Текст книги "Требуется невеста, или Охота на Светлую"

Глава 13

Эления

Перед тем как отправиться обратно в Аликантар, Фелисия предлагает произвести рокировку. Забирает аэрокар у Ксанора, а самого темного отправляет в машину к брату.

– Нам с девочками нужно пройтись по магазинам, – отвечает она на хмурый взгляд младшего Хороса и такой же мрачный (а еще тяжелый, как фундамент замка) старшего. – Но если вы желаете к нам присоединиться…

Ни один из темных не выказывает ни желания, ни энтузиазма. С постными лицами братья садятся в машину, в то время как Оли с Фелисией запархивают в серебристый аэрокар Ксанора, лучась улыбками. Мне тоже хочется улыбаться. Почему бы не порадоваться маленькой передышке перед очередным непростым вечером в обществе высших?

В компании низших мне спокойнее, сердце бьется без перебоев и дышится свободно. Вообще, я стараюсь не называть людей низшими, потому что считаю это оскорбительным. Люди – это люди. Светлые – создания с божественной искрой в сердце (по крайней мере так нас красиво описали в одной старинной легенде). Ну а что касается темных… Они то, что они есть. Их способности так же, как и наши, можно использовать во благо, хоть чаще тьма причиняет боль окружающим. Ею, как ядовитой плетью, можно ударить так, что даже шрам останется. Она способна уничтожать, разъедать, словно кислота, все, с чем соприкоснется. Если на то будет воля ее хозяина.

Темные – непревзойденные охотники, хищники и победители, не важно, в какой сфере, будь то политическая арена, мир бизнеса или поле битвы. Сильные, крепкие, выносливые. Почти что боги.

И тем не менее они не боги. Они тоже смертны. Как люди. Как фейри. Если мне не изменяет память, отец Хоросов разбился в аэрокаре. Трагическая смерть. И такая банальная.

Хорошо, что темные тоже могут умирать.

Плохо, что один темный так и не умер.

Чудовище, забравшее у меня Летисию.

Монстр, из-за которого я чуть не потеряла Литу.

– Было бы здорово, если бы на свадьбу выпал снег! Только представь, замок в белом убранстве и ты в белоснежном платье, – звучит, словно издалека, переплетаясь с моими воспоминаниями, нежный голосок Оли.

– Хочешь, чтобы твоя сестра стала невидимкой на собственном празднике? – смеется Фелисия.

– Не станете, если добавим вашему наряду какой-нибудь яркий акцент. Например, браслет с живой эрсиллой, – возвращаю я себя в реальность и быстренько включаю фантазию. – Говорят, эти цветы приносят счастье.

– Точно! Я тоже об этом слышала, – подхватывает младшая Сольт и весело предлагает: – А почему бы не украсить ими весь наряд новобрачной?

– Тогда я превращусь в клумбу, – фыркает Фелисия. – Но идея с браслетом мне нравится. Не нравится другое…

Я закусываю губу, гадая, где уже успела напортачить, а сонорина Сольт как ни в чем не бывало продолжает:

– Эления, мы ведь договорились, что будем на «ты». Может, перестанешь мне выкать?

Мысленно выдыхаю и чувствую, как губы сами собой растягиваются в улыбке:

– Все, уже перестаю.

– Давно пора, – шутит Оли и тянется за бутылкой минералки.

Мы болтаем не замолкая всю дорогу до Аликантара. Девушки расспрашивают меня о других организованных мною свадьбах, а я делюсь с ними курьезными случаями. Ничего секретного, личного и крамольного. Просто веселые моменты, связанные с подготовкой к праздникам, которые отложились в памяти.

– Ленни, как вернемся в Кадрис, сразу займемся поисками подвенечного платья. Я пересмотрела немало онлайн-журналов и пришла к выводу, что даже приблизительно не представляю, на каком фасоне остановиться, не говоря уже о чем-то более конкретном.

Ловлю взгляд Фелисии, отражающийся в зеркале заднего вида, и спешу успокоить растревожившуюся невесту:

– Я уже связалась с несколькими кутюрье. Они будут рады видеть вас в своих магазинах. Тебя видеть. Главное, скажи, когда ты свободна.

– Нам нужно составить график, – обернувшись, улыбается Фелисия.

– Нам определенно нужно составить график, – улыбаюсь ей в ответ и судорожно сглатываю, прочитав название магазина, возле которого невеста Хороса решила остановиться.

В «Лиу Фран» моих денег хватит разве что на резинку от чулок. Хоть чулки здесь не продают, только платья. Роскошные, великолепные, дорогущие платья. Несколько нарядов красуются в витрине магазина, и от каждого захватывает дух. А от ценников начинает кружиться голова и колет, словно в преддверии инфаркта, сердце.

Нет, наряжаться в «Лиу Фран» мне точно не светит.

Благо Фелисия проходит мимо эксклюзивного магазина и заходит в соседний. Здесь цены тоже кусаются, но хотя бы не сожрут меня с потрохами.

Перемерив с десяток платьев, останавливаю свой выбор на самом простом и скромном. Его стоимость совсем не скромная, но от нее хотя бы не становится плохо. В этом наряде мне нравится все (ну, кроме цены, конечно же): и пышная золотистая юбка ниже колена, и черный ажурный верх с рукавами три четверти. Смотрится нарядно и в то же время совсем неброско. Последнее, что мне сейчас нужно, – это привлекать лишнее внимание своим эпатажным видом. Подобрав к покупке простую черную маску и сумочку-клатч, отдаю аксессуары улыбчивой девушке в строгом сером костюме, чтобы упаковала их вместе с платьем, и иду расплачиваться.

Фелисия пытается настоять, что это подарок, но я настроена категорично. В конце концов она сдается и уходит в примерочную, чтобы проверить, как там дела у Оли. А я, скрепя сердце, расстаюсь с внушительной суммой, после чего отхожу к витрине и замечаю Сивиллу, усиленно вихляющую задом по направлению к «Лиу Фран».

Вот кто сегодня будет блистать и эпатировать общество своим внешним видом, привлекать внимание и взгляды сливок Грассоры.

Ну и на здоровье.

К счастью, с Сивиллой мы не пересекаемся. Я молчу о том, что видела ее, дабы избежать новой порции яда, которую старшая Сольт с удовольствием в меня впрыснет при первой же возможности.

Вернувшись в Монсон, застаю Литу накормленной и мирно сопящей в кроватке. Мы с Диной обедаем на веранде, а потом я отпускаю няню и до самого вечера провожу время со своей малышкой. Только перед самым ужином позволяю себе немного расслабиться в душе, наношу легкий макияж, одеваюсь, наспех делаю укладку: скалываю волосы, оставляя несколько прядок свободно струиться по плечам.

На этот раз за мной заходит не Ксанор, а служанка, чтобы сообщить, что нас с Оли в резиденцию Гальярдо доставит шофер.

– Я сейчас спущусь, – поблагодарив, говорю горничной, после чего прощаюсь с Литой, страшно занятой ужином и мультфильмами. – Если что, сразу связывайся со мной, – напоминаю Дине. – Аптечка в спальне и…

– Все будет хорошо, – прерывает она меня. – Успокойся. И расслабься. Ты чего так напряжена? Выглядишь ведь потрясно. Уверена, Хорос (уж не знаю, который из них) сожрет тебя сегодня взглядом. А может, оба Хороса сразу…

– Дина! Прекрати! – чуть ли не шиплю на эту фантазерку.

– А что я? – округляет она глаза. – Это все они. А вообще, Лен, лучше забей на всех этих высших и вообще на все. Просто хотя бы раз позволь себе насладиться красивым вечером, вкусной едой и дорогущим вином.

– Хороший совет, но не уверена, что смогу ему следовать.

Только не когда рядом отирается столько темных.

– Все, иди, – шутливо подталкивает меня к выходу Дина.

В последний раз поцеловав свое сокровище в щечку, выхожу в коридор, не переставая повторять как мантру: я буду в маске, а значит, в безопасности.

На подлете к резиденции Кинто Гальярдо у меня появляется идея: а почему бы не ввести такое понятие, как «передозировка роскошью»? Кажется, еще немного, и мне реально станет плохо.

Нет, я нисколько не завидую миллионерам Грассоры, просто от вида всех этих особняков, вилл и дворцов, если честно, уже начинает тошнить. Здесь, в Аликантаре, никак не получается отделаться от ощущения, словно я вернулась в прошлое, с которым навсегда порвала.

Из которого когда-то бежала, поклявшись больше никогда к нему не возвращаться.

Последние полтора года в нашей маленькой съемной квартире я действительно была счастлива. Если бы не приступы Литы, все вообще было бы идеально.

Машинами пестрят и дороги, ведущие к вилле, и ее плоские крыши. Огромное светлое здание, словно зеленая рама, обрамляют пышные пальмы. Здесь несколько бассейнов, бесчисленное множество террас, огромный сад и тьма тьмущая гостей.

Странно, но последнее помогает успокоиться и ровно дышать. В такой толпе легко затеряться, превратиться в невидимку для окружающих.

Этого-то мне и надо.

– Пойдем найдем Фелисию, – выйдя из аэрокара, говорит Оли и увлекает меня за собой к дому.

К нему ведет мощеная дорога, состоящая из множества порожков. Серой лентой она огибает фонтан и бежит дальше, к свету широких панорамных окон, к разряженным приглашенным.

Солнце уже почти растаяло за линией моря. Розовая дымка сумерек постепенно темнеет, становясь насыщенно-фиолетовой. Точно такого же цвета платье у Оли: облегающее и короткое, если не считать шлейфа из жесткого фатина, негромко шуршащего по дорожке.

– Посмотри вон туда, – младшая Сольт подхватывает меня под руку. – Это Кинто Гальярдо. Они с Гаранором давние приятели. Часто играют вместе в кроппер, посещают одни и те же закрытые клубы для темных.

– Звучит так, будто они являются членами одной секты, – нервно хихикаю я, а Оли пожимает плечами.

– Может, и секты. Кто их знает, чем они там в этих своих клубах занимаются… Я как-то пыталась расспросить Ксанора, но он так и не раскололся.

– А что же сонор Хорос?

– Шутишь, что ли? – фыркает Оли. – Я к нему с такими вопросами ни за что не сунусь. В иные моменты я его вообще побаиваюсь.

Значит, не одна я так реагирую на Гаранора. Это радует.

Кинто Гальярдо – представительный мужчина. Высокий, широкоплечий, смуглый. Черные волосы зачесаны назад, лицо, не скрытое маской, кажется несколько грубым, как будто у наспех высеченной из камня скульптуры. Крупный нос, широкие скулы, жесткая линия губ.

Долго я не позволяю себе на него пялиться. Не хватало еще, чтобы темный почувствовал мой взгляд. К тому же к хозяину вечера подходит старший Хорос, и я спешу отвернуться. Успеваю только заметить, что Гаранор тоже не стал заморачиваться с маской, а Фелисия, которая его сопровождает, чудо как хороша в струящемся кремовом платье.

– А вот и она! – Оли тоже ее замечает и снова принимается меня тянуть, чтобы обойти бассейн и присоединиться к высшим и старшей сестре.

К счастью, ее окликает какая-то девушка в бриллиантах, и Оли оборачивается. Воспользовавшись возможностью, я спешу ретироваться, чтобы избежать угрозы общения с Гальярдо и Хоросом. Ну и еще потому, что совсем близко какая-то журналистка самозабвенно фотографирует всех, кто попадается ей на глаза. А это как раз то, чего мне следует избегать. Поэтому я спешу убраться в дом к фуршетным столам. Что там советовала мне Дина? Наслаждаться вкусной едой? Что ж, попробую.

Не знаю, сколько здесь темных, увы, я их не чувствую. Зато они чувствуют меня, потому что я ощущаю на себе их липкие взгляды и очень жалею, что на мне всего лишь маска, а не какой-нибудь скафандр.

Интересно, где же Ксанор? Может, попробовать его найти? Чтобы его величество потом не выговаривали мне, что я увиливаю от своих непрямых обязанностей и избегаю его брата.

Решив сначала все-таки подкрепиться, вооружаюсь тарелкой и сосредотачиваю все свое внимание на угощениях. Жена Гальярдо тем временем приветствует гостей. Ее голос доносится с террасы, нависающей над просторной площадкой, где и сосредоточилась большая часть приглашенных.

Поняв, что с аппетитом у меня сегодня совсем все плохо, отставляю тарелку, меняя ее на бокал с вином, и возвращаюсь на улицу, чтобы смешаться с гостями, обратившими свои взгляды на сонору Гальярдо.

– …А открыть наш вечер я бы хотела ярким, экзотическим выступлением. Приветствую вас всех в нашем доме, господа, и предлагаю насладиться утонченной красотой, грацией и нежностью с привкусом чувственной страсти!

По толпе прокатывается волна шепота, когда воздух над бассейном начинает густеть, собираясь в клубы тьмы. А когда та рассеивается, взглядам собравшихся открывается удерживаемая магией в воздухе клетка.

В ней, за стальными прутьями, спрятав лицо в коленях и грациозно вскинув руки, сидит девушка. На ней почти нет одежды, а то, что есть, обтекает стройную фигуру серебряным ажурным рисунком. Нити серебра проскальзывают и в светлых волосах, и в том, что вызывает среди гостей наибольший ажиотаж, – серебро струится по тонким полупрозрачным крыльям светлой.

В клетке над бассейном находится фея.

С первыми робкими аккордами нежной мелодии девушка как будто оживает. Вздрагивают, раскрываясь, крылья, скользят по воздуху изящные кисти. Танцовщица плавно поднимается с колен, проводя по прутьям клетки тонкими пальчиками. Взмах крыльев, чувственный прогиб в спине, и я замечаю, как темнеет взгляд стоящего рядом охотника. Я не вижу выражения лица незнакомца – его надежно скрывает маска, но чувствую исходящее от него вожделение. Похоть, всколыхнувшуюся при виде девушки.

А ведь ей на вид не дашь и шестнадцати.

Музыка нарастает, звучит все громче. Чувственные движения танцовщицы становятся все более откровенными. Полупрозрачная ткань, словно вторая кожа, переливается в свете огней, подчеркивая каждую выпуклость и каждый изгиб ее хрупкого тела.

Вот она распахивает дверцу клетки и, выбравшись из нее, под восторженные вздохи низших начинает парить. Плавно скользит по воздуху, то почти касаясь глянца воды, в которой отражаются вечерние огни, то снова возвращаясь к своей импровизированной тюрьме.

В воздухе ее удерживают не крылья, а темные чары. Феи уже давно разучились летать. Без нашей магии крылья – всего лишь бесполезные отростки. Напоминание о том, кто мы сейчас и кем были когда-то.

Существа, потерявшие себя, породившие чудовищ.

Танцовщица плавно опускается на купол клетки и снова, соблазнительно вильнув бедрами, прогибается, показывая акробатические этюды и свои прелести. Я продолжаю смотреть, хоть очень хочется отвернуться.

Не знаю, чувствует ли она себя униженной, но мне это чувство уже протравило все внутренности. В какой-то момент ловлю взгляд Хороса, замершего по другую сторону бассейна. Холодный и равнодушный, сейчас он мне кажется еще более жестким и жестоким. Кажется, его совсем не впечатлило это зрелище. Еще бы! Уверена, за свою жизнь он повидал немало красоток. И крылатых, и низших. Стоит ему пожелать, и любую доставят к нему в кровать. В коробке, красиво перевязанной нарядной ленточкой. На все согласную и ко всему готовую.

Что ему какие-то там танцульки.

И его младший брат такой же. Привыкший всё и всех использовать.

– Всегда задавалась вопросом, почему темные так на вас реагируют, – совсем близко звучит голос (уже почти ненавистный) Сивиллы. – Согласна, шлюшка красивая, но… В мире полно таких вот смазливеньких, а с ума темные сходят почему-то именно по вам. Все дело в крыльях? Ах да, у вас же еще и запах какой-то особенный. Для них он что наркотик. И все равно мне этого не понять. – Она негромко хмыкает.

Мне следует промолчать, а еще лучше взять и отойти, но вместо этого я, сама не знаю почему, реагирую на ее выпад:

– То, что светлая зарабатывает себе на жизнь танцами, еще не делает ее шлюхой.

– Но как же, – усмехается Сивилла, – у вас же считается верхом неприличия обнажить перед мужчиной крылья. А эта без стеснения полуголая извивается перед целой толпой. Малолетняя потаскушка – вот кто она. И большинство крылатых такие же, как эта.

Сольт меня явно провоцирует. Не знаю, чем я ее так зацепила, но она буквально выпрыгивает из своего роскошного платья, пытаясь побольнее меня ранить.

Особенно злят ее слова:

– Взять хотя бы тебя, Эления. Ребенок от темного… Ты только его соблазняла своей неземной красотой или нашлись еще счастливчики, перед которыми ты светила крыльями?

Мне ничего не стоит схватить ее за руку и мысленно приказать шагнуть в бассейн освежиться. Такое выступление Сивиллы мне бы понравилось. Но здесь слишком много темных, и стоит лишь попытаться воспользоваться магией, как они это почувствуют.

Вскидываю голову, снова встречаясь взглядом с высшим. Он продолжает смотреть не на танцовщицу, а на меня.

– Что там Ксанор? Уже успел залезть к тебе в трусики? Или ты бережешь себя для рыбки покрупнее? Подозреваю, что Фелисия не в курсе?

– Встречный вопрос, Сивилла. Твоя сестра знает, что ты сходишь с ума по ее жениху? – интересуюсь я совершенно невозмутимо.

Приходится приложить немало усилий, чтобы голос звучал холодно и ровно. Совсем как у Гаранора.

– Что за нелепое предположение? – нервно фыркает стерва.

– Не предположение, а констатация очевидного. Ты хочешь Хороса, но он не хочет тебя. Увы, Сивилла, но даже я, едва с ним знакомая, вижу, как его начинает тошнить при виде тебя.

После этих слов я точно наживу себе заклятого врага, но молчать больше я не могла.

– Приятного продолжения вечера, сонорина Сольт, – вскидываю бокал с вином и мысленно себе обещаю в следующий раз обязательно искупать гадину. Хоть в бассейне, хоть в фонтане, хоть в городской канализации.

Протиснувшись через ряды гостей, взявших бассейн в тугое кольцо, сворачиваю на одну из многочисленных дорожек и спешу в глубь сада. Шары-фонарики, разбросанные по газонам, освещают мне дорогу. И хорошо, что освещают, потому что глаза застилают слезы злости.

– Эления, подожди! – Ксанор настигает меня, обхватывает за талию. Привлекает к себе и шепчет на ухо, опаляя своим дыханием: – Попалась, птичка. И куда это мы собрались упорхнуть? Как тебе выступление? – Он с шумом втягивает носом воздух возле моего лица и обдает меня хмельным шепотом: – Я бы посадил тебя в такую клетку, Ленни, и держал в своей спальне. Что ты на это скажешь?

Что я на это скажу?

Перед глазами уже не расплывается, а темнеет. От ярости. Плохо соображая, что творю, разворачиваюсь к высшему и с силой бью его по лицу.

Напряженная тишина, наступившая после моей пощечины, взрывается глухим, почти что звериным рыком:

– Какого йорга, Эления?!

Хорос хватает меня за запястье, наверное, опасается, что одного удара мне окажется мало и я захочу добавить.

Но рядом с ним я уже ничего не хочу.

Вырываю руку из жесткого захвата и шиплю этому любителю всего доступного и податливого:

– В клетки будешь сажать своих подружек. А я не твоя подружка, Хорос, и не позволю так с собой обращаться!

– Обращаться как? – не спрашивает, почти выплевывает он. – Что это вообще за маскарад? Можно подумать, я оскорбил чувства святой невинности. Ты, Ленни…

На этом моменте уже мне хочется рычать.

– Что я? Мать-одиночка, ты хотел сказать, залетевшая от темного? Это что, дает право другим темным, похотливым мерзавцам вроде тебя, трахать меня?

Высший раздраженно морщится:

– Ленни, прекрати истерить. Это была всего лишь безобидная шутка.

Он делает шаг мне навстречу, впиваясь в меня злобным прищуром. Протягивает ко мне руку, все-таки собираясь схватить. Но я отшатываюсь в сторону, от него и от искушения ударить его снова. Потому что хочется! Так, что даже чешутся ладони.

– Шутка? Вчера, значит, ты тоже просто шутил, когда пытался затащить меня в постель?

– Что-то я не заметил, чтобы вчера ты сопротивлялась, детка, – жестко усмехается Хорос. – Не представляю, что нашло на тебя сегодня.

Не представляет он… Идиот.

– Во-первых, я тебе не детка, а сонорина Лэй. Больше никаких Ленни, малышек и феечек! Во-вторых, что бы ты там себе ни навоображал, но я не позволяла себя касаться. Не позволю и сейчас. Как и не давала тебе права меня целовать! Не трогай меня! – пресекаю очередную попытку меня удержать и теперь уже точно рычу, вкладывая в свои слова все те чувства, что концентрировались во мне последние несколько суток: – Ты ничего обо мне не знаешь, Ксанор Хорос. То, что у меня есть дочь, не дает тебе права обращаться со мной так, словно я шлюха, которую можно поиметь после короткого знакомства!

Где-то глубоко внутри пытается проклюнуться голос рассудка, остановить и образумить, но его заглушает бушующая во мне ярость. Злость, от которой шумит в ушах и больно колет виски.

– При чем здесь вообще твоя дочь? – Черты лица темного заостряются, еще больше делая его похожим на хищника, на чудовище. – Ты мне понравилась – вот и все.

– Я тебе понравилась в качестве мимолетного постельного развлечения.

– Как девушка, – резко парирует Хорос, обрушиваясь на меня таким тяжелым взглядом, что я имею все шансы превратиться в один из торчащих из газона фонариков.

– Ну так и обращайся со мной, как с девушкой, а не как с какой-нибудь танцовщицей из стрип-клуба!

– Будто ты знаешь, как я обращаюсь с танцовщицами из стрип-клубов. – Яда в иронии темного не меньше, чем в голосе Сивиллы.

– Ну так и катись к ним… обращаться!

Он все-таки хватает меня за руку, резко, с силой притягивая к себе, и шепчет, обжигая своим дыханием, впиваясь в меня диким, звериным взглядом, в котором тьмы больше, чем во всем ночном небе над нашими головами:

– В общем, как уже говорил, мне понравилась ты, Ленни… Сонорина Лэй! Но мне совершенно не понравился этот концерт. Выступление той девчонки в клетке было интересней.

– Ну так, может, тебе стоит «познакомиться поближе» с той девчонкой? – бросаю, подаваясь вперед, к нему, чтобы не думал, что я его боюсь. – И клетку искать не придется. Все при ней!

– Спасибо за совет, распорядительница свадьбы моего брата. – Хорос отстраняется, почти что меня отталкивая, этим обращением проводя черту между нами. – Так и сделаю.

Он разворачивается и уходит, исчезает в полумраке, а я остаюсь стоять на дурацкой дорожке посреди пустынного сада, с бешено колотящимся в груди сердцем и осознанием, что только что, поддавшись эмоциям, нарушила самый главный пункт договора – оттолкнула от себя Ксанора Хороса.

Катастрофа.