Текст книги "Блуд и бесы. Сезоны совокуплений. Рассказы"

Палочки

Требования честности от других, не подразумевает требования честности от себя.

Я мужчина представительный. К тому должность меня обязывает, (руководитель среднего звена) не последний человек в конторе. На предприятии нашем реализовали путевки в Китайскую Народную Республику. Одна, бесплатная была выделена мне. Назначен я был руководителем группы. Ехать со своими сотрудниками удовольствие малое -весь на виду, но бесплатно, есть бесплатно, можно и потерпеть. Прилетаем в Пекин, селимся. Свободное время, культурная программа, оплаченные обеды, ужины, завтраки. Обеды, как правило, в разных местах (знакомство с китайской кухней). Тут я впервые хлебнул неприятностей, связанных с высоким званием руководителя группы. В каждом китайском ресторане хозяин пытается держать свои фирменные палочки для еды. Отличаются они цветом, сортом дерева, инкрустацией и иероглифами на них. Палочки бывают настолько дороги, что иные стоят дороже обеда. Вот они-то в первый обеденный день все после трапезы исчезли. Растерянный хозяин лепетал что-то, размахивая руками, переводчик, краснея переводил. Я успокоил. Ну, подумали наши товарищи, что это -сувенир. Все вернем. Не волнуйтесь. Пошел я по номерам. Где -чуть не плача, де -угрозами, уговорами усовестивал не позорить страну и коллектив. Короче, палочки с трудом собрал. А у двух кумушек были конфискованы также и пиалы, прихваченные в том же ресторане. Быстро наученный опытом, я распорядился, и каждый отобедавший, подходя ко мне лично, сдавал палочки. А я собственноручно вручал сильно удивленным хозяевам тех ресторанов, где мы столовались. ЧП больше не было. Однако по приезду на многих из группы я стал смотреть по другому. Кое-кому было даже отказано в повышении по службе и разных других льготах. Но как бы недобросовестные люди не старались, считаю, что поездка удалась. Хотя бы потому, что у меня образовалась неплохая коллекция пиал и китайских палочек.

Судьба Степана

Горбатого исправит лишь могила.

Двуликий Янус: Задумчивый вид. Одухотворенное лицо. Впечатление—человек не от мира сего. Со стороны кажется, что мысли его несутся высоко над земной обыденностью и посвящены чему-то прекрасному. На самом деле Стёпка Горбачёв, одев на лицо умную мину и обратив свой взгляд к небесам, прикидывал, сколько он выручит с продажи ворованного барахла.

ДРУГ МОЙ – ВРАГ МОЙ: Стёпка считал, что он самый умный и хитрый. К примеру: он придумал способ как прекратить общение с теми кто ему не люб и не мил. Слишком много в Стёпкиной жизни появилось людей, даже поверхностное знакомство с которыми было ему нежелательно. Кто-то из этих знакомых не нравился внешне, кто-то характером, кто-то раздражал и действовал на нервы, а кого то Стёпка просто боялся. Выход был найден. Если раньше Стёпка перед такими людьми лебезил и лицемерил. Терпел или всеми доступными способами избегал нежелательных контактов, то теперь вести себя по отношению к ним стал по-другому он с ними ссорился, по тому и ли иному надуманному поводу. Делал обиженный вид, нарочито отворачивался перестав здороваться И надо признать – это у него хорошо получалось. За короткий отрезок времени ему удалось перессориться со всеми, с кем он пожелал. Сделав из друзей заклятых врагов, он продолжал между тем жить среди них. Результат налицо. Стёпке стало жить намного лучше и спокойней. Теперь-то он точно знал каждого врага в лицо. А они, заделавшись его врагами, тоже стали избегать с ним встречи или увидев, отворачивать лицо, а ему этого только и надо было. Правда иногда этот метод давал сбой.

Дворовые разборки: «Точно я вам говорю, пацаны – педик он, только скрывал умело. Сам своими глазами видел, как он покупал видиокассеты с гомосеками, а потом пытался ко мне приставать», – подвыпивший Стёпка пытался убедить знакомых пацанов, знавших и его и Толика в том, чего не было.

Стёпку признали невиновным, мотивируя тем, что самообороняясь, тот защищая свою честь и достоинство. А дело было так. Толик набил Стёпке морду, даже не морду, а так, наподдал чуть-чуть. Стёпка Толика кое в чем обманул (кинул на бабки) и вдобавок, распускал о нем нехорошие слухи.

Побитый Стёпка хныкал как девочка и напоминал обиженного мопса. Толик зверствовать не стал, так, поддал чуток для острастки – один удар в поддых и пинок в зад. Незлобивому Толику стало Стёпку жалко.«Ладно, живи, гаденыш, а долг вернешь, когда сможешь», – примирительно сказал он и даже стряхнул пыль с пухленькой Стёпкиной попки. Через несколько дней Стёпка сумел опять втереться Толику в доверие– «Да верну я тебе деньги, хош прямо сегодня и верну. А гадости, те, что о тебе кто-то там распустил, это не я, честное слово, не я. Айда, спустимся в подвал, там у меня тайник с баблом заныкан». На суде Стёпка говорил, что Толик силой и угрозами затащил его в подвал.«Там, в подвале, он меня домогался и склонял к развратным действиям», – утверждал Стёпка. Удар в шею острым предметом пришелся на сонную артерию. Толик истек кровью. Суд осудил Стёпку условно – превышение самообороны.

«Ну что пацаны, убедились? Я же вам говорил, что он педик», – Стёпка смело смотрел в глаза знакомым пацанам. Так ничтожество Стёпка, в глазах пацанов стал авторитетным фраером. А бывший всеми уважаемый Толик превратился в педика.

ИСПОВЕДЬ: Степка Горбачев—враль еще тот, что бы не рассказывал, обязательно приврет. Иной раз сочиняет без всякого умысла—просто процесса ради. Хотя небольшая корысть в этой нехорошей привычке все же просматривается. Хотелось Степке Горбачеву быть в глазах других более замечательной и интересной личностью—тем, кем он не был на самом деле.

После окончания школы Степка существовал скучно-как большинство. Однажды, как и многие, он оступился и получил срок. А вот Степкиного одноклассника, яркую личность, отличника, комсомольского лидера школы, любимца всех девчонок, отца Афанасия, а в миру Бориса Глебова, неисповедимая судьба от мирской суеты и соблазнов уберегла. А после окончания школы и университета сделала священнослужителем. Когда Степка Горбачев очередной раз от плена тюрьмы освободился, он однокласснику написал. Слезно просил о встрече, просьбу мотивировал тем, что хочет покаяться, о корявом житие своем рассказать, а заодно и совет получить: с чего и как новую жизнь начинать.

Встретились. Отец Афанасий сразу же Степку предупредил, слово с него взял и даже велел побожиться, что тот врать ему не станет, а исповедуется правдиво и искренне, как на духу и положено. Стёпка Горбачев, перекрестясь для убедительности, хотел даже землю есть. Но отец Афанасий от этого действия его удержал и приготовился слушать.

Степка взахлеб рассказывал о своих злоключениях. Войдя в азарт во время исповеди, г рыз ногти, слезу пустил, рвал на себе рубаху и кажется сам искренне верил в то что говорил. Занимательная, полная взлетов и падений, получилась у него история. Однако большая часть состояла из вымысла, приукрас, вранья и чем то отдалёно напоминала историю Графа Монте-Кристо. Отец Афанасий хорошо знакомый с творчеством Александра Дюма быстро вывел Стёпку на чистую воду. И тот признался, что в зоне про этого графа у них часто кино крутили.«Ну, а как же мне не приврать? —в душе оправдывал себя Степка.—Ведь чистая правда—мерзкая, пресная, скучная, банальная. А о такой моей жизни, какая она есть на самом деле, ни думать, ни говорить не хочется, да и не стоит она того».

ШИРОВЫЕ: Стёпка и Эдик наркоманы. Знают друг друга всю жизнь. Эдик зашел к Стёпке в дни, когда его мучила ломка из-за отсутствия наркоты. По той же причине Стёпке тоже было нехорошо. И вдруг Стёпка вспомнил, что несколько недель тому, когда ширки было валом, кто-то из присутствующих уронил на пол ампулу, а то и две. Они закатились куда то за намертво приваренную к полу газовую плиту. Ампулы тогда не нашли, достать не смогли.

Все остальное время Стёпка со злорадством наблюдал, как Эдик на карачках, то с метлой, то со шваброй ползает по грязному кухонному полу.«Давай, давай, корячься», -Стёпка знал, что никаких ампул не было и в помине. Просто эта унизительная возня дружбана чуть-чуть отвлекала Стёпку от его собственной ломки.

Каждому своё: К вечеру пошел дождь. Время спустя дождь перешел в ливень. Бомжующий Степан Горбачёв, проведший день на свалке, нашел прибежище под большим балконом. Пробегавшая мимо бесхозная дворняга с завистью посмотрела на сухого бомжа. Минуту спустя рядом проехала, обдав Степана жидкой грязью, машина, за рулем которой сидел преуспевающий директор. Стёпка выругался, но с затаенным уважением проводил машину завистливым взглядом. Директор слушал радио, повествующее, что какой-то шейх на своем самолете покидает дружественную страну. Сердце директора завистливо сжалось от ощущения недостижимости такого положения и богатства. Шейх знал, что он обречен. Специалисты и в этой стране не смогли помочь. Рак убивает его. Он попытался думать о вечности, но зависть к любому живому существу, пусть даже к бомжу или бездомной собаке, не имеющей такой страшной болячки, сжимала ему сердце.

Из жизни бомжей: Мира шмалила цигарку, сплевывая через выбитые зубы.-«А на что мне Ваша доброта? Я через это хлебнула. Осиротела через доброту и интеллигентность эту проклятую. Мамочка с папочкой довыпендривались. Мне было восемь, когда плотину прорвало. Я тогда паинька-девочка была. Белое платьице, бантик. Все на фортепиано пиликала. Затопило не только нас-всю округу. Мужик на переполненной лодке– «Могу взять двоих, ребенка и ещё одного, выбирайте сами». Тут у моих маман и папан началось-«Только после Вас, мадам. Нет, месье, давайте Вы». Заспорили, расслюнявились, вода прибывает, народ орет, мужик и отплыл. Так они вдвоем на ветвях и остались.

В подвале пахло олифой и еще невесть чем. Зажатый между большим и указательным пальцем окурок был профессионально выпущен в темноту. Лёжа на видавшем виды матрасе нетрезвая Мира предложила Степану-«А не заняться ли нам сексом? Или это правда, что в зоне тебя за стукачество опустили и бабы тебя уже не интересуют? Степан и Мира не заметили в пьяном угаре, как воспламенилась ветошь, рядом с которой стоял керосин. Едкий удушливый дым и огонь быстро заполнили тесный подвал. Вылезая из узкого отверстия, Стёпка что есть силы отпихивал цепляющуюся за его ноги обезумевшую от страха Миру.

СБЕЖАЛ: Нахальный, покрытый коростой урод-инвалид с культяпками вместо ног, рот беззубый, слюни и прочее свисают на лохмотья. Стёпан Горбачёв, став калекой после пожара постоянно сидел в углу на рынке, не вымаливая, а требуя у прохожих мелочишку себе на существование.

Однажды произошло чудо. Несчастного, не спрашивая его согласия, подобрали волонтёры, привезли в профилакторий. Лохмотья были сняты, беднягу долго мыли, стригли, брили, смазывали язвы, уничтожили вшей и блох, закапали в гноящиеся глаза, одели в свежее белье, вкусно покормили и уложили в чистую постель. Благодаря деньгам благотворительного фонда, бывший побирушка был окружен лаской и заботой. Его даже возили то к стоматологу, то к другим врачам, делали массаж и втирания. Часами катали по парку на удобном кресле каталке, показывали фильмы и читали вслух.

Спустя шесть месяцев бывший урод почувствовал себя несчастным и по-настоящему убогим. Как он ухитрился сбежать-это загадка. Теперь Степана Горбачёва снова можно видеть в прежнем виде на том же месте.

Ну, Зайцев, погоди!

Зло происходит не от зла, а от тех, кто его терпит.

От директора завода Токарева ушла жена. Ушла неожиданно и даже подло, когда Токарев был на заводе. Собрала вещички. Оставила дурацкую записку «меня не ищи, я полюбила другого. Прости, прощай…» и была такова. С кем, куда, зачем, почему? Токарев был ошарашен. Еще вчера жена встретила его с работы вкусным ужином, была ласкова, а ночью нежна. А сегодня? Токарев, ошарашенный, стоял посреди пустой квартиры и не верил в происходящее. Это только время спустя душа его стала заполняться негативом: злобой, обидой, жаждой мести. А в тот момент ничего не соображающий Токарев достал из серванта бутылку коньяка и из чайной кружки, заполнив ее до краев, выпил до дна. Курил, ходил из угла в угол, разговаривал сам с собой и, переполненный эмоциями, позвонил сослуживцу Зайцеву. На другом конце провода долго не брали трубку. Сонный голос Зайцева спросил: «Кто?» Токарев, не извинившись, стал рассказывать о своем горе: об изменах жены, женщины, которую он баловал и прощал. О своих страданиях и чувствах. Говорил долго, не останавливаясь и, кажется, даже плакал. Зайцев молчал, может быть, даже спал, время было три часа ночи. Но Токареву было все равно —главное, вылить из себя боль. Но Зайцев не спал. Он слушал. А дослушав, бодрым голосом сказал: «Кончайте кручиниться, Степан Борисович, дело житейское, приходящее. Бабья дурь, да блажь. Вот увидите, она вернется, лучше вас все равно никого нет. А вы еще думать будете, принимать ее или нет. Ложитесь спать, утро вечера мудренее». Зайцев повесил трубку, а Токарев почувствовал облегчение и еще почувствовал, как сильно устал. Не раздеваясь, он лег и крепко уснул.

Несмотря на то, что на работу Токарев опоздал уже не на один час, собирался он долго, предварительно отключив телефон. Пил кофе, тщательно брился, долго думал, какой костюм надеть. В голове теперь свербила только одна мысль. Нет, как ни странно, это была мысль не об ушедшей жене, а о вчерашнем звонке Зайцеву. Как мог он, Токарев, руководитель большого коллектива, допустить такую оплошность и не свойственную ему слабость. Позвонить своему подчиненному и рассказать столько личного, сокровенного, да еще и рыдать в трубку. Тем более зная, что у Зайцева язык как помело. Любая информация держится в нем как вода в сите. «Тоже мне, духовника нашел. Кто ему Зайцев? Да, когда-то учились вместе, делили комнату в общаге. Да, вместе работали, даже вместе ухаживали за той самой, ушедшей женой Токарева. Токарев обошел Зайцева на всех дистанциях: и директором стал, и девушку заполучил в жены. Зайцев —рядовой инженер, а Токарев —большой начальник и никогда ни тот, ни другой об этом не забывали —дистанция в отношениях неукоснительно соблюдалась. И вдруг… Токарев с ужасом представлял, как по коллективу расползаются слухи о его фиаско с женой, о его слабости и плаксивости. «Вот радость многочисленным врагам и завистникам». Токарев лихорадочно обдумывал, как себя вести в такой ситуации. Про сбежавшую жену Токарев забыл напрочь. Зайцев —вот его головная боль. Как заткнуть ему рот? Запугать, повысить в должности, прибавить зарплату? Поздно, наверняка зайцев уже с утра растрезвонил все, что знал. Поставив машину на стоянке, Токарев вошел в административное здание завода. По взгляду и как с ним поздоровалась вахтерша, он утвердился в своих догадках —знают даже эти. В коридоре его остановила молоденькая сотрудница (раньше они не решались этого делать), спросила что-то насчет годового отчета и поздравила с наступающим праздником. «Ну конечно, теперь с ним можно фамильярничать». Про то, что сегодня предпраздничная пятница, Токарев тоже забыл. Зайцев, вот кто не выходил из его головы. Пока Токарев шел по этажам и коридорам к своему кабинету, он ловил на себе любопытные взгляды сотрудников. Казалось, многие не могли скрыть на лице ехидную улыбку. «Ну, Зайцев, погоди!» Взволнованная секретарша Токарева, завидев хозяина, бросилась ему навстречу и залепетала: «Я так волновалась, Степан Борисович. Время третий час, а вас все нет и нет, телефон ваш не отвечал. Просто не знала, что думать, что делать. И жена ваша звонила уже два раза, волновалась. «Ничего не случилось, -ответил Токарев. —Просто у меня сломалась машина, а супруге моей скажите, чтобы больше никогда сюда не звонила». Войдя в кабинет, Токарев подошел к сейфу и извлек папку с личным делом Зайцева. В папке лежали благодарности, объяснительные записки, автобиография, несколько выговоров и прочие бумаги. Токарев внимательно посмотрел на фотографию Зайцева, закрыл папку и вызвал секретаршу. «Приготовьте приказ об увольнении инженера Зайцева. И пригласите его ко мне». Ни чего не понимающая секретарша ушла. Потом, через какое-то время вернулась —очень взволнованная и бледная. «Степан Борисович, Зайцева на работе нет. Позвонила ему домой. Страшно сказать, Степан Борисович, у Зайцева этой ночью случился инфаркт».

Граждане

Ноев ковчег был бесспорно хорош, но ему не хватало буквально пустяка – кингстонов.

Гражданин Фокин торговал на рынке скупленными в магазинах теле-радиодеталями. А гражданин Уточкин в одной из таких деталей нуждался. Телевизионный мастер, вызванный на дом, такой детали не имел и, взяв деньги за вызов, удалился. Обегав в поисках все магазины, Уточкин пришел на рынок, где втридорога приобрел у Фокина то, что искал. Вызванный на дом телевизионный мастер сказал, что Уточкина обманули -это не та деталь. И, взяв деньги за вызов, удалился. Уточкин, естественно, вернулся на рынок. Без труда нашел изрядно выпившего Фокина и на претензию по поводу детали услышал отборную брань. Уточкин, не давая волю чувствам, обратился в ближайшее отделение по факту обмана и оскорблений. На что получил юридическую консультацию, что гражданин Фокин лицо не государственное -частное, и что за плохое качество товара привлечь его нельзя. За оскорбление -можно, но так как оскорбление было не действием, а словесным, Фокина можно оштрафовать, но только при наличии двух свидетелей. У Уточкина двух свидетелей не оказалось. В конец расстроившись, он выпил с горя для смелости, пошел на рынок и оскорбил Фокина действием. За что и получил два года.

На сегодняшний день Уточкины все больше в тюрьмах, а Фокины все больше на свободе, теперь они зовутся бзнесменами и кичатся своим богатством.

На острове

Научитесь любить ближнего с такой силой, с какой умеете его ненавидеть.

Яхта потерпела крушение и затонула. Мы сумели добраться до острова. Остров был необитаем, зато имелись питьевая вода, фрукты и рыба. Мы благоустроились. С нами общая подруга – милая, улыбчивая женщина, Коля, Вованя и я. Коля был во всем явный лидер -милая женщина стала спать с ним. Я видел, как Воване не дает это покоя. Он скрипел по ночам во сне зубами, а днем жаловался мне, что это нечестно, что с женщиной должно быть всем– хотя бы по очереди. Зато никому не обидно. Я молча пожимал плечами, а спустя несколько дней, видя, как Вованя измучен неудачными попытками соблазнить ее и подавлен Колиными побоями за эти попытки. Я сказал ему: «Считаю, что ты прав. Женщина должна быть и твоя тоже. Сделай что-нибудь, я -на твоей стороне». Этой ночью Вованя зарезал спящего Колю. Я, чтобы утешить женщину и оградить от Ваваниых домогательств, был вынужден отомстить за друга и столкнул Вованю в пропасть с крутого обрыва.

Семейное счастье

Всегда может быть хуже чем есть.

За соседской стеной отчетливо слышались крики, содержание которых, в основном, состояло из взаимных упреков и нетрадиционной лексики. «Будь ты проклят, алкаш проклятый, -слышался визгливый женский голос.-Ты просрал нашу молодость, а потом бросил меня с двумя детьми и несколько лет шлялся неизвестно где». Затем раздался оглушительный звон бьющейся посуды. В небольшой семье Рабиновичей, состоящей из Абрама Моисеевича, Сары Львовны, двух котов, пуделя по кличке Артамон и попугая, скандалов никогда не было. Сидя за круглым столом и попивая чай с клубничным вареньем, семейство Рабиновичей, включая животных, с интересом прислушивалось к соседской разборке. Когда мат затих, и шум от падающей мебели за стеной прекратился, в комнате Рабиновичей наступила гнетущая тишина. Сара Львовна отложила в сторону недоеденный кусок торта«Прага» и, сощурив глаза, пристально посмотрела на Абрама. «Шо такое?» -удивленно спросил Абрам Моисеевич. «Как что, как что? Разве ты забыл, разве ты не помнишь, как двадцать пять лет тому назад ты тоже собирался бросит нас на произвол судьбы из-за какой то тощей блондинки. Как сейчас помню, я тогда воспитывала Мурочку с двумя малыми котятами и выкармливала спаниеля Плутона. Скажи мне, Абрам как ты мог такое замыслить?» Абрам Моисеевич, желая избежать конфликта, потянулся за еще одним куском «Праги» и скороговоркой сказал: «Кто старое помянет, тому глаз вон».

Кривые зеркала
Женские истории

Страдать и наслаждаться -это прерогатива всего живого.

Кустотерапия: Ах Лёня, Лёня. А может и не Лёня. Ну если уж так представился, пусть будет Лёня. Ах Лёня, Лёня, ты что же и в самом деле думал, что дурочку наивную нашёл, накася выкуси. Нет мой случайный знакомый. Колечко которое ты на мне увидел и похвалил, я желая выглядеть в твоих глазах посолидней, конечно же тебе наврала. Якобы от бабушки оно. Один у него только изъян-великовато оно мне. На самом деле, не платина это, и камень не бриллиант. Это всё я тебе наплела, что бы статуса себе придать. А вот пачка денег в твоём бумажнике произвела на меня очень сильное впечатление. И когда ты предложил распить бутылочку в укромном месте, на травке сидя-я конечно же сказала да. Вдруг повезёт, чем чёрт не шутит. И когда ты писать бегал, вынула я из твоего пиджака, который ты благородно под нас подстелил, половину деньжат твоих-и на том спасибо. И не очень удивилась я, когда ты подумал, что я уже пьяная в хлам, сдёрнув колечко с тонкого пальчика моего ломанулся через кусты, как олень бегущий от волка. Ну что ж, спасибо Лёня, это лучшее что ты мог для меня сделать-а ведь мог и бритвой по глазам. Да, бесспорно есть в случайных курортных знакомствах элементы и романтики и приключений. Только на чью задницу?.Вот в чём вопрос. В этот период жизни Лариса заканчивала школу и желая быть финансово независимой, не брезговала приворовыать, а случалось и оказывать секс услуги за деньги. Лариска копила себе на наряд, для выпускного вечера.

Все родители думают что их дети многого не знают. тоже самое дети думают о родителях.

ВЕЗДЕ МУЖЧИНЫ, ВЕЗДЕ: В отличие от большинства граждан, которые весь год копят, а потом за две недели оставляют все накопленное на курорте – Лариса во время каникул на курорты выезжает, налегке, чуть ли не с пустыми руками. Денег берет только на дорогу, полупустой рюкзачок с купальниками, стрингами и бикини. А возвращается с чемоданом и полными сумками. На пальчиках появляются новые колечки, в ушах новые сережки, на шее золотая цепочка. Особого секрета в этом нет – Ларису любят мужчины. Один в Сочи, другой в Сухуми, третий в Ялте и так далее – мир большой и мужчины живут везде. Их так много, что маме про всех не расскажешь.

Ларисина мама подошла к телефону, звонила междугородка. Бархатный голос с кавказским акцентом спросил Ларису.«А ее нет, она в институте. Это, наверное, Вахтанг из Тбилиси? Лариса мне о вас много рассказывала, я рада, что она с вами встречается. Вы не волнуйтесь, как только она придет, я передам, что вы звонили». «Это не Вахтанг, – смутился бархатный голос. – «Передайте, звонил Ашот из Еревана. Впрочем, не надо, ничего не передавайте».

Лариса явилась домой веселая, румяная – вечер в гостинице интерконтиненталь с Гансом удался. Смущаясь, мама рассказала про звонок.«Что ты наделала, мама!» – Лариса сбледнула с лица, закурила, попросила сделать ей кофе. Успокоившись, сказала-« Богатенький был парниша. Папа у него хозяин коньячного завода. Ну, да ничего, найдем другого. Не расстраивайся, мама, на мой век богатых мужиков хватит». После этих слов Ларисина мама стала прозревать.-«Ты что проститутка?.»«Хватит мама, перестань. Посмотри лучше какую цепочку мне подарили.«Ичтобы задобрить мать предложила-«Нука примерь».

Особо опасны люди, которые, пытаясь уберечь вас от чужого зла, проповедуют свое.

ГРАНИТ УПРЯМСТВА: За очередную неночёвку дома, неизвестно где, неизвестно с кем Ларисина мама, поддавшись гневу, кричала на дочь-«Потаскуха» -и прочее и так далее. Надавала ей пощечин и требовала, чтобы та одумалась, исправилась, и вообще. Но упрямая Лариска если не молчала, то оправдывалась перед матерью веским аргументом, что такой уж та ее родила. И пусть теперь терпит и принимает ее такой, какая та есть. В результате, утомившись от маминых упрёков, Лариска от матери съехала в и больше жить, домой не вернулась.

Тот, кто ставит на безнравственных дураков, в печальных последствиях должен винить самого себя.

РЕЛИГИОЗНО РОМАНТИЧЕСКИЙ КОЛЛАЖ: Экзотические бабочки, иконы, выполненные в нетрадиционной форме. Много бисера, золотые кружева и все эти работы в цветных фотографиях, в большом альбоме для благотворительного фонда под названием «Религиозно-романтический коллаж». Дорохов постарался не думать о проекте который с таким трудом удалось довести до ума -расслабился и постарался думать о странностях своей любовнице Ларисе. Устремив взгляд в море, он сосредоточил свое внимание на лунной дорожке, которую пересекал сверкающий разноцветными огоньками катер. Но помимо воли, в голове все равно шел анализ нового проекта: Студия есть, профессиональный фотограф Шмаков есть, хотя уговорить этого скупердяя стоило не малых усилий. Никто не желает работать бесплатно, даже для благого дела. Помешение для фотовыставки есть и, несмотря на недостаток финансов, все готово к реализации проекта. В этот момент к Дорохову незамеченным подкрался Шмаков. Он, как уже бывало и не раз, застал Дорохова в расплох и, не изменяя своей коварной привычке, с гуканьем воткнул Дорохову два пальца под рёбра. Испугавшись, Дорохов от неожиданности вскрикнул, отскочил и, обернувшись, увидел довольное своей выходкой лицо Шмакова. На этот раз Дорохов вспылил не на шутку и в сердцах выпалил Шмакову то, что думает-«Ты, Шмаков, либо вампир, подпитывающийся от проделанных гадостей, либо дурак. Но в любом случае я знаться с тобой больше не желаю». Дорохов резко развернулся и быстрым шагом пошел прочь. Шмаков смотрел ему в след, не снимая с лица застывшей улыбки. Он не ожидал от Дорохова такой бурной реакции.«Но все, что ни делается, все к лучшему», -подумал он. Теперь Шмакову не надо переламывать себя и делать то, чего ему не хочется. Он по глупости дал себя уговорить участвовать в дороховском, благотворительном проекте почти за даром. Но вот, кажется, обошлось. В конце концов, он, первоклассный фотограф, хорошо зарабатывающий на эротических фотосессиях и не привык работать просто так,«за спасибо». «Для души, творчества ради», -как говорил Дорохов. -Пусть для души работают бездари, а мне бабло заколачивать надо».

Освобождение дает освобождение.

МОТЫЛЕК на плече: Лариса пришла к художнику Дорохову не только позировать, Лариса в художника немного влюблена. Лариса, девушка во всех отношениях экстравагантная. Её стиль одежды, стрижка, цвет волос, манера поведения и вытатуированный цветной мотылек на левом плече служили тому доказательством.

Лариса приходила к художнику Дорохову довольно часто (особенно в последнее время). Ей хотелось не только ему позировать, но и владеть им в качестве мужа. Поэтому Лариса всё чаще и чаще об этом Дорохову заявляла. Женитьбы в планы Дорохова пока не входила. Не то, что бы он против Ларисы что-то имел—нет.«Просто куда спешить? – рассуждал он.—Да и зачем, если и так хорошо». Но у Ларисы своя философия, свобода ей надоела, и она требовала, чуть ли не в ультимативной форме, того, чего хотела. Видимо не понимая, что отношение к нам других зависит от самих нас. Дорохов стал раздражаться такой настойчивостью. Тем более, на днях он получил большой заказ, и частые Ларисины приходы ему мешали.«Раз в неделю», -на конец-то решившись на серьезный разговор, сказал он.– «Встречаться раз в неделю, этого вполне достаточно, мне надо деньги зарабатывать. Пока заказ не закончу, давай для встреч выберем день, пятница, например. Вот по пятницам и приходи, и не нервируй меня, пожалуйста», -сказал, как отрезал. Лариса поняла, сегодня возражать бесполезно, поэтому предпочла обидеться и ушла. В пятницу к Дорохову Лариса не пришла. Дорохов хоть и ждал, но не очень огорчился, был занят, увлекся, работы много. Тем более, такое уже бывало—Лариса и раньше обижалась, и неожиданно исчезала, но со временем появлялась вновь.

В понедельник к Дорохову по какому-то делу зашел знакомый, фотограф Шмаков. Принес для примерения бутылку портвейна, выпили. Поговорили о творчестве (каждый о своем). Потом заговорили о женщинах, в основном о натурщицах (каждый о своих). Захмелевший Дорохов посетовал– кажется, от него ушла его лучшая натурщица, любовница, а может быть, даже невеста. В ответ гость поделился своей новостью, полностью противоположной. Давно и не раз он приглашал к себе в мастерскую, на фотосесию одну эффектную, понравившуюся ему девушку. Но та всегда шла в категорический отказ. А тут в пятницу взяла и явилась, как с неба свалилась. Красавица оказалась хороша во всех отношениях. Пришлось всё срочное отложить в сторону все заказы и снимать её чуть ли не до рассвета.«Да, скажу я вам, похоже это будут лучшие мои работы. Представь, она нагая, на разбросанных подушках, торс в пол оборота, а на плече тщательнейшим образом выписан красавец-мотылек». Допив вино, Шмаков добавил-«Не знаю, удивишся ты или нет, но утром я сделал ей предложение руки и сердца. Сказала что подумает, до следующей пятницы».

Каждый из нас, в той или иной мере без вины виноватый.

ДУРА БАБА: «А вот Дорохов говорил…» Лариса знала, что напоминания, а тем более ссылка на Дорохова, с некоторых пор приводят Шмакова в ярость, но увы, это не останавливало ее. Она уже не могла остановиться и удержаться, так сильно ей нравилось вызывать в любовнике ревность словами-«А вот Дорохов посчитал бы, что это совсем не так» или-«Дорохов бы так не поступил». Однажды Шмаков не выдержал, побледнел, глаза его налились кровью. Он сжал кулаки и, впав в ярость, закричал-«Я уничтожу этого гада!» Лариса поняла, что перегнула палку и попыталась все исправить. «Прости меня, милый, я больше никогда не буду вспоминать про Дорохова. Я люблю только тебя, мне больше никто не нужен. Я только с тобой, я только твоя» -лицемерила Лариса. Но было уже поздно. Шмаков вдруг потерял к любовнице всяческий интерес. «Да пошла ты, куда подальше!» – было видно, что мысли его теперь далеко от любви. Ненависть, жажда мести полностью овладели его существом и сознанием. Теперь привязанность к любовнице стала ему не нужна, он разочаровался в ней и потерял к ней интерес. Эксцентричные Ларисины выходки и то упрямство, с каким она чуть ли не с первого дня их знакомства твердила Шмакову – принимать ее такой, какая она есть – надоели. Он с Лариской растался и женился на другой натурщице. Его теперь мучила только одна мысль и желание отомстить гаду Дорохову, конкуренту не только в делах сердечных, но и в творческом противостоянии. Последнее время работами Дорохова стали интересоваться музеи и коллекционеры.