Текст книги "Избранные духом Весны. Пари с заклятым врагом"

Глава 9

– Каррин, – несмотря на то, что переносила мама, именно папа шагнул первым из лесной тени.

Появился из ниоткуда, использовав тайные тропы леса, шагнул на траву в светло-бежевых свободных штанах и расшитой золотыми узорами тёмно-зелёной длинной рубашке, позволил ветру уважительно коснуться светлых, снова чуть отросших волос и улыбнулся.

– Папочка! – настроение было ужасным, но я ему обрадовалась со всей искренностью.

Подскочив, пробежала по лугу и нырнула в родные, крепкие, самые любимые на всём свете объятья. Папочка поймал, оторвал от земли и закружил сначала на краю поляны, а потом и над ней, призвав ветер и подняв нас в небеса на уровень верхушек молодых елей.

– Рад, что ты дома, мой цветок, – с теплом приветствовали меня, когда перестала весело визжать.

Моя улыбка медленно увяла.

Я тоже была рада вернуться, правда, но Лия и Элтон…

– Я не успела объясниться с друзьями, – призналась папе, нежась в его надёжных, готовых защитить от всего на свете объятьях.

– Дело серьёзное, – вмиг посуровел правитель Изумрудного дома.

И отдал ветру безмолвный приказ. А когда ноги по колени утонули в зелёном травяном океане, отпустил меня и сделал движение в сторону, открывая одну из тайных троп.

Через минуту мы вышли во дворе родительского дома и сразу стало ясно: меня ждали.

– Каррин! – завопили, завизжали, закричали сестрёнки и рванули ко мне со всех сторон.

В следующую секунду я была уронена на землю неконтролируемой девчачьей толпой, затискана, зацелована, обслюнявлена и обкусана. Кто как умел, так и радовался, и слезать с меня никто не планировал.

– Помогите… – прохрипела задыхающаяся под весом шести тел от трёх до четырнадцати лет.

Вообще, нас у родителей десять, и все девочки. Мои старшие Аэрима и Маливетта уже давно вышли замуж и с нами не жили, Энви пошла по моим стопам и уехала учиться, и остальные девчонки, насколько знаю, намерены поступить таким же образом. Анвайри, ей сейчас четырнадцать, уже решила, что будет учиться на бытовика в Государственной магической академии – «Прямо как Каррин».

– Мама идёт, – раздался над нашим повизгивающим комком чуть насмешливый, полный тёплой любви голос папы.

В душе вспыхнула надежда, что уж сейчас-то мама всех построит, как она умеет, но…

– Рина! – взвизгнула мамуля и свалилась сверху.

И не смотри, что целая старшая Царица и всем нашим волшебным лесом и его обитателями управляет. Когда надо, она девочка-девочка, растрёпанная, взбалмошная и капризная.

– Раздавите Рину, – папа, как ему и полагается, попытался взять ситуацию в свои крепкие руки и даже весьма успешно стащил с меня пару восторженных тел, а когда младшие завалились обратно, поступил куда проще и умнее – попросту выдернул меня со дна кучи.

– Спасибо, – поблагодарила запыхавшаяся, подавленная, сильно помятая и растрёпанная, но всё равно ужасно радостная и счастливая я.

А потом мы всё равно со всеми обнимались, правда, уже стоя и по очереди.

Порыв ветра, шелест расступающейся листвы, и на поляну перед домой Царицы ступили трое лесных Хранителя – высокие седобородые мужчины в светло-зелёных мантиях в пол.

– Терновые розы требуют Царицу, – с уважением в голосе произнёс стоящий по центру старец Эндевур.

И, несмотря на серьёзность ситуации, весело мне подмигнул. Я улыбнулась в ответ и встревоженно посмотрела на мамочку.

Мигом посерьёзнев, она величественно склонила голову и попыталась сделать шаг, но:

– Младшую, – добавил стоящий справа старец Аниэр.

А младшая – это я!

Стремительный разворот, и начавшая стремительно выращивать в волосах ядовитые шипы мама прошипела папе:

– Ты знал?!

– Цвет мой, – начал папа, но куда там.

– Ты знал! Поэтому требовал возвращения Рины! Ты, мерзавец!

Пойманный с поличным, папа беспомощно глянул на меня. И вот в другой ситуации я бы за него заступилась, но сейчас:

– Сам виноват, надо было сразу рассказать, – отступила, подняв руки и всем видом показывая, что в родительские разборки я встревать не буду.

И, развернувшись, поспешила к Хранителям. Те со мной обниматься не стали, не положено, но улыбнулись все трое, расступились и жестом предложили первой ступить на волшебную тропу нашего самого волшебного леса.

* * *

Раньше, когда терновые розы спали, они ничем не отличались от самых обычных. Цвели, благоухали и сбрасывали листву на зиму. Я частенько гуляла по их отдалённому саду, бродила по безмолвным тропинкам и наслаждалась уединением.

И потому сейчас, выйдя с тропинки и заслышав гул голосов, даже растерялась.

Когда мама сказала, что терновые розы запели, я думала, что они действительно поют…

Но цветы ругались.

– Ты своими корнями нарушаешь моё личное пространство!

– Мне жарко!

– Убери от меня свои листья!

– Пи-и-ить хочу!

– Пиончик бы, ароматный такой, краси-и-ивый…

– Воды! Солёной воды! Срочно!

Над отдалённым садом стоял гомон голосов. Вопли, крики, стоны, плач. Кошмар какой-то, что-то я совсем перехотела к ним идти и даже попыталась незаметно шагнуть назад.

Шелест листвы, и рядом со мной переплетением коричневых ветвей и зелёных листочков возник Доай, страж земель Изумрудного дома.

– Умаялся я с ними, – задумчиво протянул дух и предложил тем же тоном, – может, давай под корень?

И плавно провёл горизонтальную линию тем, что должно было означать руку.

Хранители задохнулись от возмущения.

– Младшая Царица, а давайте мы хранителя поменяем?! – опять началось.

Доай обернулся, поверх плеча насмешливо глянул на старцев и те побледнели, осознавая: хранителя менять никто не будет, это раз, и у этой троицы теперь будут проблемы, потому что дух у нас жутко вредный и злопамятный, это два.

А я даже вмешиваться не стала. Сами виноваты. Знают же, что за языки их длинные только им и отвечать, но всё равно умничают.

– А меня зачем звали? – не спеша к розам, шепотом спросила у Доайа.

– А солёная почва их знает, – беззаботно отозвался дух, – иди и спроси.

Как у него всё просто.

Но так как другого варианта правда не было, я вздохнула и пошла, куда послали – болтать с розами.

Шаг по изумрудной травке – голоса стихли, волшебные растения замерли, прислушиваясь.

Шаг – с тихим шелестом кроваво-алые красавицы единым движением повернулись в мою сторону.

Шаг и, улыбнувшись, я поздоровалась вежливо и величественно, стараясь быть похожей на маму:

– Добрый день.

– Каррин! – поднялся визг.

Удивительно даже не то, что меня узнали, а то, что в принципе знали.

Э-э, и чего там принято цветам желать?

– Обильного цветения, уважаемые предсказательницы, – поклонилась с достоинством и уважением.

Наверно, вышло не очень, потому что розочки захихикали и позвали:

– Иди, иди же ближе, росточек! Дай нам на тебя поглядеть!

Пошла, куда деваться.

Пробралась почти на середину сада, чтобы всем и каждой было меня видно, помявшись, неуверенно покрутилась на месте.

– Ай, хороша-а! – заблагоухали розы. – И некромант твой ой как хорош!

И тут мне стало совсем неуютно и даже почти страшно.

– Какой некромант? – переспросила, холодея, и бросила взгляд на старцев и Доайа.

Те жадно внимали каждому слову и уходить даже не думали.

– Элтон Лемир, – захихикали предсказательницы. – Видели, всё видели! И вот скажи нам, мила дивчина, ты пошто над мужиком издеваешься?

– Я?! – слов нет.

– Ну не мы же! – надо же, они ещё и ехидничают.

Но назревающий скандал стих столь же внезапно, как и начался, а мне хитро так, заговорщически сообщили:

– Ищет тебя.

Сердце замерло.

– Мечется, места себе не находит, – добавили справа.

Одна дриада перестала дышать.

– Думает, случилось что-то, – добили слева.

Под рёбра ржавым мечом ткнуло чувство вины. Ушла, не сказала ничего… а ведь хотела!

– Ему подруга твоя непростая рассказала, что случилось, – продолжили розы шептать. – Как ты исчезла, так она сразу к нему и побежала. И вот интересно, отчего же не к архимагу?

– Знамо что, – отозвались снова слева, – от того, что чистое сердце девичье быстрее биться начинает от одной только мысли о нём. Прямо как у Рины нашей от воспоминаний о некроманте своём.

И над садом повисла тишина, а на меня посмотрели все и каждая… хотя там и глаз не было, но пристальные взгляды я ощущала всем телом.

Честно говоря, сейчас моё сердце вообще билось едва-едва.

Но если быть совсем уж откровенной… правду шептали розы. Я влюбилась.

Мотнув головой, попыталась сбросить непрошеное наваждение и принять невозмутимый вид.

Но розы не купились.

– Щёчки-то розовые, – с насмешливым укором затянули эти… сплетницы, вот натуральные, – и глазки сверкают, а на губах нет-нет, да и мелькнёт светлая улыбка, любви полная. Влюбилась ты, Каррин. Как есть – влюбилась!

Решив оставить своё мнение при себе, всё ещё очень вежливо, но уже не очень сдержанно напомнила:

– Вы хотели рассказать мне о своих видениях.

На миг сад погрузился в звенящую тишину, в которой через секунду прозвучало искренне удивлённое:

– Кому? Тебе?! Мы на тебя посмотреть хотели, а с видениями исключительно к старшей Царице.

И эти все как взялись хохотать и потешаться над наивной мой.

Поджав губы, подавила желание нарастить им плюща, закрывающего от солнца и дождя, и даже сорняков подсаживать не стала.

Развернувшись, с гордо выпрямленной спиной и высоко поднятой головой вышла за пределы сада, под не утихающий смех растений прошла мимо Хранителей, не тормознув и даже не взглянув на них, и вошла в родный, абсолютно для меня безопасный лес.

* * *

Папе выходка роз не понравилась, но он не стал ничего делать лишь по одной причине: маме произошедшее не понравилось тоже. А она у нас женщина мстительная и с памятью плохой, когда ей это надо… короче, кранты предсказательницам. Как ни крути.

Но про их видения Царица всё же послушала, положение обязывало, и, вернувшись вечером домой, была хмурой и мрачной, а сказать наверняка могла лишь одно:

– Надвигается что-то плохое, – встревоженный взгляд на меня, пауза и твёрдое. – Рина на учёбу не возвращается.

Рина была категорически против, но кто бы её ещё слушать стал?

Ещё и Доайю приказали ни за что меня не выпускать.

А чтобы и мне самой было некогда даже подумать о побеге, уже следующим утром мама завалила работой.

До обеда я и магический словарь пытались предотвратить гражданскую войну лягушек на Мёртвых болотах. Мирный вид хотел, что логично, мира, ядовитый же объявил себя полновластным хозяином этих территорий и жаждал крови. Перемирие заключили после четырёх часов моих страданий и моего же ультиматума: или мир, или я высушу тут всё к прабабке.

И вот, довольная собой, но ужасно уставшая я шагала через лес к дому, удерживая подмышкой увесистый словарь, когда из ближайших веток сформировалось вытянутое от удивления лицо Доайа, и я услышала потрясённое:

– Они три года воюют. Ты как их помирила?

Остановившись, медленно повернулась к хранителю этих земель и, верно зверея, прошипела:

– То есть мама знала, что их помирить невозможно, и попросту отослала меня подальше и на подольше?!

Дух был умным созданием и поступил как любое другое умное существо – смылся.

Чтобы вернуться через минуту, заградить путь зло шагающей мне, оскалиться ветвистым ртом и обрадовать:

– Я всё узнал, ты всё не так поняла. Тебе нужно было не на Мёртвые болота к лягушкам, а на Серые к жабам, они взялись жертвоприношения устраивать.

Редкостная дрянь смылась раньше, чем я швырнула в неё заклинанием.

Простонав и искренне жалея себя, сменила направление и угрюмо поплелась… на Серые болота, пожри хорг этих жаб!

* * *

В итоге по маминым поручениям я пробегала до самой ночи, а вернувшись, попала в её нежные объятья, услышала кучу хвалебных слов, а в конце невинное такое:

– Перехотела назад?

Прекратив нежиться, застыла, резко отстранилась, с подозрительным прищуром посмотрела в невозмутимое женское лицо и, наконец, поняла:

– То есть всё вот это… имело под собой цель отбить у меня желание возвращаться?

Мама не ответила, но посмотрела очень-очень честно. Настолько, что я помрачнела сильнее, обошла её по дуге и направилась к дому, раздражённо бросив:

– Не дождёшься.

Она ждать и не стала, старшая Царица беззаботно изрекла:

– Больная голова ногам покоя не даёт.

Даже отвечать не стала.

* * *

Моя вторая ночь дома прошла плохо. Поспать толком не удалось, я всё ворочалась и постоянно думала про Лию и Элтона. Как они там? Что обо мне думают? Поймут, что я не сама ушла? Должны понять, они умные… оба.

Но всё равно всё это ужасно несправедливо! Нельзя брать и утаскивать человека против его воли. Даже если очень надо. Даже если там оставаться попросту опасно. В конце концов, я – свободная личность! Со своим мнением и правом принимать решения!

Ну что за гадость, а?

Злая и сопящая, я уснула под утро.

Чтобы проснуться всего пару часов спустя от неожиданного шума на улице.

– Это незаконно! – не кричал, даже не повышал голос, но говорил так твёрдо и мрачно, что его было хорошо слышно даже с расстояния, какой-то очень знакомый мужской голос…

Элтон!

Это понимание заставило распахнуть глаза, уставиться в светлый потолок и застыть, прислушиваясь. Сердце застучало быстро и неровно, в голове звенела паническая мысль: мне показалось.

– Мы её семья! – отвечал точно папа, и судя по прорывающимся злым ноткам, его уже довели.

– Рина – совершеннолетняя девушка, и покуда вы находитесь на территории Ингареда, я должен расценивать ваши действия, как похищение.

Нет, это правда был Элтон! Правда он! Но как? Почему, откуда? И, главное, о чём они там так яростно спорили?!

– Вы обвиняете меня в похищении собственной дочери? – так холодно, что от его голоса мог замёрзнуть океан, уточнил папа.

Некромант не обвинял, он убеждённо повторил:

– Вы похитили Каррин и удерживаете на территории Изумрудного дома против её воли.

Это было… это был абсурд по сути, если вспомнить, что я находилась в статусе младшей Царицы. Не одна из моих старших или младших сестёр – я.

Скатившись с постели, запуталась в одеяле, громыхнулась об пол, разбив коленки, но тут же вскочила, не замечая боли, подлетела к окну и навалилась на деревянные ставни, распахивая их и практически наполовину вываливаясь на улицу.

Посреди нашего двора действительно стояли папа и… Элтон! И моему некроманту хватило всего одного резкого движения головой вверх, чтобы мгновенно отыскать меня и заметно успокоиться. Кажется, я отчётливо расслышала его полный облегчения выдох и увидела шаг, непроизвольно сделанный парнем.

Но тут папа обернулся, тоже посмотрел на меня и со смесью недоверия и негодования крикнул:

– Дорогая, ты плотоядный плющ удобряла?!

Я улыбнулась… Элтон улыбнулся в ответ. Моя улыбка стала ещё шире, и словно окружающее пространство засверкало и засияло, и птички запели громче и приятнее, и солнышко стало теплее, и…

– Нет, пап, – отозвалась весело. – И кормить плющ Элтоном нельзя, иначе у нас плюща не останется.

Улыбка некроманта мигом превратилась в самодовольную ухмылку. Папа обернулся, бросил на адепта оценивающий взгляд и, к счастью, не стал ничего делать.

– Я так и понял, – заметил задумчиво, – прошёл же он как-то мимо Доайа.

Некромант тут же перестал улыбаться и недовольно скривился, а мне стало как-то очень страшно за хранителя наших земель.

– Я сейчас! Никуда не уходите! – крикнула мужчинам и занырнула обратно в комнату.

* * *

Но с «сейчас» я погорячилась. Сначала пришлось бежать и умываться, приводя себя в порядок, затем одеваться в традиционное для нашего дома зелёное летящее платье, сильно оголяющее, если сравнивать со столичной модой Ингареда. Волосы заплетать не стала, расчесала гребнем и побежала, уже в коридоре осознав, что не обулась, и ощущая, как развеваются за спиной лоскуты платья.

На улице я оказалась через минуту, вылетела на коротко стриженную мягкую травку и подлетела к уже куда более мирно беседующим мужчинам.

Папа посмотрел на меня, с трудом удержал улыбку, поглядел на Элтона, помедлил и величественно кивнул. Мой некромант просиял и ответил полным почтения поклоном… Сговор! Я их за милю чую! Вот и эти двое о чём-то сговорились!

– А чего это тут происходит? – поинтересовалась запыхавшаяся после бега я.

Папа не стал отвечать. Он мне улыбнулся и… ушёл. Вот взял и ушёл, оставив нас с лордом Лемиром совершенно одних.

И как-то это всё мне совсем не понравилось. Вот вообще. Абсолютно.

– Элтон, – начала я нервно.

– Мне Лия рассказала, как ты исчезла посреди комнаты после сообщения от мамы. Мы с ней так сразу и поняли, что дома что-то случилось.

Мой некромант неуловимо оказался рядом, и я подалась к нему даже раньше, чем Элтон успел обнять.

Мне было грустно и тоскливо без него, но только сейчас, вдыхая аромат его тела и ощущая крепкие, укрывающие от всего мира руки, я поняла, насколько сильно на самом деле тосковала. Страдала фактически, хоть и сама себе в этом не признавалась.

А сейчас… хорошо. Просто хорошо было стоять рядом с ним и не думать ни о чём.

И мы стояли – минуту, две, пять. Рядом, в объятьях друг друга, просто ощущая взаимную поддержку и понимая, что не одни. У нас есть мы.

– Рина, – позвал мой некромант целую вечность спустя, не нарушая момент единения, а лишь дополняя его негромким звучанием своего чуть взволнованного голоса.

– Да, Элтон, – отозвалась, не открывая глаз и лёжа щекой на его груди.

Маг судорожно вздохнул и мягко отстранил меня. Отступив на шаг, подняла голову и вопросительно взглянула в его полные решимости глаза.

А в следующее мгновение не сдержала изумлённого вскрика, когда не сводящий с меня взгляда лорд Лемир опустился на одно колено, достал что-то из кармана и протянул мне крохотную чёрную бархатную коробочку, под открытой крышкой которой на подушечке лежало сверкающее изящное кольцо…

У меня перехватило дыхание, задрожало тело, сердце заколотилось, как сумасшедшее.

А Элтон заговорил, с твёрдостью, уверенностью в своих действиях и неприкрытой надеждой:

– Каррин Энжеро, ты самая безумная девушка из всех, кого я когда-либо знал. Ты непосредственна, непредсказуема, сильна, красива и добра. Ты лучшее, что случалось со мной. Ответь… ты сделаешь меня самым счастливым человеком и согласишься стать моей женой?

Потрясённая, изумлённая, растерянная, я стояла, прижимала руки к груди и во все глаза смотрела на некроманта, не веря, просто не веря, что он действительно сделал и сказал это…

И, естественно, дрожащая от нахлынувших чувств я ответила:

– С ума сошёл? Конечно нет!

Торжественное, радостное, полное надежды ожидание схлынуло с лица вмиг помрачневшего мага. Резко отвернувшись и глухо выругавшись, Элтон вскочил на ноги, мигом оказавшись сильно выше меня, навис сверху смертоносной злой скалой и:

– А я сказал – да!

И как схватит мою руку! И кольцо на безымянный палец как наденет! А то возьми и засверкай, словно отражая серебряные лунные лучи. Околдованная этим красивым сиянием, я на несколько секунд позабыла обо всём на свете, невольно затаив дыхание и с восторгом глядя на изящное украшение, так красиво смотрящееся на моих длинных тонких пальчиках.

Но секунды прошли, и не отрывающая взгляда от кольца я восхищённо прошептала:

– Лемир, я за тебя не выйду.

– Выйдешь, – хмуро бросил некромант.

И усмехнулся, победно так.

Позабыв о красоте украшения, вскинула голову и напряжённо посмотрела на довольного парня, не ожидая от него вот вообще ничего хорошего.

Ожидания не подвели.

– Вон там, – осторожное движение головой на ближайшие кусты, – да и вообще практически по всему периметру затаились твои сёстры, племянницы, тёти, бабушки и другие родственницы. Видишь ли, я не сразу нашёл ваш дом, и первым делом попал в город. Объяснил страже, кого ищу, и те привели меня к твоей семье. Очень радушные дамы. И очень любопытные. А ещё они крайне переживают за твою личную жизнь, так что я просто не смог не удовлетворить их интерес, и рассказал, с какой целью прибыл и разыскиваю тебя. К слову, твой отец тоже дал своё согласие на наш брак. Так что, Рина, согласны все и каждый.

Как я и говорила – сговор! Подлый, нечестный сговор за моей спиной!

– Я не согласна, – напомнила хмуро, складывая руки на груди.

Некромант снисходительно улыбнулся и обрадовал:

– В данной ситуации учитывается численное превосходство.

Я открыла рот, намереваясь спорить, но тут в одних из кустов раздалось грозное:

– Не смей!

Бросила мрачный взгляд на растительность и скрывающихся там ррродственниц, затем столь же недобро посмотрела на Элтона.

Парень улыбался. Широко, радостно, нагло и не скрывая торжества от победы.

Что ж… мне тоже было, что сказать.

И я улыбнулась. Улыбка стала шире, когда некромант насторожился и весь подобрался, но это не помешало мне пропеть:

– Хорошо, Элтон, твоя взяла. Я выйду за тебя… Сразу после окончания академии.

Отвернувшись, маг выругался повторно, сокрушённо покачал головой, поднял устало-осуждающий взгляд вновь на мои глаза. Я не повелась и продолжила улыбаться. Мило и невинно.

– Это подло, – сообщили мне с укором.

Подняв руку, показала насильственно надетое кольцо. Вот это реально было подло, мои действия – лишь ответ.

Парень втянул воздух в грудь, замер на миг и… передумал что-либо говорить. И ругаться передумал тоже. Выдохнул, мгновенно успокаиваясь, устало улыбнулся мне и протянул руку.

Ощущая, как и в моей душе всё успокаивается, улыбнулась в ответ и вложила пальчики в его ладонь.

Через секунду оказалась в родных нежных объятьях.

Ещё через секунду ощутила прикосновение губ к губам и поцелуй, от которого земля ушла из-под ног и весь мир сделался неважным. Каждая моя мышца расслабилась, дышать стало так легко и приятно, и я вдруг ощутила себя такой важной, нужной, ценной.

– Хорошо, – разорвав поцелуй, но не выпуская меня из объятий, сдался Элтон, – свадьба после окончания академии.

Я улыбнулась. И хоть он не видел, знала, что улыбнулся в ответ.

И ничего больше для счастья не требовалось.

* * *

Родственники, которых в кустах действительно оказалось очень много, покинули свои укрытия и, радостные, утащили нас на обед, во время которого Элтон и признался, что вырвался сюда ко мне на несколько дней.

Так что потом мы пошли гулять по моему родному лесу. Я с радостью познакомила своего жениха с друзьями и родными, хранителями земель и даже терновым розам показала. Те пищали и цвели от восторга.

Вечером случилось знакомство с мамой, и… цветущих и благоухающих в Изумрудном доме стало на одну больше. Правда, ненадолго. Позволив старшей Царице искренне порадоваться за дочь, Элтон очень мягко, но всё же настоял на аудиенции, сославшись на свой статус посла Ингареда, чем удивил уже меня.

Говорили мама с некромантом долго, скрывшись от лишних глаз и ушей в её кабинете, и вышли только почти два часа спустя. Уставшие, напряжённые, но в целом какие-то удовлетворённые.

Мама поглядела на меня, вздохнула и обняла, а потом взяла папу за руку и увела, оставив нас с Элтоном одних.

Так что радостную новость мне сообщил он:

– Я договорился о твоём возвращении в академию.

Распахнула глаза, не поверив.

Элтон скривился и нехотя добавил:

– А твоя мама договорилась о совместном ужине с нами и моими родителями.

Изумление переросло в ужас.

Некромант продолжил:

– Но так как я обедал с твоими, то старшая Царица согласилась немного подождать и позволить тебе в свою очередь отобедать с моими.

Мне уже совсем плохо.

– Обморок не спасёт, – снисходительно заметил Элтон. – А хотя… я тогда без проблем перенесу тебя в наше родовое имение, и после пробуждения у тебя попросту не останется выбора. Ладно, уговорила. Падай, ловлю.

И он действительно выставил руки, показывая, что можно падать, меня действительно поймают.

Сокрушённо покачав головой, вздохнула и пошла прочь. Меня догнали мгновенно, обняли, поцеловали, и дальше мы пошли уже вместе.

Этим же вечером вернулись в академию.

А на следующий день, как бы я ни отказывалась, мы отправились в родовое имение Лемир на обед с семьёй Элтона. Мне было очень страшно, меня буквально трясло, но всё оказалось не так плохо, как ожидалось. Родители моего жениха были милейшими людьми, меня приняли, как родную, а на известие о помолвке искренне обрадовались. Мне после этого даже дышать стало легче.

Через неделю, как и было оговорено, случился большой ужин, на котором присутствовали наши родители и мы. Встретились на территории Изумрудного дома, но отец Элтона настоял на ответном визите, так что ещё через неделю случился повторный ужин в их имении.

Удивительное дело, но наши родители довольно быстро нашли друг с другом общий язык. И коллективно не порадовались тому, что свадьба будет только после окончания академии, но… я сказала «только так», Элтон добавил «вы слышали Рину», и из этой битвы мы вышли победителями, попросту оставив спорящую семью и убежав.

Нам за это даже стыдно не было.

Меня вообще всякие мелочи волновать перестали. Да и как они могут, когда рядом с тобой любимый, самый лучший на свете твой человек?