Текст книги "Два крепких орешка для Золушки"

– Это там, где погибшая невеста мстит всем, кому ни попадя, за несостоявшуюся свадьбу? – съезжая на заправку, спросила подруга. Я кивнула. – Зря она так. На этом участке, говорят, сплошные ДТП со смертельным исходом. Целое кладбище из памятников вдоль дороги. За пару десятков лет сорок аварий. Погибших много, но не все же отыгрываются на живых. Что характерно, никаких легионеров! И дам с каретами. Может, из-за дурной славы российских дорог? Чем, как говорится, богаты…

9

– Восемнадцать часов, три минуты, сорок шесть секунд! – торжественно объявила Наташка точное время, свидетельствующее о завершении перегона, и, соединившись по телефону с Максом, поинтересовалась, куда подавать его драндулет. Шеф серьезно обеспокоился, ту ли машину мы доставили. Наташка мигом его успокоила: подумаешь, проблема! Даже если не ту. Поезда на Питер с заездом в Тверь снуют каждые полчаса. Обратная дорога, можно сказать, наезженная, землеотвод в пользу Великобритании не проводился…

– Бред! – ощутимо нервничая, сказал шеф и велел заезжать на территорию.

Вдаваться в подробности поездки мы не стали, быстренько обменяли ключи от его новенького «Фольксвагена-Туарег» на мой мобильник, ключи от Ольгиной квартиры и мое предстоящее четырехдневное отсутствие на работе. Правда, с оговоркой Макса: «если у Ирины Санны совести хватит». При этом он бросал тревожные взгляды на машину, подавляя желание немедленно обследовать ее с точки зрения внешних повреждений.

– Лишь бы у тебя совести хватило, чтобы не дергать Ирину раньше времени. Дай человеку вылежаться, – успокаивающе пошлепала его по плечу Наташка. – За последнее время ты капитально истратился. Таисию пожалей, «левак» несчастный.

Но Максим Максимович нетерпеливо отмахнулся, что означало пожелание нам катиться на своей «Шкоде» своей дорогой. Мы и покатились. Прямо на дачу. Лично я – в предвкушении светлой радости от завтрашнего утра, когда в полной мере смогу насладиться возможностью никуда не торопиться. В то время как Димка… Кстати, я забыла уточнить у шефа, зачем меня носило в «Коломну».

Димка словно подслушивал мои мысли. Или какая-то виртуальная вражеская сила специально их ему нашептала? Едва я сообщила о своем скором прибытии, как сразу последовал вопрос: чем была вызвана моя сегодняшняя столь спешная поездка в Коломну? Не может быть, чтобы она не планировалась заранее. Я ожидала проявления интереса к другому обстоятельству: когда наконец даст осечку моя привычная безалаберность? На сей раз, выраженная в форме забывчивости. Как может нормальный человек оставить на столе у шефа мобильник?

Промямлив что-то про осетровых рыб, потерявших ориентацию и по ошибке заплывших в район Коломны, где одна из фирм срочно организовала спецприемник, я аккуратно перевела разговор на Ольгино самочувствие. И очень обрадовалась, поскольку муж принялся клеймить позором Наталью, оставившую больную на попечение собаки, ухитрившейся слямзить из Ольгиной тарелки все отваренные им пельмени.

– Между прочим, благодаря вынужденной задержке Натальи мне в данный момент не приходится торчать гнутым торшером в тамбуре переполненной электрички, – заступилась я за подругу. – А задержалась она по объективным причинам. Во-первых, решила дождаться меня…

Наташка милостиво кивнула:

– Это – во-вторых! Потому как сама припозднилась. Скажи ему, что, «во-первых» я полдня гонялась за Пал Григоричем, но не поймала. Еще полдня носилась за вторым Ольгиным начальником, Валерой, а когда его отловила, долго выбивала для нее долги по зарплате. Вместе с амбициями и наглостью. Оказалось, что кроме них в этом молодом руководителе ничего и нет. Вел себя вызывающе, требовал Ольгу. Пришлось сказать, что могу доставить ему Ольгу Сергеевну Бутакову только скорее мертвую, чем живую. Он то ли задумался, то ли просто струхнул. В конечном итоге я продала этому типу два составленных Ольгой баланса. Как удачно она вынула из торбы эти бумаги до моей санобработки из шланга! За один из них Валерий Павлович явно переплатил – экземпляр был слегка подпорчен. Словом, Ольге надо срочно менять работу. Если не найдет законопослушного предпринимателя, придется нам выдать ее замуж. Хотя бы и за незаконопослушного, но порядочного. Только с условием: бухгалтерский учет и отчетность должны быть исключительно по ведению домашнего хозяйства.

– Можешь не повторять, я все слышал, – с осуждением произнес Димка. – Мне непонятна история, связанная с Коломной…

– Не забивай себе голову по мобильной связи, у меня мало денег на счету. А история Коломны насчитывает многие лета. Причем вершилась она без моего участия. Я за этот нечаянный вояж получила от шефа краткосрочный оплачиваемый отпуск до конца недели и не намерена омрачать его твоими нелепыми подозрениями.

Проникнувшись чувством великой обиды, я отключилась. Так положено. Теперь Димка, придя в себя, будет делать вид, что не сомневался в рабочем характере моей командировки. Ревность – низменное чувство. А в моих словах звучала истинная правда.

Так и не пойму, что заставило меня позвонить по номеру городского телефона Ольги. Интуиция? На тот момент я так не думала. Казалось, звоню от нечего делать. Так, чтобы успокоиться после разговора с мужем. Все при деле. Не ожидая ответа, думала о переросшей рассаде крупноплодных помидоров. Поторопилась высадить их в начале марта. Мало того что вымахали чуть ли не на метровую высоту, так еще норовят принять лежачее положение.

Услышав печальный женский голос, до того оторопела, что невольно и не своим голосом выдала:

– Кто это?

– А кто вам нужен?

Нормальный ответ на ненормальный вопрос.

– Это квартира Ольги Сергеевны Бутаковой?

– Да. Только ее нет дома.

– Я знаю… – окончательно потеряв соображение, сообщила я. (Спрашивается, зачем тогда трезвонила?) И пару раз «экнув», неуклюже вывернулась из ситуации, сообщив, что предположила отсутствие Ольги Сергеевны, поскольку ответила не она. Обретя некую уверенность, потребовала от женщины представиться.

– А вы, собственно говоря, кто такая? – кинула я беспомощный взгляд на Наташку. И на всякий случай отгородилась от нее кустистыми зарослями воображаемой помидорной рассады.

– А вы? – не осталась в долгу собеседница.

– Блин! – выхватила у меня трубку Наталья, включив динамик. – Слушайте, что вы делаете в чужой квартире? Сейчас милицию вызову.

– Можете не стараться. Следователь еще днем приезжал. Так кто вы такие?

– Это… с работы Ольги Сергеевны, – запнулась Наташка. – Она должна была сегодня привезти бухгалтерские отчеты… А что случилось?

– Думаю, отчеты вы уже не получите. Ольга Сергеевна ушла на работу еще утром в пятницу и пропала. Сегодня у меня приняли заявление о розыске. По словам соседки, с которой разговаривал участковый, утром из ее квартиры вышли какие-то две женщины с вещами, но она их без очков плохо разглядела. Слишком близко стояли, а у нее дальнозоркость. Скорее всего, побоялась связываться. Я хотела с ней поговорить, но не застала, она быстренько собралась и, как сказали другие соседи, наверное, на все лето загород уехала. Второй раз. Может, еще вернется? Так и не пойму, ограбили тетю или нет. Да у нее и брать-то нечего.

Я почувствовала себя свежезамороженной неощипанной курицей, случайно угодившей в рефрижератор. Да еще это навязчивое видение переросшей помидорной рассады… Закрыв глаза, я мысленно прикрылась ею еще плотнее. Стало немного легче.

Тем временем Наташка активизировалась:

– Простите, как вас зовут?

– Лиза.

– Да кто бы сомневался, – шепнула в мою сторону Наталья. – А может, Ольга Сергеевна уехала к кому-нибудь в гости? Там приболела. Решила, что волноваться о ней некому, следовательно, некого и предупреждать о своем отсутствии. – Подруга немного замешкалась и бодро добавила: – Для сдачи баланса время еще есть. Ольга Сергеевна непременно объявится. И как только сделает это, мы вам тут же перезвоним. Или попросим с вами связаться. Да! Кажется, у нее проживал какой-то мужчина. Может, он что-нибудь знает?

Нервно поправив на мне воротничок и закусив губу, Наташка с волнением ждала ответа. С ним не заржавело: пара громких всхлипываний, следом бурные рыдания – своеобразная укороченная увертюра заставили нас вытянуться в струнку и затаить дыхание. Дальше пошла сплошная галиматья. Из отрывочных реплик Елизаветы мы поняли только то, что лучше бы Ольге вообще не объявляться. Даже если она случайно выжила, но не сошла при этом с ума.

– Успокойтесь, пожалуйста. Да с какой стати ей вообще сходить с ума? – потеряла терпение Наташка. – Она… она еще баланс не сдала.

У меня ходуном заходили руки, я никак не могла попасть рукавом в ветровку, а также понять, зачем я ее напяливаю. Перед глазами возникла ужасная картина: спрятанный услужливым детективом Макса труп Игоря вываливается из шкафа прямо к ногам следователя. И как назло, ни одного куста помидоров в глазах – отгородиться от этого безобразия.

– Елизавета… та…

Неужели Наташке померещилось то же самое?

Возникшее предположение еще больше испугало. Руки у нас с ней тряслись одинаково, так почему бы нам не мыслить одинаково?

Елизавета урезала время на рыдания, обеспечив тем самым более-менее внятные пояснения. В соответствии с поданным ею заявлением о пропаже тети сегодня в два часа дня была вскрыта ее квартира, но тетушки в ней не оказалось. Оперативники ограничились получением отпечатков пальцев. Одновременно было решено проверить дачу, о наличии которой у тети на беду сообщила сама Елизавета. Хотя и предупредила, что, насколько ей известно, загнать туда Ольгу можно было только под страхом смерти…

В этом месте Елизавету немного заклинило.

Пребывая в состоянии сильного душевного волнения, она принялась повторять конец своей фразы: «только под страхом смерти». И лишь после Наташкиного нетерпеливого: «Ну?!» – снова принялась за рыдания. По окончании слезной паузы следовало ожидать поступления дальнейших сведений, явно не улучшающих криминогенную обстановку в районе, но мы с Наташкой облегченно перевели дух. Покойный Игорь все-таки стал настоящим джентльменом (посмертно) и из шкафа не вываливался. Пожалуй, детективу Макса можно было доверять. То, что случилось на даче, мы примерно знали: убили сторожа, убийство пытались повесить на Ольгу. При этом предоставили ей альтернативу в придорожной канаве: решить по своему усмотрению – выживать или не выживать.

На сей раз рыдания закончились быстрее, и Елизавета почти внятно пояснила – недавно позвонил следователь и сообщил убойные новости: дача сгорела, на пепелище обнаружены человеческие останки. Имеются основания полагать, что они принадлежат Ольге либо другому человеку, возможно, тому, с которым последнее время она проживала. По словам все той же соседки он уехал на дачу в субботу. Соседка еще пожелала им с Ольгой помириться и хорошо отдохнуть. Уж очень они ругались между собой в четверг вечером.

– Самое ужасное, – всхлипнула Елизавета, – следователь сказал, что труп перед пожаром был либо убит, либо тяжело ранен. Вроде что-то там в останках обнаружено. А дом подожжен специально. На участке нашли канистру с остатками бензина, на ней имеются отпечатки чьих-то пальцев, предположительно принадлежащих самой Ольге. Но пока это под вопросом, ибо не известно, где она сама… На том или на этом свете. В ее квартире вообще полно отпечатков разных людей. Я здесь не могу оставаться, меня с работы только на три дня отпустили. И ключи не знаю куда девать.

– Брось в почтовый ящик, – машинально посоветовала Наташка.

Дальнейшее мы уже не слышали – пытаясь переложить мобильник в другую руку, подруга нечаянно нажала на кнопку окончания разговора, а затем вообще выронила аппарат, но этого, казалось, даже не заметила.

Нельзя безоглядно доверять всем умным высказываниям классиков. Часов не наблюдают не только счастливые. То состояние, в котором пребывали мы с Наташкой, вообще определению не поддавалось. Если бы мысли могли материализоваться, на переднем стекле нашей машины светилась бы надпись: «Нет в жизни счастья!»

Первой подала голос Наташка. Только он был тусклый – мышиного цвета:

– Номер твоего мобильника на городском телефоне не определился.

– Какая разница? – равнодушно ответила я. – Возьмут распечатку входящих звонков и определят. Зря мы не сдались еще в пятницу. Тогда сегодня не наследили бы в Ольгиной квартире. Какая-то странная у нас привязанность к криминальным случаям. Пара месяцев, ну максимум полгода спокойной жизни – и блямс! Получите новый кошмар.

– За то их по молодости не было. Вот и нагоняем со страшной силой все упущенное. Быстрей нагоним, быстрей наступит равновесие. Заживем, как люди. Скучновато, конечно, зато на свободе с чистой совестью. Я только не пойму, как и зачем обгорелый труп Игоря приехал в Москву не обгорелым. Эта Лиза что-то лопотала про насильственную смерть… Неужели Дармоед так и прикатил еще с одним Ольгиным кухонным ножом в спине? Чего им обоим на месте-то не лежалось? Или не сиделось?.. А главное, потом обратно на дачу рванули. На кремацию? Наверное, покойник рассчитывал застать Ольгу в квартире. Отомстить хотел. Кажется, я что-то не то говорю… Как назло, Ольгуня ничего не помнит. В нормальном состоянии ножами разбрасываться и устраивать из садового домика фейерверк не стала бы. Она по натуре экономная. Это что же получается? Дармоед все-таки покатил за ней на дачу? Неужели беспокоился? А там… чужие люди. Вот именно!!! Чужие люди! Ир, скорее всего, Ольга действительно ни при чем. Ее отключили, но на Дармоеда наркотика уже не хватило. Ребята для себя экономили, а тут еще один претендент на дозу. Вот они его и ножом… Или чем там еще. Не-ет. Ольга хоть ничего и не соображала, но свою дачу спалить не могла. Это ж надо совсем… ничего не соображать. О! Первый комар проснулся. Поет себе, славный птах, надрывается. А мы, значит, с тобой почетные доноры. Дать ему, кровососу, по носу?

Я принялась подтягивать рукава тонкого свитера вверх, сквозь зубы уродуя бессмертные пушкинские строки: «Распроклятая ты мошка! Фиг тебе, лети в окошко…»

– Правильно! – горячо поддержала меня подруга. – Надо немедленно освободиться от твоего мобильника. Скажешь, что потеряла или украли. Пусть потом доказывают, что именно ты Ольге домой звонила.

Последовал легкий шлепок по переднему стеклу, и Наташка мстительно возвестила:

– Есть!

Упоминание о телефоне заставило меня вернуть рукава на место. Андрей! Вот с кем надо посоветоваться. Не может быть, чтобы он все еще находился вне зоны связи.

Забыв отстегнуть ремень безопасности, я скособочилась и очень удивилась тому, что у меня руки коротки – нашарить мобильник не удавалось.

– Обалдела?! – окончательно очнулась Наташка. – Не стоит искать убиенного кровопийцу без лупы. Прямо из упряжки выскакиваешь.

– Я – за аппаратом… – с натугой пояснила я.

– Мама дорогая! Кажется, он сам тебе непонятно откуда звонит.

Обиженный отвратительным обращением мой телефон приглушенно выводил жалобную мелодию. Пел не своим голосом. Не сразу дошло, что это музицирует из недр сумки именно Натальин мобильник. Когда же я определила его к себе? И коль скоро первая схватила сумку, утруждать себя поисками не стала, вытряхнула все содержимое на колени (не мной придумано!) и легко обнаружила телефон в специализированном внутреннем кармашке.

Звонил рыжий детектив Чернов. Вот и говори после этого, что телепатия – миф. Только ничего хорошего из разговора не получилось. Андрей вместе с Дариной и детишками отдыхал на уже совсем Черном море в селе Виноградном. Портить ему праздник не хотелось. Деланно веселым тоном, больше смахивающим на истеричные выхлопы, я передала ему и Даринке привет с наилучшими пожеланиями от Натальи, велела поцеловать малышей и, будучи не в силах продолжать притворство, отключила телефон.

Часть вторая

1

Мы толком так и не договорились, в какой именно последовательности будем сообщать Ольге все неприятные новости. Сошлись в одном: сделаем это вместе. Скорее всего, путем перекрестного вещания. Больной наверняка станет хуже, а посему, пока одна из нас явит себя в образе беспристрастного диктора, вторая постарается оказать Ольгуне посильную дружескую поддержку. Да! Прекрасное известие о выплаченной Ольге зарплате за два месяца плюс премиальные решили оставить на «потом». Обрадуем после предпоследнего сообщения о том, что она уволена.

Наташка сразу же нарушила нашу договоренность. Сославшись на усталость, неотложные дела и почему-то погоду, не проронила ни одного слова о результатах поездки, да и мне не позволила высказаться. Долго рылась в своей сумке, выудила саше – маленький мешочек с ароматными травами, призванными улучшать в ней условия хранения всяких нужных вещей, и, поболтав им в воздухе, призвала Ольгуню последовать ее примеру. Подруга молчала о главном вплоть до «вечернего чая», совместными усилиями организованного около часа ночи. Раньше не получилось: под ногами постоянно путался Дмитрий Николаевич, на деле демонстрируя свою лояльность к моей командировке в Коломну. Даже предложил приобрести трехдневную путевку в какой-нибудь пансионат под Коломной, чтобы я могла провести с пользой для своего здоровья дни отдыха. Знал ведь, что не соглашусь. А я взяла и согласилась. Причем нисколько не покривив душой. На тот момент мне вообще хотелось сбежать хоть на край света, свернуться на самом краешке в кокон и впасть в состояние анабиоза. Проснуться уже к готовой разруленной ситуации: «И жизнь хороша, и жить хорошо!»

Встревоженный моим неожиданным согласием, Димка задумался и быстро засобирался спать, заявив, что, там будет видно, на даче даже лучше, чем в пансионате, тем более что всю эту неделю он, по возможности, намерен приезжать ко мне сразу после работы. Наташка выразительно хмыкнула, но от сочувственных комментариев в мой адрес благоразумно отказалась.

Выспавшаяся за день Ольга терпеливо ждала нас на диване, коротая время с потрепанной книгой в руках. Судя по названию, трепали ее заслуженно: «Отопление загородного дома»! Да я сама неоднократно швыряла ее куда попало. И Борис Иванович, и Дмитрий Николаевич изучили теорию вдоль и поперек, но на практике ни одна из заповедей книжной мудрости воплощения не нашла.

Спавшая температура вызвала у Ольги сильную слабость. Пользуясь этим, Денька уютно расположилась у нее в ногах и с нашим приходом даже не проявила должного уважения, хотя бы к хозяйке. Широко зевнув, выдала ленивое «Ва-а-у!» и, лениво проследив за маршрутом Наташкиного движения (не к холодильнику), вновь положила морду на лапы. До сих пор не пойму, каким по счету чувством собака улавливает безнаказанность своего поведения?

– Извини, Ольгуня, припозднились с разговором. Никак не могли Ефимова уложить, – в свою очередь зевнула Наталья. – Оно и к лучшему. Зачем тебе раньше времени радоваться? Еще вся ночь впереди. У нас для тебя хорошие новости… П-просто замечательные, – споткнулась подруга и, будучи не в силах выдержать выражение радостного ожидания долгожданного подарка судьбы на лице Ольги (сродни детскому), выпалила утешительное известие: – Я привезла тебе от Валерия задержанную зарплату и премиальные за досрочную сдачу баланса.

Ольгуня недоверчиво охнула, Наташка, деланно возмутившись недоверию, передала ей фиктивный, а потому большой привет от работодателя и его искреннее пожелание не торопиться с выходом на работу… Пока не найдет новую, более интересную и высокооплачиваемую.

Последнее замечание прошло мимо ушей болящей. Скромно скосив глаза на висевший над диваном осенний пейзаж, вышитый нитками мулине, Ольга, вроде как между прочим, поинтересовалась, не застали ли мы дома в ходе сбора вещей Игорька. И не возражал ли он против нашего вторжения. Не зная, что брякнет в ответ Наташка, я всерьез испугалась за Ольгуню. Вывихнет с этим шитым разными нитками пейзажем свои серые очи, так и останутся «косячком». И тут же поймала себя на том, что копирую ее действия.

– Одноглазники, блин! – рассердилась Наташка. – Ир, перестань корчить рожи. Лучше помоги.

Она деловито засуетилась с сервировкой чая. При этом несла такую чушь, что помогать ей точно не стоило. Чем скорее выбьется из сил, тем раньше умолкнет. Если повторить сказанное ею коротко, то «козел» Игорек встретил нас на кухне очень неприветливо. Хотя и не возражал против нашего визита, но и не поздоровался, упорно избегал прямого взгляда в лицо, при этом исподтишка внимательно изучал нас лысиной на макушке.

– Но у него нет лысины… – вернув глаза в исходное положение и вы те рев испарину на лбу, пролепетала Ольга.

– Это тебе так казалось! – отрезала Наташка. – Ты просто идеализировала этого гнусного типа. А я смотрела на него беспристрастно, потому как со стороны… В первый и последний раз. Бр-р-р… Мерзопакостная картина. И еще эти сальные пряди волос, свисающих со лба…

– Но у Игоря короткая стрижка. Ему она очень идет, – вновь робко возразила Ольгуня.

– Дармоедам все идет! Ты когда его в последний раз видела? В пятницу утром. С тех пор он оброс и обзавелся лысиной. Мерзкий внешний вид стал соответствовать мерзкому внутреннему содержанию…

– А цвет волос у Игоря какой? – начиная подозревать ошибку в объекте, вмешалась я, адресуя вопрос обеим.

– Светлый, – мгновенно среагировала Ольга.

– Ну а я о чем говорю! – запальчиво заявила Наташка. – Да!.. О чем это я говорю? На мой беспристрастный взгляд со стороны у Игоря были темные волосы, есть такой оттенок краски – «палисандр» называется… Может, это парик? С лысиной. Старый, вот и облез на макушке. Или моль перепутала с натуральной шерстью и выжрала круг. Наверное, изголодалась.

Ольга предприняла попытку встать, но тут же кувыркнулась обратно на подушку. Физическое воздействие Наташка сопроводила сочувственным словесным:

– Тебе надо вылежаться, а то осложнение заработаешь. То, что мы с тобой не сошлись во мнении о личности Игоря, вполне естественно.

Помнишь выражение: «сколько людей, столько и мнений»?

– Это был не Игорь, – не мудрствуя лукаво, доложила я.

– А кто? – последовал синхронно вопрос. – Кто встретил вас на моей кухне?

– Да кто угодно! В отличие от тебя и Натальи, я ни того, ни кого-либо другого из твоего окружения вообще не видела, о чем совершенно не жалею.

Ольга очередной раз решила встать, но на сей раз повалилась назад сама, наповал сраженная Наташкиным бормотанием:

– Три трупа за несколько дней – это уж слишком. Да еще, как на зло, все разные. Даже на Дармоеде один не сэкономили.

Объяснения были сумбурными. Не выдержав накала страстей, Денька слиняла с дивана сразу же после того, как Наташка осторожно выдала очередную истину: «Мир не без добрых людей». Во всяком случае, квартира и дача Ольгуни, а заодно и придорожная канава, из которой она выползла, в настоящее время полностью свободны от покойников. Это ли не благая весть?

Я благоразумно промолчала, ожидая реакции Ольгуни. Она была своеобразная и выразилась в приступе дикого кашля. Наташка решила, что у Ольги на нервной почве возобновилась давно забытая бронхиальная астма. Правда, раньше она носила аллергический характер. Собака, не выдержав напряженной обстановки, с недовольным ворчанием спряталась под стол, Наташка рванула за аптечкой, а я – за теплой водой.

Как ни странно, вода помогла. И пока подруга отсутствовала, я кое-как сумела успокоить Ольгу. По принципу «все хорошо, прекрасная маркиза…». О подозрениях следствия, касающихся личности человека, обнаруженного на месте пожара, не сообщала. Пусть сначала ее установят. К концу моей печальной, но короткой повести Ольга благополучно отупела. Бездумно радовалась, что Наташка обсчиталась с количеством трупов, «числящихся» на ее, Ольгуниной, совести. Два – это совсем не три. Квартирный вариант вполне подпадал под категорию видений. Да мало ли кому что привидится? Просто имело место кратковременное искажение пространства на Ольгиной кухне. Как в окрестностях Лыткарино. Хотя Наталья и не ссылалась на туман в глазах, да и кухня из поля ее зрения вроде не исчезала, зато со временем исчезло само видение. Ни Елизавета, ни следователь его точно не застали.

Возвращение Наташки с аптечкой Ольга встретила широкой улыбкой и немного безумным блеском в глазах:

– Представляешь, какое счастье! Дача сгорела! Сама бы никогда не смогла от нее избавиться. Четыре сотки непосильного груза, притулившиеся рядом с опорой ЛЭП! Ни себе, ни людям. Мне эта дача совсем не нужна, а другим и подавно. Все это время, пока не ездила, мучилась нещадно. Казалось, что мамочка упрекает. Как говорится, не было бы счастья, да пожар помог. Неужели жизнь наконец поворачивается ко мне светлой стороной?

– Угу, – промычала Наташка, раздумывая, чем бы напоить больную. – Очень светлой стороной, но с затемненными окнами, забранными в решетки. Ир, каким образом ты ее так уболтала?

Я скромно пожала плечами.

– Блаженная, выпей-ка на всякий случай снотворного. Не зря же я за аптечкой бегала. Ты хоть понимаешь, что какое-то время тебе придется скрываться? Пока ситуация разрулится в благоприятную сторону, поживешь здесь, на даче?

Ольга кивнула:

– У вас хорошо. Уютно и опор нет.

– У нас частенько и света не бывает, – мрачно сообщила Наташка. – Такое впечатление, что вся страна электричество за счет нашего товарищества экономит. Ты, вообще, в состоянии нормально соображать?

– Как никогда! Ирочка сказала, что я помимо дачного сторожа еще кого-то убила и дом подожгла. Хорошо хоть свой. А кто вторая жертва? Чушь какая-то… Девчонки, как мне отыскать Игоря? Впрочем, зачем ему убийца и поджигательница? Вы сказали, в моей квартире Лиза объявилась? Можно, я ей позвоню?

– Ну разумеется! – широко раскинула руки в стороны Наташка. – Она тебя сразу и сдаст, а ты на первом же допросе заодно признаешься во всех нераскрытых в этом и прошлом столетии преступлениях. Давай, улучшай статистику раскрытия уголовных дел! Пока будешь отбывать пожизненное, Лизка полностью перестроит твою квартиру под себя…

– Стоп!!! – заорала я, на всякий случай швырнув в Наташку посудным полотенцем: не была уверена, что подруга позволит себя прервать, а мне срочно надо было развить тему.

– Блин! Ирка! Ты что творишь?!

Полотенце легким бумерангом вернулось ко мне в физиономию, я им утерлась и от души поблагодарила подругу за понимание. А заодно оправдалась: иным способом на Наташкин роток не накинешь платок.

– Ольга, быстро номер домашнего телефона твоего брата! Надеюсь, ты его помнишь?

– Брата помню, – нервно заерзала на диване Ольгуня, – а телефон… сейчас, сейчас… У него за последний месяц опять номер сменился.

Она приложила ладонь ко лбу, пытаясь активизировать работу памяти. Я, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, ждала результата. Наташка нахмурилась, пытаясь уловить связь между моим полотенчатым закидоном и номером телефона Владислава, то есть стоило ли мне из-за непутевого братца Ольги вступать в конфликт с подругой.

– Попробуем прозвониться еще одному дармоеду, Владику, – бодро заявила я. – У него преимущественное право наследования Ольгиного имущества. Елизавета здесь на последнем месте, даже учитывая факт ее временной регистрации…

– Я зарегистрировала ее для постоянного проживания, – тоненько пропищала Ольга и обреченно закачалась из стороны в сторону. – Просто Наталье не говорила, думала, будет ругаться. Лиза хотела комнату покупать, ну и чтобы не нести лишних расходов… Я консультировалась.

Мне сказали, что в любое время могу ее выписать. Но она просила с этим повременить до покупки комнаты. Вроде у нее какой-то вариант появился.

– Появился… – громким эхом отозвалась Наташка. – Твоя квартира! И если я права, братец Владислав на телефонный звонок не отзовется. По причине своего отсутствия в этом бренном мире. Причем по инициативе Елизаветы.

Я успела удивиться – в какой-то мере Наташка уловила мои мысли. Однако не успела выразить свое восхищение ее сообразительностью – Ольга вспомнила «позывные» брата.

Ответила женщина. Очень сонным, а потому недовольным голосом и первым делом поинтересовалась, кто спрашивает Владислава.

– Наташа, – уверенно доложила я. – Он должен помнить меня с детских лет, мы дружили с его сестрой Олей.

– Да он сейчас даже себя не вспомнит! – отрезала собеседница. Голос ее дрожал от злости: – Пятый день гудит. А меня дружеские связи его сестры совершенно не интересуют. И советую посмотреть на часы!

– Подождите, не бросайте, пожалуйста, трубку. У них дача сгорела, а…

Похоже, женщину это обстоятельство тоже не волновало, она отсоединилась. На меня в ожидании новостей напряженно таращились три пары глаз: даже Денька не поленилась поднять морду.

– Убираю телефон Влада из мобильной памяти. Там у него злая баба отбрехивается. В какой-то мере Наталья все-таки права, – легкомысленно помахала я телефоном. – Владислав не отозвался. У него сложный период. Да и едва ли Елизавета решилась бы избавиться от конкурента радикальным способом. Девица просто использует ситуацию в своих интересах. Довольно ловко и оперативно. Мне не верится, что она могла организовать всю эту заварушку с убийствами и поджогом ради того, чтобы на какое-то время воспользоваться Ольгиной квартирой. Цель явно не оправдывает средства. Да и откуда девица могла знать, что Ольге в пятницу приспичит сбежать на дачу?

– Такая беспринципная особь на все способна, – проворчала Наташка. – А как по телефону-то рыдала! Актриса. Неплохо бы с ней увидеться. Воздать, так сказать, должное ее таланту. А чего нам бояться? Соседки? Так она на дачу слиняла. И у нее дальнозоркость… Да хотя бы и не слиняла! Форму одежды сменим. Если и выскочит не вовремя, все равно впритык не узнает. Ир, только тебе на всякий случай надо покороче подстричься, а мне научиться говорить тоненьким голоском.

– Интересно, где все-таки Игорь? – задумчиво спросила сама у себя Ольга и со вкусом зевнула.

– Не о том думаешь! – сердито откликнулась Наташка. – Скорее всего, ему тоже померещился на твоей кухне покойник, вот он и слинял.

– Кстати, где он раньше проживал? – вклинилась я.

– Не знаю… – Ольга подавила очередной зевок. – То ли в районе Строгино, то ли в Медведкове…

– А загородный дом где строит?

– Не знаю… Я однажды спросила, он сказал, что это не моя забота.

Наташка выразительно покрутила пальцем у виска:

– Во! А какие-нибудь документы ты у него видела? Или хотя бы знаешь, где он работал?

– Видела… Проездные талоны в мусорном ведре. Использованные. Но не могла же я лазить по чужим карманам! А работал он… Работал в направлении поиска работы. В основном дома, за компьютером. Ой, как спать хочется!

– Тогда на какие деньги строил свою дачу? – не отставала Наташка.

– Мне было неудобно спрашивать. До вечера минувшего четверга. Собственно, из-за денег скандал и разгорелся. Знаете, я рада, что Игорек ушел. Интересуюсь им только потому, что боюсь, ушел не надолго, вдруг вернется. Какое же это блаженство – жить одной. М-м-м… – удовлетворенно промычала Ольгуня, пару раз чмокнула губами и заснула.