Текст книги "После «Украины»"

Украина как часть Запада – это жертвы, кровь, резня и война
[Самоуничтожение варваров через спровоцированные войны и евразийская альтернатива][38]38
  ^{Подготовлено на основе интервью изданию Znak.com (ныне приостановившем свою работу) от 16 мая 2014 года, ссылка на первоисточник. Полностью интервью перепечатано на сайте Международного «Евразийского движения». Украина ещё пройдёт через жертвы, кровь, резню и войны. 16 мая 2014.}


[Закрыть]

Объединение юго-восточных земель бывшей Украины, включая бывшую Одесскую область, вплоть до Приднестровья с последующим его включением в новое образование – это единственный проект, способный обеспечить выживаемость Приднестровья, а также русских юга Украины, Крыма, Запорожской, Херсонской, Николаевской, Одесской областей. Когда эта ось сложится, исходя из интересов тех, кто живёт на этом пространстве, то есть русского большинства – лишь вопрос времени. Однако те, кто находится далеко от этого пространства, в этом абсолютно не заинтересованы. В Вашингтоне понимают, что продвижение России на Запад – это восстановление пространства русского мира. Допустить этого Вашингтону нельзя, и не важно, что будет с людьми, экономикой, промышленностью. Не для того американцы 20 лет дробили и рвали на куски русское большое пространство, залив кровью всё вокруг и не давая России поднять головы, чтобы она возвращала утраченное.

И здесь встаёт вопрос о расширении НАТО, и вообще о влиянии Запада на постсоветском пространстве, а именно, о перспективах включения в альянс Молдавии, Западной Украины, Грузии, а может быть, и Азербайджана. Всё дело в том, что США и так уже переживают серьёзную имперскую перерастяжку. Нынешняя Америка – это такая глобальная децентрализованная, экстерриториальная «Империя»[39]39
  ^{«Империя» – именно так, в кавычках и с большой буквы, как концепт, описанный в одноимённом труде Энтони Негри и Майкла Хардта «Империя».}


[Закрыть], которая создаётся путём закрепления американской геополитической и в целом цивилизационной (через насаждение американской масс-культуры) доминанты. Но её рост и стремление к окончательному захвату человечества, к власти над всей планетой, застопорился именно в Евразии, благодаря её основной ценности: именно на евразийском континенте в наибольшей степени сохранились народы, культуры, традиционный образ жизни, уклад – весь набор идентичностей, который представляет собой евразийское соцветие, полностью противоположное западной цивилизации.

Всякий раз, когда американцы заходят на постсоветское пространство, они сталкиваются с чем-то для себя невообразимым: здесь живут не послушные биороботы, которых достаточно загнать в кредитную кабалу, чтобы они с утра до вечера не покладая рук пахали как рабы на транснациональную олигархию, стремясь вернуть кредиты за жильё и обучение. Американцы приезжают в Грузию – а там люди пьют вино, поют, танцуют. Их спрашивают: «Почему вы не работаете?» А те в ответ: «Ай, дорогой, лучше садись, выпей с нами вина, поешь шашлык! Такое солнце, отдыхай!» То же самое в Азербайджане, вообще на Кавказе. И в Молдавии, где непрерывно танцуют и поют цыгане. Для американцев постсоветское пространство – это другая планета, которую они не в силах понять. Можно снять голливудский фильм на эту тему – «Приключения американцев в Азербайджане» (здесь можно подставить название любой из постсоветских республик). А что касается арабского мира, – это вообще другая галактика. У США, в отличие от Британии, нет многовекового опыта захвата и усмирения колоний, и они совершенно не знают, что делать с такими «туземцами». Они и рады бы проглотить всё доступное им пространство, присоединив его к своему глобальному цивилизационному проекту, и таким образом завершить процесс своей американской глобализации, но мешают народы, люди, которые на этих пространствах живут. С этими людьми надо что-то делать, куда-то их «утилизировать». Самый лучший способ, который находят американцы, – это братоубийственная война. Чем больше народы Евразии, например, арабы или семиты в целом, воюют друг с другом, тем меньше остаётся этих «дикарей», этих «не цивилизованных созданий», на которых американцы высокомерно смотрят и думают: да когда ж они, наконец, поубивают друг друга, и можно будет прийти и без проблем забрать их нефть! Тот же самый подход США исповедуют в отношении постсоветского пространства. Глядя на жизнерадостных людей, они хватаются за голову: когда же всё это рухнет в бездну, и мы начнем спокойно эксплуатировать земли, ресурсы? Когда разместим здесь свои военные базы, заселим эти земли цивилизованными представителями Запада? Похожий проект – «Ост» – реализовывала нацистская Германия на оккупированных советских территориях, отправляя народы в газовые камеры, расчищая пространство для заселения его новыми жителями, новыми немцами. Типичный образчик рационального европейского мышления. Разница лишь в том, что американцы действуют чуть более деликатно, соблюдая нормы минимального гуманизма[40]40
  ^{Подробнее см. Дугин А.Г. Два гуманизма // Русская вещь, М.: Арктогея-центр, 2001.}


[Закрыть]: зачем топки и крематории – пусть убивают себя сами.

Исходя из этой американской стратегии, мы ещё увидим не одну инициированную США бойню как в Евразии в целом, так и на постсоветском пространстве в частности: между Молдавией и Приднестровьем, между Арменией и Азербайджаном, в Средней Азии, Палестине и далее везде. Так что включить ту или иную страну, не относящуюся к цивилизационному Западу в НАТО не так просто. Войны будут продолжаться, так как это основополагающий элемент американской экспансионистской стратегии туда, где существуют непонятные западным политикам не западные цивилизации и культуры, где проживают не западные бесполые биомеханоиды, а живые люди.

В качестве своего рода симметричного ответа на планы по расширению НАТО (о чём я уже ранее писал в своей книге «Удар по России») можно рассмотреть включение в состав ЕАЭС или ОДКБ Ирана, Сербии, Кубы, Венесуэлы, Никарагуа, Боливии, КНДР и других союзных нам стран, которых с каждым днём становится всё больше. С одной стороны, это идея учёного, интеллектуала, «ботаника», но с другой – она всё чаще обсуждается и в коридорах российской власти. Ведь всякий состоявшийся политический проект начинается с идеи, с концепта, который сначала рождается в головах философов, становится предметом осмысления учёными, а затем постепенно развёртывается для политических элит, которые реализуют его на практике, ставя в известность общество. Яркий пример – тот же проект единой Европы, над которым десятилетиями работали теоретики, мыслители, но прежде – философы, начиная с середины XX столетия.

ШОС, ЕАЭС, ОДКБ – это зеркальные по отношению к американским интеграционным инициативам геополитические проекты – НАТО, ЕС и прочим. Их сетевая «Империя» создаётся путём агрессивного, разрушительного навязывания цивилизационных стереотипов, и это всё чаще вызывает отвращение и отторжение у не западных народов, а это – подавляюще большинство человечества.

Наша, симметричная западной сетевая Империя, которая может быть создана на пространстве СНГ, с возможностью выйти за его приделы, в отличие от западных тоталитарных унификационных подходов, будет основана на принципах культурно-цивилизационного плюрализма. Это подразумевает, что у каждого народа останется возможность следовать своей культуре, традициям, жить сообразно своим социальным моделям, сообща координируя вопросы стратегического единства в экономике и безопасности. Такой план вполне реализуем, и он всё больше захватывает лучшие умы не западного мира. Россия, а за ней и Китай уже выступили инициаторами этого процесса. И теперь подключиться к нему изъявляют желание всё большее количество народов и государств, так как позиция сторонников многополярности куда более моральна, а их подходы более нравственны, чем американские. Это и отличает многополярную альтернативу от дикой, не считающейся ни с чем и ни с кем, варварской и тоталитарной модели американской глобализации.

Публичная политика и дипломатия зачастую кардинально отличается от теневой. Российские элиты продолжают методичную работу. С лидерами союзнических стран достигнуты принципиальные соглашения, но многие из них пока не продекларированы открыто, так как политические элиты многих стран ещё запуганы американской «военщиной», санкциями и прочими способами «выкручивания рук», к которым всё чаще прибегают американские лидеры за неимением других доводов. Но даже внутри американских элит больше нет единства по большинству вопросов. Например, ветеран американской политики, республиканец Патрик Бьюкенен ещё в 2014 году, вскоре после украинского майдана прямо предупреждал западные элиты о том, что Украина находится в зоне российских стратегических интересов и со стороны Америки просто глупо отрицать этот факт и входить из-за этого в конфронтацию с Россией. Тогда его не послушали, и сегодня мир, а особенно Европа, пожинает плоды американской недальновидности и авантюрной легкомысленности. В конечном итоге Америке нет дела ни до Украины как суверенного государства, ни до украинцев. В проекте «Украина» США интересует лишь «анти-Россия», превращение фрагмента Большой России в инструмент войны. В этом смысле Украина вполне могла бы сохраниться и развиваться, если бы сохранила свой нейтралитет, безъядерный и внеблоковый статус. Но это не то, что нужно западным стратегам. Им нужна война, отсюда усилия по втаскиванию Украины в западный мир через насаждение западных ценностей, оранжевую революцию 2005 года и бандеровский майдан 2014 года. Ведь Украина как часть Запада – это жертвы, кровь, резня и война – всё то, что нужно американским стратегам для ослабления России, отсечения её от Европы и уничтожения варваров, дабы освободить от них пространство бывшей Украины.

Конец проекта «Украина» стал закономерностью
[Всё, что насоздавал Запад на Украине должно быть ликвидировано]

События, произошедшие в начале февраля 2014 года на киевском майдане, стали итогом российской политики, проводившейся в отношении постсоветской Украины по остаточному принципу в течение последних двадцати лет. Прежняя, советская идентичность остывала вместе с уходом целого поколения советских людей, которым не надо было объяснять, почему Украина должна быть с Россией. Это хорошо понимали ветераны, освобождавшие Киев в 1943 и Львов в 1944 году. По советским учебникам их дети изучали нашу общую историю, и даже их внуки ещё пожили в едином государстве, где вопросы языка, «национальности» и идентичности вообще не стояли. Но вот СССР распался, погрузившись в либерально-рыночный хаос, и до идентичности вообще никому не стало дела. Российские элиты 1990-х увлечённо разваливали остатки нашей общей государственности, элиты 2000-х занимались переделом собственности, им было не до высоких материй идеологии, а на самой Украине в это время зрела новая идентичность. Хотя не такая уж и новая. Созданный ещё в 80-х годах XIX века в Австрии проект украинского национального государства был вновь аккуратно вынут из европейского нафталина и, как ни в чём не бывало, предложен новому поколению «украинцев», юридически записанных таковыми Владимиром Лениным в момент создания УССР, а с точки зрения этносоциологии, вообще так и не сложившихся в единый народ. По крайней мере, в тех границах, которые с лёгкой руки большевиков-ленинцев были отписаны УССР и отпущены пьяницей Ельциным в свободное плавание в 1991-м[41]41
  ^{Реальную независимость Украина получила после того, как 8 декабря 1991 года Борис Ельцин, Леонид Кравчук и Станислав Шушкевич подписали так называемые Беловежские соглашения.}


[Закрыть]. С этих самых пор Запад стал довольно активно, с англосаксонским упорством, вновь развивать и продвигать проект «Украина» и обосновывающую его идеологию «украинства». Поначалу это казалось смешным, потом маловероятным, затем стало слегка раздражать. С 1991 по 2004 год Запад создал на Украине сотни некоммерческих организаций, разрабатывавших шаг за шагом обновлённую версию идеологии «украинства», и десятки общественно-политических организаций, на западные же деньги претворявших этот концепт в жизнь. Прежняя, советская идентичность отмирала. Возник вакуум идеи, и как следствие, вакуум идеологии, без которой существование государства теряет смысл. В обществе возник экзистенциальный запрос: каков смысл, ради чего существует государство Украина и куда оно движется? Если на Запад, то его идеология ясна – рынок, либеральные ценности, глобализация – вот западные идеологические постулаты. А если к сближению с Россией, то какая идеология там?

Парадокс заключался в том, что в России в это время процветали те же самые, что и на Западе, либерализм и безудержный рынок, только медленно и с перекосами. Элиты продавали страну, а населению было предложено выживать, проявлять предпринимательскую инициативу, а так как для предпринимательства в России нет среды, то просто красть. Не в тех масштабах, конечно, что элиты, но хотя бы то, что осталось. Красть, пилить и откатывать, чтобы потом, сколотив состояние и своровав последний, самый смачный кусок, свалить на Запад из «сраной рашки», предварительно припрятав наворованное непосильным трудом где-нибудь там же, на Западе. Глядя на всё это воровское великолепие из теперь уже независимой Украины, её элиты пытались догнать своих российских братьев. Украинские олигархи так же, как и в России, растаскивали крупную, ещё советскую госсобственность. Чиновники, как и их российские коллеги, откладывали и жили на Западе, предварительно переправив туда свои семьи, возвращаясь на родину лишь «поработать» чиновником, распределить в пользу «своих» бюджетные средства за откат. Остальное население Украины, как и России, просто выживало. Собственно, всё в постсоветской Украине было как в России, только в меньших масштабах, отчего казалось каким-то пародийным, смешным, и недоразвитым. В этих обстоятельствах естественным был вопрос: зачем двигаться в Россию, если сама Россия движется на Запад. В России теперь уже западная культура была представлена в пародийной форме, американский кинематограф заменил российский, а российский лишь его пародировал, введена болонская система и монетизация льгот, в правительстве засели либералы, всем заправляют чиновники-олигархи; принята ельцинская конституция, элиты, периодически приезжают в страну, поработать вахтовым методом; ведутся переговоры о вступлении в ВТО. Сама Россия поддерживает внешнюю политику Запада, в Ульяновске появилась перевалочная база НАТО. И Чубайс с Кудриным заправляют всем как ни в чём не бывало.

В украинском государстве как в кривом зеркале отражалась вся российская действительность, только чуть больше выпирала, сильнее искажалась, плыла и казилась, стараясь ни в чём не уступать старшему брату в его рвении слиться наконец с западным сообществом. Был, конечно, русский патриотический народ, который испытывал омерзение ко всему, что связано с Западом и его язвами на теле русского общества, но этот народ, как и на Украине, никто, собственно, не спрашивает, что он там себе думает и, тем более, чего хочет. Естественным выводом из всего этого стало самое простое решение, лежащее на поверхности – двигаться на Запад самостоятельно, минуя слияние с Россией, которая движется туда же, на Запад, только медленнее. В конце концов Украина ближе к Западу, а до Европы вообще рукой подать. В сравнении с Украиной Россия – это дремучая Азия. На этом и играли западные идеологи, продолжая более чем столетний процесс отрыва Украины от России.

Понятно, почему Россия не участвовала в украинской внутренней политике: а с чем участвовать, какие ценности продвигать, что предлагать? Либерализм, западничество и идею кражи в качестве «национальной идеи»? Так на Украине этого уже и так хватало. О влиянии на внутриполитические процессы на Украине не могло быть и речи – «Украина – суверенное государство» – вот и вся стратегия законопослушного и стеснительного Путина. Попытались было вмешаться в выборы в 2004 году: хотели своего кандидата продвинуть, но доверили либералам и пройдохам политтехнологам – а кому ж ещё, если в идеологии доминирует либерализм – и получился Янукович. В общем, всё по Черномырдину: хотели продвигать хотя бы русскую культуру, а получилось «Россотрудничество». Самого Черномырдина, впрочем, туда же вдогонку и отправили, как старый ненужный башмак. Перекинули через забор к соседу, чтобы под ногами не мешался.

В это самое время американцы, совершенно не стесняясь, вмешивались во внутренние дела Украины, ибо за государство-то её не считали. Так, постсоветский обломок, который надо непременно, как и все остальные обломки, использовать против России. Не прошло и двух десятилетий упорного труда, оранжевых революций, потраченных/напечатанных сколько угодно долларов, и вот вам результат – евромайдан. Пока российские политические элиты воровали, посылая на Украину тех, кто этому увлекательному занятию только мешал, американцы и европейцы работали, направляя, как и положено в современных сетевых стратегиях, всю внутреннюю негативную энергию на разрушение остаточной украинской государственности. Тем более что и государственности-то оставалось всего ничего. Леонид («беловежский») Кравчук, Леонид («украинанероссия») Кучма, оранжевый майдан, покрытый струпьями Ющенко, женщина с косой, бандеровский майдан – буквально несколько итераций, и результат достигнут. Последовательность действий, немного упорства, немного напечатанной ФРС резаной бумаги и… Украины больше нет. А что есть? Есть клокочущее, бурлящее, стреляющее и горящее, плюющееся русофобией пространство безумия и хаоса. Это и было нужно. А что Россия? – «Украина – суверенное государство…» Итог закономерен. Пока мы стеснялись, они захватили Украину, превратив её в анти-Россию – во имя украинской нации и единой Украины, разумеется, – наказав Россию за безразличие, а Европу – за излишнюю самостоятельность. «Европа будет американской или никакой» – вот лозунг шагающего по планете американского глобализма. И Украина здесь – лишь фрагмент большой игры, расходный материал в противостоянии Запада с Россией. При нашем попустительстве «Украина» была захвачена Западом и перепрошита русофобией, превратившись в инструмент войны против России. В какой-то момент мы, конечно, спохватились, осознали ошибку, пожалели о потерянном времени, но в этот момент ничего больше не оставалось, как начать СВО, дабы теперь уже в пожарном порядке устранить последствия, ликвидировав всё, что насоздавал из Украины наш онтологический враг – Запад. Ведь то, что Западу хорошо, русскому – смерть, поэтому все западные проекты должны быть уничтожены. Конец проекта «Украина» стал закономерностью.

Не только быстро ехать, но и не останавливаться[42]42
  ^{Подготовлено на основе интервью изданию «Собеседник. ru» (доступ к информационному ресурсу ограничен на основании Федерального закона «Об информации, информационных технологиях и о защите информации») от 16.05.2014. Полностью интервью перепечатано на сайте Международного «Евразийского движения» // Государственность всегда складывается с оружием в руках и цементируется кровью. 16 мая 2014.}


[Закрыть]
[Чем сильнее поддержка русских, где бы они не находились, тем выше легитимность российской власти]

В середине мая 2014 года народный мэр Славянска Вячеслав Пономарев объявил о начале формирования первого батальона Армии освобождения Донбасса, создаваемой на базе народного ополчения[43]43
  ^{В Славянске формируется первый батальон армии освобождения Донбасса // «Газета. Ру». 14 мая 2014.}


[Закрыть]. Это стало точкой перехода от стадии мирных протестов жителей Востока Украины, на которые киевская майданная власть не обращала никакого внимания, к созданию боеспособных регулярных войск. В этот момент Донбасс имел все шансы создать армию куда более дееспособную, чем армия Украины, незаконно переведённая под контроль киевской хунты. Именно хунты и банды мятежников, ибо до выборов, легализовавших майданные «власти», оставалось ещё более десяти дней, а у Украины был законный президент – Виктор Янукович. На тот момент Запад ещё не включился в активное создание новой украинской армии, способной вести полноценную войну, а имеющиеся в распоряжении Киева вооружённые силы были слабо мотивированы, не очень понимали, что происходит, и не верили в то, что майданная власть – это надолго. В конце концов у Украины всё ещё был законно избранный президент, хотя и бежавший в Ростов-на-Дону. Формально ничего не мешало Януковичу обратиться за помощью к России, чего все и ждали со дня на день, как в России, так и на Украине.

Начавшие формирование полноценной армии Донбасса русские люди – прежде активисты уличных протестов, многотысячных демонстраций, проходивших во всех городах юго-востока Украины, первыми в регионе столкнулись с нежеланием мятежников, захвативших комплекс правительственных зданий в центре Киева, выслушивать альтернативную точку зрения. В первых рядах как народного ополчения, пытавшегося противостоять откровенному насилию в отношении протестующих, так и начавшей формироваться армии было много тех, кто уже имел боевой опыт. К тому же на Донбасс начали стекаться все те, кто готов был с оружием в руках сопротивляться майданной хунте, как из других регионов Украины, включая Киев, так и из России. Но самое главное, что было на тот момент у ополченцев Донбасса и чего не было у украинской армии – это мотивация и стремление сражаться за собственную идентичность, за независимость, суверенитет, свободу и право жить на своей земле. Это позже западные советники сформировали для армии, которая перешла в подчинение хунте, подходящую идеологию, искусственно создав мотивацию на основе ненависти к русским. Другой мотивации, кроме русофобии, которая могла бы заставить силовые структуры действовать слаженно и чётко, в идеологии «украинства», увы, не было. Так что на момент начала формирования в Славянске Армии освобождения Донбасса, силы были примерно равны. Хотя бы по той причине, что регулярная армия Украины представляла собой крайне разложенную структуру, которая не понимала, за что она должна воевать, и должна ли вообще. Ценности, которые исповедовали майданные силовые структуры – «Правый сектор» и сформированная на основе майданных боевиков «Национальная гвардия», – армии не были близки. Всё это создало банде, засевшей в центре Киева, серьёзные проблемы с организацией дееспособной армии. Тогда как на юго-востоке Украины с мотивацией армии как раз было всё в порядке, оружия достаточно, а решимости – через край. К тому же ни у кого на тот момент не было сомнений в том, что Россия – причём в лице не только государства, но и простых граждан – не оставит своих русских братьев, оказавшихся в тяжёлой ситуации.