива. А вычислили его коллеги. Сейчас преступник осужден.

РГ: Один из способов политической борьбы – это фальсификация документов. Классический случай – документы, сфальсифицированные журналистом Фердинандом Оссендовским, о том, что Октябрьскую революцию делали на немецкие деньги. Хранят ли наши архивы подобные мифы? Проводится ли экспертиза на подлинность, или фальшивый документ – тоже документ, который нужно сохранить?

Артизов: Можно ли считать подделку документом, если она является ярким свидетельством истории? Приведу пример. Генеральный прокурор Руденко в своем выступлении перед ленинградским активом весной 1954 года рассказывал, до каких масштабов в сталинские времена дошла фальсификация и, соответственно, до какого уровня дошло неверие людей ни во что. Руденко говорил примерно следующее: “Я пришел в тюремную камеру к Абакумову – бывшему министру государственной безопасности. Представился. (Абакумов знал Руденко: Генеральный прокурор участвовал в Нюрнбергском процессе, и как он выглядит, представляли многие.) Но Абакумов заявил, что не знает меня. Достаю удостоверение, показываю ему. Абакумов смеется: «Да мы таких удостоверений сколько хочешь в свое время делали». Прошу принести мне газету «Правда», где был напечатан Указ о назначении меня Генеральным прокурором с фотографией. А Абакумов: «Мы таких газет сколько хочешь печатали, когда нужно было»”.

РГ: “Правда” в единственном экземпляре…

Артизов: Вот и ответьте мне: такая газета, пусть сфальсифицированная, разве не документ эпохи?

Сейчас много пишут о рассекречивании документов, касающихся расстрела польских офицеров в Катыни. В 1944 году над “новой версией” произошедшего трудилась комиссия во главе со знаменитым врачом Николаем Бурденко. И очень профессионально выполнила свою работу. Когда сотрудники Росархива, готовившие вместе с поляками многотомник по Катынской трагедии, ознакомились с материалами комиссии Бурденко, то изумились, на каком высочайшем уровне это сделано. Сама неправда стала частью истории[53]53
  Правда в единственном экземпляре // Российская газета (Федеральный выпуск). 2010. 21 апр. № 5163; http://archives.ru/mass-media/rg210410.shtml


[Закрыть].

РГ: Господин Артизов, а как же это стыкуется с тем, что Вы говорили тремя годами ранее в своем интервью все той же “Российской газете”?

Вопрос по поводу подлинности таких документов. Пару лет назад вами были опубликованы материалы по Катынскому делу. Однако родственники Сталина оспаривали их подлинность в судах…

Андрей Артизов: Иски были предъявлены и Росархиву. Но мы выиграли эти суды. Подделать архивные документы такого уровня нереально. Я не знаю ни одного такого факта. Нужно иметь веские доказательства, которые свидетельствуют, что в начале 1990-х годов некая группа лиц сфальсифицировала эти документы и вбросила их в секретный архив Политбюро, структурное подразделение Администрации Президента. Там сверхжесткий режим доступа к закрытым нерассекреченным документам. С катынскими документами знакомились все генеральные секретари ЦК, в том числе и Брежнев, и Черненко, и Горбачев. Их подписи стоят. И вдруг, оказывается, всё это вброшено. Нужно не знать порядок организации и деятельности таких архивов, чтобы думать, что все это возможно.

– Но факты подделок ведь были?

– Андрей Артизов: Можно и бумагу состарить, и чернила подделать. Это сейчас довольно прибыльный бизнес. Псевдораритетами торгуют на антикварных рынках. Очень большой профессионал может, наверное, подделать почерк Пушкина и предложить купить его “неизвестное письмо” за большие деньги. Но в отношении документов высших органов власти мы таких фактов, тем более в столь уникальных архивах, повторяю, не знаем»[54]54
  http://www.rg.ru/2013/03/12/postanovlenie.html.


[Закрыть].

У меня в этой связи возникает вполне закономерный вопрос к архивистам: если хранящиеся у вас материалы комиссии Бурденко – это «фальшивка, сделанная на высочайшем уровне», то почему не могут быть точно такой же фальшивкой иные хранящиеся там же материалы по этой или по другой спорной исторической теме? Ну, скажем, детали подготовки и проведения Нюрнбергского процесса или документы об обстоятельствах гибели в межсоюзнической тюрьме Шпандау Рудольфа Гесса? Материалы «следствия и суда» над Л. П. Берией в 1953 году? Описание последних дней жизни И. В. Сталина и документально зафиксированные обстоятельства его смерти? Вы что, все эти темы специально оставляете «на вольные хлеба» авторам различного рода авантюрных передач на телевидении?

Вновь публично предлагаю: давайте в очередной раз посрамим сторонников теории заговоров и опубликуем в открытой печати натурные изображения всех исторических материалов, которые проходят в научной и учебной литературе как «пакт Риббентропа – Молотова». То-то наши немецкие коллеги обрадуются, прикоснувшись, наконец, к первоисточникам исторических знаний о «пакте»…

Кстати, в работе российско-польской комиссии ученых-историков должны бы были, по моему разумению, непременно участвовать и немцы, и прибалты, и украинцы, и белорусы, и молдаване, и финны. Одни россияне, что ли, обязаны давать все новые и новые разъяснения назойливо-любопытствующим польским обывателям накануне очередных годовщин заключения пакта Риббентропа – Молотова? Пусть все наши соседи – как «исторические братья», так и те, которые не очень-то чтобы таковыми были, есть и, наверное, в ближайшей обозримой перспективе вряд ли будут, – имеют полную возможность внятно и, главное, свободно высказаться на официальном государственном уровне по этой проблеме, не прячась стыдливо за спиной бывших народных депутатов СССР, нынешнего политического руководства России и не строя при этом из себя фигуру умолчания…

Только не надо в работе этой комиссии все валить скопом в одну историческую кучу. А то тут тебе вперемежку и советско-германские договоры предвоенного времени, и Катынь, и армия Андерса, и надуманная ответственность СССР за развязывание Второй мировой войны. Так мы еще договоримся и до того, что и за злодеяния Освенцима, Дахау или Треблинки через какое-то время будут вынуждены давать ответ перед лицом истории не гитлеровские палачи, не германская юстиция, а советский воин-освободитель Европы от фашизма.

Должен честно признаться, что, в отличие от «секретных протоколов», я всегда крайне осторожно высказывался по теме Катыни даже в откровенных разговорах с друзьями и единомышленниками. Прежде всего потому, что хотел сохранить максимум объективности и непредвзятости в этом вопросе. Когда в свое время в лесопарковой зоне под Харьковом на месте массовых захоронений довоенного и военного периода в период летней жары вдруг внезапно вздулась почва и в этой связи пришлось проводить, в том числе и чекистским органам, целую серию мероприятий по ликвидации негативных последствий данного происшествия – его привязка к непроясненной судьбе группы поляков, находившихся в одном из близлежащих лагерей для военнопленных, зазвучала в служебной переписке вполне очевидно. И закрывать глаза на это веское обстоятельство мне было явно не с руки. В подобных случаях лучше и честнее промолчать, чем говорить неправду. Даже если тот же уважаемый В. И. Илюхин весьма настойчиво просил меня в свое время высказаться по данному поводу…

Этот случай, по-видимому, и стал реальным поводом к тому, что новое расследование истории харьковского захоронения было начато органами прокуратуры еще во времена СССР, кажется, в мае 1991 года. Чем оно закончилось – достоверно не знаю, так как не следил за событиями, но предполагать могу.

Вновь обращаюсь с призывом к трезвомыслящим избранникам народа в Государственной Думе, хотя их, судя по итогам парламентской работы последних лет, осталось там не так уж много. Доведите это дело, наконец-то, до конца, расставьте правильные акценты в известном решении II съезда народных депутатов СССР, скорректируйте его кривые углы с учетом политических реалий прошлого, настоящего и будущего.

Добавлю, однако, к моим прекраснодушным пожеланиям образца 2009 года свою же оценку середины 2014 года: «Jamais! Meme plus que jamais!» В переводе с французского на нижегородский – «Никогда и на за что в жизни!» Не дождетесь вы этого от нынешних думцев, короче говоря. Думается, что призыв к большей открытости отечественных архивов в свете преобладающего мэйнстрима текущего политического момента еще долго останется лишь очередным гласом вопиющего в пустыне. Но, может быть, хоть VII Дума все же «воспрянет ото сна»…

Справедливости ради замечу, что и нынешний министр культуры В. Мединский, и губернатор Смоленской области А. Островский на сих вполне закономерных и обоснованных исторических сомнениях заработали себе дополнительный и вполне весомый политический и научный авторитет. Да и тот же В. И. Алкснис без политического навара не остался, благо стал мэром подмосковного города Тучково, а до того был депутатом от Одинцовского (!) района Московской области (для несведущих объясняю – это там, где дачи всех наиболее нужных государству Российскому граждан по Рублево-Успенскому шоссе расположены)…

А вот батька Кондрат из Кубани, Царствие ему небесное, криком кричал о том же со всех думских трибун и прочих политических подмостков – так и недокричался. Гранаты у него, видимо, «были не той системы»…

Вот цитата из его выступления на парламентских слушаниях.

«…Чувство вины не покидает меня. Я думаю, Виктор Имантович (Алкснис. – Прим. авт.) переживает то же, что и я. Это мы, будучи народными депутатами СССР, были свидетелями, как подло и грязно протаскивалось решение о договоре Молотова – Риббентропа. Хотя речь шла не о договоре, а о приложении. Это приложение не нашли ни в немецких архивах, ни в советских архивах. Никто не нашел! И только потому, что комиссию возглавлял один из главных сионистов России Яковлев, он возглавлял комиссию, и были фальсифицированы документы. (Шум в зале.) Это фальшивка, подработанная прибалтами…

Я считаю, мы имеем полное моральное право вернуться к этому вопросу, перевернуть все архивы и дать свою оценку договору Молотова – Риббентропа, объективную, беспристрастную, официально запросив у Германии протокол этого договора или приложения к договору. Только так мы потом можем закрыть рот тем подлецам, которые творят нападки на историю. Я, выступая, тогда еще говорил, что с того дня, как мы приняли это решение, виновными в начале Второй мировой войны будут и Германия, и СССР. Это то, что и происходит сегодня. Поэтому мы по воробьям стреляем сегодняшним заявлением… И те оценки договора Молотова – Риббентропа, которые мы и здесь, в заявлении, повторяем, меня не удовлетворяют.

Считаю, что надо создавать комиссию, можно и с участием немцев, и давать объективную оценку этому приложению к договору Молотова – Риббентропа»[55]55
  Цит. по http://www.materik.ru/.


[Закрыть].

Сказано крепко и по существу. Как говорится – ни убавить, ни прибавить.