Текст книги "Жизнь и смех вольного философа Ландауна. Том 1. Когда это было!"

5. Транспортный коллапс как пробка в голове

Президент встретил Колуна радушно, с ним вообще легко, с нашим президентом.

– Наслышан о вашей необычной философии, хотел посоветоваться.

– Ну, у вас советников, наверно, пруд пруди, – засмеялся Колун, располагаясь. – Зачем же еще один?

– В том-то и дело. Мои советники – они хорошие люди, умные, образованные, но они всегда опаздывают. Когда они нужны – они всегда в пробке. Как вы думаете, можем мы что-то сделать с пробками на дорогах?

– Это уже про Универсиаду вопрос?

– Можно и так сказать.

В кабинет ввалился запыхавшийся референт:

– Извините, господин президент. Пробки.

– Вот видите, – повел бровью президент.

– Вижу.

Колун задумался. Автомобиля у него не было, работал он рядом с домом, так что общественным транспортном почти не пользовался, поэтому о проблеме транспортного коллапса имел довольно смутное представление.

– А в чем, собственно, дело?

– Дело в том, – утирая со лба пот, говорил референт, – что рост дорожной сети отстает от темпов роста числа автомобилей. Причем в несколько раз. Благосостояние народа увеличилось…

– Хм! – не удержался Колун.

– Ну, хорошо! Потребители нахватали кредитов, и те машины, которые должны были появиться в городе только через десять лет, уже ездят по дорогам. Теперь мы берем кредиты, чтобы строить дороги, но это не только гораздо дольше, но…

– Но? – Колун не выдержал затянувшейся паузы.

Референт посмотрел в глаза президенту и твердо закончил фразу:

– Эта проблема не решаема в принципе. В центре города дороги строить просто негде. Город уже сложился, сложился в другое время, для других реалий. Улицы узкие, их не расширить без сноса зданий, но сносить здания – это снова затраты, ведь их надо выкупать вместе с землей, а земля в центре дорогая. Это замкнутый круг. К тому же, если проезжую часть мы можем класть по ночам, не прерывая движения, то, начиная строить двухуровневую развязку, мы вынуждены надолго прерывать движение, усугубляя имеющиеся проблемы. Тупик полный. Есть фирмы, предлагающие надстраивать над дорогами второй ярус без остановки движения, на висячих подмостях, это в принципе выход, но для полного решения транспортных проблем столицы потребуются десятки, если не сотни миллиардов.

– Видите, какая проблема? – обратился президент к Колуну. – Знаете, я готов дать миллиард тому, кто решит проблему хотя бы за 10 миллиардов.

– От миллиарда не отказываюсь, а чтобы решить проблему мне надо…

Президент и референт ждали цифры в таком напряжении, что казалось, вот-вот между ними проскочит искра.

– Надо 12 тысяч рублей.

Раздался вздох разочарования.

– А мне говорили, что вы серьезный человек, – отвернулся президент.

Референт улыбался снисходительно и с облегчением.

Но Колун продолжал, как ни в чем не бывало:

– На эти деньги надо купить два велосипеда и выдать их как служебный транспорт мэру города и премьер-министру республики.

– Что? – президент не верил своим ушам.

– Дело в том, что транспортный коллапс – это не просто пробка, а пробка в голове. Мне друг рассказывал – он в Москве живет – что до работы он добирается целый час на машине, а пешком за 40 минут. Но он не пойдет пешком – это несолидно, что люди подумают, партнеры, клиенты. Короче, в голове вся канализация мусором забита. Но как вы думаете, сможет он приехать на совещание в Кабинет министров на шикарном лимузине, если рядом с ним премьер-министр припаркует свой велосипед?

– Я думаю, – президент засмеялся, – кишка у него тонка.

– Я тоже так думаю, – поднял палец Колун. – И приедет он тоже на велосипеде, у дочки возьмет. А когда вернется в свой офис и припаркуется рядом с машиной своего зама, тому тоже станет неудобно и пойдет цепная реакция.

– Это как в Голландии, – блеснул эрудицией референт, – они там тоже все на велосипедах ездят.

– Наши чиновники – народ переимчивый, – продолжал Колун, – когда Ельцин был, они все теннис освоили, а когда Путин пришел – все горнолыжнеы курорты своими боками укатали. И велосипед освоят.

– Ну, рассмешил, вот рассмешил, – президент утирал ладонями слезы. – Но ты мне скажи – и премьер, и мэр, они у нас молодцы, с велосипедом справятся, не то, что я в своем возрасте, но дел у них немало, будут ли они все успевать – вот что ты мне скажи.

– А у них дел станет меньше.

– Как это?

– Пересядут владельцы престижных авто на велосипеды – решится проблема транспортного коллапса, можно будет расширять дороги, не торопясь, и не так масштабно. Одним делом меньше. Стоянки для велосипедов делать дешевле, чем для машин – значит, и строительство жилья подешевеет – еще одна головная боль долой. Экология улучшится на 40% плюс народ станет на работу на велосипеде ездить – здоровья больше станет, значит, больниц меньше надо. Экономия бензина, экономия лекарств, а приезд премьера на работу – это же ежедневное шоу для туристов почище Мавзолея Ленина. За это деньги брать надо.

– В Древнем Египте, – вспомнил референт, – фараон каждый год перед народом должен был пробежать дистанцию в несколько километров – от пирамиды Хеопса до сфинкса и обратно. Если не мог пробежать, то избирался новый фараон, потому что управлять государством должен здоровый крепкий молодой человек.

Президент, по-старчески кряхтя, встал из кресла и жестом остановил референта:

– Не увлекайся.

– Вот и египтяне нас поддерживают, – улыбнулся Колун. – Т.е. дел у наших начальников станет меньше потому, что проблем меньше будет. Они окажут управляющее воздействие своим примером, поэтому будет требоваться меньше понуканий.

– А как это скажется на международном имидже республики? – задал вопрос президент.

– Безусловно, положительно! – заявил Колун. – Спорт и здоровье всегда лучше для имиджа, чем водка и коррупция.

– А коррупция тут при чем? – заинтересовался президент.

– Так ведь воруют не для пропитания, а для понта. А понтоваться станет нечем и не перед кем.

– Кхм. Ладно. Об этом поговорим в следующий раз. А сейчас, может, чаю? – улыбнулся президент.

– Не откажусь. В ментовке не накормили.

– Да, кстати, – повернулся президент к референту, – в новый вариант транспортной программы включите не два, а три служебных велосипеда. Один для меня.

Колун с восхищением посмотрел на президента:

– Неужели будете на работу ездить?

Президент хитро прищурился:

– Так я же здесь живу, здесь и работаю. Но хоть по двору я могу прокатиться, детство вспомнить?

– Ну, дядя Коля, – смеялся младший Ландаун. – Ну, молоток!

– Колун! – поправил отец.

– А про финансовый кризис продолжение будет?

– А тридцать рублей есть?

– Есть.

– Ну, поехали к дяде Коле!

– Что, в самом деле, так и было? – покатываясь от смеха, спросил Ланин.

– Ну, в общем, как бы, в качестве одной из версий, – ответствовал Колун, утирая со лба пот.

– Интересно, а про меня у Ландауна что-нибудь написано? – задумался Ланин.

– Наверняка, – сказал я, – ты поищи в Интернете.

– У меня жена провод перекусила кусачками, чтобы не зависал в чатах.

– Гхм, – озадачился я и вдруг просиял догадкой:

– А ты в кармане поищи!

Ланин полез в карман и вынул оттуда среди связок ключей и обломков печенья смятый листок, исписанный явно почерком Ландауна. Судя по всему, это был сценарий комикса.

Как рождаются шедевры

1. Валерий Ланин зашёл в редакцию вестника «На страже пофигизма».

– А-а, Ланин, – приветствовала его знакомая журналистка. – Что принёс?

– Стихи, – ответил Ланин.

2. – Только знаешь, почерк у меня неважный, – предупредил он, подавая тетрадку.

– Да уж разберёмся.

3. Но когда девушка открыла тетрадку, то поняла, что погорячилась. Почерк был мелкий, бисерный – просто волнистая линия с редкими точками поверху.

– Ну и ну!

4. Верстальщик отвлёкся от компьютера:

– Может, это по-арабски?

– Тогда бы он отдал в отдел переводов.

5. Журналистка обратилась к корректору:

– А это что за слово?

– Если по смыслу, то… – почесал затылок корректор.

6. Девушка забежала в отдел криминалистики и происшествий:

– А это что бы могло быть?

– Судя по почерку – это записки маньяка.

7. Наконец, уборщица тётя Дуся…

8. …и дворник дядя Вася разъяснили все окончательно.

9. – Слава Богу, разобрались! – вытерла девушка пот со лба.

10. Когда Ланин открыл свежий номер «На страже пофигизма», то воскликнул:

– Это не мои стихи!

11. Потом подумал и добавил:

– Но тоже хорошие.

12. На вручении переходящего кубка «Поэт года» Валерий Ланин скромно отметил:

– Безусловно, это награда не только мне, но признание величия всей нашей культуры.

– Мда, – выдавил Ланин

– Кхе-кхе-кхе, – закашлялся от смеха Колян. – Это тоже все так и было?

– Ну да, – подтвердил Ланин, – только это был не переходящий кубок, а граненый стакан с водой, и поднес его мне лично Ландаун после обморока на почве только что прочтенного шедевра.

Ландаун на Том Свете

Задание

Ландаун устроился на полставки в редакцию журнала «Весёлый депутат» и сразу же получил задание – взять интервью у большой шишки в Комитете по делам и безделью, у самого Аскольда Ежикова. Пока Ландаун зашнуровывал ботинки и снаряжал диктофон, шишка Ежиков дал дуба, однако такие мелочи редко останавливают настоящих журналистов. За бутылку Ландаун взял в соседней поликлинике справку о своей смерти и вскоре уже стоял перед дверью с табличкой «Тот Свет».

В воздухе пахло весной, прорезались первые листочки, женщины улыбались пению пташек, малыши носились по лужам, вопреки строгости бабушек. И никто не обращал внимания на величественную дверь, за которой таилось Иное. У Ландауна защемило сердце.

Девушка с гитарой поставила у своих ног коробку для пожертвований и запела:

 
Бог – он у каждого из нас свой,
И мы молимся порой так,
Как настроена душа каждого из нас.
 

Ландаун постучался в двери.

– Справка о смерти есть? – голос привратника был недовольным, словно его оторвали от трансляции чемпионата мира по хоккею.

– Есть! – из пересохшего горла Ландауна это восклицание вырвалось почти радостно.

– А чему вы радуетесь? Это только начало. Справка об оплате квартиры?

– Э-э… Я думал, это переходит к наследникам.

– Незнание закона не освобождает от ответственности, – голос привратника стал скучным. – Вот список необходимых документов, приходите завтра.

– Да как это завтра?! У меня номер пятнадцато… – чуть не проговорился Ландаун.

– Что у вас?

– Номер… на ноге в морге.

– Вот там и переночуете, пока документы не соберёте.

Ландаун заглянул в список:

– А справка об уплате налогов зачем?

– Вы что не знаете? – сурово спросил охранник. – Заплатил налоги – и спи спокойно.

– А справка о зарплате за три поколения?

– Если вам компенсация не нужна – платите за проживание по полной стоимости.

– Чёрт те что! – не сдержался Ландаун.

– А чёрт те что – соседняя дверь. Туда всех берут – без справок, без паспорта, без штанов.

Только тут Ландаун заметил, что рядом в асфальте огромный люк, чугунный, с угрюмой надписью «Преисподняя».

Информация к размышлению. Ландаун

Ландаун – интуитивно-логический интроверт иррациональный (Бальзак). Себе на уме, угрюм, удачлив, занудлив. Беспощаден к ссудному проценту и телерекламе. Борец за демографию общедоступными средствами. Выходит из себя от рифм «Бальзак – дурак», «Ландаун – даун», «журналист – коллаборационист», чем пользуются коллеги для психологической релаксации.

Под колпаком

«Кто знает – куда попал наш депутат – подумал Ландаун, – может как раз в Преисподнюю?»

Он с трудом поднял тяжеленный люк, шагнул вниз и еле успел пригнуть голову. Люк с грохотом захлопнулся. Ландаун попробовал толкнуть его снизу – куда там! – люк не поддался ни на миллиметр. Выбора не было, и Ландаун пошагал вниз.

Мимо два скелета в белых халатах протащили котёл с дымящимся маслом.

– Для грешников? – окликнул их Ландаун.

Скелет улыбнулся во все 32 зуба:

– Не-а, демонтаж!

– На электрические стулья переходите?

– Евроремонт делаем в секторе самоубийц.

– С какой стати?

– В развитых странах самой большой процент самоубийств, значит – эти условия наиболее мучительны для человека. Прикольно же – он там откинулся, чтобы всего этого не видеть, а ему здесь – то же самое.

– Садисты. Депутат Ежиков вам не встречался?

– А у вас уже ежики своих депутатов имеют?

– Это фамилие такое! – процитировал Ландаун незабвенного кота Матроскина.

Скелет внимательно посмотрел в глаза Ландауну и сказал:

– Ищи в государственном секторе.

Информация к размышлению. Ежиков

Ежиков Аскольд – сенсорно-логический интроверт рациональный (Габен). Мастер своего дела, колюч, ворчлив, неудобен ни с какой стороны. Участник движения «Ежики Татарстана», представитель его в международной ассоциации «Дикобразы мира». Лидер депутатской группы «ПИОН» – «Пенсионеры и олигархи не договорятся», которая выступает против всех возможных договоренностей.

Адъютант Его превосходительства

Конечно, Ландауну было интересно посмотреть, как адская бухгалтерия подвела итоги жизни разных знаменитостей. Волновало его то, что в лицо-то он знал немногих исторических деятелей, но всё оказалось гораздо проще…

Преисподняя, как и Рай, находится вне времени, и поэтому там можно встретить даже тех, кто ещё не родился, а грешить ещё только собирается.

Ландаун осторожно заглянул в отдел рекламы. Рекламодатели, создатели и потребители рекламы были мучимы бесконечным просмотром своих любимых роликов с изуверски-редкими (для контраста!) вкраплениями классических кинолент. Брр.

Атеисты, не верившие в загробную жизнь, веками смотрят на Тот Свет, как бараны на новые ворота, не в силах что-либо понять и страдая от комплекса неполноценности.

Феминистки, даже попав в Ад, требуют равенства с мужчинами по температуре масла и сроку пребывания на сковородке.

– А вы здесь по какому вопросу?

Небольшого роста бесёнок с аккуратными блестящими рожками вывел Ландауна из задумчивости.

– Ужасные у вас наказания! – Ландаун не спешил отвечать, всем видом показывая, что он-то здесь свой. – Я ищу депутата Ежикова.

– А вы кто?

– Я… АДвокат-АДъютант Его превосхАДительства АДмирала-АДминистратора.

– А-а, – бесёнок был явно ошарашен столь громким титулом, – Тогда вам, наверное, в госсектор. Я вас провожу. А наказания средние, вот у гомосексуалистов – это да. От этого зрелища даже свирепые демоны в обморок падают.

Информация к размышлению. Мелкий бес

Мелкий бес – этико-сенсорный экстраверт рациональный (Гюго). Очень эмоционален, радуется малейшим успехам товарищей по работе, предан делу Преисподней. Своим энтузиазмом достал самого Сатану (попал в глаз слюной), за что переведён в отдел истории и демагогии (подальше с глаз). Спортсмен. Чемпион Преисподней по втыканию рогами в плинтус.

Ошибка пРезидента

В отдельно взятом Госсекторе Преисподней стены были покрыты инеем. Бесёнок, привычный к теплу, весь съёжился и спрятал руки под мышками.

– Что тут у вас происходит?

– Ну, в-вы же знаете к-какой у нас к-контингент – Гитлер, Сталин, Цезарь Борджиа, Калигула. И сотни лет мы подбирали наказание им по делам их, но не могли разогреть сковородки до достаточной температуры – такая температура есть только в центре Солнца.

– И какой нашли выход?

– Нашему пРезиденту рекомендовали российских реформаторов как умельцев своей бестолковостью сделать жизнь адом. Но мы ж не знали, что настолько!

Ландаун незаметно включил диктофон.

– И с чего они начали?

– Гайдар объявил приватизацию сковородок. Мол, хозяин сумеет добиться от оборудования большей эффективности. Смеялись над этим и черти, и грешники. Аттила даже подавился. Но под шумок Чубайс и Ришелье всё оборудование прибрали к рукам, а Чингисхан захватил главный рубильник. Он же думал, что «рубильник» от слова «рубить» – ну и оторвал к чёрту. Систему разморозили – и вот…

– М-да, – вынес экспертную оценку Ландаун. – И что же дальше?

– Мы-то собрались отремонтировать, но оказалось, что просто так нельзя, надо объявить тендер, привлечь к организации иностранных консультантов, а для этого взять кредит в МВФ. А чтобы кредит нам дали, требуется интегрироваться в мировую экономику, развивать межсветовой туризм, заключить контракт с Голливудом. И теперь мы в долгах у всех, и нам нельзя делать ремонт, пока не выплатим проценты.

– Может субботник объявить?

– Пробовали. Но объявление посчитали рекламой, и теперь мы ещё и по налогам должны сами себе, и как рассчитаться, не знаем.

– Может, плюнуть и забыть?

– Нельзя. Плевать запрещает министерство экологии – а там знаешь, какие штрафы!

Бесёнок заплакал:

– Не плачь! – Ландаун погладил бесёнка между ушами. – Всё наладится.

Информация к размышлению. Чубайс

Чубайс – логико-интуитивный интроверт рациональный (Робеспьер). Искренен, честен, добр. Болеет за дело, стремится к всеобщему благу, которое не отделяет от своего. В прошлой жизни – император Фридрих I Барбаросса (Рыжий). В 90-х годах ХХ века, наконец, осуществил свою мечту – крестовый поход на Восток.

Ставка больше… чем полставки

В госсекторе Ежикова не было, и в списках он не значился.

– Может, он проходит у вас по ведомству богохульников или развратителей малолетних?

– Нет. Депутат по таким мелочам не пройдёт.

– Так где же он?

Бесёнок показал глазами, Ландаун проследил его взгляд и увидел дверь с надписью «Рай». Он толкнул её и оказался… на знакомой улице возле двери с табличкой «Тот Свет». Пели птицы, цвели яблони, улыбались женщины.

Девушка с гитарой пела:

 
Рай – это край, где ты живёшь.
Рай – что посеешь, то пожнёшь.
Рай – здесь все планы бытия
Сотворит душа твоя.
 

Ландаун бросил монетку в коробку девушки и пошёл в редакцию, недоумевая – да было ли всё это или ему померещилось? На полном автомате он собрал некрологи из всех газет и скомпилировал из них интервью с Ежиковым. Редактор «зевнул», и в таком виде материал вышел.

Когда история всплыла, главный вызвал Ландауна и, размахивая журналом, кричал:

– Это что за самодеятельность?

– Ежиков не умер, – пробубнил Ландаун, – на Том Свете его нет.

– А где же он?

– А я здесь! – в дверях возник сияющий Ежиков. – Я просто искал, кому дать грант на освещение деятельности ассоциации «Ежики Татарстана». Все газетчики поверили моей секретарше, никто не проверил информацию о моей смерти лично у меня. Только «Весёлый депутат» блеснул профессионализмом. На вас пал мой выбор.

Так Ландауна приняли в редакцию на полную ставку.

P.S. Восемнадцатое мгновение весны

В небе курлыкали журавли, а Ландаун думал: «Ничего нет прекрасней Земли-матушки – ни у далёких звёзд, ни в умных книжках, ни на Том Свете. Откуда я это знаю? Просто знаю. Я смотрю на это небо, на этих журавлей, на любую букашку в траве – и чувствую, что они – совершенство. В них есть жизнь, страсть, вдохновение, больше которого ничего быть не может. Недаром, рай во всех учениях – это прекрасный сад, лад и согласие. А ад – это мрачные коридоры, раздор и борьба за иерархию. Если бы ваххабиты знали, что никакого рая на небесах нет, что рай – вокруг нас, разве они бы пошли на самоубийство? Вряд ли. Ни один солдат не пошёл бы на войну, если бы понимал, что он – в раю, что лучше уже ничего быть не может. Мечта о прекрасном будущем – это презрение и попрание прекрасного настоящего…»

 
Песня за кадром:
Не думай о мгновеньях свысока,
Наступит время, сам поймёшь, наверное,
Что счастье это с нами на века,
Хотя и длится только лишь мгновение.
 

– Как видите, путешествия за грань привычного нам времени и пространства – для Ландауна дело знакомое, – сказала Соня Остроклювова. – Так что нечего удивляться его очередному предприятию.

– А куда он направился в этот раз? – полюбопытствовал Ланин.

– В Гиперборею, – сказал я.

– На Север? Но ведь сейчас там нет никакой Гипербореи? – удивился Ланин.

– Но раньше-то была! – сказала Соня. – Вот в ту, которая была, он и отправился.

– Зачем?

– Возможно, потому что гиперборейцы знали секрет вечной молодости, – сказала Соня.

– И умели летать, – добавил я. – Трудиться они не трудились, потому что у них и так все было, а время жизни проводили в празднествах и служении богам.

– Это, конечно, Ландауна заинтересовать могло! – подтвердил Ланин.

Но тут свое увесистое слово бросил Колян:

– Он хочет восстановить истинную историю России и человечества, поэтому каждую эпоху от Гипербореи до наших дней решил посетить лично.

– А зачем ему эта история? – удивился Ланин.

– Не ему, а нам, – ответил Колян. – Не восстановив злонамеренно запутанную историю, мы так и не сможем понять, кто мы? Какие внутренние порывы и внешние козни ведут нас по пути, называемом историей. А значит, не сможем иметь устойчивое счастливое будущее.

– Ну, если это так важно!