Текст книги "Королевская история медицины: как болели, лечились и умирали знатные дамы"

Девственность и беременность вне брака

На протяжении веков вокруг невинной девушки создавалась магическая аура. Вплоть до начала прошлого века, а в некоторых странах и по сей день, девственность являлась обязательным условием для удачного замужества. Девочки и девушки, ни разу не познавшие мужчины, часто становились объектом для удовлетворения амбиций. Их кровь дамы использовали для сохранения молодости и красоты, а мужчины верили, что совокупление с такой девушкой способно излечить их от венерических и душевных болезней.

Тем не менее в разные времена у разных народов отсутствие половых связей до брака у женщины преподносилось и интерпретировалось различным образом.

В документах древних цивилизаций можно встретить как данные о том, что девственность блюли и тщательно проверяли перед заключением союза, так и то, что девушки, познавшие мужчину, а в особенности рожавшие, были более привлекательны для брака. В некоторых племенах проводились шокирующие ритуалы: танцы с бубном и перекрестное совокупление, испитие крови крупного рогатого скота во время первого секса, лишение невинности старшим в роду или племени, окуривание травами, песни в интимный момент.

У более развитых народов жизнь девушек была не такой яркой и разнообразной. Мягче всего из древних цивилизаций к целомудрию относились в Древнем Египте. Там на секс до брака смотрели сквозь пальцы – было и было, – однако после помолвки приветствовалась строгая моногамия.

Показателен критский свод законов 450 до н. э., согласно которому полагался огромный штраф за изнасилование рабыни, если та еще не познала мужчину. При этом штраф за изнасилование рабыни, не являвшейся девственницей, был минимальным – примерно как за мелкое хулиганство.

У греков и римлян все было однозначнее: девственность – важная часть брачной сделки, а если девушка не соблюла ее, контракт можно было расторгнуть. Интересно, что отец в некоторые времена даже имел право на убийство дочери, не сохранившей целомудрие. Родители несли прямую ответственность за то, что «не доглядели».

В Средние века как в Европе, так и на Руси гонка за непорочностью и чистотой приобрела особый окрас ввиду плотного вплетения в быт религии. Само по себе целомудрие стало восприниматься как некий духовный идеал.

Существовало несколько способов точно убедиться в том, что невеста – девственница. Так, перед венчанием девушку могли завести в «камору» и строго выпытывать у нее всю правду. Если она признавалась, ее подвергали позору. Маленький нюанс: если невеста сознавалась в своем падении до того, как ее завели в камору, то ее прощали. Чтобы продемонстрировать невинность, в первую брачную ночь выносили ночную рубашку девушки и показывали гостям, или новоиспеченный муж колотил посуду, давая понять, что все прекрасно и невеста была невинна. Часто мужья скрывали грехи своих невест. С одной стороны, жена уже есть и нет смысла в навлечении позора на семью, а с другой – часто сам жених и грешил с невестой до брака.

При этом возможность медицинской проверки целостности девственной плевы практически полностью была исключена ввиду неодобрения таких манипуляций Церковью. Книга XIII века «Женские секреты» (De Secretis Mulierum) указывает, как достоверно определить девственницу. Ее должны отличать «стыд, скромность, страх, безупречная походка и речь, опускание очей перед мужчинами». Кроме того, «моча девственниц прозрачна и чиста, иногда белесая, иногда искристая».

Именно в это время стали появляться данные, что жидкости нетронутых девиц обладают живительной и целебной силой. Феодалы и их жены нередко пользовались своей властью, чтобы использовать девочек из своих владений для подобного рода экспериментов – ванн с кровью, умывания мочой и других сомнительных ритуалов.

В Средневековье девственность воспринималась как духовный идеал и обросла массой мифов.

В разных сословиях понятия о невинности значительно различались. Для особы голубой крови, если она хотела выйти замуж за хорошего мужчину, притом выгодно с финансовой точки зрения, сохранение девственности было критически важным пунктом. Изнасилование девственницы в Средние века каралось чрезвычайно сурово, поскольку в результате она практически лишалась шанса на хороший брак.

Девушка должна была быть чиста до брака, а выйдя замуж, обязана хранить верность мужу. Но все равно возникали ситуации, когда невеста не могла похвастаться своей чистотой. За такой проступок ее по-разному, но сурово наказывали и в деревнях, и в городах, причем ответственность несла и сама женщина, и ее родители. К мужчинам требования были менее строгими, а виновника произошедшего не наказывали.

В России в связи с распространением крепостного права и неограниченной властью дворянства были нередкими случаи половых контактов девушек-крестьянок с барином или его сыновьями. На такие случаи обычно смотрели сквозь пальцы как на нечто неизбежное. Кроме того, часто за этим следовало денежное вознаграждение семье и наказ замужества с конкретным человеком, что скрашивало и отчасти искупало грех.

Однако в связи с фактическим отсутствием контрацепции огромной проблемой был вопрос незаконнорожденных детей у незамужних девушек. Такие беременности и роды были большим скандалом в дворянских семьях, хотя подобные случаи были крайне редки вплоть до ХХ века. При этом часто аристократия не соблюдала принцип моногамии в браке, собственно, один из таких резонансных случаев описан в знаменитом романе Льва Николаевича Толстого «Анна Каренина».

Даже в самых знаменитых семьях бывали подобные случаи. Так, внучка великого фельдмаршала Михаила Иларионовича Кутузова Екатерина Тизенгаузен никогда не была замужем, но вместе с ней жил мальчик, по ее словам, названный сын. Вероятно, родила она его сама в бытность фрейлиной у императрицы Александры Федоровны – супруги Николая I. В середине 1820-х годов Екатериной увлекся прусский король Фридрих-Вильгельм III, родной брат русской царицы. Вскоре, однако, он познакомился с Августой фон Гаррах и заключил с ней морганатический брак. По слухам, после этого романа Екатерина родила внебрачного ребенка – будущего знаменитого графа Феликса Сумарокова-Эльстона, женившегося на княжне Юсуповой. Об этом же пишет в своих мемуарах Феликс Юсупов (убийца Распутина). Благосклонность императрицы Александры Федоровны к Екатерине и финансовую обеспеченность ее воспитанника объясняли именно этим обстоятельством.

«Средневековые» роды

Беременность и роды в Средневековье были окружены тайнами и страхами. Это сегодня процесс рождения ребенка хорошо изучен и свободно обсуждается в обществе, а фотографии и картины женщин в положении считаются нормой, в том числе и на экранах кино. Однако на протяжении длительного времени это было совсем не так.

Роды в Средние века были связаны с высоким риском осложнений или даже смерти независимо от того, была ли молода и/или богата роженица. По статистике, в те времена каждая третья женщина умирала во время беременности или родов, так как необходимыми для оказания помощи знаниями владели повитухи, целители, травники и лишь малая часть лекарей. Существовало огромное количество бесполезных суеверий и ритуалов, которые часто не приводили ни к чему хорошему. Более того, многие женщины в эпоху Средневековья, как правило, не знали о своем положении до первых шевелений плода. Это происходило в среднем на сроке около 20 недель беременности, но при этом беременная даже не предполагала, когда может родиться малыш. Может показаться удивительным, как женщина может не знать о беременности в течение нескольких месяцев, но все дело в том, что надежных тестов на беременность в Средние века не существовало. Например, знахари исследовали иглу, оставленную в моче женщины, чтобы увидеть, не заржавела ли она, либо смешивали вино с мочой женщины и смотрели, какие изменения при этом произошли. Говорить о точности таких тестов, разумеется, не приходилось.

По статистике, в те времена каждая третья женщина умирала во время беременности или родов.

Представления о строении репродуктивной системы человека и повивальном деле в Средневековье были весьма ограниченными и посредственными. Большинство людей, в преобладающем большинстве мужчины, были уверены, что женские половые органы – это фактически вывернутые наизнанку мужские гениталии. Женщины считались подчиненными мужчинам, поскольку их половые органы не выросли за пределы тела, а значит, не были полностью сформированы или развиты. По сути, женщин считали «низшей версией» мужчин.

Не менее необычными были в то время «генетические» познания об определении пола будущего ребенка. Тогда ответственность и вина за рождение девочек целиком и полностью возлагалась исключительно на мать. Даже мысли не допускалось, что сперма мужчины может определять половую принадлежность ребенка. Великие умы Средневековья полагали также, что некоторые продукты или лекарственные препараты могут повлиять на пол ребенка и даже изменить его. Считалось, что положение в кровати будущей матери при беременности также в значительной степени влияет на пол будущего малыша. Разумеется, все делалось для того, чтобы родился младенец исключительно мужского пола. Существовали и такие суеверия: «Если женщина хочет зачать мальчика, пусть ее муж возьмет чрево и влагалище зайчихи, высушит их, истолчет, смешает этот порошок с вином и выпьет его». Согласно убеждениям того времени, на пол ребенка можно было повлиять в течение всего периода беременности, а женщинам вменялось в обязанность рожать только наследников.

В современном мире обезболивание родов стало неотъемлемой частью их ведения, и это большое благо для роженицы. Тогда же религия и вера были частью повседневной жизни, поэтому не могли не оказывать влияния, в том числе и на роды. Считалось, что боль в родах связана с падением Евы в Эдемском саду. Ее первородный грех стал причиной всех женских родовых страданий, а без болеутоляющих средств, доступных сегодня, многие женщины обращались к религии, чтобы получить долгожданное облегчение. Примечателен и тот факт, что, согласно известным источникам того времени, именно такое агональное состояние приводит к безмерной любви к своему ребенку.

Обезболивающие препараты не позволялось использовать даже в королевских семьях. Однако королевским особам эпохи Возрождения, носившим под сердцем ребенка, обычно дарили особый памятный подарок – поднос с изображениями библейских торжественных сцен, на котором находились лакомства, чаще всего куриный суп и сладости. Кесарево сечение в то время не было общепринятой процедурой и проводилось только в случае смерти матери в надежде спасти ребенка.

Как мы уже говорили, в Средние века люди еще практически ничего не знали о санитарии. Даже самая богатая королева часто рожала в ужасно грязных и негигиеничных условиях на современный взгляд, и это создавало серьезный риск для здоровья как матери, так и ребенка. Самым распространенным осложнением родов была родильная горячка, приводившая к вопиющей статистике материнской смертности. Молодые матери мучились от длительной послеродовой лихорадки – проявления септической инфекции репродуктивных органов. Травники и целители в Средние века были бессильны перед лицом этой болезни. Несмотря ни на что, в Средние века мужчины считали, что цель жизни женщины – забеременеть и родить ребенка. Роды в тот период были смертельно опасными для женщин, и многие даже писали завещание накануне на случай, если не выживут в родах. Тем не менее многие женщины неоднократно рожали, а большие многодетные семьи не были редкостью.

Со временем при непрерывном развитии медицинских научных знаний и техник, а также усовершенствовании бытовых условий, тайны и страхи вокруг естественного процесса родов постепенно начали ослабевать.

Родильная горячка

До середины XIX века медицина еще не знала многих вещей, например, таких, как обезболивание, общая анестезия. Ничтожными были знания и об асептике и антисептике. Этот факт практически не сказывался на больных женщинах во время операций, но тысячами уносил жизни рожениц и младенцев.

В то время при больницах уже существовали родильные отделения, созданные для того, чтобы женщины разрешались от бремени при помощи врачей. С одной стороны, это способствовало выживанию родильниц с различными осложнениями, но с другой стороны, часто заносилась инфекция и развивалось воспаление. По статистике, в то время домашние роды протекали и заканчивались гораздо благополучнее. Как ни странно это звучит, тогда женщинам было безопаснее рожать в поле или в хлеву, чем в больнице. Риск умереть от родильной горячки у европейской женщины превышал риск смерти от оспы и холеры, вместе взятых.

В 1662 году врач Томас Уиллис ввел термин puerperarum febris, или «родильная горячка». А в 1716 году Эдвард Стротнер подробно описал ее симптомы и почти неизбежный смертельный исход. «Родильная горячка» – собирательное понятие всех инфекционных осложнений, возникших в родах и послеродовом периоде. Описание подобного рода заболеваний встречается уже у Гиппократа. Заболеваемость стала носить эпидемический характер со времени учреждения в XVII веке первого роддома, а усиление произошло в XVIII и XIX столетиях, когда в родильные дома стали допускаться студенты в уличной одежде для изучения акушерства.

В 1782 году после рождения дочери Каролины мать Наполеона, Летиция Бонапарт, чуть не умерла. «Родильная горячка!» – вынесли вердикт врачи. Однако женщина оказалась сильна духом и телом и преодолела недуг. Это был один из немногих удивительных случаев, когда инфекция не стала смертным приговором.

А вот Шарлоте Августе Уэльской не так повезло: в 1817 году любимая народом принцесса и единственная наследница умерла всего через несколько часов после родов мертвого ребенка. Врач, принимавший роды, не выдержал позора и застрелился три месяца спустя. В то же время королеве Виктории удалось избежать участи кузины, и все ее девять родов прошли без осложнений.

Риск умереть от родильной горячки у европейской женщины превышал риск смерти от оспы и холеры, вместе взятых.

Даже в XIX веке врачи не могли точно сказать, что служит причиной появления «родильной горячки» и как ее лечить. Самыми явными симптомами были высокая температура, слабость и боли. Сначала у роженицы поднималась температура и учащался пульс, обычно это происходило через несколько часов после родов и практически никогда – позже четвертых суток. Затем выделения из половых путей прекращались или приобретали неприятных запах. После этого женщина начинала бредить и вскоре умирала.

Так продолжалось вплоть до 1846 года, когда врач Игнац Земмельвейс обратил внимание на один странный факт: если роды принимали акушерки, то родильная горячка развивалась реже, чем если в тот момент с ними был врач или студент-медик. Господин Земмельвейс отличался удивительной наблюдательностью и предположил, что все дело в том, что акушерки использовали спиртовые растворы и вообще уделяли гораздо больше внимания гигиене. А вот врачи часто врывались в самый последний момент и сразу брались за дело. Более того, проследив за студентами, он установил, что они часто приходили в родзал после учебных вскрытий в морге. Завершив аутопсию, они не мыли руки, а просто протирали их сухой тряпкой, а после проводили пальпацию матки и принимали роды.

О микробах и бактериях тогда еще ничего не знали, но Земмельвейс предложил врачам мыть руки перед тем, как подходить к роженице. Это весьма разумное предложение вызвало шквал негодования. Однако в 1847 году в больнице, где он работал, внедрили его идею: отныне все, кто принимал роды, должны были предварительно окунать руки в хлорную воду. Результат не заставил себя долго ждать: на 3556 родов было всего 45 смертей. Таким образом, смертность сократилась почти в 10 раз. Однако директор больницы запретил публиковать данные о снижении смертности, а затем уволил врача и отменил обязательное обеззараживание рук. Родильная горячка вспыхнула с новой силой, а смертность сразу же резко выросла.

Чего только Земмельвейс ни делал, чтобы распространить свои открытия, но везде натыкался на глухую стену профессионального снобизма, насмешки и неприятие. В конце концов, психика одинокого борца с невежеством не выдержала. Близкие говорили, что он стал сходить с ума и любой разговор сводил к своей теории. Тогда знакомый втайне от него подписал договор на лечение в психиатрической лечебнице, где Земмельвейса подвергали интенсивной терапии в виде обливания ледяной водой, приема слабительных, смирительной рубашки и побоев. В итоге в 1865 году он скончался от заражения крови, вероятно, из-за травм, нанесенных охранниками этой лечебницы.

Практически одновременно с этими событиями во Франции активно экспериментировал Луи Пастер. Именно он в 1879 году во время конференции, посвященной родильной горячке, прямо сказал, что всему виной медицинский персонал роддома, переносящий микробов с больного организма на здоровый. В 1881 году тот же Пастер, понаблюдав в микроскоп, установил, что прямым возбудителем родильной горячки были бактерии-стрептококки.

А в 1867 году Джозеф Листер, основываясь на работах Пастера и проведя собственные эксперименты, предложил использовать карболовую кислоту для дезинфекции. Это послужило толчком для развития асептики и антисептики во всем мире.

Первые родильные дома

Современное акушерство невозможно представить без родильного дома. Набирающие сегодня популярность домашние роды считают чем-то экстравагантным и необдуманным, хотя в древние времена это было абсолютной нормой. Тогда, наоборот, у женщин и мысли не было рожать в лечебном учреждении. Так как же появились привычные нам родильные дома?

Как мы уже говорили, в давние времена роды проходили где угодно, с применением диких обрядов и снадобий. Есть сведения о нескольких местах для родов, помимо привычного нам дома или «поля». Например, женщина во время деторождения должна была находиться в полной темноте. Считалось, что таким способом можно защитить ребенка от злых духов, а женщина может побыть в уединении только в этом месте. Кроме того, считалось, что свет, особенно яркий, отвлекал роженицу от рекомендаций повитух, что могло привести к развитию осложнений. Повивальную бабку такие условия абсолютно не смущали, и она спокойно могла вести весь процесс рождения ребенка и давать различные наставления на всем его протяжении.

Одним из традиционных мест для родов была баня. Дело в том, что на Руси роженица считалась нечистой, и поэтому рожать она должна была в нечистом месте. Баня была очень удобным местом по ряду причин. Достаточно высокая температура тела помогала сделать ткани более мягкими и эластичными, что, естественно, облегчало процесс родов. Кроме того, можно было сразу обмыть ребенка и мать от различных жидкостей (кровь, первородная смазка, околоплодные воды). Новорожденному необходимо тепло в первые часы жизни (в современных роддомах младенцев кладут на столик под специальную лампу), а в бане как раз можно было создать комфортные для малыша условия. Еще одним достоинством было то, что высокие температуры пагубно влияли на различные микроорганизмы. Таким образом создавалось подобие асептики и антисептики. А это как раз были времена «родильной горячки». Кроме того, после родов женщина могла отдохнуть и восстановить силы, проведя несколько часов в парилке.

Значительного развития акушерства и гинекологии удалось достичь лишь в XVII–XVIII веках. Связано это, в первую очередь, с организацией в госпитале Hotel-Dieu (Франция, Париж) Амбруазом Паре первого родовспомогательного отделения, а также первой в Европе акушерской школы, в которую принимали исключительно женщин. XVIII век стал периодом становления акушерства во многих странах Европы. Так, в 1729 году под руководством Фрида в Страсбурге открылся первый в Европе родильный дом, а в 1751 году в Геттингене организовали университетскую акушерскую клинику, где студентов обучали всему необходимому для ведения родов.

В Великобритании до XVIII века роды считались домашним праздником. Однако вскоре в Лондоне и Дублине организовали первые родильные дома. Такие учреждения часто еще называли «больницами лежачего типа», что было связано с длительным постельным режимом в послеродовом периоде. Первой больницей следует считать учреждение, основанное Ричардом Маннингемом на Джермин-Стрит в Лондоне в 1739 году. На сегодняшний день этот родильный дом является одним из старейших во всей Европе. Имя свое он получил благодаря тому, что в 1809 году герцог Сассексский убедил свою мать, королеву Шарлотту, стать покровительницей этого учреждения. Она ежегодно проводила благотворительные балы, а собранные средства пускала на развитие родильного дома. В 1923 году больница была переименована в родильный дом королевы Шарлотты и школу акушерок.

Однако первым официально задокументированным считается родильный дом, открытый в Дублине в 1745 году. Основателями этого учреждения считаются ирландский хирург Бартоломью Моссом и акушерка, которая была потрясена тем, в каких условиях приходится жить беременным. В декабре 1757 года благодаря стараниям Мосса (он давал концерты, организовывал выставки и даже играл в лотерею) было накоплено достаточно денежных средств для переезда стационара в новое здание. Он стал известен как «новая больница для лежачих больных». А после открытия в 1762 году при ней часовни Ирландской церкви у родильного дома появился постоянный доход благодаря пожертвованиям. Одной из проблем, с которой столкнулся этот стационар, стала плохая вентиляция. В связи с этим в 1781 году каждый шестой ребенок умирал от судорожной болезни в течение девяти дней после рождения. Однако после разработки мер тщательной вентиляции помещений этот показатель в течение пяти лет снизился до 1:20. На сегодняшний день этот родильный дом располагается на Парнелл-стрит в Дублине и носит название больницы Ротонда.

Для легких родов повитуха расплетала косы роженице, развязывала все узлы на одежде, снимала все украшения.

Следует отметить, что главными врачами во всех родовспомогательных учреждениях были исключительно мужчины. В 1872 году Элизабет Гаррет Андерсон, врач и суфражистка, основала больницу на базе ранее существовавшего диспансера Святой Марии для женщин и детей. Она стала первой женщиной, основавшей и управлявшей стационаром. Диспансер стал «Новой больницей для женщин и детей», где Гаррет лечила женщин со всего Лондона. В 1918 году больница получила имя Элизабет Гаррет Андерсон. В настоящее время она продолжает функционировать в составе современного родильного отделения при больнице Университетского колледжа, оснащенного новейшим акушерским оборудованием.

В России с древних времен роды принимали дома повитухи, при этом уровень их медицинских знаний основывался на опыте поколений. Например, чтобы женщине легче было «разродиться», повивальная бабка расплетала косы роженице, развязывала все узлы на одежде, снимала все украшения, особенно кольца. Повитуха читала различные заговоры, молитвы, делала особые отвары. И, конечно, основной функцией повитухи был первичный уход за младенцем. При царском дворе всегда были свои, «проверенные» бабки, которые осуществляли уход во время беременности и после родов.

В некоторых деревнях существовал обычай рожать первого ребенка обязательно в избе матери, при этом все остальные члены семьи удалялись. Если в доме не было отдельной комнаты для родов, то в горнице просто отгораживали занавеской угол. Муж на родах присутствовал только в исключительных случаях. Считалось, что «не место мужикам видеть, как бабские дела делаются». Изменения в этой системе возникли только благодаря Петру I, после его реформ. В годы его правления в Россию приезжало множество врачей-иностранцев, чье мнение чаще всего принимали за истину. Так начал формироваться «мужской» тип врачевания, а повивальное искусство стало постепенно вытесняться. Однако вплоть до начала XIX века врачу не было дозволено даже осматривать беременную без повитухи, а не то что принимать роды. Такой случай мог привести врача в суд.

Огромный вклад в развитие будущего акушерства внес Павел Захарович Кондоиди. В 1754 году он подал «Представление о порядочном учреждении бабичьева дела в пользу общества» в Правительствующий сенат. В этом документе он предложил организовать акушерские школы для обучения приему родов, а также всех повивальных бабок взять на учет и устроить им аттестацию. В качестве доводов он приводил множество примеров ужасных исходов родов из-за неумения повитух. Поэтому он предложил ввести по результатам аттестации звания «присяжных бабок», «городовых» акушерок и организовать в Москве и Петербурге по одной «бабичьей» школе. С 1757 года в Москве и Петербурге начинают работу первые школы по обучению повивальному искусству. Преподавателями были в основном иностранцы, первым профессором-акушером был Иоганн Фридрих Эразмус. Однако пока не появились родовспомогательные учреждения, все занятия были исключительно теоретическими.

В России первый родильный дом был организован по указу Екатерины II в 1764 году. Тогда при университете был открыт Воспитательный дом с родильным отделением для незамужних и бедных родильниц. В этом учреждении было три отделения. Первое – «для секретно родящих»: незамужних женщин, а также гувернанток, институток из благородных семей, горничных, крестьянских учениц, «приживших» ребенка. Согласно уставу, привратник в любое время должен был пускать всех женщин, желающих родить, не задавая при этом никаких вопросов. Женщина могла скрывать свое лицо, и никто не имел права требовать его показать; младенец всегда оставался в Воспитательном доме, а роженица могла находиться тут неделю до родов и две после. Второе отделение было предназначено «для рождающихся незаконных детей». Оно было создано для женщин, которые забеременели в отсутствие мужа (например, при муже-военном). Это могли быть дамы абсолютно разных сословий, старавшиеся побыстрее избавиться от ребенка. Третье отделение было «для женщин замужних, но не желавших оставить ребенка». Следует сказать, что такое деление было условным, ведь многие хранили тайну, кто они и откуда, а также почему обратились в это учреждение.

В России первый родильный дом был организован по указу Екатерины II в 1764 году.

В 1771 году был организован еще один Воспитательный дом, а при нем – первый повивальный госпиталь на 20 коек. Так, 1 октября 1771 года на Невском проспекте, на месте современного Казанского собора был основан первый родильный дом (сегодня это Родильный дом № 6 им. В. Ф. Снегирева – одно из старейших родовспомогательных учреждений), а в 1784 году здесь же открылось еще и Повивальное училище. В течение двух месяцев после открытия в его стенах родились 5 детей, а начиная с 1797 года количество родов достигало 200–300 в год. В 1801 году в связи с постройкой Казанского собора здание Воспитательного дома снесли и перенесли его в соседнее помещение. Оно было гораздо вместительнее, что позволило расширить коечный фонд до 45. В 1833 году к Родильному дому присоединили Повивальный институт, и с этого времени учреждение стало называться Санкт-Петербургским родовспомогательным заведением. В нем существовало 5 отделений: для «законных» бедных родильниц, для «секретных» родильниц, для «незаконных», для повивальных воспитанниц (40 человек), для крестьянских учениц (20 человек). Количество родов с каждым годом увеличивалось, при том что все младенцы должны были оставаться в Воспитательном доме, матерям запрещали их забирать вплоть до 1882 года. Так, к 1850 году количество родов превышало 1000. И еще в 1846 году было принято решение о строительстве нового здания на Надеждинской улице (сейчас улица Маяковского, дом 5), где родильный дом стоит и по сей день.

В 1797 году по указу Марии Федоровны в Санкт-Петербурге открывается третий родильный дом на 20 коек с Повивальным институтом (сегодня это Институт акушерства и гинекологии им. Д. О. Отта). При этом за родовспоможение и пребывание в стационаре не взималась плата, поскольку, в первую очередь, учреждение было рассчитано на бедных замужних рожениц. После смерти матери Николай I объявил институт государственным учреждением и назначил княгиню Елену Павловну покровительницей. С этого момента учреждение получило статус Императорского института повивального искусства с родильным госпиталем.

В Москве первое подобное учреждение – Повивальный институт с родильным госпиталем – основал профессор Вильгельм Михайлович Рихтер в 1801 году. Изначально госпиталь был рассчитан всего на 3 койки, но к 1820 году их количество увеличилось до 6. Однако первым по настоящему большим городским родильным учреждением стал открывшийся в 1880 году родильный приют на Швивой (Вшивой) горке, в одном из самых густонаселенных районов Москвы того времени. К 1903 году в городе уже насчитывалось около 12 родильных домов, способных принять 138 рожениц.