Текст книги "Танго со шваброй, или Монолог уборщицы. Стихи и сказки"

Эпилог.

Ваала хоронили как воина, согласно всем варварским обычаям – в полном воинском снаряжении. Погребальный костёр горел каким – то особым, ярким пламенем, выбрасывая в небо искры – звезды, словно очищая Ваала от предательства этого мира. И всё время, пока горел этот печальный костер, два дракона, словно неподвижные изваяния, немые стражи, провожали друга в последний путь. А может… Может быть, встречали друга в новой жизни?

Ибо…

Ничто и никто не приходит из ниоткуда, и не исчезает в никуда. Когда умирает воин, на свет рождается дракон…

А спустя несколько дней после похорон по городу поползли слухи, что видели у водопада уже трех драконов: абсолютно белого, красного с белыми крыльями и черного дракона, с черными крыльями, черной лохматой головой и только белая, седая прядь падала на глаза.

Василиса. Воины умирают стоя

– Быстро! Все на Седые Холмы! Бегом! – голос генерала как гром прогремел над полем битвы.

– Нет! Там Волки Одина! Нам там не выстоять! Держаться здесь! – крикнула Василиса, но её почти никто не услышал. С ужасом она наблюдала, как воины её альянса уходят на другую территорию.

– Стоять здесь! Это приказ! – пот застилал глаза, шлем закрывал обзор, Василиса сняла шлем и повернулась в сторону уходящих. Дикая боль полоснула по всей правой стороне тела от головы до ног. «Шипы» – промелькнуло в голове женщины, и свет померк.

Назойливо и противно жужжала муха. Звук проникал глубоко в мозг и больно сверлил, возвращая к сознанию. Василиса открыла глаза. Вернее один глаз. Другой глаз открываться не захотел. Муха кружилась перед лицом, Васька дернулась было прогнать её, но… правой руки не было. Вообще. Жалкий обрубок торчал от плеча и очень болел. Василиса застонала. Поворачивая голову, она одним глазом огляделась – «Это наша палатка, значит, я не в плену» – поняла женщина. Тело горело как в огне, Васька перевела взгляд на живот – ворох тряпок торчал из дыры в животе. И всё в крови. И запах. Запах смерти. «Что, костлявая, пришла за мной?» – с усмешкой подумала Василиса, и новая волна боли захлестнула её.

– Док, сколько она протянет? – раздался такой знакомый и родной голос.

– Не знаю. Может час, может два, может сутки. Всё в руках Бога, – очень тихо ответил медик. Полог палатки откинулся, и воин вошел внутрь. Василиса лежала, отвернув лицо к стене. Воин подошел и взял её за руку:

– Очнулась… ты можешь говорить? – нежным тихим голосом произнес он. Женщина повернула к нему лицо, перекошенное от боли:

– Да, – только и сказала она и, слезы потекли ручьем из её единственного глаза.

– Док! Док, быстро сюда! – крикнул воин, – дай ей что-нибудь! Ей же больно!

Медик вбежал в палатку и стал доставать из рюкзака какие то бутылочки и склянки. Плеснув всего по немногу в кружку, протянул женщине:

– Вот, выпей. Это на какое то время снимет боль, – поднося кружку к её губам, произнес медик, и шепотом добавил – «Если это вообще возможно»

Василиса выпила напиток и откинулась на подушку. Через пару минут женщина перестала метаться и затихла. Дыхание стало ровным и, казалось, что она спит.

– Отдохни. Поспи. Я буду на улице, рядом с палаткой, – сказал воин.

– Нет… не уходи, – прошептала Васька, – поговори со мной, я не хочу оставаться одна.

Воин опустился на пол рядом с кроватью:

– Вась, помнишь, первого легендарного дракона? – воин пытался улыбнуться, но улыбка была очень грустной.

– Угу… Дракон меня тогда размазал по стенке… Помнишь, как я плакала от злости? – голос Василисы звучал хрипло и очень тихо, но спокойно. Она продолжала – Вещи… Награду ты мне тогда отдал и сказал, куда поставить чару… А со следующего дракона мифические штаны упали… И ты тоже мне их отдал… – Василиса замолчала, переводя дыхание. Воин поправил на ней одеяло:

– Помню, Вась. Всё помню, – воин смотрел в никуда, словно снова оказавшись в том далеком прошлом. Сколько они уже были вместе… И связывала их не любовь. Нет. Дружба. Настоящая. Крепкая. Верная. Родство душ. Ей, Василисе, он мог сказать всё, не боясь быть не понятым и осмеянным. Сколько они прошли вместе плечо к плечу. Сколько прикрывали спина к спине в боях. Отрывки воспоминаний кружились в голове под равномерный тихий голос Василисы.

– Потом я стала Мифическим героем… А потом в клан Носферанус пошла, а ты не захотел. По разным кланам ходил… Но мы не терялись… Я постоянно знала, где ты и как у тебя дела… – Василиса еле заметно улыбнулась.

– И я знал, Вась… всё знал… – тихо, очень тихо произнес воин.

– А потом я захотела свой клан… Весело было… Старались развить его. Женщина резко замолчала, и воин с тревогой посмотрел на неё. Василиса явно пыталась что – то вспомнить. – Я так завидовала, что у тебя есть достижение «Возможно всё», а у меня нет. Ты смеялся и говорил – придет и твоё время. Мы всегда соревновались в достижениях. И подтрунивали друг над другом, – Василиса продолжала говорить, а воин смотрел на неё и не видел ни этого рассеченного лица, не видел черную яму вместо глаза.

– Может, поспишь? – заботливо спросил он, но Васька, словно не слыша его продолжала:

– А потом ты уехал на долгих четыре месяца… И однажды в башнях я шлем ветерана нашла… Я тогда послала тебе с голубиной почтой – «Я теперь тоже могу все! Новое достижение „Возможно всё“» – и получила от тебя ответ – «Ты всегда могла больше чем всё». А потом ты и сам вернулся…

Над палаткой уже стояла глубокая ночь.

– Давай попробуем поспать, – снова предложил воин. Василиса согласно кивнула головой. Воин расстелил накидку на полу рядом с кроватью. Потом взял руку женщины, коснулся губами:

– Спи, родная… спи… – шепотом произнес он. Вымотанный событиями и боями последних дней, воин провалился в тяжелый сон.

Еле сдерживаемый стон вошел в сон воина. Он открыл глаза – Васька металась по кровати. «Боже, как же ей больно…» пронеслось в голове воина, и сердце защемило от боли за неё.

– Док! Дооок! – закричал воин.

– Не надо медика… Не зови… – сквозь стон прошептала Василиса.

– Потерпи, малая, сейчас тебе станет легче, – воин сжимал руку женщины, а медик всё не шел.

– Помоги мне встать, – попросила Василиса.

– Вась, нет. Тебе нельзя вставать! Тебе станет хуже! – воин говорил, просил, но женщина упрямо твердила:

– Помоги мне встать или я сделаю это сама! – голос стал жестким и грубым.

– Вась… ну пожалуйста… ну послушай меня… тебя это убьет! Сейчас медик придет и поможет… Ну, потерпи… – воин умолял, но женщина его не слышала.

– Я все – равно сдохну! Но я не хочу лежать и гнить в постели! – Василиса уже кричала – я воин! И хочу умереть как воин, а не как старая ненужная рухлядь! – голос Василисы сорвался на самой высокой ноте и она начала подниматься. Он взял её на руки – еще совсем недавно крепкое тело женщины, теперь было совсем невесомым.

– И что теперь? – спросил воин.

– Отнеси меня в пещеру тролля, – тихо сказала Василиса. Воин, прижав женщину к груди, шагнул в предрассветный туман.

У пещеры никого не было. Воин вошел и поставил Василису на землю. В глазах застыл немой вопрос.

– Спасибо… а теперь уходи… – прошептала Василиса.

– Нет. Я останусь с тобой, – воин смотрел на женщину, и сердце разрывалось, глядя на неё.

– Уходи! Уходи! Уйди, сказала! Я не хочу, чтобы ты это видел! – её голос звучал как удары камнями. Воин вложил в её руку меч, поправил снаряжение… Потом, чуть замешкавшись, взял в ладони её полыхающее в горячке лицо и поцеловал. Развернулся и, не оглядываясь, вышел из пещеры.

Василису хоронили, как и подобает воину – на щите, в полном боевом снаряжении и с мечом в руке. Лицо разгладилось – ей больше не было больно. Легкая улыбка застыла на её губах. Начинался дождь. Небо плакало, скрывая слезы суровых воинов.

Путь бойца бывает быстротечен,

Но отмечен яркою звездой,

Воин – ветеран в сердцах навечно,

И в легендах навсегда живой.

Тело в шрамах от былых сражений,

Смерть залечит боевые раны,

Было всё – и взлеты и падения,

Память светлая.

Поклон вам, ветераны.

Страшная сказка

Он снова проснулся весь в крови и снова ничего не помнил… Руки, лицо, тело – от всего шел пряный запах крови. Запах кружил голову и вызывал тошноту. Дарквольф встал, и пошатываясь пошел во двор, там зачерпнул из бочки воды и стал умываться. Он не боялся быть замеченным – в этой деревне уже давно никто не жил. Но что – то сильно его держало здесь. Не отпускало. Иногда в памяти всплывали картинки, от которых становилось очень и очень и очень страшно. Липкий страх обволакивал со всех сторон, залезал под одежду, ползал по волосам и подсовывал всё новые фрагменты прошлого. Но потом приходила она, обнимала его, шептала ласковые слова, целовала и улыбалась своей неповторимой улыбкой. Так улыбаться могла только она. Его Немезида. Его богиня. Его королева. И Дарквольф краем сознания видел, как покрывается шерстью его тело, как руки превращаются в лапы с огромными когтями. Он пытался сопротивляться, но ласковый голос его королевы шептал:

– Милый, я рядом, я люблю тебя – и мужчина снова проваливался в беспамятство.

Когда то у него было всё – дом, жена, дети. Дарк мог бы сказать, что он очень счастлив. Мог бы… Но чего – то не хватало. Что – то не давало покоя. Его красивая, но очень тихая, очень спокойная жена, всегда ласковая и нежная, постоянно занятая домашними делами и детьми, была словно тень. Если она не говорила, то можно было бы и не заметить, что она дома. Дарк привык к тому, что в доме всегда порядок, тепло, уют и вкусно пахнет едой. Дети чистенькие и ухоженные. Сам каждый день в свежей рубашке, снаряжение и одежда заботливо вычищена, постирана и поглажена. Их семье завидовали. На них равнялись и ставили в пример. Но ему этого было мало. Хотелось страсти. Хотелось бури эмоций. Началось все это с того боя в храме. Их было семь воинов и три медика. Они зашли в Храм. Немезида сидела в кресле, а два верных пса сидели по обе стороны трона. И как это было всегда воины впали в дикую ярость и начался бой. Собаки бились со страшной силой, защищая свою хозяйку. А сама Немезида, словно играя, отвешивала удары – пощечины. И улыбалась. Это была улыбка самой смерти – холодная, насмешливая и невероятно красивая. В какое – то мгновение взгляды Немезиды и Дарквольфа встретились и руки стали ватные, тело свело, а разум затянуло туманом.

– Собаку в последнюю очередь! – раздался отчаянный крик лидера их отряда, но было уже поздно – Дарк уже опустил свой топор на голову пса, кроша его череп. Он как во сне видел, как падают его товарищи, но стоял и смотрел на неё – такую холодную такую красивую.

– Иди ко мне… – донесся до него шепот. Дарк развернулся и вышел из Храма. С тех пор он часто приходил сюда, в Храм. Заходил и молча стоял. Немезида сидела в кресле. Псы дремали на полу у ног хозяйки. Никто ничего не говорил. Воин и Королева. Такие далекие и разные. Однажды ночью он проснулся от шепота, словно кто – то звал его. Дарк сел в кровати. Жена спала, по её губам скользила улыбка, видимо ей снилось что – очень хорошее. Мужчина поднялся и вышел из дома. Его неумолимо тянуло в храм.

– Иди ко мне… – явно доносилось с той стороны. Дарк решительно направился к храму. Войдя, он увидел уже привычную картину – Немезида в кресле, у ног собаки. Все как всегда, но что – то изменилось. Одежда – пронеслось в голове мужчины. На ней практически не было одежды. Только легкая полупрозрачная туника покрывала её тело.

– Иди сюда. Иди ко мне, воин… – прошептала Немезида. Дарквольф сделал шаг и замер:

– Нет! – вдруг решительно произнес он.

– Ты пожалеешь… Ты ещё придешь ко мне и будешь молить о любви… – словно шипение змеи донеслось вслед.

Утром он проснулся с тяжелой головой и тревогой в сердце. Весь день всё валилось из рук. Жена с тревогой посматривала на него, но как всегда молчала. С наступлением темноты тяжелое предчувствие усилилось. Перед сном поцеловав детей, Дарк тщательно закрыл ставни и двери.

– Дарквольф… иди ко мне… Я жду тебя… – шепот поднял мужчину с кровати. Как зомби он направился в храм. Немезида сидела в кресле. «Куда делись собаки?» – подумал воин и поглядел на королеву. Одежды на ней не было.

– Иди ко мне… – сладким голосом произнесла она. И мужчина не смог устоять. Как дикий зверь, кинулся он к девушке, на ходу срывая с себя одежду. И два тела слились на холодном каменном полу храма.

Дарк пришел себя. Всё еще стояла ночь. В храме никого не было. Одевшись, мужчина направился домой. Уже на подходе к деревне на него нахлынуло чувство тревоги. Стояла зловещая тишина. Даже собаки не лаяли. Опромертью кинулся он домой. Двери были открыты настежь. Чувство животного страха накатило на мужчину. Еле передвигая ногами, он вошел в дом. Запах крови резанул сознание. Запах крови. Кровь была повсюду – на полу, стенах, на мебели. Дарк открыл дверь спальни. На кровати лежало растерзанное обезображенное тело его жены. Мужчина кинулся в комнату детей и, остановившись, застыл на пороге – на полу, в свете наступающего утра, прямо у его ног лежала голова его младшего сына. По всей комнате были раскиданы остатки его детей. И кровь. Все в крови. Дарк опустился на колени. Хриплый крик рвался из груди. Мужчина сначала застонал. Потом завыл. И потом нечеловеческий крик разорвал сонное утро. Воин, шатаясь, шел по деревне. Он заходил в дома и везде видел одну и ту же картину – растерзанные, разорванные тела людей, кровь и следы огромных когтей. Незаметно для себя он оказался у дверей храма. Толкнул дверь и вошел во внутрь. Собаки с окровавленными мордами и лапами спали. Немезида лежала на шкурах на полу. Еле заметным движением поманила к себе воина. Дарк молча опустился рядом с ней.

– Ты убила их… – прошептал он.

– Нет. Их всех убил ты, мой любимый. Убил потому что любишь меня.

– Неет… Я ненавижу тебя… – тихим, безжизненным голосом сказал мужчина. Руки девушки ласкали его. Гладили по голове. И тут воин с ужасом увидел, как появляется на теле шерсть, руки превращаются в лапы с огромными когтями. Тело разрывала боль. Стены храма кружились в бешеном танце. На полу перед ним лежала обнаженная девушка и злая, но невероятно красивая улыбка скользила по её губам, проникая глубоко в сознание, сердце воина и лишая воли. Огромный черный пес сидел у ног своей королевы. Немезида сидела в кресле и с усмешкой смотрела на группу воинов, вошедших в храм. Язычком проведя по ярким губам, она тихо прошептала:

– Милый, они хотят убить нас. Но я знаю, что ты не дашь в обиду свою королеву – и ласково потрепала между ушей своего защитника.

– Бой! – раздался голос лидера группы, и воины кинулись к трону королевы. Его королевы. Огромный черный пес кинулся на воинов, нанося удары чудовищной силы направо и налево.

История одного побега

Васька и Маришка сидели на дне каменного колодца. Как они сюда попали? Да как попадают в плен? Банально. Были в башнях. Всё как всегда. Да приспичило их по нужде по маленькой. Обычное дело. Только в кусты отошли. Только присели, как Васька возопит нечеловеческим голосом – (цензура)!!!!! Мари и забыла, зачем сюда пришла.

– Вась, ты че? – закричала Мари.

– Пи… Пи… Пи…!!!!! орала Васька. Мари наклонилась, и от ужаса глаза полезли на лоб – на попе Васьки висел… капкан… Даже не капкан, а так – капканчик на мышь, но выглядело это настолько нереальным, нелепым, что слов не было.

– Не ори, я сейчас тебя освобожу – сказала Мари.

– Манюня! Сзади! – закричала Васька, и удар по башке заставил забыть о больной попе и мир погрузился в спасительную темноту. А очнулись они обе уже здесь – в колодце. Высоко в небе мерцали звезды. Мари сидела и мотала головой. Васькина попа болела нестерпимо. Одно радовало – враги штаны ей одели.

– Вась, как думаешь – нас убьют? – тихо спросила Мари.

– Хотели бы убить – убили бы еще там, а не тащили бы нас сюда – ответила Васька.

– Тоже верно. Значит, будут выкуп просить – все также тихо сказала Мари.

– Давай попробуем поспать. Утро вечера мудренее – сказала Васька и свернулась клубочком на каменном полу. Мари положила голову ей на бок:

– Очень больно, Вась?

– Та терпимо, спи, Манюнь – сказала Васька зевая. Девушки погрузились в тяжелый сон – забытье.

Осторожный солнечный луч скользнул по лицу Мари и она открыла глаза. Васька щупала стены:

– Пипец, гладкие какие камни – бормотала Васька.

– Вась, ты че? Бежать что ли собралась? – сонно спросила Мари.

– Ну да. Че думаешь, гнить тут буду? Медики помощь мне оказывать явно не собираются, а попа болит. Начнется заражение и все – каюк мне тогда.

– Нам не вылезти отсюда. Нужно че нить придумать, чтоб нас на поверхность вынули. А там видно будет, что и как – задумчиво произнесла Мари.

– Эээй!!!!! Наверху! Вытащите нас! Моей подружке плохо! Умирает! – начала кричать Мари. В дыре появилась чья – то морда:

– Че орешь? – раздался грубый голос.

– Вытащи нас! Есть хотим! Пить хотим! Да и медик подруге нужен! – продолжала кричать Мари. Васька корчила смешные рожицы и типа стонала. Сверху кинули веревку:

– Держитесь, если хотите наверх – произнес все тот – же грубый голос. Девушки вцепились в веревку и медленно стали подниматься к спасительной дыре. Воин наверху тянул их и кряхтел:

– И кто бы мог подумать, что девушки могут быть такие тяжелые.

– Центнер не предел, есть к чему стремиться – хихикала Васька.

– Тише ты, не зли его, а то бросит нас обратно – шипела на неё Мари. Когда головы девушек показались над уровнем колодца, они руками вцепились в края и вылезли на землю.

– Только без глупостей, а то зашибу – сказал их охранник. Девушки огляделись – лагерь южан был пуст, видимо все были на каком – нибудь сражении и только этого воина оставили сторожить их.

– Ты че? Какие глупости? Нам бы поесть и рану обработать – жалобливо сказала Мари, а Васька застонала так натурально, что даже воин сморщился от боли за неё.

– Вот – воин положил перед ними нехитрые зелья – лечитесь.

– Ты бы отвернулся, все – таки мы девушки стеснительные – сказала Мари, а Васька застонала еще громче.

– Че я, задницы баб не видел – пробормотал воин, но отвернулся. Этого только и ждали девушки. Схватив с земли дубину, Васька огрела ей воина. Тот мешком упал, издав хрюкающий звук.

– Ты его не убила? – Мари наклонилась и послушала, дышит ли воин.

– Ниче ему не будет – сказала Васька.

– Всё. Линяем отсюда, пока его друзья не вернулись! – закричала Мари. Неподалеку паслась мантикора – маленький дракон, служащий варварам для перевозки грузов и не дальних поездок. Девушки взобрались на спину дракона и поспешили прочь из вражеского лагеря.

– Ой! Ой! Че ж подушки то нет никакой! Больно же! – взвизгивала Васька на каждой кочке.

– Терпи, моя хорошая. Скоро будем дома – успокаивала подругу Мари. Силуэт всадниц всё уменьшался и уменьшался и, наконец совсем исчез из виду…

– Ты ток никому не говори, как мы в плен попали, засмеют… И дружный смех взвился в воздухе и растаял…

Осколки Времени

Если бы было возможно вернуться в прошлое… Хотелось бы на миг вернуться в мой день рождения 19… года. Где за столом большая, дружная семья. Мама и папа. И сестры. И я. Мне 6 лет. Вернуться, чтобы сказать им, как сильно я их люблю. И что это самый счастливый день в жизни. День, когда все еще живы. Но это невозможно.

Развенчаны вожди. Срывает время маски. Легенды давних лет хранимы небесами. Но мы уже давно не верим в сказки, всё потому, что сказки пишем сами.

На раскопках древнего кургана, Где история лежала под ногами, Найден был сундук потертый старый, В нем сосуд и рядом с ним пергамент.

А когда зажглись на небе звезды и вокруг костра сидели люди, старичок, из местных, старый очень, произнес – сосуд вскрывать не будем. Почему? Ведь это интересно. Может там хранится чья – то тайна. Старичок спросил – хотите честно?

Расскажу вам старое преданье.

Давненько это было. Деревня стояла тут варварская. И жили – были муж да жена. Хорошо жили, счастливо. Жена ждала ребенка, муж промышлял охотой. Ну, или воевал. Варвары народ горячий, без войны тошно им, видать было. Так вот пришло время бабе рожать, мучилась, бедняжка долго, но в ночь полнолуния родила сына. А днем, когда солнце стояло в зените еще одного. Так вот который ночью родился, был темненький такой весь, смуглый, волосы черные, глаза черные. А тот, который днём родился, был беленький – светлые волосы, глаза серые и кожа белая. Чудно, право. Так их и назвали – Черногор и Белогор. Парни росли здоровыми, крепкими. Вот только постоянно соперничали между собой во всем. У кого друзей больше, у кого меч лучше, кого мать с отцом больше любят. И чем старше становились, тем больше отдалялись братья друг от друга. И ни уговоры матери, ни крепкие слова отца, ни мудрые беседы старейшины на них не действовали. Во всех семьях то, где детей много было, все как – то вместе старались держаться, а эти как дикие волчата друг на друга смотрели. Наступил день их восемнадцатилетия. Ночью ураган поднялся страшный, народ из дому носа не казал, ток кто – то видел, как Черногор стоял у священных камней, что за деревней были. Стоял и кричал глядя на луну. Слов то, конечно никто не разобрал, но само по себе это жутко было. А днем жара разошлась не на шутку. Солнце палило так, что всё вокруг дымилось. И на том же месте за деревней стоял уже Белогор и чего т тоже кричал. Что уж это было такое, никто не знает. Только после дня рождения братья из отчего дома ушли. Каждый себе отдельную хижину построил на разных сторонах деревни. И повелось с того дня, как где пересекутся братья, так сразу непогода на деревню обрушивалась. То снег повалит, что белого света не видно. Или дождь как из ведра, иль ураган налетит. Правда, надо сказать, что в любых сражениях братья вместе держались, спина к спине. Прикрывали друг друга. А потом снова расходились, словно незнакомы. Мать то поначалу переживала шибко, а потом смирилась. И вот надо ж такому случиться было – девку полюбили то одну и ту же. Оксанка, местная красавица. Братья совсем головы из – за неё потеряли. А она, зараза, обоим улыбалась да глазки строила

– Не могу, говорит, выбрать я одного из вас, оба вы мне любы. Ну тогда братья порешили биться насмерть, кто победит, тому Оксанка и достанется. Вот сошлись Черногор и Белогор в чистом поле, что тут началось то. То дождь, то снег, то буран, то жара. Тучи на небе то сойдутся, то ни облачка. Жители деревни ставни боялись открыть. День бились братья и ночь. Силы то равные. И усталости они не чувствуют. И непогода их не берет. Вдруг слышат крик, то Оксанка бежит и кричит – не люблю я вас, кричит, я Алешку люблю из соседней деревни! Парни то как услышали это, так и застыли на мгновение. Только боевые инстинкты то сработали – у одного рука дернулась, второй ответил, так и упали братья друг друга мечами проткнув. И сразу всё стихло. Тучи разошлись. Погода хорошая установилась. Люди из домов повысыпали. Мать с отцом молча подошли. Братьев так и сожгли вместе. А прах их запечатали в сосуд и пергаментом обвернули. На том пергаменте написано – вместе пришли, вместе и ушли. Сосуд с пергаментом положили в сундук, а сундук закопали среди священных камней. Вот такая вот история. Чего еще скажу – не надо открывать сосуд и тревожить прах братьев. Неизвестно какие силы выпустим наружу.

Догорал костер, мерцали звезды, кто то спал, а кто – то сказку слушал. Мда – сказал один – всё так непросто. Не тревожьте братьев спящих души. Археологи задумчиво сидели, А старик сказал – пора до хаты. Долго молча вслед ему глядели молодые парни и девчата. А наутро, взяв с собой лопаты, прихватив сундук с преданьем древним, закопали там, где был когда – то, Каменный алтарь, что за деревней.

История не терпит пустоты. И мы готовы верить в невозможное,

Когда в сомнениях стоим у той черты, Что делит настоящее и прошлое. И часто многое готовы мы отдать, Чтобы вернуть всё то, что потеряли. Увы, не повернется время вспять,

Как сильно мы того бы не желали. И лишь читая летопись времен, Ныряем в мир, до нас другими прожитый. Среди событий, дат, среди имен находим что – то общее, похожее. История не терпит пустоты, И окунувшись с головою в прошлое, все мы хоть раз – и я, и он, и ты, летим во времени, поправ всё невозможное.