Текст книги "Ключ к долголетию. Научные знания о старении и полезные советы о том, как использовать свой возраст на maximum"

Почему мы стареем

Получил мнение о моей первой книге: «Не буду отрицать, интересная информация содержится в вашей книге, но название “Мы не знаем, почему люди стареют“ или “Терпеть не могу PubMed и всех, кто им пользуется“ было бы ближе к истине». Спасибо, но обратите внимание: я лишь говорю о том, что мне не нравится, когда статьи тщательно подбирают на свой вкус, а их там легион, чаще – с полностью противоположными мнениями: есть или не есть; углеводы – нет, жиры; бегать больше – нет, больше – будет хуже!.. А сама база не хуже и не лучше прочих. Это просто комод, куда положили все, что только можно было положить. Кроме того, моя книга «Почему мы стареем» испещрена ссылками на статьи из интернета, в том числе из этой базы.

Не могу не сказать, что пользователи базы PubMed, – а там есть и узкие профильные специалисты, – но в теме старения, на мой взгляд, это чаще всего молодые люди без какого-либо образования, которые считают, что навык читать английские буквы и умение разбираться в теме «старение» – это одно и то же. Но это далеко не так. Именно потому, что моя книга строит концепцию видения темы старения, она и интересна для любого читателя – от профессиональных геронтологов и гериатров до школьников старших классов. Поверьте, это было довольно сложно сделать.

Для меня тема «старение и любые научные базы» – это не тема «диванных экспертов» и «пикейных жилетов», способных говорить на любые темы. Тема, когда молодые люди, не имеющие вообще никакого отношения ни к медицине, ни к биологии, рисуют красивые сайты, где с помощью тщательно подобранных фраз предлагают вылечить ваше старение, токсична. Там нет знаний и быть не может. Тема лечения даже от биологов выглядит очень забавно, а тем более от безграмотных финансовых игроков с вашим здоровьем.

Что же делать россиянам, заинтересовавшимся темой старения? Мой подход всегда один – учиться, учиться и еще раз учиться. Но для этого нужен достойный учебник на русском языке по основам геронтологии. Причем написанный не одним автором, который бы представил только свое видение, а именно профессиональным коллективом. Это трудная задача, так как, в отличие от достойных учебников по гериатрии национального уровня, которые вышли в 2018 и 2019 годах, для написания такого учебника нужно согласие. А его нет, и причина этого состоит в том, что геронтологи – это ученые разных специальностей и, соответственно, с разным образованием. Это химики, физики, математики, биологи… Список можно продолжить.

Я советую взять монографии и руководства авторов, которые когда-то написали о старении и которые чаще других цитируются в дискуссиях.

1. Стрелер Б. Время, клетки и старение. М., 1964.

2. Комфорт A. Биология старения. М., 1967.

3. Лэмб M. Биология старения. М., 1980.

4. Анисимов В. Н. Молекулярные и физиологические механизмы старения. Издание второе, дополненное. СПб, 2008.

5. Мушкамбаров Н. Н. Геронтология in polemico. М., 2011.

6. Handbook of the Biology of Aging. Eighth Edition by Matt R. Kaeberlein and George M. Martin. 2016.

Многие молодые люди скажут, что часть этих книг написана давно и поэтому устарела… Но это не так, как не может устареть устный счет, несмотря на развитие арифметики и алгебры, ведь только затем идет высшая математика. Пока российские геронтологи раздумывают, как бы им написать учебник, пользуйтесь продуктами лучших умов в геронтологии, именно они создадут вашу концепцию мышления.

Этим и отличаются руководства уровня Handbook of the Biology of Aging: там не всякая статья является в виде кричащего открытия. Руководства – это кристаллизованная и очищенная от накипи, логически выстроенная цепочка информации от целого коллектива авторов. Туда труднее проникнуть пустым революционным посылам низкого доказательного уровня. Можете читать руководства, выпущенные американцами, например, в VI, VII редакции и т. д.

Сегодня, когда интерес к геронтологии достиг небывалого размаха, какого раньше не было в истории науки, как следствие такого интереса появились новые прикладные направления, тесно связанные с геронтологией: антивозрастная и регенеративная медицина. И это признак того, что геронтология жива и все-таки развивается.

Интересное явление: в наши дни каждый врач большую часть рабочего времени занимается пациентами старших возрастных групп. Врачи прекрасно понимают, что клиническая картина, как и ее динамика, часто не соответствует патоморфологическим изменениям в организме человека. Одни люди, даже с учетом их тяжелой патологии, коморбидности, живут долго, а бывает, и очень долго, а только что обследовавшийся практически здоровый и спортивный человек молодого возраста неожиданно умирает. С другой стороны, есть биологи, работающие по теме биологии старения, которые, изучая крыс и рисуя красивые схемы со стрелками, думают, что если они что-то нарисовали, то это так и есть в старении человека. Что, конечно, далеко не так.

Нет признаков взаимопонимания и у биогеронтологов и клинических геронтологов или гериатров. Стандартная позиция такова: «Мы, биологи, – сила, а эта гериатрия фактически уход и паллиатив», – что с большим удовольствием подчеркивается, и это у меня лично давно вызывает улыбку, чаще довольно грустную. Надо сказать, что в РФ более 600 тысяч врачей и в два раза больше среднего медицинского персонала, которые просто в силу своей профессии не могут не заниматься профессиональной деятельностью, в основе которой лежит прагматизм. Когда ученые, занимающиеся старением, – а таких все-таки мало или очень мало – сравнивают свою позицию с позицией огромного клинического профессионального цеха, задача которого лежит в сфере здравоохранения, это не может не вызывать вопросы. Поэтому я предлагаю обсудить эти темы с гериатрами, которых в нашей стране даже еще меньше, чем ученых, которые имеют отношение к биогеронтологии.

В медицине есть понятия этиологии, то есть причины болезненного процесса, и патогенеза – механизма формирования его. Они относятся к терминам «патология» и «болезнь». Болезнь всегда имеет причину или причины, наука о причинах патологии – это и есть учение об этиологии. Говоря о механизмах развития болезни, мы говорим о патогенезе. Механизмы патологии подразумевают изучение патологической физиологии и патологической анатомии.

На определенной стадии развития раздела патологии как науки врачи прошлого поняли, что есть общие патологические процессы для разных заболеваний, и на смену частной патологии пришла общая патология. Например, у основателя советской школы патологической анатомии академика А. И. Абрикосова есть учебник и по частной патологической анатомии (1947 год), и по основам общей патологической анатомии (1937). Эти направления научной мысли идут рядом, не подменяя друг друга, а лишь дополняя базовое научное знание.

Болезнь всегда имеет причины. Этиоло́гия – раздел медицины, изучающий причины и условия возникновения болезней. Патогене́з – механизм зарождения и развития болезни и отдельных её проявлений.

Возрастзависимые болезни, как мы их понимаем сегодня, имеют в своей основе механизмы старения, которые даже при самых лучших или благоприятных условиях жизни неуклонно приведут организм к гибели. Механизмы старения у разных видов могут быть разные, часто очень необычные и не похожие друг на друга. Они растянуты во времени на разные по длительности маршруты даже у близких видов. Можно посмотреть на шимпанзе и на человека, а можно – на рукокрылых или близкие виды грызунов. Разброс будет очень большим. Вероятно, даже объединять их в одном термине не стоит.

Можем ли мы говорить об этиологии старения, если в основе лежат текущие процессы нормальной жизнедеятельности или онтогенетические процессы развития, обусловленные самой эволюцией? Типовой процесс, который не имеет причины и который есть у всех высокоорганизованных видов. Да, можем, но тогда мы увязываем старение с развитием жизни. Жизнь есть старение, и это уже основа для серьезного разговора: как сделать так, чтобы человек жил дольше?

Если старение начинается с рождения или зачатия, когда нет еще и самого организма или он еще не развился, можно ли говорить о механизмах старения на данном этапе? Да, можно, но тогда мы еще более увязываем старение с развитием, делая еще один шаг по направлению к ответу на вопрос «Что же такое старение?» Ответ тут такой – это сама жизнь.

Единственное, что важно отметить: следует сделать вывод, что старение и его вершина – старость – это результат действия процессов старения, следствие в основном онтогенетических процессов организма. Старение напоминает эффект домино, когда за падением первой кости падают и все остальные. Нас, вероятно, всех устроило бы существование в состоянии возраста от 20 до 50 лет, когда фишки вроде уже падают, но на определенной стадии остановили свое падение или хотя бы замедлили его. Но на самом деле они лишь набирают ход. И говоря это, мы тем самым еще теснее связываем старение с жизнью в один облигатный клубок, созданный из одной нити.

Как организм больше, чем простая сумма его составляющих, будь то органы, ткани, гены, клетки, так и старение всегда больше, чем каждый отдельно взятый процесс, из которых оно состоит. Одновременно на это старение накладываются индивидуальные особенности жизни человека, которые связаны не только с патологией, накопившейся в течение всей жизни, но и его соматотипом, фенотипом, психотипом, условиями жизни, питания, физической активности, социального и экономического благополучия и еще множества других факторов, и это приводит к тому, что мы видим совершенно разные и не похожие друг на друга варианты старости.

Таким образом, несмотря на многообразие старения вокруг нас, которое мы видим каждый день у людей с разной клинической старостью, это типовой процесс, настолько же типовой, как и рождение, развитие, и многообразие – лишь следствие той многофакторности, которая накладывается на него.

При этом важно отметить, что каждый отдельный составляющий фактор старения может довольно сильно продвинуть или ускорить другие механизмы старения. Например, нейродегенеративное заболевание или диабет второго типа ускоряют прочие процессы старения и приводят к более раннему развитию саркопении и старческой дряхлости.

Можно ли всю жизнь признать состоянием старения? Можно, но одновременно тогда стоит сказать, что старение – это сущность жизни, для которой характерны рождение, развитие, инволюция и смерть. И опять рождение. Понятия долголетия, старения, старости, зрелости, возраста отражают представления человека о временной организации его собственной жизни. Здесь много от эмоционально-чувственных переживаний и от крайне рационального мышления. Именно здесь, как нигде, видно отсутствие точной грани в терминологии, и это на фоне того, что понятия эти развиваются и меняются прямо на наших глазах.

Жизнь человека может протекать в двух формах – здоровья и болезни. Причем в состоянии болезни, особенно возрастзависимой, человек сегодня живет довольно долго, в отдельных случаях этот период составляет до 30–40 % его жизни. Женщины живут в состоянии репродуктивного старения (менопауза) одну треть жизни.

Но то же можно сказать и о патологических реакциях: чем сложнее организован вид и его особи, чем дальше организм данного вида от простого скопления клеток, тем больше у него будет патологических реакций. Одна форма реакций, реакций адаптации, то есть здоровые реакции, не может без другой – без патологических реакций. Сочетание и взаимодействие этих форм будет зависеть от вида. Впрочем, как и пребывание видов на эволюционном пьедестале. И чем совершеннее вид, тем сложнее формы и сложнее сочетание этих двух форм (физиологических, то есть условно здоровых, и патологических, то есть болезненных).

Чем дольше продолжительность жизни вида, тем дольше он живет в состоянии болезней и возрастзависимых заболеваний. Даже при создании самых идеальных условий жизни, без хищников, без инфекций, под контролем самых опытных ветеринаров или врачей. Например, животные, только начиная стареть в природных условиях, быстро гибнут, человек же, старея в условиях современного мира, как правило, еще долго живет в состоянии довольно специфических недугов старости. Но если, например, шимпанзе, которые полностью погибают в дикой природе Камеруна в возрасте до 40 лет, перенести в искусственные условия зоопарка, то животное будет жить дольше, до 55 и даже изредка 60 лет. Но оно будет жить эти годы в состоянии болезней, то есть специфических реакций организма.

Способность организма человека, как, впрочем, и всех живых систем, отвечать с помощью определенных механизмов на изменение своей внутренней среды, предполагает, что болезнь как реакция не является простым нарушением здоровья. В патологическом процессе – не хаотичный, а именно системный ответ организма, точнейшие настройки которого закреплены в процессе эволюции вида самой эволюцией. При этом ответ организма идет по определенному и точному сценарию, здесь нет многообразия, наоборот, есть типичность ответа.

Женщины одну треть жизни живут в состоянии менопаузы.

Это типичные (типичность здесь не подразумевает простоту) программы. Они касаются и физиологического ответа, и патогенетических механизмов – следствия филогенеза приспособительных реакций отдельного вида в условиях множественных воздействий внешней среды. Именно поэтому на определенной стадии развития науки о человеке на смену частной патологии пришла новая наука – общая патология, которая стала изучать не отдельные заболевания, а типовые реакции и изменения при разных заболеваниях у человека.

Конечно, существуют и общепатологические реакции, характерные для многих совершенно разных видов, например воспалительная реакция или гипоксический ответ, что наводит на мысль о том, что они могут быть задействованы в механизмах старения как общебиологическом явлении.

Что уж говорить о вопросе причинности старения! Именно здесь ученые сами незаметно переходят на язык бытовых доводов и сбивчивых представлений. Именно здесь возможно все, именно здесь ученые легко переходят грань только что зачитанного научного доклада и переходят на язык примеров из других сфер жизни. Это указывает на то, что им явно не хватает убедительности.

Мы не можем состоять из малодифференцированных клеток с неограниченными размерами и постоянным ростом. Эволюция, используя правило подчинения отдельных клеток и тканей общей задаче целостного организма и вида, создала такой высокоинтегрированный организм, у которого дифференцировка и старение есть неизбежная реальность. Старение человека – это плата за интеграцию, старение встроено в механизмы жизнеобеспечения этой интеграции.

Я лишь хочу сказать, что причина старения – в самой жизни. Старение обыкновенно, но это ребус, а жизнь – это чудо, хотя тоже обычное. А два обыкновенных чуда – жизнь и старение – это уже эволюционная сказка.

Причина старения – сама жизнь.

Жизнь возможна в состоянии здоровья и болезни. Эти состояния у каждого вида имеют свои особенности.

Старение и жизнь – это близкие понятия, так как имеют общие механизмы онтогенеза и филогенеза.

Говоря о причинах старения, мы не можем не наполнять это прагматическим смыслом.

Пустые разговоры о старении (например, набившая всем оскомину дискуссия о том, что старение есть болезнь) надоели не только населению, но и врачам, особенно гериатрам.

О роли русской революции в экспериментальной геронтологии человека

Я вижу одну из глубоких причин такого большого интереса к геронтологии в том, что человечество уже три четверти века живет без мировых войн, и ему, за редкими исключениями, понравилось глобально не воевать. Именно без мировых войн человечество осознало, что каждому отдельному человеку катастрофически не хватает биологического времени на саму жизнь, когда нет необходимости вгрызаться в эту самую жизнь зубами.

В известном всем фильме классика мирового кино Сергея Михайловича Эйзенштейна «Броненосец “Потемкин“» детская коляска катится вниз по лестнице. По-сиротски отсчитывая ступени, она создает определенное настроение и эмоциональное наполнение сцены духом потерянности и безысходности. Такой тоскливой картины «лестница – солдаты – одинокая коляска» никогда не существовало в действительности, но теперь это есть в нашем мозге, в нашей памяти. Безысходность революции показана мастерски.

Давайте посмотрим в историю геронтологии, только реальной. Что там есть интересного для нас? Например, вот доктор и революционер Александр Александрович Богданов (партийная кличка «Солдат», он же Малиновский, 1873–1928) – идейный основатель российской экспериментальной геронтологии человека. Обратите внимание: именно человека!

В 1893 году Александр Богданов, у которого были явные математические способности, поступает на физико-математический факультет Московского императорского университета. Через год он был арестован и выслан в Тулу. После обучения экстерном на медицинском факультете в Харькове он в 1899 году получил диплом лекаря. В этом же году он издает книгу «Основные элементы исторического взгляда на природу».

Итак, перед нами врач, математик и одновременно человек с революционным мышлением. В 1904 году он уезжает в Европу, где посещает лекции видного австрийского философа и основателя антропософии Р. Штайнера. Штайнер развивал идею об основной роли крови как носительницы индивидуальных свойств личности человека. Обратите внимание, что в 1900 году в Австро-Венгрии Карл Ландштейнер, Альфред де Кастелло, Адриано Стурли и Якоб Янский уже создали иммунологическую теорию совместимости крови человека. А в 1907 году Рёбен Оттенберг и Джордж Крайл выполнили первое переливание крови с учетом совместимости.

Таким образом, когда Богданов находился в старой Европе, там произошло много открытий, связанных именно с кровью. И он наблюдал за этим непосредственно на месте. Создание банков крови, оздоровление и даже омоложение путем гемотрансфузий – все эти идеи А. А. Богданов сформулировал в процессе знакомства с этими открытиями. В 1913 году он возвращается в Россию, где пишет свой труд «Тектология» – яркий пример междисциплинарного научного мышления врача и математика: «Структурные отношения могут быть обобщены до такой же степени формальной чистоты схем, как в математике. На такой основе организационные задачи могут решаться способами, аналогичными математическим».

Математическое моделирование и теории сложных систем, связанных с теорией распределенных систем, с вопросами эволюции и адаптации, нелинейной динамикой, структурным моделированием – это прорыв не только в медицинском знании, но и в геронтологии.

У меня есть основания полагать, что именно доктор Богданов в «Тектологии» выступает как идейный прародитель кибернетики, когда он исходит из того, что организованное целое больше суммы своих частей, и чем более отличается оно от этой суммы, тем более оно организовано. Так возникает постоянное взаимодействие развивающейся системы с окружающей средой, приводящее со временем к ее неравновесности и последующей неустойчивости, очередной структурной перестройке, создающей новую устойчивость и новое состояние равновесия на более высоком витке ее дальнейшего развития, «подвижное равновесие» в целом как постоянное приспособление к изменяющейся внешней среде путем неизбежных структурных перестроек и смены одного равновесного состояния другим.

Немного улыбнитесь! Сравните то, что написано век назад, с тем, что говорится современными схоластами от биохакинга: «Если какой-то биохимический показатель изменился, его нужно вернуть в первоначальное значение». Равновесное состояние системы доктор Богданов рассматривает не как навсегда заданное состояние (это позиция биохакинга начала XXI века), а как «динамическое» или «подвижное» равновесие (фактически он говорит о гомеорезисе).

И это, обратите внимание, в начале ХХ века и за тридцать лет до выхода книги американского математика Норберта Винера (1894–1964) «Кибернетика». В СССР перевод книги Винера на русский язык вышел через десять лет после ее издания, только в 1958 году. Но сам Винер, имеющий российские корни, даже не изобретал термина «кибернетика». Я думаю, что именно пребывание американца в информационном поле Европы в 1920–1930-х годах или книга «Тектология» навели его на мысли о создании учения, которое мы сегодня знаем под именем «кибернетика».

Кибернетика могла зародиться в постреволюционной России, потому что для ее открытий нужна была свобода духа.

Почему я также полагаю, что идея о кибернетике, может, под другим названием, но все-таки родилась в нашей стране? Потому что для революционных открытий, какой была кибернетика, нужно не только междисциплинарное мышление, которое было у Богданова, но нужна еще и свобода духа, которая была в России сразу после революции. В нашей постреволюционной стране этот этап начался именно в 1920-х годах, это очень интересный период, когда зарождались новые идеи и в политической, и в общественной жизни, и в науке, и в медицине. В том числе и в геронтологии.

Книга Винера вышла в свет с названием «Кибернетика, или управление и связь в животном и машине», но именно не у него, а у Богданова было мышление и математика, и врача, и революционный дух. Поэтому, по моему мнению, это один из многих случаев, когда российские идеи берутся и свободно под чужим именем тиражируется по всему миру. Тем более это «странная» страна за «железным забором» – даже если кто-то и осмелился бы что-то сказать, то вряд ли бы это услышали.

Не в этом ли причина, что среди нобелевских лауреатов по медицине вообще нет граждан России, Российской империи, РСФСР либо СССР (после 1904 года)? Странно, что, земля русская какая-то особенная? Нет, скорее механизмы организации этой премии таковы, что о себе надо напоминать, «светиться», ездить, кричать… Вряд ли это возможно было из-за «занавеса» (это никоим образом не умаляет важности самой премии и работ ученых, ее получивших), просто она ориентирована на Запад, на их систему ценностей и подходов к оценке достижений.

Почему я предполагаю, что так могло быть? Потому что вижу, что сейчас именно так и происходит, как это происходило во времена СССР: для научных знаний «железного занавеса» не было, данные легко перемещались через границы без особых сложностей, а вот часто марку или клеймо, что придумано ими, западные ученые уже ставили сами. И ставят сейчас.

Для научных знаний «железного занавеса» не существовало. А вот марку или клеймо «придумано “ими“» западные ученые ставили сами. И ставят сейчас.

Начало ХХ века можно назвать временем расцвета экспериментальной медицины, чудесное время, дух которого надо возродить сегодня. Доктор Богданов и его помощники, среди которых был А. А. Богомолец, планировали омолаживать «старых» большевиков переливанием «чужой» крови (старые большевики! Тут я улыбнусь: Ленину – 50 лет, Троцкому, Сталину и Дзержинскому – около сорока). У меня лично нет сомнений, что, если бы Председатель совнаркома и основатель СССР В. И. Ульянов (Ленин) не болел бы нейросифилисом и не умер бы так рано в 1924 году, а А. А. Богданов не погиб в 1928-м во время эксперимента на себе, то Председателю Совнаркома сделали бы такую процедуру первым.

Обратите внимание, что после переливаний крови А. А. Богданов наблюдал у пациентов усиление силы рук, увеличение жизненной емкости легких, уменьшение размеров сердца, улучшение психического состояния… Что, в принципе, можно обозначить таким термином, как «геропротекция». Эти явления доктор Богданов объяснял тем, что чужая кровь представляет иные соотношения, иные недостатки и избытки, которые при смешении с кровью реципиента гармонизируют избытки и недостатки его крови.

Работы Богданова тесно связаны с трудами практически не известного нам Н. А. Белова. Его книга «Основы общей механики жизненного процесса» (1922) содержит главу «Возрастная изменчивость как следствие закона взаимодействия частей организма», которая, к сожалению, никогда не была издана в полном виде.

Когда сегодня говорят, что экспериментальная геронтология началась в 1930-х годах с опытов американских исследователей на крысах, то это совсем не так. Только мастерство рекламы и американского маркетинга позволило человечеству забыть, что намного раньше были опыты французского доктора с российскими корнями Сержа Вороноффа (Сергея Абрамовича Воронова), начатые еще в 1917 году, и опыты доктора Малиновского (Александра Александровича Богданова), которые он проводил в начале 1920-х. При этом никаких крыс – в обоих случаях экспериментальной моделью были именно люди.

Об опытах Воронова я подробно написал в книге «Почему мы стареем». Идея доктора Богданова о переливаниях крови с целью омолаживания современных «стариков», но уже не от революции, а от Кремниевой долины, продолжает свою жизнь. Американская компания Ambrosia Medical до февраля 2019 года переливала плазму от молодых доноров людям более старших возрастов. А так как данная терапия не одобрена американским регулятором (FDA), они хитрили и оформляли процедуру как участие в новом клиническом испытании. Конечно, участие было платным.

Недавнее заявление FDA остановило этот стартап и его финансовую деятельность. Вот что сообщила ВВС: «Власти США призывают жителей страны прекратить практику переливания себе молодой крови, которая активно рекламируется как средство омоложения организма и борьбы с болезнями Паркинсона, Альцгеймера, рассеянным склерозом и другими заболеваниями, обычно развивающимися в преклонном возрасте». В официальном заявлении, опубликованном FDA, утверждается, что, несмотря на популярность и дороговизну такого «лечения», его эффективность не подтверждена никакими научными исследованиями. Более того, любое переливание, особенно в больших объемах, сопряжено со значительными рисками для здоровья.

Вот что, в том числе, сказал руководитель управления FDA Скотт Готтлиб (Commissioner of Food and Drugs – Food and Drug Administration Scott Gottlieb M. D.) 19 февраля 2019 года: «Наши опасения относительно лечения с использованием плазмы от молодых доноров усиливаются тем фактом, что нет убедительных клинических данных о его эффективности, а также нет информации о подходящих дозировках для лечения состояний, для которых рекламируются эти продукты. Плазма не признана FDA и не одобрена для лечения таких состояний, как нормальное старение, или потеря памяти, или других заболеваний, таких как болезнь Альцгеймера или Паркинсона. Более того, отчеты, которые мы видим, указывают на то, что дозировка этих инфузий может включать введение больших объемов плазмы, что может быть связано со значительными рисками, включая инфекционные, аллергические, респираторные и сердечно-сосудистые риски, среди прочих. Использование плазмы по показаниям, отличным от тех, которые признаны или одобрены FDA, должно выполняться квалифицированным исследователем или спонсором, у которого есть активное применение нового исследуемого лекарственного средства (IND) в FDA. Клинические исследования проводятся в соответствии с IND, чтобы помочь обеспечить безопасность участников испытаний. Когда клинические испытания не проводятся в соответствии с IND, это означает, что FDA не проверило экспериментальную терапию, чтобы убедиться, что она достаточно безопасна».

После выхода данного официального заявления Ambrosia прекратила свою «омолаживающую» деятельность (но позднее, уже под другим названием, конкретные люди опять начали проводить те же процедуры). Директор этих компаний Джесси Кармазин, выпускник Стэнфордской медицинской школы 2014 года, покинул ординатуру в госпитале Brigham and Women’s, входящем в состав Гарвардской медицинской школы, в 2016 году. Он не имеет лицензии на медицинскую практику ни в одном из штатов Америки. Его идея состоит в том, что старение – это «излечимое заболевание», что напоминает простенькую идею схоласта и алхимика средних веков или современного биохакера.

Тем не менее на «рынке» пока остаются подобные более мелкие компании, проводящие ту же работу под «маской» клинических испытаний с платным участием. Кроме того, учитывая подогреваемый ажиотаж, не исключен и нелегальный рынок, когда жаждущим долголетия все-таки оказывают услугу по переливанию. При этом такие коммерсанты «на крови» не имеют не только договорных отношений и сомнительной разрешительной документации, но и не делают попытки разобраться в сути вопроса.

Произошла глубокая трансформация идеи, когда от философских исканий и создания учения врача А. А. Богданова тема перешла в крайне маргинализированную стадию финансовых игр на страхе старения и желании людей жить дольше. Это очень характерно для нашего времени, когда поверхностные знания сочетаются с желанием добыть финансирование для поисков «фонтана вечной молодости».

Но революция без знаний – это недостойное занятие. Сегодня науке о старении нужна не только свобода революционного духа, но и глубокие знания, и понимание темы старения во всех ее аспектах. Только так можно решить задачу по созданию условий для долгой и активной жизни человека.

Без широкого и глубокого понимания проблем биологии старения и современной медицины возрастзависимых заболеваний получить рост продолжительности жизни человека невозможно. Сегодня в науке о старении ярко и обильно расцвели разнообразные методы введения в заблуждение как научного сообщества, так и населения. Протекция совершенно ложных утверждений и лояльность к идейной нищете – типичные мороки в геронтологии нашего времени. Даже рецензирование статей в научных журналах не спасает от заведомо искаженных данных по теме продолжительности жизни. Для ярких решений в геронтологии нужны революционный дух, свобода мысли и глубокие знания.