Текст книги "Блуд и бесы. Сезоны совокуплений. Рассказы"

Гуманитарий

Порядочный человек не тот кто себя таковым считает, а тот о ком так думают другие.

Хулиганы выломали входную дверь в подъезде. Теперь дверь сиротливо болталась на одной петле. Входя и выходя из подъезда, жильцы возмущаются необузданными выходками молодежи. Возмущается, не жалея нецензурных слов, водитель маршрутного такси, живущий на первом этаже. Еще более нецензурной бранью возмущается сантехник, живущий на втором. В своем возмущении не отстает от них и работник ЖЭКа, плотник Петров, живущий на третьем. Тем более что к благоустройству дома он, Петров, приложил непосредственно руки. Петров лично, конечно, не за спасибо, а за приличные деньги, застеклили облагородил балконы и лоджии. Всем, кроме гуманитария с четвертого этажа-из-за неплатежеспособности последнего. Жители подъезда еще долго бы возмущались выходкой хулиганов, если бы к плотнику Петрову в дверь не позвонил тот самый гуманитарий-сосед с четвертого этажа, одинокий пенсионер, бывший учитель музыки. Поздоровавшись, он извинился перед Петровым за беспокойство. Тем более что тот явно был оторван от еды. Одетый в майку и спортивные штаны, Петров жевал, на губах его висели крошки. Смущенный сосед протянул Петрову целлофановый пакет: «Это вам». «Что это?» -удивленно спросил Петров. «Сегодня нам, ветеранам войны, в честь победы над фашистской Германией, оказывали гуманитарную помощь. Там в пакете водка и вареная колбаса. А я не пью и мяса не ем. Так что это вам в честь праздника». «Ну, спасибо», -не переставая жевать, улыбнулся Петров. «У меня к вам просьба, -еще больше смутился пенсионер.-А нельзя ли закрепить дверь в подъезде-вы же в этом деле специалист». «Можно, если осторожно, -убрав улыбку с лица, ответил Петров.-Если будет свободное время, сделаю». И крепко держа подаренный пакет, Петров закрыл перед гуманитарием дверь.

Яркое солнце

Путь наш во мраке.

Поводив языком по сухим губам, Барсуков, не отрывая взгляда от потолка, спустил руку с дивана, нащупал бутылочку с минеральной, стоящей на полу и с жадностью выпил, осушив ее до дна. По радио передавали опостылевшую своими повторениями рекламу. Барсуков поднялся с дивана и направился на веранду, желая вдохнуть свежего воздуха. Проходя мимо орущего приемника, Барсуков, не поворачивая головы в его сторону, заученным движением протянул руку и на ходу выключил звук, безошибочно нажав на нужную кнопку. В квартире воцарилась тишина. Остановившись у телефона, Барсуков подумал: «Может, позвонить Лариске? Хотя нет, не хочу, в прошлый раз от нее тошнотворно пахло тушеной капустой». При выходе на веранду, над дверным проемом был приделан стальной турникет. Оказавшись под ним, Барсуков, не подняв головы, подпрыгнул, уцепился за турникет крепкими руками и не-сколько раз подтянулся. Спрыгнув, отцепившись от турникета, Барсуков, не глядя, перешагнул через высокий порожек и вышел на веранду. Ловким движением он открыл щеколду и распахнул окно. Сделав глубокий вдох, он замер в оцепенении. Большие бесцветные глаза его были устремлены прямо на яркий солнечный диск. Впитывая в себя солнечное тепло, Барсуков долго стоял и смотрел на солнце широко открытыми глазами видя только беспросветную черноту-поскольку был слеп от рождения.

Жить по-людски

Лучше учится на чужих ошибках, чем на своих.

Федя чувствовал своей холостяцкой задницей, что она, Дуся, хочет, чтобы он женился на ней. Прописал на свою жилплощадь, где она, Дуся, на всем готовом будет хозяйкой. А он бы вкалывал с утра до вечера как раб на галере. Перекусывал бы на скорую руку и мчался бы добывать на пропитание до позднего вечера, шоферя на маршрутном такси. А она, Дуся, так как делать ничего не умеет, может быть подрабатывала бы за гроши от рассвета до заката где нибудь продавщицей. После роды, декрет, и о радостях жизни забудь навсегда. Вставать надо еще раньше, работать надо еще больше и всю оставшуюся жизнь корми семейку, да и веди себя, как должно мужу и родителю. Ни того тебе нельзя, ни сего. Подумал Федя, подумал и решил все таки на Дусе жениться. Пусть все будет, как у большинства людей. По другому то они все равно жить не смогут.

Люди меньше завидуют другим, если сами чего то могут.

Казанова: На кухоньке малогабаритной однушки, на табурете сварганенным собственными руками-сидел Федя. На Феде не первой свежести семейные трусы до колена. На сухом, татуированном теле майка-хулиганка. На ногах тапки помнившие запах ног покойного папаши. На холодильнике маленький, чёрно-белый телевизор транслировал кино, про забугровую любовь-«Секс в большом городе». Федя смотрел с интересом и пониманием -«Ясный перец-бормотал он-Какая может быть любовь и чтоб без секса?«Когда на экране замелькали титры Федя докуривал последнюю папиросу. Затушив её в банке из под шпротов, Федя с тоской посмотрел на порожнюю бутылку водки-«Да-мелькнуло у него в голове Оказывается люди и без пол литры сексом занимаются. А я, что рыжий? Поднявшись с табурета Федя вошёл в комнату, щёлкнул выключателем. Рукодельный, розовый, тряпочный абажур залил комнату приятным цветом-как в американском кино. На раскладном, продавленном диване, чуть прикрытая запятнанной простынёй, похрапывала утомлённая жизнью Дуся.«Сколько ж я не занимался сексом?» -Федя посмотрел на стену с потемневшими обоями-где висел календарь с полуголыми азиатками. «Ё моё, целый год, а может и два». Переворачивая Дусю на спину, Федя изо всех сил пытался ощущать себя очень сексапильным и крутым мачо. «Отстань злыдень» – забормотала ещё не совсем проснувшаяся Дуся, бесповоротно отвернувшись лицом к стене.

Если человек не добивается того, чего ему хочется, то со временем рискует это желание потерять.

СОН НЕ В РУКУ: Грудастая жена Фёдора Дуся была прекрасна, ее искусство заниматься любовью, ее страсть, изобретательность не знали себе равных. Вот ее полные губы, оторвавшись от пальцев его ног, поднимаются выше, покрывая поцелуями икры. Ее пышная грудь трется об его колени, сейчас, еще секунда—и их тела пронзит молния сильного оргазма.«Федор, кончай дрыхнуть, опять опоздаешь на работу», -звонкий, отвратительней любого будильника голос Дуси, выдернул Федора из сладкого сна. Федор проснулся. Дуся, его сухопарая, без грудая жена, уже гремела кастрюлями на кухне, думая только о том, как бы ей не опоздать на швейную фабрику где она работала мотористкой.«Вот ё-моё, -досадливо ругнулся Федор, -с моей бабой даже во сне не дождешься оргазма».

Ничего не бывает так мерзко, чем то, что ложью выдаётся за правду.

Наживка: Теперь поведение с мужчинами у Дуси на много разнообразней. Теперь Дуся подтанцовывает в варьете под фонограмму. Под огнем юпитеров она делает разные телодвижения, меняет костюмы и смотрится очень даже. Оглядывая зал, Дуся высматривает, есть ли среди гостей одинокие мужчины. Отработав программу, Дуся выходит в зал поплясать топлесс – вот тут все и случается. Если кто из мужских особей на Дусю глаз положил, значит, есть шанс расколоть его на шампанское. Если этот мужчина приглянулся Дусе, то у него есть шанс отвезти ее домой и получить телефончик. Если симпатия была взаимной, у обоих был шанс разделить друг с другом постель. В таких случаях у Дуси случался роман. С хождением по кабакам, цветами, африканской страстью и ревностью. Случалось, в Дусю влюблялись юнцы – сыночки богатеньких. С такими Дуся, во избежание неприятностей, разбиралась быстро-раскрутит на бабки, обсосет как куриную косточку и бросит. Дуся терпеливо ждет крупную дичь.

Пришел час, и в Дусю влюбился как пылкий Ромео обеспеченный, в возрасте, толстенький, лысеющий мужчина. Пылких чувств к себе от богатого-неженатого Дуся не упустит. Теперь Дуся выйдет замуж и сполна получит все то, что причитается женам, которых мужья, годящиеся им в дедушки. Такие мужья их обожают, лелеют, балуют и смотрят на молоденьких жен, как коты на сметану. А там глядишь лет эдак через девять помрет старичок от болезни какой, а нет так на развод с разделом имущества подать можно. К этому времен и Феденька из тюрьмы вернётся. Смотришь и опять заживут они как люди.

В хоре только девушки

Все люди принадлежат Богу, а через Бога -друг другу.

Старенький автобус подкатил к шикарному отелю, где столовался и проживал в основном интурист. Из видавшего виды авто высыпала многочисленная группа молодых женщин. Сегодня в концертном зале отеля для жителей Западной Европы они будут исполнять отрывки из произведений Баха, Бетховена, Моцарта. А после самодеятельный хор отвезут на том же автобусе в их родной строй городок, что в шестидесяти километрах от интуристского рая.

Бархатный занавес медленно открывается. Длинная пауза, и три ряда стройных женских голосов заполняют пространство. Все облачены в длинные черные платья, в руках открытые ноты. Лица их сосредоточены и строги. Слушатели в восторге -«Браво! Бис!» – море оваций. Долго не смолкают аплодисменты, в заключении реквием. Интурист покорен. А между тем, большинству девушек (работниц текстильной фабрики) домой возвращаться неохота. В кои веки выбрались в областной город, да еще и не на фольклорный фестиваль в дряхлеющий драматический, а в сверкающий, манящий пятизвездочный отель. Из девчонок здесь никто никогда не бывал, хотя Лариска и Галка проболтались, что уже были здесь в баре с югославами, только этим двоим верить нельзя – подружки-болтушки. По углам раздевалок, гримерных, в туалетных комнатах и в душе-везде дым коромыслом. Тема одна: представился редкий случай остаться и погулять до утра. Руководителя сразу после концерта пригласили на банкет и увезли в город. Девушки, разделившись на группы, решают, как быть. Ну, кроме тех, конечно, с кем уже все ясно и понятно: ревнивцы-мужья, дети, оставленные у соседей и три-четыре принципиальные пуританки. Девушки хлебают из горлышка пиво, курят, переодеваются в короткие юбчонки, без жалости разрушая имидж благочестия. Побольше косметики, парики, черные чулочки, оголенные плечи и туфли на высоких каблуках. Чувствовалось, к посещению «Интуриста» готовились загодя и основательно. Уже слышится нетрадиционная лексика, не обошлось и без драки. Уж это как водится, опять сцепились Галка с Лариской лучшие подруги с детства. Суть спора: уехать на стареньком автобусе домой или остаться погулять в «Интуристе». Чтобы от души оторваться на ночной дискотеке. Лариска соблазняла Галку: «Свободных богатых мужчин здесь пруд пруди, без спонсора никто не останется». Галка кричала: «Ты что, проститутка, что ли!» Слово за слово и подруги уже таскают друг друга за космы. Их быстро растащили. Галка села в старенький автобус, а Лариска пошла осматривать отель.«Была не была, и я останусь, -заявила конопатая Люся-та, что из пуританок.-Скажу, что автобус сломался

Первая утренняя маршрутка, отбывающая в рабочий уголок, отъезжающая с городского автовокзала, всех вместить не смогла. Помятый, пахнущий потом и перегаром коллектив хора, спорит охрипшими голосами из-за мест в маршрутке. Конопатая Люся уговаривает шофера взять народа больше, чем положено. У Лариски таких проблем нет, ей подфартило со спонсером и теперь она едет домой на такси. Проезжая автовокзал, она ехидно улыбнулась. Проехав почти полдороги, Лариска увидела стоящий на обочине их родной старенький автобус и велела остановиться. Древний, но вместительный автобус, хотя и был почти пуст, но на обратном пути сломался, простояв на пустынной дороге всю ночь (видимо, рыжая Люська накаркала). Не покорная Галка и еще несколько девчат съежились в полудреме на продавленных сидениях. Лариска, усадив Галку в такси, сказала: «Ты прости меня, подруга, что оставила тебя». «Нет, это ты прости меня, что я тебя бросила. А откуда у тебя деньги на такси?». «Не поверишь,» -зашептала на ухо Галке Лариска.-Трусы продала». «Врёшь ты всё, ты их три дня не меняла.» «Я и говорю, ты не поверишь. Прицепился ко мне старикан, итальянец. Угостил в баре шампанским и давай к себе в номер зазывать. Ну я и пошла, ночевать ведь где то надо. Так он в номере приставать начал можно я вас туда поцелую.»«Куда туда?» -Ну ты что дура что ли? Туда» -и Лариска ткнула себя пальцем между ног.«Фу какая гадость, врёшь ты всё». «А вот это ты видела? разобидевшись сказала Лариска, достав из кармана пятидесяти долларовую купюру. И чтобы окончательно убедить Галку расстегнула верхнюю пуговицу, показав, что она без трусов. «Проститутка» -фыркнула Галка и отвернулась к окну. Сидя на заднем сидении подруги въехали в родной строй городок.

Помогла

Смерть не менее важное событие, чем появление на свет.

У Веры Ефимовны болезнь сердца. К семидесяти годам болезнь проявляла себя особенно сильно. Взрослый единственный сын Веры Ефимовны проживал с ней в одной квартире. Он постоянно уговаривал мать почаще наблюдаться у врачей. Но упрямая Вера Ефимовна врачей боялась, поскольку те настаивали на лечении в стационаре. «Нет, -говорила она сыну, -в больницу не лягу, лучше дома умру». Сын только разводил руками и пил валидол, поскольку сам был сердечник, но ничего с упрямой мамой поделать не мог.

Время шло, и гром все-таки грянул-у Веры Ефимовны случился инсульт. В результате отнялась правая половина тела-из ходячей больной Вера Ефимовна превратилась в больную, прикованную к кровати. «Ну что, мама, допрыгалась, -упрекал ее сын, -а ведь я тебя предупреждал! Что мне теперь с тобой делать? У меня у самого здоровье ни к черту, а за тобой уход нужен. Где и за какие шиши я найду для тебя сиделку?» «Ничего-ничего, -говорила Вера Ефимовна, -не бойся, сынок, я тебе обузой не стану, помогу тебе, облегчу тебе жизнь». При этом Вера Ефимовна вспоминала о припрятанном в шкатулочке ядовитом лекарстве.

Задумала и сделала, приняв смертельную дозу. Приехала скорая, потом милиция, потом труповозка. Тело Веры Ефимовны увезли в морг, в отдел судебно-медицинской экспертизы. Вот тут на осиротевшего, свалились несчастья не меньшие, чем потеря близкого человека. Местный участковый, который входил в преступное сообщество, состряпал липовое заявление от некоей гражданки, в котором утверждалось, будто бы сын намеренно отравил свою мать. Было заведено уголовное дело, и начались хождения по мукам. Участковый и иже с ним не упустили своего шанса, всеми способами пытаясь отжать у одинокого пенсионера квартиру.

Умирая от сердечного приступа в камере предварительного заключения, сын добрым словом вспоминал свою мать-спасибо, мама, помогла!

Фарт

Жадность – пагубна.

В этом относительно небольшом городишке в штатеТехас, Гарри проездом. Сейчас он мотается из штата в штат, скрываясь от властей города Нью-Йорка за дерзкое ограбление банкира.

Гарри сидит за барной стойкой в самом популярном местном заведении, потягивает виски и краем уха внимательно подслушивает разговор бармена с каким то местным. «Ну так вот, -говорит бармен, -эти два мешка с деньгами довольно оригинально решили прекратить свой спор из-за ранчо. Сегодня в полночь в нашем подвале они будут драться на дуэли-но не оружием, а в карты. Ставка будет, представь себе, десять тысяч долларов-кто выиграет, тот и приобретет это ранчо. По условиям игры в ней может принять участие любой желающий, нужно только иметь с собой наличными десять тысяч. Но в нашем городе таких людей нет, поэтому они будут сражаться вдвоем». Бармен говорил еще что-то, но для Гарри это уже не имело значения. Допив виски, он обмозговывал услышанное -неплохо было бы к его пятнадцати тысячам прибавить еще двадцать и припеваючи зажить где-нибудь в Рио-де-Жанейро. Правда, Гарри никогда не везло в карты, но зато он меткий стрелок, и у него хорошая реакция-именно на это он и сделает свою ставку.

Ближе к полуночи Гарри явился в тот же бар, в руках у него был саквояж. «Я бы хотел принять участие в игре», – без всяких прелюдий заявил Гарри бармену. «Я сейчас», -сказал немного растерявшийся бармен и скрылся за задней дверью. Вернулся он с толстым, лысым господином, хозяином заведения. Из-под обеих подмышек у того торчало по стволу. «Я бы хотел принять участие в игре», -повторил Гарри. «А знаете ли вы наши правила, сэр? На кон ставится сразу десять тысяч наличными. А выигравшая сторона платит заведению тысячу зеленых». «Я в курсе», -ответил Гарри и распахнул саквояж. В нем лежали доллары, упакованные в банковские пачки.-«Можете пересчитать». «Ну что вы, сэр, я вам верю, -залебезил хозяин заведения.-Остается еще одна маленькая деталь: вам придется сдать оружие, если оно у вас есть-таковы правила, сэр». «Конечно, конечно, – ответил Гарри, -это правильно». Он ловким движением извлек из-под полы пиджака кольт и положил его на барную стойку.«Извините, сэр, но я обязан проверить», -еще более почтительно сказал хозяин и ощупал Гарри с ног до головы. Гарри покорно ждал, подняв руки, в одной руке Гарри крепко держал саквояж, на дне которого под пачками долларов лежала его любимая, безотказная пушка.«Следуйте за мной, сэр», -хозяин повел Гарри длинными коридорами в потайную комнату, где часто происходили незаконные карточные баталии, и не только. В квадратной комнате без окон стоял большой круглый стол, накрытый зеленым сукном, над ним висел красный абажур. Вокруг стола несколько стульев, на стене часы сбоем и больше ничего. За столом сидели два уже немолодых джентльмена, оба пребывали в ожидании, когда часы начнут бить полночь. На середине стола аккуратной пирамидой возвышались двадцать упаковок сто долларовых банкнот. «Джентльмены-нарушил тишину хозяин заведения, обращаясь к сидящим за столом.-Я привел третьего. Правила игры это позволяют». «Разрешите внести свою долю», -сказал Гарри, подойдя к столу. Расстегнув саквояж, он начал извлекать из него пачки долларов и аккуратной стопкой складывать на стол. Когда рука Гарри нырнула за десятой пачкой, он кончиками пальцев ощутил знакомый холодок от своей пушки. Глаза присутствующих напряженно следили за каждым движением Гарри. «Ну, вот и все», -сказал Гарри и извлек десятую пачку. Не закрывая саквояж, он поставил его с правой стороны от своего стула и сел. В этот момент часы начали бить. «Можете начинать», – сказал хозяин и покинул комнату.

Гарри ждал, когда увлеченные игрой джентльмены немного расслабятся. Но что это? Гарри не верил своим глазам. Такое с ним было впервые-он держал в руках выигрыш. В этот радостный момент Гарри забыл о своей пушке и о том, что собирался пришить двух присутствующих джентльменов. «У меня джек-пот, господа!» -заявил он и выложил карты на стол. Наступила пауза. Гарри встал, раскрыл свой саквояж пошире и начал смахивать в него пачки долларов. Саквояж был забит до отказа и не хотел закрываться. Гарри распихал не вошедшие в него пачки по карманам, и, находясь в радостном возбуждении, сказал сидящим в оцепенении мужчинам: «Спасибо за игру, джентльмены». Подхватив переполненный саквояж, Гарри направился к двери и получил две пули в спину. «Ну что я говорил, Джек, -сказал один из джентльменов, закуривая сигару, – если вовремя пустить слушок о крупной игре, то обязательно кто-нибудь да клюнет».

Мечты Дуняши
Женские истории

Для кого-то мечтать хорошо, а для кого-то вредно.

Дуняша—девушка среднестатистическая. Единственное, что выделяет ее из серой народной массы—миловидная внешность. Этого подарка природы Дуняше вполне хватает, чтобы чувствовать себя на коне. Да, Дуняшины родители, простые рабочие люди (правда папа маму давно уже бросил),да, она не имеет хорошего образования, да, она обыкновенная продавщица парфюмерного магазина. Зато она в свои девятнадцать все еще девственница, не пьет, не курит, не матерщинничает и,к тому же, красавица. Поэтому у Дуняши есть жизненный план—продать все это богатство как можно дороже, чтобы на всю жизнь хватило. За ней уже всерьез ухаживают двое очень достойных мужчин. Один, обеспеченный материально—хозяин магазина, где она работает, Сурен Ашотович. Он владелец нескольких магазинов, и не только. Второй—начинающий ученый биограф, заканчивающий престижный вуз. Оба добиваются ее внимания, оба культурные и вежливые. Значит, она не пустое место, значит, она чего-то стоит. Хотя та цена, что ей могут предложить эти двое, Дуняшу не устраивает. Хозяин магазинов женат и ему пятьдесят. А Артур, биограф, хотя и имеет неплохие перспективы, пока не устроен. Квартиру снимает, подрабатывая в библиотеке. Правда, в другом городе у него богатые родители, которые ему, конечно же, все купят. Но Дуняше этого мало и она ждет от жизни предложений поинтересней.

Алик: Дуняша подкопила деньжат и впервые едет отдыхать в Египет. Это должно быть, если не романтическое, то обязательно экзотическое путешествие, о котором она мечтала долгое время. В египетском аэропорту прилетевшую из заснеженной России Дуняшу встретил представитель турфирмы, молодой, загорелый, красивый. На атлетическом торсе черная майка без рукавов, белые брюки, на голове соломенная шляпа. На золотой цепочке жук-скарабей. Не снимая с лица широкую голливудскую улыбку, молодой человек пожал Дуняше руку, поздравил с приездом и, подхватив ее сумку, повез на служебном «рафике» поселять в отель.

Так у Дуняши случился бурный роман —любовь с первого взгляда. Все происходило, как в восточной сказке. Экзотический восточный базар, катание на катерах, посещение исторических мест, подводный мир, шумные дискотеки и много-много романтичной любви. Две недели слились в одни сутки, но и они пролетели как минута. В том же аэропорту Алик обнимал плачущую Дуняшу и обещал скоро приехать. Тем более, что контракт с туристической фирмой, где он работал, истекает уже через месяц. А то время, что они будут в разлуке, пролетит быстро, тем более, что он каждый день будет писать ей письма. Объявили посадку.«Адрес, -спохватился Алик. Почтовый адрес-то я не записал». Оба всполошились, засуетились, судорожно стали искать ручку, бумагу. Времени оставалось в обрез.«Дом такой-то, переулок такой-то, квартира такая-то». Посадку объявили законченной. Они с трудом оторвались друг от друга.«Ой, там у дома дробь такая-то», -вспомнила Дуняша и прокричала уже на ходу. Но услышал ли Алик? Она так и не поняла. Дуняша летела домой, на холодную родину. В полете она рыдала, коря себя за то, что не записала адрес Алика, его номер телефона, фамилию —в общем, находясь в эйфории, забыла обо всем. И какой у нее почтовый индекс, она тоже забыла.

Дома начались привычные будни. Писем от Алика почему-то не было. Дуняша несколько раз в день заглядывала в почтовый ящик, даже ходила на почту. Алик молчал. Дуняша ходила с заплаканным лицом и впадала в депрессию, из которой ее вывело неожиданное открытие – она беременна. Это вселило в Дуняшу энергию и веру в то, что теперь-то любимый ее обязательно найдет. Потому что теперь они семья, он теперь папа и у них будет ребенок. Дуняша оживилась, в глазах опять появился блеск, она снова стала сама собой.

Беременность никак не повлияла на отношение к ней со стороны ее ухажеров. Сурен Ашотович и Артур с пониманием отнеслись к романтической влюбленности наивной неопытной девушки и оба были уверены, что это скоро пройдет. А ребеночек? Ну и что. Дети—это прекрасно. Родилась девочка. Артур часто гулял с Дуняшей, толкая перед собой коляску. Прохожие умилительно улыбались—какая молодая красивая семья. Сурен Ашотович помогал Дуняше деньгами, делал подарки. Иногда приглашал Дуняшу то в театр, а то и в ресторан. При этом Сурен Ашотович не без удовольствия ловил на себе завистливые взгляды своих ровесников.

Время шло, и когда девочке исполнился год, Дуняше захотелось физической близости. Потому иногда она оставалась ночевать у Артура. Сурену Ашотовичу тоже хотелось физической близости, он уже не мог себя сдерживать, глядя на расцветшую во всей красе Дуняшу. Однажды он пригласил ее с ребенком за город на дачу и, пока девочка спала, практически силой овладел Дуняшей. Но она не обиделась. И теперь периодически занималась любовью то с одним, то с другим. При этом Дуняша, хоть и наивно, но искренне говорила любовникам, что она хоть и любит каждого из них, но сердце ее принадлежит лишь одному единственному мужчине—отцу ее дочери. И как только он их найдет, она будет принадлежать только ему. Мужчины Дуняше не возражали, поскольку были уверены —парень, в которого за морями влюбилась Дуняша, никогда не объявится.

Когда девочке исполнилось три года, Сурен Ашотович озаботился, понимая—годы летят быстрей, чем ему хотелось бы и он стареет. Из-за страха потерять молодую, красивую женщину, Сурен Ашотович с шумным бракоразводным процессом расстался с супругой и сделал Дуняше официальное предложение. Он подарил Дуняше кольцо с бриллиантом, машину, и сказал, что купил для них дом за городом. Дом, кольцо, машина Дуняше понравились, и она обещала подумать.

Ей было жалко терять Артура—он такой милый. Да и надежда, что Алик найдет их с дочкой, еще теплилась в ее душе. Но решение надо было принимать, и Дуняша решилась на разговор с Артуром. Ей хотелось, чтобы расставание было как в голливудской мелодраме, где она благородно приносит свои интересы в жертву ради личного счастья другого. «Нам надо расстаться, -сказала она Артуру.—Я больше не желаю портить тебе жизнь. Тебе пора заводить семью, а я держу тебя в подвешенном состоянии». Дуняша еще долго что-то сбивчиво говорила, но то, что она выходит замуж за Сурена Ашотовича, в ее путаную речь не вошло. Выслушав Дуняшу, Артур спокойно сказал-«Ну что ж, надеюсь, мы останемся друзьями».

От мамы Дуняша с дочкой переехала в дом Сурена Ашотовича. Официально регистрировать свои отношения она не спешила. Внутри нее шла борьба, женское чутье подсказывало—надо подождать. Сурен Ашотович, получив, что хотел, Дуняшу с заключением брака не торопил. Пожив в золотой клетке около года, Дуняша осознала: жить с Суреном Ашотовичем она не хочет. Ничего не говоря, не объясняя, она с дочкой вернулась к маме и опять стала работать продавцом, только уже не у Сурена Ашотовича.

Однажды, когда Дуняша возвращалась с дочуркой из зоопарка, ее окликнул не кто иной как Алик.«Вот так встреча», -воскликнул он, глядя на оцепеневшую от неожиданности Дуняшу. Алик говорил, как все эти годы искал ее, писал, и каждый отпуск приезжает в этот город, но все бесполезно. Адрес она сказала неправильный. Говорил, что проклинал себя за то, что не оставил свой. Но все эти годы был уверен, что обязательно найдет ее. И вот пожалуйста. Алик посмотрел на девочку, не сводящую с него глаз. «А это кто? Ты что, замужем?» «Нет, я не замужем». Дуняша дернула дочь за руку и показала на Алика.«Кто это?» «Это мой папа», -ответила девочка. Фотографии с его изображением висели в их с мамой комнате, сколько она себя помнила. Алик сначала сосредоточенно всматривался в лицо девочки, после взял дочь на руки и прижал к себе.«Теперь мы всегда будем вместе», -сказал он.

Жить пришлось у Дуняшиной мамы. Алик искал работу, но никак не мог найти ничего для него подходящего, потому временно подрабатывал на разных работах. Потянулись будни семейной жизни. Сварливая теща, тесная квартира, маленькие заработки, однообразие. Воздушный замок, построенный в мечтах, рассеивался. Оказалось, Алик жутко храпит, писает, не всегда попадая в унитаз, ленив, неряшлив, прижимист, любит выпить и не ночевать дома. Начались свары, ссоры, разборки, скандалы, драки. Время шло и Дуняша, как ни всматривалась в мужа, все меньше и меньше видела в нем того загорелого красавца в белых штанах и шляпе. Перед ней был обыкновенный образец среднестатистического неудачника. Но когда слегка располневшая Дуняша забеременела вторым, она вдруг поняла, осознала: теперь всю оставшуюся жизнь ей придется довольствоваться тем, что есть. А чтобы не остаться матерью-одиночкой с двумя детьми на руках, ей придётся цепко держаться за то, что есть. И делать при этом все возможное, чтобы у нее был хоть какой-нибудь, муж, а у детей, хоть и среднестатистический, но отец.