Текст книги "Круиз по лишним проблемам"

Валентина Андреева
Круиз по лишним проблемам
Иронический детектив

Часть первая
ШЕЗЛОНГ С ОТЯГЧАЮЩИМИ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАМИ

1

С Наташкой творилось что-то невообразимое. Она постоянно зевала, время от времени предпринимая настойчивые попытки закрыть глаза и уснуть. Я отчаянно протестовала, поскольку время и место для полноценного отдыха подруги было ну совсем неподходящее – девятый час вечера на безлюдном шоссе за рулем собственной автомашины. Впрочем, дорога не являлась совсем уж безлюдной – метрах в трехстах за нами неотрывно следовала какая-то, похожая на джип, иномарка. Но как раз это-то обстоятельство больше всего и пугало. С машиной несогласованного сопровождения острее чувствовалось полное одиночество и незащищенность.

Вынырнув с моей помощью очередной раз из состояния дремотной прострации, Наташка со смаком зевнула и попыталась выяснить, чего меня так раздирает. Если мне без конца снится один и тот же кошмар с преследованием, совсем не обязательно будить ее, причем дикими воплями, сопровождаемыми рукоприкладством.

Довести свою мысль до конца подруга внятно не смогла. Глаза еще таращились на серое полотно дороги, но видели что-то свое. Неразборчивое бормотание позволяло сделать вывод, что в данный момент Наташка собирается принять ванну. Даже «Шкода» растерялась от такого намерения хозяйки и принялась выписывать кренделя.

– Сидеть!!! – заорала я что было силы и отпустила Наташке очередную затрещину – на сей раз более весомую. Сказалось состояние острой безысходности: я поняла, что дальше оставаться за рулем подруге нельзя.

– Сижу, – словно издалека откликнулась Наташка, съезжая на обочину, и пожаловалась на спам, от которого у нее «поехала крыша». – Долбануло прямо по затылку…

– Это очередная фанера, недавно пролетевшая над Парижем, – со злостью пояснила я, когда мы остановились. – Давай перебирайся на заднее сиденье.

– С руле-ем? – на короткий миг удивилась подруга и снова клюнула носом.

– Можно пока без него.

Похоже, она меня уже не слышала.

Предложенный мною же процесс перемещения Наташки с одного места на другое оказался весьма трудоемким. Сзади под пледами, идеально маскировавшими уложенные лично ею вещи, вполне могло находиться что-нибудь хрупкое, например, пакеты с провизией. В этом случае вершина пирамиды из подруги – никакая. Если вылезет сухой из воды в той самой ванне, которую только что собиралась принять, обязательно намекну ей на лишние килограммы. Если… Если у меня самой будет в дальнейшем такая возможность.

От мысли транспортировать Наташку назад я благоразумно отказалась. Мельком оглянувшись, заметила, что иномарка тоже остановилась. Это обстоятельство добавило нервозности, и я окончательно перестала церемониться с подругой, но никак не могла уложить ее и на переднем сиденье. Даже волоком. Сказывалось отсутствие у меня опыта, а у нее желания хоть как-то облегчить мне задачу. Пару раз отметив Наташкиной головой железную стойкость ручного тормоза, я все же впихнула подругу на свое место. На водительском сиденье торчали только ее ноги, но с ними я и подавно не церемонилась, несмотря на то что эти самые ноги выражали довольно решительный протест – отчаянно брыкались, и Наташка требовала заменить в номере детский диванчик хотя бы на раскладушку.

Бросив настороженный взгляд назад и отметив, что преследовавшая нас машина все еще стоит на обочине, я в какой-то мере успокоилась и на радостях пообещала Наташке замену. Да разве ж мне жалко! В ответ Наталья пробормотала только «по…», очевидно решив, что за долгие годы дружбы мы должны научиться понимать друг друга с полуслова. На расшифровку я отвлекаться не стала. Подруга спокойно дрыхла в весьма неудобном скрюченном состоянии – согнувшись пополам, головой к коленкам. Оставаться на месте и ждать, когда она соизволит очнуться от своей весьма странной спячки, не стоило.

Физический труд явно пошел на пользу забродившему во мне процессу мышления. Преследователь (если он, конечно, один в машине) не стремится использовать ситуацию в целях нападения. Чего, спрашивается, выжидает? Неужели наступления темноты? Зачем она ему при полном отсутствии свидетелей? Темные дела иногда удобнее вершить засветло. Я еще раз внимательно вгляделась в машину и… поняла, что зря задавала дурацкие вопросы. Такое впечатление, что задавала их не себе, а преследователю – не иначе как он умеет читать мысли. Джип медленно тронулся с места.

Не помню, как я очутилась за рулем. С третьей или четвертой попытки удалось напомнить машине о цели ее приобретения. Мои водительские права наглядно свидетельствуют о том, что у меня солидный водительский стаж – около пятнадцати лет. При этом ни одного даже малейшего нарушения правил безопасности дорожного движения. А все потому, что за рулем нахожусь в исключительных случаях – когда мужу приспичит проверить исправность электропроводки. Димка не уверен, что я смогу отличить фары от подфарников и поворотников, а заодно правую и левую стороны. Это сложнее, чем включать тумблеры и рычажки – действия с первых дней приводившие меня в восторг. Поэтому муж лично бегает вокруг машины сам, комментируя вслух ее готовность к запуску на дорогу.

Сейчас я об исправности электропроводки не думала. Несколько раз слишком резко отпустив сцепление, заставила «Шкоду» взбрыкнуть и заглохнуть, после чего почувствовала себя совсем плохо – джип неуклонно приближался. Наконец решив, что нежного обращения от меня все равно не получишь, не дожидаясь очередной моей издевательской попытки, «Шкода» озлобленно рванула с места так, словно за рулем сидел отъявленный лихач. Переключаться на четвертую скорость я не решилась. Мне казалось, что я и на третьей иду на взлет. Удивительное дело: находясь по соседству с водителями, особенно рядом с Димкой или Натальей, я скорости совсем не замечаю. Сейчас же, судорожно вцепившись в руль, просто не решалась взглянуть на спидометр. Боялась, не переживу, если стрелка покажет хотя бы пятьдесят километров.

Несмотря на ремень безопасности, подруга болталась на переднем сиденье, как в люльке. Джип не отставал. Самое ужасное, что я не знала маршрута к конечной цели нашего с Наташкой путешествия. Впрочем мне вообще было не до него. Оторваться бы от преследования, уйти на каком-нибудь незаметном повороте в сторону – верх мечтаний. Можно и самой проложить этот поворот, лишь бы незаметно, без шумного лесоповала. А лес, кстати говоря, был замечательный. В таком только партизанить. Причем на выбор, по обе стороны дороги.

Надежда на то, что преследователь сам нас боится, а потому не желает засветиться номерами, окончательно растаяла. Расстояние между нами катастрофически сокращалось. Ясное дело – устал бояться, хватило ума додуматься до радикального решения вопроса.

Дорога легкомысленно резко ушла вправо, я не успела должным образом сбросить скорость. Визг тормозов был отчаянно-жутким. Наташка всхрапнула и откликнулась на него автоматически: «Козел, блин…» Я не возразила. Она лучше меня разбирается в людях. Машина с трудом удержалась «на ногах», я мысленно перекрестилась, вслух поблагодарив Господа за участие… Соучастие!!! Прямо по левому борту на обочине стояли «Жигули» с надписью крупными буквами «ДПС». Мол, знай наших!

Инстинкт самосохранения дал сбой. В результате у меня произошло раздвоение личности. Одна требовала немедленно остановиться и пожаловаться на погоню, другая рекомендовала спешно удирать. И отнюдь не потому, что представилась возможность избежать ответственности за нарушение правил движения. Просто жаловаться некому. Машина дорожно-постовой службы была пуста. Я почти автоматически переключилась на четвертую скорость…

Свисток сотрудника ДПС запоздал. Я успела только удивиться его материальности. То, что инспектор в какой-то мере тоже человек, а значит, ничто человеческое ему не чуждо, в том числе кратковременная отлучка в кустики, поняла слишком поздно. Не иначе как от визга нашей «Шкоды» сотрудник выскочил из леса едва ли не без штанов. Впрочем, вопрос спорный. Похоже, основная часть представителей этой службы никогда без штанов не останется. С другой стороны, чем они хуже других?

Исхитрившись взглянуть в боковое зеркало, я невольно притормозила. Сотрудник ДПС пытался остановить преследовавший нас джип. В какой-то мере компенсация… Я тут же ощутила мстительную радость – а пусть «козел» ответит материально за превышение мною скоростного режима, оказавшегося дурным примером для подражания. Нечего брать дурные примеры.

Радость была короткой. Вовремя сообразила – дэпээсник имеет прекрасную возможность пополнить личную казну дорожно-постовых сборов и за мой счет. Догонит, только так! А мою жуткую историю ухода от погони расценит как наивную байку для оправдания. Сам преследователь, позолотивший ручку инспектора, в это время будет злорадно потирать руки. Сзади, на безопасном расстоянии, которое потом мгновенно сократит… Мама дорогая!!!

В следующий момент я поняла, что судьба не оставила меня своей милостью. После очередной дорожной извилины, которую я мастерски преодолела без шумовых эффектов, прямо передо мной замаячили две возможности избежать дальнейшей гонки с преследованием – левая и правая. Левый съезд с основного шоссе был ближе, и я с трудом подавила в себе желание немедленно свернуть. Урод, наступающий нам «на пятки», скорее всего рванет вдогонку именно по этой дороге.

Съезд с правой стороны сразу же заставил пожалеть о том, что не воспользовалась левым поворотом. Глазам открылась неприятная перспектива быть застигнутой «погонялами». Старую лесную дорогу перегораживал шлагбаум. Мелькнула мысль, что он такой же старый, как и сама дорога, и я легко снесу его «Шкодой». Остановило Наташкино сонное бормотание. Какой смысл лично мне спасаться на время ненормального, но мирного сонного забытья подруги, чтобы потом в процессе ее активного бодрствования погибнуть от дружеских рук? Попробуй докажи, что мне самой не приснился весь этот триллер с погоней. Я и сама с большим удовольствием посмотрела бы его исключительно во сне.

Раздумывая на эту тему, я все же съехала на поворот в безумной надежде успеть вырыть окоп, втащить туда Наташку и сделать вид, что в упор никого не видим. Но, выскочив и саданув кулаком по равнодушному шлагбауму, перекрывшему путь к спасению, поняла, что в корне не права. То ли отчаяние придало мне силы, то ли препятствие было камуфляжным, но левый его конец слетел на землю. Цепь с внушительным амбарным замком болталась на столбе сама по себе. Отвести поперечину в сторону и проехать вперед, скрыв машину от дорожного видения, было минутным делом. Значительно больше времени ушло на то, чтобы придать шлагбауму вид серьезного препятствия, но я и с этим успешно справилась и, едва сдерживая всхлипы ликования, рванула дальше.

Дорога особо не баловала. Вокруг был неприглядный пейзаж из категории «чем дальше в лес, тем больше дров». Причем основательные «дрова», которые едва ли влезли бы в топку старинных паровозов, местами валялись прямо на пути. Если не удавалось их объехать, приходилось вылезать и в зависимости от величины оттаскивать или отшвыривать в сторону. Несколько раз я терялась в догадках, по какому из заросших травой путей следовать дальше. Основная «трасса» неожиданно пропадала, обманчиво маскируясь под небольшие просеки. Был в этом и положительный момент: я в совершенстве освоила задний ход. В конце концов запуталась так, что вообще не могла понять, куда еду – вперед или назад. А вскоре на практике убедилась – в лесу и в самом деле темнеет быстрее, чем на открытом пространстве. К тому моменту мне было решительно наплевать, куда меня кривая выведет. Лишь бы это не была малая кругосветка, берущая начало от шлагбаума. Еду себе и еду… пока бензин не кончится. А и кончится, не беда. Наломаю дров… помельче, разожгу костер. Кофейку бы…

С этой мечтой я и выскочила из леса. На пригорке было что-то похожее на старые дома или новые, но недостроенные. Поздравив себя с успехом, тут же и запечалилась. Ни один из домов не подавал признаков жизни. Следовало немедленно успокоиться, и я, не вылезая из машины, убедила себя в том, что нормальные деревенские жители в это время спят. Разумеется, в старых домах и с выключенным светом. Разочаровываться не хотелось, именно поэтому я не двигалась с места. Можно переночевать и на выезде из леса, теша себя надеждой на то, что неподалеку спят живые люди.

Немного подумав, все же решила освободить въезд и выезд. Мало ли какому сумасшедшему придет в голову проехать проторенным путем? К тому же, «проторенным» не сейчас и не мной, а умными людьми по вполне цивилизованной дороге, берущей начало из другой точки отправления, нежели шлагбаум. Этот путь вполне мог пересечься с моим маршрутом где-нибудь на выезде к деревне. Вздохнула, решив, что преследователь до этого не додумается. Даже если он окажется догадливее своего внедорожника, которому все нипочем, и рискнет снести шлагбаум, наверняка запутается в лесу. А если не запутается, то выехав на оперативный простор, прямиком рванет искать нас в деревне.

Проехав вдоль леса метров двести то ли по полю, то ли по лугу, я окончательно остановилась и стала приходить в себя. Для начала заблокировала двери машины, потом посмотрела на себя со стороны. Зеркало отразило взлохмаченную грязную физиономию. Я вспомнила, что забыла в ванной закрыть флакончик с очищающим лосьоном и очень расстроилась. Теперь все полезные вещества, включая какой-нибудь денатурированный спирт, улетучатся. Лосьон на выброс. Меня стала колотить нервная дрожь, зеркало дрожало в грязных руках. Я подумала – не мешало бы зареветь, и пожалела, что не могу. В отличие от Наташки, я слезонепробиваемое существо, плачу только в исключительные моменты. И это очень существенный недостаток, в определенных случаях усиливающий душевную боль.

Вспомнив, что у запасливой подруги должна быть упаковка гигиенических салфеток, перегнулась пополам и, отодвинув Наташку, полезла в бардачок. Выпавший на резиновый коврик пластиковый сверток и карту автомобильных маршрутов даже не стала поднимать. А им не все равно, где валяться? Вытянув упаковку с салфетками, почувствовала прилив сил. Появилась возможность хотя бы внешне обрести человеческий вид. Да и какое-никакое, а занятие.

Наташка во сне «собачилась» с воображаемым противником. Несвязное бормотание очень напоминало пустобрех ее собственной боксерихи. С кем поведешься…

Закончив очистительную процедуру, я успокоилась: все не так плохо, мы с подругой в относительной безопасности. Когда проснется – обалдеет. Для меня это лишний повод повеселиться.

Оглянувшись по сторонам, я отметила, что темнота сгустилась, и попробовала посмотреть на это с положительной точки зрения: теперь нас точно не догонят. С рассветом наведаемся в деревню, найдем нормальную дорогу и поедем туда, куда, собственно, и собирались: в другую глушь. Возможно, она даже где-то неподалеку. А через пару дней весь этот кошмар с погоней будет восприниматься сквозь призму юмора. Мало ли в нашей жизни было приключений с хэппи эндом?

Наташкина знакомая, Антонина, которую с ее легкой руки мы стали звать сначала Тоник, затем Джин-Тоник (за ее кипучую жизнедеятельность), недавно получила шикарное наследство в редком захолустье – старую теткину избу в деревне Демьяновке. С момента сдачи Тоником в нотариальную контору документов на признание ее единственной наследницей по завещанию изба обрела второе рождение и стала именоваться дачей. Тоник всю жизнь мечтала о загородном отдыхе, непременным атрибутом которого являлся сногсшибательный коттедж, газон, украшенный одиночной штамбовой розой и ее собственной неотразимой личностью в шезлонге. Для разнообразия планировалось разбить на задворках пару грядок, где надлежало расти экологически чистым продуктам, желательно в расфасованном виде, и ряду плодовых деревьев, главным назначением которых являлась теневая сторона отдыха. Джин-Тоник мигом обзавелась подержанной иномаркой и водительскими правами и, пугая других водителей своеобразной манерой езды (а как получится), вплотную занялась претворением своих планов в жизнь. Судя по ее настойчивой «зазываловке», мы с Наташкой, прибыв на место, не могли не оценить их громадье и обоснованность. А заодно порадоваться исключительной красоте природы.

2

Закрыв глаза, я настороженно прислушалась. Ничего подозрительного. Немного приоткрыла окно – и сразу повеяло лесным, настоянным на солнце, хвое, цветах и травах, в меру охлажденным ароматом. Странно, что этот чудесный запах даруется всем. Кощунственно дышать им разным маньякам. В том числе и нашему «погоняле».

Мысленно я вернулась к началу нашей поездки. Хотелось поэтапно разложить по полочкам события сегодняшнего дня. Отъезд был намечен заранее. Муж отпускал в путешествие почти за четыреста верст не очень охотно, но смирился – я имею законное право на полноценный отдых. Не моя вина, что график его отпуска сдвинулся вперед тогда, когда я уже «отгуляла» целую неделю своего. Причем без отрыва от плиты, грядок, дизайнерских изысков и маленьких стихийных бедствий, вызванных регулярным наездом Димкиных коллег из других регионов России. Лето – время отпусков. Между прочим, и моего тоже. Помнится, еще пару дней назад я жаловалась, что за все кабальные дни этого отпуска мне даже вспомнить нечего.

Наташка решила проблему поездки легко, хотя и с опережением графика на один день. Просто преждевременно организовала маленькое стихийное бедствие, этакое локальное восстание рабов, объединенных в одну человеческую силу, обозвав его закономерным результатом расшалившихся от постоянных домашних забот нервов. Борис, славящийся великолепным аналитическим умом, быстро выбрал правильный для себя вариант: а пусть любимая организует демонстрацию расшалившихся нервов для другой аудитории. И заодно «выторговал» дополнительную поездку в ближайшие выходные на рыбалку.

Из-за Наташкиного преждевременного бунта нам пришлось отправиться в дорогу прямо на следующий день, хотя отъезд планировался на послезавтра. Наташка по этому поводу не переживала: замечательный сюрприз для Тоника! Выехали достаточно рано, о чем почти тут же и пожалели. Следовало приобрести в подарок шезлонг. Именно этой штучке отводилась роль главного фактора в деле воплощения в жизнь дачных планов Тоника. Но магазин, в котором мы присмотрели подходящий по расцветке шезлонг, был еще закрыт.

– Ну и пусть собственнику будет хуже! – мрачно изрекла Наташка, а я ее поддержала: время тотального дефицита кануло в Лету, купим эту «раскладушку» по дороге.

«По дороге» никак не получалось. То не хотелось останавливаться, то расцветка не подходила, то оставался последний «занюханный» образец. Почему-то в магазине, торгующем запчастями для автомашин. В конце концов отхватили безумно полосатый шезлонг, полоски которого не иначе как отражали смену настроения мастера по росписи ткани: от ярко-малинового цвета ярости из-за маленькой зарплаты и жизненных трудностей до блеклого серого – цвета пепла потухшего костра. Для того чтобы расцветка не показалась Тонику убойной, к шезлонгу прикупили еще и два раскладных стульчика, «родных младших братьев» основного изделия. Якобы для себя, на свои дачи. Уж очень расцветочка приглянулась. Фактически этим стульчикам надлежало остаться вместе со «старшим братом». По нашей с Наташкой душевной доброте и предусмотрительности. Вот отсидим на них свое у Тоника на даче, потом приедем еще разок… Когда-нибудь. Если понравится. Все-таки не ближний путь для отдыха в выходные дни.

На радостях от состоявшейся покупки решили зайти в придорожное кафе. Тоник предупреждала, что после поворота на второстепенную дорогу следов цивилизации не обнаружим. Для этого нет основного условия – активного транспортного движения. Дорога идет в объезд города, но ею уже лет пять практически не пользуются, поскольку имеется более короткий и удобный вариант.

Стульчики удобно разместились в багажнике, а вот шезлонг упорно выпячивал свою алюминиево-полосатую сущность наружу. Наташке совершенно не хотелось привязывать его наверх, помнится, я с ней отчаянно спорила, обвиняя ее в диком упрямстве.

– Хорошо! – наконец смирилась подруга. Только заявила это тоном, не допускающим ничего хорошего и, сунувшись в машину, вытащила крепежи. – Держи «крабы». Привязывай, блин!

Фыркнув достаточно демонстративно, я подхватила «крабы», за ними злополучный шезлонг и, приготовившись водрузить его наверх, обомлела: багажника на крыше не было. Потому что не было вообще. Фыркнув еще разок, надо же было хоть что-то сказать, я невольно покосилась на стоящий рядом… Стоп!!! Глаза невольно вытаращились, хотя смотреть в темноте было не на что. Вот откуда этот проклятый джип! В тот момент первого с ним знакомства я позавидовала его габаритам. Внутрь без проблем влезла бы куча шезлонгов.

Память лихорадочно перелистывала картинки дальнейшего: вот я, покачивая шезлонгом, застенчиво улыбаюсь и настоятельно рекомендую Наташке накопить сумму, эквивалентную хотя бы четырехстам тысячам долларов, чтобы купить себе подобный вездеход, вот она посылает меня вместе с американской валютой, российским шезлонгом и протянутой рукой к американскому президенту… Так! Мы с ней снова пытаемся запихнуть шезлонг в багажник, он не хочет закрываться. Я слышу рядом с собой дикий треск мотоцикла и шарахаюсь в сторону, забыв отцепиться от шезлонга. Наташка верещит диким голосом. Рядом с нами останавливается «Ямаха», с нее соскакивает наглый хлыщ, весь упакованный в кожу, на голове блестящий черный шлем. Наташка первым делом обращает внимание именно на этот шлем, громко заявив, что под ним произошла незаметная для носителя утечка мозгов. Я собираюсь ее поправить: утечка может иметь место только в случае, если есть чему утекать. Байкер аккуратно снимает с головы «дополнительную упаковку», встряхивает длинными белокурыми волосами и… мы с Наташкой замираем, пораженные увиденным. Байкерше не меньше (а, скорее всего, больше) сорока лет. Да разрази меня гром, чтобы я в свои годы вот так раскатывала на «Ямахе»! Велосипед еще куда ни шло… Не обращая на нас никакого внимания, байкерша с вызовом смотрит в тонированные окна джипа, но, похоже, никого там не видит. Тонкие ноздри нервно трепещут, словно принюхиваются к дальнейшему развитию событий.

– Охренеть можно! – через силу выдавливает Наташка, и байкерша впервые удостаивает ее взглядом.

– Не видели, куда делся мужик из этой тачки?

Женщина явно злоупотребляла сигаретами – голос звучал хрипло.

Мы отрицательно мотаем головами и вновь переключаемся на несгибаемый шезлонг. Наташка сквозь зубы клянет «дачницу» с ее деревней-матушкой, для которой и старую раскладушку следует считать роскошью. В конце концов бросаем все как есть, привязываем веревкой крышку багажника к бамперу и, махнув на него и на торчащий шезлонг рукой, отправляемся в кафе – все силы на исходе. По дороге я вытягиваю мобильник, чтобы лишний раз убедиться в отсутствии связи.

Столики за исключением двух свободны. За одним сидит работница кафе и то ли разгадывает сканворд, то ли клепает какой-то отчет в свою пользу. Вид романтично-задумчивый. За другим столиком восседает наша знакомая байкерша. Минуту спустя, к ней присоединяется мужчина. Мы обращаем на него внимание только тогда, когда он уже сидит. Раскритиковать его личность Наташка не может, поскольку он расположился к нам спиной. По этой спине она и проходится, заявив, что мужчина нам весь свет загородил. Замечание не вызывает никакой реакции. На самом деле этот тип с коротким ежиком волос на голове загородил от нас только байкершу, и я быстро успокаиваю подругу тем, что мы не в театр пришли.

Официантка моментально оживает и с приветливой улыбкой подходит сначала к нашим соседям, затем к нам. Придраться к скоростному режиму выполнения нашего заказа оснований нет. Мы сосредоточиваемся на куриных крылышках и ощущениях пожара во рту. Трудно провести грань между крылышками и панировкой, похоже, из одного кайенского перца.

Тем временем за соседним столиком идет тихая распря. Байкерша извиняется и «на минутку» покидает мужчину, оставив вместо себя свой черный шлем. Красивая штука! Можно сделать из него украшение сада, посадив внутрь кусты «анюток». Я привожу Наташке парочку как пример в части спокойного урегулирования спорных вопросов. Она предполагает, что собеседники объелись куриными крылышками, после них особо не поорешь. И, жестом подозвав официантку, вынужденную при этом расстаться со своим трактатом, просит принести нам простой холодной воды. Девица лет шестнадцати смотрит на нас пустым, ничего не выражающим взглядом, медленно соображает. Жарко… Большой вентилятор на потолке и тот сник. Какой смысл гонять по залу горячий воздух? Вялотекущий процесс мышления наконец достигает пика активности, девица кивает головой и скрывается в недрах кафе. Мужчина неожиданно срывается с места, бежит следом за байкершей в противоположную от выхода сторону, потом, словно споткнувшись, вытаскивает бумажник, наклонив голову, роется в нем и, не утруждая себя возвращением, швыряет деньги на ближайший пустой столик. Они падают на пол. Шлем так и остается лежать на стуле.

Вернувшаяся официантка ставит перед Наташкой стакан холодной воды. Подруга с подозрением спрашивает, откуда водица. «Так из крана», – немедленно следует ответ. Тут до девушки доходит, что недавние посетители покинули заведение, и она окончательно просыпается. Резво рванув с места, сыпет на ходу вопросами на тему «а как же с расчетом?». Наметанный на деньги глаз фиксирует купюры на полу, девушка их подхватывает, пересчитывает и успокаивается.

Наталья требует подать к столу администратора или самого владельца кафе. Где это видано, чтобы клиентам продавали воду из-под крана?

– Так я и не продавала…

Девица искренне ошарашена и пятится к недавно покинутому парой столику.

– Вы попросили простой воды, я вам принесла. Бесплатно.

– А что, бутилированной у вас нет?!

На всякий случай я пододвинула Наташке свою порцию крылышек. Может, убавит громкость… по техническим причинам.

– Бути…лизированной у нас вообще не бывает. Есть только газированная, и то в пластиковых бутылках.

Девушка беспомощно оглядывается на столик, являющийся препятствием для дальнейшего отхода назад, и почти сразу звенит ее ликующий голос:

– Вот! Хотите минеральной водички из стеклянной бутылки? Холодная! И неоткупоренная. Бесплатно!

Свернув крышку, девица вручает бутылку Наталье.

Наташка морщится от неудовольствия, но давно известно, имидж ничто, когда очень пить хочется. Не переводя дыхания, подруга выхлебала почти всю поллитровую бутылку. Потом, опомнившись, протянула мне остатки. Я отказалась – хватило несладкого кофе. Наталья благосклонно сделала два последних глотка и, добродушно взглянув на девушку, пожелала ей хорошо учиться, учиться и учиться…

Вот она, разгадка! Наташку сморила сонная минеральная водица. Интересно, чего в нее набухали?

Я попыталась открыть глаза. Попытка не удалась – они и так были открыты. Мне показалось, что стало еще темнее. Никакой романтики! Такое впечатление, что луна и звезды просто выдуманы человечеством, на самом деле их нет. В состоянии нарастающей паники я включила в салоне свет. Наташка недовольно завозилась, пытаясь вытянуть ноги. Это ничего. Главное, их не протянуть. Выражения схожие, а смысл разный. На отравленную подруга совсем не походила. И вообще, ей было гораздо лучше, чем мне. Я осторожно ее окликнула. Больше из эгоистических соображений. В ответ она только дрыгнула ногой, двинув по резиновому коврику. Дрыхнет тут, не ведая страха и почти со всеми удобствами. Проснется к утру на готовенькую разруленную ситуацию. А может, и хорошо, что к утру. Сейчас бы блажила на всю Россию, клеймя меня позором за разряжающийся аккумулятор.

В лесу что-то треснуло, я испуганно съежилась, закрыла окно и благоразумно выключила свет. Еще не хватало засветиться перед всякими темными личностями. По ночам нормальные люди за грибами не шастают.

Стало холодновато. Лезть в багажник за теплыми пледами было выше моих сил. Для этого надо было покинуть машину. Кажется, Наташка тоже замерзла. Более-менее разборчиво требует свое теплое одеяло. Хорошо, что не у меня, а у Бориса.

В лесу хозяйничал ветер, хулиганскими порывами взлохмачивая верхушки деревьев. Они возмущенно шумели. Мне стала понятна причина ночной черни – на небе сплошное ковровое покрытие из туч. Первый раскат грома вселил в меня храбрость. Ну какой идиот-маньяк выйдет на работу в такую погоду? Вот-вот хлынет ливень. Но все же на всякий случай я распахнула дверцу настежь. Стараясь не смотреть по сторонам, подбежала к багажнику и попыталась развязать веревку, игравшую роль связующего звена между крышкой багажника и бампером. Не удалось! Обругав Наташку, которая в своей прошлой жизни наверняка была опытным матросом, специализировавшимся на технике вязания морских узлов, бросила это бесполезное занятие и примерила на себя «шкуру» карманника. Однако и тут ждало разочарование – запущенная внутрь рука вернулась ни с чем. Даже не смогла не то что расстегнуть, нащупать сумку. Минут пять я безуспешно боролась с веревками пока не начала соображать.

– Кретинка-а-а… – ахнула я вслух. Сумка, за которой я столь изощренно охотилась, спокойно лежала в салоне внизу между сидениями. Подруга намеренно переместила ее вместе с подушками и пледами из багажника, чтобы освободить место для шезлонга.

Левая задняя дверь была неплотно закрыта. Профессиональный водитель отметил бы это обстоятельство еще по дороге. Успокаивало, что я не профессионал. Настораживало то, что при открытой двери блокировка, к которой я со страха сразу прибегла, не сработала бы. Мистика, да и только! Может, у подруги в машине двери открываются автоматически? При одном только мысленном желании их открыть?

Все дальнейшие манипуляции происходили в ускоренном темпе – первые предупреждающие капли дождя, легко разбрасывались порывистым ветром в разные стороны. К моему великому удивлению пледы уже не лежали аккуратно на заднем сиденье, а кучковались внизу. Неужели результат моей автогонки? Хорошо, что Наташка не рассыпалась.

Через пару минут я, усталая и почти довольная, сидела в машине, с головой закутавшись в плед, раздумывая над тем, как правильно устроено человеческое сознание. Спрашивается, что ему надо, чтобы оценить превосходные качества ужасных условий, в которые его обладатель попал? Отвечается: попасть в еще более ужасные условия.

Наташка, получив свое теплое одеяло, умиротворенно сопела. Тихо урчал двигатель – для усиления комфортности я решила прогреть машину. Странное дело, но грозовой ливень бушевал где-то в отдалении. Такое впечатление, что первый громовой раскат прогремел над нами ошибочно. Просто от неожиданности «вздрогнул» на полпути. Скорее всего, меня занесло в такое место, где давно не видели человека, вот природа и среагировала.