Текст книги "В сладком плену"

– Никогда не думала, что это может быть… так, – прошептала она, прижимаясь щекой к его плечу.

– О да, – пробормотал он.

Руки гладили ее тело, скользили по каждому изгибу, заставляя Каролину замирать от удовольствия, пробуждая новые странные чувства, о существовании которых она раньше не догадывалась.

Наконец он снова овладел ею, и оба поплыли по ласковой реке, разделяя наслаждение, доступное только любовникам.

Так прошел этот длинный прекрасный день. Каролина ощущала себя опытной, немного изменившейся. Она действительно изменилась, превратившись из девушки в женщину.

Его женщину. И вскоре будет его невестой.

Она упивалась своими мечтами, убаюканная шумом дождя, прислушиваясь к ровному дыханию Томаса. После дневного напряжения он уснул и теперь с видом победителя лежал рядом.

Внезапно Каролина очнулась. Ей же надо возвращаться в пансион, немедленно! Иначе будет скандал. Мать предупреждала, что репутация – главное достояние любой женщины, которое легче всего потерять. Конечно, сама Летиция не очень-то следовала этому, но Каролина поверила ее словам.

Прячась за дверью, она выглянула в коридор и, увидев служанку, поманила ее пальцем. Та сразу подошла.

– Мое платье уже высохло? – прошептала Каролина.

Горничная кивнула и побежала вниз.

Когда вещи оказались в комнате, девушка стала одеваться, нежно взглянув на спящего лорда Томаса.

Сейчас он выглядел совсем юным, лицо, на котором часто мелькала едкая ухмылка, было беззаботно и невинно. Каролина хотела навсегда сохранить в памяти именно этот образ, запомнить возлюбленного таким, каким он был в их первую брачную ночь. Ведь сегодня они по-настоящему связали себя клятвой верности. Дождь, стучащий в окно гостиницы, стал для них свадебными колоколами, белая рубашка – ее подвенечным платьем, а эта комната с камином, где давно потух огонь, – апартаментами невесты.

Каролина огляделась. Через много лет она будет вспоминать эту комнату, глядя в окно, не едет ли домой Томас, пока возле нее будут вертеться их дети, цепляясь за юбку маминого платья.

К действительности ее вернул стук в дверь, и горничная с понимающей улыбкой протянула ей чулки.

– Совсем забыла, – тихо сказала она, пытаясь заглянуть в комнату.

Каролина вспыхнула, бросила отрывистое «спасибо» и захлопнула дверь перед носом чрезмерно любопытной служанки.

– Долго я проспал? – спросил разбуженный лорд Томас. – О, ты уже одета! – чуть ли не с упреком протянул он, поскольку рассчитывал напоследок полакомиться еще разок, а уж потом вернуть девушку в тот ужасный женский монастырь.

– Нет, просто мне надо возвращаться… Неужели ты хочешь, чтобы у меня были неприятности?

Он вздохнул, любуясь девушкой. Ему еще не приходилось иметь дело с таким безупречным телом: кожа шелковистая, костей словно вовсе нет, столь она нежна и податлива.

– Иди сюда.

– Нет. – Надевая плащ, Каролина с тревогой посмотрела на него. – Я должна спешить, а то опоздаю на ужин и придется объяснять свое отсутствие.

Лорд Томас опять вздохнул. Эта девушка восхитительна, поистине желанна, но чем-то она его все-таки раздражала. Видимо, своим досадным стремлением всегда поступать правильно.

Впрочем, у него есть завтрашний день.

Лорд Томас прыжком вскочил с кровати и потянулся, с удовольствием заметив, что девушка отвела глаза, чтобы не видеть его наготу. Одевшись наполовину, он сделал еще одну попытку, но Каролина ускользнула.

– Нет, ты должен отвести меня в пансион, – твердо сказала она, и ему пришлось уступить.

В субботу Каролина согласилась посетить его дом. Она все равно уже отдалась ему, да и слуги не посмеют шептаться за спиной будущей хозяйки.

Дом оказался меньше, чем она предполагала, но прекрасно обставлен. Правда, дорогие гардины и вся мебель казались очень старыми, видимо, здесь не меняли обстановку последние лет тридцать.

– Видишь? Я же говорил тебе.

Каролина шла из комнаты в комнату, бормоча под нос замечания вроде: «Я думаю, тут лучше зеленое», или: «Эти оранжевые портьеры ужасны!», «Несколько красных предметов оживят библиотеку», или: «Удивительно, кто же ухитрился так порезать кресло?»

Лорд Томас, конечно, мог бы ей рассказать. В этой комнате одна любовница-француженка пыталась убить его, а он ловко прикрылся креслом, и нож вонзился в подлокотник. Но Каролине вряд ли понравились бы его воспоминания. Поэтому он шел за ней, молча улыбаясь и предвкушая неизбежную остановку в спальне.

– Кажется, мне необходимо вздремнуть, – хрипловато произнес он, когда они добрались до цели.

Каролина засмеялась, позволила ему закрыть двери и проводить ее к большой кровати с вышитым на шелковом покрывале гербом.

Еще один день пролетел в удовольствиях, веселье и страстных поцелуях.

– Неужели твоя мать никогда не бывает в Лондоне? – спросила Каролина, когда оба уже одевались.

– Она больна и предпочитает жить в Нортхемптоне.

– А может, нам съездить к ней? Чтобы ты нас познакомил.

– Нет, я собираюсь туда на Рождество. Лучше, если для начала я сам поговорю с ней, Каролина. У нее больное сердце, от любой новости может начаться приступ. Мне придется весьма осторожно подготовить ее…

– А после Рождества? – настаивала девушка.

– После Двенадцатой ночи я вернусь в Лондон, тогда посмотрим, – улыбнулся он, ущипнув Каролину за мочку уха, но та вывернулась и нахмурилась.

– Я увижу тебя завтра? – спросила она.

– А как же! Разве я могу пропустить ваш выход в церковь? Буду, как всегда, красться сзади, не сводя глаз с твоих покачивающихся бедер.

– Да уж, такого случая ты не упустишь, – согласилась она.

– Завтра буду на месте, – твердо сказал лорд Томас.

На следующий день после долгих часов, проведенных с Каролиной в большой спальне, он сообщил, что друг пригласил его на свадьбу в Кент.

– Я просто не могу отказаться. Поверь, мне гораздо приятнее остаться с тобой, но если я подведу Роджера, он сочтет меня легкомысленным. А ты не могла бы поехать со мной?

Разумеется, Каролина не могла. Если хозяйка пансиона еще мирилась с тем, что ее воспитанница проводила целые дни в обществе «родственника», то отпустить ее в Кент…

– И надолго ты едешь?

– На неделю.

– Но если ты пробудешь в Кенте целую неделю, значит, вернешься в Лондон к Рождеству. Успеем ли мы повидаться до твоего отъезда к матери?

– Конечно! – воскликнул он с искренним воодушевлением. – Не ты ли озаряешь мои дни? Как только вернусь, сразу буду у тебя, клянусь честью.

Миссис Честертон тоже побывала на свадьбе в Кенте. Ее пригласили как дальнюю родственницу невесты, и она воспользовалась шансом повидать лорда Ормсби, который исчез из ее жизни так же быстро, как и появился в ней.

Не найдя его среди гостей, вызывающе накрашенная хозяйка пансиона мигом осунулась и тут заметила лорда Энгвина. Он только что вернулся с верховой прогулки и теперь, опираясь ногой на каминную решетку, пил крепкий согревающий напиток. Миссис Честертон не упустила случая переговорить с ним.

– Вы сегодня прекрасно выглядите, – холодно приветствовал ее лорд Томас.

– Давайте оставим в покое мою внешность, – с раздражением молвила она. – Подумайте лучше о Каролине. Должно быть, все эти дни бедняжка ходит заплаканной и бледной.

– В самом деле? – Лорд Томас с угрозой посмотрел на владелицу пансиона, намереваясь дать отпор.

– Хочу предупредить вас, сударь, что если вы имели глупость обесчестить девушку, так это вам не какая-нибудь потаскушка из мюзик-холла. Если ее семья находится очень далеко, то у них есть блестящие связи в Лондоне. Советую вам быть поосторожнее, мой мальчик, не то они живо вас приструнят, а то и перевенчают с ней!

– Меня зовет жених, – быстро сказал лорд Томас. – Закончим наш разговор после.

Миссис Честертон проводила его взглядом, полным отчаяния, ибо минуту назад она подслушала, о чем шептались, прикрываясь веерами, дамы: лорд Ормсби увлекся молоденькой кокоткой. Значит, у нее больше нет сильного и богатого покровителя, а в городе, где количество женщин почти в два раза превосходит численность мужчин, это весьма печально. Она уже не та цветущая юная красавица, которую лорд Ормсби осыпал дорогими подарками. Все, что у нее теперь осталось, если не считать прекрасного гардероба, так это пансион.

Лишь в нем единственная надежда, единственный источник существования. Богатые люди посылают своих дочерей в ее школу, чтобы придать законченность их воспитанию, прежде чем найдут им выгодных женихов. Но если пострадает репутация пансиона, то и школе, и самой хозяйке придет конец.

А причиной ее краха будет глупость лорда Томаса, рискнувшего погубить наивную девушку из колоний!

Миссис Честертон даже выпила много вина, чтобы успокоиться. Однако это не помогло.

Лорд Томас между тем старательно ее избегал, понимая, что ступает по хрупкому льду. Он юркнул в толпу, чтобы скрыться от назойливой матроны, чуть не сбил с ног какую-то даму, но успел ее подхватить.

Невысокая брюнетка с очень аппетитными формами уже приготовилась надуть свои полные губки, однако при виде красивого молодого человека радостно воскликнула:

– Вы лорд Энгвин! Про вас мне рассказывали кузины, тоже приехавшие из Лондона. Идемте, они будут счастливы!

И лорд Томас охотно поддался на уговоры, только бы уйти подальше от Дженни Честертон.

Вскоре он уже танцевал с миниатюрной брюнеткой, которую звали Кэтрин Эмберли, она считалась первой красавицей в Кенте. А чуть позже лорд Томас целовал ее, спрашивая, не согласится ли она поехать с ним в Лондон. Правда, Рождество он проведет у матери, но ведь до этого у них будет несколько дней.

Кэтрин Эмберли бросила на него лукавый взгляд. Пожалуй, она могла бы поехать. Если удастся. Если ее жених не оправится от простуды, из-за которой отложена их свадьба. Если тетушка согласится принять ее у себя, ведь надо же ей где-то остановиться.

Лорд Томас знал, когда его пытались соблазнить, но лицо и фигура этой девушки были просто восхитительны.

– Короче, вы приедете в Лондон, – заключил он.

Смеясь, Кэтрин оживленно обмахивалась веером. Разумеется, она посетит столицу и, видимо, ей удастся затащить красавца лорда в постель. Недели через три она выйдет замуж, поэтому какая разница. К тому же сейчас легче всего найти предлог, чтобы съездить в Лондон за какой-нибудь мелочью для приданого.

По мнению лорда Томаса, в этом не было ничего предосудительного. Он жил по принципу «с глаз долой – из сердца вон», быстро загорался и столь же быстро остывал. Конечно, он не забыл девушку с Восточного побережья, лишь отогнал подальше мысли о ней, поскольку в данный момент перед ним трясла юбками черноглазая Кэтрин Эмберли с такой соблазнительной улыбкой.

А Каролина тосковала по возлюбленному и ни о чем не догадывалась, полагая, что он тоже мечтает о ней бессонными ночами.

Глава 8

Миссис Честертон вернулась из Кента с поджатыми губами и мрачно оглядела свой пансион. Неужели она проведет здесь остаток жизни, ведь лорд Ормсби пляшет теперь вокруг другой.

Первой ей на глаза попалась Каролина Лайтфут, спускавшаяся по лестнице в холл. При виде девушки в ней снова всколыхнулась обида на лорда Энгвина.

– Каролина, – сказала она, решительно сбрасывая меховой капюшон, будто он душил ее. – В Кенте я встретила лорда Томаса.

Каролина сделала вежливый реверанс:

– О да, лорд Томас собирался участвовать в свадебной церемонии.

– Думаю, вам следует пореже видеться, – нетерпеливо прервала ее хозяйка. – Не важно, друг он вашей семьи или нет.

– Но… почему? – воскликнула девушка. «Господи, она все знает!»

– Потому что он… – Дженни Честертон уже хотела сказать «ловелас», но, глядя в ее перепуганное лицо, тут же отказалась от своего намерения. Иначе Каролина устроит скандал лорду Томасу, который тут же приведет угрозы в исполнение! – Он… игрок. Полагаю, тебе нужно это знать.

К ее изумлению, лицо девушки просветлело. Так вот в чем настоящая причина всех сплетен о Томасе. Он игрок! Отсюда и плачевное состояние его городского дома, и нежелание знакомить свою невесту с матерью, которая, видимо, надеется женить сына на какой-нибудь богатой наследнице, способной уладить его финансовые дела.

– А я… знаю, что он играет, – застенчиво произнесла Каролина. – Но это же единственный его недостаток. Я спустилась за учебником по латыни. Скоро урок.

Наставница в отчаянии глядела ей вслед: конечно, эта дурочка ожидала увидеть в холле своего проклятого лорда. Но, боясь за собственное, весьма неопределенное будущее, миссис Честертон не посмела сказать девушке правду.

Каролина весело бежала по лестнице. Раз хозяйка пансиона вернулась из Кента, значит, скоро приедет и лорд Томас. Его коляска могла остановиться перед школой в любую минуту. Поскольку она теперь знает, что гнетет его душу, то обязательно поможет ему справиться с бедой. Ведь в жизни столько интересного помимо азартных игр, хотя у них дома тоже были игроки. Однажды целая плантация перешла к новому хозяину, который выиграл ее в кости.

Даже если он не захочет отказаться от порочного увлечения и погубит себя, она все равно не перестанет его любить.

– Это был лорд Томас? – спросила Реба вошедшую подругу.

– Нет, миссис Честертон. Представь, она тут же заявила, что лорд Томас – игрок.

– Все мужчины игроки, – спокойно отозвалась Реба, изучая ногти на левой руке. – Кроме моего отца. Он занимается махинациями. А уж мама и вовсе не допустит карт в своем доме, пусть они хоть трижды войдут в моду.

Каролина, выросшая в аристократической среде, всегда удивлялась пуританскому воспитанию Ребы. Мать подруги казалась ей чопорной дамой в строгом платье и накрахмаленном переднике, обшитом кружевными оборками. Видимо, миссис Тарбелл – воплощение женских добродетелей, но абсолютно лишена всякого очарования.

– Ладно, скоро мы увидим лорда Томаса, – весело сказала Реба и, отбросив замшевую подушечку, встала, чтобы идти на урок латыни.

Прошел день, за ним другой и третий… То падал снег, то шел дождь, а лорд Томас все не появлялся. Каролина тосковала. На Рождество он собирался в Нортхемптон, по пути должен был заехать в Лондон, однако почему-то не встретился с ней, даже не попрощался, не оставил хотя бы записки.

Миссис Честертон с некоторым сочувствием и тайным удовлетворением глядела на воспитанницу. Может, лорд Томас наконец оставил ее в покое, раз проявил интерес к той Эмберли?

– Возможно, он остался в Кенте, – ответила она Каролине, осмелившейся спросить за обедом, не встречалась ли ей на обратном пути коляска лорда Томаса.

– Возможно, – недоверчиво пробормотала девушка.

Реба тоже не поверила, если судить по ее хмурому задумчивому виду, с которым она подносила ко рту ложечку привычного десерта из молочного крема.

– Ты могла бы отправиться на поиски, – предложила Реба, когда подруги снова оказались в спальне.

Каролина, стоявшая у окна, глядя на падающие снежные хлопья, покачала головой.

– Ты прекрасно знаешь, что это невозможно, – гордо сказала она.

Но мистер Тарбелл был, видимо, не единственным членом их семьи, склонным к махинациям. Рыжая головка его дочери соображала не хуже.

– Полно, ведь ты можешь остаться неузнанной.

– Лорд Томас узнает меня даже в маске. Ему известны почти все мои платья, да и твои тоже.

– Я кое-что придумала, – сказала Реба. – Мой кузен Джордж уехал в Гемпшир и отказался от прежней квартиры, он хочет снять лучшее жилье. Так вот, его портной, не зная, куда отправлять заказ, прислал мне на днях коробку. Правда, я ее не открывала…

– Ты предлагаешь мне нарядиться мужчиной, бегать по улицам и разыскивать Томаса? – воскликнула Каролина.

– Что-то вроде этого, – засмеялась Реба. – Правда, мне кажется, это лучше делать не пешком. Гораздо удобнее ездить по городу в крытом экипаже: когда надо, ты сможешь выйти и оглядеться повнимательнее, не боясь, что тебя увидит лорд Томас или кто-нибудь из его друзей.

– О нет, я не смогу, – покачала головой Каролина. – К тому же я уверена, что он уехал в Нортхемптон.

– Уверена?

– Да.

Глядя на снегопад за окном, Каролина вспомнила последнее свидание. Она сидела на кровати и пыталась надеть чулки, но Томас продолжал ласкать ее и тянуть в постель.

– Пожалуй, я не заеду из Кента в Лондон, иначе я рискую не попасть домой к Рождеству!

– Придется хорошенько погонять коня, – строго отозвалась Каролина.

Томас засмеялся, опрокинул ее на спину и поцеловал обе груди.

– Да нет, в такое время года вообще неудобно путешествовать. И скользко, и грязно. Хотя на самом деле я боюсь встречи с тобой, ведь ты заставишь меня забыть о доме, о семье.

Тогда Каролина решила, что он шутит, но сегодня она уже так не думала. Значит, Томас специально не заехал к ней по пути в Нортхемптон. А какие только мысли не рождались в ее голове! Она додумалась до того, что больше не нужна ему! Разве можно поверить в такую чушь? Ведь его глаза, губы, все тело говорили ей совершенно иное.

Но тогда почему?..

Игра! Он же игрок! Наверное, крупно проигрался, и теперь ему нужно время, чтобы поправить свои дела. К ней это не имеет отношения.

Однако следующий день принес известия, от которых она пришла в ужас. Новость поразила Каролину тем сильнее, что ее услышали все девочки. Накануне к самой юной из воспитанниц, Клеменси Дейн, приехал брат и решил сводить молоденькую сестру в театр.

– Угадайте, кого я только что видела в театре? – воскликнула девочка, влетая с улицы в роскошной меховой шубке, которую прислали ей богатые родители, и бросаясь навстречу девушкам, спускавшимся на ужин. – Он еще ухаживал за госпожой Беллами!

Все как по команде остановились, желая узнать о счастливце, который удостоился внимания самой красивой из актрис. К тому же она прославилась многочисленными скандалами и безудержной страстью к игре.

Клеменси, радуясь случаю оказаться центром внимания, повернулась к Каролине:

– Это был твой лорд Томас!

– Ты наверняка обозналась, Клемми, – возразила та, понимая, что все смотрят на нее.

– Ну уж нет! Я еще хотела подойти и спросить, почему он в последнее время не заходит за тобой, но брат сказал, что это неприлично, а потом увел меня.

– И правильно сделал, – проворчала Реба, бросая гневный взгляд на девочку. – Как ты вообще сумела узнать человека в толпе? Тебе удалось разглядеть его лицо?

– Нет, – пала духом Клемми, однако тут же заговорила с новым жаром: – Зато я не могла не узнать его оранжевый камзол, элегантную золотую цепь, а особенно расшитые ирисами манжеты. Все это я отлично сумела разглядеть!

«Расшитые манжеты!» Каролине никогда не доводилось встречать подобной работы, и лорд Томас похвастал, что сам придумал рисунок и заказывает камзолы только с вышитыми манжетами.

– Идем отсюда, – послышался голос Ребы. – Она все это выдумала!

– Ничего я не выдумала! – гневно топнула маленькой ножкой Клеменси.

За обедом миссис Честертон обратила внимание на приглушенный гул, доносившийся с противоположного конца стола, и постучала ножом о край хлебного подноса.

– Прекратите шептаться, девочки, это неприлично. Что ты сказала, Джеральдина?

Джеральдина Дарви, которая чуть ли не в полный голос интересовалась, не родились ли оба ребенка госпожи Беллами от лорда Томаса, даже подпрыгнула на месте.

– Я буду очень скучать по Лондону и подругам, когда моя учеба здесь закончится, – быстро соврала она.

– Похвальное чувство, – качнула головой Дженни Честертон, с трудом подавив зевоту.

Она пыталась научиться разговаривать заученными фразами, сохраняя мудрый вид, – непосильная задача для женщины, которая охотнее играла в жмурки с полупьяными молодыми щеголями. Лорд Ормсби обожал бурные игрища… Ненужные воспоминания… Дженни подавила вздох. Это все позади, а в будущем ее ждали одни муки – занятия, наставления, мелкие дрязги несносного женского монастыря. Но с трудом усваиваемые светские манеры обязательно ей пригодятся, они уже помогают: хотя она совсем не стара, девушки, кажется, ее слушаются. Кроме некоторых. Например, Каролина Лайтфут всегда смотрит тебе в глаза, словно видит насквозь, и отнюдь не готова подчиняться лишь из-за того, что ты здесь хозяйка. Таковы последствия дурного воспитания в полудиких колониях. Дженни на миг задумалась: неужели лорд Томас решил бросить девушку, и если да, то как это воспримет Каролина? Наверное, будут истерики, но тут помогут хорошая оплеуха и пузырек с нюхательной солью.

Взгляд миссис Честертон холодно скользнул по лицу девушки и сразу потеплел, остановившись на Элис Лафем, такой милой, покладистой. Откуда ей было знать, что милая Элис под столом ударила ногой Полли Моффат, чтобы та говорила потише. А Полли тем временем шептала:

– Интересно, госпожа Беллами знает о Каролине?

Реба нахмурилась. Она резала пирог и болтала о модных куклах, полученных ее портным из Парижа. Но Каролина молча сидела рядом с подругой, уставившись в свою тарелку. Жизнь кончена.

Томас солгал, он вернулся из Кента, чтобы волочиться за известной актрисой, и забыл о прежней любви… Девушке казалось, что она уже стонет, рвет на себе волосы, как брошенные герцогини в пьесах. Каролина вдруг похолодела, вспомнив слова Томаса, когда женщина в карете назвала его убийцей. Он сказал: «Ее младшая сестра утонула в Темзе, но меня в то время даже не было в городе», а потом добавил, что отправил ее в своем экипаже к родителям, но она расстроилась, выскочила из кареты и бросилась с моста в воду, кучер даже не успел остановить ее. Значит, он лгал уже тогда, не заботясь о правдоподобии! А она, дурочка, на всякое его слово лишь с готовностью кивала головой. Она верила ему! Каролина покраснела от стыда и гнева.

Когда все поднялись из-за стола и пошли наверх, маленькая Клеменси, обиженная на недоверие Каролины и надменность Ребы, подскочила к ним, чтобы нанести последний удар:

– Если бы вы дослушали меня до конца, то узнали бы кое-что важное. Я ведь переспросила брата, действительно ли это был лорд Томас Энгвин, а он сказал, что точно не знает, но прошлой ночью видел его с той же дамой в таверне «Звезда и подвязка». Что она известная актриса, которую последние дни приводит туда джентльмен в оранжевом. Госпожа Беллами любит играть в кости, а там всегда играют. Однажды, разозлясь из-за проигрыша, она перевернула стол, поэтому ее не хотят пускать ни в один игорный дом, вот они и ходят в «Звезду и подвязку».

Выпалив свои новости, малышка Клеменси подобрала украшенные дорогим шитьем юбки и засеменила наверх.

– Я думаю: не оттаскать ли ее за уши? – сверкнула глазами Реба.

Но Каролина не жаждала мести, она печально смотрела вслед девочке. Значит, все правда! Глупо подозревать малышку Клемми в злословии.

– Не печалься о нем, дорогая. Он этого не стоит, – утешала подругу Реба, когда девушки вошли в свою комнату.

– Самое ужасное, что мне до сих пор ничего точно не известно. Клемми думает, будто она его видела. Но так ли это? Вдруг она ошиблась?

– Есть лишь один способ узнать наверняка.

– Да. – Каролина села в кровати. Если лорд Томас до сих пор в Лондоне и ходит по городу с актрисой, то нужно самой в этом убедиться. – Ты права, есть лишь один способ. Где вещи твоего кузена?

Реба открыла коробку, и содержимое приятно удивило обеих девушек. Каролина округлила серые глаза.

– Изумительно! – воскликнула Каролина при виде бледно-зеленого камзола, расшитого серебряными узорами. – Странно, что Джордж не остался ради него в Лондоне.

– Действительно странно, – засмеялась Реба. – Мой кузен – настоящий петух!

– Похоже на то, – согласилась Каролина, воспрянув духом. – Я же знаю, что, когда найду лорда Томаса, все объяснится самым простым образом! Наверное, ему пришлось ехать в карете той дамы, поскольку его собственная сломалась на выезде из Кента, и госпожа Беллами любезно согласилась помочь ему. Или одна из его лошадей сломала ногу, из-за чего Томасу пришлось задержаться, пока знаменитая актриса не взяла его с собой… – Каролина умолкла.

«Можно сколько угодно придумывать оправдания для лорда Томаса, – думала Реба. – Но я не верю в неожиданные поломки на дороге или приключения с лошадьми. А если бы его лошадь сломала ногу, то он пристрелил бы ее, и дело с концом. Случайное знакомство с этой актрисой вполне возможно. Только вот куда оно его завело?»

– По крайней мере ты сама все узнаешь, – твердо сказала она подруге.

– Да, – ответила та, не поднимая глаз, – теперь узнаю.

– Мы подкупим судомойку Энджи, она выпустит тебя, а потом впустит обратно. Сейчас я приведу Джеральдину Дарви, она ее уговорит.

Когда Реба вернулась с рыжей худой Джеральдиной, подруга еще держала в руках зеленый мужской костюм, прикидывая на глаз его размеры.

– Я сама договорюсь с Энджи, если хочешь, – сказала гостья Каролине. – Еще до твоего приезда она каждую ночь выпускала Элеанор Уоттл, пока та не убежала со своим любовником.

– И что с ней стало? – Каролина ни разу не слышала этого имени.

– С Энджи? Ничего. Кухарка так и не узнала, что именно Энджи вставала по ночам, чтобы открыть дверь.

– Да нет, с Элеанор.

– Ах, Элеанор! Никто не знает. Кажется, в Дувре любовник бросил ее, а родители отказали от дома. По-моему, я видела ее на улице, когда мы последний раз ходили в театр. Она сильно исхудала, поэтому я не уверена. Она была в маске, но у нее такой характерный рот… особенный изгиб губ…

– Ты говорила с ней? – спросила она.

– Не успела. Я собиралась, но тут подошел какой-то щеголь. Мне показалось, что они незнакомы, хотя она взяла его под руку и они удалились.

– Надеюсь, это была не Элеанор, – спокойно заметила Каролина.

– Я тоже надеюсь.

С минуту все молчали, думая о своем. «Сколько девушек закончили подобным образом! Брошенные возлюбленными, отвергнутые родными, позабытые друзьями, они бродят теперь по улицам, зарабатывая себе на жизнь позорным ремеслом. И что с ними будет, когда они потеряют свежесть юности, станут больными и старыми?» Каролина содрогнулась, представив судьбу девушки из их пансиона.

Но ей не пришло в голову, что она сама ведет себя не менее безрассудно.