Текст книги "Убийство в Тамбовском экспрессе"

2

Вместо того чтобы поспешить в Кэтькину квартиру на выручку Прутковым, мы сидели в машине и ждали, когда подозрительный тип выйдет из нашего подъезда. Время от времени Наталья прогревала салон, сетуя, что на него не распространяется центральное отопление дома. Наша богатая нефтью страна относится к владельцам транспорта как к пасынкам – без милости. Бензин по-прежнему дорог.

Наше положение было затруднительным и напоминало стремление к погоне за двумя зайцами. Долго спорили, какому из «зайцев» отдать приоритет. Отдали последнему – тощему незнакомцу. Все-таки он поближе. Его мы и выслеживали по горячим следам своего бегства. Не с ночевкой же в наш дом заявился, выйдет, там посмотрим. А если не выйдет, значит, ложная тревога. Паренек с ночевкой, но не к нам. На всякий случай позвонили Анастас Ивановичу и попросили усилить бдительность. В столице сложная криминогенная обстановка. Удовлетворившись заверением, что к нам через нее пока никто не заявлялся, дали наказ и впредь никого не пускать. Причина уважительная: нас нет и не будет, уехали до конца праздничных дней, квартиры на сигнализации. И перешли ко второму «зайцу».

Прикинув причины, по которым милиция ввалилась к Олегу и Галине, остановились на одной: кто-то из бдительных соседей протрубил сигнал тревоги. Знали, что Катерина в отъезде, признаки жизни, доносившиеся из ее квартиры, не могли не насторожить. Милиция разберется, тем более что у Олега есть номера наших телефонов.

Помнится, меня удивило длительное отсутствие звонка от Олега, но я легкомысленно отмахнулась от тревожных мыслей. Решила, что разобрались и без нас, хотя мобильная связь по-прежнему позволяла общаться исключительно с автоответчиком оператора. Номер Кэтькиного домашнего телефона молчал, но в принципе, так и должно быть. Мы сами дали указание Олегу не отвечать по нему на звонки.

– Скорее всего, с Прутковыми разобрались. В хорошем смысле этого слова, – проворчала подруга, поигрывая мобильником. – Вот только со стороны Олега крайне непорядочно оставить нас без утешительного приза. Мог бы и известить, что налет прошел нормально, все в порядке. О! Извещает… – Наташка взглянула на номер вызова и судорожно пихнула телефон в сумку. – Ошибочка вышла. Это Кэтька надрывается. Я пока не готова сообщить ей радостную весть, что ее квартира под присмотром. Не понимаю, чего ей неймется?

Мелодия оборвалась, мы облегченно перевели дух и сосредоточились на своем подъезде. В него в основном входили, а те, кто выходил, подозрения не вызывали – это были хорошо знакомые собаки с не менее знакомыми хозяевами.

– Пожалуй, ждать у моря погоды куда интереснее, – вздохнула я.

– Еще чего! Как смоет девятым валом! А я плавать не умею.

В это время из дверей вывалилась разговорчивая толпа. Надо полагать, у кого-то из жильцов закончились посиделки. Веселье активизировалось на пешеходной части. Какой-то мужчина упорно зазывал всю компанию к себе, надеясь на продолжение банкета. Женщина, очевидно, его жена, категорически возражала, причем не только словом, но и делом. Энергично подталкивая энтузиаста вперед, не рассчитала силушку. Мужчина по касательной поскакал вперед и, широко раскинув руки-крылья, улегся на капот ближайшей иномарки. Мигом сработала сигнализация. Возмутитель спокойствия съехал вниз, его никак не могли поставить на ноги. Рядом с ним присело и прилегло еще четыре человека.

Эта картина настолько заворожила, что мы с Наташкой невольно упустили из вида дверь подъезда. Во всяком случае, не заметили даже, как из нее выскочил владелец машины Толик Портнов с шестого этажа, в тапках, и, отчаянно размахивая веником, призвал толпу не отпускать «угонщика». Он его сей момент убьет.

К «смертнику» Портнов подъехал на собственной спине, безуспешно пытаясь тормозить веником – пешеходная часть была очень скользкой.

Разбирательство длилось недолго. Успешное его завершение закончилось очередным «посошком», с ним не замедлил прибыть вниз бывший гостеприимец. Потом вся толпа, включая и нескольких случайно затесавшихся в нее зевак, отправилась в гости к Портнову с шестого этажа. Наташка тут же предсказала «звездопад». Жена Портнова, женщина суровая, из царской династии – одушевленное дополнение к Царь-пушке и Царь-колоколу. Царь-баба называется. С ее «легкой» руки весь мужской состав гостей, искрясь звездочками из глаз, повылетает на улицу из всех возможных щелей.

Некоторое время мы наблюдали за окнами квартиры Портновых, проверяя Наташкино предсказание. На счастье, оно не сбылось. Портновская жена не выкинула с шестого этажа ни самого Портнова, ни званых им гостей.

– Полон дом праздношатающихся! – развернулась ко мне всем корпусом Наташка. – Я имею в виду нормальных людей, для которых праздники продолжаются, позволяя шататься по гостям. А мы не можем позволить себе зайти даже в собственные квартиры. Может, наш подозрительный мужик тоже из категории праздношатающихся? Давно уже спит в гостях. Под столом. Пусть даже и не под столом, а чего нам бояться? Нас двое, он один.

Подруга еще разок позвонила Анастас Ивановичу и, выяснив, что нами никто не интересовался, окончательно взбодрилась.

– Видишь, как все замечательно складывается? Ошибочка вышла, перестраховались.

В ответ на ее слова дом погрузился в темноту. Наташкина реакция меня поразила. В ту же секунду она завела машину и рванула вперед так, что меня вжало в кресло. При этом бормотала, что дома хорошо, но в гостях в данный момент лучше. Тем более что лифт парализовало. Оглянувшись назад, я отметила краткосрочность отключения электричества. Дом, как и прежде, сиял огнями. И не преминула известить об этом Наташку. Поблагодарив за благую весть, она своих намерений не изменила, сославшись на возможность сэкономить, поужинав в Кэтькиных хоромах. Одно яйцо в холодильнике точно осталось, нам хватит. И вообще, наши электроплиты потребляют слишком много электроэнергии. Расслабляться не стоит, еще не воздали должное молчанию Олега.

Я повозилась на сиденье, устраиваясь поудобнее, и по всем правилам пристегнулась ремнем безопасности – вдруг подруга скоропостижно изменит свою точку зрения, развенчав преимущества пребывания в гостях. Но вопрос о возвращении домой возник только по прибытии на место. И то потому, что езда по невероятно свободной дороге доставила Наталье истинное удовольствие. Когда еще так покатаешься?

Припарковались в узком переулке, не доезжая до Кэтькиного дома. На всякий случай. Входить в подъезд не торопились. Задрав головы, долго определялись с окнами Катерины, но так и не определились. Каждая осталась при своем мнении. И как показала практика, обе оказались не правы. Уже позднее Наташка призналась: просто ей не хотелось думать о том, что нарушаем покой матери и сына Прутковых, о чем говорили темные окна квартиры. Пусть даже и чужой. Обсчиталась намеренно. Я ей не поверила.

Предупредительный звонок в дверь результатов не дал. Это насторожило, но не настолько, чтобы удариться в бегство. Я осторожно подергала дверь и с облегчением поняла, что она закрыта.

– Может, их арестовали? – предположила Наталья. – По доносу домушника, которого мы спугнули из квартиры. Обиделся. Тогда почему не позвонили нам? Для уточнения обстоятельств незаконного вторжения. Надо ехать в отделение.

– Не мешало бы перед этим убедиться, что никого в гостях у Кэтьки нет.

– В смысле, полуживых или того хуже?

В ответ я поежилась и еще раз позвонила в дверь. Более настойчиво. Приникнув к ней ухом, Наташка изобразила из себя подслушивающее устройство. С положительным результатом. Ей показалось, что в квартире кто-то сопит и шевелится, только она не уверена, что эти звуки доносятся именно оттуда. А дальше подруга повела себя, на мой взгляд, совершенно необдуманно. Осторожно выудила из сумки ключи, осторожно открыла дверь и без всякой осторожности ее распахнула. Со словами: «Никого тут нет. Иначе бы на задвижку закрылись».

Шагнув в темный коридор по полосе света, проникающего с лестничной площадки, мы обе почувствовали себя неуютно. Да и о каком уюте может идти речь, если под ногами у вас валяется одежда с вешалки.

Щелкнув кнопкой выключателя, Наташка велела мне закрыть дверь и тут же заявила, что нам с ней пора домой. Загостились. Но с места не сдвинулась. Стояла и напряженно прислушивалась, сортируя различные мирные звуки. В отличие от меня. Впрочем, мой активный сдвиг был сделан скорее интуитивно. Отметив краем сознания остановившийся на этаже лифт, я элементарно перепугалась. Вдруг это очередной наряд милиции? Так и виделись фантомы людей в форме. А у меня в сумке оружие. Доказывай потом свою исключительную доброжелательность.

В обнимку с сумкой ринулась на кухню, развернув застывшую подругу на сто восемьдесят градусов. Нечего было торчать анфас, только задом ко мне, перекрывая полосу движения. От неожиданности Наташка присела, выдав удивленное «О-о-о…», попыталась найти поддержку в моей сумке и попятилась с ней к выходу. Я это оканье моментально подхватила, только по другому поводу…

Беспорядок на кухне можно было назвать живописным, только выписывался он слишком уж живо, а главное, безалаберно. Холодильник был закрыт, однако содержимое морозилки валялось на полу и обреченно оттаивало. Полиэтиленовые пакеты не обеспечивают полной герметизации, а посему плитки пола украшали жутковатые потеки разного цвета. Особую жалость вызывала тушка курицы, несмотря на то что частично прикрывалась кухонным полотенцем. Две сковороды и три лежащие на боку кастрюли разного калибра вносили некоторое разнообразие в «натюрморт». Заметив на отшибе лопнувший после заморозки пакет молока, я невольно озадачилась, но размышлять о целесообразности хранения его в таком виде было некогда. При случае поинтересуюсь у Кэтьки. В данный момент имелась более интересная тема. Не надо обладать великим умом, чтобы понять – столь интенсивно «трясли» холодильник с одной целью: искали то, что я пару часов назад умыкнула, спрятала в почтовый ящик и вновь пригрела в сумке.

Из коридора донеслись тихие восклицания, свидетельствующие о том, что Наташка в одиночестве заскучала и разговорилась сама с собой. Возможно, жаловалась на меня. Себе же. Надо же человеку выговориться. Судя по отсутствию громкости, подруга выговаривалась из последних сил, сэкономленных на свободной от встречных и попутных «козлов» дороге. Их дефицит и обеспечивал мирный характер беседы.

Дав себе установку не паниковать, я решила не возвращать пистолет в морозилку. Все правила имеют исключения. В том числе и то, что дважды в одну и ту же воду не войдешь. А если быть точной – дважды в одну и ту же морозилку с целенаправленным обыском заинтересованные лица сразу не полезут… Мама дорогая! Для разнообразия сначала полезут в мою сумку!

Паническое состояние активизировалось, я выскочила в коридор с безумным намерением немедленно избавиться от оружия, сунув его в какое-нибудь труднодоступное место. Кухня доверия не вызывала. Намеревавшаяся войти в кухню Наташка предусмотрительно отпрыгнула назад и попятилась в комнату. Не притормаживая, я выхватила из ее рук свою сумку и метнулась по коридору в направлении ванной. В тот момент она показалась мне самым что ни на есть труднодоступным местом. Но скрыться в ней не успела – с налета ткнулась в препятствие, именуемое Олегом. То, что на нем была верхняя одежда, меня ничуть не смутило. Подумаешь! Ну вышел человек погулять… с милицией, погулял и вернулся спать. Только раздеться не успел. Некоторые вообще предпочитают спать в полном обмундировании. Да тот же наш купейный попутчик. Вот только пуговицы у Олега на дубленке дурацкие. Об одну из них я оцарапала висок. Сама виновата. Следовало подстраховаться сумкой.

А прежде всего выполнить Наташкин приказ – закрыть за собой входную дверь.

– Здрассте…

Невольно сморщившись и неотрывно пялясь на квадратную пуговицу, я растерянно потирала висок и думала о непредвиденном осложнении в плане перепрятывания оружия.

– С прилетом! – строго приветствовала меня подруга от двери, ведущей в комнату. – Ты дальше, навылет, или как? Я имею в виду вынужденность посадки. Надо полагать, временной.

– «Или как»… Меня спугнула слишком неформальная обстановка в кухне. Олег, ты незаметно для нас с гулянья пришел или мы тебя на лестнице разбудили?

– Разбудили. По крайней мере на пару дней бессонница обеспечена.

Интонация у Олега была весьма странная. К тому же он еще и шепелявил. Неужели язык отлежал? Или какую-нибудь челюсть. Так хотелось на это надеяться.

Любопытство заставило наконец оторваться от созерцания нестандартной пуговицы и взглянуть правде в глаза. Окольным путем – через физиономию Олега. Успела догадаться, что ничего хорошего не увижу, но то, что предстало глазам, заставило отшатнуться. До упора, коим действенно сработала Наташка.

Олег стал плохо узнаваемым. Во-первых, одноглазым. На месте правого опухшего и «зашторенного» веком чернел огромный фингал, похожий на… Словом, такая штука была у адмирала Нельсона, или, что ближе нам, россиянам, у маршала Кутузова. Только они выглядели с ней куда как лучше. По крайней мере, на портретах. Олега несказанно уродовали разбитый нос и губы, значительно увеличившиеся в размерах. Наведалась залетная мысль о дешевой (почти задаром) альтернативе – силиконовом наполнителе. Судя по отзывам, пластические операции не всегда успешны, к тому же, как говорят, послеоперационный период весьма болезненный. А тут, можно сказать, бесплатно… в денежном выражении. Господи! Какие идиотские рассуждения лезут в голову.

– А-а-а… где мама? – беспомощно оглядываясь на Наташку пролепетала я.

– Чья именно? – равнодушно поинтересовалась подруга.

– Где моя и твоя, хорошо помню! – Я встряхнулась и насупилась.

– Обещали в больницу отправить. Вот… заехал узнать. Может, какую записку оставили. – Кончиком языка Олег осторожно коснулся уголка разбитой губы и поморщился.

– Ирка, освободи проход, я помогу Олегу добраться до дивана, – заволновалась Наташка. Можно подумать, сама не мешала проходу. – А ты пока приготовь ему успокаивающую ванну в постель… В смысле, тазик и кувшинчик с чистой водичкой. Не найдешь кувшинчика, придумай замену. Банку какую-нибудь, что ли. Надо осторожно смыть с лица Олежки следы близкого контакта с органами внутренних дел. Хотя бы менее стойкие. Видишь, человек еле на ногах стоит… Да еще на Катерининой шубейке.

Подавшись назад, я безошибочно нащупала дверь в Кэтькин санблок и уже оттуда громко предположила, что принимать успокаивающую ванну в дубленке не желательно. В ответ выслушала комплимент о своей исключительной сообразительности, но не возгордилась, напомнив себе: скромность – отличительная черта моего характера.

И тут же пожалела, что не додумалась включить свет.

А вдруг в ванне плавает чье-то мертвое тело? Лучше бы незнакомое. В ответ на Наташкин вопрос, почему торчу в темноте, именно на скромность и сослалась. Что проворчала подруга, я не разобрала, одолели панические видения, но была ей искренне благодарна, поскольку при ее содействии в ванной зажегся потолочный светильник. Никого, кроме меня, в квадратном отсеке не оказалось, а по шаркающим шагам из коридора я догадалась об активизации процесса передвижничества. Как замечательно, что одержимая краткосрочной паникой не внесла в него ненужные коррективы!

Для начала я сунула в бельевую корзину кучу белья, намеченного Кэтькой к стирке, отметив, что и это помещение без обыска не обошлось. Затем установила, что никакого тазика в ванной не имеется. Решила заменить его большой кастрюлей. Все равно валяются без дела на кухне. И уже там спохватилась, что под рукой нет моей сумки с оружием. Сунув пустую кастрюлю подоспевшей Наташке, мигом ликвидировала протечку ее возмущения моей нерасторопностью и под напутственное «Чумичка!» понеслась назад, в ванную.

Сумки на виду не было. Я принялась лихорадочно перерывать бельевую корзину. В конце концов не выдержала и, перевернув ее вверх дном, испытала огромное облегчение. Мой родной «ридикюль» вывалился прямо к ногам. Из комнаты донесся грохот. Высунувшись из ванной и услышав Наташкино чертыханье по поводу недостойного поведения настольной лампы, я удовлетворенно кивнула: все путем.

До сих пор не пойму, что меня толкнуло проверить содержимое сумки. Скорее всего, сделала это неосознанно – тянула время. Не хотелось видеть мученика Олега, страдающего от санобработки. Судя по тяжести сумки, пистолет был на месте. Да и куда ему деться? Нет же… Приспичило непременно взглянуть на него. Да ладно бы не вытаскивая на свет. Меня угораздило достать оружие не только из сумки, но и из пакета. И тут жуткая догадка парализовала пальцы, я вцепилась в пистолет намертво.

Мне трудно представить, как я выглядела со стороны. Своим впечатлением, если бы не слинял, мог поделиться только посторонний мужик, заглянувший ко мне в ванную. Не иначе как «на огонек» из темного коридора. Руки пришельца мгновенно взмыли вверх, демонстрируя полную лояльность и готовность к мирным переговорам, но его ноги сработали на опережение. С тихим шелестом, вызванным тесным соприкосновением тканевой поверхности куртки с дверным косяком он исчез, оставив меня в состоянии ужаса, смешанного с недоумением. Разинутый рот едва ли придавал мне очарования, но об этом не думалось. Чувство ужаса медленно перерастало в страх, но и он постепенно отступал, освобождая место гордости. Впервые в жизни я перепугала преступника. А в том, что это был он, не сомневалась. Жаль, не успела увидеть его лица. Прикрытое сверху натянутой на лоб шерстяной шапочкой, оно ушло в плечи.

3

– Ир, ну куда ты пропала? – донесся до меня требовательный голос Наташки.

Не торопясь и соблюдая последовательность действий, я убрала оружие. Сунув сумку под мышку, проследовала к входной двери и закрыла ее не только на замок, но и на защелку – основательный металлический штырь. Встревоженная молчанием, Наташка выскочила в коридор и, убедившись в моей сохранности, отчитала за вредность, смягчив «наскок» выражением благодарности за проявленную бдительность. «Арестант» напрочь сбил все ее планы по обеспечению нашей общей безопасности, вот и вышла «проруха» – забыла запереть дверь.

– Я тоже… забыла. – Предотвращая закономерные вопросы, пояснила: – На меня напали. В ванной. Кто, не знаю.

– Нашла время плескаться, причем в чужой ванне незапертой квартиры! – округлила глаза подруга. – Сама виновата. Плодишь сексуальных маньяков. А может, тебе просто показалось? Бывает, люди выдают желаемое за действительность.

– Какое купание! У тебя явный перекос в сторону санитарии и гигиены. Включи интеллект. На меня бандит напал. Пришлось применить оружие. Бандит… бежал.

– Раненый… – ахнула Наташка, начиная осознавать весь ужас положения.

– В самое сердце! Я поразила его своим упакованным в одежду видом. Пистолет, который сжимала в руках, был простым аксессуаром. Соображаешь, что несешь? Ты слышала звук выстрела?

– Нет, но это объяснимо, если выстрел был в упор. Тело срабатывает как глушитель.

– Да? – делано удивилась я. – Вот почему выстрела в тамбуре поезда никто не слышал. Стреляли в упор.

А оружие убийства – в моей сумочке. – Я похлопала по ней рукой.

– Я всегда говорила, что в ней сплошной бардак. Резервуар для отстоя! Мусорная корзина, блин! Это ж надо! Таскать с собой такую тяжесть и даже не заметить, что подбросили лишний груз! Это не твоя ноша! По всем правилам она как чужая должна оттягивать руки. Вечно тебе сбагривают всякую гадость. А до кучи. И если прибавить к ней сегодняшний замороженный экземпляр…

– …получится начальная стадия арсенала! Зачем ты встал, Олег? – заботливо поинтересовалась я у «арестанта», нарисовавшегося за Наташкиной спиной, и вежливо обратилась к подруге: – Не ори! Не надо. Олег заскучал в одиночестве, предлагаю всем перейти в комнату. У меня ручная кладь тяжелая. Еще хорошо, что таскаюсь я с этой тяжестью не с момента возвращения в Москву, а только сегодняшний вечер. И если разобраться, таскаться с оружием следовало тебе, моя милая. По праву первенства. Именно в твои руки оно выпало из морозилки. Но ты сочла их ненадежными. И почему-то в тот момент не рассматривала мою сумку в качестве мусоросборника.

Наташка растерянно поправила волосы. Сначала себе, потом мне. Растерянно пробормотала: «Какая досада…» и первая отправилась в комнату.

Пояснения почти невменяемому Олегу я дала короткие: все, что происходит, рациональному объяснению не поддается. Галину мы разыскивали с единственной целью: уточнить, не попадались ли ей на глаза вещи, не так давно оставленные нами в вагоне. В частности, глиняный кувшин, а также пакет с тапками и журналом, принадлежащие нашей приятельнице. Можно было бы махнуть на них рукой, да журнал с тапками имеют огромное значение для ее жениха. На даче Галины я собственными глазами видела свой глиняный кувшин, мало того, собственными руками разбила его… слава богу, не об голову Олега. Нам обоим повезло. Так. Это я к чему? Ах, да! Вот к чему. Галина кое-что из забытых нами в купе вещей прихватила домой. Учитывая разгромную обстановку на даче, прихватила она не только наши вещи. С нее требовали что-то еще, причем в весьма категоричной форме. Доставив Олега с мамой на квартиру к обездоленной тапками приятельнице, улетевшей на отдых за границу, полагали, что вершим благое дело – спасательную операцию. Разброс вещей в квартире сочли признаком поспешных сборов, жених и невеста опаздывали на самолет. Про конкретную дату нашего возвращения и труп, прибывший в столицу именно в нашем поезде, я умолчала. Не хотелось подводить Олега к выводу, что обнаруженный нами пистолет принадлежал убийце. Тоже, кстати… Нет, совсем некстати являвшемся попутчиком. Догадливая Наташка пошла еще дальше. Елейным голоском доложила, что с момента нашей поездки недели две прошло. То дела, то случаи… Словом, никак не могли застать Галину на вокзале.

– Вы говорили об оружии… – нетерпеливо перебил меня Олег.

Я запнулась и промямлила:

– Да… об оружии. Пистолет лежал здесь… в морозилке Кэтькиного холодильника.

– Травматический? – не отставал Олег. От волнения его голос сорвался.

– Честно говоря, я в этом не разбираюсь. Сейчас…

Я суетливо открыла сумку.

– Не надо… Не доставайте. Я тоже не разбираюсь в оружии. Жениха вашей Кэтьки зовут Тимуром Игнатьевичем? Фамилия – Егоров? Прибыл в Москву вчера поездом из Тамбова?

– Откуда ты знаешь? – пролепетала Наташка.

Несмотря на явные болевые ощущения, Олег усмехнулся, я отвела глаза. Неприятное зрелище, настоящий губошлеп. Всего одно зрячее око, и такой колючий взгляд… Хорошо, что второе почти закрыто. Пусть и не по своей вине. Может, в такой ситуации лучше молчать? Скорее придет в норму.

– Наталья, не задавай глупых вопросов, – торопливо оттарабанила я. – Олега арестовали как Кэтькиного стоматолога. Вот почему нам с тобой сразу не позвонили – не было оснований считать Олега гостем. Причем его заверения, что он не является Тимуром, восприняли как сопротивление сотрудникам милиции. Сами повод придумали, сами нарушение и пресекли.

– А зачем арестовывать стоматолога Тимура?

– За незаконное хранение оружия, вестимо. Если не хуже…

Я обратилась за молчаливой поддержкой к Олегу. Простого кивка в знак согласия было бы достаточно, но он предпочел удариться в пояснения и, почти не разжимая губ, сообщил:

– От меня как от Тимура Игнатьевича Егорова требовали добровольной выдачи пистолета.

– Тебя били, и ты во всем сознался! – ахнула Наташка.

– Только в том, что я – это он. Поймите меня правильно, я валялся на полу с заведенными за спину руками в наручниках. Да мне с разбитым носом даже сейчас дышать трудно, а уж в тот момент… Каждый вопрос сопровождался пинком. Хотелось прервать это безумие. На какое-то время получил передышку, затем нападки усилились. Я не мог указать место, где «прятал» оружие, из которого «грохнул» какого-то мужика в каком-то поезде. Мою непричастность установили только в отделении. Проверили документы, кое-кому позвонили… Потом даже чаем напоили, правда, перед этим потребовали подтвердить, что претензий к сотрудникам милиции не имею. Кажется, вы говорили, что Тимур – стоматолог?

Олег осторожно потрогал правую щеку.

– Он тебе не помощник, – вздохнула я. – Судя по твоему рассказу, скоро ему самому потребуется помощь коллег. Теперь переходим ко второму уровню знаний. Что с мамой? Ее тоже допрашивали?

– Пытались. Мама держалась лучше. Была в полубессознательном состоянии – бредила. Я сказал, что она больная тетка вашей Катерины. Я, мол, приехал ее навестить. «Скорую» при мне вызвали. Когда меня уводили, врач заявил, что раз за больной ухаживать некому, нужна госпитализация. Обещал оставить записку, куда госпитализируют, но один из ментов хмыкнул – не стоит, я ее не скоро прочитаю.

– Врач следы от попытки удушения на шее матери видел?

– Нет. Да он ее толком и не смотрел. Смерил давление, температуру, сказал, что состояние тяжелое. Кажется, собирался делать инъекцию жаропонижающего.

Наташка сунулась к журнальному столику и обнаружила на нем одноразовый шприц и пустую ампулу:

– Анальгин! – торжественно провозгласила она. – Что иностранцу смерть, нам – панацея. Никакой записки не вижу. Да она и не нужна. Куда направили твою мать, Олег, выясним через единую справочную.

– Разрешите встречный вопрос? – с присвистом спросил Олег.

Я разрешила. А куда от него деваться? Олег помялся, легонько помассировал челюсти и только собрался спросить, как я начала отвечать:

– Видишь ли, какая незадача… Вернее, задача. Мы с Натальей уверены, что пистолет в морозилку Кэтькиного холодильника подкинули. Когда мы сюда прикатили с вашей бывшей дачи, я отметила пребывание чуждого элемента в квартире. Спиной. Вылетая из кухни, НЛО меня бесцеремонно скинул на твою матушку. Значения этому событию мы не придали. Последние несколько лет у Катерины пасется ее личный вор в законе. Не часто, но заглядывает, как к себе домой. Можно сказать, стал членом семьи, санитаром холодильника. Кэтька сама его приручила. Надеюсь, Тимур пока об этом не знает.

Наташка аккуратно поправила трубку на телефонном аппарате и сосредоточенно нахмурила лоб:

– Ты хочешь сказать, что этот тип ответил на Кэтькину заботу черной неблагодарностью? Подкинул пистолет?

– Не исключено. Его могли принудить коллеги по смежной профессии, вот и сработал «подкидным дураком». Есть еще один вариант: подлог – дело рук другого типа.

– А если оружие и в самом деле спрятал Егоров?

С вашего разрешения…

Олег прилег на диван и, охнув, схватился за голову. Осторожно повернулся к стене и глухо продолжил:

– Что если именно он убийца?

Я и сама не исключала этот вариант, но не люблю, когда мне навязывают очередную мою версию, как свою.

А посему тут же принялась ее развенчивать. Снисходительно и мудро усмехнувшись, заметила:

– Пистолет в морозилке не продрог до последней железки. То бишь как следует не заморозился. Я это сразу отметила. Следовательно, находился в морозилке короткое время, а не полтора суток, миновавших с момента отъезда Тимура в Тамбов. Спрашивается, где пистолет находился до этого? Отвечается… м-да. Отвечается: фиг его знает, но допускаю, что к Кэтьке он добирался кружным путем. Например, сначала пистолет могли подкинуть в квартиру Тимура. Но Тимур там так и не появился. Навели кое-какие справки у соседей, уточнили место его фактического пребывания у невесты. Дальше дело техники, квалифицированный подброс улики в Кэтькин холодильник. Одно «но». В этом случае организаторы увлекательного мероприятия не знали, что Тимур с невестой улетели отдыхать за границу, следовательно, в число ближайших друзей и знакомых не входили.

Я прикрыла глаза, мысленно отследила предполагаемый ход событий и окончательно уверилась в своей правоте. Но блеснуть очередными догадками не удалось. Право голоса перешло к Наташке.

– О-о-о-о… – горестно протянула она, не расставаясь с пустой ампулой из-под анальгина и шприцем. – О-о-о-о…

Мы с интересом ждали продолжения.

– А что, собственно говоря, «о-о-о-о»? – удивилась сама себе подруга. – Дальше все понятно. «Коробейник» тайком навестил Кэтькину квартиру. Затаренный в коробку пистолет и подмешанные в пакет с пельменями патроны сунул в морозилку, да и был таков. Сделал дело – линяй смело. Пункт наблюдения за квартирой находился где-то на улице. Ждали, когда в квартире загорится свет. Неужели «подкидыш» – дело рук самих ментов? Неужели Тимур кому-то из них вместо больного зуба здоровый выдрал? Так сказать, показательные выступления в порядке отмщения.

Наталья умолкла. Олег позволил себе усомниться в театрализованности задержания. Уж больно натурально его лупили. Он уверен, что ребята, помогая ему «вспомнить все», были искренни в своих намерениях. Значит, действовали по наводке, уверенные в том, что вершат правое дело – задерживают настоящего преступника. Впоследствии кто-то из них упомянул ложность вызова, но на него цыкнули.

– Правильно! – согласилась я. – Был наводчик!

И действовал не один. Пока его напарник, убедившись, что в квартире никого нет, организовывал подлог, он выжидал на улице. Мы прикатили буквально следом. Олега, выносившего маму из машины на руках, наводчик принял за Тимура с Кэтькой. Вот, наверное, напереживался, что напарника застанут врасплох, не успеет провернуть заданьице! Неужели не было мобильной связи? – На этом я притормозила: – Стоп! Беру свои слова обратно! Он не мог спутать Олега с Тимуром, соответственно, Галину – с Кэт. Даже в темноте. Сомнительно идти на задание, не зная к кому. Какой смысл тогда торчать в карауле? Значит, наше прибытие его не насторожило, сигнал тревоги наводчик подельнику не дал, вот мы и застали последнего врасплох. Когда в квартире вспыхнул свет, наводчик понял, что операция под угрозой срыва. Сразу направить к нам милицейский наряд не решились – выжидали, не вызовем ли милицию сами. Нормальные люди на нашем месте, застав в квартире постороннего, так бы и поступили. Мы не вызвали.

– Просто мы нормальные ненормальные… – тихо проронила Наташка. – Во как мы их озадачили!

Я шлепнула себя ладонью по лбу:

– Мама дорогая! Очередной раз беру свои слова обратно. Подельники никогда не видели ни Тимура, ни Кэтьку, у них имелся только словесный портрет их личностей и номер квартиры. Вполне возможно, что после бегства неудачливого посланника они провели небольшое совещание и пришли к выводу: Тимур и Кэт намеренно сменили облик. А тут еще группа посторонних свидетелей в количестве двух человек – мы с Натальей. Подлог наверняка оплачиваемый, и подельникам не хотелось терять деньги за выполненную, в общем-то, работу. Они решили выждать. И только после нашего с Настальей убытия организовали анонимный звонок в милицию. Но тогда не вписывается в общую картину обыск, который мы нечаянно приняли за результат поспешных Кэтькиных сборов к отъезду. Человек проникает в квартиру с конкретным заданием – подложить хозяевам улику…