Текст книги "Власть в малом российском городе"

Отношения между представительной и исполнительной структурами российской муниципальной власти представляются наиболее важными для понимания как самой системы публичной власти, так и всего политического процесса на субрегиональном уровне в России. Это связано не только с тем естественным обстоятельством, что, как и во всех других странах, они олицетворяют собой два основных легитимных института власти на локальном уровне, ответственных за порядок и жизнедеятельность городского сообщества, но и обусловлено, как мы увидим далее, структурными и институциональными особенностями российского социума и его политической системы.

Формально две ветви локальной публичной власти обладают паритетом и независимы друг от друга. Закрепление этих принципов в нормативных документах позволяет обеспечить широкое представительство интересов и не допустить концентрации власти в руках одного органа и(или) лица. Однако у субъектов локальной политики (как и у субъектов более высоких уровней) практически неизбежно возникает стремление к доминированию над другими участниками в той или иной форме, поскольку расширение потенциала власти и влияния может способствовать эффективному управлению и реализации общественных и корпоративных интересов. Власть (влияние, контроль, доминирование) является важнейшим инструментом достижения целей; поэтому формальные институциональные ограничения часто не работают, а сложившиеся практики отражают неравенство ресурсов органов муниципальной власти, реальную зависимость, фактическую субординацию и степень реальной или потенциальной конфронтации.

Международный опыт функционирования и развития институтов местного самоуправления многообразен. По характеру взаимоотношений между основными структурами местного самоуправления Ниле Эджерсбо и Джеймс Свара выделяют четыре типа (модели) локальных систем – 1) сильный мэр: избранный мэр доминирует над местной легислатурой и обладает широким набором исполнительных функций; сити-менеджер исполняет волю мэра (Франция, Испания, Италия); 2) дисперсия власти (committee-leader form): имеет место «политический лидер» (не обязательно мэр), но исполнительные функции осуществляются им совместно с избранными руководителями постоянных комитетов и сити-менеджером (Дания, Швеция, Великобритания до реформ начала 2000-х годов); 3) коллективное управление (cabinet (collective) form): центром принятия решений является коллегиальный орган, включающий мэра и руководителей департаментов; он контролирует все исполнительные функции и наделяет полномочиями сити-менеджера, влияние которого умеренное (Нидерланды, Бельгия);

4) сильный сити-менеджер (the council-manager form): исполнительные функции концентрируются в руках сити-менеджера (Ирландия, Норвегия, Финляндия). При этом в реальности характер отношений между основными субъектами локальной публичной власти имеет много нюансов [Ejersbo, Svara, 2012, р. 157–159].

Российская практика в этом отношении менее вариативна. Практически во все исторические периоды развития государства структуры исполнительной власти заметно преобладали над легислатурами как на федеральном, так и на региональном и локальном уровнях. В общем контексте российской политики это представляется вполне естественным и закономерным для страны с длительным опытом авторитарного правления, переживающей период выстраивания жесткой государственной иерархии, реально возможной при укреплении политико-административных институтов.

Тенденция к возвышению исполнительных институтов усилилась с приходом к власти Владимира Путина, который инициировал политику рецентрализации; местное самоуправление должно было стать низшим звеном в административной пирамиде. Этот подход стал основой для нового федерального закона о местном самоуправлении, который обязал региональные власти сформировать новые структуры местного самоуправления.

Закон о местном самоуправлении 2003 г. допускает три варианта организации системы местного самоуправления[9]9
  Первый – глава муниципального образования избирается населением и возглавляет местную администрацию; работу представительного органа возглавляет председатель, избираемый из числа депутатов; второй – глава муниципального образования избирается населением и возглавляет представительный орган муниципального образования; руководство местной администрацией возлагается на профессионального управляющего, назначаемого по контракту главой муниципального образования; третий – глава муниципального образования избирается из состава депутатов и является его председателем; местную администрацию возглавляет профессиональный управляющий, назначаемый по контракту главой муниципального образования. В городе X имела место первая модель, в остальных – третья.


[Закрыть]. Основное различие между ними заключается (1) в статусе главы местной администрации (он может быть выборным главой муниципального образования или муниципальным служащим, работающим по контракту) и (2) в наличии или отсутствии выборов населением главы города [Кандрина, 2011; Володин, 2012; Фомина, Алексеева, 2013, с. 44–46].

Хотя формально выбор модели являлся прерогативой местной власти, Кремль явно предпочитает модели, где исполнительную власть возглавляет сити-менеджер. Само по себе внедрение института сити-менеджера имело вполне рациональные основания, поскольку данная модель организации местного самоуправления, безусловно, имеет свои достоинства: конкурсная система назначения сити-менеджера позволяет выбрать высококвалифицированного управляющего, дистанцированного от местных кланов; передача управленческих функций наемному менеджеру может способствовать консолидации локальных элит и др. Однако не (с)только эти мотивы лежали в основе муниципальных инноваций; муниципальная реформа отразила стремление к бюрократической рационализации местного самоуправления, позволяющей решить важные задачи, обозначившиеся в процессе рецентрализации: именно сити-менеджеры были призваны достроить нижние этажи «вертикали власти», а потому стать наиболее влиятельными фигурами городской политики.

Встраивание фигуры сити-менеджера в политико-управленческий каркас городского сообщества было призвано способствовать обеспечению малоконфликтного сосуществования городской и областной властей. Также появлялась возможность достигать баланса интересов и договоренностей между ними с помощью активных неформальных коммуникаций. Имея возможность поставить «своего» сити-менеджера, региональная власть получала структуру, которая могла реализовать ее интересы на муниципальном уровне. Несмотря на имеющееся в ряде муниципальных образований сопротивление внедрению института сити-менеджера, его легализация «приобрела характер устойчивой тенденции, некоего плана, срежиссированного на федеральном уровне и поспешно реализуемого посредством руководителей регионов» [Выдрин, 2010, с. 67–68]. В настоящее время данная модель становится наиболее распространенным вариантом организации местного самоуправления. С февраля 2015 г. в соответствии с поправками к Федеральному закону от 6 октября 2003 г. № 131 «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» глава муниципального образования может избираться из состава депутатов представительного органа и одновременно занять должность главы администрации. Тем самым укрепляются институциональные основания для дальнейшей консолидации власти на муниципальном уровне.

Каковы отношения между ветвями муниципальной власти? Везде ли местные администрации доминируют над местными легислатурами? Что обусловливает различия между местными политическими системами в характере и формах доминирования исполнительной власти? Почему конфигурации ресурсов власти и техник ее осуществления в локальных сообществах могут довольно существенно различаться? В каких случаях имеют место не вполне типичные практики взаимоотношений между ветвями локальной власти? Почему в некоторых сообществах между ними возникают относительно симметричные отношения, а иногда даже открытое противоборство? Ответы на эти вопросы являются важной составляющей объяснения властных практик в городских сообществах.

* * *

Характер взаимоотношений исполнительной и законодательной ветвей муниципальной власти в городе X, на наш взгляд, вполне типичен для российской политической практики: доминирование исполнительной власти в этой паре вполне очевидно и по сути признается обеими сторонами. Наиболее влиятельным субъектом власти в городе, как уже отмечалось ранее, является глава администрации города, который уверенно контролировал как председателя городской думы, так и депутатский корпус. Довольно высокий уровень асимметрии в пользу структур исполнительной власти обусловил фактическое отсутствие открытого конфликта между сторонами и достаточно высокую степень управляемости местной легислатуры. Тем не менее асимметрия была не настолько велика, чтобы подчинение депутатского корпуса руководству городской администрации было автоматическим, опирающимся исключительно на «правление предвиденных реакций». Поэтому главе городской администрации приходилось активно включать различные методы влияния на депутатов, чтобы успешно воспроизводить сложившийся паттерн взаимоотношений между ними.

Как и любой субъект власти, глава администрации X старается использовать весь имеющийся в его арсенале набор ресурсов и методов власти. На наш взгляд, главными методами его влияния являются побуждение (торг) и принуждение (а также, разумеется, убеждение, манипуляция и авторитет). Такая конфигурация форм власти позволила обозначить данный вариант взаимоотношений ветвей локальной власти как «торг с позиции силы». Нам он представляется вполне типичным в силу конгруэнтности и взаимодополнительности принуждения и побуждения как форм власти [Baldwin, 1978]: когда материальные стимулы опираются на (скрытые и(или) открытые) угрозы, власть может быть эффективной и стабильной, что и подтверждает политическая практика в X.

Данная комбинация методов влияния на легислатуру обусловлена не только сложившимся соотношением ресурсов, но и соответствующими умениями главы города и избранными им стратегиями взаимоотношений с депутатским корпусом. Обычно он никогда не идет на открытое противостояние и не инициирует решений, которые по тем или иным причинам не разделяются депутатами:

У меня с думой совершенно особые отношения. Их нельзя описать с помощью модели давления. Скорее это компромисс.

А на вопрос, зачем главе администрации города компромисс с депутатами, он дает четкий и однозначный ответ:

Это очень значимый актор власти в городе, с которым я стремлюсь найти общий язык.

Поэтому в случае несовпадения позиций он предпочитает либо вообще не принимать спорное решение, либо отложить его принятие:

Я откладываю спорный вопрос до тех пор, пока он не созреет. Консультируюсь с комиссиями и рабочими группами, иду на отдельные компромиссы, делаю все, чтобы решение было согласовано и принято на следующем этапе. Веду индивидуальные консультации, ищу причину несогласия.

Подтверждают это и другие респонденты. Бывший мэр города:

Он очень аккуратно с думой работает. Те вопросы, которые необходимо решить и они могут быть приняты, он выносит, те, которые приняты не будут, он их на рассмотрение не выносит.

Бывший заместитель председателя городской думы:

Мне кажется, что он использует разные способы влияния на думу. Он может давить, индивидуально может договариваться, но чаще действует, используя уступки… Как выходец из представительных органов, он хорошо понимает, что депутат не всегда может помочь, но нагадить может всегда. Он хорошо это знает, потому что механизмом блокировки решений он не раз сам пользовался. Что он при этом делает? Он с ними торгуется. У него есть возможность сказать депутату, что если ты не примешь такое-то решение, то я тебе сделаю то-то и то-то.

Конечно, такого рода торг подразумевает скрытое принуждение.

Депутатам ссориться с главой просто невыгодно. Они боятся, что их еще более активно заставят работать на финансирование социальных проектов, а им этого не надо, —

сообщает нам один из депутатов. При этом ресурсами давления, хоть и несопоставимыми, обладают обе стороны, что и заставляет их идти на торг и компромисс.

Кроме торга, иных отношений у главы с депутатами быть не может. Приглашая человека на разговор, он всегда имеет в загашнике дубинку… и может стукнуть ею по башке в конце концов… Если у главы нет такой дубинки, то что с ним разговаривать, —

считает один из респондентов.

Благодаря умелой политике главы администрации города городская дума выглядит «ручной», а в ее составе преобладают те, кто склонен соглашаться с главой администрации города. Так, в частности, рассуждает один из действующих депутатов:

У главы администрации получилось создать свою коалицию внутри думы. У нас 21 депутат. У него есть «контрольный пакет акций». По самым главным вопросам он может мобилизовать 11–12 человек, которые будут голосовать за его предложение. Эти люди его железно, а с другими надо договариваться. Мы все живем в одном городе. Рычагов у главы полно.

Этот «контрольный пакет» главы администрации города в думе не возник сам по себе: десант «своих» людей был в свое время специально организован:

Ни для кого не секрет, что когда формировали списки, то будущий глава в этом участвовал. У него была команда, которая за этим смотрела. Все было сделано заранее.

В результате открытые конфликты между главой администрации города и депутатами практически отсутствуют: при взаимодействии с думой глава администрации умеет быть терпеливым, компромиссным, гибким, а дума не отваживается противостоять ему. Так формулирует свою позицию главный редактор городского телевидения:

Линия думы скорее поддерживающая, противостояние есть, но оно касается непринципиальных вопросов. Когда ставятся принципиальные вопросы, то все, наоборот, объединяются. Глава сам работал депутатом в прошлой думе. Он многих знает, если что-то не так, он просто отходит в сторону. Даже на комитетах он так действует. Если не согласны – можете пока разойтись.

Однако, несмотря на «ручной» характер думы, результат процесса взаимодействия исполнительной и законодательной ветвей власти не всегда легко предсказуем. Это в значительной степени обусловлено расколом городских элит в ходе предвыборной борьбы, который, по мнению наших информантов, отразился на процессах, протекающих в городской думе.

Несмотря на то что бывший мэр проиграл выборы, он постоянно присутствует и определенная часть депутатов связи с ним не теряет… Потому что когда конфликтные ситуации выплывают, то для них почва есть. И кто-то эти ситуации подогревает —

таково мнение одного из респондентов.

Несколько иную позицию в оценке роли городской думы занимает сам бывший мэр города. По его мнению, в настоящее время городская дума представляет собой чисто декоративный орган, а сентенции действующего главы администрации города о значимости думы как органа, принимающего важные решения, не имеют под собой оснований. Хотя бы потому, что ресурсы думы как политического института невелики:

На мой взгляд, коллективных органов, которые могут влиять на решения главы, в городе нет. Дума на главу влияет, но далеко не по всем вопросам. Глава – не коллективный человек. Все, что сейчас происходит в РФ, имеет зеркальное отражение применительно к городу. Сегодня исполнительные органы руководят всеми политическими структурами.

Почему это возможно? Ответ достаточно прост, продолжает он:

Те депутаты, которые сидят сегодня в городской думе, раскладываются на следующие составляющие: из 21 депутата – 3 подельника, 2 родственника… Вот сами ответьте себе на вопрос – может ли этот орган влиять на главу так серьезно, как это требуется, если он посадил в него своих людей?

Действительно, большая часть депутатов думы крайне пассивна; в думе нет крупных бизнес-игроков, которые в последние годы потеряли интерес к городской политике.

В свое время все руководители крупных предприятий были представлены в гордуме. Но сегодня что произошло? Зачем директору предприятия заявлять о себе в городе? Они ничего здесь для себя не отобьют и не решат… У крупного бизнеса интересы более высокого уровня, они реализуются не на уровне города… Потом очень сократили налоговую базу. Раньше в город шло около 20 налогов, и бизнесу было интересно, куда их налоги тратятся. Сейчас они отпустили рычаги, и все поменялось, —

убежден первый заместитель главы администрации города.

Пассивность определенной части думы и ее готовность плыть по течению в фарватере главы администрации города обусловлены и отсутствием у депутатов должной мотивации для осуществления своей законотворческой деятельности, если она непосредственно не касается их бизнеса или иных интересов.

Наши депутаты (созыв от созыва) не сильно отличаются. Но все они не горят желанием защищать город и его население. И понятно почему, они шли туда со своими интересами, они их и реализуют. Когда налог на землю обсуждают, вот тогда все депутаты мобилизованы… Это все… они три часа обсуждают, по косточкам все разложат… А когда надо добавить денег в здравоохранение, тогда молчок, —

оценивает деятельность депутатов заместитель главы города по социальным вопросам.

Не следует забывать, что их экономические интересы лежат в крае, а не в городе. Зачем им здесь во все вникать, так и сидят в думе на всякий случай, —

размышляет один из действующих депутатов настоящего созыва.

Близкую характеристику городской думе дает и глава аппарата районной администрации:

Я видел представительный орган трех созывов. Я принимал участие в различных заседаниях. Последняя дума – она никакая, ни вреда ни пользы… Если депутатами задаются вопросы, то это делается либо для того, чтобы показать свою значимость, либо для того, чтобы повлиять на решение в определенных интересах бизнес-структур либо каких-то отдельных граждан. Но так, чтобы представлять позиции граждан в целом, этого нет.

Таким образом, выстроенные главой администрации города отношения с депутатским корпусом свидетельствуют о явном властном дисбалансе в пользу исполнительной власти, что естественным образом снижает потенциал местной политической системы по блокированию неадекватных (с точки зрения сообщества) политических решений и действий. Однако респонденты не склонны преувеличивать данную опасность, полагая, что до настоящего времени в политике главы администрации города не наблюдалось очевидных провалов и злоупотреблений.

У главы администрации абсолютно дурных начинаний нет. Город меняется, пройдите по центру, и вы это увидите… Мало кто из дотационных городов может себе это позволить. Он умеет убеждать, и у него есть определенное целеполагание… Когда он начинает говорить, то он может убедить в необходимости реализации своих целей, —

убежден один из депутатов.

Несмотря на пассивность и низкую мотивацию депутатской деятельности, роль городской думы не следует недооценивать. Городская дума – это публичный и легитимный орган власти, на этой площадке решаются важные для города вопросы; поэтому на достижение стабильности и предсказуемости в деятельности думы глава администрации города согласен тратить массу собственных сил и ресурсов. Наши респонденты отмечают, что в ряде случаев в думе вполне успешно осуществлялись переговоры с различными группами интересов, в частности с бизнесом.

У нас в думе долго шли переговоры. Мы были единственной территорией, где мы учитывали мнение предпринимателей о едином налоге. И пытались не зарезать курицу, которая несет золотые яйца. И в то же время сохранить эти золотые яйца. Для бюджета. Мы выстроили площадку переговоров и не пошли по принципу: ободрать их как липку. Как это делали на других территориях, —

замечает один из респондентов.

В целом ситуация в городе X показывает, что стабильные отношения между исполнительной и представительной ветвями локальной публичной власти с элементами очевидного доминирования первой над второй не являются автоматическим следствием неравенства ресурсов, а во многом сложились в результате умелой политики главы администрации города.

Другой очевидный вывод заключается в том, что претензия на успешное пребывание на данном посту и стабильное доминирование над легислатурой предполагают серьезную предварительную работу по формированию необходимой базы поддержки в думе. Несмотря на видимую легкость в управлении думой, торг и нахождение компромиссов с депутатами представляют проблему; поэтому необходимо иметь «подушку безопасности» в виде определенного числа лояльных депутатов.

«Торг с позиции силы» представляется вполне естественной формой взаимоотношений между исполнительными и представительными структурами муниципальной власти. На наш взгляд, данная модель взаимоотношений может оказаться распространенной в тех сообществах, где у элиты исполнительной власти нет достаточного количества ресурсов и(или) стремления к полному (жесткому) доминированию в локальном политическом пространстве, но при этом нет и серьезных конкурентов. В случае их появления модель «торга» может оказаться неэффективной. Такие ситуации вполне характерны, например, для моногородов, где руководство градообразующих предприятий достаточно успешно выстраивает коалиции с местными легислатурами и тем самым препятствует политическому лидерству руководителей городских администраций, заставляя их корректировать конфигурации используемых ресурсов. Данная ситуация, как мы увидим далее, имела место в городе Y