Текст книги "Ангелы и демоны российской власти. Монархи и фавориты"

Заговор был обнаружен, но не подавлен

Военные преобразования Павла, первоначально состоявшие в насаждении гатчинской муштры, встретили резкое сопротивление офицерства, особенно в окружении Суворова. Полководец не ввел в действие новые уставы и не распустил свой штаб, сам увольняя офицеров в отпуск. Один из них – Батурин – захотел увидеть, что творится в столице и поспросил у Суворова отпуск.

14 января 1797 года он прибыл в Петербург. Но Павел, узнав о приезде офицера из суворовской дивизии, получившего отпуск без высочайшего повеления, приказал выслать Батурина обратно в Тульчин и сделал Суворову выговор. Однако, пробыв в Петербурге всего 16 часов, Батурин встретился с П. А. Строгановым в его доме в обществе «молодых друзей» – Новосильцева, Чарторыйского, Кочубея и наследника престола великого князя Александра.

Это был оппозиционный кружок, который хотел конституционного преобразования России путем реформ. Батурин полностью разделял их мнения и резко порицал павловские нововведения, поэтому они посоветовали ему по дороге назад изучать общественные настроения, чтобы воспользоваться ими. Они знали, что ряд офицеров в окружении Суворова вынашивал планы государственного переворота.

Его любимец полковник Каховский был тесно связан с братьями Зубовыми и планировал распространить в Новороссии среди солдат слухи о том, что Павел I собирается всё в России переделать по прусскому образцу и изменить православную религию.

Он планировал переодеть какого-нибудь преступника фельдъегерем, якобы присланным императором, и повесить этого «царского гонца», а потом поднять дивизию Суворова, присоединить к ней пехотный полк своего дяди Давыдова, стоявший в Полтаве, получить подкрепления в Киеве и двинуть войска на Петербург, чтобы свергнуть царя. Каховский зондировал мнение Суворова, который сочувствовал их идеям, но затевать гражданскую войну он не хотел и отвечал: «Молчи, молчи, я не могу. Это – кровь сограждан».

Летом 1798 года Павел узнал о существовании в армии оппозиции его режиму, которая была связана с братьями Зубовыми и ориентировалась на наследника престола Александра. В ходе расследования выяснилось, что уже два года в Смоленской губернии действовал антиправительственный кружок офицеров Петербургского драгунского, Московского гренадерского и 4-го артиллерийского полков, а также местных чиновников, военных и гражданских лиц в отставке.

Ядро кружка составляли около 10 человек: Каховский и полковники Дехтерев, Киндяков, Бухаров, подполковник Ермолов и капитан Кряжев – адъютант и управляющий канцелярией смоленского военного губернатора. Им покровительствовали шефы Петербургского полка генерал-лейтенант Боборыкин и генерал-майор Тараканов, а также предводители дворянства Н. Б. Потёмкин и М. О. Сомов, чиновники канцелярии губернаторов Тучков, Потапов и Тутолмин.

Заговорщики имели связи в Москве, Петербурге, Орле, Дорогобуже, Несвиже, Калуге, Киеве и стремились усилить недовольство режимом среди населения и дискредитировать правительство. Собрания кружка происходили в имении Каховского Смоляничи и в селе Котлин, в доме Петра Киндякова, где читали произведения энциклопедистов и книги, восхвалявшие Французскую республику, и обсуждали вопрос об убийстве Павла I.

Следователи считали «смоленский заговор» делом рук братьев Зубовых, которые стремились использовать его в своих целях. Но целью заговорщиков было не только вернуть Зубовых к власти, а осуществить конституционные реформы.

Однако в августе были арестованы офицеры Петербургского драгунского полка и ряд отставных чиновников. Их обвинили в цареубийственных замыслах, лишили чинов и дворянства. Трое были заточены в крепость, остальных отправили в ссылку, а пятерых – в Сибирь. В ноябре произошли новые аресты среди офицеров, чиновников местной гражданской и военной администрации.

Выяснилось, что к заговору были причастны генерал-прокурор Куракин, чиновники его канцелярии Сперанский и Пшеничный, канцлер Безбородко, его помощник Трощинский, племянник канцлера Кочубей и генерал-адъютант Нелидов, жена киевского военного губернатора Дашкова, смоленский военный и гражданский губернатор Философов, генералы Боборыкин, Тараканов, Белуха и шефы Петербургского драгунского полка братья Зубовы.

Руководители кружка противопоставляли политику правления Павла и Екатерины и планировали совершить покушение на жизнь императора, заручившись поддержкой наследника престола. Следователь Линденер распутал нити заговора, но постоянно встречал противодействие в столице.

Заговорщики оправдали свой замысел тем, что Павел оказался на престоле вопреки воле императрицы Екатерины и занял трон незаконно, тем более что его отцом был не Пётр III, а фаворит Екатерины – Сергей Салтыков. Панин, Пален, Беннигсен должны были стать непосредственными убийцами Павла. Воронцовы, Кочубей и Новосильцев распространяли слухи, что Павел ненормален и для блага государства и народа необходимо отстранить его от престола.

Масоны Пален и Панин убедили Александра, что его отец ведет государство и народ к гибели. Но Александр наотрез отказался участвовать в убийстве отца, поэтому они обещали, что его жизни ничто не угрожает. Однако для заговорщиков был страшен Суворов, который всегда был верным слугой государя, а его авторитет и присутствие в Петербурге делали переворот невозможным. Поэтому они спровоцировали немилость Павла к Суворову и его удаление.

Поэтому, когда в полночь 11 марта 1801 года заговорщики ворвались в Михайловский дворец, ни один из офицеров не встал на защиту императора. Их главной задачей было не допустить во дворец солдат, которые были за императора. Часовых сняли с постов их начальники, а двум лакеям разбили головы.

По страшной традиции расправа с императором была скорой. Павла задушили в спальне офицерским шарфом при активном участии бывшего фаворита Екатерины – Платона Зубова. Заговорщики известили о смерти императора жителей Петербурга заранее подготовленным фейерверком, и народ ликовал. Толпы горожан вышли на улицы в запрещенных Павлом нарядах и с именем молодого императора Александра на устах.

К ним из дворца вышел 23-летний император и торжественно произнес: «Батюшка скончались апоплексическим ударом. При мне все будет как при бабушке». Это была победа не только заговорщиков, но и посмертная победа Екатерины над своим сыном.

Ключевский оценил это событие как историк: «Царствование Павла было временем, когда была заявлена новая программа деятельности. Хотя пункты этой программы не только не были осуществлены, но и постепенно даже исчезли из нее. Гораздо серьезней и последовательней начала осуществляться эта программа преемниками Павла».

Действительно, именно Павел начал военную реформу и подготовил российскую армию к войне 1812 года. Он сделал первые шаги по ограничению крепостного права и заложил основы нового законодательства Российской империи. Поэтому в 1916 году в России началось движение по канонизации невинно убиенного императора, а его могила в Петропавловском соборе считалась в народе чудотворной и была постоянно усыпана свежими цветами.

Однако либеральные и советские историки не просто преуменьшали значение реформ Павла I, превознося только Ивана Грозного и Петра I, и, отдавая должное заслугам Екатерины II, они считали правление Павла жестоким и вредным для России, а самого Павла неадекватным самодуром.

Для этого были все основания. Самодурство Павла проявлялось во всём. Из страха перед Великой французской революцией он ужесточил цензуру. Были закрыты все вольные типографии, для иностранных книг была введена цензура, а в 1800 году он полностью запретил ввозить книги из-за границы. По его распоряжению для цензоров был составлен словарь «вредных» слов, недопустимых в печати. Численность армии сократилась на 105 тысяч: на 70 тысяч пехоты, на 35 тысяч кавалерии, то есть почти на треть всех вооруженных сил.

Действительно, Павел был парадоксальной личностью, как дальновидным, так и неудачливым государственным деятелем одновременно. Его судьба была трагической, как у вымышленного Гамлета, так и у реального Николая II. Он понимал и предчувствовал это, поэтому еще в 1776 году написал:

«Для меня не существует ни партий, ни интересов, кроме интересов государства, а при моем характере мне тяжело видеть, что дела идут вкривь и вкось и что причиною тому небрежность и личные виды. Я желаю лучше быть ненавидимым за правое дело, чем любимым за дело неправое».

Его проблема и несчастье заключались в том, что большинство людей не могло и не хотело понять причин его поведения. Возможно, он опережал свое время и не понимал этого…

Окружение и современники царя

Российское общество и иностранцы всегда неоднозначно относились к личности императора Павла I и его политике. Высший свет, родовитые дворяне и гвардейцы были настроены к нему резко негативно. Их тяготила непривычно тяжелая служба, стеснявшая их личную свободу, а переменчивые решения императора держали их в постоянном напряжении.

Павел приблизил к себе только гатчинцев, о которых Ростопчин говорил, что «лучший из них заслуживает колесования». Среди них всеобщую ненависть вызывал любимец Павла – Аракчеев. Павлу нужны были не советники, а исполнители его распоряжений, поэтому выдающихся людей он к себе не приближал.

Фаворитки Павла – Нелидова и Лопухина – также имели большое влияние на раздачу должностей. У императора ухудшились отношения с женой в связи со слухами о ее неверности, он также стал подозревать во враждебности и измене всех близких людей. Однако солдаты любили его, незнатные дворяне относились лояльно, так как могли при нем сделать блестящую карьеру. Но мелочная регламентация всех сфер жизни была в тягость всем и каждому.

Беклешов

Первым его приближенным стал дворянин, генерал от инфантерии, сенатор, генерал-прокурор Александр Беклешов. Он в учился в Сухопутном шляхетском кадетском корпусе. В 1764 году был произведен в подпоручики и оставлен в управлении корпуса, где его заметил Алексей Орлов.

Беклешов участвовал в Русско-турецкой войне 1768–1774 годов, где получил чин полковника. В 1779 году он был уже генерал-майором и командиром Шлиссельбургского пехотного полка. В 1783 году Екатерина II назначила его правителем Рижского наместничества, а в 1790-м – орловским и курским генерал-губернатором. Беклешов не терпел краж, злоупотреблений и беспорядка в делах.

При императоре Павле в 1796 году он управлял Киевской и Малороссийской губерниями и был шефом Киевского драгунского полка. В 1797 году стал генералом от инфантерии, а в 1799-м был зачислен в свиту императора и стал присутствовать в Императорском совете и Сенате, а затем работал генерал-прокурором. Но в 1800 году был отправлен в отставку. По мнению Сперанского, Беклешов «мало уважал требования случайных людей при Дворе и потому часто бывал с ними в размолвке».

Однако, став императором, Александр I в 1801 году снова назначил Беклешова генерал-прокурором и ввел в состав Негласного комитета. Однако он не разделял реформаторских устремлений императора, и ему пришлось уйти в отставку. Но в 1804 году Александр I назначил его московским военным губернатором, и во время войны с Францией он командовал войсками Эстляндской, Лифляндской, Курляндской и Псковской губерний. Это был достойный соратник Павла I, но, к сожалению, он не захотел, чтобы Беклешов был его настоящим ангелом-хранителем.

Кутайсов

Иван Кутайсов тоже был фаворитом Павла I. Во время Русско-турецкой войны 1768–1774 годов малолетний турчонок из города Кутая попал в плен. Его отправили ко двору Екатерины Второй, но она подарила его цесаревичу Павлу, который крестил его и оставил себе как слугу.

Но потом отправил его в Берлин и Париж учиться на фельдшера и парикмахера. Вернувшись в Россию, Кутайсов стал выполнять обязанности камердинера при Павле, который любил и доверял ему до конца жизни. Став императором, он сделал его обер-гардеробмейстером и подарил дом в Петербурге.

В 1799 году Кутайсов стал сначала бароном, а затем графом и обер-шталмейстером Высочайшего двора, ведавшим императорскими конюшнями. Имея огромное влияние на Павла I, он выпросил у него столько земли и крестьян, что оказался одним из богатейших людей России, поэтому бросил парикмахерское дело и занялся придворными интригами.

Государственные интересы его мало интересовали, а для умножении своих богатств он брал взятки от всех, за что в обществе его ненавидели. С 1801 года, находясь в отставке, он жил в Москве и тамбовских имениях, где успешно занимался сельским хозяйством и сохранял благодарную память о Павле I.

Для любимого императора Кутайсов так и остался преданным цыганенком, ангелом он не мог быть по определению и даже демоном был мерзопакостным.

Радищев

Александр Радищев происходил из семьи богатого московского помещика и был писателем-философом и основателем революционно-демократического направления в российской общественно-политической мысли. Его дед Афанасий Прокопович был денщиком у Петра I. Александр Радищев учился в московской гимназии при университете и в 13 лет был принят на придворную службу в Пажеский корпус.

В 1764 году в свите Екатерины II он совершил путешествие из Москвы в Петербург, где прожил два года. С 1766 по 1771 год учился в Лейпцигском университете, где познакомился с трудами французских просветителей, особенно с книгой Гельвеция «Об уме».

В 1771 году он вернулся из Германии и поступил на службу протоколистом в Сенат. Вскоре опубликовал свой первый перевод – труд Г. Мабли «Размышления о греческой истории». В 1773–1775 годах Радищев служил юридическим советником при штабе Финляндской дивизии. Во время восстания Пугачёва служил юридическим советником в штабе Финляндской дивизии. В 1780 году стал помощником, а с 1790 года – управляющим Петербургской таможней.

В 1790 году он отпечатал в домашней типографии свое самое знаменитое произведение – книгу «Путешествие из Петербурга в Москву» – в количестве 650 экземпляров, которую никто не захотел опубликовать. В ней Радищев не только резко осуждал крепостное право, но и прямо призывал к свержению монархии и утверждению республиканской формы правления. Екатерина II внимательно прочитала эту книгу и изрекла: «Бунтовщик хуже Пугачёва!»

Радищева поместили в Петропавловскую крепость и приговорили к смертной казни, но императрица заменила приговор на десятилетнюю ссылку в Илимский острог – в 500 километрах севернее Иркутска. За ним в ссылку последовали некоторые его бывшие крепостные крестьяне. Книга была запрещена к печати, а её тираж уничтожен. Этот запрет сохранялся до 1905 года.

В ссылке Радищев написал философские трактаты, а также работы по истории и естествознанию: «О человеке, его смерти и бессмертии», «Сокращенное повествование о приобретении Сибири». В 1796 году новый император Павел I вернул его из ссылки в Сибирь, и он жил под надзором полиции в родовом поместье Немцово под Малоярославцем.

После вступления на престол Александра I его освободили из-под наблюдения, и он принял участие в работе Комиссии по составлению законов, где вновь высказался за отмену крепостного права. Его предупредили, что если он «не перестанет писать вольнодумных мыслей, то с ним поступлено будет хуже прежнего». 11 сентября 1802 году Радищев выпил раствор азотной кислоты и после тяжелых мучений скончался.

Нелидова

Екатерина Нелидова была дочерью поручика Ивана Нелидова и в семилетнем возрасте в первом наборе была принята в Воспитательное общество благородных девиц – Смольный институт. В 1776 году 18-летней девушкой она окончила его с отличием, позволившим Екатерине II назначить её фрейлиной малого двора великой княгини Наталии Алексеевны.

Это был первый экспериментальный набор и выпуск императрицы Екатерины, поэтому она внимательно следила за успехами каждой институтки. После выпускного бала она заказала знаменитому художнику Левицкому масляные портреты в полный рост наиболее отличившихся благородных девиц, в том числе и Нелидовой.

Екатерина была некрасивой, но миловидной девушкой с великолепной пластикой, потому преуспела в танцах. Левицкий изобразил её танцующей менуэт на фоне дворцовой парковой панорамы. Но 16 апреля 1776 года великая княгиня Наталия Алексеевна скончалась при родах, и вместо служения фрейлиной Екатерина Нелидова оставалась в Смольном институте в качестве воспитательницы.

Великий князь Павел Петрович сначала сильно горевал по поводу смерти жены, но Екатерина открыла ему тайну великой княгини Наталии Алексеевны, изменявшей своему супругу с его другом Андреем Разумовским, показав ему их переписку. Поэтому 26 сентября 1776 года он женился на принцессе Софии-Доротее-Августе-Луизе Вюртембергской, принявшей имя Мария Феодоровна, и Екатерина Нелидова стала её фрейлиной.

Несмотря на некрасивость, она была умна и образованна, умела вести беседы на многие темы, проявляя твёрдость характера, благородство души и желание быть полезной обществу, и Мария Феодоровна и Павел Петрович, ссылаясь на её ум и благородство, испросили у Екатерины II разрешение на перевод Нелидовой в камер-фрейлины своего малого двора.

Императрица назначила её начальницей Смольного института, где на неё обратил внимание цесаревич Павел, который стал проводить много времени в беседах с умной, веселой, начитанной камер-фрейлиной, которая понимала его стремление к правде, к честному служению своему Отечеству.

Екатерина Нелидова также уважала в цесаревиче рыцарский характер и его искреннее желание сделать всё для блага его подданных, когда он станет императором. Но она понимала, что его неуравновешенность и вспыльчивость приводят к неправильным и странным решениям.

Она видела, что Павел не способен объективно оценивать людей, то чрезмерное восхищается человеком, то полностью разочаровывается в нем, поэтому пыталась повлиять на характер наследника и подготовить его к идеальному управлению империей. Она верила, что её советы необходимы для будущего процветания Российской империи, и десять лет оказывала на неуравновешенного наследника благотворное влияние.

Жена Павла Мария Феодоровна, видя, как её супруг целыми вечерами пропадает в комнатах камер-фрейлины Нелидовой, очень страдала. Но Екатерина II и сам великий князь убеждали её, что с Нелидовой его соединяет «дружба священная и нежная, но невинная и чистая». Мария Феодоровна поверила мужу и подружилась с Нелидовой, но всё её окружение было уверено, что камер-фрейлина Нелидова – любовница цесаревича.

Поэтому многим вельможам, получавшим милости от великого князя, мешала эта двойная преграда. Особенно фавориту великого князя Кутайсову и его окружению. Она стала для них нетерпимой, когда в 1796 году Павел взошел на престол.

На одном из балов Кутайсов обратил внимание императора на юную Анну Лопухину, впервые вывезенную в свет. Она понравилась императору Павлу белизной кожи, чёрными сверкающими глазами и милым выражением лица. Кутайсов, отлично знавший характер императора, шепнул Павлу, что Анна «потеряла от него голову», и это запало ему в душу.

Затем Кутайсов настоял на переводе в Петербург семейства Лопухиных. Анну назначили камер-фрейлиной, и ей были предоставлены в Зимнем дворце комнаты рядом с покоями императора. Придворные сразу поняли, что у Павла появилась новая фаворитка. Нелидова узнала о перемене в её жизни, только когда Павел изгнал из Петербурга её подругу по Смольному институту – графиню Наталью Буксгевден.

Когда Наталья уехала в замок мужа в Прибалтике, Нелидова последовала за своей подругой. Она вернулась в Смольный в 1800 году, когда узнала, что Анна Лопухина вышла замуж за князя Гагарина и выехала из Петербурга.

Гибель Павла I от рук заговорщиков, в числе которых был и фаворит Кутайсов, так потрясла Нелидову, что она сразу состарилась и поседела. Она продолжала работать в Смольном институте и дружить с императрицей Марией Феодоровной. Когда 1828 году Мария Феодоровна скончалась, Нелидова осталась в одиночестве и доживала свой век в Смольном, заботясь о своих воспитанницах.

Она скончалась 2 января 1839 года и была похоронена на кладбище рядом со Смольным институтом.

Лопухина

Анна Лопухина, неожиданно ставшая фавориткой императора Павла I и камер-фрейлиной Высочайшего двора, не любила его, потому старалась отдалить его от себя и капризничала, но под влиянием родственников просила для семьи титулов, чинов и должностей для отца. Очарованный ею император исполнял все её просьбы.

Он даже армейские штандарты приказал изготовлять со словом ANNA, что в переводе с еврейского означает «благодать». Анну и её семью император облагодетельствовал сверх меры. Её отцу Петру Лопухину пожаловал княжеский титул с нисходящим потомством, и Анна Петровна стала княжной, а затем дал ему должность генерал-прокурора Святейшего Синода и назначил членом Государственного совета.

Мачеха Анны Лопухиной, не образованная и не отличавшаяся добродетелью, стала не только княгиней, но и статс-дамой Высочайшего двора. Камер-фрейлина Её Императорского Величества светлейшая княжна Анна Лопухина должна была постоянно находиться во дворце, сопровождать императрицу и её семейство во время выходов, больших и малых, в паломничестве и загородных поездках.

Поэтому Павел I имел возможность видеться со своей фавориткой почти ежедневно. Императрица Мария Феодоровна верила, что его отношения с Анной нежны, но целомудренны. Супружеские отношения протекали нормально. К этому времен у императорской четы было уже 10 детей – Александр, Константин, Александра, Елена, Мария, Екатерина, Ольга, Анна, Николай и Михаил, и все они были живы.

Павел подарил Лопухиной прекрасный дом на Дворцовой набережной. Он ездил к ней ежедневно, два раза, в карете, украшенной только мальтийским крестом и запряженной парой лошадей, в сопровождении лакея, одетого в малиновую ливрею. Чтобы удовлетворить страсть к танцам Анны Лопухиной балы во дворце давались часто. Она любила вальсы, и этот танец, считавшийся неприличным, был снова введен при дворе.

Однако после появления при дворе фаворитки Анны и удаления Нелидовой влияние Марии Феодоровны на мужа значительно ослабло. Однако Анна любила другого человека и однажды призналась Павлу, что любит князя Павла Гагарина и любовь эта взаимна. Император вызвал князя Гагарина из Италии, где тот служил в армии Суворова в чине майора, произвёл его в генерал-адъютанты при Особе Его Императорского Величества и дал согласие на брак с княжной Анной Лопухиной.

После замужества княгиня Анна Петровна Гагарина осталась при дворе, и Павел продолжал оказывать ей царские милости. Она была награждена орденом Святой Екатерины Большого креста и орденом Святого Иоанна Иерусалимского, которым до неё была награждена только племянница светлейшего князя Потёмкина графиня Екатерина Васильевна Литта (Скавронская).

После гибели Павла I в ночь с 11 на 12 марта 1801 года и восхождения на престол его сына Александра I Анна Лопухина оставалась при дворе вдовствующей императрицы Марии Феодоровны, но прожила недолго. Она умерла в 1805 году, когда ей было только 28 лет, от чахотки. Фаворитка Нелидова, родившаяся на 19 лет раньше Анны, пережила свою соперницу на 35 лет.