Текст книги "Психология и педагогика. Краткий курс. Учебное пособие"

Глава 3
ПЕДАГОГИЧЕСКОЕ ОБЩЕНИЕ

Обучение тесно связано с общением. Общение – главное средство обучения и, в то же время, оно само иногда становится предметом и целью обучения. Общение в процессе обучения выступает двояко: с одной стороны, в отношениях учителя и учеников, а с другой – в отношениях учеников между собой.

Взаимосвязь общения и обучения

В первой главе мы писали о классической (естественнонаучной, лабораторной) и неклассической психологии. Для неклассической психологии одним из важнейших является положение важнейшей роли общения, как источника развития личности и психики человека.

Все, что человек узнает, чем он овладевает, что его волнует и привлекает – это результат его общения с окружающими. Характер, привычки, вкусы и предпочтения, симпатии и антипатии тоже тесно связаны с отношениями, складывающимися на всех этапах развития, начиная с самого раннего детства.

Во всех предыдущих параграфах, анализируя разные виды и формы обучения, мы все время говорили об общении. Например, трансформация реактивного обучения в спонтанное – это рассказ об общении учителя с учеником. Разговор о микрогрупповом взаимодействии подразумевает описание общения в микрогруппах. И даже когда мы говорили о трудностях, возникающих при прямом реактивном обучении, особенно в его коллективной форме, это тоже было обсуждением главенствующей роли общения, точнее, его недостатка.

Разные виды общения можно выделить на двух основаниях. Первое из них – это личностные позиции общающихся людей по отношению друг к другу, то есть к партнеру по общению. А второе основание – это позиции этих же субъектов, но уже по отношению к самой ситуации общения. В данном параграфе мы остановимся на позициях общения по отношению к партнеру, а позиции по отношению к ситуации общения разберем в следующем параграфе.

Итак, если задуматься о том, какие позиции по отношению друг к другу занимают люди при общении, то сразу приходят на ум позиции «над» и «под» и «на равных». Эти три позиции соответствуют всего лишь двум положениям.

Первое из этих положений таково, что один человек доминирует по отношению к другому, командует им, управляет, руководит. Второй в этом случае подчиняется, слушается, идет вслед. Это – позиции «над» и «под».

Позиции «над» и «под» могут существовать только вместе, одновременно. Ведь сколько ни командуй, но, если никто не станет слушаться, никакого общения не получится. И наоборот: как ни старайся занять позицию «под», но если никто не руководит, то все равно не будет общения.

Общения не получится и в случае, если партнеры по общению оба будут стараться занять доминирующую позицию. «Над», помноженное на «над», дадут конфликт. Примерно так же обстоит дело и с двоими, каждый из которых стремится занять по отношению к другому позицию «под»: ничего не выйдет, если один из них не согласится перейти в позицию «над».

Второе положение – это общение «на равных», когда ни один из партнеров не доминирует по отношению к другому, то есть никто не стремится командовать, но и не ищет для себя командира. «На равных» – это такая «фоновая», исходная позиция взрослых людей по отношению друг к другу, независимо от их социальных ролей и возраста. Ее маркером служит обращение на «вы», принятое среди знакомых и незнакомых, не очень близких людей.

А вот если кто-то обращается на «вы» к близкому человеку, который говорит ему «ты», это значит, что тут, скорее всего, есть позиции «над» и «под». Например, таково общение невестки со свекровью, или зятя с тестем, или взрослого ученика с учителем. Они, конечно, могут общаться и в позициях «на равных», продолжая говорить друг другу «ты» и «вы», но основными, как бы «фоновыми» для них будут позиции «над» и «под».

Позиции «над» и «под» очень часто встречаются при обучении. Собственно говоря, это позиции учителя и ученика. Действительно, позиция «над» соответствует более опытному, знающему, ответственному за происходящее, то есть учителю. А позиция «под» – это, можно сказать, «профессиональная» позиция ученика, то есть человека, готового подстраиваться, внимать, действовать по образцу или словесной инструкции.

В то же время засилье позиций «над» и «под» при обучении зачастую приводит к нежелательным результатам. Учащиеся, не знающие другой позиции, кроме «под», рискуют остаться несамостоятельными и неспособными к самообучению. Занимая исключительно позицию «под», трудно почувствовать себя субъектом учения. Наконец, постоянно находясь в позиции «под», учащийся столь же постоянно воспринимает учителя, как находящегося в позиции «над». Соответственно, он не может установить с ним не только доверительных, но и просто человеческих отношений, а это не может не сказываться негативно на результативности обучения.

Позиция общения «на равных», применительно к обучению, весьма позитивно оценивается и теоретиками, и практиками. Эта позиция привлекла к себе особое внимание педагогов и психологов во время демократических преобразований, то есть с середины 80-х годов ХХ века. Такая позиция учителя по отношению к ученикам стала символизировать новую педагогику, получившую название педагогики сотрудничества. В этой педагогике нет выраженного противопоставления позиций учителя и учеников. Ее основой является совместная деятельность, в процессе которой и происходит обучение.

Главным аргументом в пользу позиции «на равных» и педагогики сотрудничества было то, что обучающиеся в таких условиях быстро становятся полноценными субъектами обучения. Широкое распространение идей педагогики сотрудничества в конце ХХ века дало материал для некоторых обобщений.

Во-первых, использование позиции «на равных» при обучении может проходить в двух вариантах. Первый из них связан, как ни парадоксально, с позициями «над» и «под». В процессе различной совместной деятельности, от игр до практических дел, люди постоянно меняются этими позициями. Например, верховодить в походе будет самый опытный и физически сильный, но приготовление пищи на привале будет делом дежурных, и тот, кто руководил группой на маршруте, будет им подчиняться. Точно так же и при микрогрупповом обучении главенствующую роль может исполнять то один, то другой из учащихся, и, таким образом, каждый будет попадать в позицию то «над», то «под». Эта постоянная смена позиций в процессе взаимодействия дает, в итоге, позицию «на равных». Ее примером может служить любая совместная деятельность с конкретно-практической целью.

Скажем, компания друзей взялась делать ремонт в чьей-то квартире. Опыт у всех разный, у кого-то есть какие-то навыки, а кто-то вообще впервые столкнулся с такого рода работой. Если каждый берется за то, что он более или менее умеет, и все помогают друг другу, то к окончанию ремонта все чему-нибудь да научатся. Такая ситуация порой складывается стихийно, но ведь ее можно и специально создавать при обучении, используя позицию общения «на равных». Учитель при этом может выступать как один из участников, а может взять на себя роль консультанта. Его позиция знающего и умеющего при этом не декларируется, он регулирует процесс косвенно, но, все-таки, все знают, что он учитель. Принципы педагогики сотрудничества хороши тем, что при их реализации обучение достаточно быстро трансформируется в самообучение, поскольку формируется внутренняя мотивация этого процесса.

Однако чрезмерное увлечение позицией «на равных» может привести к тому, что обучение потеряет свое психологическое содержание. Обучение, создающее условия для полноценного развития, предполагает ориентацию на то, что еще не познано, не освоено, а носителем этого является учитель. Если же он постоянно скован необходимостью сохранять позицию «на равных», ему трудно задавать какие-либо горизонты. Кроме того, исключительно косвенное руководство общим процессом вскоре приведет к его замедлению и рассеиванию, не даст возможности четко структурировать материал, определять важное и не важное, вовремя поворачивать общее движение в нужную сторону.

Таким образом, позиции «над», «под» и «на равных» имеют как свои возможности, так и ограничения. Но этими тремя позициями не исчерпываются все возможности отношения партнеров по общению друг к другу, в том числе и при обучении.

Еще одна позиция общения – «независимая». Уже в самом ее названии заложено противоречие, ведь общение предполагает связь людей, их взаимную зависимость, а тут вдруг, наоборот, «независимость». Поэтому сразу нужно сказать, что «независимость» данной позиции общения условна, она носит демонстративный характер. «Независимая» позиция предполагает, что один из партнеров по общению своими реакциями показывает нейтральное отношение к тому, что говорит или делает другой.

Наверное, каждый сталкивался с ситуацией, когда, в споре, один из его участников говорит: «делай, как хочешь». Как правило, обе стороны понимают, что это – некая условность, обозначение позиции. Тот, к кому обращены эти слова, порой как раз после них начнет искать или еще более веские аргументы, или пути компромисса. Например, такая реплика в споре типична для родителей подростка лет 15, и вряд ли этот подросток поймет ее, как разрешение поступить по-своему. Это, безусловно, общение, потому что его участники имеют в виду общий предмет обсуждения и у них общие переживания. С другой стороны, такая позиция предполагает, что партнер, по отношению к которому она реализуется, должен ощутить свою ответственность и меру самостоятельности.

Одна учительница рассказала об опыте использования «независимой» позиции. Когда ученик не мог найти ответ на вопрос, она стала мурлыкать мелодию песни, в которой ключевым было слово, имеющее отношение к нужному ответу. В других случаях оказывается эффективно дать учащемуся возможность попробовать разные действия с материалом, в том числе и заведомо неправильные, чтобы он сам пришел к нужным выводам. При этом ненавязчивое присутствие и доброжелательное внимание со стороны обучающего служит катализатором. «Независимая» позиция общения со стороны педагога демонстрирует «презумпцию уважения» по отношению к его мнению, действиям и мыслям. Она дает ученику спокойную уверенность в правильности, нормальности своих попыток, в том числе и неудачных, и веру в конечный успех.

«Независимая» позиция реализуется почти исключительно при индивидуальной форме работы. Она способствует формированию активного полноценного субъекта обучения и помогает ему перейти к самообучению.

Эти особенности независимой позиции определяют и ее ограничения. Ее почти невозможно применять при коллективном обучении. Кроме того, ее преобладание мешает встраиваться в общий образовательный процесс, как и вообще преобладание индивидуальной формы обучения.

Наконец, существует еще одна позиция по отношению к партнеру по общению. Это так называемая позиция «пра-мы». Мы обсуждаем ее последней, хотя в развитии человека она появляется самой первой, уже у младенца. Это такая позиция, когда человек не отделяет себя от другого, а воспринимает его, как своеобразную «часть» себя самого, иногда самую главную. Позиция «пра-мы» предполагает не просто общий контекст у партнеров по общению, а общие переживания и общего субъекта как этих переживаний, так и деятельности. В развитии человека позиция «пра-мы» – это особое, как бы до-позиционное состояние сознания, которое Л. С. Выготский так и называл, «младенческим сознанием пра-мы». У людей, вышедших из раннего детского возраста, эта позиция содержит в себе потенциально все остальные позиции общения, и, при необходимости, способна в них трансформироваться.

У позиции «пра-мы» есть два варианта, соответствующих двум фазам младенчества, но реализующихся в любом возрасте.

Первый вариант – это когда взрослый задает позицию «пра-мы» по отношению к крошечному ребенку первых недель жизни. Ребенок еще, по сути, не способен ни на что, кроме реакций на воздействия внешней среды и телесные ощущения, а взрослый активно включает его в происходящее, нося на руках и разговаривая с ним обо всем, что он делает и что происходит. В случае обучения детей старшего возраста или взрослых это вариант, когда обучающий задает смысл и содержание совместной с учащимся деятельности, и сам как бы «возглавляет» коллективный субъект, который при этом образуется.

Второй вариант позиции «пра-мы» ведет начало от жизнедеятельности младенца середины и второй половины первого года жизни. В это время ребенок уже неплохо овладел искусством общения. Он сам проявляет инициативу, требует взять его на руки, тянется в ту сторону, куда взрослый должен его нести, просит дать тот или иной предмет и т. д. Его общение невербально, но оно не делается от этого менее активным. Что касается обучения, то, при втором варианте позиции «пра-мы», «главой» коллективного субъекта становится учащийся, а обучающий поддерживает его, «ассистирует» ему.

Нельзя не заметить, что позиция «пра-мы» содержит в себе зерно позиций «над» и «под», но отличается от них тем, что партнеры по общению в ней, по сути дела, и не являются партнерами, а образуют коллективный субъект с общими целями и переживаниями.

Порой позиция «пра-мы» при обучении может внешне напоминать и «независимую» позицию. Это происходит, когда обучающий действует вроде бы сам, предоставляя ученику следить за собой. Но, при этом, он не подчеркивает свою «отдельность», а как бы представляет в своем лице обоих, и ученика и учителя. Внешними проявлениями их общности служат такие признаки, как часто употребляющиеся слова «мы», «мы с тобой», «мы с вами», а также телесное положение относительно друг друга. Если при «независимой» позиции люди, как правило, располагаются по отношению друг к другу вполоборота, находясь на зрительной периферии друг друга, то при позиции «пра-мы» можно наблюдать либо глазной контакт, либо положение рядом друг с другом в непосредственной близости, перед общим полем деятельности.

Обучение с использованием позиции общения «пра-мы» дает возможность поддержать ученика, дать ему ощущение успеха, когда сам он еще не освоил действие. С другой стороны, оно накладывает сильные ограничения на развитие самостоятельности и самообучения. Она, как и в случае с «независимой» позицией, используется почти исключительно при индивидуальном обучении, что тоже накладывает свои ограничения. Вместе с тем обучение в позиции «пра-мы» несет в себе мощный потенциал, позволяющий создавать с отдельным учащимся необходимый для дальнейшего коллективного или микрогруппового обучения задел, повышать их уверенность в себе и уровень притязаний, эмоционально поддерживать.

Как мы уже говорили, позиции общения по отношению к ситуации мы разберем в следующем параграфе.

Вопросы и задания

1. Приведите примеры видов обучения, которое реализуется с помощью разных позиций общения.

2. Какие позиции общения используются в данной книжке по отношению к читателю? Почему? Что они дают?

3. Как отличается общение при спонтанном и реактивном обучении?

Характер обучения и позиции общения

Расхожее выражение «повторение – мать учения» считается аксиомой, но оно же вызывает и самую резкую критику. Ведь почти все обучение, от детского сада до вуза и даже института повышения квалификации, построено на работе памяти, а качество этого обучения нередко оставляет желать лучшего.

Процесс работы с новым материалом почти всегда одинаков. Сначала преподаватель объясняет или демонстрирует его, затем учащиеся его воспроизводят. Это повторяется в домашних заданиях, устных ответах, самостоятельных работах, тестах. Главным критерием усвоения и, соответственно, результативности обучения является выполнение итоговой работы, где все «пройденное», ранее воспроизводившееся частями, требуется целиком.

Такое построение обучения совпадает с логикой работы памяти, когда для заучивания надо много раз повторять материал. В результате происходит запечатление, и субъект делается способным воспроизвести его. Так заучиваются наизусть стихи, тексты и музыкальные пьесы, способы решения задач, правила и определения.

Если обучение строится на заучивании, то оно совершенно точно прямое и, скорее всего, реактивное. С другой стороны, такое обучение имеет отношение лишь к непосредственной, механической памяти, а никак не к ее опосредствованным, интеллектуализированным видам.

Когда человек пользуется логической памятью, ему не нужны многократные повторения, потому что, поняв материал, он его присваивает с первого же раза. Тогда тезис «повторение – мать учения» перестает быть актуальным.

Основная критика обучения, в основе которого лежит память, связана с тем, что материал, казалось бы накрепко выученный, вскоре забывается. Кроме того, заучивание сколь угодно сложных вещей не влияет на развитие личности учащегося, не приводит к изменениям в его сознании.

Многие родители, желая как можно больше дать своему ребенку, начинают учить его важным, с их точки зрения, вещам как можно раньше. Для этого они записывают малыша в различные развивающие группы. Такое «развивающее» обучение в дошкольных группах, в силу возрастных особенностей детей, строится на основе тренировки так называемых «школьно-значимых» навыков и умений. Игровые формы, широко при этом используемые, остаются лишь формами и редко дают развивающий эффект.

И что же? Стоит ребенку на пару недель «выпасть» из этого процесса, заболев или уехав на каникулы, как все надо начинать с начала. Этот же эффект хорошо знают школьные учителя: после летних каникул детям всегда нужен достаточно долгий период повторения пройденного.

Но даже если обучение дошкольника не прерывалось, усердно поддерживаемое родителями в дни пропусков занятий, все равно полученные знания и умения мало изменяют ребенка, и даже не всегда помогают ему в выполнении этой же самой деятельности в других условиях. Например, дети, научившиеся в дошкольной группе чтению и счету, в школе иногда имеют не меньше трудностей, чем ребятишки, не проходившие такого обучения.

Итак, повторение далеко не всегда оказывается «матерью», и даже иногда становится «врагом» ученья. Ребенок, неправильно запомнивший материал, становится заложником своей ошибки, а тот, кто привык все заучивать, пользуясь отличной памятью, с трудом переходит на другие способы обучения.

В предыдущем параграфе мы говорили о двух классификациях общения. Одну их которых, основанную на позициях личности по отношению к партнеру, мы там же и разобрали.

Вторая классификация имеет своим основанием отношение субъекта к самой ситуации общения. Анализ обучения с этой точки зрения должен оказаться продуктивным для определения его характера.

Первую позицию по отношению к ситуации общения мы назовем «доситуативной». Человек, оказавшийся в такой позиции, не совсем так, как все остальные воспринимает смысл ситуации. Но все-таки он его по-своему воспринимает, и действует в соответствии с этим смыслом. Чаще всего это получается из-за того, что у такого человека в данной ситуации есть какое-то свое, не такое, как у других, содержание.

Можно вспомнить Иванушку-дурачка из сказки, в которой все время попадал впросак – то танцевал на похоронах, то плакал на свадьбе. Он все время оказывался в доситуативной позиции по отношению к ситуации, пытаясь выделить ее важные признаки, но вновь и вновь ошибаясь. Например, он думал, что раз много народу и музыка – это праздник, а оказалось, что похороны. Человек, находящийся в доситуативной позиции, все делает невпопад, некстати.

Доситуативность позиции общения при обучении может привести к тому, что нужное умение так и не будет освоено, причем даже при условии перехода от реактивного обучения к спонтанному. Известны случаи, когда люди самого разного возраста с нормальным умственным развитием многократно пытались, но так и не могли освоить учебную программу вуза или техникума. По ответам такого учащегося обычно создается впечатление, будто он ни разу не был на занятиях, хотя это может быть совсем не так. Эти ответы оказываются неточными, искажающими смысл, хотя по общему направлению они, как правило, находятся в рамках заданной темы.

Педагоги склонны видеть причину этого явления в недостатке внимания. В реальности же нередко оказывается, что сосредоточение у такого учащегося не просто нормальное, но даже лучше, чем у многих других. А вот понимает он все, что слышит и видит, как-то очень по-своему. Его внимание не ослаблено, а избирательно, но выбирает оно не то, о чем говорит преподаватель, а какой-то лично свой аспект, сквозь призму которого искажается и все остальное. Это проблема не познавательных процессов, а именно общения и взаимодействия, неумения слышать и видеть другого.

При построении обучения с детьми и взрослыми, имеющими трудности, связанные с доситуативностью, следует учитывать следующее. У таких обучающихся в личном опыте имеется какая-то особая проблема, искажающая восприятие различных ситуаций. Как только педагог поймет, что это за проблема и в чем состоит искажение, доситуативность исчезнет.

Нужно отметить, что в некоторых случаях доситуативная позиция общения может иметь произвольный, преднамеренный характер и помогает решить некоторые проблемы, если ею умело воспользоваться. Скажем, чтобы прекратить спор, иногда стоит чего-то «недопонять», реагируя наивно и непосредственно, то есть занять доситуативную позицию. Это поможет переключиться и увидеть предмет спора с другой стороны, что может оказаться продуктивным.

Или, при обучении маленьких детей, взрослый может притвориться непонимающим, и попросить малыша объяснить суть дела. Собственно говоря, такой прием срабатывает не только с детьми, все дело тут в специфике материала и возникшей трудности, а также во взаимных позициях общения учащихся и преподавателя в процессе обучения.

Следующая позиция общения, кардинально изменяющая характер обучения, называется ситуативной. Из ее названия понятно, что она задается той или иной ситуацией общения. Например, в рассказе А. П. Чехова «Хамелеон» к укусившей героя за палец собачке, пока она считалась непонятно чьей, относились как к грязной и опасной твари, заслуживающей если не уничтожения, то хорошей трепки. Но когда оказалось, что собака принадлежит важному человеку, она сразу стала жертвой, которую злонамеренно дразнили и засунули ей в рот грязный палец. От изменения ситуации изменились и позиции общения.

Все мы много раз в день ситуативно занимаем разные позиции общения: то мы дети своих родителей, то друзья своих друзей или любимые наших любимых, то студенты своих преподавателей, а то и преподаватели своих студентов. И во всех этих случаях позиции «над», «под», «на равных», или «пра-мы», или «независимая» связаны с той ситуацией, в которой мы находимся.

Обучение, в котором используется ситуативная позиция общения, может быть очень плодотворным, причем любой человек может занять в нем позицию обучающего. Например, руководитель кружка, или сверстник, с которым весело проводить время, или младший брат, обожающий конструктор ЛЕГО, или кто угодно еще, независимо от статуса и возраста, может стать обучающим, если для этого сложится подходящая ситуация. Все они, в отличие от школьного учителя или вузовского преподавателя, занимают позицию обучающего именно ситуативно, лишь на время, пока учит, пока кто-то в этом нуждается. Как только обучение закончится – закончится и ситуация, и приятель снова станет приятелем, братишка братишкой, а руководитель кружка – специалистом именно в той сфере, которой посвящена его работа. Это позволяет всем участникам процесса не застревать на обучении, а ситуативному обучению с его результатами быть включенным в повседневную жизнь.

Вместе с тем ситуативность обучения может приводить и к определенным проблемам. В частности, она может мешать систематичности осваиваемых знаний и умений. Можно встретить людей, которые вроде бы владеют определенным содержанием, и даже умеют выполнять какие-то отдельные действия, но лишь фрагментами, поскольку их знания бессистемны и ситуативны.

Однажды, определяя психологическую готовность старших дошкольников к школьному обучению, мы просили их определить, какая из веревочек, лежащих в свернутом виде, длиннее. Все дети, выполнявшие это задание, обучались по программе дошкольных образовательных учреждений, в которую обязательно входит измерение длины, но оказалось, что почти никто из них не смог этого сделать. Когда же их просили именно измерить веревочки, они очень удивлялись, и один мальчик даже сказал: «что же вы сразу не сказали, что вам надо померить». Такой результат – явный признак того, что обучение в детском саду было чисто ситуативным. Вне ситуации занятия даже хорошо усвоенные знания оказались бесполезными.

Другим ограничением ситуативного общения является то, что в его рамках, как правило, происходит лишь прямое обучение, а не косвенное. Это ограничение с не меньшими основаниями можно отнести и к достоинствам, но факт остается фактом: ситуации, побуждающие к освоению чего-то нового, предполагают открытую постановку учебной задачи. Другое дело, что источник задачи может быть разным. Нередко она возникает в процессе деятельности с конкретно-практической направленностью, связанной с косвенным обучением.

Следующая позиция общения, важная для процесса обучения, называется надситуативной. Она позволяет человеку посмотреть на ситуацию со стороны, из «точки вовне», о которой мы уже так много говорили. Надситуативная позиция, или взгляд сверху, «с высоты птичьего полета», позволяет понять целостный смысл ситуации. Такая позиция часто помогает справиться и с ситуацией, и с собственными нежелательными реакциями и поведением.

Обучение с использованием надситуативной позиции позволяет понять целостный смысл учебной или конкретно-практической задачи, а также соотнести задачи обучения с полученными результатами. Важное достоинство надситуативного общения состоит в том, что обучающийся, с его помощью, обретает способность управлять собственным поведением и деятельностью.

Например, студента, отлично сдавшего тест по иностранному языку, зачислили в самую сильную учебную группу. Но он попросился в группу послабее, потому что, как он сказал, у него есть пробелы, не выявленные тестом. Если бы этот студент был ситуативен, вряд ли он занял бы такую позицию: ведь приятно, что твои знания оценены высоко, да и быть членом самой сильной группы тоже многим хочется. Однако он трезво оценил свои возможности и перспективы, заняв надситуативную позицию, и не прогадал: в той группе, куда его зачислили, он чувствовал себя уверенно и смог ликвидировать пробелы в знаниях очень быстро.

Преподаватели, занимающие надситуативную позицию, получают возможность управлять не только ситуацией в классе или аудитории, но и самими собой. К сожалению, нередко преподаватель, сталкиваясь с плохой успеваемостью учеников, искренне считает, что ее причина заключена исключительно в их лени. Поэтому он старается сделать контроль еще более строгим. Но порой для того, чтобы с учащимся произошли изменения, ему нужно изменить свои собственные действия и манеру преподавания. Дело, например, может быть в неправильно подобранном виде обучения. Чтобы это увидеть, надо взглянуть со стороны, из надситуативной позиции на ситуацию и, в том числе, на себя самого в этой ситуации.

Вспомним эпизод из фильма «Доживем до понедельника». Молодая учительница английского языка, на урок которой дети притащили ворону, ведет себя ситуативно: сердится, кричит, кого-то выгоняет из класса. Когда же она оценивает ситуацию и свое поведение в ней из «точки вовне», то нужные слова сразу находятся, и отношения с ребятами налаживаются.

Наряду с большими возможностями надситуативного общения, оно, как и все остальные позиции, имеет свои ограничения. Преобладание надситуативной позиции при обучении иногда может приводить к тому, что у человека пропадает импульс к изменениям. Надситуативная позиция дает возможность осмыслить любое положение дел, сделать его для себя приемлемым и даже привлекательным. Так зачем же еще учиться, что-то изменяя и улучшая?

Один подросток, будучи в летнем лагере, где все увлекались футболом, отказывался идти на стадион. Он мотивировал это тем, что, как и его бабушка, «не любит подвижных видов деятельности». Конечно, у этого мальчика были трудности с физической культурой, но, в условиях лагеря, где собрались дети с самым разным уровнем физического развития, они были вполне преодолимы. Однако он категорически отказался даже пробовать что-то изменить, выставляя, как щит, свое надситуативное осмысление ситуации.

Это очень похоже на случаи с преподавателями, испытывающими трудности с собственным обучением. Многие учителя, систематически посещающие разного рода курсы и занятия, мало чему там учатся. В лучшем случае они запоминают, что там говорили, и пересказывают это коллегам. Однако реально перестроить свою деятельность, реализуя новые идеи в отношениях с учащимися, им мешает привычная надситуативная позиция, которую они опасаются потерять. Ведь утратив надситуативную позицию и свойственную ей «точку вовне», они, скорее всего, утратят и наработанные механизмы управления ситуацией, а это их пугает.

Другим ограничением обучения с использованием надситуативного общения является то, что занимающий такую позицию педагог нередко отстраняется от конкретных действий. Есть люди, являющиеся прекрасными организаторами, что немыслимо без надситуативной позиции, которые сами абсолютно неспособны что нарисовать, соорудить, придумать. Как говорится, кто не умеет делать, тот учит, как нужно делать.

Во времена Советского Союза в нашем обществе была определенная прослойка людей, занимавшихся общественной работой, с необходимостью требующей надситуативной позиции. Нередко эти люди, если почему-то лишались своего статуса, оказывались совсем не пригодными для обычной работы по специальности, хотя у многих из них было прекрасное образование.

Наконец, существует еще одна позиция общения, внеситуативная. Это такая позиция, при которой сложившаяся ситуация делается для партнеров по общению неважной. Например, профессор и студент, встретившись на зачете, могут увлечься обсуждением научной проблемы и даже позабыть, что один из них сдает этот зачет, а второй его принимает. Или пришедший по вызову на дом врач, вместе со своим пациентом, окажутся увлеченными обсуждением радостей и трудностей воспитания подростков.

Для внеситуативного общения характерно обращение от личности к личности, минуя социальные роли и ситуативные условности. В нем могут оказаться равными взрослый и ребенок, старик и юноша, начальник и подчиненный, учитель и ученик. Такого общения в жизни каждого человека, как правило, не очень много, но именно оно придает вкус и смысл отношениям между людьми и самому бытию человека в мире.