Текст книги "Морская история России для детей"

Глава 15. Семь футов под килем!

Корвет

Служба на парусном флоте была очень тяжёлой во всех странах. Чтобы лазить по мачтам, матросы бегали босиком. Постоянно на ветру, часто были мокрыми – то брызги волн, то дождь. Простужались, болели. В плаваниях еда была однообразная. Солонина часто протухала, пресная вода в бочках портилась. Это вызывало желудочные заболевания. Старались как-то обеззаразить воду, добавляли в неё вино или ром (это называется грог). Но и такой воды запасы были ограниченные, только для питья и приготовления еды. Для мытья черпали за бортом солёную. Впрочем, в те времена в Европе мылись редко. Англичане вообще полагали, что это вредно для здоровья. И на кораблях было очень грязно. Во всех портах было полно крыс, они забирались на суда, плодились, бегали. Это считалось обычным, нормальным. Было даже поверье, если крысы уйдут с корабля, значит, чувствуют, что он потонет.

В Англии, Франции, Голландии матросов зазывали за деньги. Записывались безработные, бедняки. Их манили как будто солидным жалованьем, но вычитали за форму, еду, даже за койки-гамаки. Оставалось чуть-чуть. А трудностей многие не выдерживали. Надрывались, умирали от болезней, дезертировали (убегали со службы). Матросов всегда не хватало. Их набирали специальные команды вербовщиков. В портовых кабаках напаивали человека, при свидетелях вручали предоплату. В Англии было достаточно 1 шиллинг. Взял – значит уже согласился, зачислен. Или просто хватали насильно. Судьи направляли на флот мелких преступников.

Обратно ходу не было даже тем, кто записался добровольно. Служить должны были до конца жизни или пока сил хватит. А дисциплину среди такой разношёрстной публики поддерживали суровыми наказаниями. Пороли «кошками» – плёткой с грузиками на концах. «Килевали» – кидали в воду и протаскивали на верёвке под килем. Конечно, у офицеров условия были лучше. Своя каюта, какие-то удобства. Но офицерами могли стать только дворяне или богатые люди. Для этого надо было выучиться, ещё и купить офицерский патент, а он стоил дорого.

Когда Пётр I создавал флот, он перенял и иностранные порядки. И наши офицеры, учившиеся за границей, и иностранцы, которых царь взял на русский флот, организовывали службу так же, как привыкли в других странах. Вроде, так положено. Поэтому на флоте возник особый язык, со многими иностранными словами. Лестница – трап, повар – кок, кухня – камбуз, порог – комингс. Направления моряки обозначают: норд – север, зюйд – юг, вест – запад, ост – восток. Расстояния стали измерять в футах (1 фут – около 30 сантиметров), морских милях (1 миля – 1 километр 852 метра). До сих пор моряки желают друг другу «семь футов под килем» – это значит, чтобы под днищем оставался запас больше 2 метров, не сесть на мель.

А скорость на флоте измеряют в «узлах». Для этого на парусниках был лаг – прибор из доски и верёвки с узлами. Доску бросали в воду за кормой идущего судна, она оставалась на месте, верёвка разматывалась. Переворачивали песочные часы, рассчитанные на 30 секунд, и смотрели, сколько узлов размотается за это время. Их вязали на таком расстоянии друг от друга, чтобы 1 узел соответствовал 1 морской миле в час.

Но набирать матросов Пётр стал не так, как у англичан или голландцев, а по образцу Швеции, Австрии. Среди крестьян объявляли разнарядку, от стольких-то дворов выделить одного рекрута (новобранца). А потом рекрутов распределяли, кого в армию, кого на флот. Хотя можно было поступить и просто желающим. Но служили, как и в других странах, пока есть силы и здоровье. И телесные наказания были такие же.

Зато если крепостной крестьянин отслужил, он становился свободным. К своему барину уже не возвращался. Если матрос или солдат женился, ему на детей платили государственное пособие. Для их детей Пётр создал особые школы. Там ученикам давали еду, одежду, даже денежное жалованье. Такой заботы за границей не было. И офицерские звания в России не покупались. Их давал царь. Если кто-то из простых матросов и солдат за подвиги был произведен в офицеры, он становился дворянином. А телесных наказаний многие русские командиры не любили и не применяли. Вместо этого воспитывали в матросах чувство долга. Внушали – вы служите своему православному Отечеству, защищаете весь народ. Это святое дело, и служить надо достойно.

Единственным флотом России оставался Балтийский. Для него, кроме Кронштадта, была оборудована вторая база. В Ревеле (сейчас это Таллин). Но при Елизавете выучка и подготовка моряков очень ухудшились. Эта царица вообще не любила заниматься государственными делами, передавала их своим вельможам. А те делали только то, что им самим выгодно. Пошло воровство, беззакония. Флот оказался никому не интересным. Дошло до того, что морских офицеров 9 лет не повышали в званиях! Где-то бумаги терялись, их не докладывали императрице или она забывала подписать. Гардемарины заканчивали училище – но так и оставались гардемаринами. И прочие офицеры оставались в прежних чинах. Кто-то уходил в отставку, а новых офицеров на замену не было.

А командовали флотом адмиралы, которые выдвинулись ещё при Петре. Но они состарились. Их тянуло к спокойной жизни. Главное – старались не рисковать кораблями, чтобы проблем не было. Они так и стояли на базах. В море выходили раз в год. И не все, а лишь несколько кораблей и фрегатов. В их команды включали гардемаринов и молодых мичманов, чтобы поучились. Но ходили только по Финскому заливу. Изредка – в открытое Балтийское море. Самыми дальними и трудными считались плавания, когда новые корабли строились в Архангельске, и их нужно было перегнать на Балтику вокруг Скандинавского полуострова. Тут уж назначали лучших моряков. Пока был мир, как-то и шло всё потихоньку.

Но в 1756 году заключили союз Англия и Пруссия (на севере Германии). У англичан был самый сильный флот, они ринулись прибирать к рукам владения Франции в Америке и Индии. А прусский король Фридрих создал самую сильную в Европе армию. Полез захватывать соседние страны и области. Против них объединились Австрия и Франция, но Фридрих лупил и ту, и другую. Разбой Пруссии был опасен и для России. Елизавета тоже вступила в войну, её назвали Семилетней. Сражения шли на суше, наша армия побеждала. А Балтийский флот под командованием старенького адмирала Мишукова каждое лето выходил в море. Блокировал порты Пруссии, не пропускал туда суда. Ждал, не появятся ли союзники Фридриха, англичане. Но они так и не появились, для них было гораздо важнее отнять у французов Канаду и индийские колонии.

Однако на войне проявилась и плохая подготовка нашего флота. Русские войска на берегу моря осадили сильную крепость Кольберг (сейчас это Колобжег в Польше). Снабжение для них отправили морем, 27 транспортов (грузовых военных судов). Но они попали в сильный шторм, 11 транспортов утонули вместе с командами. Другие 16 раскидало по разным портам, они возвращались в плачевном виде. Войска под Кольбергом остались без продуктов, тёплой одежды, боеприпасов и отступили.

Тогда взять Кольберг поручили морякам. 15 августа 1760 года Мишуков привёл туда 27 линейных кораблей и фрегатов, 17 мелких и транспортных судов. По крепости открыли огонь, высадили десант контр-адмирала Мордвинова, 3 тысячи человек. Взяли укрепления на подступах к Кольбергу. Построили батареи, начали бомбардировку города. Но прошёл слух, что приближается огромная прусская армия. На самом деле врагов было всего 5 тысяч. Никто не стал этого проверять, поднялась паника. Солдаты и матросы бросили пушки, лезли в шлюпки, удирать. Мишуков и Мордвинов растерялись, не унимали их и не останавливали. А немцы из крепости выскочили и погнались, нахватали 600 пленных, 22 орудия, массу вещей и снаряжения.

Только с третьей попытки на Кольберг послали одного из лучших генералов, Румянцева. И Мишукова сняли с должности, командовать флотом назначили энергичного вице-адмирала Полянского. Его эскадра захватила в море 8 неприятельских судов, разгромила прусские береговые батареи, высадила десанты, закидала крепость ядрами и бомбами. Кольберг наконец-то взяли.

В 1762 году на престол взошла Екатерина II. Её не зря потом назвали Великой, как и Петра I. Она была женщиной умной, очень трудолюбивой. В отличие от Елизаветы, сама вникала во все дела и разбиралась в них. Обнаружила множество безобразий, злоупотреблений. Екатерина обратила внимание и на флот. Приказала устроить учения в Финском заливе возле Красной горки. Сама приехала посмотреть на царской яхте. Корабли разыгрывали между собой учебный бой, палили из пушек по городку, специально построенному на берегу. Но действовали так плохо, что два фрегата зацепились друг за друга снастями, долго не могли распутаться. По городку из орудий не попадали. Екатерина сказала, что корабли были похожи не на военные, а на голландских рыбаков, когда они выходят ловить селёдку. Поставила оценку: «У нас в излишестве кораблей и людей, но нет ни флота, ни моряков».

Царица повелела подтянуть обучение моряков. У неё был и особый дар – замечать талантливых людей. В армии она отметила Румянцева, Суворова, Кутузова. И на флоте сумела увидеть способности Спиридова, Чичагова, Сенявина. Взяла их под покровительство, выдвигала на командные должности. Екатерина стала зазывать и лучших иностранных моряков, хорошо платила им. На наш флот перешли служить очень умелые англичане Грейг, Тревенин, Эльфинстон, голландец Кингсберген. А три десятка русских морских офицеров царица отправила для подготовки в Англию. Они на британских торговых судах совершали плавания в Америку, Индию, Китай, изучали разные моря и океаны.

Возобновились и исследования новых земель. Открытиями Беринга и Чирикова в Тихом океане заинтересовались сибирские купцы. Это же было очень выгодно – торговать с жителями открытых островов, промышлять там морских котиков, моржей, тюленей. Купец Никифоров построил небольшое судно. Командовали им моряк Глотов и казак Пономарёв. Они достигли Алеутских островов, открыли несколько новых. Даже привели местное население в подданство России.

Купец Толстых на своём судне «Святые Адриан и Наталья» открыл ещё 6 островов, назвал их Адриановскими. Их жители тоже приняли подданство России. Ряд открытий сделал купец Шилов. Губернатор Сибири докладывал об этом царице. Екатерина послала на Дальний Восток экспедицию капитана 2 ранга Креницына и капитан-лейтенанта Левашова. Они построили в Охотске бот «Святой Гавриил» и галиот «Святая Екатерина». Совершили несколько плаваний. Нанесли на карты Командорские, Алеутские острова, северный берег Аляски. Во время зимовки на Алеутских островах больше половины отряда умерло от цинги. А Креницын погиб от несчастного случая, утонул в реке. Левашов привёз материалы экспедиции в Петербург.

Русские промысловики и купцы бывали и на Северном Ледовитом океане. Купец Ляхов открыл новые острова между реками Яной и Индигиркой, их назвали Ляховскими. От охотников, возвращавшихся с промысла, стало известно о Медвежьих островах возле реки Колымы. Туда послали сержанта Андреева, нанёсшего их на карту. А великий русский учёный Михаил Ломоносов сам был помором. Он рассчитал морские течения в Ледовитом океане, и у него получилось, что где-то на севере, за полосой льдов, летом должна открываться вода. И по ней можно пройти вдоль всей Сибири до Тихого океана, попасть в Китай и Индию.

Екатерина очень заинтересовалась идеей Ломоносова, велела проверить. Назначила для этого командора Василия Чичагова. Открытие такой дороги было бы чрезвычайно важным. Чтобы о ней не узнали иностранцы, экспедицию готовили в строжайшей тайне, даже не в Архангельске, а в крошечном порту Кола. Моряки маскировались под китобоев и охотников на моржей. Чичагов на трёх судах совершил два плавания. Но Ломоносов в этом случае ошибся. Никакого открытого моря в Ледовитом океане не было. Экспедиция добиралась очень далеко на север, но встречала сплошные льды и возвращалась.

А мореплавание не стояло на месте. Оно развивалось. Российский учёный Эйлер ещё в 1747 году издал большую книгу «Наука морская». Он изложил учение о плавучести судна, остойчивости, центре тяжести. Показал, как рассчитывать сопротивление воды, хода, возможности поворотов под парусами. Менялись и типы кораблей. Некоторые постепенно исчезали с флота – пинки, шнявы, скампавеи. Но появлялись новые. Корветы – почти как фрегаты, но легче, быстрее. У них не было специальной артиллерийской палубы, надстроек на корме и носу. На открытой верхней палубе ставили 20–30 орудий.

Появились шлюпы, похожие на корветы, но меньше. Ещё меньше были бриги, у них было не три, а две мачты. Для обстрела укреплений на берегу, на мелководье, начали использовать канонерские лодки. Большая лодка на вёслах, со съёмной мачтой и парусом, но на ней ставили 1–2 крупнокалиберных орудия. А в морской артиллерии появилась карронады. Это короткоствольные пушки, били на близкое расстояние. Зато они были больших калибров и перезарядить короткий ствол было гораздо быстрее, чем обычную пушку. Так что и стрелять можно было быстрее, вести более сильный огонь. Царица следила за иностранными новинками, покупала их для нашего флота, а дальше и сами приспосабливались их изготовлять.

Но Екатерина изменила и жизнь, порядки на флоте. Жестокие наказания матросов, порку батогами, «кошками», протаскивание под килем она вообще запретила (хотя за границей всё это ещё применялось). В России остались только «линьки» – кусок верёвки, которым боцман мог вздуть нерадивого матроса. О солдатах и матросах императрица проявляла большую заботу. Срок службы им ограничила. Уже не до конца жизни или до предела сил, а 25 лет. Тем, кто отслужил, выдавали большую сумму денег, чтобы они могли устроить собственное хозяйство. Платили пенсию, хоть и маленькую, но они могли заниматься, чем захотят, – обрабатывать землю, торговать, открыть какую-нибудь мастерскую. И никаких налогов за это с них не брали. Если матрос или солдат женится на крепостной девушке, она становилась свободной. А если муж погибнет на службе, жене платили пенсию, детей воспитывали за государственный счёт. Само положение матросов и солдат стало почётным. А значит, и желание появлялось служить хорошо.

Но Екатерина изменила и службу офицеров. Их личным оружием всегда была шпага – знак дворянского достоинства. Однако для моряков она была страшно неудобной. В бою при абордаже попробуй-ка махать длинной шпагой в узких проходах и помещениях корабля. Или в плавании пробежать по трапам, пролезть через люки, подняться на мачту – шпага путается в ногах, цепляется за переборки, снасти. Для боя её заменили на короткую абордажную саблю. А в повседневной службе вместо шпаги начали носить особый кинжал, кортик. Его полюбили. Стали считать символом морской офицерской чести.

Царица внесла новшество и в офицерскую жизнь на судах. До сих пор кок готовил общую еду только для матросов. Офицеры-то были из дворян, у них имелись слуги, вот и готовили им. А если нет слуг – ешь с матросами. Теперь на кораблях были устроены кают-компании, где подавали еду офицерам. И оказалось, что это наладило не только питание. За один стол садились и адмиралы, и капитаны, и мичманы. Они сплачивались, лучше узнавали друг друга. Молодые слушали рассказы старших, перенимали их опыт. В кают-компаниях стали собирать библиотеки, ставить пианино. Там офицеры, свободные от вахты, могли провести вечер, как в клубе.

Императрица заботилась и о здоровье офицеров, матросов, солдат. Организовывала госпитали с удобными условиями, хорошим питанием, грамотными врачами. Лекарства даже закупала за границей. На флоте появились специальные госпитальные суда – сопровождать в походах эскадры. Но для здоровья очень важными были и санитарные условия. Екатерина была очень аккуратной, грязи не терпела. А на кораблях она бывала регулярно. И моряки стали наводить идеальную чистоту. На флоте это стало прочной традицией. Матросы так драили (мыли) палубы, чтобы ни соринки. Даже возник обычай: после приборки (уборки) вахтенный офицер надевает белые перчатки и идёт всё проверять. Если перчатки испачкались, приказывает повторить приборку.

И крысы исчезли. Мы не знаем, кто это первым придумал. Может быть, тоже Екатерина. Она как раз покончила с крысами в своём дворце, там специально завели кошек. А на кораблях крысы не только продукты портили, но и снасти подгрызали, заразу разносили. Но и на флоте начали служить коты. Их брали на суда, они становились как бы членами команды. Конечно же, общими любимцами. Эти коты добросовестно несли свою службу, уничтожали грызунов.

Глава 16. Чесменское сражение

Чесменская битва

Франция опять натравливала против русских и поляков, и шведов, но особенно враждебно вели себя турки. Приближённый Екатерины Алексей Орлов предложил – если с ними начнётся война, надо послать эскадру в Средиземное море, устроить там восстание греков и других христианских подданных султана. Они давно надеялись, что Россия когда-нибудь освободит их. Императрице план понравился.

И тут к ней очень кстати обратился богатый купец из Тулы Владимиров. У него была идея создать акционерное общество для морской торговли с городами Средиземного моря. Он просил выделить для этого государственное судно. Екатерина не только поддержала его, но и сама вступила в число акционеров, внесла 10 тысяч рублей. Хотя она думала не только о торговых выгодах. Специально построили 34-пушечный фрегат «Надежда благополучия». Команду набрали из военных офицеров и матросов.

Но в 1764 году фрегат отправился в плавание как гражданское судно, под купеческим флагом. В итальянском порту Ливорно выгрузил русские товары – тульское железо, полотно, канаты для корабельных снастей, кожу. Взамен взял итальянские – макароны, свинец, дорогое сандаловое дерево. Но при этом офицеры освоили дорогу в Средиземное море, зарисовали планы гаваней, проливов. Даже изучили, как здешний корабельный червь точит древесину, как от него лучше защитить днище.

Однако сперва война началась с Польшей. Хотя она-то совсем захирела, была слабенькой. Но многие горделивые паны ненавидели русских. А французы подзуживали их, какую бы гадость сделать. Поляки опять начали гонения на православных, объявляли их неполноценными людьми. Екатерина заступилась за них. Грозно потребовала, чтобы православным в Польше дали одинаковые права с католиками. Король и сейм (парламент) струсили, согласились. Но паны взбеленились. Отказались признавать собственную власть, если она слушается русских. Взялись за оружие и стали громить православные храмы, убивать священников, монахов, простых верующих.

Тут уж Екатерина двинула в Польшу войска. Но полякам стала помогать Франция, прислала лучших генералов и инструкторов. Султану она отвалила колоссальную сумму 3 миллиона ливров, чтоб ударил на Россию. И паны пообещали ему отдать часть Украины, если заступится за них. Султан Мустафа ох как порадовался. Он и от французов вон сколько получил, и от поляков получит, и у России что-нибудь захватит. Послал на нашу землю крымскую орду, она прокатилась пожарищами, угнала массу пленных.

Екатерина хорошо понимала: война с турками – это борьба за Чёрное море. Вице-адмиралу Алексею Сенявину она поручила заново строить в Воронеже Азовскую флотилию, оборудовать для неё порт в Таганроге. Прошлую ошибку с Днепровской флотилией императрица не повторяла. Вместо этого дали денег запорожцам, они понаделали привычные им «дубы», большие лодки. На каждой лёгкая пушка-фальконет.

Весной 1769 года 2 тысячи казаков на 38 лодках отчалили вниз по Днепру. Турки об этом пронюхали. Прислали 20 больших галер с пушками, они везли 12 тысяч воинов. Флотилия вошла в устье Днепра, двинулась вверх по реке. Запорожцы плыли навстречу, но обнаружили врагов первыми. Они устроили засаду, укрыли лодки в плавнях и камышах. Когда турки проходили мимо, казаки первым же выстрелом пушечки отбили руль у флагманской галеры, она села на мель. Вылетели лодки, захватили ещё 3 корабля, остальные сумели удрать.

Царица не забыла и планов о Средиземном море. Многие члены правительства были против. Ужасались, что это слишком далеко и опасно. Но Екатерина настояла на своём. Главнокомандующим назначила автора идеи, Алексея Орлова. Сперва хотели послать все силы Балтийского флота – 20 линейных кораблей, 6 фрегатов. Но раньше-то плавания были рядом, по Финскому заливу. Когда стали проверять, то оказалось, что для такого дальнего похода многим кораблям нужен серьёзный ремонт. Решили отправлять их несколькими эскадрами, по очереди. 1-я, под командованием адмирала Григория Спиридова, подняла паруса в июле 1769 года. 2-я, контр-адмирала Эльфинстона, двинулась в путь в октябре.

Плавание вокруг всей Европы и в самом деле стало очень тяжёлым, непривычным для большинства моряков. Да и корабли ремонтировали наспех, некоторые не выдерживали. На одном линейном корабле ещё в Балтийском море открылась течь, он вернулся. Второй сел на мель в датских проливах, на выходе из Балтики в Северное море. Его сумели снять, но пришлось поставить на ремонт. Там же, в проливах, разбилось на рифах посыльное двухмачтовое судно. А фрегат «Северный Орёл» бури и штормы так расшатали, что его в Англии отдали на слом, купили у англичан новый, дали ему то же название. Среди моряков началась и какая-то эпидемия, многие болели, 380 умерли.

1-я эскадра Спиридова в феврале 1770 года дошла до западных берегов Греции. На ней находился и Орлов. Высадили десанты, и греки встретили их с восторгом, тут же восстали. Десантники вместе с ними осадили несколько турецких крепостей, а с моря их бомбардировали корабли. Крепость Наварин сдалась, и в Наваринской бухте устроили базу для нашего флота. Но дисциплина у повстанцев была отвратительной. Вслед за Наварином сдалась крепость Мизитра. Русские приказали не трогать пленных. Однако греки ненавидели турок и всех перебили. После этого другие крепости уже не соглашались сдаться, жестоко отбивались. А на помощь им двинулась султанская армия. Греческие отряды боёв с ней не выдерживали, разбегались. Осаду ещё двух крепостей пришлось снять.

2-я эскадра Эльфинстона, прибыла в мае 1770 года – 3 линейных корабля и 2 фрегата. Она направилась к восточным берегам Греции. В заливе Наполи-ди-Романья она обнаружила турецкий флот, 10 линейных кораблей и 6 фрегатов. Но Эльфинстон был горячим, задиристым, и бросился в атаку. А турки оценили по-своему. Если атакует, значит сильнее. Значит, это лишь передовой отряд, и за ним появится множество кораблей. Быстренько спрятались в глубине бухты, под защитой орудий крепости. Эльфинстон хотел атаковать даже там. Но всё же взвесил, что врагов в три раза больше. Повернул обратно в море и встретил эскадру Спиридова. Вместе возвратились, но турецкий флот уже не застали.

Орлов с несколькими кораблями оставался в Наварине. Крепость осадила вражеская армия, а от греческих повстанцев толку было мало. Тогда Орлов изменил планы. Эгейское море покрывают бесчисленные греческие острова, их так и называют вместе – Архипелаг. Главнокомандующий прикинул, что именно там и надо действовать, а не в самой Греции. Повстанцев и жителей Наварина наши моряки вывезли, крепость взорвали. Корабли Орлова присоединились к двум своим эскадрам. А от греческих рыбаков узнали, что турецкий флот видели возле острова Хиос.

Взяли курс туда. В проливе между островом и берегом Малой Азии стояло 16 линейных кораблей (из них 5 огромные, по 80, 100 пушек), 6 фрегатов, 6 шебек (двухмачтовые турецкие корабли), 13 галер, 32 малых судна. Командовал ими капудан-паша Ибрагим Хусамеддин. У русских было только 9 линейных кораблей (из них лишь 1 гигант с 84 орудиями), 3 фрегата, 1 бомбардирский корабль, 17 мелких и вспомогательных судов.

Тем не менее, Орлов приказал атаковать. Утром 5 июля наш флот кильватерной колонной («в затылок» друг другу) двинулся на врага. Турки ожидали, выстроившись в две линии. Загрохотала их артиллерия. Русские сперва не отвечали, сближались молча. Лишь в упор, с 80 саженей (170 метров), хлестанули общим залпом. Первым шёл линейный корабль «Европа». Но у него повредило парусное оснащение, и он выкатился из строя.

Его место занял флагман адмирала Спиридова «Святой Евстафий». Он нацелился прямо на вражеский флагман «Реал-Мустафа», поджёг его точными попаданиями. Турки стали прыгать в море. Но и «Святой Евстафий» потерял управление, врезался в «Реал-Мустафу». Горящая турецкая мачта рухнула на наш корабль, его охватил пожар. Прозвучала команда спасаться. Спиридов и ещё несколько человек успели сесть в шлюпки, другим не удалось. Огонь проник в крюйт-камеру (пороховой склад на корабле). «Святой Евстафий» и «Реал-Мустафа» взорвались.

В общем-то обе стороны потеряли по одному кораблю. Силы турок были больше, для них это меньше значило. Но русские продолжали наседать, а неприятелей гибель флагмана вогнала в панику. Они стали выходить из боя, укрываться в Чесменской бухте, под прикрытием береговых батарей. Сгрудились там и об атаках уже не думали – только бы им отсидеться. Орлов со своими адмиралами и капитанами увидели это, посоветовались и решили – бить врага в бухте!

Четыре небольших судна переоборудовали в брандеры. Так называют корабли, которыми специально жертвуют, чтобы поджечь вражеские. Их загрузили порохом, горючими материалами. 6 июля несколько наших кораблей начали пристрелку по туркам, пытались достать их, уточняя расстояние. В полночь 7 июля на позиции вышли 4 линейных корабля, 2 фрегата и бомбардирский корабль, открыли шквальный огонь. От попаданий 2 неприятельских корабля загорелись, турки их тушили. А в половине второго ночи вперёд ринулись брандеры.

Одним командовал англичанин Дугдаль. У него нервы не выдержали. Моряки подожгли брандер, когда он был ещё далеко от вражеских судов. Сами покинули его на шлюпке, а турки расстреляли горящий кораблик. Второй брандер, капитана Мекензи, сел на мель. На третьем князь Гагарин рассчитал направление ветра, поджёг брандер и пустил, чтобы его несло на турок. Но куда его на самом деле понесло, так и не поняли. Только на четвёртом лейтенант Ильин действовал наверняка. Сквозь жесточайший огонь подошёл вплотную к большому кораблю. Сцепился с ним бортами, поджёг брандер, прыгнули с матросами в шлюпку и отчалили подальше. Взрыв разнёс неприятельское судно. Горящие обломки посыпались вокруг. А турецкие корабли стояли в куче, тоже стали загораться и взрываться. Всю бухту охватил огромный пожар. Турки в ужасе прыгали в воду. Наши моряки сумели взять на буксир и вывести вражеский линейный корабль «Родос», 5 галер. Остальной султанский флот погиб.

А русский флот такой грандиозной победы ещё не знал. Екатерина II высоко её оценила. Алексею Орлову она повелела носить фамилию Орлов-Чесменский. Офицеров наградила орденами, повысила в чинах. А для всех участников сражения изготовили особую медаль. На ней изобразили горящий турецкий флот и всего лишь одно слово – «БЫЛ».