Текст книги "Круиз по лишним проблемам"

– Если у тебя платье с чужого плеча, значит, и у всех остальных прикид не родной? – прошипела Тоник. – Я свою машину несколько раз перекрашивала, пока не пришла к самому удачному варианту – первому. Хоть и серость, но роднее не бывает.

– Дайте выехать, – прогнусавил с Наташкиной стороны мужской простуженный голос.

– Да кто вам мешает! – огрызнулась Наташка, собираясь развенчать выводы Тоника, но вовремя спохватилась. – Ах, это мы мешаем? Сей секунд. – Подруга резво подалась в сторону. – Скатертью дорога.

– А мотоцикла-то на старом месте так и нет! – заметила я.

– На новом – тоже, – мрачно подтвердила Наташка, внимательно оглядывая окрестности. Я с ней согласилась.

– Этот участок мы застолбили! – неожиданно заорала Тоник и, отчаянно размахивая руками, выскочила из машины, перегородив дорогу джипу, намеревавшемуся приткнуться на облюбованное нами место. Собравшаяся было выступить в поддержку стихийного выступления Тоника Наташка, неожиданно нырнула лицом вниз. Такое впечатление, что собиралась перейти исключительно на ручное управление и выбирала среди педалей нужную. Я не сразу поняла причину резкой смены позиции подруги, а когда поняла, из последних сил заставила себя закрыть рот.

Создавалось впечатление, что водитель джипа решил потратить все свое время на отслеживание наших с Наташкой персон. И заняться ему больше было нечем. Между тем, за стеклом иностранной колымаги Тоника разворачивалось интересное действо, заставившее мой рот снова открыться. Из джипа выскочил знакомый нам по утренней катавасии тип, и мгновенно перешедшая на радостные повизгивания Тоник повисла на его шее.

– О как! – ошеломленно проронила Наташка, слегка долбанувшись макушкой о приборную панель в попытке вытянуть личико из укрытия. – Она идиотка! Мы же детально описали ей этого бандита. Ир, что происходит?

Подруга осторожно растирала место ушиба.

– Скорее всего – братание. Тоник вспомнила про одну из заповедей Всевышнего: возлюби врага своего, как самого себя, – растерянно пояснила я действия «идиотки».

– Положим, я тоже сама себя люблю, но не настолько, чтобы вешаться себе на шею. Мне и на Бориной хорошо.

– Девчонки, вылезайте! – вспомнив о нас, радостно завопила Тоник, предприняв попытку подтащить водителя джипа к нашей машине.

– Ага, – кивнула в ответ Наташка и, не выпуская из вида приятеля Тоника, отъехала, бормоча, что по-джентельменски уступает место для стоянки джипу. Нам с ней везде будет хорошо, где его нет. А Тоник, если ей нравится, может доехать обратно со своим бандитом.

– Нам грозит статья за угон чужой автомашины, – не очень уверенно напомнила я подруге, отъехавшей еще дальше. Приятель Тоника застыл на месте, пытаясь осмыслить причину наших маневров.

– Кажется, он нас не узнал, – удивилась Наташка.

– Ничего удивительного, мы и сами себя в зеркале не узнаем. Особенно без твоей шляпы. Она хоть как-то скрывала часть лица. При живом воображении… Короче, утром он нас не видел, а вчера в кафе просто не обратил на нас внимания, а потому и не запомнил.

– Фига себе! Стареем… Уже и смотреть не на что.

– Да не фига! Просто не мог отвлекаться на посторонние вещи, был занят вопросом искусственной самоликвидации Мотололы. Впоследствии запомнил только нашу машину. И привлекла она его подброшенным нам конвертом! Только вот откуда он узнал, что…

– Вы что, перегрелись?!

Запыхавшаяся Джин-Тоник с силой рванула на себя дверцу машины с Наташкиной стороны. На громовые раскаты ее голосок не тянул, а вот карие глаза, точно, метали молнии.

– У тебя ручник не работает, – успешно отразила атаку Наташка и, едва заметно кивая в сторону мужчины, принялась ей усиленно подмигивать.

– И голова тоже, – добавила я, испуганно оглянувшись назад и с удовлетворением отметив, что водитель джипа по-прежнему занимает выжидательную позицию. – Тот тип, у которого ты, как амулет, висела на шее, наш вчерашний и сегодняшний преследователь. Кто он такой?

– Ну точно перегрелись! У Натальи голова дергается и глаза выбились из рабочего графика, – с удовольствием выдала Тоник и демонстративно хлопнула дверью перед носом Наташки. Немного постояла, пнула ногой переднее колесо и уселась в машину на заднее сиденье рядом со мной. – Вы, мои дорогие, просто ошиблись. Это не «тип», а Павлик. Павел… Ильич. Воротников. Ну да не важно. Ему принадлежит весь этот придорожный сервис. Причем не только здесь. И у него еще ряд заправок. А живет он где-то неподалеку – не любит городской суеты. Сейчас у него новый проект. Собирается приобрести большой участок земли и осесть там. А «типом» Павлик был очень давно, в прошлой бандитской жизни. Сейчас всеми уважаемый человек – сам себя сделал. Начал даже восстанавливать за свой счет женский монастырь.

Вид у Тоника был отчаянный.

– Почему женский? – с вызовом поинтересовалась Наташка.

– Он женоненавистник! – предположила я.

– Как бы не так! Просто настоятельница монастыря сама обратилась к нему за помощью.

Я поморщилась.

– Такое впечатление, что туда принимают на конкурсной основе, и ты через своего Павлика пытаешься протащить кого-то из знакомых вне конкурса. Что связывает тебя с этим меценатом? Лихое бандитское прошлое?

Тоник всерьез обиделась.

– Да я его почти с детства знаю. Он школу с золотой медалью закончил, потом институт с красным дипломом. Умница! Хотел пойти в аспирантуру, а…

– …пошел в бандюки, – оборвала хвалебную оду Павлику Наташка. – Формировать начальный капитал. Не зря учился на отлично. Теперь, после боевых действий, балдеет на заслуженном отдыхе. Попутно меценатством замаливает грехи. Прошлые, нынешние и будущие. Не согрешишь – не покаешься… Ирка! Он сюда направляется! А вдруг все же узнает нас? Удираем или как? Что ему стоит взять на душу лишний грех? Еще один монастырь реставрирует, долг перед Господом и спишется. Там наверху полный учет и контроль. Почти как при социализме. Только воровства нет.

– Ты портишь мне представление о райской жизни. Давай ближе к вопросу «удираем, или как?». Наверное… «или как». То есть с бегством повременим.

Я прикинула расстояние, которое отделяло спонсора с бандитским уклоном от нашей компании, и торопливо залопотала:

– Тоник, знакомишь его с нами, но так, словно мы, никуда не выезжая, гостим у тебя с неделю. Если втихаря задаст вопрос о странностях в одежде – у нас большая стирка всего того, в чем приехали. Остальные вещи по дороге украли. На озере, когда остановились искупаться. Прецедент в истории имеется – вспомни детство и «маркиза Карабаса» с предприимчивым котом. Сюда мы прикатили за пополнением холодильника. И ни о чем его не спрашивай. Все мы понятия не имеем, что здесь произошло. По ходу дела сориентируемся.

Последние слова я бормотала с приветливой улыбкой на устах: Павлик вплотную приблизился к машине.

– Добрый день, – вежливо поздоровался он, и я сразу же возненавидела его приветливую маску на физиономии душегуба. Надо же, как замаскировал свою бандитскую сущность. Обыкновенный человек. Не красавец, но и не урод. – Что-то случилось?

– Случилось, – серьезно ответила Джин-Тоник. – Девушки стесняются вылезать из машины, и уж тем более с тобой знакомиться. На них одежда из тетиного сундука, времен ее юности. Неделю назад у них прямо из машины сумку с вещами украли. Вместе с деньгами.

На последних словах я невольно съежилась.

– «Барсеточники», – полируя ладонью руль и старательно следя за ходом этого процесса, пояснила Наташка.

– Нет проблем, – улыбнулся Павлик. – Сейчас мы ваш гардероб заново сформируем. Подъезжайте вон к тому магазинчику.

Он махнул рукой в сторону приснопамятного благодаря оставленному мною кошельку строения и, не слушая наших дружных возражений, сам туда направился.

– Антонина, несись следом и, как хочешь, убеждай мецената, что нам его помощь не нужна. Мы уже привыкли к ретростилю, – разнервничалась Наташка. – Тем более что продавщица все равно нас вмиг опознает. А если она к тому же дочитала свой любовный роман, совсем озвереет. После таких убойных страстей проза реальной жизни всерьез расстраивает, как-то хочется в монастырь. На время. Чтобы потом тебя оттуда выкрал любимый…

– И посадил на длинную цепь, приковав к кухонной плите, – оборвала я мечту подруги.

Тоник послушно вылетела из машины и побежала догонять мецената. Ей удалось перехватить его прямо у входа. Судя по тому как Тоник жестикулировала, доводы ее были весьма убедительны, но бунт был быстро подавлен. Бандитский опыт Павлика дорогого стоил. Одной левой он подхватил бунтарку под мышки и перенес через порог внутрь своего магазинчика. Не иначе как тренировался на бывших жертвах.

Наташка тут же поинтересовалась, прихватили ли мы с собой украденную дрель.

– Какая разница? – с напряжением вглядываясь в дверной проем, заявила я. – Хочешь обменять ее на мой кошелек?

– Нет. Просто дам меценату по башке и получу моральное удовлетворение.

– Давай пока не будем с этим торопиться. Тем более что дрель в багажнике. И по своей башке мы обе можем схлопотать с опережением твоего плана на получение морального удовлетворения. Надеюсь, Тоника не взяли в заложницы. У нее с другом детства много общего – они оба дипломанты. Тоник тоже закончила институт с красным дипломом. Они даже немного похожи.

– Эй, велогонщик! Ты смотришь, куда тебя несут колеса и нелегкая? – высунувшись в окно, крикнула Наташка какому-то полуподростку, полуребенку лет двенадцати-тринадцати, рулившему прямо на нас, в то время как его глаза смотрели в сторону кафе. Паренек мигом навернулся с велосипеда.

Велосипед находился в выигрышном положении – валялся на своем хозяине, изо всех сил старавшемся вести себя мужественно. С перекошенным от боли лицом, цедя сквозь стиснутые зубы воздух, он время от времени тихонько ругался матом.

Забыв про мецената, мы с Наташкой выскочили из машины, успокаивая друг друга тем, что переломов у очень молодого человека быть не должно. При переломах так тихо не ругаются. И оказались правы. Насильно усадив парня в машину, успокоили и его. Тем, что разорванная штанина до свадьбы зашьется. Наташка обработала место «встречи» коленки с асфальтом перекисью, за отсутствием йода залила зеленкой, порадовавшись единственным препаратам, имевшимся в наличии в аптечке Тоника. Не считая плитки гематогена. Удержаться от поучений не могла и порекомендовала велогонщику впредь зорко смотреть только в том направлении, куда рулит. На мою долю выпала участь усиленно сдувать болевые ощущения от дезинфицирующего воздействия лекарств на рану. Я старалась так, что даже голова закружилась.

– А что ты глазел на кафе? – усевшись на водительское сидение и приходя в себя от легкого головокружения, спросила я у паренька. – Проголодался?

– Забегаловка не работает. Там вчера мужика убили, а сегодня около одиннадцати – официантку, – внимательно разглядывая результат Наташкиной терапии, равнодушно поведал он. – Только Стефку не до конца убили. Она живучая. Два раза с крыши своего дома падала – ни фига! Оцарапалась, и все. И то уже когда последний, третий раз полезла. Скользко было – дождь, а у них крыша протекла. Один раз, ваще, в колодец свалилась, но быстро достали. С тех пор она воду не пьет. Только чай. А весной на нее фонарный столб упал. После этого Стефка стихи писать стала. Хорошие. Про собак, кошек и природоведение.

– Подожди, подожди…

Наташка невольно схватила парня за разорванную штанину. Он поморщился, словно от боли, и осторожно, но настойчиво потянул штанину на себя. Наташка извинилась, но руку не разжала.

– Стефка – это такая молоденькая девчонка с длинными рыжеватыми волосами? В кафе на побегушках работала? Мама дорогая! Так в какое, говоришь, время вашу Стефку ранили?

– Говорю же, почти в одиннадцать. И не ранили, а убили. Из огнестрельного оружия. Врач сказал, что она труп. А Стефка потом в морге ожила и заорала. Там, говорят, все голые лежат. А Стефка не такая, она порядочная. Не пьет и не курит. Ей уже, наверное, операцию сделали. Моя мамка с тетей Аней сразу как Стефку в «скорую» погрузили в больницу поехали. Тетя Аня, похоже, с ума сошла, толку от нее никакого не было, только ревела и без конца в обморок падала. Мамка назад приехала, а тетя Аня в больнице осталась. Врач сказал, ей гораздо хуже, чем дочке.

– На, держи гематоген с кокосом, – Наташка протянула пареньку плитку, – лекарство от потери крови. Нечего ему зря в аптечке валяться. Тебя Кузей зовут?

– Откуда вы знаете?

Наташка скромно назвала себя ясновидящей, делая вид, что не заметила надпись, нацарапанную чем-то острым на раме велосипеда.

– Кузей меня просто так называют, у меня фамилия Кузьмичев. А вообще-то я Геннадий. Машина у вас хорошая, когда все двери открыты, на боевой самолет похожа.

– Ген, а что-нибудь известно о преступнике и причине убийства?

– Не-а… Он взглянул в сторону магазина и сразу заторопился. – Ладно, мне ехать надо, а то Виктория лавочку закроет.

– Деньги не потерял?

– А они мне не нужны. Виктория с моим батей живет, за него продуктами и расплачивается.

Забыв про раненую ногу, мальчишка резво выскочил из машины, поднял велосипед, но сесть на него не рискнул. Прихрамывая, с задранной правой штаниной на пару с велосипедом отправился получать арендную плату за сданного в наем отца. Мы с Наташкой отметили, что мецената Павла Ильича он обошел сторонкой.

В руках у господина Воротникова было два объемистых пластиковых пакета. Выпроваживая Тоника из магазина, он придержал ногой дверь и за оживленным разговором с подругой Генку просто не заметил.

– Ничего у него не берем! – предупредила я подругу.

– Ну разумеется! Только сначала посмотрим, чем он решил нас порадовать. Не хочется потом мучиться неизвестностью. Посмотрим, примерим, обругаем и вернем. Надо же как-то завести разговор на тему байкерши и убийств. И вот что я тебе по секрету скажу: Джин-Тоник – редкостная дура. Каких свет не видывал. Мне кажется, она без ума от своего приятеля. Ир, а может, мы с ним и вправду ошиблись?

– Боюсь, что нет. В кафе я, конечно, не очень приглядывалась, ничего примечательного в его спине не было. Запомнилась только короткая стрижка – под ежика, насильно оболваненного почти наголо. У этого мецената такая же, и он очень похож на слишком любопытного мужика, сегодняшним утром изучавшего пустой салон нашей машины. Да и джип опять же… Ума не приложу, как придумать способ разговорить бывшего бандита. Честно говоря, знакомиться с ним ближе, совсем не хочется.

Вопреки нашим ожиданиям, Тоник предложила своему приятелю просто закинуть пакеты в багажник своего джипа. Судя по отсутствию шума, он не послушался и разместил их в нем бережно, после чего торопливо ушел. Не попрощавшись. Обсудить его поведение мы с Наташкой не успели. Тоник нырнула в машину и, лучась странной радостью, со слезами на глазах объявила, что Павлик отправился за шашлыком, который сам же и приготовит. Она пригласила его в гости…

8

Все, что я собиралась сказать, а Наташка – высказать в более простом и понятном варианте, непонятным образом застряло в горле. Слова скатались в колючий комок и сами себе перекрыли выход.

Не обращая на нас никакого внимания, Тоник увлеченно рылась в своей сумке, выискивая расческу и зеркальце, а попутно лихорадочно предсказывала всем прекрасный вечер, прекрасную ночь и уж совсем распрекрасное утро. Правда, все эти предсказания выдавала сквозь зубы – слишком была увлечена поисками.

Нарисованная перспектива вывела Наташку из ступора, она ожесточенно кашлянула и, надо думать, освободилась от своей скомканной «затычки».

– Немедленно вылезай из машины, дура несчастная! – глухо процедила подруга. – Вернешься на фазенду вместе со своим хитрым отличником, вдыхая по дороге запах будущих шашлыков.

Забыв закрыть дверь, Наташка завела машину.

– Ир, наша задача, избежать лобовой встречи с джипом, но мы постараемся. А вас, Антонина Георгиевна, мы попросим забыть номера наших телефонов. Приехали, погостили, остались бы еще на недельку, но вспомнили, что не выключили дома свет. Нерациональное использование двухтарифных счетчиков. Выходи, говорю!

Тоник молчала. Сумка съехала у нее с коленей и мягко шлепнулась вниз. Прямо на монтировку. Она даже не удосужилась предотвратить падение. Открыла дверь со своей стороны, собралась выйти, но раздумала и решительно ее захлопнула.

– А знаете, меня еще никто так не обижал, – тихо сказала она. – Наверное, я и вправду дура несчастная, если позволяю это делать. А теперь для справки: мне надо решить с Павликом кое-какие наболевшие вопросы. Проще всего это сделать в неформальной обстановке, и я это сделаю! Вас он никогда в жизни не видел и явно ошибся, считая прелестницами.

– Да? – заговорила я. – Это меняет дело. Тоник, не кипятись. Мы тоже дуры несчастные. Пусть тебе от этого будет легче. Просто у твоего Павлика такая же короткая стрижка и такой же джип, как у нашего преследователя. Мы же не виноваты, что мужская половина нашей страны страдает по минувшей эпохе повального дефицита и одинаковости. Тогда у всех были одинаковая мебель, одинаковый набор в продовольственной корзине, одинаковая одежда и одинаковые мысли. Умные люди старались их вслух не высказывать, держать при себе. В общем, большой детдом, в котором воспитатели и руководство приворовывают, разнообразя, в отличие от обслуживаемого контингента, качество своей жизни. В количестве, соответствующем положению.

– Ну хватит политики! Ир, не уводи разговор в сторону, – твердо остановила меня Наташка. – Тоник, считай, что с невыключенным светом мы ошиблись. С отличником школьной и институтской подготовки Павлом Воротниковым тоже. Думали – оборотень.

Тоник полезла за сумкой, ворча, но не на нас – на жизнь. Вроде бы грех жаловаться, но столько в ней неприятных моментов, отрицательно сказывающихся на здоровье, что не мешало бы его укрепить. Чтобы прожить, как можно больше. Со всеми удобствами.

Я сразу ощутила какое-то неудобство, вытащила из-под себя колючую щетку Тоника и обрадованно протянула ей, заметив при этом, что волосы желательно не тормошить – лежат прекрасно. Природа явно не обделила Тоника существенными деталями. Наташка тут же раскритиковала мои, я в долгу не осталась и рекомендовала ей на обратном пути не проехать мимо шляпы. Будет чем прикрыть стожок соломы на голове, чтобы не пересох. Тоник моментально включилась и в два счета доказала нашу исключительную привлекательность. Мы с Наташкой тайком подмигнули друг другу – конфликт был исчерпан.

Меценат вернулся как нельзя кстати. Приветливо и скромно улыбаясь, продемонстрировал два пластиковых ведерочка с шашлыком и выразил готовность довезти их, а также любую представительницу нашей компании в своей машине. Мы с Наташкой дружно рекомендовали Тоника. Но она неожиданно заупрямилась, заявив, что не хочет радовать гаишников. «Мерседес» принадлежит ей, значит, ее место, вместе с документами на него, только в нем. А Павлику, чтобы не скучать, составит компанию одна из нас. По желанию.

Я мягко извинилась перед господином Воротниковым и сказала, что мы втроем никак не делимся на две равные части. Придется ехать в полном женском составе. Так что Павел Ильич в поездке волен развлекать разговорами сам себя. Влезла Наташка. Улыбнувшись так, что я невольно забеспокоилась за сохранность ее челюсти, она заявила, что Ирина Санна отлично считает только в кабинете за рабочим столом. Бытовые расчеты ей плохо удаются:

– Ир, ты неправильно разделила. Следовало взять за основу наше общее количество – с Павлом Ильичем. Всему миру известно, что дважды два – четыре. А раз так, в ссылку в джип следует отправляться тебе. К моменту прибытия ты обязана выучить назубок таблицу умножения.

Тревога за Наташкину челюсть мигом развеялась. Я принялась подбирать разумные доводы к отказу, но не успела и рта раскрыть.

– Ирина прекрасно водит машину, – немного погасив улыбку, доверительно поведала меценату Наташка. – Экстремалка! Лучше всего по болотистой тундре, чуть похуже в тайге, в пустыне – не знаю, не видела. Любимая передача – авторалли. Ир, не скромничай. Оценишь качество чужого внедорожника, потом поделишься впечатлениями. Павел Ильич…

– Просто Павел.

– Хорошо, Пал Ильич, вы за руль Ирину не пускайте – забудется, не ссадишь. Пролетит мимо нужного поворота. Не один раз… лётали. Только не надо ей помогать вылезать из машины, она этого не любит, кроме того, у вас в руках ценный груз.

– Ирочка, прошу вас…

Павлик сделал затаренным шашлыком приглашающий жест, я слегка передернулась и попробовала выразить ему благодарность. Получилось довольно плохо, поскольку в этот момент буравила выразительным взглядом профиль подруги.

Из машины я вылезала неохотно, а посему медленно. Как назло, Павлик топтался рядом, терпеливо ожидая моего полного появления из салона. По этой причине я не могла высказать подруге все, что думала о ней в данную минуту.

– Показывайте, куда следовать, – вздохнула я.

Меценат с готовностью развернулся и зашагал к своему джипу. Я поплелась за ним, размышляя о том, что дружеские отношения у нас вряд ли сложатся. Несмотря на пояснения Тоника, подозрения в идентичности личности преследователя и Павлика разгорелись с новой силой.

Мой план разместится на заднем сиденье провалился, там лежали какие-то красочные коробки и коробочки. Не дожидаясь особого приглашения и джентльменской помощи от бандита в отставке, я уселась впереди и принялась таращиться на приборную панель. Сам Павлик возился в багажнике. У меня даже мелькнула мысль, что он готовит в нем место для меня. Связав по рукам и ногам, сунув для профилактики кляп в рот, сложит пополам и пристроит на освободившееся местечко. До лучших времен. Лучших исключительно для него. Судя по тому, что и заднее сидение занято, поиски подходящего пространства в багажнике затруднены.

Я потрогала кожаную обивку кресла, подумав, натянула ремень и от нечего делать открыла бардачок и тут же подпрыгнула на месте так, что едва не обеспечила себе серьезную травму головы. Даже машина подскочила. Спас меня ремень безопасности и быстрая реакция. Из бардачка выпал мой собственный кошелек, сегодняшним утром оставленный в магазине любительнице любовных романов, по совместительству продавщице. Мигом отстегнув ремень, я нагнулась, подхватила кошелек и, молниеносно метнув его назад в бардачок, щелкнула крышкой. Звук, как мне со страху показалось, был оглушительный!

Павлик возник передо мной буквально тут же. Вот что значит военно-бандитская подготовка! Не стал тянуть резину, совмещая разборку в багажнике с выяснением обстоятельств спровоцированного мной заскока, сразу кинулся на помощь.

– Что-то случилось? – наклонившись ко мне, спросил он ровным голосом.

Наверное, это главный вопрос в его жизни. Второй раз его задает. Я впервые увидела так близко его лицо и нервно заморгала глазами. Очень хотелось их зажмурить, но они непроизвольно открывались снова. Пришлось использовать силовой метод – прикрыть глаза руками.

– Ира, вы меня слышите?

Я отрицательно замотала головой, благо в этот момент Наташка дорвалась до сигнала, призывая нас поторопиться с отъездом.

– Ирочка…

От ласкового бандитского участия у меня пошли мурашки по телу, а затем я почувствовала, как пытаются осторожно снять мои руки с охраны моих же собственных глаз. Была бы на моем месте Наташка, она с лёта придумала бы ответ на прозвучавший вопрос «что случилось?». А у меня из всех возможных причин для испуга одни мыши в голове, которых я, кстати, совершенно не боюсь. Правая рука поддалась напору Павла Ильича. Взглянув на него одним глазом, я добровольно освободила второй, основательно треснув мецената левой рукой по лбу. Он этой выдающейся частью был ко мне ближе всех остальных своих частей. Кажется, меценат при этом что-то вякнул, окончательно меня перепугав. А тут еще Наташка просигналила очередной раз. Надо было срочно оправдывать свое временное помешательство, и я понесла такое!..

– Павел Ильич…

– Просто Павел.

– Спасибо, я помню. Просто Павел… в смысле – Павел. Только я села в машину, как перед глазами возникла ужасная картина. Я даже хотела выскочить. Словом, в том здании, где висит приглашение «Забегай-ка» пытались убить совсем молоденькую девушку, а до этого… Даже не хочу говорить!

На Павлика я не смотрела. Мало в своей жизни придурков видела? Так господин Воротников в данный момент наверняка на одного из них похож.

– А кто вам поведал эту захватывающую историю?

«Странно, – мелькнула у меня мысль. – Странно для придурка. Меценату следовало слегка ошалеть и для начала выдержать хотя бы минуту молчания. Затем бы пошли возгласы удивления и расспросы. Неужели слишком сильно засветила ему в лоб?»

– Никто ничего не поведал, – расстроенно проронила я. – Вы же сами видели, что рядом с нами никого не было. Просто какое-то наваждение.

– Не обращайте внимания, Павлик, иногда с ней такое случается, – с громадным облегчением узнала я голос подруги. Все-таки додумалась явиться. Причем, не совсем поздно. Теперь можно расслабиться и отдохнуть. Наташка соврет так, как надо.

– У Ирины задатки экстрасенса. Ее предсказаний даже муж боится. Ир, скажи.

Я промолчала. Пусть что хотят, то и думают. С одной стороны, информацию не подтвердила, с другой… молчание знак согласия.

– Примерно месяц назад Дмитрий Николаевич велел Иришке «не каркать», а она… В общем, он сразу документы на машину потерял. Иришка поднапрягла свои способности и воочию увидела, каким путем ему идти на восстановление. Не дешево, конечно, но в один день все сделали. Только с техосмотром была небольшая задержка.

Рассказанная подругой история была, в основном, правдивой. Димка действительно таскал документы на машину в пластиковом пакете и, заявляясь домой, пристраивал его на тумбочку у вешалки. Меня это постоянно раздражало. В меру сил я тыкала его носом в «безобразие». В основном, в порядке самозащиты при перепалке по методу «ты – мне, я – тебе». Однажды в пятницу муж ухитрился положить пакет на холодильник, откуда я его успешно выкинула в мусор, решив, что он пуст. Страховка беззащитно-тоненькая, а паспорт технического средства такой малюсенький. Не зря его в просторечье «пэтээской» зовут. Ну не заметила!

Отсутствие документов было обнаружено только утром в понедельник. Как вспомню этот аврал!.. Я была уверена в одном – никакого пакета с полки не брала. Смутные сомнения в душе зародились, когда дочь напомнила отцу, что полка к моменту его возвращения с работы была занята – на ней она с телефоном сидела. Димка обрадовался, включил рычаги памяти и понесся к холодильнику…

На работу в то утро мы оба опоздали. И я действительно применила все свои способности, чтобы восстановить ПТС. Страховку восстанавливал сам Димка. А надо отвечать за безалаберность! Все по справедливости – пятьдесят на пятьдесят. Наташка сама считала.

– Видишь, Павлик, это она от скромности морщится, – продолжала воздавать мне «должное» Наташка. – Но ты не волнуйся, Ирина умеет держать себя в руках и не болтать лишнего. Да и ничего сегодня в «Забегай-ке» не случится. Кафе же закрыто.

– Закрыто… – нехотя согласился меценат. – Именно потому, что все уже случилось.

– Занятно, – легкомысленно заявила Наташка. – За шашлыками расскажешь?

– Эту историю вряд ли стоит подавать в качестве гарнира к обеду или ужину.

9

По дороге мы почти не разговаривали. Меценат несколько раз общался с кем-то по мобильнику, заканчивая разговор одним и тем же: «Достаньте мне ее хоть из-под земли!» Причем с такой интонацией, что мне самой хотелось зарыться в землю, как в свое время пензенские отшельники, и переждать там смутное время.

В воздухе висело напряжение и, чтобы хоть как-то разрядить обстановку, я вежливо сообщила, что дождя, скорее всего, не будет. Павлик отметил положительную сторону моего прогноза. А минут через пять—десять какая-то свихнувшаяся тучка наплевала на мой прогноз редкими, но увесистыми каплями влаги. Однако ими дело и обошлось, вовремя ее унесло попутным ветром.

– Ты оказалась права! – оживился Павлик, проявив фамильярность. – Давно у тебя открылись такие способности?

– Честно говоря, недавно. До последнего времени я о них и не подозревала. Дело случая, – уклончиво ответила я. – Мне все это не нравится.

– Позавчера в моем кафе убили человека. Есть подозрения, что убийцу видела Стефа, официантка кафе. Скорее всего, сегодня ее постарались убрать как свидетельницу.

– Мама дорогая! – ахнула я. – Кого-то подозревают?

– Пока ищут двух молодых женщин – в момент убийства они находились в кафе. Сегодня утром их снова видели у торгового комплекса. Последствия не заставили себя ждать: стреляли в Стефанию. Просто чудо, что она выжила. С трудом верится – прибывший врач на месте констатировал смерть…

Отвернувшись, я молча смотрела в окно. Не хотелось демонстрировать меценату свою пылающую физиономию. Здоровая дылда, а все еще не научилась врать и не краснеть. Следовало немедленно сменить тему, и я, не отрываясь от созерцания леса, посетовала на то, что у нас нет вечного лета. Зеленый цвет так радует душу. А если еще и с цветами!..

– Не всегда, – вяло откликнулся Павлик. – Не так давно я похоронил родного человека. Было много цветов и зелени на могиле… Радости, я тебе скажу, от этого никакой. Его тоже убили. Смотри! Видишь, лиса через дорогу побежала?

– Бешеная?

– С чего ты взяла? Просто рыжая.

– Нормальные лисы перед близко идущим транспортом через дорогу не бегают.

– Так у нее выбора не было, – хохотнул Павлик. – Заметила на той стороне шлагбаум? Местные считают это место проклятым. Животные тоже. Наверное, рыжуха случайно туда забрела, вот теперь и рвет когти назад.

Я призадумалась, «нырнув» в воспоминания о минувшей ночи.

– Точно! Там даже комаров нет.

– Откуда ты знаешь?

– Догадываюсь. Что они, дурнее людей и животных? Если их там нет, кого им, кровопийцам, кусать-то?

– Логично. Смотри-ка, что-то наши девушки притормозили. Павлик подался на обочину и остановился, намереваясь выйти. – Нет, тронулись…

«Еще как!» – подумала я. Скорее всего, между Натальей и Тоником завязался спор на тему: стоит ли искать тетину шляпку и если стоит, то кому за ней бежать. Разумеется, победила дружба. Обе уговорили друг друга не рисковать. Все-таки аномальная зона…

– А ты знаешь дорогу в загородную резиденцию Антонины, – сказала я.

– Бывал несколько раз. Хочешь конфету?

– Обязательно.

– Пакетик в бардачке. Только открывай осторожно. Я не очень аккуратный человек, все содержимое может вывалится.

Пожалуй, я слишком истерично отказалась лезть в бардачок.

– Да ничего страшного! – засмеялся меценат, быстро перегнулся, заставив меня инстинктивно вжаться в кресло. Открыв крышку, он вернулся в исходное положение, предоставив содержимому бардачка самому определить место падения. Мой светло-коричневый кошелек из кожи насолившего какому-то дрессировщику крокодила, подаренный Димкой в Таиланде, на сей раз выпал мне прямо на колени, удачно прикрывшись при этом пакетом с леденцами, футляром для очков, ежедневником и еще массой мелких и нужных владельцу вещей.