Текст книги "Возвращение к жизни. Как один человек может изменить судьбу семьи"

Если спросить Василия Михайловича, болел ли кто-нибудь из родственников алкоголизмом, он ответит «нет». Дед по отцу умер рано, в 32 года: выпитый им самогон вызвал желудочное смертельное кровотечение, что и привело к смерти. Больше Василий ничего о нем не знает.

Отца своего Василий тоже не считает алкоголиком, хотя тот часто выпивал. Сын помнит, что пьянство отца особенно досаждало ему в 15–17 лет. Подросток всегда нуждается в руководстве, в примере поведения мужчины в семье. У Василия же сложились об этом далеко не идеальные представления.

Мальчик тайком выливал из бутылок самогон – это была единственная доступная для него форма протеста против пьянства отца. По-видимому, у того был сильно выражен синдром похмелья, поскольку наутро после выпивки он «весь трясся». Правда, отец Василия при всем том был отличным работником, но это обстоятельство не противоречит диагнозу «алкоголизм».

Сам Василий с юных лет был образцовым молодым человеком: трудолюбивым, покладистым, дисциплинированным, аккуратным. В армии он служил отлично. Учился немного, окончил восемь классов, затем курсы киномехаников, курсы шоферов. Его везде ценили за старательность. В 21 год Василий женился. Семейная жизнь складывалась удачно. Но в 24 года он начал выпивать, и спустя каких-нибудь три-четыре месяца пил уже довольно часто. Через два года его суточная доза составляла две бутылки водки.

Удивительное дело: чем больше пьешь, тем меньше веселья и больше раздражительности, злобы. Василий, прежде такой спокойный и покладистый, начал бить жену. Его подросший сын тоже стал участвовать в драках, заступаясь за мать.

Итак, история повторилась: точно так же когда-то сам Василий Михайлович защищал свою мать от побоев отца. Лишь в 36 лет он впервые обратился в больницу для лечения. Ему поставили диагноз «алкоголизм II–III стадии».

У них с женой два сына: Сергею 13 лет, Алеше – 9. Учатся они неважно. В школе не знают, что их отец болен алкоголизмом, ведь эта «неприличная» болезнь является в глазах общества позором. Помимо трудностей в учебе, у мальчиков еще одна проблема – плохие отношения со сверстниками: Сергей и Алеша боятся приглашать приятелей домой, опасаясь, что ребята застанут там очередной скандал. Дети не знают других способов решения конфликтов, кроме ссор и кулаков – ведь они часто становятся свидетелями конфликтов между отцом и матерью.

Итак, пример этой семьи позволяет сделать вывод, что алкоголизм встречается у мужчин третьего поколения в роду по вертикали и отражается на представителях четвертого. Сходство между внутрисемейными отношениями во всех поколениях заключается в том, что конфликты решаются с применением агрессии как физической (драка), так и словесной (ругань).

Агрессия при решении любых споров – это характерная особенность семей алкоголиков. Учтем, что подобное сочетание (алкоголь + агрессия) свойственно людям не только легковозбудимым, с неустойчивым характером, тем, кого с юности считали хулиганами, но и очень покладистым. Из этого заключения вовсе не следует, что каждый больной алкоголизмом мужчина непременно бьет жену и детей. Однако подобное происходит достаточно часто в нескольких поколениях одной семьи.

Полина выросла в семье, где отец ругал и бил мать. Он почти каждый день напивался, а жена терпела, молчала или, по крайней мере, не упрекала мужа слишком резко. Ее жизнь завершилась трагически. Долгие годы она покорно сносила пьянство мужа, а в 48 лет начала выпивать сама, причем много и часто. В 50 лет она, пьяная, утонула в реке. Жизнь с мужем-апкоголиком, собственное пьянство обернулись для нее самоубийством.

Хотя ее саморазрушающее поведение началось гораздо раньше, когда она не воспротивилась жестокому обращению с собой и позволила мужу сделать из себя «жертву».

Как судьбы родителей определяют судьбу детей? Здесь действуют свои законы и правила. Нельзя посчитать случайностью тот факт, что из четырех детей этой несчастной женщины, заболевшей алкоголизмом, и ее мужа, давно страдавшего той же болезнью, один сын также стал алкоголиком, другой, наоборот, – абсолютным трезвенником (он даже не начинал пить, что его и спасло), а две дочери вышли замуж за пьяниц. Таковы типичные судьбы людей, выросших в семьях алкоголиков: они либо сами страдают той же болезнью (что чаще бывает с сыновьями), либо вступают в брак с алкоголиком (что происходит с дочерьми), либо избегают болезни путем полного отказа от алкоголя.

Итак, Полина – дочь больных алкоголизмом. Из родительского дома она вышла со всеми признаками созависимости: низким, как у матери, уровнем самоуважения, готовностью терпеть жестокое обращение, «ублажать» других, заботиться о близких в ущерб себе. Девиз таких женщин – «быть нужными» другим.

И Полина встретила человека, которому оказалась «нужна». Правда, Валерий до свадьбы неоднократно выпивал, но какая девушка обращает на это внимание перед замужеством? Ему же «нужна» была именно Полина с ее готовностью стать «жертвой». Если есть желающие сносить обиды, обидчик всегда найдется. Их браку способствовало еще одно очень важное обстоятельство: Полина раньше встречалась с другим молодым человеком, который затем ее оставил. Если бы девушку спросили, не потому ли она поспешила выйти замуж за Валерия, что ее бросил жених, она, несомненно, ответила бы: «Нет».

Думается, что именно душевный кризис, пережитый Полиной, когда она почувствовала себя брошенной и очень одинокой, подтолкнул ее скорее прислониться к кому-то.

С чего началась совместная жизнь Полины и Валерия? С того же, с чего она начиналась у их отцов и матерей. В обеих семьях существовали алкогольные традиции. Валерий, хотя и разнимал родителей, защищая мать от побоев и оскорблений отца, и возмущался их пьянством (оба они, как и родители Полины, были больны алкоголизмом), однако вскоре после свадьбы начал оскорблять собственную жену и продолжал это делать все пятнадцать лет супружеской жизни. Полина заботилась о детях (у них два сына), а Валерий ежедневно пил. Она работала, а он пропивал деньги и вещи. Она оплачивала его долги, а он временами поднимал на нее руку. Когда Полина поступила на вечернее отделение колледжа, муж заявил, что пьет именно из-за ее отсутствия по вечерам, и она бросила учебу. Самое удивительное, что их взаимоотношения не улучшились даже в те три месяца, когда Валерий – единственный раз за 15 лет – перестал пить. Он посчитал, что состояние трезвости дает ему право еще больше унижать и попрекать жену.

Никитка, шестилетний сын Полины и Валерия, проснувшись утром, сразу спрашивает:

– Мама, а папа еще трезвый?

– Да, сынок, вставай. Папа еще трезвый.

В этом «еще» заключается весь ужас их жизни: папа не бывает пьян только короткий миг. На устойчивую, долгую трезвость надежды уже нет.

Мы рассуждали с Полиной о ее жизни. В первую очередь она подчеркнула, что всю жизнь как бы возводила мужа на пьедестал, буквально вилась вокруг него, стараясь угодить, задобрить, заслужить любовь и похвалу. Но чем усерднее она старалась, тем хуже был результат. Муж все сильнее распоясывался, и ей приходилось выносить все больше унижений. От развода ее удерживало чувство стыда, страх перед мнением окружающих.

Поведение Полины представляет собой полный отказ от собственной личности. Каждый человек может выбрать, кем быть в этом мире. Если он сам считает себя «жертвой», то окружающие будут обращаться с ним как с «жертвой». Никогда нельзя позволять другим унижать себя до такой степени, какую допустили по отношению к себе Полина и ее мать.

Семья Жанны еще очень молодая. Жанна год как состоит в супружеских отношениях с молодым человеком, которого я буду здесь называть Игорем. Недавно она потеряла во время беременности ребенка. Игорю 23 года. Пьет он в течение трех лет, при любой возможности, то есть три-четыре дня в неделю. За два года он сменил четыре места работы, в течение последнего года не работает.

Игорь занимает главное место в жизни Жанны, его интересы для нее намного важнее собственных, поэтому на приеме у меня она в течение двух часов говорила только о нем. Все мои попытки расспросить Жанну о ее самочувствии, взглядах, мнениях, планах, о степени удовлетворения ее потребностей в этом супружестве не имели успеха. Она постоянно переводила разговор на Игоря.

Рассказы Жанны характеризовали его только с плохой стороны. Игоря ничто в жизни не интересует, в том числе и Жанна. Пьяный, он уже не раз поднимал на нее руку; на ее лице даже остался след. Он ни разу не навестил Жанну, когда та лежала в больнице. Ее сообщение о беременности, просьбы бросить пить ради будущего ребенка абсолютно не повлияли на Игоря, не заставили его изменить свое поведение. Жанна определила свое состояние так: «Я и с ним не могу, и без него не могу». Мне кажется, что вторая часть ее утверждения более верна, чем первая.

Жанна пришла ко мне с тремя вопросами:

1. Страдает ли Игорь алкоголизмом?

2. Как заставить его бросить пить?

3. Какие дети могут у них родиться?

Разумеется, ставить диагноз заочно рискованно – можно совершить ошибку. В данном случае не так важно, есть ли у Игоря патологическое влечение к алкоголю (стержневой симптом алкоголизма), ведь пьет он каждый день и всегда сильно напивается. Игорь утверждает, что может бросить, если захочет, однако на протесты жены не обращает никакого внимания. Полагаю, что он все же болен, но главное для меня в этом случае – состояние Жанны.

Она отказалась от собственных интересов и потребностей и живет только реакциями на поведение Игоря, представляющееся ей ужасным. Цель ее жизни – сделать Игоря лучше, а если быть совсем честной, то добиться от него признания. Жанна недоумевает, почему Игорь ее не ценит. Главное ее стремление – переделывать других путем полного отказа от собственной личности, ложного «самоотречения», беспредельной «самоотверженности».

Такой путь очень опасен: он ведет к саморазрушению, так же, кстати, как и алкоголизм Игоря. Жанна испытывает к Игорю не любовь, а скорее патологическую привязанность, которая протекает как болезнь, все время усугубляясь, и так же, как болезнь, может привести к тяжелому, даже смертельному исходу.

У Жанны нет собственных, не связанных с Игорем чувств, мыслей. Она охотно подтверждает, что постоянные размышления о нем ей неприятны и даже мучительны, но избавиться от них она не может. В свои 18 лет Жанна не думает ни о настоящем, ни о будущем. Она не планирует освоить профессию и работает оператором на какой-то несложной машине. А ведь она отлично училась в школе, хорошо знает английский язык. Заботы об Игоре поглотили всю ее энергию, не оставив сил на собственное развитие.

В женщине, которая сидела передо мной, от Жанны осталась лишь оболочка. Все пространство ее души целиком было занято Игорем. Смысл ее жизни в том, чтобы услаждать его, Игоря. Своими же потребностями во внимании, уважении, признании, заботой о собственном здоровье, духовном росте она пренебрегает. Главный вопрос, определяющий ее существование: «Игорь, я тебе нужна?»

Жанна – дочь алкоголика. Кстати, муж впервые привлек ее внимание тем, что внешне отдаленно напомнил ей отца. Игорь – также сын алкоголика, который погиб в тюрьме, отбывая второй срок заключения. Жанна крайне созависима. Ее характер сложился под влиянием совместной жизни с отцом-алкоголиком, и трудное супружество было для нее неизбежно.

Часть 3. Созависимость

Созависимыми являются:

♦ люди, которые находятся в браке с больным зависимостью;

♦ родители, взрослые братья и сестры больного;

♦ люди, имеющие одного или обоих родителей, больных зависимостью;

♦ дети и взрослые, которые выросли в эмоционально репрессивных семьях.

Созависимый – это человек, который полностью поглощен желанием управлять поведением другого и совершенно не заботится об удовлетворении собственных жизненно важных потребностей. Одним словом, созависимость – в известном смысле это отказ от себя.[4]4
  О так называемой «зависимости от любви» подробно рассказано в моей книге «Когда любви „слишком много“». М.: Никея, 2019.


[Закрыть]

Проявления созависимости

«Мне важно, чтобы они – муж и дети – были в порядке. А я сама как-нибудь обойдусь».

Низкая самооценка – основная, фундаментальная характеристика созависимых людей, на которой основываются все остальные признаки. Созависимые о себе не думают, не воспринимают себя как людей ценных, достойных всяческого уважения. Иначе как бы жена алкоголика допустила, чтобы муж поднимал на нее руку? Причем не один раз, а систематически?

Такие женщины обходятся без любви, спокойствия, радующих здоровых взаимоотношений. Низкая самооценка созависимых как будто приглашает в их жизнь боль, страдания, испытания. Они вступают в трудные взаимоотношения, многое терпят в проблемном браке, сохраняют верность тем людям, которые часто не заслуживают такой преданности.

Однако иногда созависимые жены больных алкоголизмом выглядят так, как будто желают продемонстрировать свое превосходство над другими. Это не более чем дымовая завеса, сверхкомпенсация недостающего самоуважения. Чувство собственной низкой ценности требует сравнивать себя с другими и казаться лучше, чем они.

Формула здоровой оценки очень простая: я – не хуже других, но я и не лучше других. Первую часть формулы жены зависимых больных не замечают. Она лишает их того инструмента, с помощью которого они выживают при недостатке любви к себе. Часто созависимым требуется постоянно доказывать свое превосходство над другими, в первую очередь над мужем, чтобы выжить с критически низкой самооценкой.

Отсюда вытекает потребность осуждать, подчеркивать негативные стороны других. «Я лучше его, я не совершаю тех безобразий, на которые он способен».

Лишь в процессе выздоровления от созависимости к ним приходит ясное понимание: «Я не люблю себя. Когда же я начну относиться к себе с уважением?» Мой ответ таков: «Начните сейчас».

Помните: вы не хуже других, но и не лучше других.

«Весь смысл моей жизни – это мои мужчины. Я встаю утром раньше всех, все у меня готово к тому времени, когда они проснутся. Я даже зубную пасту им на щетки выдавливаю. Они встают, умываются, а я в это время постельки заправлю, и мне хорошо. Лишь однажды они сказали мне „спасибо“, и мне этого достаточно».

Созависимые зависят от внешних оценок, от взаимоотношений с другими, хотя они слабо представляют, как люди должны к ним относиться.

Из-за низкой самооценки созависимые могут постоянно критиковать себя, но не переносят, когда это делают другие. Тогда такие люди становятся самоуверенными, негодующими, гневными.

Созависимые не умеют принимать комплименты и похвалу должным образом. Комплименты могут даже усиливать у них чувство вины или своей неадекватности. В то же время у них портится настроение из-за отсутствия такой мощной подпитки чувства своей самоценности, как «словесные поглаживания». В глубине души созависимые не считают себя достаточно хорошими людьми, они испытывают чувство вины, когда тратят на себя деньги или позволяют развлечения.

Созависимые говорят себе, что они ничего не могут сделать как следует, и очень боятся совершать ошибки. В их сознании и лексиконе доминируют многочисленные долженствования – «я должна», «ты должен». «Как я должна вести себя с мужем?», «Что мне делать с дочерью-наркоманкой? Пока я заперла ее в комнате и отключила телефон», – вот вопросы, которые обязательно задают психотерапевту созависимые.

Созависимые стыдятся пьянства мужа или наркомании сына или дочери. Эти проблемы они хранят как большой секрет семьи. Созависимые родители наркоманов держат свои проблемы в тайне не только от друзей и знакомых, то есть от внешнего мира, но они пытаются скрыть их и от родных. «Разве я могу сказать своей матери, что мой сын, ее единственный внук, – наркоман? Это убьет маму». А в это время бабушка наркомана уже сама узнала о болезни внука и страдает от того, что не может открыто говорить с дочерью на эту тему.

Низкая самооценка движет созависимыми, когда они стремятся помогать другим. Поскольку они не верят, что могут быть любимыми и ценными сами по себе, они пытаются заработать любовь и внимание других. Так они становятся незаменимыми в семье, вернее, думают, что они незаменимы.

Не уважая себя, созависимые подливают топлива в вечный двигатель. Отвращение к себе, привычку не ценить или обесценивать себя, не заботиться о себе, резко критиковать себя, ничего хорошего о себе не думать созависимые вынесли из детства, из родительского дома.

Теперь в созданной ими собственной семье они продолжают относиться к себе так, как к ним относились значимые близкие люди, чаще всего мать и отец. И повторяется тот же цикл. Если мы не умеем любить себя, то не можем научить этому и своих детей. Им нужно показать, что человек может заботиться о себе. Я верю, что этому возможно научиться, и начать стоит прямо сейчас.

Мы можем проснуться утром и сказать себе: «Я заслуживаю того, чтобы этот день был для меня хорошим». Мы можем каждый день спрашивать себя: «Что сегодня я могу сделать для себя, чтобы выразить бережное, нежное, мягкое отношение к себе?» Мы можем любить других людей и позволить им любить нас.

Уважайте себя, любите себя. А если вы снова начнете обращаться с собой как с недостойным чело веком, остановитесь и постарайтесь переменить прежний образ мыслей.

«Очень прошу помочь моему горю: нет больше сил так жить дальше. У нас с мужем двое детей, шести и трех лет. Дети нормальные, а вот отец их пьет. И чем дальше, тем хуже и хуже. Я не могу больше по возвращении с работы изо дня в день видеть одну и ту же картину – муж пьяный, в доме беспорядок. Не могу дышать этим воздухом. Сын все видит и слышит, будет брать пример с отца. Стоит мне понервничать, сразу начинаются головные боли и прочие болезни».

Страдания этой женщины велики. В таком молодом возрасте ее одолевают «все прочие болезни». Легко предположить, что они вызваны стрессом. Она живет в большом напряжении чувств.

В большей или меньшей степени то же самое происходит со всеми женами алкоголиков – высокий накал негативных эмоций и частые психосоматические болезни[5]5
  «Псюхе» – душа, «сома» – тело. Психосоматические болезни – телесные страдания, вызванные тяжелыми душевными переживаниями.


[Закрыть].

Болеть, страдать и душевно, и телесно – типично для жены алкоголика. У этих женщин – огромный талант страдать. Может быть, они сами наказывают себя? Ведь они часто испытывают чувство вины. А когда чувствуешь себя виноватой, то неосознанно можешь наказывать себя. Или страдания им необходимы, чтобы оправдать стремление к неудаче? Может быть, мы страдаем и верим, что таким путем зарабатываем себе счастливое будущее?

Тело и душа связаны между собой прочнее, чем мы можем себе представить. Если забросить чувства, не проживать их и не выражать вовне, не осознавать, что ты чувствуешь, можно заболеть телесно.

«Я давно уже никак себя не чувствую. Вот приду домой, увижу, в каком состоянии муж, тогда и буду знать, в каком я состоянии».

Ситуация в семье, где есть больной алкоголизмом, сложна и болезненна для всех членов семьи. Да что там говорить – люди живут в аду! Но почему эта страдающая женщина не может назвать свои чувства? Почему она ставит саму возможность определения своих чувств в зависимость от состояния мужа?

Пожалуй, в этом «никак себя не чувствую» кроется разгадка вопроса. Речь идет об отказе от чувств. В слишком болезненной ситуации не чувствовать легче, чем чувствовать. Это своего рода «обезболивание», «наркоз» без медикаментов. Значит, речь идет о защитной реакции, способе выживания. Какой ценой? За счет отказа от себя или важнейшей части себя.

Почему жена алкоголика «деревенеет» и становится равнодушной к себе? Потому что живет в условиях запредельного, непереносимого страдания. Чтобы выжить, необходимо обезболить страдания. Отказ от чувств – ее «анестезия», «заморозка». Вспомним, как обезболивание помогает нам перенести страх и боль от удаления зуба.

Отказаться чувствовать – значит отказаться быть. Быть самим собой. А заодно отказаться быть удовлетворенным жизнью.

«На работе громче меня никто не смеется, ярче меня никто не одевается. Я делаю все это для того, чтобы никто не узнал, какой кошмар творится у меня дома».

Среди жен алкоголиков встречаются и такие реакции – она чувствует одно, а показывает другое. Эта женщина лишает себя возможности выражать свои истинные чувства. Но речь идет не о том, чтобы непременно рассказывать коллегам, что у нас происходит дома. На работе надо работать.

У этой женщины перекрыты каналы выражения чувств. Она как будто прокладывает ложные отводные пути, чтобы спутать картину. Результат будет столь же разрушительным. На что уходят ее силы? На подавление, на сокрытие истинных чувств. Она скрывает их не только от людей, но и от себя. Для ее здоровья было бы полезнее прожить эти чувства, а она идет на работу, как в бой, с опущенным забралом.

Живая душа всегда что-то чувствует. Если мы убиваем чувства, мы убиваем душу. Подавленные чувства блокируют нашу энергию. Вспомните, как много дел мы можем сделать в хорошем настроении, и наоборот, оказавшись во власти постоянно подавленных чувств, мы не в состоянии совершить то, на что способны, а значит, останавливаемся в своем внутреннем росте. Это процесс саморазрушения.

Отказ от реальных чувств, их перекручивание и искажение имеет цель – выжить в трудных обстоятельствах. В горе некоторые из нас каменеют. Поэт сказал об этом так:

 
Где тут спрятаться? Куда?
Тихо входит в жизнь беда,
Всех спасает, как всегда,
От страданий слепота –
Лучший друг здоровья[6]6
  Н. М. Коржавин. «На скосе века». http://proflib.com/chtenie/108479/naum-korzhavin-na-skose-veka-30.php


[Закрыть].
 

За время жизни с алкоголиком у его жены повышается выносливость к эмоциональной боли. Если бы в первые дни или недели замужества ей сказали, что ее ждут измены, унижения, скандалы, она бы вскричала в ужасе: «Я этого не вынесу!» А вот живет же и выносит. Это явление напоминает мне один из симптомов алкоголизма, который называется ростом толерантности. По мере прогрессирования болезни больной может выносить все большие и большие дозы алкоголя. Так и его жена становится способной переносить все большие и большие страдания, но – до определенного предела.

Наступает время полной непереносимости того, что причиняет страдания. Алкоголик пьянеет от одной рюмки, а его жена при намеке на прежние страдания впадает в состояние эмоционального «опьянения». У нее возникает сильная реакция – сильнее, чем ситуация того заслуживает.

Мир, в котором живут созависимые, давит на них, неясен им, полон тревожных предчувствий, ожиданий плохих известий. В этих обстоятельствах созависимые становятся все более затвердевшими и усиливают свой контроль. Они отчаянно пытаются удержать иллюзию построенного ими мира.

В эмоциональной палитре созависимых, наряду со страхом, видны и другие тяжелые эмоции: тревога, стыд, вина, затянувшееся отчаяние, паника, гнев, ненависть, негодование и даже ярость.

При этом благодаря одной из особенностей человеческой эмоциональной сферы – обнубиляции чувств[7]7
  Обнубиляция чувств – непонимание или искаженное восприятие собственных чувств, переживаний и тенденций.


[Закрыть] – они затуманиваются, становятся трудноразличимыми или даже неразличимыми вовсе. Поэтому созависимые женщины часто говорят: «Я стала деревянной, мертвой».

Порой жизнь созависимых протекает так, как будто она и не воспринимается всеми чувствами. Созависимый человек находится не в фокусе своего сознания. В центре его болезненного внимания – зависимый больной. Созависимые даже иногда думают, что не имеют права на собственные чувства, они готовы отречься от своего чувственного опыта.

Созависимые привыкают к искажению чувств. Еще в родительском доме они усвоили, что можно испытывать лишь приемлемые, «разрешенные» чувства. Созависимая жена хочет видеть себя доброй, любящей, но на самом деле она охвачена гневом или даже негодованием в связи с пьянством мужа. В результате гнев превращается в самонадеянность, самоуверенность. Трансформация чувств происходит незаметно, подсознательно.

Тяжелые чувства очень сильны, поэтому они могут распространяться на других людей, в том числе и на врача. У созависимых легко возникает ненависть к себе, которую они проецируют на ближних в порядке психологической защиты. Сокрытие стыда, ненависти может выглядеть как надменность и превосходство над другими. Это еще одна трансформация чувств.

У созависимых людей как будто утрачены навыки понимания своих чувств. Они могут не заметить реально надвигающуюся опасность. Они слишком поглощены тем, чтобы потворствовать желаниям других людей, и, может быть, поэтому утратили ощущение самих себя.