Текст книги "Смерть Ленина. Медицинский детектив"

Вписанные в этот день в дневник анализы крови

В. И. Ульянова нейтрофилы 73 % (норма 60–79)

лимфоциты 19 (20–30)

мононуклеары и переходные (6 (4–8)

эозинофилы 1,5 (1–3)

базофилы 0,5 % (0–1)

миелоциты и другие патологические формы не выявлены.

Вечером Владимир Ильич жаловался на живот, он был вздут и в нем было значительное урчание. Поэтому сделали клизму, которая подействовала удовлетворительно.

Справка. По приглашению советского правительства также приехали шведские врачи, Хеншен Соломон, невропатолог и Хеншен Фольке, его сын.

Хеншен (иногда встречается как Геншен) Соломон, 1847–1930, невропатолог, гражданин Швеции. Приехал в РСФСР для консультации пациента вместе с сыном Хеншен Фольке, 1881–1976. Роль последнего специалиста, как консультанта не ясна. Возможно, что отец, которому на тот момент было 76 лет, взял с собой сына для большей уверенности.

Комментарий. Вот что сообщает биохроника за этот день: «У Ленина состоялся (в 14 час.) консилиум врачей с участием прибывших из-за границы профессоров С. Е. Хеншена, А. Штрюмпеля, О. Бумке и М. Нонне. После подробного обсуждения истории болезни и всестороннего обследования Ленина врачи дали заключение, что «болезнь Владимира Ильича… имеет в своей основе заболевание соответственных кровеносных сосудов. Признавая правильным применявшееся до сих пор лечение, консилиум находит, что болезнь эта, судя по течению и данным объективного обследования, принадлежит к числу тех, при которых возможно почти полное восстановление здоровья. В настоящее время проявления болезни постепенно уменьшаются…». Как видно из дневника, в этот день был консилиум иностранных врачей, которые, согласно биохронике, подтвердили, что лечение, которое проводилось до дня их консультации и состояло из введений арсенобензольного препарата, втираний мази ртути, инъекций висмута и приема препаратов йода, было клинически правильным. Тем самым зарубежные профессора подтверждают правильность диагноза клинически манифестной формы нейролюэса: менинго-васкулярную форму. Приблизительно у 6,5 % больных люэсом до 1940 года встречался нейролюэс или парасифилис, в терминологии врачей начала ХХ века.

Сам Нонне так пишет в своем руководстве о Хойбнеровском эндартериите в 1921 году: «Jedoch erst Heubuer vermochte es, die allgemeine Aufmerksamkeit der Forscher auf das Studium der Gefäßerkrankungen bei Syphilis zu lenken. Seit Heubners großer Arbeit: „Die luetische Erkrankung der Hirnarterien“ (1874) ist die Erkenntnis Allgemeingut der Ärzte geworden, daß bei der Syphilis des Ncr-vensvstems eine Erkrankung: der Gefäße ungemein häufig ist.

Heubners Lehre gipfelt in dem Satze:

Das infektiöse Agens der Syphilis bringt primär einen Reiz der Hirngefäß-En-dothelien hervor; die Wueherung dieser Gefäßendothelien beginnt den ganzen Prozeß; erst später geht der Reiz auf die Vasa nutrieia über, und es kommt dann erst zum echten, Entzündungs“-Prozeß des adventitiellen Bindegewebes, welches die Intimaneubildung mit Wandcrzellen bevölkert. Erst hierdurch wird dieselbe einem „syphilitischen Granulationsgewebe“ ähnlich. Im weiteren Verlauf kann die Endothelwuchcrung als solehe bestehen bleiben; sie kann sieh aber auch in gewöhnliches Bindegewebe umwandeln; zur Verkäsung, Verfettung und Verkalkung kommt es nieht. Der Prozeß der Intimawueherung führt zur Verengerung und eventuellen Obliteration des Gefäßlumens. Heubner betonte, daß diese Gefäßerkrankung auch schon bei ganz jugendliehen Individuen vorkommc. Von der Arteriosklerose unterschieden sich die von ihm beschriebenen Veränderungen nieht nur hierdurch, sondern auch rein anatomisch durch das erwähnte Fehlen regressiver Metamorphosen. Ferner hob er das überwiegend herdartigo Vorkommen des syphilitischen Prozesses gegenüber der mehr allgemeinen Verbreitung der Arteriosklerose hervor; endlieh sei die letztere vorwiegend an den großen Arterien, jene „Arteriosyphilis“ vorwiegend an den mittleren Arterien lokalisiert» (Однако только Heubuer смог направить общее внимание исследователей к изучению сосудистых заболеваний при сифилисе. Именно с работы Хойбнера «Люэс сосудов мозга» (1874) врачам стало известно, что при сифилисе нервной системы поражение сосудов крайне широко распространено. Он пишет: инфекционный агент сифилиса в первую очередь производит первичный стимул для эндотелия сосудов головного мозга. Только позже стимул переходит на весь сосуд, после чего истинный «воспалительный» процесс включает и адвентцию. Сосуд становится «сифилитической грануляционной тканью». В дальнейшем рост эндотелия может сохраняться или может превращаться в обычную соединительную ткань; но мы не видим казеирования, жирообразования и кальцификации. Процесс интимального контроля приводит к сужению и возможной облитерации просвета сосуда. Хьюбнер подчеркнул, что это сосудистое заболевание встречается и у очень молодых людей. Изменения, описанные им, различаются не только от атеросклероза, но и анатомически по указанному отсутствию регрессивных метаморфоз. Он также подчеркнул локальное преобладание сифилитического процесса в сравнении более общей распространенности артериосклероза; наконец, последний преимущественно локализуется на крупных артериях, тогда как васкулярный сифилис локализуется преимущественно в артериях среднего диаметра». (Перевод автора).

При использовании по данной клинической ситуации терминологии менинговаскулярная форма прогрессивного паралича суть принципиально не изменяется, так как терминология находилась в стадии эволюции знания о нейролюэсе, и также подвергалась изменению. Начало ХХ века – это время быстрого накопления медицинских знаний, и медицинский язык, как и любой инструмент, также изменялся параллельно со знанием.

22 марта 1923

В1-30 Владимир Ильич проснулся и ему дали мединол (написано рукой) с пирамидоном. После этого спал от 2-00 до 5-00, и затем с 5-30 до 7-30. Сделали клизму, но она опять подействовала плохо, тут информация убрана по этическим соображениям. Завтракал Владимир Ильич плохо, с утра волновался, хотел садиться. Температура 37,1. В 11–00 заснул и спал до 12–00. [убрано по этическим соображениям]. Началось двигательное возбуждение, Владимир Ильич пытался встать с кровати, его трудно было удерживать. Вызвали Ферстера и Миньковского. Когда они приехали, Владимир Ильич сильно волновался и его пришлось посадить в кресло. Пока Владимир Ильич сидел в кресле, он продолжал волноваться, пытался вставать, все время были ритмические покачивания головы и туловища, а левой рукой и ногой Владимир Ильич все время делал сгибательные и разгибательные движения и все время пытался что-то говорить. Когда я пришел, этих движений уже не было, Владимир Ильич сидел в кресле боком с опущенной головой и делал попытки к тому, чтобы встать. Моего прихода Владимир Ильич не заметил, он в это время сидел с опущенной головой. Когда Ферстер ему сказал, он поднял голову, улыбнулся, поздоровался со мной и схватив руку, снова начал делать попытки к вставанию. Я постарался успокоить Владимира Ильича и уговорил его снова лечь в кровать, нам удалось это сделать. Во время этого припадка (по-видимому был спазм какого-нибудь сосуда, быть может более близкого к лобным долям) Владимир Ильич часто брался за голову, но на вопрос болит ли у него голова, отвечал отрицательно, но дал положительный ответ на вопрос «есть ли у него в голове неприятное ощущение». Сегодня разница между фациалисами еще более заметна, при чем правый значительно хуже не только в своей нижней, но и в верхней ветке, как при покое, так и при разговоре и смехе. Владимир Ильич полежал спокойно не долго, скоро он снова при помощи сестры сел на стул и опять сильно волновался. Пульс при этом был 140. Мы опять уложили Владимира Ильича, через несколько минут пульс стал

120 в минуту. Владимир Ильич продолжал волноваться. К нему зашел профессор Бумке, потом зашел товарищ Осипов, но его Владимир Ильич даже не заметил. Мы дали Владимиру Ильичу брома 1,0, а потом NaJ. Волнение все продолжалось. Через некоторое время мы вошли еще с Штрюмпелем и Нонне, эти посещения, по-видимому, еще больше разволновали Владимира Ильича. Было сделано впрыскивание 0,03 папаверина [написано рукой]. После этого немного успокоился, за обедом съел только тарелку супа. После обеда Владимир Ильич поспал около часа. А потом опять стал волноваться, хотел садиться и т. д. Мы приехали с Ферстером в 19–00. Пульс 72, Владимир Ильич не особенно волнуется. Профессор Ферстер начал упражнять речь Владимира Ильича. Он хорошо произнес «как, нос, гум, мама, рот, нет, папа» раз пять шесть. Вместо «вот» Владимир Ильич говорил «воб», но потом сказал правильно. «Потом», «два» сказать не мог. Спонтанно [написано рукой] произнес слова «говорит, ладно, как». Согласно решению консультации сегодня сделано первое впрыскивание Enesol [написано рукой]. Мы дали Владимиру Ильичу 2 грамма брома и 2,0 NaJ. Владимир Ильич несколько успокоился. Выпил стакан чаю с сухариком. Около 22–00 Владимир Ильич заснул после 3 таб сомнацетина. Мочился самостоятельно. На ночь остался я.

Справка. Enesol, Enesolum (Hg methylarsenicicosalicylicum) – готовый комбинированный препарат ртутной соли и мышьяка, французского производства, состоял из мышьяково-салициловой ртути 38 % и 14 % мышьяка. Продавался в ампулах, вмещающих 2 куб. см. раствора и 0,06 (3 %) эне^ля. Препарат лучше всасывался, если его предварительно подогревали. Обладая полезными свойствами ртутно-мышьяковых препаратов, он, однако, по сравнению, например, с двуйодистой ртутью в равных по содержанию ртути действовал намного слабее и, следовательно, для сколько-нибудь энергичного лечения был не пригоден.

Пример прописи:

Rp. Enesol Scat. j. origin.

DS. По 12–1 ампулы в мышцу. Ежедневно, перерыв между курсами 10–15 дней.

23 марта 1923

Спал Владимир Ильич до 5 часов. С 5 до 5-30 не спал, слабительное принять отказался (далее удалено по этическим соображениям). В 5-00 [временная нестыковка, авт.] снова заснул и спал до 9-45. Когда Владимир Ильич проснулся, вид у него был очень плохой. Лицо красное, лоснящееся, глаза возбужденные. Владимир Ильич сразу начал делать попытки встать и временами уговоров было недостаточно и Владимира Ильича приходилось удерживать. Владимир Ильич все время смотрит в сторону шкафа, показывает в ту сторону, что-то говорит, не обращаясь ни к кому из присутствующих. Это производит впечатление будто Владимир Ильич что-то или кого-то видит. Температура 37,1, пульс 96. (удалено два предложения по этическим соображениям). Когда вошла Надежда Константиновна, а потом и Мария Ильинична, Владимир Ильич на них никак не реагировал. За завтраком Владимир Ильич почти ничего не ел. Съел только 5–6 ложек яиц всмятку. Простокваши не ел, кофе не пил. Рот не пожелал полоскать. Владимир Ильич все время держится левой рукой за руку сестры или за мою. Мою руку два раза подносил к своему рту, и Владимир Ильич делал попытку ее поцеловать, когда я отводил свою руку улыбался. Сегодня у меня еще более сильное, чем вчера впечатление, что у Владимира Ильича начинаются психические явления. Временами кажется, что у него зрительные галлюцинации, но утверждать, конечно, это очень трудно. Вчера у меня создалось впечатление, что Владимир Ильич хуже видит. Когда вечером ему дали сухари, он долго не мог сразу попасть рукой в блюдце, а все попадал мимо. Сегодня такое впечатление, что все что говоришь Владимиру Ильичу, до него не доходит, может быть усилились явления сенсорной афазии и он не понимает того, что ему говорят, или быть может мысли заняты другими, он не слышит того, что ему говорят. В 11–00 Владимир Ильич снова заснул и спал до 12–30. Самостоятельно помочился. Пульс 96, но Владимир Ильич гораздо спокойнее. В 13–00 заснул и спал до 14–45. К нему вошли Хеншен, Ферстер и Крамер. У Хеншена впечатление что у Владимира Ильича правосторонняя гемианопсия [написано рукой]. Состояние сильной спутанности, двигательное беспокойство, левой рукой Владимир Ильич все время производит движения, перебирает одеяло и простыню, временами жестикулирует, все время с кем-то разговаривает. Левую ногу сгибает все время или спускает ее с кровати и делает попытку встать, уговоры влияния не оказывают, до Владимира Ильича не доходит то, что ему говорят. В левой руке резкая апраксия и тремор [подписано рукой], есть и пить Владимир Ильич не хочет. Через тридцать минут я вошел к Владимиру Ильичу с Бумке. Владимир Ильич совершенно дезориентирован, хотя с Бумке и поздоровался, но, по-видимому, автоматически. Когда вошел товарищ Обух и стал в ногах у кровати, Владимир Ильич никак на его приход не реагировал. Не больший результат был и от моего заявления, что пришел товарищ Обух. На вопросы Владимир Ильич никак не реагирует, просьба показать язык остается безрезультативной, в левой руке все время стереотипные движения перебирания одеяла и простыни. Ногу то сгибает в колене, то опускает ее с кровати. На поднесение к уху и установку на темени звучащего камертона, Владимир Ильич тоже никак не реагировал. Владимир Ильич почти не обедал, съел только несколько ложек супа, при этом, когда его кормили, хватал ложку и выплескивал суп и т. п. Йод удалось дать с большим трудом. От брома категорически отказался. В 16–15 сделан инъекция папаверина. После этого несколько успокоился и заснул. Несколько раз проспался ненадолго, но скоро снова засыпал. Так шло дело до 23–00. В 23–00 началось опять двигательное возбуждение, Владимир Ильич делал попытки встать, его стало трудно удерживать и поэтому пришлось его посадить. Присутствовали при этом Крамер, Обух, Розанов. Розанова и Обуха узнал. Когда Владимир Ильич сел, он, конечно, начал делать попытки к тому, чтобы встать. Посидел Владимир Ильич около 2–3 минут и его снова пришлось уложить в кровать. В клизме ввели йод [автором удалена часть предложения по деонтологическим мотивам]. В течении всего дня Владимир Ильич ничего не ел и не пил. От лекарств отказывался. Информация удалена по этическим соображениям. На ночь остался у Владимира Ильича Розанов. Температура вечером 37,0, пульс 120–140, временами слабого наполнения.

Комментарий. 23 марта публикуется бюллетень № 10 от 22 марта 1923 г. о состоянии здоровья, в котором отмечается, что процесс болезни Владимира Ильича Ульянова «имеет неизбежно длительное течение. Ввиду этого бюллетени будут издаваться с сего числа только по мере надобности».

Розанов Владимир Николаевич, 1872–1934, хирург, заведующий хирургическим отделением больницы им С. П. Боткина, консультант Лечсанупра Кремля. Ассистировал 23 апреля 1922 года немецкому хирургу Борхарду на операции по извлечению пули у В. И. Ульянова. Участник консультаций пациента, дежурил у постели больного.

24 марта 1923

Сегодня пациент пытался говорить. Больному ввели пер ректум 1,5 стакана бульона, 4 желтка, сахар, 2 грамма NaBr, NaJ, дигипурат. Сегодня начал понимать все, что ему говорят, начал выполнять просьбы – показать язык, закрыть глаза следить за пальцем. Температура 37,6, пульс 100, фациалис сглаживается. Были Минковский, Обух, Крамер, Ферстер. В 20–00 была беседа всех указанных врачей с Троцким, Каменевым, Рыковым. Штрюмпель выступал с разъяснениями, также выступали Бумке, Геншен. На ночь остался Елистратов.

Комментарий. Вот, что сообщает биохроника за этот день – «Вопрос о состоянии здоровья Ленина обсуждается на заседании Политбюро ЦК РКП(б); свое заключение высказывают профессора А. Штрюмпель, О. Бумке,

С. Е. Хеншен и О. Ферстер».

25 марта 1923

Температура 36,9, пульс 120, дыхание 36 в минуту. Язык не показал, но позволил протереть рот. Пациент возбужден, пытается встать, но уговорить лежать можно. Принял 1,5 NaJ, 1,5 брома. В13-45 пришли врачи Ферстер, Крамер, Кожевников, Миньковский. Язык сильно обложен, живот вздут, [удалено по этическим соображениям]. Слева ясный рефлекс Оппенгейма, паралич правой ноги и руки, правый фациалис хуже. Все время пытается говорить. Сказал по-немецки «ман мусс», на что врач Минковский сказал «ман мусс айн консилиум», в ответ пациент отрицательно покачал головой и сделал отрицательный жест рукой. Похоже, ему все надоели с консультациями. Полная гемиплегия, тромб образовался полностью в следствии спазма сосудов артерии церебри антериор и артерии фиссура Сильвии. У больного парафазическаялогорея, бессмыслица слов. Пульс 120, температура 37, препарат йода отказался принимать, но на ночь принял йод и бром. Срывает простыню и одеяла. Брома выпил только 3/4 мензурки и принял таблетку сомнацетина. Результат сегодняшнего исследования с несомненностью говорит, что третьего и четвертого дня снова были спазмы сосудов (art. cerebri anterior и art fos Sylvia [подписано рукой].

Справка. Парафазическая логорея – речевое возбуждение с ускорением бессмысленной речи, часто встречается при прогрессивном параличе.

26 марта 1923

В клизме ввели 2,0 NaBr и дали 1 таблетку сомнацетина. Пациент проснулся мокрым, температура 37,2, пульс 112. Сегодня были врачи Бумке, Ферстер и Крамер – состояние тоже самое. Повторно дали NaJ. По просьбе Надежды Константиновны говорит «ма, вот, нос, как, гум». Вечером температура 37,6, пульс 120. На ночь остался доктор Розанов.

27 марта 1923

У пациента утром температура 38 и пульс 140. Днем температура 38,5, пульс120, дыхание 40 в минуту. Пришел Крамер. Елистратов отметил увеличение сердца до 13,5 сантиметров, отмечен цианоз лица. Впрыснули 1 куб… [написано неразборчиво]. Доктор Миньковский ничего не нашел легких и считает температуру следствием стоматита, воспаления кишечника или чего-то еще. Ввиду температуры решено отменить Es или и NaJ [написано рукой], решено поставить 10 банок, впрыскивать дигипурат раза и, случае надобности, камфору. Врачи пошли в политбюро. Были Троцкий, Сталин, Бухарин, Каменев, Зиновьев, Енукидзе и Семашко и врачи Миньковски, Ферстер, Бумке, Крамер и Кожевников. В силу ситуации Политбюро просило остаться в Москве Миньковского. Елистратов поставил по пять банок под каждую лопатку. Температура 38,3, пульс 108. У пациента были Ферстер, Крамер, Кожевников, Миньковски. Утром пациент сказал отчетливо «правая сторона» и после кормления «мерси», доктору Ферстеру сказал «гуте нахт». Вечером температура 38,2 и пульс 112. Сделана инъекция… [написано рукой врача, неразборчиво]. Дежурил А. М. Кожевников.

Комментарий. Несмотря на то, что после 22.03 препарат энесол, содержащий мышьяк, не указан, указание на решение его, отмеченного здесь как Es, отменить, говорит, что инъекции могли продолжаться по 27 марта включительно. Последовательность записей перепутана в тексте, что может указывать на волнение самого доктора А. М. Кожевникова. У пациента расширены размеры сердца выше верхней границы нормы, цианоз указывает на то, что сердечно-сосудистая система не справляется, возможен миокардит сифилитического генеза или миокардиопатия токсической природы.

Справка. В покое частота дыхания у взрослого человека в положении лежа при нормальном парциальном давлении по кислороду составляет около 14–16 дыханий в минуту.

Свыше 20 вдохов в минуту считается ускоренным дыханием, такое дыхание носит поверхностный характер, что приводит, при дальнейшем ускорении в покое, к патофизиологическому состоянию гипероксической гипоксии. Ткани не получают кислород, в силу того, что эритроцит не может отдать ткани молекулу кислорода, так как не получает от ткани нужное количество углекислого газа. Частота сердечных сокращений cвыше 90 ударов в минуту считается тахикардией. Вот, что пишется в биохронике за этот день: «на заседании Политбюро ЦК РКП(б) заслушиваются доклады лечащих врачей о состоянии здоровья Ленина; принимается решение выпустить очередной медицинский бюллетень».

28 марта 1923

Пациент спал до 4-00 утра. В 9-45 инъекция дигипурата. Доктор Миньковски слушал легкие, в них чисто. Температура 38, пульс 112. Решено не давать йод и бром, от камфоры также воздержаться, а если будет температура дать фенацетин, при беспокойстве пантопон два раза. Язык обложен темно-коричневой, сложно отделяемой пленкой. Живот вздут и болезненнее. Вечером температура 37,6, пульс 112–120, дыхание 32. На ночь сделан дигипурат 0,1, ввели per rectum олеум и 100,0 10 % виноградного сахара. На ночь остался доктор Еслистратов.

Справка. Пантопон – препарат опия, выделен в 1909 году, содержал 50 % морфия.

29 марта 1923

Пациент в час ночи сильно кашлял, поставили суппозитории с белладонной. Утром температура 38,1, пульс 108–112, дыхание 32–36 в минуту, кашель стал чаще. Тимпанит, в 12–00 сделали промывание intestinum. Были Обух, Ферстер, Миньковски, Крамер. Под лопаткой укорочение звуков, дыхание ослаблено, хрипов нет. Мокрота не отделяется. Температура 37,8, пульс 120, дыхание 32. Анализ мочи хуже, белок 0,15 %, сахар в моче. Вечером пульс 140, боли в левом боку, применено обертывание грудной клетки. После этого притих и задремал. В 23–00 пульс 128. Впрыснут дигипурат и дан 1,0 аспирин. Сегодня дежурит Розанов.

30 марта 1923

В 1-30 ночи пациенту дан аспирин 1,0 и сделана инъекция пантопона 0,02. Температура 36,7, пульс 108, небольшой кашель без мокроты, поставили грелку на живот. В 13–00 Владимир Ильич бледен, плохо выглядит, говорит шепотом и мало. Пульс 126 в минуту, температура тела 37, стонет, боли в боку. Сделано [неразборчиво] морфин 0,01 и 0,1… [нечеткая запись] 1 куб. Здесь удалена важная информация по этическим аспектам. Пациент возбужден, много говорит, преобладает жаргонофазия. Не ест, сжимает губы. Доктору Ферстеру удалось ввести немного зернистой икры в рот. Пульс 125–130. Сделана инъекция… [неразборчиво рукой], поставлена клизма с бульоном и ложка сахара и бромом… Левый бок смазали… [неразборчиво]. Сегодня дежурит Крамер.

Комментарий. Эмоциональный настрой самого врача А. М. Кожевникова оставляет желать лучшего. Он нервничает, почерк стал слаборазбираем.

31 марта 1923

Пациент заснул в 00–30 и спал до 6-00, проснулся мокрым. Частота дыхания 30 в минуту, снова заснул до 8-00, кашлял меньше. На боль в боку не жаловался. Выпил боржом, температура 37,8. Из врачей были Ферстер, Крамер, Кожевников и Бумке. Сделано промывание кишечника. Впрыснули 0,175 дигипурата. В 16–00 температура 38,1. В 18–00 были врачи Ферстер, Миньковски, Елистратов и Крамер. В 21–00 инъекция 0,15 дигипурата и 2,0…10 % [написано рукой, совсем нет возможности разобрать]. В 21–30 началось возбуждение. В 23–00 дыхание 42 в минуту, температура 37,0, пульс 128. На ночь остался Розанов.

1 апреля 1923

В 1-30 ночи пациенту сделали инъекцию пантопона. Утром температура 37,5, пульс 130. Ввели 2,0 камфоры. В 12–00 поставили шесть банок на левое легкое сзади. [Здесь удалена информация по деонтологическим аспектам]. В 13–30 инъекция дигипурата. Были врачи Ферстер, Розанов, Крамер, Миньковски, Елистратов. В 14–30 съел бульон с яйцом, хлеб с икрой, пудинг из телятины, два желтка с сахаром и миндальный кисель. Пациент выглядит лучше, спокойнее, говорит увереннее. В 20–45 у Владимира Ильича пульс 120. Ввели 0,15 дигипурата.

2 апреля 1923

Пациент мочился в утку три раза за ночь. Опять сделано промывание кишечника двумя ведрами. Температура 37,9, пульс 112. Сегодня пациента посетили врачи Миньковски, Ферстер, Елистратов, Крамер и Обух. Взяли кровь на лейкоциты. В обоих порциях 9700 лейкоцитов. В 21–30 температура 37,6. Дали 0,2… [пропись не разобрана] и инъекция 0,15 дигипурата [написано рукой].

Доктор Елистратов дежурит в ночь.

3 апреля 1923

Пульс 112–120 в минуту. Пить отказывается, положили компресс на голову. Перректум ввели 2,0 натрия бромида. Температура 37,5. В 12–00 ввели дигипуратум. В 13–45 были врачи, Ферстер, Миньковски, Елистратов, Крамер и Кожевников. Сделано промывание, затем ввели ромашку в отваре, две воронки. Принял 0,2 [неразборчиво], 0,2 кофеина. На наружной поверхности правого бедра появился инфильтрат. На ночь введен пантопон 0,01, после которого пациент заснул. Дежурный – доктор Розанов.

4 апреля 1923

У Владимира Ильича температура 37,3, пульс 112, дал себя умыть и вычистить зубы. В 10–30 сделана инъекция камфоры 20 % 1,0. Сделано промывание кишечника. Были Обух, Розанов, Ферстер, Бумке, на которых пациент произвел лучшее впечатление. Доктор Крамер остался на ночь.

5 апреля 1923

Температура 36,8, пульс 100, сделано промывание кишечника. Были врачи Ферстер, Миньковски, Елистратов и Кожевников. Пациент немного возбужден. В 19–00, когда были уже Бумке и Кожевников, больной возбужден, пытается сорвать одеяло и простынь, медицинской сестре Т. М. Беляковой говорит «уйди с глаз моих прочь». Дежурить остался Розанов.

6 апреля 1923

В 4 часа проснулся мокрым. Пульс 108, дикротичный, слабого наполнения. Сделана инъекция 0,1 масла камфоры 20 %. Выпил глоток боржома и снова заснул до 8-00. Проснулся мокрым. В 9-00 немного возбужден, тем не менее дал себя слегка умыть. Пульс 108, слабый. Сделана опять камфора. От порошка кофеина, несмотря на уговоры Надежды Константиновны и Розанова, отказался наотрез. От еды и питья категорически отказывается и сердится. [Здесь удалено предложение по этическим соображениям]. После промывания питательная клизма из 1 стакана бульона, 1 желток, 1/4 ложки соли и 1/2 ложки сахара. [Удалено два предложения по тем же аспектам]. Питательную клизму удержал. Пульс 104, не дикротичный. В 11–00 Владимир Ильич заснул. [Удалено два предложения по этическим соображениям]. Тот час же заснул и спал до 15–00. Как только Владимир Ильич проснулся, я зашел к нему в комнату, но этим приходом Владимир Ильич, по-видимому, был не очень доволен. Он лежал спокойно и позволил уложить себя повыше, поправить подушки и положить прямее голову, которая все наклоняется влево. Пульс 104. После меня вошли Ферстер, Миньковски, Елистратов и Крамер. Их также Владимир Ильич встретил не очень дружелюбно. Дыхание 26–30, пульс 102, хорошего наполнения. Попытка покормить Владимира Ильича была безуспешна, несмотря на применявшиеся хитрости. Ферстер просил открыть рот и сказать «а» и вводил ему простоквашу, но этим способом Владимир Ильич съел несколько ложек простокваши и от дальнейшей еды отказался. Сегодня Владимир Ильич очень слаб, настроение у него очень скверное. По-видимому, у него депрессивное состояние и полная безнадежность Этим состоянием надо объяснить, по-видимому, и упорный отказ от пищи, так по крайней мере объясняем этот отказ мы, невропатологи Ферстер, Бумке, Крамер и я. У Владимира Ильича и раньше была склонность к депрессиям и пессимизму. При малейшем ухудшении физического состояния каждый раз это сказывается на настроении Владимира Ильича. Всегда в таких случаях он мрачно смотрел на состояние своего здоровья и нередко доходил до очень мрачных мыслей. Так было в мае, тоже было в декабре и январе. Этой депрессией, этим отсутствием веры в возможное выздоровление надо объяснить и категорические отказы от лекарств и недовольство при каждом впрыскивании и наблюдающееся в последние дни недружелюбное отношение к врачам. Нет веры в возможное выздоровление, а поэтому и лечение, и еда, и посещение врачей – ни к чему. Так, по моему мнению, можно формулировать душевное состояние Владимира Ильича в последние дни. В виду этих соображений и предыдущего опыта, мы решили ежедневно наркотизировать Владимира Ильича и ежедневно впрыскивать ему пантопон [написано рукой] 0,01. После врачебного посещения Владимир Ильич вскоре заснул. В 18–30 проснулся мокрым. Мы переменили белье и уложили Владимира Ильича повыше. После этого я дал Владимиру Ильичу попить и он охотно выпил три стакана боржома. Тогда я решил воспользоваться тем, что Владимир Ильич так охотно пьет, попытался покормить его. Результаты превзошли всякие ожидания, Владимир Ильич скушал тарелку бульона с желтком и 4 кусочка хлеба с маслом, затем блюдце овсянки на бульоне с большим куском масла, вареную репу с большим куском масла, гоголь-моголь из двух желтков и порядочно сливочного крема, после этого выпил полмензурки апельсинового сока. Так хорошо Владимир Ильич давно не ел. Когда я кормил Владимира Ильича он сказал кажется довольно. Но на мою реплику, что надо еще покушать, Владимир Ильич продолжал есть, широко открывал рот, хорошо глотал. Во время еды Владимир Ильич несколько раз принимался кашлять, но мокроты не выделялось [написано рукой], хотя слышно, что она клокочет в верхних дыхательных путях. В 19–00 Ферстер, Бумке и я снова вошли к Владимиру Ильичу. Он со всеми поздоровался, показал язык, который был не очень обложен. Пульс 104, хороший, дыхание ровное. При исследовании правых конечностей оказалась болезненность при пассивных движениях в правом плечевом суставе, в локтевом движения свободны, мышца не ригидна, за исключением общего сгибателя пальцев и… [нечетко написано, автор предполагает hypothenar, группа мышц мизинца]. В ноге ригидности нет, при пассивной согнутой ноге в тазобедренном и коленном суставе ясное сгибание ноги в тазобедренном суставе и вытягивание ноги. Пассивные движения в ноге, по-видимому, не болезненны. Ригидности нет. Рефлексы справа очень повышены. Слева ясный Оппегейм и клонус стопы. После нашего исследования Ферстер заставляет Владимира Ильича повторять слова и слова Владимир Ильич хорошо сказал «ма, на, как, нос, рот, раз, рот, вот», вместо «два» сказал «за». Это исследование, по-видимому, очень утомило Владимира Ильича, и он радостно со всеми простился. Вскоре Владимир Ильич заснул, спал до 23–15, проснулся мокрым. Переменили рубашку и постельное белье. После этого я сделал инъекцию пантопон [написано рукой] 0,01. От еды отказался, пить тоже не стал. Пульс 96. Хорошего наполнения ровный. Сегодня дежурю я».

Комментарий. С сегодняшней даты врачи приняли решение использовать лекарственные препараты наркотического ряда, что, несомненно, оправданно с учетом ухудшения клинической картины пациента.

Справка. Не дикротичный – правильно читать не дикротический пульс, т. е. пульс не с двойным ударом. Дикротический пульс бывает при понижении тонуса периферических артерий (при лихорадке, инфекционных заболеваниях) и определяется при пальпации, тогда как в норме определяется только сфигмограммой.

7 апреля 1923

Пациент после пантопона заснул, ни разу не мочился, не кашлял. Съел яичницу на двух желтках и восемь кусочков хлеба с маслом, кроме того несколько ложек простокваши. Температура 36,9, пульс 96, дыхание 24. Справа на лице и шее акне, вид бодрее. Минковский, Ферстер, Крамер, Елистратов, Бумке в 12–15 начали промывание кишечника. Пульс 106. На обед скушал стакан бульона с яйцом и ломтик белого хлеба с двумя чайными ложками сливочного масла, две ложки перловой каши с куриным пюре, три ложки моркови со сливочным маслом, немного сбитых сливок с черносливом и две ложки гоголь-моголя. В 17–00 температура 36,9, пульс 100, частота дыхания 28 в минуту. В 19–00 у больного были врачи Ферстер, Бумке, Елистратов и Кожевников. Ферстер пробовал провести пассивную гимнастику правой руки, но это вызвало некоторую боль и к гимнастике пациент отнесся отрицательно. Движения левой руки производить не хотел. В 20–00 скушал тарелку бульона с яйцом, ломтик белого хлеба с двумя чайными ложками сливочного масла, ложечки две каши, одну ложку шпината и две ложки сбитых сливок. Реакция мочи кислая. На ночь остался Елистратов.