Текст книги "Тридцатилетняя борьба, или Новейшая история России"
Автор книги: Валерий Шамбаров
Жанр: Публицистика: прочее, Публицистика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 11 (всего у книги 39 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]
В итоге были выработаны Дейтонские соглашения. Война прекращалась, на территорию Боснии и Герцеговины вводились 60 тыс. «миротворцев» (половина – американцы). Новое государство составлялось из двух частей, Федерации Боснии и Герцеговины (мусульмане и хорваты) и Республики Сербской. Сербы все же удержали 49 % территории, сохранили автономию. Но соглашение запрещало занимать государственные должности тем, кто был обвинен Международным трибуналом. Таким образом были отстранены от власти признанные лидеры боснийских сербов Радован Караджич, Ратко Младич. На их место Запад получил возможность продвигать подходящие для себя кандидатуры. Функции главы государства Боснии и Герцеговины передавались президиуму из трех человек – от мусульман, хорватов и сербов, таким образом их противники получали заведомое большинство. В парламенте то же самое, Республика Сербская получала треть депутатских мест, хорваты и мусульмане – две трети. А главным надзирателем и контролером за органами власти становился Верховный представитель по Боснии и Герцеговине – от Евросоюза. В общем, замирили, но республика попала под влияние и фактическую оккупацию НАТО.
В России попытка замирения Чечни обернулась еще хуже. Формирования дудаевцев стали расходиться по селениям, но и не думали разоружаться. В соглашениях имелся пункт, разрешавший создавать «отряды самообороны», и теперь террористы объявляли, что они и есть «отряды самообороны». Постоянно возникали конфликты. Город Аргун в самом начале войны встретил русских вполне лояльно, был занят без боя. Теперь его захватили боевики полевого командира Хамзатова. Ушли только после мощного обстрела, в город вошла наша бронетехника. Но ведь именно это требовалось Дудаеву, чтобы мирные чеченцы озлоблялись, тянулись к нему. Точно так же боевики захватили Ачхой-Мартан, Серноводское. Их блокировали войсками, но они отказывались уходить. Дескать, они – «отряды самообороны», имеют полное право находиться в населенных пунктах. Не прекращались и обстрелы воинских частей, теракты.
6 октября были назначены очередные переговоры российского командования с начальником генштаба Дудаева, Асланом Масхадовым. Посредником вызвался выступить бывший председатель Верховного Совета Хасбулатов. Объединенную группировку в Чечне в это время возглавлял заместитель министра внутренних дел России генерал-полковник Анатолий Романов. Он выехал встречать Хасбулатова в аэропорт. Но бандиты получали исчерпывающую информацию о всем, что делалось среди военных. Тот же Масхадов, якобы ожидавший переговоров, своевременно узнал и о поездке, и о маршруте следования, приказал своим подчиненным совершить диверсию [66]. Когда колонна машин въехала под железнодорожный мост, прямо под «уазиком» Романова рванул радиоуправляемый фугас. Генерала спасли бронежилет и шлем, он остался жив. Но получил перелом основания черепа, многочисленные ранения. Навсегда утратил способность разговаривать и самостоятельно передвигаться. В ответ 8 октября был нанесен авиационный удар по селению Рошни-Чу, где, по российским данным, находился штаб Дудаева. Но… он был предупрежден, успел перебазироваться. Разнесли 40 домов, погибли 6 и были ранены 15 жителей. Тактика разжигать озлобление населения опять сработала.
По соглашениям, главу правительства Чечни должны были определить в ходе выборов. При этом московское руководство вздумало играть в дипломатию. Временную администрацию республики возглавляли твердые сторонники России Саламбек Хаджиев и Умар Автурханов. Они организовывали оппозицию против Дудаева, боролись с его режимом. Но… их вдруг решили заменить. Выдвинуть «нейтральную» кандидатуру Доку Завгаева – до 1991 г. он был председателем Верховного Совета Чечено-Ингушской АССР. Кто-то рассудил, что это может удовлетворить обе враждующие стороны. Ничего хорошего замена не дала. Завгаев был деятелем слабеньким, аморфным, никакой опоры не имел – ведь он и в 1991 г. беспомощно позволил разогнать свой Верховный Совет.
И сама идея замирить Чечню выборами тоже провалилась. Их назначили на 14 декабря, а накануне, 10 декабря, отряды Салмана Радуева захватили районный центр Гудермес. До сих пор он оставался лояльным к русским. Сейчас боевиков пришлось вышибать с применением танков, авиации, артиллерии. Выборы все-таки состоялись. Голосовали даже военнослужащие, находившиеся в Чечне (что соответствовало российским законам, по месту службы). Завгаев набрал 90 % голосов, был избран главой республики. Но… дудаевцы выборы бойкотировали. Соответственно, и результаты не признали. И всевозможные зарубежные представители вместе с «правозащитниками» дружно объявили о «множестве нарушений». А Гудермес удалось отбить лишь после двух недель жестоких боев. Город сильно пострадал, было немало случайных жертв среди жителей. Очередная провокация террористов вполне удалась.
Глава 11
Духовная смута и духовные смутьяны
Казалось бы, падение советской системы открыло для Русской Церкви самые широкие и благоприятные перспективы. Не стало власти коммунистов, в различные времена относившихся к Православию по-разному, но в любом случае ставивших во главу угла свою богоборческую идеологию. Не стало их органов контроля и регулирования. Вместе с Советом министров СССР канул в небытие Совет по делам религий при Совете министров. Канул в прошлое и КГБ. А в народе после очищения от коммунистических дурманов бурно пробуждалась тяга к духовным ценностям. В храмах люди записывались в очереди для принятия Святого Крещения. Один из моих знакомых на рубеже 1990-х решил заняться книготорговлей, взялся изучать рынок и обнаружил, что самым большим спросом пользовались Библия и Евангелие!
Но ведь пала не только система, развалилась и держава. Русская Православная Церковь была одна – а государств вдруг стало больше десятка, и в каждом была своя власть, кипели свои дрязги. А один из главных организаторов этой диверсии Збигнев Бжезинский, узнав о падении СССР, очень откровенно заявил: «У нас теперь один враг – Русская Православная Церковь» [84. с. 179.]… Впрочем, интриги в Церкви и вокруг нее развернулись еще раньше, в период перестройки. В связи с распропагандированной «гласностью», «демократизацией», «плюрализмом» Горбачев решил продемонстрировать, как изменилось отношение к верующим. В 1988 г. празднование Тысячелетия Крещения Руси было проведено на государственном уровне. Это как бы официально дало «зеленый свет» Православию. Верующие окрылялись. К Церкви потянулись и те, кто верил в душе, но до сих пор боялся выразить это открыто. За год возникло более тысячи новых приходов!
Но сразу же проявились влияния довольно сомнительного свойства. Так, одним из покровителей возрождения Церкви вдруг выступил… «хромой бес перестройки» Яковлев! Откровенный «западник», всегда выказывавший непримиримую вражду к традициям национальной России. Теперь он вдруг озаботился нуждами Православия, по его ходатайствам Церкви были возвращены Оптина пустынь, Толгский монастырь в Ярославской области. А внимание Яковлева было, конечно же, не бескорыстным. В свою очередь, и он втягивал Церковь в свои политические маневры, в деятельность комиссий по реабилитациям, «Мемориала» и прочих организаций, где под антикоммунистической нередко обнаруживалась антироссийская подкладка. Возникали схемы влияния в Патриархии, в сфере «церковной дипломатии». Например, в это время в Россию зачастил епископ Вашингтонский Василий (Родзянко).
Справка: кто есть кто?
Епископ Василий – в миру Владимир Родзянко. Внук председателя Государственной Думы Михаила Родзянко, одного из главных организаторов заговора против Царя в феврале 1917-го. Сам Владимир подвизался в РПЦЗ, был одним из ближайших доверенных учеников митрополита и масона Антония (Храповицкого). Служил в Сербской Церкви. В 1949 г. власти Югославии начали гонения на религию и осудили его на 8 лет, как и множество других священников. Но другие остались сидеть по тюрьмам, а за Родзянко вдруг вступился сам архиепископ Кентерберийский Джеффри Фишер, и его освободили. На Западе он оказался очень востребован, причем совершенно разными конфессиями и службами. Он преподавал в Оксфорде, был связан и с англиканской церковью, и с Константинопольской Патриархией, и с Ватиканом. Перебрался в США, перешел в Американскую Церковь и стал епископом Вашингтонским. Возглавил и вел русские православные проекты на «Радио Ватикана», «Би-Би-Си» и «Голосе Америки». Тематика его передач как будто была чисто духовной. Но вещание «Би-Би-Си» и «Голоса Америки» на Россию всегда курировали спецслужбы.
Да и о самом торжестве в честь Тысячелетия Крещения председатель Совета по делам религий при правительстве СССР Константин Харчев вспоминал, что оно «было задумано нами не как праздник Русской Православной Церкви… мы придали ему другой смысл – провели общенародный праздник для всех верующих, не только православных! После празднования 1000-летия Крещения Руси… мы открывали и униатские храмы, и баптистские, и синагоги по всему Союзу… Не надо забывать, что вслед за празднованием 1000-летия Крещения Руси был принят Закон «О свободе вероисповеданий» [74]. В СССР открыли двери для всех конфессий.
1 декабря 1989 г. Горбачев первым из советских лидеров посетил Ватикан, встретился с папой Иоанном Павлом II. В ходе беседы с понтификом Михаил Сергеевич, как он любил это делать, сделал «широкий жест». Отменил запрет на деятельность в СССР униатской церкви. Кстати, с духовной и юридической точек зрения это выглядело просто фантасмагорией! Ликвидировал-то униатскую церковь не Сталин! Ее упразднил Львовский Собор! А генеральный секретарь ЦК КПСС и председатель президиума Верховного Совета Горбачев одним росчерком восстановил! А между тем униатская церковь не прекращала своего подпольного существования в СССР, в перестройку уже не таилась. Но как только она была легализована, на Западной Украине униаты принялись захватывать православные храмы.
Причем они были не единственными. В Прибалтике появились из Швеции эмиссары Эстонской апостольской церкви (эмигрантской). На Украине – Украинской автокефальной церкви (УАПЦ). Тоже эмигрантской, она действовала среди украинской диаспоры в США и Канаде, и именно оттуда шла подпитка националистов на родине. Сепаратистские настроения на Украине приобретали все больший размах, и к «автокефальникам» стали переходить многие православные приходы, десятки священников. Они организовывали свои «соборы». Провозгласили возрождение «автокефальной церкви», а ее предстоятелем избрали митрополита Мстислава Скрыпника. Он сидел в Канаде, зато был племянником Симона Петлюры. Местные власти сперва не признавали «автокефальников», отказывали им в регистрации. Но по мере того, как национализмом заражались республиканское руководство и Верховный Совет Украины, отношение менялось, в 1990 г. деятельность УАПЦ была разрешена и узаконена.
В России аналогичную смуту попытался раздуть священник Глеб Якунин. Связавшись в 1970-х с диссидентами, он был осужден. Перестройка возвратила его из ссылки и реабилитировала. А Патриархия восстановила его в сане, он получил приход под Москвой. Но Якунин целиком ушел в политику, стал одним из лидеров партии «Демократическая Россия», заседал на Съезде народных депутатов. Отправившись в Нью-Йорк, он встретился с главой Русской Православной Церкви за рубежом (РПЦЗ) митрополитом Виталием (Устиновым) и изложил ему план – подвести мину под Московскую Патриархию, которую Якунин клеймил «филиалом КГБ». Для этого следовало воспользоваться моментом, повсюду открывать в СССР приходы зарубежников и таким способом перехватить под себя львиную долю паствы.
Митрополит Виталий был непримиримым врагом РПЦ, но на подобную активность, в отличие от украинских «автокефальников», его Церковь оказалась не способна. Очевидно, и в планах западных спецслужб ее широкое использование (в отличие от «автокефальников») не предусматривалось. Зарубежники от России совершенно оторвались, были загипнотизированы иностранными мифами про «тоталитаризм», «слежку», «око КГБ». Поэтому затеяли «шпионскую» игру. Послали в Советский Союз епископа Варнаву (Прокофьева). Инкогнито, в цивильном костюме, под видом частного лица. Он должен был сугубо конспиративно провести разведку и подготовить почву для внедрения РПЦЗ. Варнава нашел нескольких сторонников и рукоположил еще одного «тайного епископа», Лазаря (Журбенко). С точки зрения церковных канонов это было абсолютно незаконно. Хиротонию должны совершать несколько, как минимум два епископа. Но в Синоде РПЦЗ сочли, что для экстремальных условий сойдет, епископский сан Журбенко утвердили и поставили галочку, что у них в СССР появилась своя «епархия».
А 30 мая 1990 г. преставился Патриарх Пимен. В Русской Церкви сразу же активизировались разные группы духовенства: кто займет престол? Самой весомой фигурой оказался митрополит Киевский и Галицкий Филарет (Денисенко). Хотя его авторитет создавался отнюдь не духовными делами и даже не административными свершениями в Церкви. Филарет еще в семинарии дал согласие на сотрудничество с КГБ, получил псевдоним «Антонов». Правда, в СССР это было уделом многих священников и архиереев. Но сотрудничать можно по-разному. Можно формально, абы не мешали служить. Однако Филарет работал на КГБ активно. Попросту говоря, доносил вовсю. Сдавал паству, сдавал священников, епископов. Такую службу поощряли. Всего за 15 лет Филарет из выпускника семинарии выдвинулся до сана митрополита, экзарха Украины. КГБ его поддерживал, и в Патриархии у него имелись сторонники, связанные с той же организацией.
Синод избрал его местоблюстителем Патриаршего престола. Многие, и в первую очередь сам Филарет, были уверены – ему и быть Патриархом. Он председательствовал на Архиерейском соборе, по-хозяйски руководил голосованием, и в списки кандидатов на престол попали трое. Он сам, митрополит Ростовский Владимир (Сабодан) и митрополит Ленинградский и Ладожский Алексий (Ридигер). Перед Поместным собором Филарет провел немалую подготовительную работу, опять восседал председателем на заседаниях и был уверен в победе. Ну а как же, его покровители должны были сказать свое незримое, но непререкаемое слово.
Но на дворе был 1990 год! В правительство, в прокуратуру, в комиссию по реабилитациям сыпались жалобы пострадавших от агента «Антонова». На Украине появились публикации о его тайной деятельности. Теперь уже и партийная верхушка, и само КГБ приходили к выводам, что избрание Филарета может вызвать скандал. Лучше какую-нибудь «нейтральную» фигуру. Большинство делегатов собора на самом-то деле никаких симпатий к Филарету не питали. А тайные рычаги, на которые он твердо рассчитывал, вдруг не сработали. Счетная комиссия вышла огласить результаты голосования, и Филарет, по воспоминаниям очевидцев, даже заранее стал подниматься. Но в полном шоке рухнул в кресло. Прозвучало не его имя, а Алексия (Ридигера).
Но после выборов он затаил камень за пазухой. Уже видел себя Патриархом – и вдруг надежды рассыпались в прах. Он взял курс на отделение Украинской Церкви. Для видимости как будто продолжал бороться с униатами и «автокефальниками», гневно клеймил и осуждал их. Но в июле 1990 г. он собрал в Киеве своих епископов, и они приняли обращение в Патриархию. Указывали – раскольники и униаты играют на том, что Церковь «Русская», поэтому получают поддержку националистов, переманивают паству. Делался вывод, что надо выбить у них козыри, и лучший выход – предоставить здешним церковным структурам автономию. Алексий II и Синод обсудили предложение и ситуацию на Украине. В октябре 1990 г. был созван Архиерейский собор. Он признал доводы справедливыми, постановил наименование «Украинский экзархат» РПЦ упразднить, преобразовать в автономную Украинскую Православную Церковь, предоставить ей «независимость и самостоятельность в ее управлении», сохранить лишь каноническое и юридическое главенство Московской Патриархии.
Алексию II и всей Патриархии пришлось в этот период очень не просто. В обстановке начавшегося распада, буйства националистов в разных республиках нетрудно было увидеть реальную угрозу и для Церкви. Поэтому Синод счел за лучшее предоставить автономию православным структурам не только на Украине, но и в Эстонии, Латвии, Литве, Молдавии, чтобы здешним архиереям было проще договариваться с новыми властями республик, не попасть под удары шовинистов и русофобов. Для этого и самих архиереев старались подбирать подходящих. В Литву – архиепископа Хризостома (Мартишкина). Он в советские годы слыл «неблагонадежным», конфликтовал с КГБ, и литовские сепаратисты приняли его хорошо, взяли православные храмы под покровительство. В Латвию поставили епископа Александра (Кудряшова), местного уроженца, хорошо знавшего латышский язык, национальные особенности. В Эстонию – эстонца Вячеслава (Якобса), осужденного при Хрущеве на 10 лет.
Однако Филарету (Денисенко) автономии оказалось мало. Он желал стать «патриархом Киевским». Опору себе он нашел в лице президента Украины Кравчука. Тот был ярым поборником «самостийности» и мечтал иметь в своем государстве «собственную» Церковь. А одновременно Филарет сошелся с крайними националистами, УНА-УНСО. Их боевики принялись терроризировать архиереев, священников, те боялись возражать своему предстоятелю. При разделении СССР украинский Синод принял обращение в Московскую Патриархию с требованием уже не автономии, а автокефалии, полной независимости.
Но и в Русской Православной Церкви стали осознавать, что в Киеве творится «не то». Встревоженный Патриарх созвал в марте 1992 г. Архиерейский собор. На нем Филарет снова повторил свои требования, но ситуация приняла неожиданный для него оборот. В Москве, без угрозы со стороны боевиков и киевских властей, почти все украинские епископы отказались от своих подписей под обращением. А собравшиеся архиереи обрушились на Филарета. Его линия была уже понятна, и заговорили о том, что для оздоровления ситуации в Украинской Церкви надо не давать ей автокефалию, а сменить предстоятеля. Зуб на Филарета имели многие, дружно поддержали. Противиться он не посмел. Это простые прихожане многого не знали, а архиереям было известно и про службу агента «Антонова», и про то, что у него есть тайная жена, дети. Перепугавшись, чтобы подобные вещи не прозвучали вслух, он дал обещание, что сам подаст в отставку.
Но выполнять и не подумал. Вернувшись в Киев, «забыл». А боевики снова взялись за священнослужителей, воспротивившихся расколу, они вынуждены были проводить свои встречи тайком. Тогда Синод РПЦ предписал созвать украинский Архиерейский собор, а Филарета опять вызвал в Москву. Он в Патриархию не поехал и решение о соборе проигнорировал. Но Алексий II и Синод настояли на своем, поручили созыв собора митрополиту Харьковскому и Богодуховскому Никодиму (Руснаку). Он был старейшим из епископов Украины по времени поставления. Обращение к нему имело и практический смысл. В Харькове большинство населения было русским, националисты здесь не имели опоры.
В мае 1992 г. в Покровском монастыре в Харькове съехались 18 из 21 украинских епископов. Не явились сам Филарет и два западных иерарха, из Львова, Андрей (Горак), и Тернополя, Иаков (Панчук), оба поддержали раскол. Собор постановил низложить Филарета (Денисенко) и запретить в церковном служении. Избрал нового экзарха Украины. Хотя во время заседания, как вспоминал епископ Алипий (Погребняк), харьковского митрополита Никодима постоянно вызывали к телефону, угрожали, он возвращался бледный. Во время выборов он пошел отвечать на очередной звонок. Сказал: «Можете за меня не голосовать. Я отдаю свой голос митрополиту Ростовскому Владимиру». Его и избрали предстоятелем Украинской Церкви.
Но Филарет решений Харьковского собора не признал. Ведь на его стороне был Кравчук, были толпы бандитов УНА-УНСО. Летом 1992 г. в Киеве провели свой, альтернативный «собор». Провозглашалось создание независимой церкви, «Киевского патриархата». Однако националисты считали «своей» вовсе не Киевскую митрополию Филарета. Для них «своими» были «автокефальники»! Так что и собор пришлось проводить вместе с ними. Новая церковь сразу разрослась за счет тех священников и прихожан, которые отделились к «автокефальникам». Но и место «патриарха» Филарету снова не досталось. На выборах буйные делегаты «щирых украинцев» провели своего кумира, племянника Петлюры Мстислава Скрыпника.
Избрали его заочно, он приехал из Канады, разыграли «интронизацию». Но Кравчук был совсем не в восторге от такого поворота. С Филаретом он отлично сработался. Позже в украинской прессе публиковались сообщения, что как раз через счета Киевской митрополии Кравчук перевел куда-то деньги компартии Украины. А зарубежный гость был ему совершенно без надобности. Подключились киевские спецслужбы, и против Мстислава стали всплывать обвинения. Из Канады, где он обретался раньше, поступили жалобы на финансовые махинации, на исчезнувшие деньги, собранные на постройку храма. А из архивов выкопали, что Скрыпник в 1930-е годы сотрудничал с польской контрразведкой и полицией, выдавал им активистов ОУН. Были раздуты шумные скандалы, и он вынужден был сложить с себя сан, уехать.
Следующего «патриарха» тоже выдвинули УНА-УНСО и «автокефальники». Василия Романюка, бывшего бандеровца, отсидевшего 10 лет в лагерях. Второй раз его посадили в 1972 г. на 7 лет – и вполне вероятно, что к этому приложил руку агент «Антонов». Во всяком случае, отношения у них сложились далеко не лучшие. Но фактически в «Киевской патриархии» заправлял Филарет. Кравчук проворачивал с ним взаимовыгодные махинации. Выделял для церкви крупные суммы из государственного бюджета, а Филарет перераспределял их куда следует. Под «крышей» «патриархата» возникли коммерческие структуры, занимались беспошлинным ввозом на Украину автомашин, компьютеров, а за рубеж перепродавали металлолом, газ, нефть (украденные из российских газопроводов и нефтепроводов).
В 1995 г. «патриарх» Романюк узнал, что со счетов Киевской епархии пропало 3 млрд гривен. Назначил проверку, пригрозив Филарету увольнением. Но перед проверкой Романюка нашли в городском саду мертвым с переломанными ребрами. А рядом обнаружили нескольких женщин из окружения Филарета. Они уверяли, что «патриарху» стало плохо, и они пытались оказать помощь, делали непрямой массаж сердца. Причиной смерти признали сердечный приступ, и уголовное дело было прекращено без всяких экспертиз. А Денисенко наконец-то получил вожделенный сан «патриарха». Но при этом «автокефальники» снова отделились от него. Хотя и не все, только часть. Но «Киевский патриархат» и УАПЦ стали отдельными «церквями».
А в Молдавии, как уже отмечалось, воинствующие националисты задумали «воссоединяться» с Румынией. Это вызвало не только военный конфликт в Приднестровье, но и церковный. Кишиневский епископ Петр (Пэдурару) решил подстроиться к властям своей республики и к «общественности», ратовавшей за «воссоединение». С группой священников обратился в Румынский Патриархат, что переходит под его юрисдикцию. Там обрадовались, восстановили Бессарабскую митрополию, существовавшую в период румынской оккупации, и возвели Петра в митрополиты. Московская Патриархия протестовала, с Румынской Церковью крепко поссорилась и Бессарабскую митрополию не признала. Но румыны и не подумали отменять свое решение. А власти в Кишиневе протестов не услышали и предоставили новой митрополии официальный статус. В Молдове, таким образом, стало две Церкви, румынская и русская. Соответственно, верующие разделились. Националисты стали ходить к румынам, русские и часть молдаван – в храмы РПЦ (в них богослужение ведется как на церковно-славянском, так и на молдавском языке).
Другие проблемы возникли в Грузии. Здесь-то Церковь была хоть и православной, но отдельной. А Грузинская Патриархия поддержала курс своего правительства на шовинизм и русофобию. Богослужения на церковнославянском и русском языках на территории Грузии были запрещены, даже в русском женском монастыре. Из-за начавшихся гонений почти все русские священники и монахи покинули эту страну. Но православными были и часть жителей Абхазии, Южной Осетии. Здешние храмы и приходы относились к Грузинскому Патриархату. Однако после операций тбилисских карателей озлобление было велико, всем грузинам пришлось бежать отсюда, в том числе и священникам. В обеих республиках верующие обратились в Русскую Православную Церковь, просили принять их под свою эгиду. Вроде бы дружить с грузинским Патриархом Илией после его гонений на русских у Московской Патриархии причин не было. Но и Алексий II четко следовал политике своего правительства. То есть позиции Ельцина. А Борис Николаевич подыгрывал Шеварднадзе. Во всех соглашениях оговаривалось «сохранение территориальной целостности Грузии», и обе республики остались непризнанными. Синод РПЦ тоже объявил, что Южная Осетия и Абхазия остаются канонической территорией Грузинского Патриархата, принять их отказался.
А между тем и в самой России царил полный разброд, «лихие 90-е». Разгул бандитов, разборки мафии, злоупотребления на всех уровнях приватизации, расползание злачных заведений, акции протеста, мешанина самых разнообразных партий и движений. В такой обстановке и в Церкви появилось множество ответвлений и расколов. Как уже отмечалось, в перестройку свою базу в России создала РПЦЗ, и заезжий епископ Варнава рукоположил «тайного епископа» Лазаря Журбенко. Сейчас он из тайного стал явным, зазывал прихожан и священников в альтернативную Церковь, к зарубежникам. А за ним под юрисдикцию РПЦЗ перекинулся архимандрит Валентин (Русанцов). Его еще в 1973 г. привлекали к уголовной ответственности за мужеложство, но нашлись покровители, замяли дело. Но дальше накопились конфликты с церковным начальством, а в РПЦЗ его приняли с распростертыми объятиями и с ходу рукоположили в сан епископа Суздальского и Владимирского.
Но два «епископа», Журбенко и Русанцов, принялись соперничать и цапаться между собой. Тогда Синод зарубежников решил создать в России постоянное представительство. В 1992 г. опять прислал епископа Варнаву (Прокофьева). Но теперь уже не конспиративно. Ему ставилась задача организовать Синодальное подворье РПЦЗ в Москве, урегулировать склоки между двумя «епископами» и руководить ими. Варнава сумел занять один из корпусов бывшей Марфо-Мариинской обители (в то время здание принадлежало поликлинике, но было заброшено). Однако новый руководитель российских структур РПЦЗ повел себя слишком скандально. Вокруг него стали собираться «Память», другие радикальные организации, в том числе провокационные – о их создании в свое время позаботился генерал КГБ Бобков.
Варнава участвовал в их шествиях и демонстрациях, благословил погром редакции газеты «Московский комсомолец». Но этим он круто подорвал авторитет РПЦЗ в нашей стране. До сих пор на зарубежников ориентировалась в основном либеральная, диссидентствующая паства, воротившая носы от «советской» Патриархии. Теперь подобная публика перепугалась и отшатнулась от них. А когда Варнава решил «воссоединиться» с «Киевской патриархией», то в Синоде РПЦЗ сочли, что это уже слишком. Отозвали его из России. (Хотя Варнава, назначенный представителем своей Церкви на Святой Земле, учинил еще один скандал. Вопреки предписанию своего Синода, не пустил в Елеонский монастырь приехавшего Патриарха Алексия II и Ясира Арафата. За это зарубежники крепко поплатились. Власти Палестинской автономии отобрали у них другой монастырь, в Хевроне, и передали Московской Патриархии. А Варнава вскоре поругался и со своим начальством, был лишен сана и запрещен в служении.)
Но и Синод зарубежников, совершенно не знающий Россию, продолжал творить глупости. Отозвав Варнаву, назначил «епископа» Валентина (Русанцова) экзархом РПЦЗ на территории СССР. Его правой рукой стал еще один перебежчик из РПЦ, Михаил Ардов (Зигберман). Он переквалифицировался в священники из литераторов. Но и в Зарубежной Церкви эти деятели задержались недолго. Создали собственную «Российскую православную свободную церковь», она же «автономная церковь», где Русанцов произвел себя в митрополита, Ардов стал протоиереем. А свою деятельность они нацелили на дальнейшее раскольничество и дискредитацию Московской Патриархии.
Ардов выпускал сборники анекдотов про священников, давал скандальные интервью – он стал любимцем телевизионщиков, его приглашали на разные передачи (в облачении священника, а зритель разве разберет, из какой такой церкви?). Русанцова запрещали в служении и отлучали и в РПЦ, и в РПЦЗ, но ему и его помощникам было на это плевать. Они наводили мосты с «Киевским патриархатом» Филарета Денисенко. Потом Русанцова арестовали, судили по обвинению в педофилии. Но на вопрос тележурналистов, каким ударом это станет для их «церкви», Ардов цинично ответил: «Для нас это принесет только пользу. Люди все равно подумают на Московскую Патриархию».
И ведь действительно, многие не разбирались, где и какое «православие»! Например, в «храм» Ардова, кладбищенскую часовню на «Водном стадионе», ходили старушки из ближайших домов, не задумываясь, что «церковь» совсем не та. Ардовских «священников» очень полюбили реконструкторы, приглашали на свои фестивали. Им очень импонировали «батюшки», свои в доску. И у костра вместе посидят, и выпить могут как следует, и песни под гитару погорланить. Впрочем, это было характерным для тогдашнего населения России. Тяга к духовной жизни проснулась у многих – но они, вынырнув из атеистической пустоты, ничегошеньки не понимали в подобных вопросах. Искали наугад. Хватались за первое, что им попалось.
А кроме РПЦЗ, «Киевского патриархата», «автокефальников», «российской свободной церкви» возникли еще и «катакомбная церковь», «истинно-православная церковь». Только они уже не имели ничего общего с «катакомбниками» и «истинно-православными» 1920–1930-х, не принявшими компромисс с большевиками Патриарха Тихона и Декларацию митрополита Сергия. Нет, у современных раскольников их «катакомбность» и «истинно-православность» заключалась только в том, чтобы никому не подчиняться и делать что вздумается. И при этом вербовать собственную паству. Желательно – доверчивую, экзальтированную, щедрую.
Еще одним раскольником стал священник-диссидент Глеб Якунин, о котором мы уже говорили. Он превратился в ярого прозападного «правозащитника», приветствовал расчленение Советского Союза. Архиерейский Собор РПЦ принял постановление, запрещавшее священникам заниматься политической деятельностью. Но Якунин его проигнорировал. Избирался депутатом Верховного Совета России, потом Государственной Думы, где сомкнулся с либеральными «правозащитниками», принялся бороться за права кришнаитов, саентологов, «Церкви объединения», «Богородичного центра» и других губителей душ. Патриархия лишила его сана, запретила в служении. Но он перешел к Филарету в «Киевский патриархат», затем в «истинно-православную», затем создал свою собственную, «апостольскую церковь», продолжая при этом «правозащитную деятельность». То есть передавая на Запад клевету о России…
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?