Текст книги "Власть в малом российском городе"

Сам по себе потенциал влияния тех или иных акторов локальной политики еще не характеризует собственно властные отношения в городском сообществе, которые проявляются в сложной палитре взаимодействий по поводу решения наиболее важных городских проблем. Специфика политического процесса и власти зависит от степени конфликта(консенсуса) между ее субъектами, интенсивности и характера борьбы(кооперации) между ними, паттернов подчинения, асимметрии и иерархии, сформировавшихся в локальном сообществе. При этом акторы обычно стремятся объединить свои усилия и ресурсы и создают разного рода коалиции, повышающие их потенциал власти и, соответственно, возможности достижения целей. Относительно стабильные коалиции с устоявшейся повесткой образуют городские режимы, которые во многом определяют характер политических процессов в городе.

В X, как и в любом локальном сообществе, сформировалась сложная конфигурация взаимоотношений между основными акторами, отражающая сложившийся баланс их интересов и возможностей. Исследование показало, что потенциал конфликта между ними достаточно высок; он обусловлен как естественным стремлением к расширению (сохранению) сферы своего контроля над теми или иными аспектами городской жизни, так и личными амбициями и групповыми интересами его участников. При этом только часть конфликтов выносится в публичное пространство, а большинство протекает в закрытом (латентном) режиме.

Открытые конфликты в городе X были обнаружены в ходе исследования только между акторами, представляющими различные структуры муниципальной власти. Акторы частного сектора не отваживались на публичную политическую полемику и открытое артикулирование своих разногласий с представителями городских и районных органов управления. Это вполне закономерно и отражает сложившуюся властную иерархию в городе.

Наиболее заметный конфликт в X имел место между представителями городской и районной власти. По идее, именно между этими структурами особенно желательны тесные рабочие отношения. Однако коалиция между ними не сложилась. Главную причину достаточно стабильного противостояния между ними наши респонденты видят в отсутствии четкого разделения их полномочий, в том числе и в отношении их субординации, финансирования и позиционирования в локальном административно-политическом пространстве.

Площадок для взаимодействия с городом у нас много. Допустим, берем воду. Система городской воды проходит по району. Фактически 80 % городской воды добывается на территории района. И перекачивается в город… Во-вторых, вся жидкость, которая отходит в городе… она попадает на нашу территорию. Очистные сооружения тоже находятся на нашей территории. Далее, культурные проекты… тоже все находятся на нашей территории. [Город] четко определен в своих границах. Есть четко обозначенные границы города. А вокруг… район. У нас есть границы, которые идут по забору. С одной стороны город, с другой – район. Мы в этих вопросах постоянно пересекаемся. Но договориться так и не можем —

так несколько сумбурно, но вполне понятно объясняет ситуацию глава районной администрации.

Отсутствие четкого разделения полномочий нередко ведет к всевозможным разногласиям по частным, но существенным финансовым вопросам: стороны не хотят «оплачивать чужие расходы» (обслуживание объектов совместного пользования, вывоз мусора, распределение финансовых поступлений за пользование землей и др.) или «недополучать свои». Глава районной администрации приводит следующий пример «неправильного» поведения руководства города:

Возьмем туже мототрассу. Я был ее инициатором. Сейчас мы всю Россию затащили сюда. Есть арендатор этой трассы. Я говорю городу: ребята, вы заплатите ему денег. Он же содержит эту трассу. Вопрос стоил 100 тыс., потом 50 тыс… У них миллионы, а они не могут этого сделать… Они так болезненно на это реагируют: почему мы должны платить? Есть ведь хозяин, он несет затраты… Мы не будем ему платить, ответили они… Это стиль города. Привыкли, что все городу даром дается… Что они скажут, то район и делает.

Потенциал конфликта между структурами локальной власти имеет и персональную составляющую.

Дело в том, что все друг друга знают, поэтому здесь играют роль межличностные отношения. Они складывались годами. Простой пример. Глава администрации района и два заместителя главы администрации города – бывшие силовики. Сложилось так, что кто-то когда-то получил раньше звание. Кто-то кого-то по работе когда-то обскакал… Или не обскакал. Или кто-то кому-то что-то сказал. А теперь они оказались во власти городской… Раньше наш глава районной администрации и заместитель главы администрации города вместе работали… Причем не год и не два. Поэтому главе администрации поется: он ведь может сделать такое… ты подумай… Вы знаете, город маленький… Все прежние конфликты теперь перенеслись на отношения этих двух структур, —

поясняет ситуацию руководитель аппарата администрации района.

Личными амбициями объясняют эксперты и разногласия по другим вопросам: каждый из руководителей явно или неявно претендует на лидерство на «своей» территории. Поэтому между руководителями администраций города и района, как уже отмечалось ранее, имели место трения в связи с разным восприятием реального статуса своих структур («Я в роли младшего брата быть не хочу и не буду»).

Однако наши респонденты не драматизируют ситуацию относительно конфликта властей. Например, руководитель аппарата администрации района уверен, что со временем все встанет на свои места:

У нас нет таких конфликтов, которые бы отражались на людях. Это скорее конфликт элиты. Но открытого конфликта нет. И надеюсь, что его не будет. Конфликт проявляется только в небольшом недовольстве, в выражениях, в нежелании согласовывать линии поведения. Если мы теоретически представим, что коалиция между городом и районом будет, даже не коалиция, а процесс к коалиции, то, по идее, он для всех будет выгоден. И прежде всего для населения.

Сам глава администрации города X воспринимает накопившиеся противоречия во взаимоотношениях с районом как во многом неизбежные; он не скрывает, что выстроить оптимальное для всех сторон взаимодействие будет непросто, хотя бы потому, что у главы администрации района слишком малые ресурсы – и денежные, и репутационные:

У меня никаких особых негативных отношений с главой администрации района нет. Я этого человека хорошо знаю. Нас с ним связывает земля, место расположения свалки, дороги, мусор. Делать межмуниципальные проекты можно, но у главы администрации района денег нет. У нас любви, о которой он мечтает, не будет никогда. У нас будут нормальные деловые отношения. Но не более того. У города и района никогда не было дружественных отношений, и их не будет никогда. Кстати, напомню, он еще молодой глава администрации района, у него нет авторитета… В принципе вопрос об объединении стоит. Надо объединяться. Я вижу, какие требования у населения и как они быстро растут. Надо быть вместе.

Разумеется, отдельные конфликты возникают не только между городской и районной структурами власти, но и между другими акторами публичного сектора. В некотором смысле они неизбежны (и даже предполагаются) между местными легислатурами и администрациями. Однако здесь потенциал конфликта, по крайней мере открытого, существенно ниже, что, как уже отмечалось ранее, вполне закономерно.

Конфликты на партийной почве также не сказываются на доминировании исполнительной власти. Партийная организация ЕР (иные не в счет) действует, по мнению представителей местной элиты, как «бюрократическая машина»; она не имеет внятной самостоятельной программы деятельности («непонятно, кто и за что борется») и потому не (очень) ориентирована на политическую полемику, самостоятельную постановку и решение серьезных проблем.

Относительное доминирование исполнительной власти имеет место не только в отношениях с представительными структурами, но и с местным бизнесом; поэтому явных открытых конфликтов между ними также не наблюдается. Но их отсутствие в открытой (публичной) сфере отнюдь не означает, что интересы акторов совпадают. Скорее речь идет либо о скрытом (подавленном) конфликте, либо об отношениях на основе модели «торга», либо, что нам представляется наиболее вероятным, об их комбинации.

Что дает основания предполагать наличие элементов скрытого конфликта (и принуждения) в отношениях между ними? На наш взгляд, об этом косвенно свидетельствуют признания представителей локальной элиты в том, что едва ли не основным мотивом участия местного бизнеса в городских социальных программах является желание сохранить лояльные отношения с властями.

Если вы будете общаться в доверительной форме с предпринимателями, то каждый из них вам скажет, что деньги у них выманиваются… Каждый год к ним приходят и просят деньги на день города, —

со знанием дела утверждает нынешний глава аппарата района, проработавший некоторое время в команде главы администрации города.

Лояльность властей – это важное условие выживания и(или) процветания бизнеса, поскольку их возможности реального влияния на бизнес очень велики.

У власти есть столько способов на меня надавить. И бизнеса завтра не будет… Так что с властью спорить не надо. И если просит – следует подчиниться, —

достаточно емко выразил эту мысль директор завода в X. Сам он, по его признанию, участвует во всех городских проектах, инициируемых представителями власти, и никогда им не отказывает. Судя по всему, городским властям удалось сформировать вокруг себя пул предпринимателей, с которыми им достаточно легко договориться. Поэтому у респондентов создается впечатление, что особого напряжения в отношениях власти и бизнеса (в контексте участия в социальных программах) нет («никто из предприятий, привлекаемых к спонсорству, не идет на прямой отказ власти»).

Местные чиновники также предпочитают лояльность конфронтации.

…Бизнес зарабатывает деньги на территории, а потому любое предприятие, которое приносит налоги, – это курица с золотыми яйцами… Лучше я переговорю с человеком и договорюсь, чем я буду его душить —

такова установка местного руководства. Однако возможность «душить» хорошо осознается обеими сторонами, выступая тем самым немаловажным фактором во взаимоотношениях бизнеса и власти, способствующим формированию и воспроизводству иерархии и доминирования. При этом респонденты описывают случаи, когда власти могли легко отказать в тех или иных просьбах бизнесменам в случае, если те не были готовы спонсировать городские мероприятия («будешь настаивать – не будет тебе земельного участка»).

Но и у бизнеса есть определенные ресурсы влияния на власть. Интервьюируемые отмечали, что в каких-то ситуациях бизнес может напоминать руководству о том, что ему необходима поддержка на выборах, а сами руководители признавали, что бизнес имеет определенные возможности навредить власти («они могут всех торгашей под себя подмять, даже не применяя никакой финансовый ресурс. Просто чтобы главе администрации навредить»). Однако в целом наблюдается явная асимметрия отношений в пользу власти.

Разумеется, на эти отношения сильный отпечаток накладывает специфика бизнеса, и прежде всего его величина: чем крупнее бизнес, тем он более автономен и менее зависим от городских властей. Респонденты отмечают, что местная власть в X не может «поставить на колени» крупный бизнес; более того, от некоторых предприятий она более зависима, чем они от нее. Здесь отношения выглядят значительно более симметричными, чем отношения с малым бизнесом.

Наконец, характер взаимоотношений бизнеса и власти не выглядит однозначным (односторонним) и в связи с тем, что многие представители местной политико-административной элиты сами вполне успешно занимаются бизнесом; с этой точки зрения некоторые ситуации отражают скорее конфликт отдельных бизнес-групп, а не взаимоотношения акторов, представляющих разные сектора городской жизни[10]10
  Разумеется, формально они передали бизнес другим лицам, но сохранили реальный контроль над ним.


[Закрыть].

В реальной практике конфликты всегда идут рука об руку с выстраиванием коалиций – взаимовыгодных отношений между акторами. В период проведения исследования в X были обнаружены самые разные по характеру и составу участников коалиции – как внутри публичных (муниципальных) структур власти, так и между представителями местной власти и бизнес-сообщества, как формальные, таки неформальные.

По оценкам наших респондентов, наиболее сильная (влиятельная, значимая) коалиция была сформирована между нынешним руководством городской администрации (ее главой и заместителем) и силовиками. Изначально она формировалась как предвыборная коалиция и ее главная цель заключалась в успешном продвижении на пост главы администрации города ее нынешнего руководителя.

В городе раньше была сильная коалиция силовиков. Ее возглавлял начальник УВД. Он сейчас в команде работает первым замом, так как ушел из силовых структур на пенсию. Им была создана мощная коалиция: прокуратура, ФСБ, начальники трех колоний. Это была слаженная команда, которая очень помогала главе администрации на выборах. Очень, —

считает заместитель главы администрации по социальным вопросам.

Подобного рода коалиции – отнюдь не редкость в мировой политической практике. Как и в других странах, многие претенденты на властные позиции в X и в других российских городах не имеют реальных возможностей проведения эффективной избирательной кампании[11]11
  По оценкам экспертов, стоимость предвыборной кампании на пост главы администрации в малом городе составляет порядка 25–30 млн руб.


[Закрыть]. Именно поэтому они вынуждены договариваться с влиятельными фигурами, которые заинтересованы в их попадании на лидирующие позиции во власти и обладают репутационными, административными, финансовыми и(или) силовыми ресурсами, обычно и предопределяющими ход предвыборной кампании и ее результаты. В ряде случаев важнейшим ресурсом может стать высокопрофессиональная команда политтехнологов, а также высокая активность и сильная мотивация самого кандидата; однако величина финансового ресурса часто становится определяющей. Нередко происходит обмен ресурсами по принципу «ты – мне, я – тебе», например материальные ресурсы обмениваются на силовое давление или на организационные ресурсы. Нередко заключаются определенные договоренности между участниками предвыборной коалиции, которые успешный претендент «отрабатывает», уже находясь на искомой должности.

Предвыборная коалиция в X оказалась достаточно эффективной, что признал и основной соперник нынешнего главы администрации на выборах, бывший мэр города. По его мнению, победа над ним вряд ли была бы возможной,

если бы не негласные договоренности [нынешнего руководства города] с силовиками и представителями бизнеса.

Сама идея и смысл коалиции были, считает он, довольно банальными: помощь в запугивании предпринимателей для получения от них денег в обмен на ключевые посты в будущей команде главы администрации города.

Самая сильная коалиция, которая была [у нынешнего главы администрации города] на выборах и после них, – это его коалиция с силовиками. Это был его самый сильный ресурс до выборов и на выборах. Существует в городе малый бизнес. Таких предпринимателей в городе немало. И у каждого из предпринимателей есть пять, восемь, десять человек подчиненных, которые зависят от этого предпринимателя. Образуется своеобразная пирамидка. Как только верхушку этой пирамидки силовым методом поджимаешь, то остальная часть пирамиды тоже начинает сжиматься. Силовой метод на выборах был использован на полную катушку. Все было понятно, в результате все места в команде были распределены. И все гарантии были даны. Поэтому милиция и ее начальники работали по полной на его победу.

По основной версии, главную роль в коалиции играл нынешний заместитель главы городской администрации, бывший глава местного УВД. Именно его связи, авторитет и влияние в силовых структурах привели к их вовлечению в электоральный процесс на стороне будущего главы администрации, что, в свою очередь, позволило привлечь местные финансовые ресурсы. Он фактически выполнил функции «основного исполнителя», сумевшего обеспечить победу «заказчику» – будущему главе городской администрации.

Разумеется, он также получил выгоду от сотрудничества, став его заместителем. По мнению наших респондентов, это вполне типичная практика, когда за оказанную помощь приобретаются те или иные позиции в структурах власти.

Всякая помощь на выборах требует расплаты. Не случайно, что в этом случае в ход идет все. В случае с бизнесом это лицензии, подряды на строительные работы. В случае с силовиками – места в команде с руководящими и влиятельными должностями. Все хрестоматийно, все предсказуемо, —

убежден один из наших респондентов.

Почему силовики и их руководитель поддержали именно будущего главу городской администрации, а не тогдашнего мэра города? По мнению респондентов, выбор силовиков был обусловлен тем, что, ранее работая в местной легислатуре, будущий глава администрации города всегда их поддерживал. С этой точки зрения предпосылки предвыборной коалиции были созданы задолго до начала избирательной кампании и лежали в плоскости межличностных отношений.

Описывая методы, с помощью которых сложившаяся коалиция добивалась победы своего кандидата, бывший мэр X не жалеет черных красок:

В последние две недели они действовали по принципу абсолютного безобразия… если оценивать это с точки зрения моральных устоев и человеческих отношений. Было так. Руководитель собирал рядовых милиционеров и говорил им: «Если мы побеждаем, то вы получаете тройную премию»… Я это достоверно знаю, потому что с милицией у меня достаточно хорошие отношения. Сами милиционеры убеждали меня в том, что помогали, потому что на сто процентов были уверены в моей победе, а начальству помогали, чтобы не ссориться. Так что силовой механизм был использован по полной. Это позволило на день выборов [нынешнему главе администрации города] расколоть сообщество под названием «предприниматели». И очень серьезно. Многие из них быстро ушли в тень. Спрятались под листочек. Иногда по принуждению демонстрируя лояльность к существующей власти. Прекрасно понимая, что это может грозить им потерей бизнеса, возбуждением дела и др. Надо понимать, что любой предприниматель сегодня при желании может быть привлечен к ответственности… И только те руководители организаций и предприятий, которые чувствовали себя относительно свободно, у которых была более сильная крыша, до конца прошли со мной.

С подобной версией, разумеется, не согласна другая сторона. Нынешний заместитель главы администрации города, бывший руководитель УВД и «душа коалиции», категорически отвергает свою роль в избирательной кампании:

Когда началась избирательная кампания, то меня поливали грязью как хотели, в том числе и в СМИ… Изначально [бывший мэр] посчитал, что я участвую в выборах на стороне [нынешнего главы администрации города]… Хотя я всегда держался служебной позиции. Я сказал своим ребятам: если нарушает правила [нынешний глава администрации города], привлекаем его, если [бывший мэр] – то тоже никаких поблажек.

Не согласен он и с концепцией «награды за выборы»:

Не знаю, вряд ли мое назначение можно толковать как отдачу долгов за выборы. Глава администрации не всех взял, кто был. Глава администрации, будучи депутатом, еще до избрания главой администрации многие вопросы по милиции проталкивал. Это льготы, это создание ПНД и т. д… У бывшей местной власти эти вопросы не находили понимания, не знаю почему. Придешь, попросишь – нет. Придешь, попросишь – нет. Так что система отношений до этого у нас сложилась, потому я и пришел в команду после ухода на пенсию.

Но другие респонденты фактически подтвердили, что силовые структуры помогали нынешнему главе администрации города:

Силовики есть силовики. Они были на стороне [нынешнего главы администрации города]. У него сложились плюс к этому достаточно хорошие отношения с прокурором. Силовики все были наши. У нашего бизнеса много грехов, так что сами понимаете, откуда пришла часть денег… Силовики вполне спокойно на них надавили… А теперь они в команде у главы.

Хотя именно силовики были главными действующими лицами в предвыборной коалиции, в ней, как отмечают респонденты, участвовали и нефтяные компании, и пермский бизнес, и отчасти местный бизнес, заинтересованные в победе нынешнего главы администрации города.

Я думаю, что нефтяники играли в две корзины. У нас здесь четыре нефтяные компании, в том числе ЛУКОЙЛ, который работает в районе. Три из этих нефтяных компаний помельче и поскромнее ЛУКОЙЛа, но вместе с тем с хорошими финансовыми ресурсами. Они представляют собой сервисные службы. Вот именно они и поддержали [нынешнего главу администрации города], —

считает один из экспертов.

В выборной кампании принимала участие одна из строительных компаний. Она оказывала помощь в финансовом плане. Эта компания была заинтересована в строительстве двух домов в районе вокзала. Там были свои договоренности, —

сообщает в интервью хорошо информированный представитель местной элиты.

Наконец, на стороне будущего главы администрации города оказались и местные СМИ.

Я могу сказать, что [нынешний глава администрации города] выиграл выборы благодаря газете, где публиковались материалы против [бывшего мэра]. Его легко было критиковать. У него сын бизнесмен. И сам он нерусский. Это все делала [глава местной прессы]. Ее вклад в победу нынешнего главы очень большой. Она выжала из газеты максимум того, что можно было выжать, —

убежден руководитель аппарата районной администрации.

Коалиция с силовиками, как показали дальнейшие события, во многом осталась предвыборной и не превратилась в полновесную режимную коалицию, отвечающую всем стоуновским критериям городского режима. Старая повестка – победа на выборах – была выполнена, а новая так и не сложилась. Как и многие другие коалиции, она держалась в основном на конкретных фигурах и их персональных интересах. Их уход с руководящих постов означал и ослабление коалиции.

Коалиция с силовиками начинает распадаться. К тому же уезжает прокурор… И руководитель ФСБ тоже уезжает. Приезжает новый прокурор. Новый начальник УВД – человек нейтральный. Ему вообще ничего в этой жизни не надо. Он ничего не хочет вокруг себя создавать. Он их не объединяет. В результате они разошлись, каждый сам по себе. Так что сегодня силовики уже не составляют одной коалиции. Они распылены, —

подводит итог руководитель аппарата районной администрации.

«Люди в погонах» – нынешние и(или) бывшие – были широко представлены и в другом объединении влиятельных и авторитетных фигур в городе X— в «Офицерском собрании». Это объединение, как уже отмечалось ранее, так же как и предвыборная коалиция, было инициировано тем же бывшим начальником УВД, нынешним заместителем главы администрации города[12]12
  В период проведения исследования мы предполагали, что его амбиции не ограничивались должностью заместителя и он будет стремиться стать главой администрации города. Но этот прогноз не подтвердился. После новых выборов в 2013 г. прежний глава администрации остался на своем посту, тогда как его первый заместитель по ряду обстоятельств (в основном личных) был вынужден уйти из команды. В настоящее время он является директором ПТУ.


[Закрыть]. Оно, с одной стороны, могло претендовать на нечто большее, чем предвыборная коалиция, поскольку его повестка выглядела более широкой и стабильной. Однако в отличие от предвыборной коалиции собрание не было четко мобилизованным, договоренности между участниками объединения имели скорее рекомендательный характер и не обеспечивали консолидированных действий.

Может ли эта группа решить политическую судьбу города? Сложно сказать, потому что сложно всех настроить на одну волну. У каждого человека есть свое мнение, даже когда он говорит: да, да, да… выйдет из дверей и все равно будет делать свое. Здесь проще путь отторжения той или иной фигуры. Например, человек пойдет на должность главы администрации, а все скажут – это не тот человек, который нам нужен. Не за кого-то, а против кого-то можно консолидировать элиту. В этом случае вполне возможно достичь договоренностей. Когда избирали нынешнего главу администрации, тогда он был мэром, никаких договоренностей среди офицерского клуба не было. Однозначно нет. Эту тему не стали обсуждать. Каждый был при своем мнении. Кто-то публично высказывался, кто-то тихо промолчал, —

объяснил ситуацию в объединении один из его членов.

Вряд ли по этим двум случаям можно заключать, что во всех сколько-нибудь серьезных коалициях (объединениях) должны быть хорошо представлены силовые структуры. Скорее многое зависит от конкретных (персональных) обстоятельств. Поэтому в других городах, как мы увидим далее, их роль в локальном политическом процессе отличалась, по крайней мере она была менее заметной для местных элит. Но пример города X показывает, что они могут стать реальной силой, существенно влияющей на расклад политических сил и результаты политического процесса.

Кроме «силовых» коалиций наши респонденты назвали еще одну, сложившуюся в политическом пространстве X, – коалицию главы администрации района с главами сельских поселений. Природа и источники этой коалиции не случайны. В районе – 19 поселений; их руководители управляют небольшими локальными сообществами на территории района и образуют Совет глав сельских поселений. Тесные связи между руководством района и поселениями сыграли существенную роль при избрании главы администрации района, но складывались задолго до этого – еще в то время, когда он был главой одного из поселений, а потом возглавлял Совет глав сельских поселений. По мнению экспертов, «главу администрации района фактически выбрали главы сельских поселений». Данная коалиция, в отличие от предыдущих, вряд ли могла дать какие-то материальные дивиденды ее участникам; но политические выгоды для них были очевидны.

Рассказывая о коалициях в X, наши респонденты размышляли и о тех коалициях, которые по тем или иным причинам так и не сложились (хотя могли бы сложиться). Вполне естественной для политического пространства X была бы коалиция между двумя «параллельными» структурами муниципальной власти – городской и районной. Однако между этими структурами власти, как уже отмечалось ранее, возникли довольно серьезные разногласия, во многом по субъективным (личностным) причинам. Сказались и нечеткость распределения их прав и обязанностей, и заметное неравенство ресурсов. Последнее, по-видимому, и стимулировало стремление сильной стороны (в данном случае города) поставить в зависимость (относительно) слабую сторону (район).

Этот пример несложившейся коалиции в локальном пространстве X в целом подтверждает значимость умения субъектов выстраивать отношения с потенциальными партнерами[13]13
  То, что Стоун обозначил термином «власть договариваться» (bargaining power).


[Закрыть] и важность относительного равенства ресурсов сторон, которое бы стимулировало торг и одновременно блокировала стремление к явному доминированию и диктату.

Не менее естественной для X (и фактически любых других городов) является коалиция между представителями двух основных ветвей публичной власти – представительной и исполнительной. Ранее мы уже рассмотрели многие аспекты их взаимоотношений, отметив очевидное доминирование исполнительной власти. Здесь мы лишь ограничиваемся вопросом о том, насколько их взаимоотношения приобретают (или не приобретают) характер коалиции.

Коалиция – это добровольный союз (объединение) нескольких равноправных групп (организаций), создаваемый для достижения тех или иных общих целей. Относительно предыдущих коалиций у нас не было особых сомнений в их реальном статусе: они создавались на добровольной основе, были выгодны всем участникам, между которыми не было отношений командования(подчинения).

Формально отношения между администрацией и легислатурой X вполне соответствуют обозначенным признакам: обе структуры автономны, не подчинены друг другу и могут извлекать выгоды из взаимодействия друг с другом – как персональные (корпоративные), так и общественные, ради которых они, по идее, и создавались. Сомнения могут возникнуть в связи с тем, что в реальности отношения между ними явно асимметричные и при возникновении разногласий вопросы решаются обычно в пользу администрации. Однако нам представляется, что это не является достаточным основанием для отрицания коалиционной составляющей их взаимоотношений.

Во-первых, против воли никто в легислатуру не попадает, тем более желающих стать депутатами обычно немало. Во-вторых, многие депутаты изначально избирались в городскую думу как часть команды главы администрации города. В-третьих, сам по себе асимметричный характер отношений между депутатами и руководством городской администрации не означает, что депутаты не получают выгоду; даже если она скромнее, чем у более влиятельного участника коалиции, она не перестает быть выгодой и в ней по-прежнему заинтересованы. В-четвертых, и это главное, кооперация акторов и их стремление обрести способность реализовывать свои цели через совместную деятельность («власть для») не элиминируют иерархический аспект отношений между ними («власть над»). На это обращали внимание и классики теории городских режимов, и современные исследователи.

Таким образом, отношения между двумя структурами городской власти можно квалифицировать как асимметричную коалицию; она включает наиболее влиятельного актора локальной политики (глава администрации города), между участниками коалиции нет существенных разногласий, и у нее нет серьезных оппонентов в публичном политическом пространстве; поэтому она во многом определяет политику в X.

Однако в классической (стоуновской) версии теории городских режимов «настоящей» правящей коалицией – той, которая выступает основанием городского режима, – может считаться лишь стабильная кросс-секторальная коалиция, объединяющая акторов, представляющих разные сферы городской жизни. Наиболее распространенной конфигурацией (по крайней мере, в американских городах) является коалиция представителей городской власти и бизнеса, что представляется вполне естественным в силу обладания обеими группами значительными взаимодополняющими ресурсами. В соответствии с их общими интересами в развитии территории обычно формируется «режим роста» с конгруэнтной повесткой и набором акторов второго плана. Подобные режимы иногда возникают и в европейских городах; но случается это значительно реже в силу прежде всего менее значимой роли бизнеса и более централизованной системы государственного управления [Ледяев, 2012, с. 150–176]. И хотя мы не обнаружили соответствующего всем стоуновским критериям режима в X, зафиксированные нами отношения между акторами демонстрировали немало аналогий с американскими и европейскими паттернами.

Взаимодействие между политико-административной элитой и бизнесом в X осуществляется в двух хотя и пересекающихся, но довольно разных плоскостях – формальной (публичной, открытой) и неформальной. В публичной плоскости взаимоотношения между властью и бизнесом, в свою очередь, проявляются в двух пересекающихся направлениях – в создании неких формальных структур и мобилизации местного бизнеса на участие в социальных программах и благотворительных акциях. Ранее мы уже отмечали, что в X были две формальные структуры, призванные защищать интересы бизнеса, – Совет директоров и Ассоциация малых предпринимателей. Но обе организации не смогли стать формальными основаниями городского режима: Совет директоров практически совсем не прижился, а ассоциация оказалась не вполне самостоятельной и изначально ориентированной на участие в организации благотворительных мероприятий; потому она не воспринималась властями X как серьезная политическая структура.