Текст книги "Спектакль для предателя"

Глава четвертая

– Через несколько минут, товарищи туристы, мы подъедем к границе Союза Советских Социалистических Республик, – торжественно объявил седоволосый, но энергичный руководитель группы. – Надеюсь, все помнят, как себя вести? Не забывайте, что вы представляете за рубежом государство рабочих и крестьян, это накладывает на вас большую ответственность.

Народ в туристическом автобусе помалкивал, момент был волнительный. В салоне находились два десятка человек – мужчины, женщины, скромно одетые, с постными лицами, всячески подготовленные. За окном мелькали перелески, частные дома. Давно оборвались предместья приграничного Выборга. Проплыла березовая рощица в золоте отмирающих листьев. За спиной кто-то сдавленно пошутил: мол, ностальгия по березкам уже просыпается. Шутить в подобных поездках всячески не рекомендовалось – даже безобидно, от греха подальше. Сосед шутника вполголоса уверил, что за кордоном точно такие же березки, а отнюдь не страшный сказочный лес. Оба замолчали.

Руководитель группы по имени Виктор Павлович строго оглядел подопечных. То же самое сделала его помощница, Инга Мироновна, – особа лет сорока, со следами былой привлекательности на холеном, маловыразительном лице. Виктор Павлович работал в «Интуристе», его коллега была откомандирована от молодежного бюро путешествий «Спутник» – для усиления начальственного звена. Оба были не в курсе проводимой операции.

Зимин покосился на женщину, сидящую у окна. Дина Борисовна имела крайне замороженный вид. Казалось, ударь зубилом – и расколется. В последние полчаса она не могла прийти в себя от удивления. Хотя держалась стойко.

– Уточните, Андрей Викторович, – пробормотала она. – То есть мы не будем переходить границу по болотам, спасаться бегством от комаров и злых пограничников с овчарками?

– Нет. Но если хотите, Дина Борисовна, мы можем вам это с легкостью устроить.

– Тогда какого черта, Андрей Викторович… – Голос спутницы зазвенел, начал наполняться обидой.

– Стоп, – резко бросил майор. – Во-первых, не Андрей Викторович, а «дорогой», «любимый» или, скажем, «солнце мое». Во-вторых, давайте громче, что вы стесняетесь? А то еще не весь автобус в курсе наших дел. Пошутил я, что непонятного? Могли бы оценить суровый чекистский юмор, заодно порадоваться, что не придется тонуть в болотах и отбиваться палками от овчарок. Мы члены туристической группы, имеем все необходимые документы.

– Но подождите… Как вам это удалось?

– Во-первых, не мне, а вам. Ведь это вы несколько месяцев готовились к побегу, резонно сомневаясь, что коллеги Сары Морган вытащат вас за кордон. Все подготовили, подкупили ряд должностных лиц… Да ладно вам, Дина Борисовна, знаю, что никого вы не подкупали. Расслабьтесь, получайте удовольствие, вы едете в капиталистическую страну – разве не этого вы всегда хотели?

Вчера после обеда они добрались до Выборга, распрощались с Юрием и поселились в третьеразрядной гостинице, воспользовавшись «слегка подделанными» паспортами граждан СССР. «Хвост» отпал, очевидно, гаишник нашел у водителя серьезные нарушения и увлекся. Обедали в неприметной придорожной столовке у легендарной тети Мани – видимо, в это время он и проскочил мимо по шоссе.

В гостинице было серо, казенно, меньше всего хотелось в ней жить. Был поход в местный универмаг, где одежду для себя и спутницы Зимин подбирал сам. А Дина удивлялась: разве это соответствует заявленным походным трудностям? Да это вообще ничему не соответствует! В такой одежде и в гробу лежать стыдно!

Четвертая ночь в компании этой выдры прошла на нервах. Номер был маленький, формально двухкомнатный, но вторая комната была чуть больше кладовки. Ноги спящего майора упирались в дверь. Занимались своими делами тараканы, между перекрытиями попискивали мыши. В комнате скрипели половицы, Дина Борисовна полночи ходила из угла в угол, вздыхала и даже плакала. Больше всего на свете хотелось ее усыпить и чтобы она никогда не просыпалась!

Утром майор отвел свою дражайшую «супругу» в буфет на первом этаже, накормил глазуньей и погнал в центр городка, где у филиала туристического бюро стояли красно-белые «Икарусы».

В каждую группу, выезжающую за рубеж, включалась проверенная агентура и доверенные лица. Кто-то из туристов должен был «стучать». С Ингой Мироновной и Виктором Павловичем и так все было понятно. Зимин украдкой разглядывал счастливчиков, которым удалось вырваться в капиталистический мир. Люди как люди, только лица предельно постные, из таких слова лишнего не вытянешь.

– Повторяю, товарищи, – разглагольствовал Виктор Павлович. – Во время поездки всем иметь опрятный вид, вести себя примерно и скромно, помнить, что вы представляете первое в мире государство рабочих и крестьян. Строго соблюдать принципы морального кодекса строителя коммунизма. Никаких случайных знакомств и подарков. Спиртного не употреблять, тем более не появляться в пьяном виде в общественных местах. С лицами противоположного пола не знакомиться, в азартные игры не играть, воздержаться от посещения ночных клубов, прочих мест сомнительных увеселений, а также кинотеатров, где демонстрируются порнографические и антисоветские картины. Помните, что следует опасаться сотрудников вражеских разведок, которые стремятся получить от наших граждан интересующие их сведения, скомпрометировать и тем самым склонить к измене Родине. Запрещается посещать районы, где проживают эмигранты или другие категории населения, враждебно настроенные к СССР…

– Позвольте дополнить, Виктор Павлович, – строго сказала Инга Мироновна. – Вы правы во всем, однако разумную общительность по отношению к местным жителям все же следует проявлять. Большинство из них – эксплуатируемые трудящиеся, попавшие под тлетворное влияние западной пропаганды. Следует объяснять населению миролюбивую политику советского государства, пропагандировать достижения советского народа в развитии экономики, науки, культуры, а также в других областях коммунистического строительства.

– Да, вы правы, Инга Мироновна, – с важностью согласился Виктор Павлович. – Но все же в ходе общения с иностранными гражданами всегда нужно быть настороже.

Публика деликатно помалкивала, преданно смотрела в глаза руководителям. Столько препон преодолели, чтобы выбраться в эту двухдневную поездку, и все испортить какой-то мелочью?

С посвистом дышал грузный товарищ на другой стороне прохода – кудрявый, в очках, с внушительной, гладко выбритой челюстью. Кажется, его звали Аркадий Семенович – так обращался к нему старший группы. Из-за мясистого носа внушительного товарища выглядывала худенькая особа лет тридцати пяти – Валентина, передовик производства, закройщица с ленинградской ткацкой фабрики. За ними сидели молодые комсомольцы Дмитрий и Лариса, еще дальше – варщики с Кировского завода Алексей и Михаил, премированные путевкой за перевыполнение плана.

Притихла Дина Борисовна – но локоть, готовый двинуть под ребро, был наготове. Советское правительство тщательно оберегало население от пороков буржуазного общества. Простому гражданину практически невозможно было получить путевку – даже в братскую страну. Требовалось собрать кучу справок, получить одобрение множества комиссий, пройти собеседование в КГБ.

Зарубежными поездками занимались компания «Интурист» и бюро молодежного туризма «Спутник» – других туристических организаций не было. Загранпутевки распределялись по профсоюзам и выдавались работникам в качестве поощрения. Круги ада начинались с характеристики, подписанной руководством парткома и профкома. Ее визировал директор предприятия, затем характеристику отправляли в районный или городской комитеты партии. Далее включалось областное управление КГБ, а окончательный приговор объявляла специальная комиссия.

В дальнейшем – личное собеседование с проверкой жизненного опыта и политической осведомленности «соискателя». Ведь туристу предстояло беседовать с иностранцами. Будущий турист назубок должен был знать историю рабочего движения и материалы съездов КПСС. А если страна, куда он направляется, – братская, то и биографии тамошних партийных лидеров. Многие не выдерживали такой волокиты, сходили с дистанции. Испытуемому могли отказать – по причине развода, выговора по работе, наличия родственников с судимостью или, не дай бог, проживающих за границей. Кандидат должен быть безупречен во всех отношениях – что, конечно, невозможно. Либо же иметь своих людей в организациях, распределяющих путевки…

Строгость законов компенсировалась необязательностью их выполнения. Кумовство и коррупция в этой отрасли процветали. Уголовные дела, заводимые на чиновников, никого не отпугивали. Андрей от кого-то слышал, что путевка в Финляндию приравнивалась к дефицитному мебельному гарнитуру. Это было удобно – особенно если один импортный гарнитур у тебя уже есть…

Слово взяла Инга Мироновна. Туристам предстоит двухдневная поездка в Финляндию, и руководитель надеется, что товарищи зарядятся положительными эмоциями, чтобы по возвращении приступить к плодотворной работе. Финляндия – страна красивая, необычная, когда-то была частью Российской империи, которой советское правительство во главе с В. И. Лениным дало независимость. Но не следует забывать, что это часть капиталистического мира, а во Второй мировой войне финское правительство поддерживало нацистов. Впрочем, финны об этом не помнят. Отношения с Советским Союзом – вполне дружеские. Финляндия не входит во враждебные блоки и не ведет разнузданной антисоветской политики. Президент Урхо Кекконен – уже пожилой, на четвертом сроке, неизменно придерживается добрососедских отношений. С 1947 года действует мирный договор между странами, с 1948-го – договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи. Он и заложил прочную основу для тесных дружественных отношений между Финляндией и СССР. Так записано в первых строках этого договора: «Финляндия остается вне противоречий великих держав»…

«Курица не птица, Финляндия не заграница», – подумал Зимин. Вообще-то, так говорят про Болгарию, но какая разница?

– Через несколько минут – переход границы, – предупредила Инга Мироновна. – Ваши загранпаспорта находятся у нас, так что, надеюсь, все пройдет быстро. Из автобуса придется выйти и проследовать через пограничный пост. Перед финским КПП каждый получит свои документы и будет самостоятельно проходить пограничный контроль. Дальше – милости просим в автобус. Первая остановка на финской территории – город Котка, до него сто с небольшим километров. Город находится на берегу Балтийского моря. Мы проведем в нем чуть больше трех часов, осмотрим местные достопримечательности, в частности церковь Святого Николая, небольшую российскую крепость конца XVIII века, погуляем по городу. Если останется время, посетим городской универмаг…

Присутствующие зашевелились, по салону прошел гул. Инга Мироновна поморщилась – ох уж эти сограждане, не избалованные обилием товаров в магазинах. Вместо того, чтобы приобщаться к мировой культуре…

– Наш путь пролегает мимо города Темпере, где с 1946 года действует музей Владимира Ильича Ленина, посвященный жизни и деятельности вождя мирового пролетариата. Музей работает при поддержке городского муниципалитета и Министерства образования Финляндии…

Несколько минут она рассказывала про музей, который, к огорчению, не удастся посетить. На лицах туристов читалось облегчение – такого и дома с избытком. Завозился грузный товарищ, сидящий через проход, перехватил взгляд Зимина, подался к нему:

– Знаете, товарищ, это неизбежно. Мне посчастливилось побывать во многих странах… есть у меня такая возможность по долгу службы… и везде, скажу я вам, одно и то же. В Париже и Темпере туристы первым делом посещают музеи-квартиры Ленина, в Лейпциге – типографию газеты «Искра», в Лондоне – могилу Карла Маркса, в странах Варшавского договора – фашистские концлагеря и монументы советским воинам-освободителям. Вот в Берлине, например, первым делом нас повезли в Трептов-парк, где стоит знаменитая скульптура солдата с ребенком… И это правильно, товарищ, – заключил турист, не дождавшись реакции на свой рассказ. Он старался не выдавать смущения. – Наша история – это главное, марксистско-ленинская идеология должна жить в сердцах людей. А остальное второстепенно – так, если время останется…

– После осмотра города Котки мы садимся в автобус и направляемся в Хельсинки, – продолжала Инга Мироновна. – К сожалению, прибудем мы туда поздно и город осмотреть не успеем. Вас поселят в гостинице, накормят ужином. Ночью выходить из гостиницы никому не рекомендуется. Утром – подъем в семь, завтрак… и дальше нас ждет обширная программа. Запланированы посещение музея рабочего быта – где представлена жизнь горожан невысокого и среднего достатка; посетим Киасму – один из самых популярных музеев Хельсинки и Финляндии, погуляем по липовому парку Эспанады в центре финской столицы; осмотрим собор Святого Николая; посетим городской музей, сделаем остановку напротив Свеаборга – знаменитой системы бастионов на островах вблизи Хельсинки. И если останется время – навестим универмаг «Стокманн» в центре столицы, где каждый из вас сможет приобрести сувениры и сделать покупки. Примерно в шесть часов вечера садимся в автобус и уже без остановок возвращаемся домой.

При слове «универмаг» люди вновь оживились. Упитанный любитель заграничных путешествий что-то вполголоса рассказывал своей соседке. Валентина делала любопытные глаза, вытягивала зачем-то шею.

Приближалась граница. За деревьями показался открытый участок местности, приземистые строения.

– А обед сегодня будет, Инга Мироновна? – спросил кто-то. Пассажиры вяло посмеялись, кто-то бросил: «Кому что».

– Обед в кафе на автостанции города Котка перед отправлением, – объявила сотрудница. – Не волнуйтесь, товарищи, голодными не останетесь. Напоминаю: на территории чужого государства всем держаться вместе, никто не отстает, от коллектива не отрывается, любые отлучки – только с разрешения руководителей.

Дина Борисовна вдруг сделалась как-то ближе, взволнованнее, участилось дыхание. Такое ощущение, что она боялась смотреть в окно – зачем-то опустила глаза.

– Вы в порядке? – спросил Зимин.

Женщина закивала:

– Да, наверное… Это все довольно странно, Андрей Викторович…

– Успокойтесь, ничего страшного не происходит. Не забывайте, что мы супруги. С документами все в порядке, вас нигде не остановят. Улыбнитесь же, Дина Борисовна, расслабьтесь, вы в двух шагах от свободного мира!

– Я должна знать, что с моим отцом все в порядке, – вдруг зашептала Дина. – Я никуда не поеду, пока вы не скажете, что с ним ничего не случилось.

– С вашим отцом все в порядке, – заверил Зимин. – Он не под арестом, а всего лишь под присмотром, хорошо себя чувствует, имеет все необходимое.

– Да откуда вам это знать? Вы же все время рядом со мной. – Алые пятна заиграли на сведенном судорогой лице. Хорошо, что он прикрывал ее от глаз других пассажиров.

– А вот и не так, Дина Борисовна, вчера вечером я отлучался на полчаса – когда запер вас в номере, помните? Связался по спецсвязи со своими московскими коллегами, получил дополнительные инструкции, а также сведения о том, что Борис Михайлович прекрасно себя чувствует и передает вам привет.

Это было неправдой. Но звучало правдоподобно. Дина сразу же расслабилась. Она заулыбалась, когда пассажиры «Икаруса» покинули салон, взяла спутника под руку. Таможенные процедуры не затянулись, и на финской стороне – тоже. Пограничники дежурно улыбались, желали приятной поездки. Финны в форме тоже вымучивали улыбки, коверкали русский язык. Инцидентов на границе не было, туристы энергично вернулись в автобус, который проверили финские пограничники.

«Икарус» бодро побежал по асфальтовой дороге, вдоль обочин выстроились те же березки с позолоченным лиственным покровом, замелькали осинники, ельники. Проплыло озеро, живописно обрамленное камышами. За лесополосой тянулся населенный пункт – серые двухэтажные дома необычных очертаний, с остроконечными темно-фиолетовыми крышами. Навстречу промчался выкрашенный в яркие цвета компактный пассажирский автобус обтекаемых очертаний со значком «Фольксваген» на капоте.

Пассажиры вертели головами. Оживала Дина Борисовна, недоверчиво смотрела в окно. Иногда бросала на спутника недоуменные взгляды: мол, что он тут делает? К своему стыду, Зимин задремал – он не видел в происходящем за окном ничего увлекательного. Когда очнулся, в автобусе ничего не изменилось. Спутница смотрела в окно, о чем-то размышляла. Пассажиры, уставшие от монотонных пейзажей, тихо разговаривали. Кто-то разворачивал обертку, доставал бутерброды.

Слева, за деревьями и возвышенностями, серело Балтийское море. Раньше его не было. Мелькали протоки, водные рукава, опоясанные густыми лесами. По курсу показались портовые краны.

«Долго спим, товарищ майор», – мысленно укорил себя Андрей.

– Нравится? – спросил он у спутницы. Та поморщилась.

– Лучше бы вы не просыпались, так хорошо было… Нравится, дорогой супруг, очень нравится.

– Еще бы, – кивнул Зимин. – Везде хорошо, где не Советский Союз? На мой непросвещенный взгляд, ничего особенного. Та же природа. Архитектура отсутствует – финны ею никогда не интересовались. Строят так, как удобно. Кстати, эти земли когда-то входили в состав Российской империи – это новость вас не шокирует?

– Полагаете, я разбираюсь только в микробах? – Спутница бросила неласковый взгляд. – И чем вы хвалитесь? Финляндия за годы независимости сделала огромный рывок во всех сферах. А мы где топтались, там и топчемся. А то, что ссориться с СССР не хотят, так это предосторожность. Союз накроет финнов, как бык овцу.

Звучал усиленный микрофоном голос Виктора Павловича. Руководитель группы рассказывал про финскую сауну, подводя аудиторию к мысли, что русская баня лучше. Сравнивать было не с чем – финскую баню никто из присутствующих не посещал.

Город Котка оказался небольшим, здания и промышленные объекты теснились вдоль изрезанного побережья. Подступало море – серое, умеренно штормящее. Финская архитектура действительно не блистала – не Прага, не Варшава. И даже не Париж с какой-нибудь Барселоной. Проплывали кварталы невзрачных однотипных строений. Экскурсовод повествовал, что в этих небогатых домах живут малообеспеченные финские трудящиеся.

Автобус вскарабкался на холм, с высоты открылась центральная часть города. Светлые здания по шесть-восемь этажей, гущи деревьев с увядающей листвой. На западе поблескивали воды пролива, за ним до моря простиралась поросшая лесами полоска суши. Портовые сооружения остались сзади, уплотнилась городская застройка.

Водитель сделал остановку у темно-бурой, вознесенной в небо лютеранской церкви. По призыву Виктора Павловича туристы потянулись из автобуса.

Андрей учтиво подал руку Дине, помогая спуститься, они отошли от «Икаруса». В этот момент и царапнуло спину. Андрей застыл, выпустив руку Дины, повернулся – как бы совершенно с иной целью.

Нет смысла разъяснять, на какие категории делятся взгляды, которые ощущает чувствительный человек… Повсюду были туристы, кто-то еще не вышел из автобуса. Грузный кучерявый тип за спиной успел отвести глаза, с поэтической мечтательностью таращился в небо. Стрельнул глазами, взгляды пересеклись, субъект вымученно улыбнулся, неловко бросил что-то в духе, дескать, приветствую вас, товарищ, на недружественной капиталистической земле. Зимин отозвался подобной улыбкой, переключился на Дину, воюющую с застежкой сумочки. Сосед по автобусу вразвалку двинулся дальше, представив на обозрение широкую спину.

– Не расходимся, товарищи, держимся кучно, – призывал Виктор Павлович. – Просьба помнить, что нарушители правил поведения до конца экскурсии будут сидеть в запертом автобусе.

– Ага, а потом на работу придет такая «телега», что не возрадуешься, – проворчал сварщик Алексей со славного Кировского, бывшего Путиловского, завода.

Инга Мироновна предлагала обратить внимание на действующую лютеранско-протестантскую церковь, являющуюся одной из основных достопримечательностей Котки. Религия в Финляндии достаточно популярна, финны привыкли ходить в церковь, особенно по выходным.

«Как у нас – посещать собрания и митинги», – подумал Зимин.

Инцидент не повторялся, виновник внезапной напряженности смешался с толпой, доставал своими шутками Валентину. Но и того, что было, хватило за глаза. А вы непростой кекс, Аркадий Семенович… Мысли блуждали под черепной костью.

Соглядатай прокололся. В чем дело? Кто он такой? В лоб не спросишь – сделает глаза и пальцем покрутит. Своих в этой группе нет – так решили, и правильно сделали. Прикрыть некому, по крайней мере в этой части света. Можно действовать лишь на свой страх и риск. Коллеги Сары Морган? Как-то чересчур. Одно дело – они в Союзе висели на хвосте и действовали на нервы, другое дело – здесь, за кордоном. По-прежнему интересуются личностью Зимина? Полная глупость, он того не стоит. Да и давно пора поверить, что он – именно тот, за кого себя выдает. Проколов, если память не подводит, они с Диной не допускали. И как бы коллеги Сары Морган так быстро подсунули человека в тургруппу, учитывая специфику советской туристической отрасли? Благонадежные-то граждане месяцами не могут собрать горы справок! Нет у британцев на советской земле таких возможностей. А у кого есть? Это было весьма странно. Но почудиться не могло.

Связано с чем-то еще? Не понравился сосед по автобусу? Не оценил его провокационный намек, что Родина даже за рубежом навяливает согражданам свою идеологию? Типичная провокация, нормальные люди в подобных ситуациях держат рот на замке…

Достопримечательности заштатного финского городка волновали в последнюю очередь. Но приходилось соответствовать. Дина Борисовна нервничала и томилась, хотя могла бы и подыграть. Руководители группы разрешили сделать несколько снимков. Туристы заулыбались, стали позировать, защелкали затворы фотоаппаратов.

Дина Борисовна оставалась в неведении. Незачем плодить сущности.

Группа соотечественников напоминала стадо баранов, ведомое пастухами. Шаг влево, шаг вправо… Местных жителей на центральной площади было немного. Люди шли по своим делам, иногда бросали на гостей равнодушные взгляды. Туристов привозили регулярно, аборигены привыкли к таким вторжениям. Все это было так некстати – хождение по городку под присмотром внештатных сотрудников, обзор того, что в принципе не представляло интереса. Здание ратуши, местный полицейский участок – люди в форме приветливо улыбались и отдавали честь. Городок был уютный, зеленый, тротуары вымощены плиткой, проезжая часть – брусчаткой. Надписи на витринах – язык сломаешь, если попытаешься прочесть. Вереница туристов тянулась по улицам периферийного городка, бдительная Инга Мироновна замыкала шествие.

По Котке бродили около часа. Вопросительно поглядывала Дина Борисовна: не пора ли приступать к выполнению плана? Но все было сложно. Чем дальше туристы углублялись в городскую застройку, тем сильнее происходящее напоминало сцены из «Бриллиантовой руки». Людей, оказывается, водили по кругу. Вновь показалась площадь с лютеранской церковью. Туристов пригласили в автобус.

– Мы находимся на территории бывшей русской Финляндии, – вещал Виктор Павлович. – В конце XVIII века неподалеку проходила граница с враждебно настроенной к России Швецией. Александру Васильевичу Суворову было поручено построить здесь укрепления на случай войны с недружественными соседями. И сейчас к одной из таких фортификаций мы совершим познавательную поездку. Бывшая русская крепость Кюминлинна, или Кюмене-град, находится на острове напротив центральной части города. В наше время от нее осталось немного, но даже то, что сохранилось, безумно интересно. К острову ведет дамба…

Туристы начинали скучать. Остров представлял собой продолговатую часть суши в несколько квадратных километров. От русской крепости уцелели несколько каменных стен, подобие башни. Окрестности древнего форпоста заросли бурьяном. Туристы блуждали по каменным лабиринтам, выразительно поглядывали на руководство. Спустя полтора часа наконец вернулись в город. На этот раз поехали другой улицей, остановились у современного двухэтажного здания с надписью «Socos» на фасаде. Народ оживился: это именно то, о чем они подумали?

Посетителей в универмаге было немного, стоянка у здания практически пустовала.

– Ведите себя достойно, товарищи, – предупредила Инга Мироновна. – А то порой наши туристы ведут себя так, что становится стыдно за страну. Не забывайте, что в Хельсинки мы посетим универмаг «Стокманн», который значительно больше местного. У вас есть двадцать минут. Через указанное время встречаемся в холле универмага.

За людей действительно было стыдно.

«А властям не стыдно? – раздраженно думал Зимин, переступая порог магазина. – Кто довел народ до такого скотского состояния?»

Обещаниям руководства советские люди традиционно не верили. Какой-то «Стокманн» – это еще вилами по воде. А разрешенная в поездке валюта уже прожгла карманы и дамские сумочки! Площади универмага не поражали воображение, удивляло другое – обилие товаров. Просторный зал, колонны, слева в глубине – продуктовый универсам, там прохаживались люди. Никто не суетился, не набивал тележки. Полные лотки и стеллажи, холодильники с мясными изделиями. В правой части «колонного зала» грудились витрины с промтоварами. Посуда, бытовая техника, женские украшения.

Торговый зал был разбит на секции. Наверх уводила широкая лестница, по которой степенно поднимались и спускались местные покупатели. Если кто-то и прыгал через ступени, то ясно кто…

Туристы рассосались, одни убежали наверх, другие рассредоточились по нижнему залу. Маячил в дверях Виктор Павлович – представленное изобилие его не касалось – насмотрелся. Инга Мироновна куда-то пропала, очевидно, ушла наверх. Мелькнула мысль, что операцию могли спланировать и получше. Пропал упитанный Аркадий Семенович – где его, интересно, черти носили?

– Слушай, волнительно как-то… – Дина Борисовна непроизвольно перешла на «ты», – не пора нам того, ну, сваливать? Это маразм какой-то… Хочешь, чтобы у меня сердце от нагрузки лопнуло? Самому тогда придется Владимира Натановича охмурять…

– Ты, главное, веди себя правильно, – процедил Зимин. – Мы советские люди, из общества тотального дефицита попали в торговый рай. Изобрази восторг, хотя бы умеренный. Побродим здесь, может, Виктор Павлович испарится…

Могли и прорваться – пары ударов Виктору Павловичу хватило бы. Затеряться в городских кварталах, приступить к выполнению задания… Но шум был противопоказан, неизвестно еще, чью сторону примет финская полиция.

Они метались от секции к секции, глазели на товары, Дина бормотала, что она, хоть тресни, не знает, как изображать «умеренный восторг». Но если бы время не поджимало и кошелек бы распухал от финских марок, она бы развернулась… Снабжение в Загорске-7, конечно, особое, но не до такой же степени!

Андрей вертел в руках причудливый бытовой прибор, пытаясь сообразить, для чего он нужен. Понял – для открытия бутылок и всего прочего, что не могут открыть руки. Дина Борисовна перебирала тарелки из французского стекла. В соседней секции Дмитрий и Лариса ковырялись в ювелирных украшениях. Девушка плотоядно урчала.

Виктор Павлович словно прилип к входу! И вдруг вышел наружу. Адреналин закипел. Дина Борисовна насторожилась – она имела интересное свойство смотреть одновременно в разные стороны. Нет, неудача. Сквозь стекло было видно, как Виктор Павлович встал на крыльце и закурил. Не проведешь на мякине старого службиста!

Андрей мысленно выругался, стал искать глазами заднюю дверь. И ведь нашел! Служебный выход располагался в глубине зала, рядом с секцией фотоаппаратов и почему-то рыболовных принадлежностей. Данный участок торговой площади прочно оккупировали работяги с Кировского завода, прицениваясь к диковинным спиннинговым катушкам, пытались что-то выяснить у продавца.

Выйти незамеченными явно не получится…

– Наверх пошли, – бросил Зимин, мельком глянув на часы. Время на месте не стояло. – Найдем заднюю лестницу, по ней спустимся.

Сердце стучало, когда они поднимались по ступенькам. Откуда столько волнения? Снова царапающий взгляд в спину. Да пошел он к черту! Хотелось рвануть с высокого старта, майор насилу себя сдерживал.

На втором этаже было еще лучше. Вместительный зал, широкий проход, упирающийся именно в ту заветную лестницу за застекленной дверью! Слева и справа – торговые секции с расширенным ассортиментом товаров. Продавали ткани, одежду, обувь – на все сезоны и для всех категорий населения. Манекены, плотные ряды вешалок с пальто и куртками. Здесь и толкалось большинство туристов. Они были увлечены, по сторонам не смотрели. Инга Мироновна тоже куда-то запропастилась.

Дрожала рука держащей его за локоть женщины. Увлекательное занятие – сбегать из Страны Советов! Медленно идти не получалось, ноги буквально несли. Приближалась дверь. «Уже три четверти пути!» – хрипел в голове Владимир Семенович Высоцкий.

– Подождите, пожалуйста… – вдруг взволнованно прозвучало за спиной.

Андрей чуть не выругался. А ведь так близко был «безоблачный капиталистический рай»! Они стали как вкопанные. Дина Борисовна прерывисто выдохнула – как бы даже не с облегчением. Страшно стало сбегать? А много лет заниматься преступной деятельностью не страшно? Из отдела, торгующего обувью, выскользнула Валентина, бросилась наперерез соотечественникам. Она была дико взволнована, глаза наполняла мольба.

– Как хорошо, что вы здесь, – зачастила туристка. – Там такое в этой секции, там такое…

– Какое? Выбросили финские сапоги? – уныло пошутил Зимин.

– Да вы не понимаете… – Валентине в эту минуту было не до юмора. – У меня семья, муж, двое детей, мальчишки – 14 и 15 лет. Они так мечтают о кроссовках, и муж мечтает – он у меня самый младшенький… Здесь именно их размеры, и цена сходная… Но нам запрещено увозить больше одной пары однотипной обуви, нас предупредили, думают, что мы спекулировать начнем. Я больше нигде такого не найду. Помогите, очень вас прошу. Вы же все равно просто так ходите, ничего не покупаете… Я куплю, а вы возьмете себе, скажете, что это ваше, а когда вернемся, отдадите… Все так делают. Ну пожалуйста, пожалуйста, помогите мне!

Возникали непредвиденные сложности. Валентина уже готова была рухнуть на колени. Дина молчала, сверлила глазами своего спутника. Из секции с мужскими костюмами выходили туристы с завернутыми в бумагу покупками. На горизонте объявилась Инга Мироновна. Все пропало… Беглецов начал пробирать припадочный смех.