Текст книги "100 знаменитых людей Украины"

Булгаков Михаил Афанасьевич
(род. в 1891 г. – ум. в 1940 г.)

«Русский советский писатель», как его характеризовали справочные издания, родился и вырос в Киеве. Любовь к родной земле он пронес через все свое творчество, которое один из литературоведов назвал «киевоцентричным».

Творчество Михаила Булгакова стало известно широкому читателю с середины 60-х гг. минувшего столетия. До этого времени произведения писателя знал лишь узкий круг друзей, а пьесы, шедшие с успехом на московских сценах еще в 1930-е гг., помнили разве что старожилы да специалисты-театроведы. Что ж, судьба этого талантливого писателя оказалась типичной для времени, в котором ему довелось жить.

Родился будущий писатель и драматург 15 мая 1891 г. в семье доцента Киевской духовной академии Афанасия Ивановича Булгакова и преподавательницы женской гимназии Варвары Михайловны Покровской. Вслед за первенцем Мишей появились на свет погодки Вера и Надежда, за ними Варвара, Николай, Иван, Елена, у которых разница в возрасте составляла полтора-два года. Глава семейства преподавал историю религии, но старался дать детям хорошее светское образование. Их воспитанием занималась прежде всего мать, которую Михаил называл «светлой королевой». В доме свободно говорили по-французски, следили за культурной жизнью, учились музыке, имели серьезные увлечения. Отец, например, был страстным садоводом и очень любил цветы. Миша довольно рано проявил литературное дарование (первый рассказ он вынес на семейный суд в семь лет), был хорошим рассказчиком, играл на рояле, рисовал. А еще увлекался энтомологией и коллекционировал бабочек настолько грамотно, что его коллекция в 1919 г. была передана в Киевский университет. Кроме того, мальчик мечтал о путешествиях в дальние страны и собирал географические карты.

Особого достатка в доме не было, но в нем всегда царила атмосфера любви. Быстро растущая семья часто переезжала и меняла адреса. В разное время Булгаковы жили на улицах Госпитальной, Ильинской, Прозоровской, в Дионисьевском переулке, на Андреевском спуске. Особенно теплые воспоминания сохранил писатель о квартире на Андреевском, 13, где он жил с 1906 по 1913 г., а вылетев из гнезда, по возможности его навещал.

И где бы ни находился впоследствии писатель, он безмерно тосковал по земле своего детства, в творчестве постоянно устремлялся в родной Город (да, он писал это слово с большой буквы) – к Днепру, панораме Подола, Владимирской горке, церквам и памятникам старины. Все его произведения содержат россыпи киевских картинок, образов и впечатлений, если даже и нет указаний на это. А уж тем более в очерке «Киев-город» или «Записках юного врача». Та самая квартира на Андреевском спуске «перекочевала» со всеми деталями в «Белую гвардию», и фамилия Турбиных не случайна – ее носил один из прадедов Булгакова. Даже прожив несколько лет в Москве, Михаил Афанасьевич писал: «Сердце щемит, хочется иногда мучительно в поезд… и туда. Опять увидеть обрывы, занесенные снегом, Днепр… Нет красивее города на свете, чем Киев».

Но вернемся к хронологическому повествованию. Дети Булгаковых получали начальное образование дома, а продолжили учебу в 1-й Александровской гимназии. Миша проучился в ней восемь лет, а затем совершенно осознанно избрал медицинский факультет Киевского университета Св. Владимира. Дело в том, что трое братьев матери были врачами. Через семь лет и Михаил получил специальность «лекаря с отличием».

Еще будучи студентом, М. Булгаков обвенчался 26 апреля 1913 г. с дочерью крупного чиновника Татьяной Николаевной Лаппой (он называл ее Тасей). Но через год началась Первая мировая война, и Михаил как будущий медик стал работать в госпиталях, по окончании университета добровольцем ушел на фронт и прошел там хорошую хирургическую практику. Тася следовала за ним и тоже работала – сестрой милосердия. Весть о революции застала их в Вяземской земской больнице. Весной 1918 г. они уехали домой. К этому времени сгорела бучанская дача Булгаковых, где так недавно беззаботно отдыхала многочисленная родня и ставились Мишины пьески и интермедии. Михаил не имел никаких вестей от братьев (они обнаружились позже в Париже, где и остались жить). Каждая новая власть объявляла свою мобилизацию, в том числе и медиков. Так, по приказу деникинцев М. Булгаков отправился на Северный Кавказ, где уже шла гражданская война.

В одной из автобиографий Михаил Афанасьевич вспомнит, что именно тогда, в 1919 г., «едучи в расхлябанном поезде, при свете свечечки, вставленной в бутылку из-под керосина, написал первый маленький рассказ», а потом опубликовал его в газете «Грозный». В начале 1920 г. во Владиказказе Булгаков перенес тяжелый тиф, а когда поправился, госпиталь расформировали, а сам доктор оказался не у дел. Татьяна Николаевна рассказывала, как они тогда недоедали. И Михаил Афанасьевич решил заняться литературным трудом: сотрудничал в открывшемся во Владикавказе русском театре, где зарплаты не давали, но подбрасывали кое-что из продуктов, и писал в русскоязычные газеты. Два года прошли в активном поиске. Первые пробы пера оказались удачными: пьесы начинающего драматурга «Глиняные женихи», «Самооборона», «Парижские коммунары» были отмечены, а последнюю Главрепертком даже рекомендовал к постановке в московских театрах. Булгакову стало ясно, что это его путь.

В 1921 г., погостив несколько дней на родине, супруги уехали в Москву. Оттуда Михаил Афанасьевич уже через полтора месяца напишет: «Путь поисков труда и специальность, намеченные мной еще в Киеве, оказались совершенно правильными». Не поколебали эту уверенность и трудности – не было ни денег, ни вещей, ни жилья, ни работы. Первую квартиру Булгаковы получили после того, как обратились за помощью к Н.К. Крупской. Это была комната на Садовой, 10, куда в «Мастере и Маргарите» Булгаков поселит своих героев.

Окунувшись в литературную жизнь столицы, М. Булгаков работал сначала секретарем литотдела Главполитпросвета, а затем устроился фельетонистом в газету «Гудок», где подобралась на диво талантливая братия: Олеша, Катаев, Ильф, Петров, Паустовский. Писал он еще для берлинской русской газеты «Накануне». В приложении к ней, а также в журнале «Рупор» увидели свет «Дьяволиада», «Записки на манжетах», «Похождения Чичикова», «Сорок сороков», «Роковые яйца», «Путевые заметки», «Багряный остров» и другие. Всего за год Булгаков написал роман «Белая гвардия» о событиях гражданской войны на юге страны; в журнале «Россия» вышли первые 13 глав, но полностью вещь была напечатана только в 1966 г. «Роман этот я люблю больше всех моих вещей», – признавался Булгаков. На его основе он вскоре создал пьесу «Дни Турбиных», которую принял к постановке Московский художественный театр.

Весной 1924 г., когда заканчивалась работа над «Белой гвардией», Булгаков расстался с женой. В их отношениях многое изменилось: один из знакомых увидел Татьяну Николаевну «молчаливой и печальной женщиной», а Михаил Афанасьевич переживал взлетную пору. Он был «стройный, широкоплечий, выше среднего роста. Светлые волосы зачесаны назад, высокий лоб, серо-голубые глаза, хорошее, мужественное, выразительное лицо, привлекающее внимание». Так описывала его одна из современниц. Место Таси заняла недавно вернувшаяся из эмиграции Любовь Евгеньевна Белозерская, которой влюбленный автор посвятил «Белую гвардию». Она была яркой индивидуальностью, талантливой, высокообразованной и уверенной в себе, знала несколько иностранных языков, переводила для Булгакова материалы о Мольере, записывала под его диктовку и редактировала. За годы их брака были созданы «Дни Турбиных», «Багряный остров», «Зойкина квартира», многие страницы пьес «Кабала святош», «Адам и Ева», а также первая редакция книги «Мастер и Маргарита», в героине которой нельзя было не увидеть черт Белозерской.

Начиная с октября 1926 г. «Турбины» триумфально шли на сцене МХАТа и выдержали 250 представлений. «Багряный остров» поставил А. Таиров в Камерном театре. «Зойкину квартиру» увидели москвичи и киевляне. М. Волошин, а также В. Вересаев сравнивали блестящее начало творческой биографии Булгакова с Львом Толстым. Однако такой мощный прорыв в литературу в официальных кругах вызвал сначала выжидательную, а затем негативную реакцию: резко критиковалась повесть «Роковые яйца», а по поводу «Собачьего сердца» Главлит дал заключение: «Вещь в целом недопустима». Отношение к Булгакову резко изменилось и превратилось в настоящую травлю, его стали обвинять в сочувствии белым, в контрреволюции, а сторонники писателя получили ярлык «подбулгачники». Новую пьесу «Бег», завершавшую тему гражданской войны и в образе Хлудова воплощавшую крах белогвардейского движения, затормозили на стадии репетиций и не допустили к постановке. Спектакль «Мольер» («Кабала святош») после пятилетней работы над ним и всего лишь семи представлений исчез с афиш. В общем, спектакли снимались Главреперткомом, а новые произведения никто не решался печатать. Хотя за пределами СССР – в Англии, Франции, США – работы Булгакова имели успех. Но автора туда не выпускали. В сентябре 1926 г. его впервые вызвали на допрос в ОГПУ. Позже на квартире писателя произвели обыск и изъяли дневниковые записи и повесть «Собачье сердце». Документы, хранившиеся до недавнего времени под грифами секретности, свидетельствуют о том, что Булгаковым и его творчеством занимались плотно. Вот один из них, датированный 29 января 1929 г.: «В Политбюро ЦК ВКП(б). Тов. Сталину. По вопросу о пьесе Булгакова "Бег" сообщаю, что члены комиссии ознакомились с ее содержанием и признали политически нецелесообразной постановку этой пьесы в театре. К. Ворошилов».

Лишенный работы и средств к существованию, ранее гордый и сильный человек вне творчества существовать не мог, в дни отчаяния он носил в кармане пистолет и готов был покончить с собой. Семейная жизнь тоже дала трещину, у Булгакова появилась иная сердечная привязанность – Елена Сергеевна Шиловская, жена видного военачальника, восторгавшаяся творчеством писателя. Жена знала об этом увлечении, но, полагая, что оно скоро пройдет, не обостряла отношений. Характер у Булгакова был нелегкий, он не подчинялся внешнему влиянию и важные решения принимал сам. Вот и теперь, несмотря на то что у Шиловской было двое маленьких детей, их отношения, длившиеся в течение трех лет, завершились браком. В октябре 1932 г. Елена Сергеевна с младшим сыном переехала к Булгакову. Кстати, для обоих это был третий брак. К этому времени тучи над головой писателя разошлись, но пережить весь кошмар происходившего в предыдущие три года Михаилу Афанасьевичу помогли обе любящие женщины – и жена, и «тайный друг» Шиловская.

Тупик, в котором тогда оказался опальный писатель, заставил совершить безумный шаг – обратиться лично к Сталину и, объяснив весь ужас своего положения, попросить «об изгнании за пределы страны». Письмо было отправлено 28 марта 1930 г., а 18 апреля в квартире Михаила Афанасьевича раздался громом телефонный звонок – вождь сам пожелал говорить с ним. После этого гнев был сменен на милость: Булгаков получил работу режиссера во МХАТе. Трудно сказать с уверенностью, что повлияло на ход событий. Многие считали, что определенную роль сыграло случившееся за несколько дней до этого (14 апреля) самоубийство В. Маяковского. Готовый к такому же шагу Булгаков мог существенно подпортить престиж страны и репутацию самого «отца народов».

Буквально возродившийся к жизни Михаил Афанасьевич получил новый творческий заряд и был бесконечно благодарен Сталину за заботу. Выражением благодарности стала пьеса о юности вождя, получившая окончательное название «Батум». Но Иосиф Виссарионович выразил сомнение в необходимости такой постановки, и репетиции были свернуты.

1930-е гг. были для писателя, драматурга и актера Булгакова очень нелегкими. Когда на сцену МХАТа вернулись «Турбины» и по окончании спектакля занавес давали 20 раз, Булгаков написал другу, что «автору этой пьесы возвращена часть его жизни». Но последующую часть жизни ему безбожно отравляли, ибо все, что было создано, выходило за рамки привычного: не все могли мыслить по-булгаковски. Непросто складывались взаимоотношения в коллективе, где творили реформаторы театра Станиславский и Немирович-Данченко, а играли актеры, имена которых мы произносим теперь с благоговением: И. Москвин, О. Книппер, А. Тарасова, А. Кторов, М. Яншин, А. Грибов, О. Андровская… Не было конца замечаниям и переделкам готовых вещей, их то разрешали, то запрещали, затягивая сроки постановок. С чьим только мнением не приходилось считаться автору! Приведем историю создания одного спектакля – инсценировки романа Сервантеса «Дон Кихот». Эту работу предложил сделать М. Булгакову режиссер Театра им. Вахтангова В. Куза. Драматург справился с ней: 3 декабря 1937 г. заключил договор с театром, а 8 октября (меньше чем через год) инсценировка была готова. Ей предстояло получить одобрение Комитета по делам искусств, но возглавлявший это учреждение П. Керженцев в своих замечаниях потребовал: «Надо сделать так, чтобы чувствовалась современная Испания!» Разрешение Главреперткома было получено в январе следующего года. В апреле вахтанговцы начали репетиции, но вскоре по каким-то причинам прекратили, поэтому автор отправился в Ленинградский БДТ и заключил договор с ним. Заметим, что это произошло в ноябре 1939 г., когда Михаил Афанасьевич уже был серьезно болен и даже составил доверенность на имя жены на ведение всех своих дел, а также завещание. Театр Вахтангова возобновил работу над «Дон Кихотом», но в сроки не уложился, премьера первоначально планировалась на январь 1940 г., а состоялась только 8 апреля 1941 г., когда М. Булгакова уже не было в живых.

Булгаков имел огромнейший творческий потенциал. За какие-то десять лет он создал столько пьес и инсценировок для драматических театров, либретто для оперных постановок, литературных шедевров! Это была пора расцвета его дарования, когда появились блистательные произведения: биографическая книга о любимом драматурге Мольере для горьковской серии «ЗЖЛ», пьесы «Кабала святош» (или «Мольер»), «Блаженство» («Иван Васильевич»), «Александр Пушкин» («Адам и Ева»), а также замечательный памфлет «Театральный роман» с посвящением «Тайному другу, ставшему явным, жене моей Елене. Ты совершишь со мною последний мой полет».

В 1934 г. Булгаков стал членом Союза писателей. В 1936 г., после конфликта с режиссером МХАТа И. Горчаковым, отказался работать там, где, как он выразился, посягали на его творчество, и поступил в Большой театр либреттистом-консультантом, пообещав делать одно либретто в год. Он успел создать «Черное море» о событиях на Перекопе, «Минин и Пожарский», «Мадам Фифи» (или «Рашель»), «Петр Великий», среди задумок были оперы «Война и мир», о князе Владимире – крестителе Руси – и многое другое. Михаил Афанасьевич не раз предлагал свои произведения столичным театрам (Сатиры, Красному, Рабочей молодежи), а также Большому Драматическому в Ленинграде, Харьковскому театру русской драмы, Бакинскому рабочему. Он не только писал, участвовал в постановках, но и играл на сцене, например в «Турбиных» или «Пиквикском клубе», где исполнял роль Судьи. Еще одним направлением его поиска были киносценарии для студий «Союзфильм» и «Укрфильм». В числе многих работ он хотел снять «Похождения Чичикова». Не смог удержаться Булгаков от участия в издании собрания сочинений Мольера и сделал перевод пьесы «Скупой». Он специально занимался итальянским и испанским языками: первый изучал как язык оперы, второй – Сервантеса. И самое главное: в течение 20 лет М. Булгаков непрерывно и мучительно создавал главный труд своей жизни – роман «Мастер и Маргарита», который один из литературоведов назвал метким словом «реквием». Последние правки к тексту «Мастера…» писатель диктовал супруге 13 февраля 1940 г., а 10 марта его не стало.

У постели умирающего мужа Елена Сергеевна дала клятву напечатать роман. Книга пролежала в архивах вдовы 20 лет и дождалась своего часа. Она пересекла границы СССР и вошла в «десятки» лучших произведений литературы XX столетия во многих странах мира. На основе булгаковского романа созданы пьесы, кинофильмы, балеты, мюзиклы и даже симфония. Появилось огромное количество исследований, в США выпущена международная булгаковская библиография. В общем, эта книга захватила умы читающих и мыслящих людей. Ценой огромных усилий Е.С. Булгакова сдержала слово, вплоть до мелочей – к примеру, отдала гонорар за роман первому человеку, который после опубликования положил цветы на могилу автора на Новодевичьем кладбище.

…Однажды М. Булгаков сказал о себе: «Я – писатель мистический». Согласимся с ним. Иначе как объяснить такое необычайное воздействие его произведений на читателя? Возможно, его дух витает среди нас? Во всяком случае, присутствие Мастера в стенах родного дома на Андреевском спуске всегда ощущают посетители единственного музея М.А. Булгакова. Ибо здесь истоки его загадочного мира, полного тайн и открытий.

Быков Леонид Федорович
(род. в 1928 г. – ум. в 1979 г.)

Замечательный актер, режиссер, сценарист. Народный артист УССР (1974 г.). Заслуженный артист РСФСР (1965 г.). Лауреат Всесоюзного кинофестиваля (1974 г.) в номинациях за лучшую актерскую работу и фильм «В бой идут одни старики» и Государственной премии УССР (1977 г.) за фильм «Аты-баты, шли солдаты».

Леонида Быкова народ не просто любил. По отношению к нему у людей навсегда осталась особая интонация, которая сродни его творчеству и точнее всего определяется словами «нежность» и «теплота». Друг актера И. Миколайчук в очерке «Душа актера» вспоминал, как одна женщина, у которой Быков останавливался на время съемок, однажды сказала: «У Леонида Федоровича душа, как краюха хлеба, – хоть к ране прикладывай!»

Леонид родился 12 декабря 1928 г. в селе Знаменском Славянского района Донецкой области, через год семья переехала в рабочий поселок Прокатка под Краматорском. Смышленый, веселый мальчишка стать актером и не помышлял. Он грезил небом и мечтал поступить в летное училище. Поэтому в 1943 г. в Барнауле, куда родителей эвакуировали вместе с заводом, Леонид явился в военкомат, прибавил себе три года и попросил отправить его на фронт. Его тут же разоблачили – маленький рост и лицо вечного подростка, – пришлось школу оканчивать. Но в 1945 г. в Ленинграде Быков все же поступил во 2-ю спецшколу для летчиков. Проучиться ему довелось лишь месяц – отчислили опять же из-за маленького роста. Тогда Леонид и решил стать артистом, имея небольшой опыт на любительской сцене Дворца культуры им. Ленина. Конкурс в Киевскую школу актера он не выдержал. А вот экзаменаторы Харьковского театрального института им. Карпенко-Карого оказались куда прозорливее киевских, и уже с первого курса Быков играл Павку Корчагина на сцене Харьковского театра им. Шевченко – случай, не имеющий прецедента. А по окончании учебы, с 1951 по 1960 г. он был постоянным членом труппы этого театра: его репертуар на русском и украинском языке состоял практически из лирических и комедийных ролей, присущих актерскому амплуа Леонида.

Параллельно с учебой началась и работа Быкова в кино. Известный режиссер Ф.М. Эрмлер, первым снявший его в картине «Победители», сказал Леониду после нескольких дублей: «Ты обречен быть киноартистом. Есть люди, которые могут приходить в кино и уходить. Ты уже никуда не уйдешь». К сожалению, фильм так и не вышел на экраны, но актера заметили и предложили небольшую, но очень теплую, милую роль колхозного кучера Сашки в фильме «Судьба Марины» (1953 г.). Зрительская любовь пришла к Быкову после комедии «Укротительница тигров» (1954 г.), где без него просто невозможно представить все перипетии любовного треугольника. Леонид внес в картину трогательно-юмористическую ноту, которой отличались впоследствии почти все его работы. Безответная любовь, непутевость, упорство – вот основные характеристики быковских героев. Фильм имел огромный успех у публики, а имя актера стало известно всему Союзу. Когда же на экраны вышел «Максим Перепелица» (1955 г.), где Быков сыграл заглавную роль – этакого младшего, непутевого брата Василия Теркина, – народ признал его кинозвездой.

Запомнились зрителям и образы, созданные актером в фильмах «Чужая родня», «Дорогой мой человек», «Добровольцы», «Ссора в Лукашах», «Майские звезды». Соглашаясь на новые предложения, он старался выбирать роли самого разного плана, чтобы не повторять притягательный, но быстро поднадоевший ему тип Максима Перепелицы. Мастерство актера росло от фильма к фильму, и в «Алешкиной любви» (1961 г.) он использовал совершенно иные краски, показал бесконечную цельность чувства влюбленного паренька. Все друзья Леонида Федоровича признавали, что Алешка – «это вылитый Леня».

С театром в 1960 г. Быкову пришлось расстаться: руководство запретило участвовать в съемках гоголевской «Шинели». Эта роль, предложенная ему А. Баталовым (ничего подобного никто из кинематографистов ему не предлагал), уже в те годы смогла бы изменить амплуа актера. Но знаменитую фразу Акакия Акакиевича в адрес невыносимых чиновников-коллег: «Оставьте меня, зачем вы меня обижаете?» – произнес другой Быков – Ролан. «Чертовски хотелось, чтобы театр был кафедрой, яркой, увлекательной, но кафедрой, – писал Леонид Федорович своему харьковскому другу и коллеге Н. Борисенко. – Со зрителем нужно говорить на волнующие его темы, не лгать, страстно, увлекательно размышлять, спорить… Я живу до сих пор этими идеалами, вернее, пытаюсь жить, так как жизнь ломает их и рушит на каждом шагу. Но это самое святое, без этого скучно и бесполезно будет жить».

Быков с женой Тамарой Константиновной и двумя детьми Алексеем и Марьяной переехал в Ленинград, где на «Ленфильме» ему дали возможность попробовать себя в кинорежиссуре. После совместной с Г. Раппопортом короткометражки «Как веревочка ни вьется…» он снял свой первый художественный фильм – лирическую комедию «Зайчик» (1964 г.), где исполнил главную роль. Картина о наивном и робком гримере с трогательной и деликатной душой более года пролежала на полке. Тема маленького человека была неактуальна в годы, когда требовался герой – оптимист, победитель, строитель коммунизма. Критика фильм дружно ругала. Впрочем, и Быков-режиссер считал его не слишком удачным. В разговоре с А. Симоновым он заявил: «На мне весь средний советский кинематограф держится». Руководство «Ленфильма» к режиссуре его больше не допускало, да и сам он туда уже не рвался и даже отказывался от многочисленных предложений сниматься в картинах. За девять лет, проведенных в Ленинграде, зрители увидели актера лишь в нескольких фильмах: «На семи ветрах», «Когда разводят мосты», «В городе С», «Разведчики», «Осторожно, бабушка!». Быков также писал сценарии и играл крохотные, но все же яркие роли в сатирическом киножурнале «Фитиль». В одном из писем к Борисенко он признавался: «Уже почти год не снимаюсь. Не хочу. Отказался от 9 сценариев. Не хочу участвовать в лживых и антихудожественных вещах. Конечно, долго не продержишься, надо выполнять план студии. Все чаще думаешь, что надо возвращаться домой. Но в театре, очевидно, то же самое. В чем же суть? Как же сделать, чтобы жить на уровне? Может, это наша проклятая работа?» Тем не менее в 1965 г. Л. Быкову было присвоено звание заслуженного артиста РСФСР.

В 1969 г. Леонид Федорович с семьей переехал в Киев. Но работы по душе на киностудии им. А. Довженко талантливому актеру тоже не находилось. Несмотря на длительные простои не позволял себе взяться за роль, которая, по его меркам, была антихудожественна. А вот строки еще из одного письма Быкова: «Всю ночь не спал. Рассказать бы всю правду, как загубили театр. Почему с Киевской киностудии ушли режиссеры Алов и Наумов, Хуциев, Донской, Чухрай? Мы наконец начали судить людей за халатное отношение к технике. А когда мы наконец начнем судить за преступное отношение к людям? Самое страшное – общественное равнодушие. Угодничество. Культ мог вырасти только на почве угодничества».

Быков недаром окунулся в режиссуру. Ему необходимо было выговориться, выплеснуться, заставить прислушаться к самому для него важному – теме войны, дружбы на войне, любви и молодости в суровое военное время. Созданный в конце 1960-х гг. вместе с Е. Оноприенко и А. Сацким сценарий фильма о летчиках Леонид Федорович пробивал на студии несколько лет. Киноначальники считали сценарий «не героическим» и даже выдали для съемки черно-белую узкоформатную пленку, впоследствии представив это как авторский замысел – подобие военной хроники. Но для одного из лучших фильмов о Великой Отечественной войне цвет – не главное. «В бой идут одни старики» (1973 г.) – «реквием солдату, не вернувшемуся с войны». Он посвящен юношескому желанию режиссера стать летчиком, памяти лучшего друга Виктора Щедронова (Смуглянка), сбитого в Чехословакии в апреле 1945 г.

Актеров на главные роли Быков отбирал сам. Он с трудом отстоял перед руководством Госкино СССР своего любимого ленинградского актера и друга А. Смирнова, с которым познакомился на съемках фильма «Зайчик». Коллективом Леонид Федорович руководил ненавязчиво – не по-режиссерски, а по-человечески. Его любили все: костюмеры, гримеры, осветители – ждали, когда начнет съемки, когда на площадке прозвучит его голос, когда он улыбнется своей немного грустной улыбкой. Творческая группа стала для него семьей не только на время съемок. Уход Быкова не надолго пережили А. Смирнов, С. Подгорный и С. Иванов, но их герои – Макарыч, Смуглянка и Кузнечик, – как и вся «вторая поющая» эскадрилья во главе со своим Маэстро, вот уже 30 лет бередят души зрителей, не позволяют забыть «тех, кто не вернулся с боевых вылетов».

На Всесоюзном фестивале в Баку фильм получил почетный приз. От главной награды режиссер отказался в пользу «Калины красной», скромно заметив: «В списке, где будет Василий Шукшин на первом месте, я почту за честь быть хоть сотым. Ведь моя картина – это рядовой фильм о войне, а его – это настоящий прорыв в запретную зону, прорыв в сферу того, о чем раньше и думать-то не позволялось».

После выхода картины, которая только за один год собрала более 40 млн зрителей, отношение чиновников к Быкову не изменилось. Они по-прежнему не считали его успешным режиссером, а о вышедших «Стариках» отзывались приблизительно так: фильм наивный и простой до смешного; наспех склеенный, без особых режиссерских изысков; сценарий легковесный; все персонажи напоминают опереточных героев. Такими же были отзывы на картину «Аты-баты, шли солдаты» (1976 г., Государственная премия УССР). Так, критик Р. Корогородский безапелляционно заявлял: «В частности, считаю прямолинейным монтаж, где кровь погибших воинов превращается в гвоздики. Ассоциативность тут оголялась до простого дидактического вывода. Образы современников, за исключением Анны, оказались малоинтересными, просто статичным антуражем. Неоправданно усложненной была и композиция произведения». Но фильм вызвал у зрителей чувство глубокого потрясения, и даже смешные эпизоды вызывали щедро льющиеся слезы сопереживания. Каждый герой врезался в память навсегда.

Мало кому известно, что «цыганочку с выходом» ефрейтор Святкин (Быков) исполнял, встав с больничной койки после второго инфаркта (первый он получил в борьбе за своего «Зайчика»). Монтажер фильма А. Голдабенко вспоминала: «Он был человеком необыкновенным, отрицать никто не станет. Его любили люди, восхищались им. Но почему мы не спасли его? Знали же, что трагедию человек носит в сердце… Тогда, в 1976 году, когда, кстати, он написал известное "Завещание", у него были сложнейшие отношения с сыном, со студией, с Госкино УССР… Но душу он никому не открывал! Переживал все в себе».

Леонид Федорович очень любил свою семью, но там этого не ценили. Жена-инвалид Тамара Константиновна, несостоявшаяся актриса театра, страдала вялотекущей шизофренией, которая по наследству досталась сыну. Лесь доставлял отцу много неприятностей. Его приходилось постоянно «выкупать» из уголовных дел. Э. Косничук, редактор фильма «В бой идут одни старики», рассказывает, что, «работая на киностудии, Лесь обворовывал иностранцев. Однажды ограбил ювелирный магазин и разгромил несколько палаток. Спасая сына от суда, все деньги, вырученные за "Стариков", Быков отдал врачам, чтобы те упрятали Леся в Павловскую психиатрическую больницу». Друзья Быкова удивлялись атмосфере, царившей в их доме: «старая обшарпанная мебель, на кухне гора немытой посуды, везде грязь, на подоконниках огромный слой пыли. Леня мог съесть за день одну конфетку и выпить три кружки чая». Поведение сына, вступая в контраст с кристальной честностью Леонида Федоровича, почти донкихотской борьбой с несправедливостью и ложью, которую тот вел всю свою жизнь, истощало душевные и физические силы отца.

Может быть, поэтому свой последний фильм «Пришелец» Быков хотел посвятить теме борьбы за человеческое достоинство, против лицемерия, равнодушия. Он мечтал сыграть две роли: колхозника-землянина Тишкина и пришельца с Рюма. Это же мнение подтверждает и А. Голдабенко: «Быков для меня – пришелец с другой планеты. Недаром он так хотел снять фильм о пришельце с планеты Рюм. Не случайно актерские пробы к фильму «Пришелец» – это уже мини-фильм, в котором весь Быков, его замысел, его человеческая суть. Но почему судьба остановила на этом пути? Может быть, еще не время было раскрыть людям смысл прихода на Землю такого человека?!»

Через три дня после окончания проб, 12 апреля 1979 г. Леонид Быков погиб в автомобильной катастрофе под Киевом. Появилось много домыслов, связанных с этой трагедией, и большую их часть породило «Завещание», адресованное друзьям Ивану Миколайчуку и Николаю Мащенко за три года до смерти. Вот фрагменты из него. «Дорогой Иван! Дорогой Николай! Обращаюсь к вам с просьбой тяжелой и не очень благодарной. Никогда и никому не поверьте, что я наложил на себя руки. Просто, если это случится, знайте, что я износился. …А теперь о совсем смешном. Похороны – канительное дело… Как можно быстрее вынести из дома, чтобы не мучить моих. …Никаких оркестров. Никаких студий, Дома кино (союз), боже сохрани. Из дома прямо туда, куда положено. Это мой крик, мольба. Без цирка, называемого почестями. Никаких надгробных речей, а то я встану и уйду: получится конфуз. Только кто-то из вас один, кому захочется, скажет одно слово: ПРОЩАЙ. Это чтобы как-то поставить точку, а то нас не поймут. А потом пусть 2-я эскадрилья врежет «Смуглянку» от начала и до конца… Очень жалею, что ничего не успел сделать путного. Вы заметили, что режиссер я не по диплому, а по призванию? Даже свои похороны режиссирую?! Во дает! Спасибо и пока!»