Текст книги "О том, кто хочет тебя убить"

Глава 21

– Приехали, – сказал Миронов, останавливая машину возле типового коттеджа в спальном районе, где доживали свой век уставшие от суеты пенсионеры. Здесь царил дух скуки, однообразия, вставных зубов и старческого занудства. Настоящее человеческое болото.

Черный-черный человек сидел на веранде своего черного-черного (на самом деле светло-зеленого) дома в черном-черном кресле-качалке и преспокойно дремал. Рядом с ним лежала выпавшая из рук книжка – очередное чтиво для тех, кто не любит напрягать мозги. Выглядел он банальным обывателем, несколько минут общения с которым способны ввергнуть в глубочайшую тоску. На вид ему было около шестидесяти.

– Ты уверен, что это здесь? – спросил Эсс.

– Адрес правильный, а там… хрен его знает. Ладно, пошли.

– Простите за беспокойство, – обратился Эсс к черному-черному человеку, который совершенно не обратил внимания на появление гостей, – мы ищем господина Монтгомери Крейца.

Черный-черный человек медленно открыл глаза, окинул Эсса взглядом милого сердцу дауненка и опять погрузился в дремотное состояние.

– Мы из полиции, – сообщил Миронов.

– Ну и что?

– Мы ищем господина Монтгомери Крейца.

– А я вам разве мешаю? Ищите на здоровье.

– Вы издеваетесь над нами?

– Нисколько.

– Если мы не ошибаемся, Монтгомери Крейц живет здесь?

– Правильно.

– И вам лучше всего прямо сказать, где он.

– Перед вами.

– Вы – Монтгомери Крейц?

– Совершенно верно.

– Тогда почему вы сразу об этом не сказали?

– А вы не спрашивали.

– Но…

– Вы сказали, что ищете господина Монтгомери Крейца. Я не стал вам мешать.

– Мы из полиции.

– Я это помню.

– Нам нужно поговорить.

– Вы только этим и занимаетесь.

– Я – Гросс Эсс, – вмешался Эсс. И у вас есть кое-что для меня.

– А у вас для меня. Но я этого не вижу, как и не увидел, кстати, еще ваши документы.

Крейц минут десять разглядывал удостоверение Эсса.

– Пойдемте в дом, господа, – пригласил он, неожиданно бодро вставая на ноги.

Внутри была типично скучная обстановка типично скучного старческого холостяцкого жилища. Пахло начавшей прокисать едой.

– Нам наверх, – сказал Крейц детективам, собравшимся уже расположиться в гостиной, – это экспозиция для любопытных. Прошу за мной.

Наверх означало на чердак, куда надо было забираться по приставной лестнице. Привычный к подобным походам, Крейц поднялся куда более проворней, чем его гости. Чердак оказался достаточно просторным, чистым и совсем не захламленным. Не было там и «запаха времени», характерного для большинства чердаков. Обклеенная старыми, дешевыми обоями деревянная перегородка разделяла его на две неравные части. В первой, маленькой, где находился люк, стоял жалкого вида стол, на котором пылились старый телескоп, пустая банка из-под пива и засохшая корка хлеба. Возле стола примостился колченогий стул без спинки. Над столом в крыше было сделано круглое окно для наблюдения за небом.

– А это – моя тайна для более любопытных, – гордясь собой, пояснил Крейц. – Изредка мне приходится открывать кому-нибудь свою тайну: старый человек любит подсматривать в телескоп за звездами, ну, или за соседями. Кому что покажется правдоподобней. Нам сюда.

Он распахнул перед гостями дверь во вторую часть чердака.

– Нихуя себе! – вырвалось у Миронова, который, как, собственно и Эсс, совершенно не ожидал увидеть там лабораторию с мощным компьютером, оборудованием для спутниковой связи, несколькими небольшими, но максимально функциональными станками и многого такого, чего детективы раньше никогда не встречали. Некоторые устройства были накрыты чехлами, остальные пребывали в рабочем состоянии. Освещение, влажность, температура поддерживались автоматически.

– Присаживайтесь, господа, – Крейц указал на удобные, хоть и недорогие кресла.

Довольный произведенным на детективов впечатлением он улыбался во весь рот. Сбросив маску старого маразматика, он превратился в крепкого мужчину с умным волевым лицом.

– Если желаешь чего-то спрятать, сделай это место предельно неинтересным, – сказал он.

– Разумно, черт побери, – согласился Миронов.

– Надеюсь, вы ответите на пару наших вопросов? – спросил Эсс.

– Сначала я бы хотел получить свою 23 страницу.

– Разумеется, – Эсс положил на стол почтовый конверт.

– Спасибо. Думаю, нам будет удобней говорить за пивом. Холодильник за спиной господина Миронова. Я к вашим услугам.

– Как я понимаю, это вы автор посланий, напечатанных на машинке? – спросил Миронов, доставая из холодильника пиво.

– Вы мне льстите. В этом деле я только курьер.

– Тогда, кто их печатал?

– Он, – Крейц снял чехол со странного устройства, собранного на базе печатной машинки. Агрегат был подсоединен к компьютеру.

– Принтер не проще было купить? – спросил Эсс.

– Здесь все имеет свое символическое значение.

– И что означает сей механизм?

– Не знаю. Я всего лишь немного изобретатель, немного переводчик…

– Надеюсь, вы не хотите сказать, что изобретаете, сами не зная что?

– Думаю, будет лучше, если я расскажу вам все по порядку:

Несколько лет назад ко мне примчался Паркетт. Он был совершенно не в себе. Замечу, что к тому времени мы были уже знакомы, но не настолько, чтобы вламываться друг к другу среди ночи, причем даже без телефонного звонка. В то время он уже жил на берегу озера Лох-Несс и практиковал магию Абрамелина.

– Выручай, мне больше не к кому обратиться, – нервно озираясь по сторонам, произнес он.

Мы не были с ним на «ты», но он был в таком состоянии, в котором не до приличий.

– Заходи, – пригласил я, – хочешь выпить?

– Разве что дозу успокоительного.

– У меня есть чай №8.

Это травяной сбор, приготовленный по моему собственному рецепту.

– Все, что угодно.

Я пошел ставить чайник, и он увязался за мной на кухню.

– Извини, я не могу быть один ни минуты.

– Случилось что-то серьезное?

– Одно из двух: Либо я схожу с ума, либо я вступил в контакт с Ангелом-хранителем.

– Давай начнем с фактов.

– Факты просты. Чуть более суток назад я почувствовал, что в меня вселилась некая сущность, с которой у меня случился контакт. Эта сущность рассказала мне массу интересного, а потом запечатлела в моей голове схему прибора, позволяющего выйти с ней на связь. Я набросал ее на бумаге в самолете во время полета.

– У этой штуки есть имя?

– Она назвала себя Айко.

– Она?

– У них нет полов, но в моем восприятии она была женщиной.

– Ты узнал даже такие детали.

– На твоем месте я бы тоже не верил.

– Прекрати. Чем больше деталей, тем проще будет их проверить. Рассказывай.

– Айко сказала мне, что мы настолько различны, насколько это только возможно, и то, что между нами случился контакт, скорее, невероятное исключение, чем правило. Однако мы сможем общаться, если отправим своих информационных посредников в какое-то буферное пространство между нашими мирами.

– Подожди. Если ваш контакт – совершеннейшая случайность, откуда у нее столько информации о новых контактах?

– Она не сказала.

– Не знаю как тебя, а меня это настораживает.

– Только не говори мне, что веришь в злобных инопланетян, которые только и думают, как сделать нас рабами.

– Она соврала.

– Возможно. Возможно, я не совсем правильно понял. Представь мое состояние.

– Однако схему ты запомнил.

– Она ее словно бы выжгла в моей памяти.

– Вот видишь.

– Послушай, имея такие возможности, она бы могла заставить меня сделать все, что угодно, а потом об этом забыть.

– А ты уверен, что с тобой не случилось ничего подобного?

– А ты уверен, что уже не сделал того, что ей от тебя нужно?

– Ладно, показывай, что она тебе наговорила.

– Держи, – он вывалил на стол несколько бумажных листков.

Схема оказалась достаточно понятной, несмотря на то, что Паркетт рисовал ее от руки в самолете в состоянии предельного возбуждения. Построена она была как бы поперек логики, но вполне технически осуществимо. С программным обеспечением было сложней, но он сказал, что знает, как справиться с этой задачей.

На все у нас ушло месяца три.

Пусть медики сколько угодно доказывают, что сумасшествие не заразно, и что без экзогенных или эндогенных причин (опухоли мозга, шизофрении и т. д.) реактивный психоз или, попросту говоря, сумасшествие встречается крайне редко. Хрен там. Вместо того чтобы вылечиться от безумия, Паркетт заразил им меня. Дошло до того, что перед запуском Чарли, – так мы прозвали свое изобретение, – нам обоим пришлось выпить по четыре чашки чая №8, тогда как в обычных обстоятельствах одной более чем достаточно.

Ко всему прочему мы не знали ничего о том, каким должен быть сигнал, поэтому не могли даже сказать, работает наше устройство, или нет. Оставалось ждать.

Айко вступила в контакт через 2 часа 32 минуты. Общение было сложным. Мы с огромным трудом понимали друг друга, да и то, думаю, в очень редкие моменты. Дело в том, что так называемый универсальный язык математики или рационализма – это такая же чушь, как и утверждение, что представители иных цивилизаций обязательно должны использовать радиоволны и пить по утрам кефир. Несмотря на то, что мир Айко был миром чистейшей информации, никакой математики у них не было. Более того, будучи информацией, они не проделывали с ней никаких операций… Я не могу даже подобрать аналог. Мы разговаривали так, словно передавали друг другу музыку Бетховена, используя для этого азбуку Морзе. В конце концов, мы создали некий буферный язык, который оказался полным дерьмом.

Не удержавшись, мы спросили, как она сумела приготовиться к контакту, если это такая редкость, и она не знала о нем заранее. Айко ответила, что у них совсем другое восприятие реальности, и то, что для нас вырисовывается как растянутый во времени процесс, для нее выглядит так, как для нас предметы. Поэтому все, что связано с нами – это отдельный, уже завершенный блок, который, как и другие подобные блоки, существует там весь целиком.

На этом наш разговор прервался, и мы больше никогда не встречались с Айко. Ее сменил Пит. Имя, как и предыдущее мы, разумеется, придумали сами. Он сообщил, что мы вторглись в принадлежащее ему пространство, и предложил нам убраться ко всем чертям. В ответ мы совершили самую большую глупость. Мы сообщили ему, кто мы, и с каким большим трудом вступили в контакт с Айко. Это его сразу же заинтересовало, и он предложил нам сменить диапазон, так как, используя компьютерную программу-переводчик и несколько другой способ контакта, мы вполне сможем непринужденно общаться. Он дал нам подробные инструкции, и мы приступили к работе.

Через два месяца появился ККК. Это его вы назвали Кассандрой.

Диалога, как такового, у нас с Питом не получилось. Как только мы включили ККК, Пит запустил через него в наш мир электронных лазутчиков, которые подобно вирусу распространились по мировой компьютерной сети. Они не мешают работе компьютера но позволяют Питу быть в курсе всего, что происходит в виртуальном мире. При этом компьютер не обязательно должен быть подключен к сети. Пит контролирует непосредственно информацию. Я это понял, когда узнал, как был убит Паркетт.

– Так что, господа, после того, как мы выпустили джина из бутылки, моя роль свелась к услугам секретаря. Пит давал мне четкие инструкции по отправке корреспонденции, которые я пунктуально выполнял. Так что фактически, это он руководил вашим расследованием и привел вас сюда, – подытожил свой рассказ Крейц.

– Я звоню Смиту, – сказал Миронов, но не успел он достать телефон, как тот начал звонить.

– Не стоит беспокоиться, – услышал Миронов какой-то неестественный, хрипящий голос, – тот, кто мне нужен, уже едет.

– Как видите, он контролирует любое программируемое устройство, и мобильные телефоны здесь не исключение. Как, впрочем, и не мобильные.

Возле дома остановилась машина, откуда вышли Смит и Линчеватель. Они вошли в дом, и уверенно направились на чердак.

– Здравствуйте, господа, – сказал Линчеватель, – насколько я понимаю, мне здесь назначена встреча.

– Вы все правильно понимаете, – сообщила появившаяся надпись на мониторе.

– В таком случае, вы не могли бы оставить нас наедине.

– Боюсь, без моих услуг переводчика вы не сможете провести беседу, – сказал Линчевателю Крейц.

– Извините за возможно резкий ответ, – вы же все-таки хозяин дома, – но для того, чтобы воспользоваться вашими услугами мне совсем не обязательно, чтобы вы присутствовали во время разговора. Поверьте, вам лучше не знать того, о чем сейчас пойдет речь.

– В таком случае предлагаю всем перебраться в местный бар. Довольно милое заведение, – предложил Крейц.

– Предложение принимается, – ответил за всех Смит.

– Что будете пить? – спросила юная, не лишенная привлекательности официантка.

– Что об этом думают налогоплательщики? – поинтересовался Эсс, подмигивая Смиту.

– Думаю, сегодня они угостят нас с огромным удовольствием.

– В таком случае мне коньяк. Самый лучший. Причем именно самый лучший, а не самый дорогой.

– Я буду пиво, – заказал Миронов, – с сосисками. Не хочу мешать.

– А я ограничусь кофе. С удовольствием бы выпил за здоровье налогоплательщиков, да возраст уже не тот, – проворчал Крейц, вернувшийся в образ старого зануды.

– Ну а я выпью красного вина, – решил Смит.

– Как ты думаешь, они договорятся? – спросил Миронов Смита, когда официантка принесла выпивку.

– Для меня это не имеет значения.

– Интересная позиция.

– В любом случае, я не знаю, к чему нам готовиться, а когда все варианты ответа содержат неопределенность…

Он сделал большой глоток красного вина.

– А ты как думаешь? – спросил Смит Эсса.

– Я боюсь того, что он не договорится с нами.

Вся компания удивленно уставилась на него.

– Письмо Паркетта. Он постоянно повторяет про главную ошибку Линчевателя. Но он не понимает ее окончательно. Линчеватель хочет стать великим воином и повести людей на великую битву. Он жаждет движения, жаждет развития, жаждет эволюции, но он – это мы, и он автоматически становится нами. Вы никогда не думали, что может быть для такого существа самым непереносимым? Превратиться в среднестатистическую домохозяйку, жрущую попкорн, разбавленный слезами умиления от показываемого по телевизору очередного отупляющего сериала. Думаете, он сможет долго оставаться обществом, в котором десятилетних детей теперь публично, с участием прессы, полиции и суда разбирают за то, что они нарисовали повешенным своего одноклассника? Если мне и таким как я до тошноты противно жить среди таких людей, то каково ему наблюдать за собственной деградацией? Он в отчаянии, и развязывание террористической войны – это его отчаянный шаг, после которого, как знать, не захочет ли он вышибить себе мозги.

– Думаешь, он способен уничтожить человечество? – удивленно спросил Смит.

Глава 22

Дверь вылетела одновременно с оконной рамой, и в образовавшиеся бреши ворвались вооруженные автоматами люди с масками на лицах. Они бросились к кровати, где до этого вторжения спокойно спал, а теперь сидел и ошалело озирался Гросс Эсс. Один из них для чего-то, Эсс не пытался сопротивляться, ударил Гросса прикладом по голове, а еще двое больно заломили ему руки, нацепили наручники, засунули тряпку в рот и надели на голову мешок. Затем его бесцеремонно стащили с кровати. Острая боль в груди возвестила о том, что, как минимум, одно ребро ему сломали. Эсс застонал, но на это никто не обратил внимания. Его выволокли из дома и бросили в машину на пол. Судя по размеру, это был микроавтобус.

– Сиди тихо, – бросил кто-то из нападавших и сильно двинул ногой по теперь уже наверняка сломанному ребру.

Сначала, пока ехали по дороге, сидеть было еще ничего, но позже машина свернула на бездорожье, и каждый ухаб начал отдаваться острой болью, словно Эсса тащили волоком.

Наконец, машина остановилась. Открылись двери. Эсса грубо подняли на ноги и выволокли из машины. Его ввели внутрь какого-то здания и затолкали в лифт, который, быстро набирая скорость, поехал вниз. Вскоре он остановился. Двери открылись. Эсса вытащили из лифта, и бесконечно долго тащили куда-то, как он решил, по коридору.

В конце концов, его усадили в кресло, и стальные браслеты защелкнулись на его руках и ногах. Прошла целая вечность, прежде чем с его головы сняли мешок. Яркий белый свет больно ударил по глазам.

Эсс находился в круглой комнате не более пяти метров в диаметре. Все было белым. Белый подвесной потолок с мощным освещением, белые, пластиковые стены, белый кафельный пол. Трое в белых халатах.

Эсс сидел в неком гибриде электрического стула и стоматологического кресла. В двух других креслах сидели мужчина и женщина. Оба, как и Эсс, в одном белье.

– Привет, Эсс, – сказал человек в белом халате. Его лицо скрывала маска, но по голосу это был Смит, – извини, что пришлось потревожить твой сон, но у меня есть все основания думать, что ты кое-что от нас скрыл.

– Какого хера тебе нужно?

– Подробный отчет о том, как и почему вы упустили Гордеенко Егора и Элизабет Слониски.

– Мы с Мироновым все тебе рассказали. Если хочешь…

– Нет, повторяться не надо. Я знаю, почитав немного Басе и Алистера Кроули, они ушли в иную реальность. Но ты не сказал, что вы им очень хорошо в этом помогли. Более того, вы участвовали в этом магическом путешествии с самого начала и до конца. Вы прошли весь путь, а затем для чего-то вернулись. Для чего?

– Ты бредишь!

– В вашем отчете нет ни слова о Книге Снов, тогда как ваши энцефалограммы свидетельствуют о том, что вы прошли полный курс обучения. Скажи Эсс, не думал же ты, что возглавляющий нашу контору человек настолько лох, что понятия не имеет о том, чем занимаются его подопечные?

– Не понимаю, о чем идет речь.

– Верю с одним дополнением. Ты не понимаешь, потому что не помнишь. Это знание открывается только при определенных условиях, и мы сделаем все, чтобы их для тебя создать. Нам нужно проявить твою память. Помоги нам. Поверь, мы не хотим причинять тебе боль или кипятить тебе мозги химией. Не заставляй нас так поступать с тобой. Прошу.

– Я не знаю!..

– Знаешь! – оборвал его Смит. – Но это еще полбеды. Беда в том, что ты даже не пытаешься нам помочь. Вот это уже я тебе простить не могу. Извини. Ладно, представь себе, что это – телестудия. Идет съемка телешоу, где надо правильно угадать нужное слово. Ты вышел в суперфинал, и у тебя есть право на две подсказки. Подсказка первая – лишний человек. Несмотря на то, что он играл как бы одну из главных ролей, в вашей игре он был случайным игроком, поэтому им мы можем пожертвовать в первую очередь. Но ты можешь его спасти. Достаточно только сказать мне нужное слово. Готов? Начали.

Смит кивнул головой, и ассистенты сорвали мешок с головы мужчины. Это был Миронов. Судя по его превратившемуся в кровавое месиво лицу, над ним тщательно поработали до того, как усадить в это кресло. Он был без сознания.

– Посмотри на него, Эсс. У тебя есть выбор: испугаться до усерачки, и вспомнить нужную нам информацию, или стать таким же.

– Я ничего не знаю!

– Нет, ты знаешь, только ты думаешь, что не знаешь. Ладно, первая подсказка нам больше не нужна.

Смит кивнул ассистенту, и тот начал медленно садовой ножовкой отпиливать голову Миронову. Пол и стены стали красными от крови.

Эсс что-то кричал, ругался, угрожал, издавал нечленораздельные звуки.

– Я вижу, ты очень впечатлительный человек, – продолжил Смит, когда голова Миронова с негромким стуком упала на пол.

Он поднял ее и бросил на колени Эссу.

– Вспоминаешь Шекспира? Или нет, лучше я не буду тебя отвлекать по пустякам. Вспоминай, дружище, и если ты вспомнишь, мы отпустим тебя и вторую подсказку, а иначе… Поверь, она так легко не отделается, – грустно, словно он сочувствует Эссу, произнес Смит.

– Только не это, – взмолился Эсс, – прошу тебя.

– Ты только вспомни, дорогой, только вспомни…

– Я ничего не знаю, – проскулил Эсс.

– Ответ неверный, и мы переходим ко второй подсказке.

– Нет! – закричал Эсс.

– Все зависит только от тебя. Я смогу тебе помочь, только если ты сможешь помочь мне.

– Я ничего не знаю.

– Действуйте, господа.

Ассистенты сорвали мешок с головы женщины. Как уже догадался Эсс, это была Стела. В ее потухших глазах была безысходность.

– Что ты с ней сделал, урод! – закричал Эсс, силясь разорвать браслеты.

– Пока что только немного поговорил. Ничего необратимого. По крайней мере, наши специалисты заштопают ее за неделю.

– Я убью тебя, сволочь!

– Очень хорошо, но для этого тебе придется вспомнить, пусть даже чуть-чуть, даже самую малость… Иначе тебе придется мечтать о смерти до конца своих часов, о днях и речи быть не может, в этом кресле. Поверь, наши специалисты умеют творить чудеса.

– Если ты ее хоть пальцем тронешь, я вообще ничего не скажу.

– Дружище, ты недооцениваешь нашу химическую промышленность. Со стороны, правда, это выглядит ужасно, да сам полюбуйся.

Смит кивнул, и ассистент взял со стола шприц, наполненный слегка мутноватой жидкостью. Он тщательно обработал руку Стелы спиртом, затем медленно ввел иглу в вену.

– Эта штука напрочь выжжет ей мозги, правда, перед этим она успеет кое-что рассказать. Советую тебе очень внимательно посмотреть… Мать твою! – закричал он.

Стела резко переменилась. Ее глаза вспыхнули желтым светом.

– Had! The manifestation of Nuit. The unveiling of the company of heaven. Every man and every woman is a star (Первые строки «Книги Закона» Алистера Кроули⁾, – прокричала Стела, затем превратилась в яркую вспышку золотого света и исчезла.

Заработала сигнализация…

За окном разрывалась полицейская сирена. Звук удалялся. Эсс перевел дух. Возможно, он даже закричал во сне. Стелы рядом не было, и это было более чем странно, особенно после такого сна. Эсс поднялся с постели и отправился на кухню. Там он достал из холодильника бутылку пива, открыл, сделал несколько глотков, затем закурил сигарету. Только после этого он обратил внимание на несколько лежащих на кухонном столе исписанных бумажных листов.

«Милый Гросс.

Извини, что так получилось. Сначала я хотела тебе все рассказать, но потом решила, что письмо будет лучше. Это избавит нас от разговора, который не нужен ни мне, ни тебе.

Дело в том, Гросс, что у каждого из нас есть время уходить и уходить навсегда. Мое время пришло. Так что можешь не искать меня больше в этом мире. Я ухожу по ту сторону жизни и смерти, туда, где царит Неведомое, туда, куда стремится каждый маг нашего направления. Многие люди уже прошли по этой дороге. Последними были Егор и Элизабет. Теперь пришло мое время.

Видишь ли, Гросс, с самого начала наших отношений я тебя немного обманывала. Нет, между нами все было по-настоящему, по крайней мере, с моей стороны. Думаю, что и с твоей тоже. Дело в том, что я все время выдавала себя за другого человека. Извини, но такова суть сталкинга. Я давно уже знаю Элизабет. Это она открыла для меня мир магии. Случайно встретив меня на улице и поняв, кто я на самом деле, она сделала все, чтобы я стала на Путь. Позже она познакомила меня с Егором, он является нашим проводником к Книге Снов.

Думаю, ты удивишься, узнав, что тоже стоишь на Пути. Я сразу поняла, что ты можешь стать одним из нас, когда увидела тебя на той дурацкой вечеринке, куда попала фактически против своей воли. Я совершенно не понимала, что там делаю, пока не появился ты с каким-то приятелем. Твое появление поставило все на свои места: Нас свел вместе Путь. Поэтому, кстати, нам всегда было хорошо. Нашей магией была любовь, уносящая нас на крыльях экстаза. Несколько раз я брала тебя с собой к Элизабет, и Егор отправлял нас в межпиксельное пространство, но ты этого не помнишь. Твое сознание устроено так, что мир магии забывается сразу, как только ты возвращаешься в обыденную реальность. Такова особенность твоего Пути. Кстати, ты помнишь свои странные сны? Каждый раз, возвращаясь из межпиксельного пространства, ты рассказывал очередной странный сон. Каждый из них был отголоском того, с чем тебе приходилось там сталкиваться.

Не думай, я с самого начала хотела тебе все рассказать, но Егор категорически запретил мне это делать.

– Так решил Путь, – сказал он мне, – и не нам менять это решение.

Незнание было одним из необходимых компонентов твоего продвижения.

Как же я хотела уйти вместе с тобой, но Путь и здесь изменил мои планы. Ты не представляешь, насколько я была злой, когда появился твой новый напарник Миронов. Это он стал причиной нашей разлуки, потому что не я, а он должен совершить переход с тобой. Такова воля Пути. Подтверждением этому стало и то, что вы точно в назначенный час прибыли к Элизабет. Разумеется, я там тоже была. Миронова, как и тебя, совсем не удивило мое присутствие на церемонии, и это уже не могло быть простым совпадением.

Мы собирались совершить последнее паломничество к Книге Снов, и брать с собой совершенно неподготовленного человека было, по меньшей мере, рискованно. Но так хотел Путь.

В конце концов, все получилось. Так что с Мироновым у тебя проблем не будет.

Но это не все. Незадолго до своей смерти меня нашел Сэмюэль Паркетт. Будучи магом, правда, другого Пути, он мгновенно вычислил, кто я такая. Он попросил меня передать тебе один адрес перед уходом и ничего не говорить о нашей встрече. Извини, но он имел на это право. Итак, адрес: (адрес). Это загородный дом на берегу озера. Тебе будет нужен подвал. Там ты найдешь все для путешествия в один конец.

Помни: Басе открывает дверь. Книга Снов ведет в непознанное. У тебя есть все.

Прощай, Гросс. Надеюсь, мы еще найдем друг друга там, куда приведет нас Путь.

Твоя Стела.»

Выматерившись, Эсс закурил еще одну сигарету, затем снял телефонную трубку.

– Что случилось? – услышал он заспанный голос Миронова.

– Стела пропала.

– Что?!

– Срочно приезжай. Расскажу на месте.

Миронов появился через тридцать минут.

– Поехали, – сказал Эсс.

– Куда.

Он назвал адрес.

– Это километров двести.

– Как раз к рассвету успеем

– Так что, черт возьми, произошло?

– Стела пропала.

– Как?

– Как те двое. Слониски и этот.

– Тогда почему мы летим, сломя голову, среди ночи за двести километров от города?

– Она оставила этот адрес.

– И?

– Я сам ничего не понимаю.

Двухэтажный деревянный загородный дом Паркетта стоял на самом берегу озера. Входная дверь оказалась добротной, и детективам пришлось повозиться, чтобы ее выбить.

– Нам нужен подвал, – сказал Эсс.

– Тебе видней.

Вход в подвал они обнаружили на кухне.

– Ничего себе, – вырвалось у Миронова, когда вместо обычного погреба он увидел настоящую шахту, уходящую далеко вниз.

– Прошу, – пригласил Эсс Миронова.

– Только после вас.

– Ладно, сейчас не до церемоний.

Спускаться пришлось довольно долго. К тому же в полной темноте. Детективы не смогли включить свет в тоннеле. Наконец, спуск был завершен. На стене красной точкой светился выключатель. Эсс включил свет.

– Он что, готовился к ядерной войне? – спросил Миронов.

– Спроси что-нибудь полегче.

Перед детективами предстал длинный, метров двести не меньше, коридор, заканчивавшийся дверью, которая, несмотря на свою массивность, – она была сделана из бетона и стали, – беззвучно отъехала в сторону, пропуская детективов в комнату. Там был стол со стулом, диван, большой холодильник и биотуалет. Когда детективы вошли внутрь, дверь закрылась. Комнату заметно тряхнуло.

– Привет, Эсс, – произнес записанный на винт голос Паркетта, – добро пожаловать в мое маленькое гнездышко. Как ты, надеюсь, уже догадался, это твой билет в один конец. Отсюда у тебя только один выход – за грань реальности. Иначе ты отсюда не выйдешь. Коридор разрушен, а на месте моего дома теперь вода. Так что располагайся. В столе ты найдешь Басе. Там же лежит мое второе письмо, адресованное тебе. Удачи. Надеюсь, ты не загнешься здесь от голода и нехватки воздуха.