Текст книги "На берегу этой дикой реки, или Операция «Ликвидация»"

Гливи 7
Житейские радости и огорчения

Утром поехал в «Сити-маркет» – большой супермаркет, где есть по большому счёту всё что надо. Но когда там неожиданно увидел камбадзолу – мой любимый мягкий сыр, не поверил своим глазам! Вот радость-то! И откуда он приплыл сюда?

А в субботу зашёл во французский клуб, где хозяйкой ресторана была та самая Вирджиния, о которой я писал в первой книге. Мало того что женщина была по-прежнему в отличной форме, так она ещё и восстановила поставки устриц в Киншасу! Правда, под заказ и по предоплате. За неделю. Все дела планируешь так, чтобы не пропустить своих устриц в пятницу вечером. «Шарман!», как говорят французы!

А в юаровсом супермаркете «Шопрайт» нашёл кильку в томате! Практически даром! Никто же не знает, какой это деликатес! Жизнь налаживалась! В такой стране обязательно должны быть маленькие житейские радости, чтобы они помогали мыслить позитивно и жить весело. Ну или хотя бы повеселее.

Сегодня терзал в первый раз банкомат. Наличные кончились. Ещё в Москве, решая вопрос пополнения наличности, для начала решили попробовать вариант с банкоматами как наиболее простой и легальный. С Мишей тогда ещё договорённости не было. Сколько лимит снятия за один раз или день, никто не знал. Это зависело от эмитента, провайдера, от ежедневной ситуации с наличкой в банке и ещё чёрт знает от чего. Но случаев, когда банкомат ничего не даёт, да ещё и съедает карту, немало. Не кормят его, что ли? Попробовал снять тысячу долларов, пятьсот, четыреста – не даёт. Сошлись на трехстах за один раз. Снял пять раз подряд – не подавился и даже любезно карту вернул, не забыв снять комиссию 7,5 %. Многовато, конечно, но тут уже не до сантиментов! Страна входила в цивилизованное финансовое пространство, но пока небыстро.

А жизнь шла своим чередом. Сидишь ты, например, пишешь записку Шефу в Москву или письмо президенту Конго, или размышляешь о спасении банка, как вдруг приносят тебе письмо-голубь из какой-нибудь местной госструктурки: «Отключаем свет у вас на вилле, т. к. у вас долг в несколько тысяч долларов. Срок оплаты – сегодня». Это значит, что сначала надо оплатить (иначе штраф), а потом идти разбираться. Если ошибка, то вы просто не будете платить несколько месяцев. То есть пытаются навязать оплату вперёд. Назавтра начинаем выяснять: «Как? Откуда? Всё платим по счетам, вот счета». – «Ах, извините, ошибочка вышла». Хорошо, если не заплатили вперёд месяцев этак за шесть…

Другой раз приходит кто-нибудь из сотрудников, выглядит при этом как побитая собака. «Месье Валери, я болею. Всё болит: ноги, руки, голова, ничего не могу делать. Я страдаю…» – так обычно заканчивается тирада. И что делать? Конечно, надо что-то давать на лечение. Но как только дашь одному, тут же бегут остальные «страдальцы». Как так? И у нас голова болит, и у нас другие части тела ломит, и мы тоже ничего делать не можем…

На следующее утро не заводится машина. Наш хвалёный сотый «Круизёр». Похоже, что села батарея. За окном 23 февраля. С праздником, дорогие защитники, полузащитники и нападающие… Без машины здесь просто невозможно жить. Вчера засвистел ремень – подтянули. Всё равно свистит. Решили назавтра поменять. Не успели… Как будто кто-то тебе говорит: «Ага-а-а, месье Валери, будешь знать!» Было очевидно, что машина разваливается и её надо бы менять, но Москва на новую машину денег не даст, а остальные машины все были арестованы. Решил наш флагман чинить сколько можно, но это «сколько можно» в итоге продолжалось четыре года и истрепало все нервы. Да ещё и противное ощущение, что тебя всё время с этим ремонтом разводят на деньги. А у официального дилера «Тойота» цены на ремонт в три-четыре раза выше. Вот и решай как хочешь, месье Валери…

Ещё один неприятный и неожиданный сюрпризик возник на праздник. Наши ооновцы (в тот момент это, правда, оказались одни украинцы) не пригласили нас с Мишей на 23 февраля. С чего бы это? Раньше такого не было. Все военные праздники в прошлые годы отмечали вместе. До «Майдана» был ещё почти год. Наши и украинские офицеры жили тогда в одном доме, но уже пошли разговоры про разделение. Да, не всё в порядке было в королевстве… Жаль, конечно. Общение с ними с тех пор стало сходить на нет.

На улице 26 февраля 2013-го. Сегодня день рождения моего брата Виктора и ещё миллионов людей, родившихся под знаком Рыб. Дождь с утра им всем прилетел в качестве подарка. Рыбы же! Опять барахлит интернет. Почти каждый день после пяти вечера. Без него кисловато становится. Воруют трафик, что ли?

Глава 8
Письмо «турецкому султану»

Идея написать письмо президенту у меня была в голове постоянно, хотя стопроцентной уверенности в целесообразности этого шага не было. Требовался какой-то импульс. Встретился с одним банкиром, с которым общались ещё в первую свою командировку. Он всегда давал очень дельные советы. Тот однозначно посоветовал выходить на самый высокий уровень и писать президенту. Никто, говорит, больше не поможет. Ни сестра, ни жена, ни сват, ни брат. Он обещал попытаться выяснить ситуацию с банком – температура «больного» уже «ноль» или всё-таки ещё 40 градусов. Стоит пытаться спасти или лучше даже не браться, только деньги потеряем? Совет с президентом-то был понятен, но звонка после той встречи я от него так и не дождался. На мои звонки он тоже не отвечал. Позже выяснилось, что у него самого возникли серьёзные проблемы и ему было совсем не до нашего банка.

Однако, вдохновлённый разговором с ним, я решил всё же президенту написать. Копии письма планировал направить премьеру, в МИД и разным прочим заинтересованным лицам, которые, по-моему, и не очень были заинтересованы в первом в истории российском банке. Оригинал письма решил передать через нашего посла, т. е. по линии МИДа. Это был правильный ход, и наше письмо в итоге было доставлено адресату.

Иногда мне самому моя вторая командировка напоминала чем-то работу разведчика-нелегала. Точнее – легального нелегала, хотя таких, наверное, не бывает. Ты со всеми стараешься наладить отношения, но никогда не знаешь, кто тебе поможет, а кто навредит. Твои мысли далеки от того, что ты говоришь, ты всё время ищешь нужную информацию, проверяешь её из нескольких источников, докладываешь в Центр. Ты каждый день рисуешь схемы и варианты встреч, продумываешь заранее разговоры и пр. В конце концов ты говоришь всё время на иностранном языке, даже думать начинаешь на нём! И при этом ты всё время ОДИН!

Всё больше размышляешь о возможности продолжения деятельности в Конго, но не в формате банка. Было ясно, что банк в таких условиях нам не нужен. Банк всё время находится под лупой финансовых надзорных органов и одновременно под прицелом всевозможных других госорганов. Никуда не увернуться. Это с одной стороны. С другой – кризис, уход с рынка всех наших серьёзных компаний, о чём я уже писал. Да, лицензию надо было продавать раньше и оставлять представительство в качестве того самого плацдарма. Используя наработанные связи, заниматься консалтингом, искать интересные проекты в разных сферах, работать с нашими и не нашими компаниям, мониторить ситуацию на рынке, ждать возвращения своих «крупных сил». Африка (и Конго в том числе) не может уйти из мирового тренда. Мало того, из ресурсной базы она постепенно будет превращаться в крупнейший рынок сбыта. И этот процесс уже пошёл. Нельзя было сдавать полностью такие серьёзные позиции.

Вскоре письмо президенту было подготовлено. С нашим послом договорились запустить письмо с его сопроводительной запиской. Без такой поддержки вряд ли получится достучаться до «турецкого султана». А с другой стороны, что значит – получится или не получится? Опять закрадывались сомнения. Есть ли смысл писать президенту? Какой ответ мы хотели бы получить от него? Или просто хотим пожаловаться? Может, он не в курсе, что у нас лицензию отобрали?

А вдруг он даст указание её вернуть? Шутка, конечно. Но если не шутка, то первое, что в этом случае попросят сделать, – это перегнать уставный капитал банка в Конго – десять миллионов долларов. Москва, естественно, на это не пойдёт. А если попробовать включить «план В» про продажу активов? Как включим, так и выключим. «Метрополь» и на это не пойдёт. Мысли вертелись уже по кругу.

Забегая вперёд, скажу, что официального ответа от президента на наше письмо мы так и не получили, но через несколько недель устно через МИД было передано, что президент был недоволен, что русские не инвестировали в экономику Конго, хотя лицензию за это отнимать и не следовало. То есть, скорее всего, сам ЦБ инициировал процесс отзыва лицензии. А здесь уже возникал другой вопрос: как так наступили на лапу Центробанку, что мы не смогли удержать оборону?

В качестве ответного шага доброй воли за проделанный маневр с нашим письмом президенту я подарил посольству теннисный стол, которые тогда в Киншасе были большой редкостью. При случае помог один знакомый бизнесмен. Заодно поучаствовал в соревнованиях по теннису, которые организовало посольство. Все были довольны.

Как же нервирует этот урезанный донельзя бюджет! Если возникают какие-то непредвиденные расходы, а они возникают чуть не каждый день, сразу раздаётся треск по всем «бюджетным швам». Счета на электричество растут чуть ли не каждый месяц на 20 %, цены на бензин – на 10 %, продовольствие тоже не стоит на месте. Скукотища!

А где-то алмазы тут добывают, золото… Говорят, что вообще в Конго золотая лихорадка в полном разгаре. Надо же! И всё мимо проплывает… Всё банки, банки… то открываем, то закрываем… А что это вообще такое – золотая лихорадка в Конго? С чем её едят и какие национальные особенности этой лихорадки?

Глава 9
Велогонка «Тур де Конго»

Кипуши – местность на юге Конго в провинции Катанга. Что-то даже поэтическое есть в этом названии. Никогда бы не подумал, что это в Конго. И надо же такому случиться, что вот в этом самом месте с таким ласково-домашним названием спрятались огромные запасы полезных ископаемых – золото, алмазы, медь, никель… Золотая лихорадка в Африке не проходила никогда. Просто на фоне алмазной лихорадки золото здесь на первый взгляд кажется каким-то даже второстепенным металлом, но это совсем не так. Здесь практически та же Аляска, только по-африкански.

Все полезные ископаемые ранжированы в Конго именно в этом порядке: алмазы, золото и далее – всё остальное. А всего остального становится всё больше и больше – медь, никель, колтан, кобальт, ниобий. Активно подтягиваются и новые участники «соревнований» – нефть, газ, уран. Собственно, они там всегда были, просто до них не доходили ни руки, ни ноги, ни поезда, не долетали ни самолёты, ни вертолёты, не доплывали пароходы. Что-то будет в этой стране лет через двадцать-тридцать? Точнее, когда же всё-таки что-нибудь будет в этой стране? Нет, изменения произошли значительные за время моего трёхлетнего отсутствия, но какого-то значительного прорыва вперёд и вверх не случилось. Народ по-прежнему живёт крайне бедно, безработица, всевозможные болезни. На горнорудных месторождениях люди часто работают в ужасных условиях. Повстречался с одним бельгийским бизнесменом, который занимался добычей урана. Местные работают в жутких условиях. Долго не выдерживают. Концентрация урана в организме настолько высока, что при приближении такого человека выключается телевизор! Шутка? Можно проверить как-нибудь, если есть желание.

А вы знаете, что такое «драга»? Драга – это не от английского слова druggs – «наркотики», хотя тоже подходит. Процесс добычи золота как наркотик: раз попробовал, и всё – затягивает моментально. Магнетизм у золота невероятный. Смотришь на россыпь золота в руках или лотке, на его вкрапления в кристалле, в куске скалы – и невозможно оторваться. Так вот, драга – это от французского drague – «землечерпательный снаряд или землеотсос». Звучит! Вам приходилось когда-нибудь землю отсасывать? Мне пока нет. Ну, даст бог, приведётся ещё с помощью этого замечательного устройства попробовать. Обычная речная драга представляет собой что-то вроде небольшого плота на понтонах, на котором установлен генератор и всякие другие приспособления, позволяющие в итоге отфильтровывать добытое аллювиальное (т. е. из реки) золото на дно того самого лотка, на который потом так приятно смотреть. Но основное действующее лицо во всей этой экосистеме – это водолаз, который ползает (или ходит) по дну реки с пылесосом (такая широкая труба, раза в два шире, чем пожарный шланг) и всасывает со дна всё, что попадается. Ни современной маски, ни баллонов с воздухом, ни ласт у него нет. Ходит босиком, практически вслепую и дышит через обычный гибкий шланг, зажав его в зубах. И таких «героев народного эпоса» в Конго огромное количество. А ещё в реках, по которым они бродят и всасывают землю, иногда попадаются крокодилы, которые очень любят поджидать таких «смешных человечков с трубкой во рту и шлангом в руках». Не успеешь «отсосать» как следует, как тебя уже сожрали. Хотя здесь спасает генератор, звук работы которого всё же пугает крокодилов. А иногда в процессе работы может обвалиться берег, «боднуть» топляк, так что романтики в этой профессии совсем немного. Но самая большая опасность – это огромные каменные глыбы около берега, под которыми как раз и попадается чаще всего золото, поэтому водолазы и отсасывают землю из-под этих глыб. Р-р-раз – и она скатилась тебе на ногу или вообще придавила. Всё! Так он теперь и будет там лежать вечно. Достать его оттуда весьма проблематично. Никто их и не достаёт. И тогда надо разбираться с семьёй, надзорными органами и прочими «заинтересованными» лицами. Но когда в лотке блестят в итоге жёлтенькие комочки, тут уже не до романтики и не до крокодилов. Вперёд! На дно, презрев все опасности! Тем более что по дну с трубкой в зубах и «пылесосом» в руках ходят одни люди, а жёлтенькие комочки собирают совсем другие.

Здесь даже можно найти такую маленькую игрушечную драгу. Чтобы дети привыкали к делу с детства. Такая небольшая машинка на понтончиках со всем необходимым миниоборудованием, и пистолетик-пылесосик тоже прилагается. Ребёнок на мелководье надевает масочку и, как большой, шарит по дну. Может, даже и найдёт чего-нибудь. А папа в это время где-то далеко на большой драге и на большой реке черпает настоящее золото. Это вам не в стрелялки на компьютере стрелять и не в бродилки бродить! А впрочем, каждому своё…

Но чтобы дойти до этапа, когда тебе понадобится этот замечательный землеотсасывающий аппарат, надо пройти большой и трудный путь, который многие до конца так и не проходят. Такое количество трудностей, которые в Конго тебя ожидают в процессе подготовки к добыче чего-нибудь, а тем более золота, может преодолеть не каждый. Видел очень сильных людей, которые втягивались в этот процесс (добыча золота), да так и не смогли дойти до жёлтых комочков и, ничего не выжав из проекта, сходили с дистанции, потеряв деньги и здоровье.

Вспоминается одно путешествие, в котором мне по случаю довелось поучаствовать вместе с моим другом Мишей, о котором я говорил выше, и его отцом. Миша к тому времени уже несколько лет бороздил просторы Африки со своим отцом и красавицей женой Натали. Эта история произошла несколько лет назад во время моей первой командировки, когда Миша с отцом ещё только мечтали заняться золотом.

Золотоносная концессия, расположенная в Кипушах на площади 150 гектаров, когда-то принадлежала королеве Бельгии, которая подарила её австралийцам, которые, в свою очередь, так и не смогли её освоить. Концессии были хорошо разведаны бельгийскими геологами, составлены подробные геологические карты, но найти эти карты или купить их было невозможно. Цены им нет, а подделок по рынку развелось много. Охота на такие концессии и по сей день ведётся нешуточная. Подкупы, подделка документов, угрозы, подставы, прямое физическое давление на головы оппонентов, то есть весь спектр способов воздействия имеет место в таких делах. После 1960 года, когда Конго стало независимым государством, на этой концессии никто организованно не работал. Бельгийцы уехали в Бельгию, австралийцы – в Австралию.

Миша с отцом случайно узнали о ней и решили, не привлекая внимания, посмотреть не неё поближе. Меня пригласили за компанию, а может, и с дальним прицелом на партнёрство. Почему бы и нет? Золотая тема постоянно присутствовала на моём африканском пути. Сейчас появилась возможность потрогать «золото» руками. Всё путешествие должно было занять три-четыре дня. Да и что не сделаешь, чтобы сменить картинку, тем более что у меня в то время образовалось в делах в некотором роде затишье.

Вроде как была возможность перехватить эту концессию у нынешнего очередного местного собственника-бездельника, который просидел на ней уже пять лет и прождал, когда ему кто-то подарит миллионы. Мероприятие предстояло довольно рискованное, вокруг работало много нелегальных старателей, встреча с которыми носила непредсказуемый характер, поэтому Миша с отцом на всякий случай (рисковые ребята!) в ЮАР заранее купили пистолет «Беретта» с полным магазином патронов. Но мне про это они рассказали гораздо позже.

Решили заходить со стороны соседней Замбии. До столицы Замбии – Лусаки долетели на небольшом самолёте, где практически не было досмотра. До границы с Конго доехали на арендованном джипе. Дальше дороги не было. Надо было пробираться своим ходом. Водителя Сергея оставили вместе с джипом. Нашли проводника. Взяли еды и воды на сутки, в деревне купили велосипеды. Почему-то они были из Австралии. И откуда они там взялись? Наверное, в память о бельгийской королеве. Велосипед – это громко сказано. Ничего общего с горными современными байками эти конструкции не имели. Старые австралийские велосипеды. Такое было ощущение, что они со времён первых поселенцев. Такая металлическая каракатица с торчащими железными прутьями вместо педалей, но зато специально приспособленная для перевозки образцов породы, для чего имели специальные приваренные багажные клетки спереди и сзади. Весили такие, с позволения сказать, велики за 50 кг. Местные крестьяне сказали, что до места можно доехать за три-четыре часа. Вроде расстояние до концессии было не больше 20 км. В общем, поехали практически налегке. Багажа, не считая 50 кг велосипеда, было всего на троих меньше 10 кг: 1,5 кг пистолета с патронами, 3 кг еды и воды и 2 кг местной замбийской валюты – «квачей» – 15 млн, что составляло около 3 тыс. долл., которые были обёрнуты специальными поясами вокруг талий путешественников. На эти деньги планировалось купить у старателей образцы золота. Была ещё лёгкая палатка, захваченная на всякий случай. Экипированы мы были военной формой цвета хаки, купленной ещё в России. Она была очень удобна для таких случаев. Но если в Замбии такая форма не вызывала ни у кого вопросов, то в Конго, где только недавно закончилась гражданская война (она, собственно, ещё и продолжалась в той или иной мере), все люди в военной форме воспринимались либо как свои, либо как шпионы. Документов при этом у нас не было, мы их оставили в машине.

Путешествие в итоге заняло четыре дня. Первые несколько часов проходили по зыбучему песку, и велики пришлось просто тащить на себе, изодрав при этом все ноги о торчащие железяки. Двухколёсный транспорт категорически отказывался ехать в любую сторону, кроме как с горы. Это вам не велогонка «Тур де Франс», где все катят по гладкому шоссе с пунктами питания и кормления, это был «Тур де Конго», который больше напоминал соревнования по бездорожью на джипах «Кэмел Троффи» с полным отсутствием дорог и каких-либо правил. Измучившись после первых же нескольких часов такой «езды», выпив всю воду и съев все припасы (несколько бананов и сэндвичи), мы заночевали в джунглях, с трудом сумев развести костёр.

После захода солнца трава, покрытая росой, вдруг засверкала миллионами карат алмазов, отражённых от яркого света луны. Как оказалось, это были тысячи маленьких паучков, у которых на спине сверкала капелька… яда. Хотелось её потрогать, но проводник не советовал. Ничего себе! Может, пугал? Хотелось верить, что так. Насекомые, которые опускались на этот свет попить «водицы», оставались там навсегда. Природа величественна и безжалостна! Несметное количество звуков окружало нас. Лес, в общем, был такой же, как и у нас, но без берёз. Сухой африканский лес. Деревья высотой 20–30 метров. Шорохов вокруг – масса. Вокруг тебя кто-то всё время ходит-бродит, наблюдает, причмокивает, похрюкивает и порыкивает. Все продовольственные ресурсы наши были исчерпаны. Ужинали фактически НИЧЕМ.

Первая ночёвка в джунглях оставляет незабываемое впечатление на всю жизнь, если тебе вообще удастся дожить до следующего утра. Луна светит так же ярко, как солнце. Небо нависает со всеми своими звёздами прямо над тобой. Легли спать в палатке головой к сетке, чтобы быть ближе к свежему воздуху. Но поспать нормально так и не удалось. Около полуночи начали раздаваться звуки барабанов. Где-то, похоже, начались ритуальные танцы. Какие-то зверюги всю ночь подвывали в нескольких десятках метров от костра, ползучие и летающие гады так и норовили что-нибудь украсть. Через какое-то время где-то неподалеку вдруг стали раздаваться выстрелы. Это уже было совсем ни к чему! Зато вой вокруг костра сразу прекратился. Источник воя, видно, сбежал. Так, прокараулив всю ночь и не заснув ни на секунду, мы на рассвете в 5.30 утра двинулись дальше.

Вскоре увидели небольшую деревушку, на которую этой ночью напали вооружённые люди – то ли бандиты, то ли солдаты народной армии Конго. Искали еду и женщин. Благодаря темноте многим удалось спрятаться, но на улице до сих пор лежало несколько накрытых тел. Слышались приглушённые рыдания. Наличие «Беретты» придавало нам некоторую уверенность, но думаю, что чисто теоретическую. Деревня, если не считать трупы, была на удивление чистой и аккуратной. У каждого домика была своя территория пять-семь соток, манговые деревья, солидной конструкции курятники на высоте 1,5 м от земли, которые на ночь закрывались на замки. Курятники были построены из чёрного дерева, т. е. стоимость каждого такого домика для кур составляла примерно 100 тыс. долл, по мировым ценам. Если бы они про это знали! В смысле, куры. Вокруг домов вместе с детьми резвились козлята. Шесть утра. Женщины готовят завтрак. Вокруг струятся столбики дыма. Солнце только встало. Вместе с природой. Было совсем не жарко. Можно сказать, прохладно, где-то градусов 15–17. Местные, было видно, привыкли к такой погоде. Из еды, которую готовили женщины, можно было попробовать съесть только совершенно несъедобную на наш вкус маисовую лепёшку и выпить национальный замбийский напиток из маиса, напоминающий протухший квас. Есть хотелось невероятно. Местный охотник принёс нам огромную крысу, от одного вида которой становилось плохо. Говорят, что такие в метро в Москве водятся. Но ещё хуже было чувство голода. Купили этого монстра за 50 тыс. квачей. Её тут же с шерстью на деревянной решётке просмолили, распотрошили, прожарили, распяли и… пожалуйста. Правда, вместе с шерстью! Такого ужаса я не испытывал никогда! Но чувство голода – ещё хуже! Прямо передача «Фактор страха», когда там ели добровольно всяких червей, насекомых и коктейли из них. По словам нашего проводника, нам оставалось езды часа полтора на велосипедах. Это успокаивало. Плюс запас шерстяного мяса тоже «грел» (всё съесть мы не смогли даже с закрытыми глазами). Из жидкости с собой взяли напиток из маиса. Одежды тёплой у нас не было, т. к. мы думали, что к вечеру вернёмся, поэтому зуб реально не попадал на зуб. Приходилось всё время делать упражнения от холода из арсенала спецназа ГРУ – напрягать мышцы сверху вниз и обратно и гонять напряжение туда-сюда. Взобрались на холм. Вокруг бесконечные просторы. Внизу виднелась речка, к которой шли. Когда мы спустя некоторое время к ней приблизились, то оказалось, что она удивительно холодная и прозрачная, да ещё и с песчаным дном. Пить хотелось невероятно. Сомнения нас терзали не более пяти секунд. Припали к воде как буйволы в сухой сезон. Было такое ощущение, что ты превращаешься в совершенно другого человека, то ли в индейца, то ли вообще в первобытного охотника. В организме и в сознании открылся какой-то новый жизненный пласт, ранее тебе не известный. Оказывается, раньше (до 1980 года, т. е. до Олимпийских игр в Москве) здесь был «парк» слонов. Потом Олимпиада закончилась, слонов съели, бивни вывезли и продали. Кого не съели, те ушли в соседнюю более цивилизованную Замбию.

За рекой начался крутой подъём в гору. Всё перемешалось: песчаные холмы, леса, плотные слои кустарников, скалообразные выступы. Пейзаж менялся постоянно. Такого разнообразия природы и такой её неимоверной красоты я не видел нигде. Я люблю Россию. Я был на Байкале, на Камчатке, ещё во многих местах нашей необъятной России и мира, но Африка – это что-то! Продолжаем продвигаться вперёд, и при этом вокруг – НИКОГО! Удивительно, но наш проводник идёт в шлёпанцах! Он с горы в них бежит быстрее, чем я еду на велосипеде. Через бесконечное количество километров проводник сказал, что осталось совсем чуть-чуть. Ну да, конечно… Вдруг резко запахло газом. Казалось, что если зажечь спичку, то всё рванёт к чёртовой матери! Весь этот бесконечный лес, горы, реки и пр. Шли уже не четыре и не пять, а все двенадцать часов. Дышать становилось всё труднее. Запах газа начинал душить. Когда же всё это кончится? Опять появились горы. Где же конец? Проводник монотонно объявил, что за этим холмом (ещё где-то там) будет конец пути. Перешли ещё несколько речушек мелких, перетаскивая велики на своем горбу. Под палящим солнцем пили воду из рек, уже не обращая внимания ни на что. Жажда глушила все остальные желания. Чувствовался привкус железа в воде. Но это уже мало беспокоило. Все имеющиеся ёмкости заполнили этой водой. Неожиданно стали попадаться дети, которые стали нас сопровождать по несколько километров без единого звука. Ничего не просили. Просто шли рядом, в стороне. Ну когда же? Ну вот, вот… Почти уже дошли… Огромная поляна появилась неожиданно… пять часов спустя. Где-то впереди маячила бесконечная гора, напоминающая хвост динозавра.

Пришли в лагерь местных старателей – крезёров. Познакомились с бригадиром, он же – представитель местного короля – шефа кутюмье. Сначала нас даже не хотели пускать. Проводник о чём-то долго беседовал с бригадиром. Мы не могли понять ничего, ни одного слова по-французски не было. Однако в конце концов, разобравшись, вероятно, какой путь нам пришлось пройти (а может, и по каким-то другим причинам), бригадир как-то вяло вдруг кивнул головой, и всё сразу изменилось. Все забегали вокруг нас, что-то предлагали, куда-то потащили. Мы даже обрадовались, когда наш проводник сказал нам, что нам надо пройти какой-то ритуал. Очищения, что ли, или ещё что-то? Было уже всё равно. Главное, чтобы какую-нибудь ритуальную крысу шерстяную не заставили есть!

Оказалось, что-то наподобие молитвы. Сели на землю, опустив голову и закрыв глаза. На голове – холодные руки вождя деревни. Пять минут произносил какие-то звуки, после чего попросил отблагодарить духов леса в размере пятидесяти долларов. Да не вопрос… На эти деньги тут же купили козла (и откуда он взялся?), который был мгновенно обезглавлен, выпотрошен и отправлен на костёр. После этого начальник крезёров – молодой, с умным и каким-то задумчивым выражением лица по имени Патрик пригласил следовать за ним. Австралийские «монстры» были с остервенением выброшены в джунгли. Даже в деревне их отказались взять. Пошли пешком практически налегке и с пистолетом в кармане. На другом конце деревни зашли в его дом.

Типичное африканское жилище на курьих ножках. Зашли внутрь. Патрик достал и показал нам несколько крохотных комочков золота. На вопрос, а чего так мало добыли, ответил, что недавно приезжали покупатели и купили всё, что было. Была ещё необработанная партия золота, добытого за последние два дня. Но её надо было очищать. Мы попросили очистить её для нас. Он согласился. В итоге нам удалось ещё и поприсутствовать на самом процессе очистки. Выглядело это следующим образом.

Сначала водой вымывается песок, потом магнитным бруском забираются крошки других металлов. Остаётся какой-то серый осадок, где уже чётко видны вкрапления золота. И тут начинается самое интересное.

Золото надо очистить от этих примесей. Когда Патрик достал двухлитровую бутылку из-под пепси-колы, наполовину заполненную знакомой блестящей жидкостью, я сначала не поверил. Ртуть! Бутылка, было видно, весила как хорошая гантелька. И вот в этот сосуд с примесью золота наливают эту ртуть. Ртуть как бы склеивает частички золота, отделяя его от остальной взвеси в сосуде. Получаются такие комочки золота с ртутью, которые потом перекладываются на металлическую тарелку, и всё это ставится на специально подготовленные угли. Таким способом ртуть выпаривается, а на тарелке остаются спайки золота, которые можно уже направлять на переплавку в стандартные золотые слитки.

А пока… Я не верил своим глазам! Плотные пары ртути, те самые, которые жутко ядовитые, клубятся прямо внутри этой комнатёнки… Патрик, наклонившись над сосудом, внимательно наблюдает за процессом, периодически подливая свежую ртуть… Вероятно, его лёгкие уже «приказали долго жить»… Сколько ему осталось? Три? Пять? Десять лет? Он вообще знает про это?.. А мы тут ртутный градусник дома боимся разбить, а если уж разобьём, то проводим полную дезинфекцию комнаты, выбрасывая всё, к чему ртуть прикоснулась, включая пылесос, которым её собирали.

Есть и другой способ очищения золота – с помощью азотной кислоты, который гораздо менее вредный для здоровья. Но где её взять-то, азотную кислоту? А ртуть добывается тут же, недалеко, в соседнем карьере…

Взвесили всё, что получилось, а получилось около 60 граммов. Мешочек с вишню размером. Купили всё, потратив половину оставшихся у нас денег. Решили больше не задерживаться и пошли в деревню прощаться с вождём и народом.

Дорога обратно оказалась на порядок сложнее, чем ожидали. Сухой зной был нестерпимым, пот заливал глаза, поскольку мы старались идти быстро. А на пот, как на мёд, слетались, похоже, специально обученные то ли пчёлки, то ли мушки, которые кусали очень неприятно, выдёргивая из тебя микроскопический кусок кожи, и ещё при этом упорно лезли в лицо. Отмахиваться было бесполезно. Привал. Но чем дольше сидишь, тем больше затекают ноги, и вставать уже совсем не хочется. Горло жжёт нереально от душняка и сушняка. Похоже на ангину. Всё внутри сухое. Пытаешься сглотнуть слюну, но спазмы и дикая сухость во рту мешают это сделать. Вода, которую брали из ручьёв, помогала не больше чем на полминуты.