Текст книги "100 знаменитых людей Украины"

Довженко Александр Петрович
(род. в 1894 г. – ум. в 1956 г.)

Выдающийся кинорежиссер, сценарист, документалист, писатель, художник, педагог. Один из основоположников украинского кинематографа, зачинатель жанров авторского кино и киноповести. Теоретик искусства. Народный артист РСФСР. Художественный руководитель Киевской киностудии художественных фильмов, которая с 1957 г. носит его имя. Награжден орденами Ленина (1935 г.) и Трудового Красного Знамени (1955 г.). Лауреат трех Сталинских, Ленинской и Государственной премий.

Когда-то Довженко сказал: «Мои картины похожи на яблони – хорошо потрусил, набрал 500 яблок, плохо – упало штук 10». В его время немногим были по вкусу эти плоды, да и сейчас, в эпоху массового кино, по мнению киноведа Неи Зоркой, «он со своей яблоней не нужен. Но в аспекте вечности Довженко входит в XXI век, причем входит как совершенно не растрясенное дерево». По видению мира художник не был понятен массам. Александр Петрович избрал путь экспериментатора, путь мастера поэтического кино. Этот «сын зачарованной Десны» ворвался на экраны всего мира апологетом стихийных природных начал. Созданные им образы – плоды украинской земли во времена великих потрясений. О них он говорил с пафосом и преклонением, придавал им силу мифических героев древности. Довженко творил, страдая. Он полностью изведал муки и радость творчества, заслуженное признание и злобную клевету. Словами своего героя из фильма «Поэма о море» гений украинского кинематографа предугадал свое будущее: «Я бессмертный человек… И абсолютно неважно, сколько микронных единиц времени будет существовать мое персональное я, я бессмертный счастливый человек, и то, что я чувствую, и то, что я делаю, – это прекрасно».

И мир, окружавший Сашу с детских лет, был прекрасен. Живописное село Вьюнищи, где он родился 10 сентября 1894 г. (но свой день рождения всегда отмечал 12 сентября), находилось рядом со старинным уездным городком Сосницы (Черниговская обл.). Из 14 детей казака-хлебороба Петра Семеновича Довженко выжили лишь двое: Саша и Полина. И мать, Дарья Ермолаевна, «родившаяся для песен, проплакала всю жизнь, провожая навсегда». Самыми яркими воспоминаниями мальчика стали неповторимая красота родных мест и дед Семен – мудрый, как земля, и в отличие от отца с матерью грамотный. Необразованные родители сделали все, чтобы дети учились (сестра Полина стала врачом).

После окончания приходской школы и Сосницкого училища Александр поступил в Глуховский учительский институт, который окончил в 1914 г. По поводу учебы в нем сам Довженко писал, что его воспитали «добронравным, политически неграмотным и наивным учителем» – «обрусителем края». Он преподавал в Кутузовском (близ Житомира), а затем в Житомирском смешанном училище физику, природоведение, географию, историю и даже гимнастику. В эти же годы Довженко вступил в гражданский брак с молодой учительницей Варварой Семеновной Крыловой, с которой даже после расставания сохранил добрые отношения.

В 1917 г. Александр переехал в Киев, чтобы одновременно с работой продолжить обучение в коммерческом институте и в Академии художеств. Он всегда мечтал стать художником, брал частные уроки, но ни академии, ни института не закончил. Революционные события перевернули жизнь общества, и Довженко присоединился к партии борьбистов (от названия газеты «Борьба»). С энтузиазмом он приветствовал Февральскую революцию, «действительно веря, что уже все люди братья… что земля у крестьян, фабрики у рабочих, школы у учителей, больницы у врачей, Украина у украинцев, Россия у россиян…» Но как оказалось, говоря его же словами, он «вошел в революцию не теми дверьми». Довженко вступил под желто-голубые флаги атамана С. Петлюры, в надежде увидеть Украину независимой. Но уже в декабре 1919 г. он был арестован как «немецко-польский шпион» и приговорен к расстрелу. Из камеры смертников его освободили «свои» – борьбисты, примкнувшие к большевикам. Так, нежданно-негаданно Александр Петрович стал членом КП(б)У, правда, вскоре его исключили в связи с отсутствием какого-то заявления.

По рекомендации однопартийцев Довженко работал секретарем губернского отдела народного образования Киева, заведовал отделом искусств, исполнял обязанности комиссара театра им. Т.Г. Шевченко. Он не оставлял мечту стать художником и даже начал так называемую «Пеструю книгу» карикатур, когда его перебросили на дипломатическую работу в Харьков (в то время столица Украины). Довженко в составе Полномочного Представительства УССР занимался вопросами обмена военнопленными в Польше, а затем был секретарем Торгового Представительства УССР в Германии (1922 г.). В Берлине он поступил в частное художественное училище, а затем в Академию искусств. Александр Петрович активно посещал выставки и диспуты объединения художников «Kunstlerhüft», принял участие в экспозиции студенческих работ, где его рисунки были замечены профессором Янешем и выставлены в престижной галерее «Casper». Талантливого молодого украинца приняли в свой круг известные немецкие мастера Г. Цилле, О. Нагель, К. Кольвитц, Г. Гросс. Они же ввели его в мир кино, познакомили с режиссерами.

Дипломатом Довженко так и не стал. Вернувшись в Харьков, он работал художником-иллюстратором в газете «Вести ВУЦИК», но его меткие карикатуры и дружеские шаржи за подписью «Сашко» часто появлялись в других изданиях. В 1924 г. он иллюстрировал книгу О. Вишни «Литературные усмешки». «Я зарабатывал себе на жизнь иллюстрациями, а в свободное время учился живописи. В этот харьковский период я познакомился с харьковским украинским литературным миром, который группировался вокруг редакции "Вести" и "Сельская правда", вернее, вокруг Блакитного и Пилипенко». Довженко вошел в состав литературных объединений «Гарт» и ВАПЛИТЕ (Вольная академия пролетарской литературы), а с 1925 г. начал работать во Всеукраинском фотокиноуправлении как рекламный плакатист и переводчик титров.

Год спустя Довженко представил на одесскую студию свой первый сценарий «Вася-реформатор». «В июле 1926 года я просидел ночь в своей мастерской, подвел итоги своей неустроенной тридцатилетней жизни, поутру ушел из дома и больше не возвратился. Я выехал в Одессу и устроился на работу на кинофабрику… В Одессе произошел переворот в моей жизни: там я стал кинематографистом, там я нашел свое призвание, там я встретил Солнцеву, которая стала моей женой». Юлия Ипполитовна была актрисой. Она дебютировала в картине Я. Протазанова «Аэлита», а затем прекрасно сыграла смешную лоточницу в «Папироснице от Моссельпрома». Ее наперебой приглашали сниматься советские и даже американские режиссеры, вокруг красивой женщины вились ухажеры, ей посвящали стихи Н. Асеев и Н. Крученых. Юлия была знакома с Брюсовым и Бальмонтом, Белым и Маяковским. Но свое сердце актриса с загадочными глазами марсианки отдала Довженко и стала не только его женой (официально только в 1950 г.), но и главным помощником в работе – ассистентом режиссера, распрощавшись навсегда на картине «Земля» с актерской карьерой.

Довженко в кино был намерен работать исключительно в комедийном жанре. Но снял только два таких фильма по своим сценариям – «Вася-реформатор» и «Ягодка любви» (оба в 1926 г.). И только после приключенческой картины «Сумка дипкурьера» (1927 г.), которая у зрителей имела большой успех, началось настоящее довженковское кино, отмеченное зарядом гениальности, новаторством и темпераментом. С фильма «Звенигора» ведет отсчет украинский национальный поэтический кинематограф. «Картину я не сделал, а спел, как птица», – написал Довженко в «Автобиографии». В этой киноэпопее прослеживается героическое казацкое прошлое и революционная братоубийственная война, утверждение большевистской власти и как результат – распад рода-семьи. Появление фильма на экранах стало сенсацией. Режиссер осуществил свое желание – «раздвинуть рамки экрана и заговорить языком больших обобщений». «Звенигора» стал первым украинским фильмом, с триумфом показанным за границей – в парижском кинотеатре «Studio-28» и в Сорбонне.

Довженко стал и родоначальником авторского кинематографа, выступая в фильмах «Арсенал» (1929 г.), «Земля» (1930 г.), «Иван» (1932 г.) как автор сценария и режиссер. Несмотря на революционный пафос и некоторую идейную заангажированность, всем фильмам присущи поэтичность, романтизм и глубокие философские мысли. Поэтическое восприятие режиссером жизни превратило сюжет «Арсенала» в почти документальное повествование о неудачной попытке построения независимого украинского государства. (Рабочее название – «Январское восстание в Киеве в 1918 г.». В нем Довженко принимал участие на стороне петлюровцев.) Мощными экспрессионистскими красками режиссер утверждал красоту и силу человека в момент эпохальных потрясений. Сталин сказал о фильме: «Настоящая революционная романтика». Но если «Звенигору» не понял массовый зритель, то «Арсенал» не приняли литературные круги.

А отзывы на фильм «Земля» были диаметрально противоположными. Голландский кинорежиссер Й. Ивенс писал, что в картине «достигнута абсолютная гармония между формой и содержанием… Этот фильм является самым известным произведением, как в советской, так и в европейской кинематографии». М. Фальк в статье в газете «Синемонд» поставил Довженко выше Эйзенштейна и Пудовкина за «более живой, непосредственный и менее доктринерский стиль». Зато Демьян Бедный в фельетоне «Философы» был настолько беспощаден, что Довженко записал в «Автобиографии»: «Я буквально поседел и постарел за несколько дней. Это была настоящая психическая травма».

«Земля» – это все: жизнь и смерть, человек и природа, старое и новое. Каждым кадром режиссер свидетельствовал о бессмертии своего народа, его духа; он создал памятник той Украине, которую рушили большевики неумелым созиданием. «Земля» фактически стала единственным фильмом не только в Украине, но и во всем Союзе, где был сделан намек на божественные начала природы и человека. Авангардность творческих методов Довженко-художника, патетическая выспренность и высокая риторика фильма намного опередили его время. С тех пор «Земля» была несчетно раз «символически прочитана», открывая все новые и новые подтексты. Недаром же в Италии Довженко был назван «Гомером XX века», а неореалисты 50-60-х гг. считают себя его учениками и последователями. А в результате международного опроса критиков, проведенного Бюро истории кинематографии, эта картина была названа среди «двенадцати лучших картин всех времен и народов» (1958 г., Брюссель, Всемирная выставка).

В 1930 г. Довженко вновь побывал в Берлине, но уже как известный кинорежиссер. Это была творческая командировка, во время которой Александр Петрович вместе со своим незаменимым кинооператором Д. Демуцким и Ю. Солнцевой знакомился с техникой звукового кино. И уже тогда он признавался: «У меня устало сердце, друзья. И я долго не смогу работать». Скорее всего, он предчувствовал, что ему не дадут работать как он хочет. Талантливый, влюбленный в жизнь человек жил под постоянным колпаком ВУЧК-ГПУ-НКВД-КГБ. «Товарищи» не скупились на доносы. В бесчисленных отчетах спецслужб и анонимных посланиях режиссер представал сыном кулака и матерым украинским националистом. Сам Довженко писал, что «никто не может поставить над моей плитой эпитафию, что я буржуазный националист». Он просто был настоящим сыном своего народа, своей земли – Украины и болел за нее всей душой. Но как художник считал, что его творчество принадлежит всему человечеству и ему служит: «Искусство мое – искусство всемирное».

И все же на фоне массовых репрессий Александр Петрович считается самым счастливым из творцов украинского Расстрелянного Возрождения: ему сохранили жизнь. (Правда, была попытка подстроить автомобильную аварию, но обошлось без жертв.) Но главное, Довженко сумел сберечь свою душу. И пусть фильмы «Иван» (1932 г, первая экспериментальная звуковая картина; Сталинская премия), «Аэроград» (1935 г.), «Щорс» (1939 г.; Сталинская премия), «Мичурин» (1949 г.; Сталинская премия) носили явно заказной «искупительный» характер, их режиссер поднялся над дешевой пропагандой «идей коммунизма». В центре его внимания по-прежнему остаются личность и народ.

Войдя «одним ударом в число четырех крупнейших кинорежиссеров» (К.Л. Легюн из лондонской газеты «Observer»), получая многочисленные приглашения работать от французской киностудии Гамон, Довженко не представлял себя в отрыве от родины. Но именно это наказание было назначено тоталитарным государством Александру Петровичу. Система награждала, премировала мастера, но всегда держала в ежовых рукавицах. Как же он мучался этим! Зная от ветеранов-богунцев правду о «значимости» личности Щорса, режиссер тяготился этой картиной, навязанной ему лично Сталиным. В результате фильм несколько раз переснимался, менялись исполнители главных ролей, потому, что образ «украинского Чапаева» мерк то рядом с демонической фигурой предателя и убийцы Дубового, то на фоне колоритного «настоящего украинца» батька Боженко. Мало душевной радости принес творцу и фильм «Мичурин», ведь Александр Петрович уважал и очень ценил трагически погибшего украинского селекционера-садовода Л.П. Симиренко. Но даже зажатый тесными рамками идеологии, Довженко оставался великим художником.

В 1940 г., уже будучи художественным руководителем Киевской киностудии, Александр Петрович снял художественно-документальный фильм «Буковина – земля советская» и документальную ленту «Освобождение» (Сталинская премия) о присоединении к СССР западных территорий Украины и Белоруссии. Как первоклассный документалист-хроникер Довженко проявил себя в годы войны. Его статьи, рассказы, радиовыступления как фронтового корреспондента газеты «Известия» были наполнены искренностью и огромной энергетикой слова, верой в народ. А боль растерзанной украинской земли и ее народа выплеснулась с экрана в документальном фильме «Битва за нашу советскую Украину» (1943 г.; Сталинская премия). Эта картина была продублирована на 26 языках и широко демонстрировалась в Европе, США, Канаде, но ни она, ни документальный фильм «Победа на Правобережной Украине и изгнание немецких захватчиков за пределы украинских советских земель» (1944 г.) на экраны Союза выпущены не были. Слишком страшна была правда о цене Победы.

Внешне благополучный период творчества был «разрушен» созданной Довженко киноповестью «Украина в огне» (1943 г.). И добрый Хрущев, и злодей Сталин, и все друзья-писатели начали ожесточенную травлю художника за его «враждебную вылазку». Весь компромат киноповести заключался в одном – Довженко изобразил борющимися за освобождение Украины только украинцев, игнорируя другие народы. Как ни странно, особенно ожесточенная критика раздавалась из уст украинских писателей: Корнейчука, Бажана, Рыльского, Тычины. Сталин в ответ на просьбу режиссера защитить его от нападок поступил мудро – оторвал художника от исторических корней, превратил украинского мастера в российского, советского режиссера. Польский киновед К. Теплица писал: «Великий поэт Украины, творец искусства настолько национального, что даже общечеловеческого, замолчал на полуслове, оставив, однако, после себя несколько произведений, которые навсегда останутся в истории искусства кино как явление неповторимое и великое».

Такими же неповторимыми были и повести Довженко («Мать», «Победа»), киноповести («Повесть пламенных лет», «Зачарованная Десна»), пьесы («Жизнь в цвету», «Потомки запорожцев»). Литературное наследие режиссера, написанное на родном языке и им же переведенное на русский, звучит как музыка, слова льются легко и свободно, порождая зримые образы. А вот знаменитая «Автобиография», и особенно «Дневник» и тексты записных книжек бьют по нервам оголенной правдой, надрывом и болью. Мало кто при жизни Довженко знал, что он вел дневник, которому доверял все самые сокровенные мысли. В нем «обласканный» Сталиным художник говорил о беспощадной системе: «Пишу разлученный с народом моим, с матерью, со всем, с отцовской могилой, со всем-всем, что любил на свете больше всего, чему радовался. Прощай, Украина. Прощай, родная, дорогая моя земля-мать. Я скоро умру…»

Талантливый человек с пытливыми мальчишескими глазами, седой как лунь, мечтал вернуться на Украину. «Чтобы я мог видеть Днепр и Десну где-то, у горизонта, и родные черниговские земли, что так назойливо ночами начали грезиться мне». Мастер поэтического кино с 1949 г. преподавал во ВГИКе. Молодежь тянулась к нему, и из его мастерской вышли блистательные ученики Г. Шенгелая, О. Иоселиани, Л. Шепитько, Д. Фирсова. Влияние его школы можно проследить в работах режиссеров Ильенко и Осыки, Параджанова и Михалкова, которые никогда не учились у него.

Но мастер становился поэтом, только прикасаясь к родной земле, где в течение многих лет был только изредка – гостем. Ему было так много дано, а он успел так мало. Уже тяжело больной, Довженко приступил к подготовке сценария (1954 г., Ленинская премия) и съемок фильма «Поэма о море». Он вновь был на Украине, в Новой Каховке, и мечтал рассказать о человеке-труженике, преобразователе земли, мечтал «создать произведение, достойное величия моего народа». Но приступить к съемкам Александру Петровичу не довелось. Разбитое инфарктами сердце перестало биться 25 ноября 1956 г. Довженко был похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве (вопреки его завещанию), и весь мир узнал о смерти великого российского режиссера. Даже в этот горький миг ему не было позволено быть украинцем.

Супруга Довженко Ю.И. Солнцева продолжила прерванную работу мужа. В память об Александре Петровиче она сняла по его сценариям «Поэму о море» (1958 г.), «Повесть пламенных лет» (1960 г.), «Зачарованную Десну» (1964 г.), «Незабываемое» (1968 г.; по киноповести «Украина в огне»), а также документальный фильм о творческой судьбе Довженко – «Золотые ворота» (1969 г.). И хотя многие специалисты считают, что эти художественные фильмы ничего общего не имеют с шедеврами режиссера-поэта, но Юлия Ипполитовна попыталась продлить его жизнь хотя бы с помощью кино.

Дорошенко Петр Дорофеевич
(род. в 1627 г. – ум. в 1698 г.)

Выдающийся украинский военный и политический деятель. Гетман Правобережной Украины (1665-1676 гг.). Предпринял попытку объединить все украинские земли в границах одного государства.

Нелегкой была доля Украины во второй половине XVII в. Оккупированная русскими и польскими войсками, растерзанная в клочья социальными конфликтами и политическим противостоянием различных сил, страна распалась на две части. Исторический период, известный как Руина, достиг своего апогея. В 1665 г. Генеральная Рада избрала гетманом Правобережья Петра Дорошенко – человека властного, энергичного и честолюбивого, который в течение десяти лет безуспешно пытался усмирить бурное море усобиц и беспорядков.

Внук реестрового гетмана Войска Запорожского Михаила Дорошенко, убитого татарами в 1628 г., сын казацкого полковника Дороша (Дорофея), Петр родился в Чигирине. Он получил неплохое образование (предположительно – в Киево-Могилянской коллегии), владел польским языком и латынью и, как свидетельствуют современники, был «в речи светской ловок», а также «умел во всяких вещах». С самого начала Освободительной войны (1648 – 1656 гг.) Петр Дорошенко служил при Богдане Хмельницком; в рядах Войска Запорожского прошел все ступени казацкой службы от писаря до полковника, получил определенные навыки, выполняя дипломатические поручения к российскому царю и шведскому королю. После смерти Богдана Дорошенко поддержал избрание на гетманство Ивана Выговского, вместе с ним принимал участие в подавлении восстания полтавского полковника М. Пушкаря. Позднее был среди тех, кто домогался у Москвы отмены некоторых невыгодных для Украины статей Переяславского договора; его подпись стоит под Гадячским договором (1658 г.) – результатом продолжительных переговоров украинских и польских послов. В 1663 г. при гетмане Павле Тетере Дорошенко был генеральным есаулом, а когда тот лишился булавы, занял его место (говорят, не без поддержки крымского хана).

Свое правление гетман Дорошенко начал с того, что решительно подавил оппозиционные выступления старшин, придерживавшихся промосковской ориентации. Этим он вроде как проявил свою симпатию к польскому королю, однако уже в феврале 1666 г. на созванной им раде Дорошенко объявил о своих планах освободить правый берег Днепра от владычества Польши, создать союз с Крымом и Турцией и идти на Левобережье, чтобы объединить всю Украину. В декабре, опираясь на 30-тысячное войско, присланное в помощь крымским ханом Аадиль-Гиреем, Дорошенко уничтожил карательный отряд польского полковника Маховского на Подолье и выступил против войска будущего короля Яна Собеского. Подписанный в январе 1667 г. Андрусовский мир, на котором Украину без участия ее представителей поделили между собой Польша и Московия, послужил поводом к антироссийскому восстанию, во время которого левобережный гетман Иван Брюховецкий был убит, а Дорошенко объявлен гетманом Украины по обе стороны Днепра. Казалось, сбылась мечта этого человека объединить всю страну под одной булавой. Авторитет и популярность его в то время были высоки. Вокруг него объединялись казаки, крестьяне, мещане, духовенство. Не без помощи Турции и Крыма было освобождено почти все Левобережье. Еще раньше гетман провел реформу войска, создав регулярную армию из наемников-сердюков, которые подчинялись ему лично. Петр Дорофеевич двинулся было против московского воеводы князя Ромодановского, но в связи с наступлением поляков был вынужден вернуться на правый берег, поставив своим наказным гетманом черниговского полковника Демьяна Многогрешного. По другой версии, Дорошенко уехал в Чигирин, получив известие об измене молодой любимой супруги. В ту пору он был женат на дочери родственника Богдана Хмельницкого Павла Яненко-Хмельницкого. Так или иначе, но за время его отсутствия достигнутое было единство Малороссии быстро сошло на нет. Были спешно консолидированы силы сторонников Переяславского акта, восстановлены дружественные отношения с Московским царством и проведены выборы гетмана на Левобережье. Им стал тот же Д. Многогрешный, который теперь уже открыто держался русской ориентации и власти Дорошенко не признавал.

Украина была снова поделена. Потеряв надежду своими силами справиться с внутренней анархией, Дорошенко все чаще обращается за помощью к туркам и татарам. Еще в 1669 г. он признал турецкий протекторат. На очередную раду в июле того же года турецкий посол привез для Петра Дорофеевича «санджаки» (знаки протекции султана) – булаву, бунчук, корогву и кафтан, а также султанский «нишам». В нем султан объявлял, что принимает казаков в подданство. Слух об этом, волной прокатившись по Украине, крайне отрицательно повлиял на популярность Дорошенко, которая к тому времени и так заметно упала. Другие его союзники – татары – благодаря своим грабежам и насилию во время непрошеных посещений Правобережья лишь углубляли начинавшую расти среди населения всеобщую ненависть к Дорошенко; население, стихийно тяготевшее к России, начало массово уходить за Днепр, где жизнь была значительно легче, к тому же безопаснее – дальше от поляков, турок и татар.

Тем временем на Правобережье начали появляться новые «гетманы» – претенденты на булаву. Сечь выставила кандидатуру запорожского писаря Петра Суховиенко (Суховея), неожиданно нашедшую поддержку и у крымского хана. Суховей действовал на юге Правобережья, сумев привлечь на свою сторону чернь некоторых полков, и борьба с ним затянулась на год. Его сменил уманский полковник Михаил Ханенко, признанный и польским правительством. Он продержался на эфемерном правлении аж до 1674 г., ведя затяжную борьбу с Дорошенко. За это время войска обоих правобережных гетманов трижды сходились на поле брани, где брат шел на брата, и количество погибших исчислялось тысячами.

В 1672 г. турецкий султан направил крупные военные силы для отвоевания у Польши «своего» Правобережья, а потом от Москвы – «своего» Левобережья. Последним поводом к войне стала летне-осенняя (1671 г.) военная кампания Яна Собеского, который сделал попытку разгромить Петра Дорошенко. В марте перед султанским дворцом в Адрианополе были выставлены бунчуки, а в Османской Империи объявлена священная война. Историками она была названа турецко-польской. Самым ужасным было то, что украинцы воевали в составе обеих армий. В июне более чем 100-тысячная турецкая армия во главе с самим султаном Мехмедом IV перешла Дунай, по пути пополнившись 10-15-тысячным татарским войском, 6 тысячами валахов и молдаван и 12-тысячным отрядом гетмана Дорошенко. При урочище Батоге Ханенко и предводитель польского войска Лужецкий были разбиты. В конце августа после десятидневной осады пал Каменец-Подольский, а в начале сентября армия султана окружила Львов. Военные действия закончились подписанием 18 октября 1672 г. под Бучачем в Галиции мирного договора, по которому Подолье становилось собственностью Турции, а Дорошенко получал Брацлавское и южную часть Киевского воеводства. В составе Польши оставались Галиция, Волынь и северная Киевщина. Думается, однако, что победа в этой войне вряд ли доставила радость гетману Дорошенко. Союз с ненавистными «басурманами» пагубно сказался на его и без того подорванной репутации, лишив всяческой поддержки и народа, и казачества. То, что в захваченном Каменце турки превратили церкви и костелы в мечети и мостили улицы образами, а также бесчинства татарских отрядов насмерть перепугали население. Начался массовый исход с подвластных гетману территорий. В довершение всего в январе 1674 г. Днепр перешло воинство нового гетмана Левобережья Ивана Самойловича, избранного в 1672 г., и армия Ромодановского. Правобережные казацкие полки почти не оказывали сопротивления, большинство их перешло на сторону Самойловича и присягнуло Московии. У Дорошенко появилась реальная возможность отказаться от союза с Турцией и перейти под протекторат России. Но условия, на которых он соглашался это сделать, – единство и автономия Украины – не устраивали русскую сторону. В марте в Переяславе собралась Генеральная рада, на которой Самойлович был объявлен гетманом обоих берегов. Тогда же Михаил Ханенко положил перед ним символы гетманской власти – булаву и бунчук, предоставленные ему королем Речи Посполитой. В июле русское и казацкое войско взяло в осаду Чигирин – последний оплот Дорошенко, но известие о том, что на подмогу гетману выступили турецкие отряды, уничтожив по дороге Ладыжин и Умань, вынудило армию Самойловича и Ромодановского отступить от стен города. Разгром Правобережья завершило польское войско под руководством недавно коронованного Яна Собеского.

Словно иллюстрируя поговорку о благих намерениях, судьба «последнего казака», как назовут Дорошенко со временем, сложилась таким образом, что его страстное желание благоденствия для Украинской державы обернулось невиданными бедствиями для ее народа. «Украина превращалась в пустыню, засеянную человеческими костями, полную руин и пожарищ» – так характеризовал ситуацию исследователь эпохи, потомок гетмана профессор Дмитрий Дорошенко. Разочарованный результатами собственной политики, Петр Дорофеевич принял решение отречься от власти и в сентябре 1676 г. передал булаву Генеральной Раде в Чигирине, а гетманские клейноды отправил в Москву, где их сложили к подножию царского трона.

Первые полгода после капитуляции Дорошенко прожил в городке Соснице на Черниговщине. Туда же было дозволено переселиться его матери (позже она стала игуменьей Покровского монастыря) и брату Андрею с семьей. Весной 1677 г. бывший гетман был препровожден в Москву. 20 марта он получил аудиенцию у царя Федора Алексеевича, где ему припомнили прошлые «заслуги», однако наказали остаться при дворе в качестве советника по делам Турции и Крыма. В 1679-1682 гг. Дорошенко был даже вятским воеводой, что некоторые историки расценивали как почетную ссылку. За верную службу царь пожаловал ему земли – село «Ерополчь с приселками и деревнями» (ныне небольшой поселок Ярополец, что близ подмосковного Волоколамска). Здесь в 1684 г. «Запорожский рыцарь», как назвал своего воинственного земляка Тарас Шевченко, благополучно женился на Агафье Еропкиной, стал отцом троих сыновей (до этого у него уже было две дочери). Кстати сказать, его правнучкой была Наталья Гончарова – супруга А.С. Пушкина.

Петр Дорофеевич умер 9 ноября 1698 г. и был похоронен на берегу р. Ламы в деревянной церкви великомученицы Параскевы. На могилу положили камень, который сохранился и поныне. В 1838 г. на месте захоронения была возведена часовня, впоследствии разрушенная, но восстановленная в 1999 г.