Текст книги "Власть в малом российском городе"

Более успешным выглядит взаимодействие публичной власти и бизнеса в организации социальных программ и благотворительных мероприятий. Понятно, что в этом случае местные власти нуждаются в бизнесе, поскольку своих средств им не хватает. Что касается участия в этом бизнеса, то здесь спектр мотивов достаточно широк. Ранее мы уже отмечали, что одним из основных мотивов участия бизнеса в городских социальных программах является желание сохранить лояльные отношения с властями, поскольку в ином случае может возникнуть угроза бизнесу. Но это не единственный мотив, по крайней мере для части бизнеса. Первый заместитель главы города следующим образом объясняет участие крупного бизнеса в городских социальных программах:

Исполнилось уже десять лет, как крупная немецкая фирма работает на нашей территории. При этом любое упоминание фирмы устами главы администрации они очень ценят. Имидж предприятия через власть для них очень важен. Они умно вкладывают деньги. Они не тратят их куда попало. Они их вкладывают только туда, где будет мощная пиар-кампания. И туда, где это важно для огромного круга людей.

Другие респонденты подчеркивают, что участие бизнеса в социальных программах, как крупного, так и малого, обусловлено стремлением получить те или иные преференции и(или) выгоды из лояльного расположения властей.

Власть способна помочь бизнесу. Власть всегда меня поддерживала. Прежний глава администрации дал землю в центре города под наш фирменный магазин… Это действительно наша фишка. Он дал нам его построить. Мы его построили. Сейчас мы имеем собственный магазин… фирменный. Он сейчас занимает более 500 квадратных метров. При действующем главе администрации пристройку сделали. Сейчас еще добавили… Что взамен? Участвую по мере возможности во всех городских проектах, где требуется спонсорская помощь, —

объясняет директор завода в X. То есть имеет место не только скрытое принуждение со стороны чиновников (потенциальная угроза бизнесу), но и взаимовыгодный обмен (побуждение, торг).

Эта комбинация мотивов («кнут и пряник») представляется не только вполне закономерной в силу естественной конгруэнтности принуждения и побуждения как форм власти, но и в чем-то неизбежной, поскольку, как уже отмечалось ранее, доминирование административно-политической элиты во главе с руководителем городской администрации не носит абсолютного характера, особенно в отношениях с крупным бизнесом: не всегда и не везде можно добиваться целей исключительно с помощью принуждения и административного ресурса.

Подключив административный ресурс, глава администрации все равно понимает, что он не может все это сам реализовать. Он обращается к предприятиям, которые могут ему помочь. Техникой или материально. Если нужно будет, он в первую очередь поможет тому человеку, который помог ему, —

поясняет один из наших респондентов.

При этом команде главы администрации города приходится учитывать, что бизнес в городе довольно разный и потому имеет разную готовность (склонность) к участию в инициируемых им мероприятиях.

У нас бизнес неоднороден. У нас есть бизнес – присоска к власти, особенно на стадии становления… Потом власть сменилась – они к новой власти присосались, вдруг можно что-то урвать. Но основная масса бизнеса – абсолютно самостоятельна. Процентов девяносто в городе именно такого бизнеса, —

рассуждает заместитель главы администрации города по социальным вопросам, подчеркивая, что с бизнесом надо заниматься выстраиванием отношений. Местный бизнес может ощущать большую сопричастность делам города, чем «московский»; поэтому он «спокойнее» относится к просьбам со стороны власти и чаще воспринимает их как что-то привычное.

Город спит под одним одеялом. Все всё друг про друга знают, —

размышляет директор завода в X.

Труднее, чем с другими, могут сложиться отношения с неместным (с точки зрения собственности) бизнесом, поскольку владельцы менее заинтересованы в этих отношениях и слабее мотивированы.

Очень сложно у нас взаимодействие происходит с Машзаводом. Директор определенное количество лет назад сбросил контрольный пакет государству, москвичам. Директор сам очень зависит от собственника. Там сложилась настоящая вертикаль власти. Получить деньги от верхних этажей практически невозможно. Тем более что они живут не в городе, —

поясняет руководитель отдела в администрации X[14]14
  Как уже отмечалось ранее, на возможные дополнительные трудности взаимодействия с неместным бизнесом указывали и исследователи машин роста и городских режимов, подчеркивающие важность местной проекции бизнеса.


[Закрыть]. Но бывает иначе, о чем свидетельствуют отношения между администрацией города и уже упомянутой нами крупной иностранной фирмой. По сообщению того же респондента,

иностранная фирма нам деньги на социальные проекты дает. Они помогли нам приобрести аэростат. А это дорогое удовольствие, около миллиона евро. Они ездили в Германию, просили, были отказы. Директор фирмы говорил, что было много резолюций, в которых им отказывали в этом деле. Но они все равно этот проект все время продвигали. Пригласили людей на мероприятия. После этого процесс пошел.

Разумеется, площадка взаимодействия бизнеса и власти в городе X не сводится к благотворительности и формальным организациям. Неформальные связи, как показало исследование, формируются прежде всего в тех сферах, с которыми непосредственно связаны персональные и(или) корпоративные интересы чиновников.

Сам глава администрации города не очень склонен признавать наличие этих связей, подчеркивая свое нежелание быть зависимым от кого-либо.

Я не хочу никому быть должным —

так он формулирует свое отношение к просьбам бизнесменов о тех или иных преференциях.

Он считает, что если он с кем-то создает какие-то коалиции, то за ним тянутся потом какие-то обязательства, —

поясняет один из руководителей городского телевидения. Другой открыто артикулируемый главой администрации принцип: «деньги надо зарабатывать самим, а не выпрашивать их у бизнеса».

Я деньги с территории не беру. К бизнесу обращаюсь, если речь идет о каких-то важных вещах… В этом случае я к ним официально обращаюсь… Все, что связано с развитием города – я денег у бизнеса не прошу… Считаю, что исполнительной власти лучше зарабатывать деньги своими силами, например эффективно управлять недвижимостью, продавать выгодно, делать еще какие-то вещи… чем ходить с протянутой рукой.

Однако другие наши респонденты не склонны подтверждать это.

Глава администрации не смог бы работать в городе, если бы он не вступал в коалиции. У нас «коалиция» считается плохим словом, это как «амбиции». Работать в городе главой администрации и не создать для себя согласовательную площадку – это было бы, наверное, верхом идиотизма. Конечно, он такие коалиции создает, как формального, так и неформального характера. Первые – для того чтобы позиционировать себя населению, вторые – чтобы удержать власть и получить выгоду, —

убеждена информантка, хорошо знающая муниципальную власть изнутри.

Местная элита считает, что наиболее тесные отношения у главы администрации города сложились со строительным бизнесом.

Один из респондентов описывает их следующим образом:

Глава администрации – строитель. У него одна из крупных строительных фирм. Сейчас она записана на жене. На сегодня это для него главное. Если говорить о коалиции строителей, то она очень сильна. Их много, это мощная группа, у них есть яркий лидер, который смог всех вокруг себя объединить. Он имеет достаточно серьезный капитал. И на сегодня ни один подряд в городе не проходит без согласования с этой личностью. Между главой администрации и лидером коалиции есть особые отношения. Глава администрации, доказывая свое право на власть, еще больше их сплотил. Он профессионал в своем деле, им удалось негласно договориться о том, чтобы они все вместе работали на благо города. Строители получают подряды, а власть и население получают красивый и цветущий город. Всем это сегодня выгодно. Причем выгодно это обеим сторонам. Я не знаю, как это будет дальше, если придет другой глава администрации[15]15
  Другой представитель городской элиты уточняет, что речь на самом деле идет не о местных, а пермских строителях. При этом он не считает эту коалицию самой значимой в X, полагая, что более существенную роль играет «Офицерское собрание».


[Закрыть].

Размышляя о неформальных финансовых потоках, которыми располагает глава администрации города, один из информантов отмечает, что у него помимо строительного бизнеса есть тесные неформальные связи с торговым и рыночным бизнесом, владельцем которого он также является. Это важно, поскольку дает ему возможность быстро мобилизовать большой объем неконтролируемых наличных денег:

Часть рынка принадлежит главе администрации. Это выгодный бизнес, потому что это деньги без особых затрат. Их к тому же трудно учесть налоговикам. Один из депутатов тоже держит рынок. Это тоже немаловажно… Нынешняя торговля, она вся аффилирована с нынешней властью.

Связи и отношения с бизнесом выстраивает не только глава администрации города, но и другие чиновники, входящие в его команду. В частности, его заместитель пытался наладить отношения с транспортниками, с которыми договориться, по его собственному признанию, очень сложно:

У нас есть в городе транспортное предприятие, которое занимается перевозками… У них десяток автобусов, которые на ладан дышат. Остальная часть – три оператора, которые ездят как хотят… У них нет согласованных графиков, прежняя власть не могла с ними договориться… Мат-перемат, они друг друга обманывают. Первую задачу, которую я себе поставил, – с ними договориться. И со временем это сделал, хотя все было очень непросто.

Описывая методы достижения договоренностей, наш респондент признал, что ему пришлось прибегнуть к «старым милицейским методам», поскольку «они демонстративно плевали на то, о чем я их просил» и «мне просто в той ситуации нечего было делать».

Еще одна коалиция, о которой первый заместитель упоминает в своем интервью, – это коалиция с управляющими компаниями в сфере ЖКХ. Сфера взаимных интересов власти и бизнеса и предмет переговоров между ними здесь налицо:

Мне приходится договариваться с бизнесом, который работает в сфере ЖКХ. Что является предметом договоренностей? Интересы. Им интересно это, а нам – это. Здесь мы за рамки закона не выходим. Какие у них интересы? Речь идет об имуществе, частично муниципальном имуществе. В принципе муниципальное имущество не является предметом торга. Там своя процедура. Но в какой-то степени это может быть… В каком плане? Занимает бизнесмен муниципальное предприятие… У него там фирма. Он хотел бы его выкупить в собственность. Предмет разговора есть. Можно в пределах закона это разыграть на аукционе и назначить рыночную цену… А можно сделать это в разумных рамках, не нарушая закона. Правда, здесь все не так просто. Стоит один раз выйти за рамки закона, как потом пойдет поток требований. Вы же один раз разрешили – разрешите еще раз. Потом тяжело будет отбиваться. Но иногда я на это иду.

Со стороны власти предмет договоренностей – это наведение порядка и формирование приемлемых тарифов. Однако достижение этих целей дается власти совсем не просто:

Структура ЖКХ – это всегда мутная структура… Там деньги не контролируемы… Не все зависит от того, что происходит на местах. Мы сейчас фактически на месте тарифы не утверждаем. Мы понимаем, что бизнес, например тепловики, не всегда корректно формируют свои тарифы. Этим у нас занимается господин N из Перми. Он от другого бизнесмена, который завел в город свою управляющую компанию… Это самая неадекватная компания из всех, которые есть. Поэтому наверху никак не могут договориться, а внизу начинаются всякие дрязги. Их надо утрясать. Поэтому предмет для договоренностей есть.

В целом неформальная составляющая взаимоотношений между бизнесом и властью в городе X заметно превалирует над формальной. Об этом свидетельствуют не только очевидные неудачи в попытках создания серьезных организаций, способных стать площадкой для согласования интересов участников коалиции, но и конгруэнтность неформальных механизмов взаимодействия реальной повестке («распил») и характеру отношений между основными акторами (явная асимметрия в пользу административного сектора). Организации, ориентированные на интересы жителей города (по крайней мере, их части), должны действовать в публичном пространстве и не скрывать свои приоритеты. Но в нашем случае реально заинтересованных в такого рода организациях не было: и власти, и малый бизнес (учитывая его зависимое положение) предпочитали решать проблемы за закрытыми от общественности дверями, а более живучими в этих условиях оказываются теневые соглашения между ограниченным числом лиц по конкретным вопросам.

Данное обстоятельство во многом обусловлено тем, что бизнес в X (в основном малый) сильно разобщен. Бизнесмены, по их признанию, не доверяют не только властям, но и своим коллегам по бизнесу. Предприниматели заняты решением своих проблем, договариваясь с властью на неформальной основе и не стремясь к координации своих усилий и формированию своих организационных структур, полагая, что могут выжить в одиночку. Вполне типичная для России картина.

Таким образом, в^Гимеют место различные по составу, связям и характеру взаимодействия коалиции власти и бизнеса. Других серьезных игроков в пространстве локальной политики X, участвующих в коалициях с административной элитой города (а без нее как наиболее влиятельного актора серьезные коалиции фактически невозможны), мы не обнаружили.

Как и во взаимодействиях с легислатурой, администрация X выглядит явно доминирующей стороной во взаимоотношениях с бизнесом; многие их формы, как уже отмечалось ранее, не являются (вполне) добровольными. Однако так же, как и при оценке связей внутри муниципальной власти, мы не считаем это достаточным основанием для отрицания коалиционной составляющей их взаимоотношений. Обе стороны, пусть и в разной степени, получают выгоду из сложившихся отношений; поэтому их нельзя рассматривать исключительно как вынужденную коалицию.

Наверно, можно говорить о том, что в X отношения более асимметричные и неравноправные по сравнению со странами с высоким уровнем защищенности бизнеса от подобного рода «сотрудничества». Но зато бизнес в X может с большой выгодой для себя участвовать в создании схем присвоения бюджетных (государственных и муниципальных) средств. В условиях слабых правовых институтов у бизнеса появляются дополнительные возможности по извлечению выгоды во взаимодействиях с представителями власти, в том числе и (полу)криминального характера, например через «откаты».

Бизнес получает доступ к бюджетным деньгам, а власть получает

откаты. И всем хорошо, – емко выразил суть отношений один из респондентов. В этом случае отношения между участниками коалиции оказываются вполне добровольными и в определенном смысле отражают главную идею коалиции – достижение дополнительных выгод через кооперацию.

Напомним, что в его классическом виде режим представляет собой кросс-секторальную коалицию, т. е. коалицию между акторами, представляющими публичные структуры власти (представители администрации, депутаты, чиновники), и акторами так называемого частного сектора (бизнес, НКО, гражданские организации); в ней нет жесткой субординации (подчинения), и она не сводится к электоральной коалиции, а предполагает более широкий спектр формальных и неформальных взаимодействий; режим относительно стабилен и имеет устойчивую повестку – набор целей и программ, которая символизирует определенное согласие по фундаментальным ценностям членов коалиции и должна быть достаточно устойчивой, чтобы способствовать сохранению режима, несмотря на изменения в лидерстве и конфигурации акторов.

В «европейских» версиях число обязательных признаков городского режима существенно меньше, поэтому режимами обозначаются и правящие коалиции, состоящие из акторов публичного сектора.

Насколько обнаруженные нами коалиции образуют городской режим в X? Этот вопрос был, пожалуй, самым трудным: до сих пор у нас остаются некоторые сомнения, поскольку ответ на него зависит от ряда отнюдь не очевидных оценок некоторых существенных параметров коалиций и взаимодействий акторов в городском политическом пространстве[16]16
  Поэтому некоторые наши выводы и заключения несколько отличаются от тех, которые были сделаны нами ранее (см.: [Чирикова, Ледяев, Сельцер, 2014]).


[Закрыть]. Среди этих параметров наиболее важными являются: (1) роль коалиции и ее участников в принятии и непринятии важнейших для локального сообщества решений, (2) характер взаимоотношений внутри коалиции, (3) повестка и (4) стабильность коалиции (режима).

Описывая существующие коалиции, мы уже отметили, что правящей коалицией (режимом) в ее классическом понимании могло бы считаться только «Офицерское собрание». Однако оно не участвовало в решении многих важнейших для городского сообщества вопросов, в том числе кадровых, и вряд ли можно считать правящей коалицией ту, которая устранилась от выбора претендентов на самые значимые должности в городе, прежде всего на должность руководителя городской администрации.

Коалиции исполнительной власти с транспортниками, ЖКХ и даже со строительным бизнесом также имели ограниченные функции и решали главным образом локальные задачи, тогда как их политическая составляющая (стратегия развития города, решение важнейших для городского сообщества вопросов) была менее заметна. Скорее они участвовали в обсуждении производственных (рабочих) вопросов, касающихся их самих (транспортников, строителей и т. д.)[17]17
  Показательна в этом отношении цитата из интервью, показывающая, чем именно приходится заниматься властям в их коммуникациях с транспортниками. «Транспортники – это особая группа. Есть пять небольших предприятий, но они в городе достаточно значимы. Руководители этих предприятий достаточно сложные люди. Они между собой договориться не могут. Поэтому у них коалиций с властью быть не может. Чтобы установить тарифы по перевозкам – это такая адская работа… Когда они сели за стол переговоров, то в лучшем случае мы друг друга не оскорбили, в худшем – не побили. Они между собой не могут договориться, а с властью им договориться еще сложнее. Верить им нельзя», – убеждена заместитель главы администрации по социальным вопросам.


[Закрыть]. Хотя мы и делаем скидку на то, что в небольших локальных сообществах «политическими» часто и являются вопросы элементарного обеспечения населения основными услугами, тем не менее стратегические проблемы эти коалиции не решают.

Кроме того, в коммуникациях между бизнесом и властью часто превалируют чисто корпоративные и личные мотивы. С этой точки зрения их отношения скорее напоминают отношения между двумя группами бизнесменов, а предметом их торга часто являются конкретные интересы отдельных акторов – публичных и частных, а не общегородские проблемы и взаимное позиционирование власти и бизнеса по отношению друг к другу. Тем самым публичный (социальный) контекст отходит на задний план, а реальная повестка дня режима (квазирежима) деформируется. Многие респонденты уверены, что главным реальным мотивом деятельности местных руководителей является собственное обогащение. Бизнес же заинтересован в возможностях обойти честную конкуренцию и получить деньги («город – это место выкачивания денег»; «власть заинтересована в выигрыше своих – тогда будут откаты»).

Насколько сопоставима роль представителей бизнеса и муниципальной власти в принятии решений внутри коалиции? Судя по высказываниям наших респондентов, глава администрации всегда стремится принимать решения самостоятельно.

Когда мы общаемся с главой администрации, то он всегда подчеркивает: окончательные решения я всегда принимаю сам. Даже если я к кому-то прислушиваюсь, то последнее слово остается за мной. Я интересовалась у него: «Почему Вы этого не делаете? Ведь это прибавляет политический вес». Он ответил: «Я не хочу никому быть должным», —

рассказывает один из руководителей городского телевидения.

Бывший мэр X считает, что нынешний руководитель городской администрации просто не обладает достаточным умением выстраивать формальные коалиции с бизнесом. В качестве примера он приводит распад коалиции с производственниками, которую сам в свое время выстроил:

В 2004 г., когда я с полгода проработал и начал разгребать ситуацию, у меня была одна задача – пополнить городской бюджет. Я понимал, что быстро это могут помочь мне сделать предприятия, которые крепко стоят на ногах… Поэтому я стал выстраивать с ними отношения. Если говорить об инструментарии взаимодействия между властью и производственным бизнесом, то им стал Экономический совет, куда входили директора-производственники. Он работал на протяжении почти четырех лет и был очень продуктивен. Я ушел, и совет распался… Почему? Видимо, новый глава администрации не понимает, как это делать[18]18
  Не все наши респонденты согласились с такой оценкой, подчеркивая, что глава администрации города может просто предпочитать неформальные отношения формальным. «…Я думаю, что глава администрации может выстроить коалицию при необходимости с любым бизнесом. Я знаю, что у него выстраиваются сложные отношения, к примеру, с машиностроительным заводом. Как бы ему не хотелось идти на поклон, но, тем не менее, он туда ездит. Ему говорят, ты съезди, потому что это необходимо. Он наступает на горло собственной песне, при его амбициях и при его личностных данных, но он туда все равно едет. Пусть отношения прохладные, но они есть. В принципе он их поддерживает. Зачем ему нужны производственники? Это часть НДФЛ. Город живет за счет налогов. Налоги – это формирование бюджета. А у кого деньги – тот и власть.
  Они же находятся на нашей территории, а могут уйти, и только из-за этого с ними надо выстраивать хорошие отношения. Как их выстраивать – формально или неформально, это уже дело главы администрации. Он делает так, как ему удобно», – считает бывший заместитель председателя городской думы.


[Закрыть].

Таким образом, поскольку глава администрации города ^бесспорно является наиболее влиятельным и авторитетным актором в городе и одновременно стремится принимать решения самостоятельно, это, по сути, означает, что возможности формирования относительно равноправных коалиций с участием ключевых фигур муниципальной власти в ^ограниченны. Очевидно, что все его связи с бизнесом, за исключением строителей и рыночников, выстраиваются таким образом, что он всегда остается главным центром принятия решений, тогда как другие члены коалиции играют в лучшем случае вспомогательную роль, а нередко вынуждены сотрудничать с ним ради сохранения лояльных отношений.

Тем самым асимметрия, возникшая между ключевым актором – руководством городской администрации – и остальными акторами очень заметна; и она также может подрывать саму идею коалиции как союза акторов, принимающих коллегиальные решения. Та или иная степень иерархии неизбежна в любых коалициях, но если она очень велика, то неизбежно возникает ощущение, что реально решения в городе принимает очень узкий круг людей, тогда как другим акторам отводятся лишь номинальные (декоративные) роли. С этой точки зрения отношения в Смогут выглядеть более похожими на чисто элитистские паттерны власти, чем на отношения, выраженные с помощью когнитивных моделей городских режимов.

Насколько существующие коалиции стабильны и устойчивы при смене отдельных ключевых фигур? Учитывая центральную роль руководителя администрации в городской политике, можно с уверенностью сделать два предварительных вывода. Во-первых, правящие коалиции в X могут сформироваться только в том случае, если активную роль в их создании и деятельности играет глава администрации города; во-вторых, смена руководителя исполнительной власти может оказать наиболее существенное влияние на состав местного политического класса и характер городского режима.

Результаты исследования полностью эти выводы подтверждают. Городские чиновники X напрямую связывают политическую ситуацию в городе с фигурой лидера, полагая, что характер их отношений друг с другом, а также с другими влиятельными акторами, прежде всего из сектора бизнеса, во многом обусловливают устойчивость политического режима и политической ситуации в городе и районе.

Действительно, в 2009 г. в X сменился глава исполнительной власти. Это привело и к изменению состава местной политико-административной элиты, и к заметной коррекции управленческих приоритетов (повестки). Наши респонденты отмечают, что многие члены команды старого мэра оказались в опале и фактически потеряли свои должности и влияние; некоторые даже говорили об «охоте на ведьм».

Однако через некоторое время ситуация успокоилась и «победители» стали создавать новые коалиции как внутри муниципальных структур, так и с бизнесом. Постепенно на передний план стали выходить новые фигуры; обновилась дума, в которой сформировалось лояльное к новому главе исполнительной власти большинство. Строительные фирмы в городе были «выстроены» и попали под управление людей, которые всегда защищали интересы главы администрации на рынке строительных услуг, приоритетном для него как человека, пришедшего во власть из этой сферы. Все это свидетельствовало о существенных изменениях в политических раскладах, и поэтому некоторые представители местной элиты заговорили о смене политического режима в городе.

Когда ушел прежний мэр, то люди, его окружавшие, особенно члены его команды, наиболее близкие, оказались под ударом. Он специально уехал из города, чтобы его люди не пострадали и смогли как-то пристроиться. Некоторые из них точно пристроились, но другие, более независимые, так и остались на его стороне. Передел сфер влияния привел к тому, что политическая ситуация в городе изменилась. Так что смена лидера и команды не может не приводить к изменению ситуации, даже если внешне она кажется неизменной. Здесь много подводных камней. Именно поэтому можно сказать: режим меняться может, если меняются лица, принимающие ключевые решения в городе. От них много чего зависит, и прежде всего распределение бюджетных денег, —

замечает заместитель главы администрации города по социальным вопросам.

Не исключено, что местные политики и чиновники несколько переоценивают возможности своих политических лидеров и не берут в расчет другие факторы, обращая внимание в основном на «видимую часть айсберга», которой властные практики никогда не ограничивались. При этом институтам городской власти и политическим процессам свойственна определенная инерция, и для того, чтобы «перенастроить» их на нового лидера, требуется время. Однако о том, что смена лидерства оказала заметное влияние на политику в X, свидетельствуют не только перестановки в окружении главы администрации города, но и некоторые коррекции в повестке.

Размышляя о возможных повестках режима и, соответственно, о его типах, мы понимали, что спектр возможных вариаций ограничен. Если использовать классическую стоуновскую классификацию режимов[19]19
  Напомним, что она включает в себя четыре типа режимов: 1) режим поддержания статус-кво (сервиса); 2) режим развития (стремится обеспечить экономический рост и предотвратить стагнацию тех или иных городских систем); 3) прогрессивный режим среднего класса, ориентированный на защиту окружающей среды и противодействие коалициям роста; 4) режим, осуществляющий массовую мобилизацию граждан с целью расширения возможностей бедных слоев населения.


[Закрыть], то еще до начала исследования мы предполагали, что в российских условиях реально могут иметь место только первый и второй типы, причем вероятность первого значительно выше второго.

Причины очевидны. Другие режимы редко складываются даже в Америке, при этом формирование последнего типа режима имеет, по Стоуну, скорее гипотетический характер. В российских городах вероятность формирования прогрессивного режима среднего класса очень мала в силу слабости гражданского общества и отсутствия серьезных политических гражданских организаций, способных бросить вызов действующей власти и бизнес-элитам, ориентированным на сохранение своего статуса, власти и извлечение экономической выгоды. Кроме того, сложившаяся практика формирования муниципальной власти, поддерживаемая институциональными реформами, направленными на укрепление вертикали власти на локальном уровне, практически не оставляет шансов прихода к власти оппозиционных сил, готовых существенно изменить направленность режима. Таким образом, реально в X (да и в других городах) речь может идти либо о режиме сервиса (статус-кво), либо о режиме роста в ограниченном варианте, либо об их комбинации.

Это подтверждают и наши респонденты. Когда мы попытались объяснить им суть разных городских режимов, практически все заявили, что, во-первых, в чистом виде они в городах Пермского края сложиться не могут, во-вторых, наиболее естественным для X является режим сервиса (статус-кво), поскольку ограниченность ресурсной базы не позволяет реализовать какие-то более амбициозные цели, ассоциирующиеся с режимом роста, хотя бы в урезанном варианте.

Нынешний глава администрации города убежден, что

ни одна из четырех моделей в чистом виде не подходит применительно к нашему городу,

и характеризует свои стратегические цели и задачи следующим образом:

Когда я шел на главу администрации, то думал, что буду действовать в интересах жителей и с установкой на развитие. Я обещал жителям, что раз в год одну дорогу буду делать в отдаленных микрорайонах, красиво асфальтированную, чтобы люди не почувствовали себя обиженными. Я это обещание выполняю. Считаю, что те деньги, которые есть, я трачу на нужды города. Это и благоустройство, и снос ветхих домов. Очень много денег я отдаю на социалку. В принципе, для меня это приоритет. Помимо социалки, для меня приоритетом является благоустройство города. Основное для меня – не дать городу скатиться вниз, поддержать прежние начинания, но при малейшей возможности двигаться вперед, хотя возможностей мало.

Это, судя по основным показателям развития X, ему в целом удается. Определенный набор услуг стабильно воспроизводится, но при этом каких-то прорывных проектов и крупного строительства в городе не наблюдается.

Бывший мэр X также уверен, что в российских малых городах маловероятны иные режимы, кроме статус-кво, независимо от того, какими бы честолюбивыми планами ни руководствовалась городская элита:

Для города характерен режим статус-кво и частично режим роста и развития. В меньшей части второй, в большей – первый. Процентов на восемьдесят. Идеальный вариант для города, если бы от каждой позиции было понемножку. Но такого нет и не будет никогда. Так что можно говорить о некоем комбинированном режиме.

Отсутствие прогрессивного режима представители элит объясняют просто – политическое и гражданское пространство в городе остается «абсолютно авторитарным».

Гражданское общество в городе развалилось, хотя было время, когда оно начинало формироваться. В гордуме оппозиции нет совсем или она игрушечная… Так что политическое пространство абсолютно оголено. Сегодня оно не развивается, —

убежден один из наших информантов.

Идею «смешанного» режима поддерживают многие респонденты.

Я думаю, что для нас более близок режим роста и развития. Но он присутствует не в чистом виде. Здесь присутствует и статус-кво, —

полагает заместитель главы администрации города по социальным вопросам. Высказывания других представителей городской элиты также вращаются вокруг комбинированной модели; при этом подчеркивается общая («сервисная») преемственность политики нынешнего руководства, поскольку

многие программы города продолжаются со времен прежнего мэра, но в новом варианте.

Несмотря на ограниченный коридор возможностей, повестка режима при разных руководителях исполнительной власти в городе, как уже отмечалось ранее, несколько отличалась. И связано это было, судя по всему, не только с изменением (ухудшением) экономической ситуации, но и с личностными и управленческими качествами лидеров. Для бывшего мэра, как считают наши респонденты, важнее всего был имидж города на краевом уровне, наличие в городе сильных действующих экономических субъектов, ростки гражданского общества в лице Ассоциации предпринимателей и Экономического совета, тогда как для нынешнего – благоустройство и удовлетворенность его властью со стороны населения. Сравнивая их, один из наших экспертов подчеркивает:

Я думаю, что у каждого руководителя была разная мотивация. Прежний мэр, когда пришел, то хотел сделать прорыв, но не только города, но и себя. Наш сегодняшний глава администрации абсолютно противоположная личность. У него нет никаких амбиций. Его ведет другое. Сделать лучше и качественнее, чтобы был лучший эффект, – вот что хочет нынешний лидер. Он за существенные изменения в городе, но не для своего имиджа. И ему это удается. Достаточно вспомнить роддом, который он поднял, несмотря на отсутствие средств.

Несколько иные акценты в объяснении ситуации ставит бывший мэр, фокусируя внимание на персональных качествах нынешнего руководителя:

Он человек смешанной формации… Он оказался чем-то средним между красным директором и руководителем нового поколения. При этом он ушел от позиции красного директора, но к позиции рыночника так и не пришел. В результате он понял, что единственным механизмом управления может быть только диктат. Жесткая политика, при которой вы должны прийти ко мне, потому что я начальник… Этот принцип власти, на мой взгляд, его губит. И не позволяет вывести город на новые рубежи.

На наш взгляд, город достаточно успешно развивался в предшествовавшие исследованию годы. Однако применительно к периоду исследования вряд ли можно говорить о росте (развитии) в том смысле, какой вкладывали в данное понятие теоретики машин роста и городских режимов. Нынешнее руководство, судя по всему, трезво оценивает имеющиеся у города ресурсы и более склонно удовлетворяться малым.