Текст книги "Горький пепел победы"

– Уж не серчайте, ваша темность, издали не приметила. – Голос у ведьмы оказался на диво звучный, полный скрытой силы.

Она легонько поклонилась чернокнижнику, люто зыркнула на сползшую наземь эльфийку незрячими бельмами глаз и втихомолку даже плюнула на ее след.

– Тьфу, погань остроухая! – проворчала старая кошелка, а потом засуетилась, куда более вежливо пригласила господина волшебника в свою скромную обитель.

Вообще-то Тэлль случалось видеть ведьм из рода хомо, и даже столь колоритных. Но то, что эта старая женщина так откровенно пресмыкается перед черным магом, ее даже несколько позабавило. Впрочем, отчего же – если такому угодить, самой ведьме при ее скромных силах прибыток будет очень даже большой.

– Ладно, бабуля, не дергайся. – Волшебник мельком оглядел весьма скромную, если не сказать убогую, обстановку хижины и неприкрыто осуждающе вздохнул.

– Приведи в порядок вот эту остроухую. – Он ткнул пальцем через плечо. – А нам бы до утра отдохнуть, потом дальше отправимся. За конями присмотри… да сама знаешь, что надо гостям, если по-хорошему.

Дальнейшее Тэлль вспоминать очень не хотелось. Как старуха отмывала ее в какой-то подозрительной лохани, поливая едва разогретой водой, и при том все время ворчала себе под нос всякие слова, из которых самыми безобидными были «стервь остроухая» или «сучонка зеленоглазая». Как затем едва подсохшую рану на бедре ведьма смазала отвратительно воняющей и жгучей мазью. Между прочим, если б не та дырка от случайно нашедшего свою цель арбалетного болта, не видать бы егерям хомо эльфийской лазутчицы как своих ушей! Просто бы не догнали…

* * *

Валлентайн уже проснулся и теперь валялся на лежанке в ленивой полудреме, закинув руку за голову и одним глазом поглядывая на суетящуюся у печи ведьму. Вот такой лет через сколько-то могла быть и матушка, если бы не трусливый навет одного подлеца, которому ведьма отказала в приворотном зелье да еще и бесцеремонно вытолкала взашей. Чего греха таить, не любят люди, а особенно власть имущие, вечно имеющих на все свое мнение колдунов. Ладно, был бы полноправный волшебник, обладатель патента и прочих документов, важнейшим из которых являлся диплом Школы Высокой Магии. Но обвинить простую деревенскую ведьму во всех смертных грехах, а потом с жадным и нездоровым любопытством смотреть, как жарко полыхает на костре ее Сила, – куда как просто…

В плечо ткнулось мягкое тепло, потерлось и потом мерно заурчало. Отчего коты и кошки так тянутся ко всем без исключения чародеям, не знали даже многомудрые члены Совета. Однако думать о предстоящем разговоре с ними волшебнику не хотелось, потому он лениво почесал с удвоенной силой замурчавшего котейка за ухом и вернулся к своим воспоминаниям.

Маменька в молодые годы, когда только начинала, отличалась какой-то особой, колдовской красотой безо всяких к тому усилий. Оттого и понятно, что повелитель тех земель (между прочим, граф), который однажды завернул в домик ведьмы снять с себя ужасно досаждавшее проклятие кого-то из недругов, стал наведываться куда чаще, нежели позволяли всяческие приличия. Вот так и вышло, что через некоторое время на свет и появился он, бастард, нареченный Валлентайном. Граф признал сына и даже намеревался со временем дать ему возможность вести куда более подобающий образ жизни.

Однако завертелась война, и все куда-то сгинуло в огненной круговерти. И одинокая ведьма, вынужденная сбежать в соседнее королевство, так и не дождалась с поля битвы своего графа. Где-то так и белеют непогребенными его кости… Надо будет найти да хоть так отблагодарить никогда не виданного отца – спасибо сказать за появление на свет. А зеленые глаза… мать как-то в порыве откровения проворчала сыну, что бабку его однажды «елф огулял» – тоже, говорят, была собою в молодости очень даже и весьма.

Эх, маменька! Прожить тебе лет еще пятнадцать, пока удалось бы молодому чернокнижнику войти немного в силу да, набивая шишки и сшибая все углы, набраться опыта – тут уж тебе я помереть не дал бы…

– Ваш-милость, не надоело бока отлеживать на лежанке? – ворчливо пробурчала ведьма и бухнула на стол чугунок. – Или так понравилась постелька старой ведьмы?

Вошедшая с улицы Тэлль, которая, судя по соломинке в растрепанных коротких волосах, остаток ночи провела на сеновале, едва не подавилась водой из кружки. Судя по ее округлившимся почти до человеческих пропорций глазам, старую ведьму сейчас начнут медленно и со вкусом того… этого…

Однако волшебник беззлобно усмехнулся и с наслаждением потянулся всем телом. Чего греха таить, приятно ощущать себя здоровым и отдохнувшим, особенно когда на столе уже появляется нехитрая, но сытная и добротная снедь. Потому он лишь проворчал в ответ старой перечнице пожелание самой не перепортить всех парней в округе и нехотя стал подниматься.

Ведьма запнулась на полуслове, но в ответ стала поглядывать бельмами не в пример более благосклонно. Завтрак прошел в молчании. Тэлль клевала кое-как, и лишь мягкие, но с еле заметным нажимом произнесенные слова Валлентайна, что поесть надо хорошо, заставили ее приступить к трапезе более основательно.

В принципе вполне съедобно. Доводилось едать куда худшую стряпню…

Правда, эльфийка немного насторожилась, когда ведьма равнодушно поинтересовалась, зачем такому сильному черному магу эта остроухая шлендра.

– Сам еще не знаю, – честно ответил волшебник, оторвавшись от большой кружки парного молока. – Ее смерть ничего не изменит, а так, глядишь, на что-нибудь у демонов или болотных упырей обменяю.

Тэлль поперхнулась так, что ведьма с неописуемым удовольствием стукнула ей по спине кулачком.

– Зомби толкового из эльфа тоже не сделаешь. – Валлентайн пожал плечами. – Но вдруг на что сгодится?

Правда, продолжения темы Тэлль не дождалась – сразу после окончания завтрака волшебник вытолкал ее в дверь, еще и полушутя наподдал для понятливости пониже спины.

– Погуляй пока. Когда можно будет вернуться, сама почувствуешь…

И вот теперь эльфийка вновь покачивалась в седле. Но время от времени невольно поглядывала назад, где на пороге убогой хижины их отъезд провожала совсем еще юная девчонка с мудрыми и немного усталыми глазами. Стройная, с длинной косой, и на хомовский лад даже красивая. Кто б мог подумать, что этот чернокнижник настолько силен?

Ее даже не настолько поразило увиденное чуть раньше зрелище, когда на заброшенном старом кладбище черный маг небрежно простер над одним из едва угадываемых холмиков ладонь и прошептал отозвавшиеся душной тошнотой слова. Земля тотчас же зашевелилась, и в хрусте разрываемых корней из своего надежного лежбища выбрался скелет и встал навытяжку.

– Вполне, – кивнул маг, удовлетворенный коротким осмотром.

А затем, повернувшись к любопытно приглядывающейся смазливой ведьме, сообщил, что на год в этом костяке силы хватит. Ремеслам обучен, хибару и хлев починит на совесть, и даже криницу тесаным камнем обложит. А как придет срок, сам вернется сюда и обратно ляжет в землю.

– Владей, раз я сегодня такой щедрый. – Он шлепком припечатал в ладонь ведьмы невидимые нити заклятий…

Давно уже остался позади лес в предгорьях, а эльфийка нет-нет да и оборачивалась, не в силах оторваться от своих непростых дум.

– Ну хорошо, изничтожать мою жизнь не собираешься, – осторожно продолжила она вчерашний разговор по поводу весьма и весьма интересующего ее вопроса. – А как насчет свободы? Могу ли я заслужить ее?

Как и ожидалось, волшебник ответил где-то через полчаса, когда они проехали через небольшую деревню, распугивая с дороги недовольно гогочущих гусей и только чудом не задавив нежащегося в пыли на деревенской площади поросенка.

– Да разве ж я тебя силой тащу? Или у тебя кандалы на руках и рабский ошейник на шее?

Тэлль мимолетно с испугом потрогала шею, где вовсе не наблюдалось медного украшения. Хотела уж было ответить, что долг благодарности и прочее для эльфов не пустой звук… но вовремя сообразила, что волшебник такого уровня знает об этаких делах не хуже ее самой. Нет, ну угораздило же! Из петли попасть в должники чернокнижнику – и неизвестно еще, не было ли бы для нее лучше там, на виселице дрянного городка хомо и закончить свой век?

Валлентайн от нечего делать искоса поглядывал на свою спутницу. Тощая до такой степени, что выделялась бы этим даже среди своих соплеменников, но жилистая, выносливая. Да и как иначе, в Бешеные Белки, как частенько по злобе называли тот элитный отряд, других и не брали. Ничего, откормится…

– Ну хорошо, а что я должна сделать, чтобы заслужить свободу?

Едва дождалась она, пока пройдут полчаса. Тэлль живо сообразила, в какую игру они, не сговариваясь, стали играть, и после некоторого колебания все же включилась в нее. Перспектива умереть от скуки ей не грозила – уж и обучена была на совесть, да и непоседливым характером не славилась. Потому ехала с тем завидным спокойствием, которым только и отличаются привыкшие к дальним переходам солдаты.

И когда дорога уже почти уперлась в ворота раскинувшегося на полгоризонта города, а копыта коней глухо застучали по настилу опущенного по дневному времени привратного моста через ров, только тогда она и услышала очень не понравившийся ей ответ.

– Я вчера не спрашивал тебя, что могу для тебя сделать. Ведь так?

Втихомолку скорчив страшную рожу недоуменно пялящемуся на нее солдату в воротах, от чего тот легонько побледнел да едва не наделал в свои железные штаны, Тэлль все же признала, что определенная, пусть и извращенная логика в словах этого непонятного чернокнижника все же имеется.

Стоит признать, что нынешний въезд черного мага в город не ознаменовался никакими событиями. Наводящий вполне понятный ужас черный плащ покоился в необъятных глубинах по-прежнему полупустой заплечной сумки. А то, что по улице на гнедом жеребце едет волшебник, никого особо не взволновало. Хоть и диковина, но все же не настолько, чтобы событие это выбило из колеи привычную, постепенно налаживающуюся жизнь. Правда, косились, и весьма неприязненно, на эльфийку без кандалов, но в присутствии едущего впереди мага на глупые вопросы не осмелился никто.

– Ваша милость надолго к нам? – Пухленький румяный бургомистр лично выбежал на крыльцо ратуши и более чем уважительно поклонился лорду и волшебнику.

Валлентайн вовсе не настроен был повторять давешние события. Этот город не так сильно пострадал от войны, да и здешний маркиз ничем плохим не запомнился, а потому, дамы и господа, стоило как можно быстрее и без особых разрушений оставить его позади копыт своего коня.

– Отобедать. Дать немного отдохнуть коням. Переодеть и экипировать по-дорожному вот эту остроухую чуду-юду.

* * *

Едва волшебник своим видом дал понять, что слова окончены, как толстячок развил бурную деятельность. Специально вызванный офицер лично повел вороного коня эльфийки в торговый квартал, заверив, что с оплатой пусть у местного банкира голова болит. Другой предложил на выбор трактир для знатных гостей «Кабанья голова», но доверительным полушепотом сообщил, что в «Красной кошке» кормят все-таки получше.

Валлентайн ткнул пальцем в услужливо раскрытую и поданную бургомистром книгу и оставил напротив сегодняшней даты оттиск своей Силы. Уж порядок, когда проезжающий через крупный город волшебник свидетельствовал свое здесь пребывание, заведен не нами – не нам его и нарушать.

– Что ж, «Красная кошка» звучит как-то экзотичнее. – Волшебник кивком головы отпустил потеющего бургомистра и даже помахал ему ручкой в ответ. Пусть толстячок воспрянет немного духом…

А затем милостиво позволил офицеру подхватить под уздцы своего коня и лично проводить к приюту животного диковинного цвета.

Тут оказалось тихо и даже как-то уютно. В углу с супругой и пухленькой дочуркой важно трапезничал какой-то городской чиновник. Двое морских офицеров, невесть какими ветрами занесенных так далеко от своего фрегата, с видом записных знатоков обсуждали достоинства и недостатки здешнего вина. Но больше всего поразили Валлентайна домотканые половички, постеленные меж столов на добела выскобленные плахи пола. Что ж, и в самом деле заведение приличное…

Все же он вежливо, но убедительно отказался от предложенного столика в почетном углу, а взамен высказал пожелание, чтобы пару-тройку столов сдвинули вместе.

– Возможно, меня навестят несколько коллег. – Едва он заикнулся о такой возможности, как понятливый служка все организовал в тот же миг.

Поначалу волшебник чуть неловко ощущал себя за огромной белоснежной скатертью, накрывшей площадь размером с хорошую кровать. Но едва в двери сунулась одетая в добротную одежду вместо своего прежнего рванья Тэлль, как он почувствовал знакомые пульсации магического поля.

– Плюс еще четыре, – коротко распорядился он в сторону, и замеревший в услужливой стойке слуга тотчас же унесся на кухни.

Они входили в дверь, и волшебник который раз удивился, отчего при такой концентрации могучих магов в одном месте это заведение, да и весь город, не разлетается прочь жалкими обломками. Казалось, стены едва держатся от прибывшей сюда Силы.

Трое членов Совета из пяти. Тут поневоле почувствуешь себя важной персоной… Валлентайн отбросил в сторону свои несвоевременные мысли. Обнаружив, что стол уже сервирован как надо, а возле него переминается с ноги на ногу оробевшая от такого общества эльфийка, он встал и широким гостеприимным жестом пригласил коллег по мастерству присоединяться. Ну заодно и Тэлль нашлось место по левую руку.

– Это не означает, что мы сидим за одним столом с врагом? – уточнил Кизим, один из двух знакомых Валлентайну магов. Вторым была магичка Сандра.

– Разумеется. И оставьте подобные пошлости в покое, дамы и господа. – Волшебник кивнул, и некоторое время собравшиеся уделяли внимание трапезе.

Тэлль безо всякого аппетита выхлебала тарелку супа, представляющего собой результат несколько измененного и наверняка ворованного рецепта популярного у эльфов блюда. И лишь когда наступила положенная между блюдами пауза в четверть часа, румяный здоровяк в алой мантии огненного мага поинтересовался ленивым сочным баритоном:

– Ну, молодой человек, что вы там сотворили в полночь в баронстве Эрбис?

Чернокнижник пожал плечами. Вынул из рукава свиток и подал интересующемуся такими мелочами члену Совета – уж то востроглазая эльфийка приметила сразу, ибо по низу плащей всех троих прибывших шла широкая золотая кайма.

Высокий, статный и бритоголовый, этот магик излучал ту спокойную и несуетливую уверенность, которая иногда так бесила Тэлль в этих хомо. Стоило признать, правда, что такой великий волшебник, занявший место в Совете Магов, имел на подобное поведение полное право. Что ж, по нашей классификации, пожалуй, типичный «сенатор». Как говаривал Его Величество король эльфов, побольше б таких, потому что именно на них земля держится.

Кизим внимательно читал поданный документ, эльфийка же сделала вид, что ну просто умрет, если не нальет себе еще полбокала вот этой колючей воды с пузырьками. А сама из-под прикрытия ресниц быстро и цепко окинула взглядом сидящую почти напротив магичку в белоснежном плаще.

Безмятежно-красивое личико так напомнило мордашку фарфоровой куклы, которая в кошмарах иногда снилась Тэлль после того, как однажды они вырезали большой поселок хомо, а потом зачищали его… она едва не опрокинула тонко шипящий пузырьками бокал и с немалым трудом вернулась к своим наблюдениям и проистекающим из них выводам.

Толстого слоя штукатурки, которой отчего-то так любят уродовать себя самки хомо, на мордашке нет. Несколько легчайших штрихов – что ж, это тебе в плюс, магичка. Светло-русые, почти золотистые волосы отлично подходят к загару… хм-м, неплохой вкус – вполне уместно к внимательным фиалково-синим глазам. Ярковаты немного, но мужчинам, говорят, нравится. В комплекте со светло-серым балахоном магички под ослепительно-белым плащом с золотой каймой по низу смотрятся просто великолепно. Единственное украшение – тонкая золотая цепь Совета, это даже хорошо. Правда, обручального кольца нет, и даже следа от него. Чуть полновата… но это – по эльфийским нормам, а по меркам хомо самочка хоть куда. Пожалуй, «принцесса».

Сидящий справа вполне блондинистого вида стройный маг дал куда меньше пищи для размышлений. Так – радующий взор зеленый плащ целителя, тонкие нервные пальцы. Однако лицо и часть головы волшебника закрывало широкое кольцо мерцающего, словно пламя, золотистого сияния, и многие считали это причудой или кичливостью самых сильных из Владеющих Силой. Однако Тэлль не понаслышке знала, что такое заклятье вешают на себя волшебники после работы с самыми сильными заклинаниями – чтобы остаточными эффектами не навредить окружающим. Поскольку этот явно отдыхающий после трудной работенки целитель молчал, Тэлль пока временно отнесла его к «трудоголикам»… и как раз закончила неспешно цедить свои пузырики.

– Грамотно сформулировано, и при том чертовски убедительно выглядит. – Кизим провел над листом ладонью, отчего тот полыхнул неяркими сполохами, удовлетворенно кивнул и передал документ своей соседке, «принцессе».

Фриледи белую магичку Сандру черный маг Валлентайн тоже знал не понаслышке. Было однажды дело… хотя Силы Света и торжествовали после того поединка, выжатая как лимон магичка все же процедила сквозь жемчужные зубки, что если один молодой нахал наберется со временем опыта и при этом не позволит себя угробить, то она, пожалуй, на будущее воздержится от таких дуэлей…

Сандра, оторвавшись от текста, окатила волшебника водопадом фиалково-синей нежности и улыбнулась:

– И все же, как я полагаю, от барона не осталось даже мокрого места?

А-а, Падший и десять тысяч демонов! При звуках ее мягкого, с легчайшей пикантной хрипотцой, голоса Валлентайн почему-то вспомнил задыхающийся от страсти шепот Мазуни.

Безукоризненно наманикюренный ноготок поковырял подпись, будто волшебница могла допустить одну только мысль о подделке, и с легким вздохом – дескать, как бы мне ни хотелось, а придраться не к чему – передала свиток в руку целителя.

Пергамент по пути сам собой свернулся в привычную ему форму трубочки. Зеленоплащник повертел его в пальцах, зачем-то заглянул в отверстие… заговорил, и только сейчас Валлентайн и Тэлль догадались, кто он. Ибо не узнать эти мягкие и плавные интонации, так ласкающие и баюкающие слух, было попросту невозможно.

– Я даже не сомневался, что всевозможные и исчерпывающие объяснения будут представлены. И все же великий договор насчет ограничения на применение черной магии никто не отменял. – Эльф пожал плечами и нехотя представился: – Мастер Эндариэль.

Валлентайн в другое время тоже великосветски пожал бы плечами и с безразличным тоном произнес какую-нибудь напыщенную банальность. Однако он легонько разозлился, а потому откинулся на спинку кресла и поинтересовался в пространство куда-то над столом:

– Хм-м, с каких это пор в Совет Магов стали пускать всяких там остроухих?

Кизим довольно хохотнул. Утер неспешно салфеткой губы и только потом заметил:

– Король эльфов подписал мир, наш тоже. И для укрепления отношений мы решили соблюдать не только букву закона, но и его дух.

Однако тут же нашлись не согласные с этими словами: Валлентайн довольно невежливо через плечо указал на Тэлль ножкой тушеной с грибами и телятиной пулярки:

– Попробуйте объяснить это ей.

Эндариэль некоторое время, судя по всему, приглядывался к вовсе не обрадованной таким вниманием эльфийке, а потом неожиданно поинтересовался:

– Из так называемых непокоренных? М-да, wendi [1]1
  Девушка (язык квенья Толкиена ).


[Закрыть]… Даже если и удастся тебя вырвать из лапок некроманта, во что лично я не верю, то под своды Вечного Леса тебе путь все равно заказан.

Тэлль с досады уронила вилку на край стола. Ну кто этого целителя за язык тянул? Знаю, все сама знаю, на что шла – только путь домой заказан был гораздо раньше. Еще когда почти полностью спятивший капитан Тэарениль приказал вырезать все большое село этих хомо и даже всю скотину… Подумалось еще тогда, что это его тянет на военные преступления и геноцид, но ослушаться духу не хватило.

– Лучше расспросите ее насчет последних минут барона: каюсь, я был в яме и не все видел. – Валлентайн внимательно посмотрел на досадливо скукожившуюся ауру эльфийской диверсантки, а затем указал рукой на едва ополовиненную пулярку. – Кто-нибудь еще претендует?

– О-о нет! – С очаровательным смехом Сандра замахала ручками. – Талию надо беречь.

Валлентайн проворчал, что талию волшебнице можно испортить только одним способом, а затем поставил большое блюдо перед изумленно распахнувшей зеленые глаза Тэлль.

– Все съесть. Это приказ, мастер-сержант, – тебе надо набрать еще пару десятков фунтов веса.

Мысль о том, зачем это могло бы чернокнижнику захотеться привести ее в упитанный вид, вовсе не привела в восторг Тэлль. Разумеется, она прекрасно знала о горячем темпераменте этих самцов хомо и до поры прятала в уголке сознания мысль, что черный маг вполне может возжелать от нее подобных услуг… но немного подкрепить изнуренное во время скитаний по диким местам тело и впрямь стоило бы.

– Ну что ж. – Она вздохнула для решимости, откромсала себе первый кусок и приступила к совмещению полезного с очень полезным – то бишь изничтожению пулярки и одновременно рассказу о своих злоключениях – с момента уже надетой на шею шершавой и колючей веревки до извлечения пожитков лорда из дупла дуба.

Члены Совета слушали чрезвычайно внимательно, и лишь когда Тэлль вгрызалась зубками в нежнейшее мясо, вполголоса обменивались впечатлениями или задавали вопросы. Если вы думаете, что эльфы не умеют разговаривать с набитым ртом, то здесь вы глубоко заблуждаетесь – эльфийка даже в таком состоянии говорила лучше и внятнее, нежели большинство наших весьма косноязычных соплеменников.

– Непонятно. – Кизим оперся подбородком на сцепленные руки и посмотрел куда-то в сторону. – Неужто барон настолько обнищал, что прельстился золотом и решил, что делить на двоих не стоит?

– Кстати, лорд Валлентайн, – эльфийский целитель вернул на стол бокал с золотистым вином, – что там было в том кладе?

Сам лорд лениво ковырялся ложечкой в мороженом, которому в другое время уделил бы гораздо менее пристальное внимание.

– Весьма приятная сумма в старинных монетах, какой-то ржавый ножик со следами чьей-то крови. Я не выкинул его, хотел где-нибудь в глухомани поднять и допросить призрак убитого – все же интересно, что там когда-то произошло и от какого зверюги тот череп. Еще какая-то дребедень… если интересуетесь, все в дорожных сумах валяется.

Фриледи Сандра великосветски отмахнулась. Ковыряться в каком-то доисторическом хламе, которым сам чернокнижник интересуется с чисто археологическим нездоровым любопытством, – увольте нас от такого!

– А что касается главного пункта – нарушения закона, – Валлентайн обвел глазами присутствующих, – я спас жизнь малыша, при других условиях не имевшего никаких шансов. И еще…

Во взгляде его неожиданно мелькнула жесткость, и догрызающая гузку Тэлль едва не поперхнулась. Вот оно, начинается! Сейчас этот чернокнижник устроит здесь что-то такое, что потом попросту некому будет вспоминать.

Однако молодой волшебник всего лишь четко и внятно произнес:

– Надеюсь, никому не надо объяснять, в какой заднице мы все окажемся, если будем всего лишь формально соблюдать букву закона, забывая про его дух?

Волшебница в белом чуть поморщилась по поводу формулировки, но согласиться с общим смыслом высказывания довольно быстро позволила себя уговорить. Эльф как целитель проявил тоже вполне объяснимую широту взглядов. Использовать жизненную силу и без того осужденного на казнь убийцы, чтобы спасти ребенка? Разумеется, не такой большой грех!

Как ни странно показалось Тэлль, но последним согласился бритоголовый Кизим.

– Ладно, молодой человек. Три голоса из пяти у вас уже есть, а с остальными членами Совета мы поговорим, попробуем убедить. – Он протянул руку, и свиток документа сам взмыл со скатерти в воздух и вплыл в его подставленную ладонь.

В этот момент Тэлль проглотила последний оставшийся кусочек. Мимолетно прикинула, что еще чуть-чуть – и ее просто разорвет. А затем сквозь зубы пожелала кое-кому провалиться сквозь землю…

– Кстати, что вы собираетесь делать с моей соплеменницей? – как обычно холодно-музыкальным голосом поинтересовался целитель.

– Верите ли, дамы и господа, еще не знаю. Даже сейчас не могу сообразить, какая же нелегкая меня дернула спасти эту головорезку и таким образом обзавестись ненужной обузой и даже угрозой своей жизни.

Эльф покивал, но тут неожиданно именно Сандра задала тот самый вопрос, которого Валлентайн в глубине души хотел все же избежать.

– А позвольте узнать, молодой человек, что ведет вас в столицу? – Как во время столь недлинной фразы голос белой магички непостижимо изменился от мягко обволакивающего бархата до блистающего стальными гранями льда, знала только она сама.

– Трупы будут – можете не сомневаться, – заверил присутствующих черный маг. И прозвучало это у него как-то так убедительно, что даже у замершей мышкой Тэлль по спине пробежали эльфийские мураши. – Сколько, не знаю, но мне будет достаточно двух. Отговорить не удастся, останавливать не советую – это дело личной мести.

– Вы хорошо обдумали последствия? – Переглянувшиеся волшебники все же попытались использовать последний шанс.

Разумеется, Валлентайн прекрасно знал поговорку насчет того, что такое блюдо как месть хорошо только в холодном виде. Но он и в самом деле ждал столько лет…

– Я не остановлюсь даже перед высшей ценой.

Что ж, сказано было недвусмысленно. Потому члены Совета сухо распрощались, встали из-за стола и один за другим исчезли в туманных мерцаниях, сделав один лишь шаг. Телепортация, видите ли, чему тут удивляться?

– Прохвосты, – лениво прокомментировал их отбытие так и не соизволивший оторваться от кресла некромант. – Знают ведь, что у меня в кошельке мыши с голодухи передохли, а платить за обед таки придется. Хорошо еще, если в этом городе есть банк…

И с этим ворчанием поманил пальцем прошмыгнувшего было далеко стороной слугу. Однако у изрядно трясущегося малого удалось выяснить, что банк в этом городе после войны еще не открылся – только летом приедут господа гномы и банкиры и восстановят отделение всемирно известного «Бильбо Бэггинс и сыновья».

– Не повезло вам, – проворчал не без вздоха волшебник в побледневшее лицо собственною персоною объявившегося владельца трактира. – Не люблю я быть должен – уж слишком велик соблазн быстро покончить со всеми кредиторами скопом, заодно и с их домочадцами и прочими челядинцами.

Он еще некоторое время обдумывал варианты, а затем с ленивым благодушием хорошо отобедавшего человека поинтересовался у обливающейся холодным потом Тэлль:

– Если начнем изничтожать этот город на корню – ты со мной, головорезка?

Эльфийка после такого обеда и полубессонной ночи тоже осоловела более чем изрядно. Но ее неопределенный жест плечами и гримасу сонного лица лишь при очень смелой фантазии можно было бы принять за утвердительный знак. А потому волшебник лишь изобразил бледную тень ответной улыбки и понимающе покивал головой.

– М-да. Ладно… не в службу, а в дружбу – притащи мне тот кинжал. Ну который из клада. Может, он на что пойдет? Старинный все-таки…

В ответном ворчании Тэлль без особого труда можно было разобрать пожелание видеть бы таких друзей непременно в гробу, да почаще, но тем не менее она потащилась на конюшню. Походная одежда наемной воительницы откровенно болталась на ней, как на вешалке или швабре, и Валлентайн легонько хмыкнул при виде этого зрелища.

«А все-таки барон оказался умней вас, господа магики и члены Совета. – Он чуть нахмурился, вернувшись к своим мыслям. – Прекрасно понял ведь, что я имел в виду – жизнь за жизнь. И заплатил не колеблясь. Плохо же вы знаете, гордецы, иные принципы».

Потемневший кинжал в ветхих ножнах оказался в откровенно плачевном состоянии, но волшебник даже сквозь бурую корку почувствовал мерцающие где-то глубоко в клинке сполохи почти уснувшей магии. Волшебный? Давненько такое оружие не попадалось – даже привычно болтающаяся на боку шпага была всего лишь добротной гномьей работой. А стало быть, если немного с кинжалом поработать, то…

– Продавать этот клинок просто грех, – задумчиво резюмировал Валлентайн свой осмотр. И только тут его осенило. – А позовите-ка сюда ювелира, знающего толк в этих делах. – Он достал из кошеля потемневшую серебряную монету, с которой на него смотрело лицо какого-то эльфа в венке из дубовых листьев.

Прибывший коротышка некоторое время придирчиво рассматривал кружочек металла через свои кривые стеклышки, испытывал всякими весами и щипчиками, капал чем-то едко-шипучим и даже тайком приложил к бруску сырого железа – такого испытания не выдерживает созданное с помощью магии золото и серебро. И только сейчас у него вдруг задрожали ладони, а с висков за воротник потекли струйки пота.

– Не стану спрашивать у господина магика, откуда эта монета. – Пухленький ювелир осторожно и даже благоговейно положил ничем не примечательный на взгляд Валлентайна кругляшок металла на скатерть. – Да только вся Гильдия ювелиров и кузнецов вряд ли сможет приобрести ее даже в складчину.

Он добыл из недр сюртука с кожаными накладными нарукавниками большой клетчатый платок и судорожно утер лысину, не спуская с монеты скорбных глаз. В дальнейшей прерывистой, осторожной и в то же время пылкой речи выяснилось, что доселе самыми старинными из известных монет считались две полудрахмы в коллекции Его Величества короля эльфов.

– Но эта даже старше…– Он только глубоко вздохнул.

– Мне нечем заплатить за обед, а вы тут легенды рассказываете, – довольно резко и невежливо прервал его волшебник.

И буквально в пять минут он договорился с приободрившимся коротышкой – часть суммы наличными, а остальное тот положит на счет в гномий банк, когда тот откроется в этом городе. Крепко подозревая, что почтенный ювелир надул его как минимум вдвое, Валлентайн все же остался доволен сделкой и провел ее со скоростью и напористостью, постороннему немало сказавшими бы о несомненном опыте в таких делах.

– Хе-хе… – Он весело позвенел тяжелым кошелем, настолько перекосившим его пояс, что это уже становилось даже неприличным. – Тэлль, седлай коней, и поехали-ка отсюда от греха подальше.

Эльфийка не очень-то втихомолку повозмущалась всякими некромансерами, внаглую помыкающими благородными эльфийскими диверсантками, но ее и саму давил этот тесный и вонючий город. А потому не прошло и получаса, как немного повеселевшие кони уже вынесли обоих путешественников за пределы внешних стен. Разумеется, через те ворота, с которых начинался широкий, мощенный каменными плитами тракт на ждущий где-то вдали Имменор.