Текст книги "Тайные знаки древней Руси"

Вообще говоря, языкознание уже пережило «Новое учение о языке» или «яфетическую теорию» Николая Яковлевича Марра, согласно которой первичным языком человечества были четыре элемента: САЛ, БЕР, ИОН и РОШ. Петр Петрович Орешкин нам предлагает уже пять элементов: УРА, ИРА, АРА, ЯНИ, ДОНИ. Принципиальной разницы в подходе нет, только у Марра с фонетической точки зрения элементы разнообразнее. Так что, не будучи лингвистом, Орешкин проповедовал неомарризм, но с другими первоэлементами. Все это очень созвучно греческим философам милетской школы, которые мыслили первоматерию состоящей из четырех стихий или первоначал: земли, воды, огня и воздуха. А египтяне еще предлагали и хаос как первичный туман и пятое начало.

Полагаю, что теперь основные моменты творчества П.П. Орешкина читателю ясны, и можно перейти к его мыслям об этрусках.

Орешкин об этрусках. Конкретным дешифровкам у Орешкина предшествуют его общие рассуждения: «Уже само имя ЭТРУСКИ дает основание говорить, что были они древнеславянским племенем РУССОВ– «ЭТО– РУСКИ». Но, взглянув на рисунки в гробницах, легко убедиться, что этрусские женщины имели светлые, «льняные» волосы, являя собой ярко выраженный тип «северных красавиц», а мужья их были смуглы, курчавы и черноволосы, словно принадлежали они к другому племени. Тогда вполне вероятно, что ЭТРУСКИ– лишь слегка измененное ИТА-РУСКИ, родственное по своей структуре нашему УГРО-ФИННЫ. ИТА – являлись предками современных итальянцев. Их жены, РУСКИ, состояли с нами в прямом родстве» (ОРЕ, с. 11). Мнение, прямо скажем, весьма оригинальное. Кстати, если судить по цвету волос жителей современной России, то большинство женщин окажутся блондинками, тогда как мужчины – брюнетами или шатенами. И дело не в разных нациях, а в том, что в нашем веке женщины считают светлый цвет волос более модным и привлекательным и красят волосы. А в ряде южных стран женщины по той же причине стараются избегать прямых солнечных лучей и их кожа много светлее кожи мужчин. Это, например, нашло отражение в изобразительном искусстве Древнего Египта, где мужчины выглядят смуглыми и черноволосыми, тогда как женщины много светлее. А с точки зрения генетики разные племена могут сохранить свои телесные черты разве что в течение первого поколения, то есть не более века, тогда как затем в результате метисации появятся мулаты, взявшие свойства от отца и матери. Так что подтвердить точку зрения Орешкина мы не можем. Этруски все-таки НЕ РУССКИЕ вообще и НЕ РУССКИЕ даже только со стороны женщин.

«Дешифрованные мною тексты не оставляют ни малейших сомнений в том, что мы имеем дело с ДРЕВНЕСЛАВЯНСКИМ языком, ДРЕВНЕСЛАВЯНСКОЙ культурой! ЭТО ОЧЕВИДНЫЙ ФАКТ, хотя «специалисты» и стремятся «увязать» этрусский, кажется, со всеми индоевропейскими языками ЗА ИСКЛЮЧЕНИЕМ древнеславянского» (ОРЕ, с. 11). Иными словами, Орешкин убежден в том, что это древнеславянский язык. Я тоже убежден в том же, однако с Орешкиным не согласен. Ведь Орешкин считает ФАКТОМ результат собственных дешифровок. Сам себе он, безусловно, верит. Но почему ему должны верить другие люди? Является ли он признанным этрускологом? Вовсе нет, он по образованию литератор, а книгу издал в свои 52 года, будучи в Риме, где наследия этрусков представлены, несомненно, полнее, чем в России, так что можно сказать, что в этой науке он человек СЛУЧАЙНЫЙ. Если бы судьба не забросила его в Рим, он бы никогда не занялся проблемой этрусков. Так почему людей должны привлекать выводы случайно забредшего в эту область, как и в Рим, русского эмигранта? Может быть, Орешкин, не будучи этрускологом, тем не менее, оказался признанным эпиграфистом в смежных областях? Тоже нет; мы специально проанализировали его попытки читать египетские, индийские тексты и Фестский диск, и убедились, что он везде подходит с позиций произвольной акрофонии, то есть безудержно фантазирует. Об этом же говорит не только методика, но и ее результаты: на востоке женщин любят назвать поэтично, например, Цветок, Роза, Лилия, но никто не слышал имени «Вложена пища в рот сей». Так что его собственный подход способен скорее оттолкнуть читателя, чем служить аргументом.

Затем следуют упреки в адрес специалистов. Признаюсь, я сам этим часто грешу, однако я стараюсь показать, почему специалисты не идут по, казалось бы, очевидному пути. Так, в частности, рассматривая рассуждения Закари Майяни, я показал, почему его привлекло албанское объяснение: потому что он читал не в том направлении и часть букв не заметил. А в словаре албанского языка нашел, хотя и не самый точный, но все же ответ на поставленный им вопрос. Но ни в одном славянском языке нет слова ЭНТКЕН, – и неважно, что это слово было им неверно прочитано. Именно поэтому славянские языки ему не потребовались. Но, например, Массимо Паллоттино просто транскрибировал явные надписи, подгоняя их под латинские начертания; мало того, он написал свою книгу на латинском языке. По его мнению, раз этруски жили на территории Италии, значит, как бы далеки они ни были от «титульного» италийского этноса, ключом к этрусскому языку является латинский. И если бы во всех учебниках истории было бы написано, что до прихода в Италию италиков там обитали славяне, возможно, Паллоттино рассматривал бы и славянскую версию. Но итальянцу гораздо ближе объяснения этрусков через свой собственный этнос, чем через такой далекий и трудный, как славянский. Полагаю, что если бы Орешкин на базе своих дешифровок не просто прочитал, но реконструировал бы этрусский язык как язык славянский, да еще сравнил бы с существующими реконструкциями этрусского, это было бы весомым аргументом. Но, как мы увидим ниже, кроме как комариных укусов в виде нестандартных чтений он не сделал ничего. Поэтому для обвинения специалистов у него просто нет морального права.

Более того: поскольку он никого поименно не называет, невольно возникает впечатление, что он никого и не знает! Но если он никого не хочет знать, то почему другие исследователи захотят узнать его? Вообще говоря, незнание предшественников не только не украшает исследователя, но и не дает ему возможности развернуться. Не зная прошлого, он не может вычислить направление развития в будущем.

Этрусские каверзы. «Чтобы понять скрытую «механику» этрусского письма и уяснить всю сложность его дешифровки, необходимо особо подчеркнуть, что древние писцы отнюдь не стремились (как это принято считать) упростить алфавит, сделать его более легким и доступным в обращении, хотя могли без труда сделать это. Как раз наоборот! Они всеми силами стремились УСЛОЖНИТЬ его, прибегая к весьма хитроумным уловкам с одной-единственной целью: скрыть от посторонних САМ ПРИНЦИП ПИСЬМА и сохранить, таким образом, все привилегии замкнутой касты, владеющей его секретом» (ОРЕ, с. 11–12). Вполне соглашаясь с такой оценкой этрусской письменности, замечу, однако, что инстинкт самосохранения тут проявляла не жреческая каста, а весь народ этрусков, не желавший, чтобы его письмо понимали римляне-латины, ибо больше всего критики со стороны этрусков было именно в адрес римлян. Этруски себя считали хозяевами и земли, и истории и полагали себя много сильнее в военном отношении по сравнению с выскочками-римлянами, однако не хотели, чтобы эти недавние пришельцы могли понимать их, коренных жителей.

«Существует странный контраст. С одной стороны – удивительные достижения этрусков в строительстве, архитектуре, живописи, где повсюду видна четкость, совершенство и законченность форм. Наряду с этим – этрусская письменность с ее корявым, небрежным «детским» почерком, перекошенными буквами, прыгающими строками. Но это несоответствие легко объяснить, если учесть, что надписи ПРЕДНАМЕРЕННО искажались. Если кто-то из посторонних и знал, ЧТО здесь написано, то определенно не знал, КАК это делается. Письмом владели ЕДИНИЦЫ – остальные были НЕГРАМОТНЫ» (ОРЕ, с. 12). Как видим, Орешкин сам дошел до преднамеренности; я бы еще усилил эту мысль: они имели собственное славянское письмо, кириллицу, которым и создавали основную часть, то есть неявные надписи. А общеиталийским письмом, которым пользовались и римляне, они как бы дразнили римлян: «Смотрите, мы пишем по-вашему, а вы не то что понять, но и прочитать толком не можете!» На такого рода интеллектуальные игры способна только очень высокая цивилизация. И она, как мне представляется, вопреки Орешкину, была весьма даже грамотна, сложной системой письма на италийском владели все – иначе, зачем бы покупали подписанные хитрым образом бронзовые зеркала? Дешевле было бы брать зеркала вовсе без рисунков и надписей.

«Чтобы скрыть «механизм» письма, существовало несколько отработанных приемов. 1. Направление на письме постоянно менялось. Текст мог читаться слева направо и справа налево. 2. Все вместе или по отдельности буквы поворачивались в сторону, противоположную направлению письма или ставились «вверх ногами». 3. Отдельные буквы ПРЕДНАМЕРЕННО искажались на письме. Например, буквы «Е», «О», «Л» могли писаться «Т», «D», «V», становясь (чисто внешне) буквами» Т», «Д», «В» этрусского алфавита, но сохраняя при этом свое первоначальное значение. 4. Одни и те же буквы иногда могли читаться «по-древнеславянски» и «по-латински». К примеру, русское «С» могло быть «К», русское «Н» – «X». 5. Отдельные гласные на письме опускались, что вообще было весьма характерно в письменности древних славян. 6. Буквы могли быть скрыты в деталях орнамента или выступать на рисунке в виде «оливковой ветви», «копья» и т. д. Это давало возможность сделать текст двусмысленным. Я перечислил здесь лишь основное. Всю совокупность этих хитроумных приемов можно назвать «КАВЕРЗ-СИСТЕМА», и, полагаю, термин этот со временем войдет в научный лексикон. Во всяком случае, я нашел весьма точное определение характера древнейшего письма (не только этрусского)» (ОРЕ, с. 12–13). Полагаю, что здесь перечислен любопытный, хотя и далеко не полный список особенностей этрусской орфографии. Он, разумеется, нуждается в комментарии.

Прежде всего, я не уверен, что перечислена именно КАВЕРЗ-СИСТЕМА, то есть набор ПРЕДНАМЕРЕННЫХ операций. По первому пункту замечу, что преимущественно письмом справа налево отличалась и греческая письменность того же периода, хотя иногда греки писали слева направо или письмом «бустрофедон», то есть нечетные строки одним способом, а четные другим (при этом иногда при продолжении письма на следующую строку буквы писались не только в обратном порядке, но еще и кверху ногами). Так что письмо «кверху ногами» – это не изобретение этрусков, а просто фрагмент бустрофедона. Привыкнув писать и читать в любом направлении, этруски (как и греки) уже не всегда согласовывали направление письма и разворот отдельных букв, таких как В, Е, Р, С, К и т. д. Так что пункты 1 и 2 я не отношу к этрусским каверзам. Не согласен я и с третьим пунктом, ибо современные буквы Т и т весьма различны, и повернутое на 90° влево т вполне похожа на греческую букву ε. И тут, как известно, нет никакой КАВЕРЗ-СИСТЕМЫ русских, просто так получилось исторически. У плохих учеников наших школ О и D могут быть весьма похожими друг на друга, равно как V и L. Дело тут только в том, насколько тщательно выписаны буквы. Преднамеренность я усматриваю лишь в том, что этруски не особенно тяготели к тщательности выписывания букв, дабы их не понимали римляне-латины, но не более. Четвертый пункт – это уже особенность италийской графики, где шла постепенная замена графемы К на графему С; графему Н, как мне представляется, этруски читали как русские N, ибо для X у них существовала именно буква X. Пятый пункт сам Орешкин понимает как общеславянскую традицию, а не как каверзу, а в отношении шестого пункта я не только соглашаюсь с Орешкиным, но и полагаю, что его наблюдение делает ему честь. Ведь он кое-где обратил внимание на существование неявных надписей, хотя сделал это непоследовательно и не предпринял усилий для их чтения. Так что по большому счету все предъявленные им особенности этрусской орфографии представляются каверзами лишь неэтрускам, являясь на деле просто местной традицией. А вот до выявления реверсов и замены букв их вариантами он не дошел – слишком мал был его период собственных исследований.

Содержание надписей. «Здесь дана лишь небольшая часть репродукции этрусских зеркал, их намного больше. У этрусков был обычай класть их вместе с владельцами при погребении. На многих зеркалах видна четкая надпись «СВИДАН». Этруски верили в СВИДАНИЕ за гробом. Главное действующее лицо потустороннего мира этрусков – МЕНЕОКА-АКАЕНЕМ, многоликое существо, оборотень, как и само его имя, которое можно прочитать слева направо «ИЗМЕНЧИВЫЙ» и справа налево «ОКАЯННЫЙ». Существо это стоит на рубеже двух миров, охраняя вход в «Зазеркалье». Платой за короткое свидание с умершими служат какие-то шары неясного происхождения; они, определенно, интересуют МЕНЕОКУ» (ОРЕ, с. 13). Здесь я категорически не согласен с Орешкиным ни в общей трактовке этрусских бронзовых зеркал как изображения посмертных свиданий (на самом деле на них изображены карикатуры на Рим), ни в отношении страшилки МЕНЕОКИ-АКАЕНЕМА. Такой страшилки вовсе нет, это – результат неверного прочтения слова ЖЕНЕДЧА, то есть ЖЕНЩИНА. И читать это слово задом наперед тоже нет никакого смысла. Единственное, с чем можно согласиться, так это со словом ЗВДАН, которое, видимо, действительно есть СВИДАНИЕ (но не за гробом, а в реальной жизни). Так неверное чтение ведет к мифологизации надписей.

«Я вполне четко и ясно могу ответить на вопрос, откуда идут наши понятия «ЯЗЫЧЕСТВО», «ЯЗЫЧНИК». Есть зеркала, где МЕНЕОКА-АКОЕНЕМ изображен в своем подлинном обличье – дразнящей маски с высунутым ЯЗЫКОМ. ПОНЯТИЯ «ЯЗЫЧЕСТВО», «ЯЗЫЧЕСКАЯРЕЛИГИЯ» ВЗЯТЫ НАМИ У ЭТРУСКОВ! ЭТРУСКИ (и только этруски) имели «языческую» религию – ЯЗЫЧЕСКУЮ – в прямом смысле слова!» (ОРЕ, с. 14). Как видим, ошибка не исчерпывается введением мифологического персонажа МЕНЕОКА-АКАЕНЕМ, но отсюда Орешкин еще сделал и философский вывод, опираясь на одно изображение на зеркале головы с высунутым языком, что, дескать, это не только МЕНЕОКА, но еще и символ этрусского язычества. Как мы увидим при рассмотрении соответствующего сюжета, на самом деле отрезанная голова с высунутым языком принадлежит изображению Рима, а не МЕНЕОКЕ-АКАЕНЕМУ.

Надпись на игральных костях. Теперь самое время рассмотреть конкретные чтения Орешкина. В качестве первого примера я хочу привести чтение П.П. Орешкиным надписей на игральных костях.

Его чтению предшествует ряд рассуждений, которые я воспроизвожу. Говоря о своих «элементах» ЯНИ и ДОНИ он, в частности, пишет: «В Азербайджане, между городами Дербент и Баку, находится город КУБА – странное совпадение с названием острова КУБА…И, наконец, удивительная близость КУБЫ и КУБАНИ к слову КУБ, КУБИК. Вспомним нашу кубышку – в самом названии отражена ее кубическая форма – все эти милые свинки с прорезью на спине и лихим призывом «Брось кубышку – заведи сберкнижку» – придут через много столетий. Но сначала КУБЫШКА делалась в форме КУБА. В кубышке хранили деньги, хранили драгоценности, в кубышке хранили ТО, ЧТО БЫЛО ДОРОГО ее умершему владельцу – любимую игрушку, ожерелье, прядь волос, увядший цветок… вернее сказать– УБИТОМУ владельцу, потому что КУБ И КУБЫШКА означают К УБИ, К УБШИКА – К УБИТОМУ» (ОРЕ, с. 145–146). Получается, что и остров КУБА, и город КУБА, и КУБАНЬ – все сплошь могилы убиенных. Такая этимология слова хороша тем, что она не проверяема, в том смысле, что на любом географическом объекте за весь период его существования кто-то кого-то убивал. И, стало быть, по Орешкину, имелись все основания назвать его КУБА. Правда, все названия зарубежные, данные какими-то народами по какому-то поводу, нам сейчас неведомому. Я не хотел бы сейчас входить во все тонкости науки топонимики; что же касается этимологии слова КУБ как «К УБИтому», то она кажется натянутой, ибо в русском языке есть другие слова того же корня (например, КУБок), и близкие корни, например СКУБ (скубиться), или с чуть измененной гласной, например КОБ (кобыла, кобель), так что нет смысла разлагать корень дальше. По словарю Макса Фасмера, первое значения слова КУБ – «большой чан, перегоночный аппарат, пузатый сосуд с горлышком», откуда и произошло название геометрического тела. А КУБЫШКА – это именно «пузатый сосуд», под который подходит и свинка-копилка. Соответственно КУБОК – «маленький пузатый сосуд», «КУБОВИНА» – выпуклость. Ничего общего с убитыми тут нет.

«Нот они, эти К УБИШКИ, найденные в этрусской гробнице. Размер К УБИШКИ, видимо, не имел значения, и если туда нечего было положить – просто писали на ее гранях несколько слов К УБИТОМУ. Для «этрусковедов» – это всего лишь «игральные кости с первыми шестью этрусскими цифрами – прописью». Но одна из этих «цифр», на передней грани нижнего кубика, совершенно определенно читается С АН – С НИМ!» (ОРЕ, с. 147).

Рис. 4. Чтение П.П. Орешкиным надписи на втором кубике

Я реконструирую чтение П.П. Орешкиным надписи на верхней грани второго кубика как С АН. Заметим, что, во-первых, Орешкин дает негативное изображение (для глаза более привычно позитивное, на нем можно выделить больше деталей), и, во вторых, даже там читает всего одну надпись из многих, причем на этой надписи (которую я прочитал, как СЛОМАЙ, так что буква S у Орешкина – это огибающая нескольких знаков на кости, а АН – это лигатура, которую я разлагаю более точно на АН, поскольку перекладина у буквы А не горизонтальная, а наклонная) он читает только самые крупные знаки. На наш взгляд, он читает много хуже 3. Майяни, который тоже прочитал гораздо меньше половины знаков. Так что чтение С АН – это неверное чтение. А вот на первом кубике он, к сожалению, не смог прочитать вообще ничего; из этого возникает впечатление, что он там просто ничего не различал!

Однако у нас есть возможность проверить, имела ли кость игральное или погребальное назначение. Для этого достаточно прочитать надпись мастерской того или иного славянского храма. Если кубик из кости изготовлен мастерской храма Мары, следовательно, его назначение погребальное, если же мастерской храма Рода – то назначение игральное. У нас есть возможность проверить это путем эпиграфического анализа, выявив на игральных костях возможно большее число неявных надписей.

Надписи на игральной кости. Расшифровку шести символов на игральной кости Агнесс Карр Вогэн назвала любопытной новой интерпретацией 3. Майяни. Рассмотрим его шедевр, о котором с теплотой отзываются другие исследователи. Но вначале предоставим слово самому ученому, который писал: «Приступая к серии глав, повествующих на основе дешифрованных текстов о повседневной жизни этрусков, я считаю необходимым вначале поговорить о некоторых понятиях общего порядка, в частности, о числах. Эта область сравнительно бесплодна, но через нее следует пробраться, чтобы достичь страны, где течет млеко и мед. В этрусских текстах рассыпано немалое количество чисел, но определить их очень трудно» (МАИ, с. 92). Мне кажется, что исследователь тут сгущает краски не от хорошей жизни. Вообще говоря, любые числительные встречаются довольно часто, и, зная славянские языки, нетрудно предположить, что и этрусские, скорее всего, будут те же ЕДИН, ДВА, ТРИ (или ТРШИ), ЧЕТЫРЕ, ПЯТЬ и т. д. Другое дело, если те же числительные читать задом наперед как НИДЕ, АВД, ИРТ, ЕРИТЕЧ, ТЯП и т. д. – тогда их выявить и отождествить будет труднее. Если же при этом еще и путаться в чтении букв, то задача окажется воистину титанически сложной, и данному исследователю можно только по-человечески посочувствовать.

«Однако шесть первых цифр образуют отдельную группу. Мы находим их не только на эпитафиях (где указан возраст усопшего или количество его детей) или в Книге мумии (где, например, указаны даты периодически повторяющихся религиозных церемоний, количество приношений), но также на этрусских игральных костях. В Этрурии их было найдено много экземпляров. На паре таких костей, называемых костями Кампанари или тосканскими костями, вместо обычных точек были обнаружены шесть слов, которые я здесь располагаю в алфавитном порядке и которые в неизвестной последовательности соответствуют числам 1, 2, 3, 4, 5 и 6 – CI, HUΘ, МА_χ, SA, ΘU, ZAL» (МАЙ, с. 92–93). Исследователь пишет о словах вместо цифр так, как будто он убежден, что этруски писали вместо цифр или точек их словесный эквивалент. Между тем, это гипотеза, которая сама должна быть обоснована в первую очередь. Лично у меня она вызывает большие сомнения. Мне пришлось прочитать ряд руничных надписей на астрагалах – бараньих косточках для наиболее популярной в древности игры в кости (а кубик представляет собой всего лишь усовершенствованную разновидность такой кости), и на них не было никаких цифр, но указания – пропустить ход, пойти, пойти особым образом, выйти из игры и т. д. Скорее всего, подобные указания должны были быть нанесены и на тосканские кости. Поэтому остроумные предположения исследователя, верные сами по себе при условии справедливости основной гипотезы, в данном случае оказываются совершенно пустыми, не соответствующими этрусским реалиям. К тому же нет уверенности, что слова прочитаны верно – 3. Майяни продемонстрировал свое неумение читать этрусские слова на предыдущих примерах.

«Итак, вместо того, чтобы углубляться в математику, мы вступаем в царство игр, очень модных у этрусков. Они даже придавали им особое значение, узнавая через их посредство волю богов. Гораций шутливо рассказывает, как старая самнитская колдунья предсказала ему будущее, потряся в мешочке игральные кости. Во всяком случае, во время пира этруски определяли, кто будет председателем, именно бросая кости. Должность диктатора стола была хоть и временной, но очень важной, так как именно он определял, сколько должен выпить каждый из гостей. Нужно надеяться все же, что при поставлении лукумона к этому способу не прибегали. Но в принципе, как и в наши дни, этруски играли в кости в шуме таверн, смачивая горло добрым вином из Лэны; его подавали приветливые служанки, о которых речь будет впереди. Они благодушно играли и не предчувствовали, что на этих маленьких кубиках будут основываться сложнейшие вычисления этрускологов наших дней» (МАИ, с. 93). Из этого пассажа меня более всего впечатлило название реки Лэны. Дело в том, что слово «река» – довольно позднее слово русского языка, от глагола «ректи-речить», и означает «говорливая». Это – явный эвфемизм, то есть слово-заменитель. Более ранним словом, вероятно, было слово «лена» или «лента», то есть «льющаяся, разлитая». Если же звук Л отвердел, как мы это видели на примере этрусского слова ВОЛНА в смысле ВОЛЬНАЯ, то и слово ЛЕНА должно было произноситься как ЛЭНА, как в современном болгарском. Возможно, что по имени реки Лэны была названа и провинция Лэна. Что же касается сложнейших вычислений этрускологов, то, как говориться, вольному воля – можно разводить сложнейшие вычисления на пустом месте, было бы желание…

«Имеющиеся в нашем распоряжении кости разнообразны. На одной паре костей («отенские кости») находятся следующие этрусские слова: I VA EST URTI CAIUS VOLOTE. И, наконец, имеются фишки, на которых, как на наших, нанесены точки от 1 до 6, но расположение этих точек различно. Десяток игральных костей и такое разнообразие!» (МАИ, с. 93). Данный абзац показывает, что этруски все-таки не очень стремились выявить число полученных очков, ибо надписи могли иметь другое назначение, а потому определенной системы в назначении очков не было. Что же касается слов, количество букв в которых закономерно возрастало от 1 до 6, то я усматриваю в нем набор наиболее важных этрусских лексем, которые 3. Майями почему-то не захотел прокомментировать. А именно: I есть союз И, ВА есть предлог В перед некоторыми буквами, ЕСТ, как я предполагаю, есть инфинитив глагола БЫТЬ (ибо третье лицо единственного числа будет А), УРТИ (под ударением буква И) – глагол в неопределенной форме, чье значение вне контекста мне непонятно, и, наконец, БОЛОТЕ – множественное число от слова БОЛОТ, великан. Возможно, что последовательность данных слов образует некоторое предложение типа И В БЫТИИ СТАТЬ ВЕЛИКАНАМИ.

«Если исходить из количества точек, нанесенных на противоположные стороны, эти кости с точками можно разделить на следующие категории:

а) 1 и 6, 2 и 5, 3 и 4. Сумма чисел противоположных сторон всегда составляет семь.

b) 1 и 2, 3 и 4, 5 и 6.

с) на единственной кости мы видим 1 и 6, 2 и 4, 5 и 3 (BUO, р. 406).

К какому типу относятся тосканские кости? Вот в чем вопрос.

А вот фотографическое изображение этих тосканских костей, предмета долгой и яростной битвы, в которой принимали участие этрускологи всех времен (рис. 13)» (МАИ, с. 93–94). Я привожу фотографию этих тосканских костей в виде кубиков с нанесенными на него этрусскими буквами (А) и (Б), кроме того, привожу более контрастный вариант верхней грани кости (А) – в виде (В) и, как обычно, выношу в сторону собственный комментарий прочитанных знаков.

Самое первое, что бросается в глаза, это центральная надпись этрусскими буквами, читаемая справа налево: сначала буква К правее центральной борозды, затем чуть ниже и на самой борозде – буква И, на этой же букве в качестве лигатуры справа вверху находится буква Д, левее и выше буквы И находится буква А, наконец, еще левее имеется лигатура из букв Л и А. Все вместе образует слово: КИДАЛА, понятное русскому человеку без перевода – это ИГРОК, КИДАЮЩИЙ КОСТЬ. При этом, вероятно, был и второй смысл: ВЕДУЩИЙ ИГРУ, типа современного крупье. Иными словами, кидать кость после выпадения этой грани кости должен был не один из рядовых игроков, а сам кидала.

Рис. 5. Надписи на двух гранях игральной кости

Далее читаются надписи в виде каемочек, обрамляющих верхнюю грань кубика. На левой каемке по вертикали, иногда и горизонтально, можно прочитать надписи: НЕ ИГРАН НА КАМНЯХ, ИГРАЙ НА ХРАМЕ Надпись написана на русском языке и перевода не требует. Однако она полностью исключает ту картинку, которую нам нарисовал 3. Майяни: этруски играли в кости в шуме таверн, смачивая горло добрым вином из Лэны; его подавали приветливые служанки… Оказывается, как гласит надпись, иногда играли на улицах, где кости бросали на камни, но чаще и традиционнее – в храме, а вовсе не в таверне. Следовательно, Майяни не только скверно читает этрусские надписи, он не может быть авторитетом и в знании этрусских обычаев. Иными словами, культурологическая составляющая его интерпретации противоречит надписи на игральной кости.

Еще одна интересная подробность данной надписи – это наличие предлога НА вместо В. Русский предлог В указывает на закрытость помещения (В комнате, В доме), тогда как предлог НА – на открытость (НА улице). Выражение НА храме говорит в пользу того, что этрусский храм того времени, скорее всего, не имел крыши. Предложение играть в кости в помещении храма указывает на то, что храм того времени был как раз центром досуга – чем-то вроде клуба наших дней. Именно поэтому игры там не только не возбранялись, но напротив, всячески приветствовались. Однако, возможно, полы храма были мощенными камнем; в этом случае на камнях в кости играть не рекомендовалось.

На верхней кромке читается другая надпись – ХОРОШАЯ ИГРА. Полагаю, что деление на «хорошие» и «плохие» игры в древности соответствовало нашему делению игр на обычные и азартные. В таком случае «плохая» игра – это азартная игра. Данная игра в кости к ним не относилась, что и помечалось соответствующим образом. Пометка «хорошая игра», скорее всего, имела смысл «дозволено для игры в храме»; разумеется, азартные игры такой пометки не имели. Отмечу, что слово ХОРОШАЯ существовало уже во времена этрусков.

Вдоль правой стороны углубления тянется надпись ХРАМ РОДА, а также ИГРА. На мой взгляд, данная надпись исключительно важна, ибо заранее было неясно, какой именно из трех языческих храмов (Макоши, Рода или Мары) был ответственен за культурный досуг и развлечения. Оказывается, храм Рода. До сих пор о еще такой функции данного храма я сведений не имел.

Вдоль правого ребра буквы образуют слово МАСТЕРСКАЯ, а вдоль низа справа – слова ХРАМА РОДА. Это означает, что данный кубик не только одобрен храмом Рода и рекомендован для игры внутри храма, но он и изготовлен в мастерской данного храма. Это клеймо изготовителя составлено по всем правилам надписей на ремесленных изделиях. Таким образом, микронадписи данной грани дают исчерпывающую информацию о месте изготовления кубика (МАСТЕРСКАЯ ХРАМА РОДА), о разрешенности игры со стороны жрецов храма Рода и, наконец, о предпочтительности игры в помещении храма Рода, а не на улице.

Хотя я прочитал, возможно, не все микронадписи, тем не менее, их набралось целых 15 слов, и это кроме основного слова, начертанного по-этрусски, КИДАЛА Что же по этому поводу думает Закари Майяни, дешифровка слов на данном кубике которого так потрясла других этрускологов?

Читаем: «Мы сразу же замечаем, что только одно число МАχ написано на обеих костях в одном и том же направлении, в то время как направление всех остальных слов варьирует. Из этого был сделан вывод, что МАχ могло означать «один», число, с которого начинается нормальная нумерация на фишках» (МАЙ, с. 94). Какое же слово, с точки зрения 3. Майяни, написано на верхней грани левого кубика? Перебрав все возможные установленные его предшественниками и подтвержденные им чтения CI, HUΘ, МАх, SA, ΘU, ZAL, убеждаемся, что ближе всего к слову КИДАЛА последнее слово, содержащее И-АЛ, где И было принято за Z, а буквы К, Д и последняя А не прочитаны. Иными словами, из 6 букв он заметил лишь половину, а из оставшихся трех одну ухитрился прочитать неверно. Получается, что лишь 1/4 часть этрусской надписи попала в поле его зрения, тогда как 15 других надписей, русских, уже прошли мимо. Если же подсчитать количество и этих не прочитанных букв, то их число составит 68, которые добавляются к 4 в слове КИДАЛА. Получается, что из 75 букв 3. Майяни обнаружил лишь 3, тогда как 72 он не обнаружил, а еще одну обнаружил, но прочитал неверно. Дробь 3/75 – это 1/25, то есть 4 %. Таково чтение лучшего этрусколога в его самой замечательно прочитанной надписи.

Небольшая часть той же грани – левый нижний угол, содержит уже знаковые выходные данные, – надписи МАСТЕРСКАЯ ХРАМА РОДА и ХРАМ РОДА, как мы это видим на следующем рисунке. Представляет интерес также рассмотрение передней грани, находящейся ниже. Я дал два ее изображения с разной степенью контрастности. На правом из них, читая справа налево, можно выявить надпись ЗАКРИВАИ, то есть ЗАКРЫВАЙ. Она означает, что участник, у кого верхняя грань содержала данное слово, должен был закрыть свой набор очков. Остальные же надписи данной грани, которые удается на ней выявить – это ИГРА ХРАМА РОДА. Таким образом, данная игра не просто была рекомендована в храме Рода, а ее инвентарь был изготовлен в мастерской храма Рода – но эта игра даже рекомендовалась как игра храма Рода, то есть как своего рода фирменная игра. Наконец, на третьей грани, видимой в виде ромба, читается справа налево слово: КИДАЙ. Оно означает, что теперь кубик должен кинуть не кидала, а тот же участник, который кидал его до того.