Текст книги "Йога-Васиштха. Книги 1 и 2"

Глава 19
Детские страдания

Рама сказал:

1 Обретшему рождение в бушующем океане сансары, волны в котором – деяния, с детства – одно лишь страдание.

2 Беспомощность, несчастья, привязанности, косноязычие, порожденное глупостью, шалости, страсти[113]113
  К-ор поясняет: «К еде и другим предметам».


[Закрыть], жадность[114]114
  К-ор поясняет: «К игрушкам, при невозможности получать их ежедневно».


[Закрыть] – ежедневно [терзают] в детстве.

3 Гнев, плач и капризы, день ото дня его уродующие, приковывают к несчастьям, как цепью слона.

4 Ни агония умирающего, ни старость и болезни, ни несчастья юности не терзают так, как терзаемо сердце ребенка.

5 Жизнь ребенка беззащитна, как у животного, от всех он зависим. Страдания его хуже, чем сама смерть.

6 Подобный облаку неведения, множеству санкальп подверженный, постоянно отвлекающийся, кому принесет счастье детский ум?

7 На каждом шагу боится он то воды, то огня, то ветра. Страхи случайные кого, кроме как ребенка неразумного, везде поджидают?

8 Глупые игры, обман и дурное влияние вовлекают во все большее заблуждение, вот что происходит с ребенком.

9 Полное проказ, дурных поступков, мыслей о забавах, детство предназначено лишь для наказания. Человек в это время лишен покоя.

10 Все пороки, невоспитанность, дурачества и проказы – обитают в детстве, как совы на кладбище.

11 «Детство счастливо» – те, кто лживо так полагает, глупцы, о брахман, разума они лишены, хоть и в своем уме пребывают.

12 Детский ум качается, как качели, ни в одном из трех миров он не благословлен. Так как же он может принести удовлетворение?

13 У ребенка ум в десять раз неустойчивее, чем у всех существующих во всех состояниях, о муни.

14 Природа ума беспокойна, детского – еще более. При сочетании того и другого что может спасти от их неустойчивости?

15 Женский взгляд, вспышка молнии, пламя и плеск воды сравнимы в неустойчивости, о брахман. Детский ум превосходит их в этом.

16 Ребенок и ум во всех действиях, словно братья, постоянным беспорядком схожи.

17 Пороки, глупости, страдания вьются вокруг ребенка, как люди вокруг богача.

18 Если ребенок не получает каждый день все нового и нового, огорчение сковывает его, словно яд.

19 От пустячного огорчается, от пустячного – счастлив, неразумный, он радуется, словно щенок.

20 Постоянно проливающий сопли и слезы, в глупости пребывающий, намокшему под дождем кострищу подобен ребенок.

21 Мучимый страхом и унынием, капризно он хочет виданное им и невиданное, держа в уме лишь забавы. Детство приносит страдания.

22 Не получив желаемого, о почтенный, умишко его раскаляется, а охваченный сильным страданием ребенок неуправляем.

23 Ради множества недостижимых [но желанных] вещей ему приходится много [лгать и] изворачиваться. Никто не страдает так, как ребенок, о муни.

24 Из-за силы своего воображения ребенок мучается постоянно, словно лес от жары.

25 Ребенок, ходящий в дом знаний[115]115
  В школу.


[Закрыть], подвергается наказанию, и, словно владыка нагов[116]116
  Поэтический эпитет большого, благородного слона.


[Закрыть] скованный, он ядом ужаса отравлен.

26 Полное множества грез, ложные помыслы вынашивающее, к долгим страданиям приводит детство, нежностью питаемое.

27 Он рад есть землю или получить в подарок луну с небес – в такой глупости какое может быть счастье, кто его возжелает?

28 Он не может [самостоятельно] укрыться от жары и холода, хоть и различает их. Так в чем разница, о великомудрый, между ребенком и растением?

29 Он готов взлететь на крыльях, подобно птице, побуждаемый голодом и страхом. Дети постоянно подобны птицам.

30 Ребенок боится отца и мать, учителей, посторонних людей и детей постарше. Детство – страха обитель.

31 Детство – вместилище всех пороков, уютным прибежищем кажущееся лишь неразличающим. Ни для кого здесь, о великомудрый, детство не является чистым и не приносит удовлетворения.

Такова в великой «Васиштха Рамаяне», сочиненной Вальмики, в разделе «Отречение» девятнадцатая глава, именуемая «Детские страдания»

Глава 20
Отрицание юности

Рама сказал:

1 Оставив недостатки детства, [позабыв их,] как небывалые, человек растет и в таком же заблуждении в юность вступает.

2 В ней глупец, бесконечные увлечения и игры ума переживая, [кружится], как в водоворотах, и от страдания к страданию движется.

3 Перед пребывающим в пещере собственного ума – причиной множества заблуждений – пишачей Камы с детства он испытывает бессилие.

4 Его мыслей изменчивых круговороты легкомысленным женщинам подобны, неуправляемы они, как невежественные дети.

5 Всё это его ошибки, начавшиеся далеко-задолго. И что бы ни намеревался он сделать, разрушают эти ошибки, совершенные им прежде, о муни.

6 Тому, кто семя великого ада, наделяющее продолжительным заблуждением, в юности сам не уничтожил, никто другой за него не уничтожит.

7 Тот, кто с юности противостоит ужасающему множеству соблазнов с различными вкусами, побуждающему к бесчисленным стремлениям, стойким зовется.

8 Как взмах ресниц скоротечная, оглушительная как гром и как молния опасная – юность. К ней у меня нет влечения.

9 Пьянящая, вначале сладкая, затем горькая[117]117
  К-ор поясняет: «Нечто, кажущееся сладким во время еды, „при вкушении“ потом оказывается горьким», т. е. привлекательная на вкус пища впоследствии оказывается вредной для здоровья.
  Ср. «Бхагавад-гита» (18: 38): «То счастье, которое происходит от соединения чувств с объектами чувств и при вкушении подобно амрите, а впоследствии подобно яду, – раджасичным считается». Гитартхасанграха. Комментарий Абхинавагупты на «Бхагавад-гиту» / Пер. с санскр. О. Ерченкова. М.: Ганга, 2009. с. 180.


[Закрыть], пороком разврата отмеченная, подобная солнечному удару – юность. К ней у меня нет влечения.

10 Нереальное за реальное принимающая, быстро разочаровывающая, подобно соитию с женщиной во сне – юность. К ней у меня нет влечения.

11 Все то, что для человека привлекательно, но мимолетно, существующее лишь мгновение, образ города гандхарвов – юность. К ней у меня нет влечения.

12 Дающая счастье [краткое], как полет стрелы, приносящая страдание чрезвычайное и порок обжигающий постоянно – юность. К ней у меня нет влечения.

13 Любовь ее мимолетна, лишена изнутри благих помыслов, и соитию с куртизанкой подобна. К юности у меня нет влечения.

14 Любые начинания юности всевозможные страдания приносят, словно все вокруг идет к погибели, как при великом разрушении.

15 В образе темноты в сердце, в образе ночи неведения, юности боится даже Бхагаван Бхайрава.

16 Заставляет забыть поведение благое, наделяет разум ошибками и крайне воодушевляющим заблуждением юность сбитого ею с толку.

17 Невыносимым огнем, порожденным разлукой с любимой, пылает сердце человека в юности, как дерево огнем лесного пожара.

18 Мысли, чистой и спокойной реке подобные, в юности становятся бурными и грязными, как в сезон дождей.

19 Можно перебраться через поток реки, вышедшей из берегов, но не через бурлящие потоки страстей юности.

20 «Вот красотка с высокими грудями и играющая глазами», – с такими мыслями с юности стареет человек.

21 Человека, ненасытной страсти юности подверженного, праведные не почитают, но отбрасывают, как пожухлую траву.

22 Лишь к погибели ведет охваченная опьянением, в ожерелье великих пороков юность, подобная великому слону, вечно на привязи гордыни [пребывающая].

23 У великого корня ума множество ядовитых змей пороков, увы, лес юности [полон] таких усыхающих и плачущих деревьев.

24 Юность – лотос, в котором тычинки чувств (раса[118]118
  Согласно к-ру, здесь слово раса употреблено в значении «клеша»: неведение (авидья), эгоизм (асмита), влечение (рага), ненависть (двеша), жажда жизни (абхинивеша).


[Закрыть]) прикрыты множеством лепестков дурных помыслов (викальп), и в котором сокрыто множество пчел беспокойств.

25 Юность – обитель птиц болезней и огорчений, бродящих по берегам реки сердца, чьи крылья – «что следует делать» и «что делать не следует».

26 Игрою глупых бесчисленных волн непочтительности к старшим подобна морю праздности юность.

27 В ней – источники всех качеств, из которых произрастают раджас и тамас. Уносит стойкость и силу воли переменчивый ветер юности.

28 Юность лицо покрывает бледностью и великим множеством прыщей трудновыводимых.

29 Пробуждает пчел пороков, иссушает венок благородных качеств легкомысленная юность, дурных деяний прибежище.

30 Тело – царственный лотос, переменчивую пчелу ума завораживает и пленяет, закрываясь с восходом луны юности.

31 Прекрасная лиана юности, обвиваясь вокруг преходящего тела, привлекает пчелу ума, опьяняет и с пути сбивает.

32 В пустыне тела олень ума, побуждаемый миражами юности, устремляется и падает в пропасть чувственного восприятия.

33 Волна в океане жизни, лунный свет тела, юность ум подобным льву делает. Меня она не удовлетворяет.

34 Недолго цветет в джунглях тела юность, скоротечна она как весенняя пора. К ней нет у меня доверия.

35 Подобно камню чинтамани на ладони, птица юности вмиг выпархивает из тела, подарив недостаточно радости.

36 Всякий раз, когда юность прыгает, охваченная всеми желаниями, и поднимается к высшей точке, она к погибели приближается.

37 Лихо скачут пишачи влечения и ненависти, и не будет конца этому, пока продолжается ночь юности.

38 Множеством разнообразных проступков благие заслуги [прошлого] враз уничтожаются в юности. Пожалейте же ее, как отец умирающего сына.

39 Человек, который из заблуждения с юности к удовольствиям стремится и тем себя губит – великий глупец. Таковой животным считается.

40 Ослеплением гордостью и опьянением безумием кто в юности пытается наслаждаться, быстро глупеет, а затем обрекает себя на страдание.

41 Те почитаются как великие души, праведные на земле, кто легко преодолевает, о садху, соблазны юности.

42 Океан, кишащий макарами, легче пересечь, чем бурлящие волны губительной юности с ее пороками.

43 Благонравного и держащегося благородного окружения, сияющего милосердием, прекрасными качествами наделенного – такого юношу трудно найти в этом труднодостижимом мире, как [редкую] птицу в лесу.

Такова в великой «Васиштха Рамаяне», сочиненной Вальмики, в разделе «Отречение» двадцатая глава, именуемая «Отрицание юности»

Глава 21
Порицание женщин

Рама сказал:

1 Женская плоть – движущийся механизм, телесная клетка, совокупность жил, костей и прочего. В чем же здесь красота?

2 Глядя на женщину, кожу, плоть, кровь, слезы рассмотрев по отдельности, лишь глупец заблуждается.

3 Вот волосы, вот кровь… Как это может вызывать опьянение? Как можно влечься к этой порицаемой мудрыми красоте?

4 Эти тела, богато украшенные, заигрывающие снова и снова, будут сожраны кравьядами, пожирающими всех воплощенных.

5 Высоки, как вершины гор, изогнуты, как берег реки, порывисты, как потоки Ганги, созерцаемые груди красавиц кокетливых, жемчугом украшенные.

6 На шмашанах, простирающихся до горизонта, эти женские груди в свое время будут пожраны собаками. Мимолетна плоть, подобная тьме.

7 Тела и груди красавиц из крови, плоти, костей и жира подобны слонам в лесу. Кого они привлекают?

8 Я полагаю, мудрец, что преходящая красота женщины, способствующая падению, нереальна, она – лишь наваждение.

9 В чем разница между изменчивой женщиной и пьянящим вином, веселостью, похотью и безумием наделяющим?

10 Они подобны столбам, к которым мужчины привязаны как слоны. Пробуждения эти мужчины не достигают даже под стрекалами шамы.

11 С крашеными волосами, касаниями и пленительными взглядами обжигающие, нестерпимым пламенем женщины сжигают мужчину, как сухую траву.

12 Издалека пылкими кажущиеся, чувственными, но на самом деле бесчувственные [119]119
  В оригинале «наделенные расой и лишенные расы».


[Закрыть], женщины – адское пламя, прекрасное и ужасное.

13 Изменяющая прически, глазами играющая, с лицом подобным полной луне, множеством цветов украшенная, смеющаяся,

14 игривым кокетством отвращает от дхармы и ум в заблуждение ввергает женщина, подобная долгой ночи.

15-16 Женщина с ветвями рук, игривыми пчелками глаз, бутоны грудей носящая, украшенная дурманящими цветами, подобна ядовитому побегу с золотистыми тычинками цветков, опьяняющими и смерть несущими.

17 Как искусным подражанием звуку приманивают, возбуждают и заставляют подниматься змею, обреченную на гибель, так женщина, посредством вожделения мужчины, ловит его в сети, как [мифический] медведь [с длинным носом-хоботом], вдыхая воздух, высасывает силой дыхания змей и прочих обитателей нор.

18 Женщина привязывает мужчину, пойманного охотником по имени время (Кала), к своему телу, словно птицу опутывают силки.

19 В слоновом стойбище женщины ум [мужчины] – опьяненный слон, прикованный своим влечением, стоит, словно в оцепенении.

20 [Мужчины] – рыбы в пруду рождений, копошащиеся в тине ума. Женщины – наживка на крючке, на которую клюют мужчины с дурными наклонностями.

21 Как столб для боевых слонов в стойбище, как хлев для кабанов, как мантры[120]120
  Специфическая мантра для приманивания и усмирения змей.


[Закрыть] для змей, так женщина для мужчины – привязь.

22 Этот мир многообразных удовольствий, наполненный множеством вкусов, управляется влечением к женщине, о муни!

23 Все ее украшения и драгоценности – пороки, постоянно привязывающие цепями страданий. Довольно с меня женщин!

24 Что есть грудь? Что глаза, что ягодицы, что брови? Это всего лишь плоть, ее нереальной считаю.

25 Сначала мясо, потом кровь, затем кости – так за считанные дни, о брахман, умершая женщина разлагается.

26 О отец, те, которые были любимы крепкими мужчинами и сыновьями, спят, о мудрец, в доме предков[121]121
  Дом предков – иносказательное наименование шмашана.


[Закрыть] и тела их распадаются на части.

27 Любовь проходит, когда лицо прекрасной женщины прорастает побегами и листьями в джунглях.

28 Спутанные волосы среди деревьев вокруг шмашана становятся похожи на клочья ячьей шерсти. Спустя несколько дней кости белеют на земле, словно в реке отражения звезд.

29 Кровь и прах поглощают многочисленные кравьяды, кожу съедает самка шакала, а жизненные ветры расходятся в пространстве.

30 Вот что быстро происходит с женскими телами. Спрашиваю настойчиво: почему мы впадаем в заблуждение?

31 Вместилище совокупности пяти стихий называется женщиной. Осознав это, как мудрый может влечься к ней хоть в малейшей степени?

32 Подобно раскидистым ветвям, увешанным горькими и кислыми плодами, мысли, следующие за красивой женщиной, разрастаются.

33 «В какую сторону мне пойти?» – [спрашивает ум,] ослепленный облаком желаний, поддавшийся заблуждению, словно олень, отбившийся от стада.

34 Обретает лишь сильнейшую скорбь юнец, [страдающий] по красавице юной, пойманный ее игрою, как слон в яме, охотником вырытой.

35 У кого есть женщина, у того – желание наслаждений, у не имеющего женщин откуда наслаждению взяться? Отказ от женщин – отказ от мира, а отказавшись от мира, [человек] становится [воистину] счастлив.

36 К наслаждениям с женщинами, хрупким, как крылья пчелы, и приносящим лишь продолжительные несчастья, нет у меня влечения. Из страха перед смертью, болезнью, старостью и прочим я успокоюсь и высшей цели достигну, хоть и с трудом, о брахман.

Такова в великой «Васиштха Рамаяне», сочиненной Вальмики, в разделе «Отречение» двадцать первая глава, именуемая «Порицание женщин»

Глава 22
Печаль старости

Рама сказал:

1 Не успеет закончиться детство, его поглощает юность, а юность – старость. Взгляни, как жестоко они пожирают друг друга!

2 Старость убивает тело, как морозы – лотос, как ветер – осеннюю тучу, как река – дерево на берегу.

3 Старость в виде немощи старческой быстро все тело губит. Подобно яду, она растекается по телу, его уродуя.

4 На тело, истощенное старостью, с трясущимися конечностями, равнодушно взирают женщины, как на умирающего верблюда.

5 Человеком, охваченным старостью и слабоумием, разумом покинутым, пренебрегают все члены семьи, вместе с женой.

6 Слуги и сыновья, женщины, родственники и друзья как над дурачком насмехаются над старым трясущимся человеком.

7 Ужасный на вид, все немощнее становящийся день ото дня, все благие качества потерявший, старик, подобно стервятнику на дереве, вожделеет издалека.

8 Долгими днями, наполненными пороками в сердце, обжигая, возрастает единственная подруга старика во всех несчастьях – похоть.

9 «Что делать? Тяжело мне и далее тяжко будет. А дальше будет еще страшнее» – таков возрастающий страх старика без подмоги остаться.

10 «Ах, какой я несчастный! Что же мне делать и как? Вот сижу себе молча» – и несчастья его не прохо– дят.

11 «Чем и когда накормят и какая сладость достанется мне от людей?» – таковы нескончаемые мысли, беспокоящие старого человека.

12 Возникают желания, но он ими насладиться не может, и с истерзанным сердцем старик лишь пребывает в бессилии.

13-14 Как старый истощенный журавль, страданием терзаемый, стонет он, в окружении змей-болезней, сидя на вершине дерева тела, пока не придет к нему, его заметив, рыщущая в густой слепой тьме, о муни, сова смерти.

15 Как за вечерней зарей наступает тьма, так же, очевидно, за старостью следует смерть.

16 О муни, увидев издалека покрытое цветами старости дерево тела, на него стремглав запрыгивает обезьяна смерти.

17 Могут быть красивы городские развалины, может быть красиво высохшее дерево, может быть красива местность, засухой охваченная, но не тело, старостью изможденное.

18 Как коршун хватает свою добычу, так старость, порождающая лишь кашель и хрипы, пожирает человека.

19 Как девушка, ищущая цветок лотоса, обнаружив торчащий [из воды] бутон, мгновенно его срывает, так и старость – тело.

20 Как лист с дерева уносится ветром, издающим звук сит, так же старость изнуряет дряхлеющее тело, тленом его покрывая.

21 Тело, старостью одолеваемое, разрушается, и как лотос под снегом вянет и лишается красоты.

22 Старость – луна, над горной вершиной головы восходящая, от света ее на ветру кашля закрывается лотос желаний.

23 Проверив готовность и посолив старческой сединой, голову человека съедает, как тыкву, Время (Кала), который есть сам Ишвара.

24 Старость подобна дочери Джахну[122]122
  Ганги.


[Закрыть], размывающей берег, вырывающей с корнями дерево тела и уносящей его в потоке.

25 Выбежавшую мышь юности хватает кошка старости, а затем принимается с ней забавляться, сделав игрушкой.

26 Если есть в этом мире то, что лишено всех благих качеств, так это старость – воющий в пустыне тела шакал.

27 Кашель с одышкой, хрипы, чадящий копотью дым страдания – таково пламя старости, в нем это [тело] сгорает.

28 Со старостью истончаются и бледнеют, выцветая, растения. И человеческое тело, о отец, истощается, подобно отцветшей лиане.

29 Старость – камфоры белизна, тело – камфорное древо, его выкорчевывает мгновенно, о муни, слон смерти.

30 В царственном [шествии] смерти, о муни, старость – белоснежное опахало, идущее со знаменем болезней впереди[123]123
  Согласно к-ру, старость сравнивается со знаменосцем войска болезней.


[Закрыть].

31 Даже те, кого не смогли победить бесчисленные враги, кто удалился в пещеры, – взгляни, о мудрец, – старческой дряхлостью побеждены.

32 В разрушенном доме тела, холодом старости наполненном, чувства – замерзшие дети, что не могут даже пошевелиться.

33 Опираясь на палку, как на третью ногу, ковыляя еле-еле, пританцовывает старуха-старость под барабан перденья и кашля.

34 У старости этой, шествующей по миру сансары, клок седых волос на макушке с вплетенной ладанкой с благовониями[124]124
  Согласно к-ру, ладанка символизирует пять клеша, а запах благовоний – тягу к чувственным наслаждениям.


[Закрыть] опахалу подобен.

35 При восходе белой луны старости над городом тела мгновенно, о мудрец, раскрывается ночной лотос смерти.

36 В покоях тела, белым порошком старости припудренного, поселяются бессилие, страдание и несчастье и уживаются счастливо и дружно.

37 Туда, где старость является человеку, вслед за ней приходит небытие. Как же мне, глупцу, оставаться невозмутимым, о муни?

38 К чему жизнь, с трудом обретаемая, с трудом проживаемая, если ее победит старость? В мире этом старость непобедима людьми, и никто ее избежать не может.

Такова в великой «Васиштха Рамаяне», сочиненной Вальмики, в разделе «Отречение» двадцать вторая глава, именуемая «Печаль старости»

Глава 23
Отвержение Калы (времени)

Рама сказал:

1 Создано мыслепредставлениями[125]125
  В оригинале – викальпа.


[Закрыть], неумеренными разговорами и недостатком разума, ведомо неудержимой двойственностью блуждание в яме сансары.

2 Воистину, пребывание здесь, в этой клетке из ребер, подобно тому, как ребенок желает схватить плод, в зеркале отраженный.

3 Здесь временны переживания счастья. Как мышь подтачивает веревку, так же их истончает время (Кала).

4 Здесь нет ничего, чего не поглотило бы время, оно пожирает все, порожденное во Вселенной, как Вадава – океанские воды.

5 Для всех равно страшно время, Великий Владыка. Все сущее, что видит, оно себе в пасть отправляет.

6 Пожирает бесконечную Вселенную время, само ее сущностью являясь, и ни великие существа, ни боги не могут спастись от него ни на мгновение.

7 Во всем, что появляется на срок года, юги или кальпы, оно пребывает незаметным, объемля это.

8 Все прекрасные, благие, великие начинания и даже сама гора Меру пожираются временем, как змеи Гарудой.

9 Безжалостно и сурово оно, гневно и твердо, скупо, непреклонно, нет никого, кого не поглотило бы время.

10 Время одно все пожирает и не насыщается даже горами, даже бесчисленные миры не утоляют его безмерное чревоугодие.

11 Сносит оно их и уничтожает, вновь творит, поглощает и извергает в пляске сансары, – танцор, принимающий множество обличий[126]126
  Махакала, подобно Шиве, в аспекте разрушителя, с которым он ассоциируется, часто сравнивается с танцором. Танец – неуловимая игра телодвижений и жестов – символ творения, становления и разрушения мира и его непостоянства.


[Закрыть].

12 Разделяет необратимо то, что пребывало нераздельно, зерна существ нереальностью отделяет от Вселенной [и поглощает], как попугай зерна граната.

13 Двумя бивнями, благого и неблагого, раскидывает оно листву кричащих людей, как слон лотосы.

14 Варинчи [127]127
  Варинчи – «Простирающийся, господствующий, выходящий за пределы» – один из эпитетов Брахмы.


[Закрыть] – корень Древа, брахманда – плод этого великого Бога. Это Древо Брахмы [Кала-время] охватывает как змея, на нем пребывая.

15 Время – черные пчелы ночей, оно – распускающиеся соцветия дней, оно – лиана столетий и кальп, срубить которую никому не дано.

16 Разбивая, его невозможно разбить, сжигая, – невозможно сжечь, глядя на него, – невозможно увидеть, оно переменчив, как чудамани, о муни!

17 Во мгновение ока мгновенно им созданное оно само уничтожает, как порождение грез.

18 Наслаждающееся страданиями, страдания приносящее, страданиями питающееся, из единого вещества[128]128
  Согласно к-ру, имеется в виду единое вещество, составляющее тело, чувства и прочее, которое является формой неведения изначальной природы Атмана, наложенная на Атман, она порождает дживу, проходящую через сваргу, нараку и прочее.


[Закрыть] творит форму человека и помещает его в разные состояния, проводя сквозь рождения.

19 Травинку и цветок, Сумеру и великого Индру, листок и океан – все это оно носит в себе, все это творит и в себя обратно вбирает.

20 В нем – необузданная абсолютная ненасытность, в нем – только страдания и непостоянство непреодолимые.

21 Подобно ребенку, играющему во дворе, подбрасывая свои две игрушки, оно движет солнце и луну на небосводе.

22 В ожерельях из костей всех существ, свисающих по самые его стопы, играет в конце кальпы Кала (время), производя разрушение.

23 От его неистового танца в конце кальпы в пространстве разлетаются части Меру, как береста на ветру.

24 Оно делает это, становясь Рудрой, Махендрой[129]129
  В данном контексте – Вишну.


[Закрыть], Питамахой, Шакрой и Вайшраваной[130]130
  В данном контексте – Агни.


[Закрыть], оно и ничто иное.

25 День и ночь бросает оно в непрерывно горящий жертвенник эти сверкающие миры, бесчисленные, как волны, в себя их вбирая.

26 В окружении дерев пребывает, называемых «великие кальпы», собирая плоды и готовя [пищу] из сонмов богов и асуров.

27 Это время есть дерево удумбара, окутанное жужжащей мошкарой существ, покрытое гроздьями [плодов] – брахманд. Но преходяще это великое Древо[131]131
  Мировое древо, образ проявленной Вселенной в виде дерева.


[Закрыть].

28 Раскрывая лунным светом сознания лотос чистого бытия, оно проявляет свою первую возлюбленную – тело, [и вторую], наиприятственнейшую – деятельность.

29 Бесконечная, безграничная, воплощенная питха[132]132
  Согласно к-ру, под питхой здесь имеется в виду изначальный Брахман.


[Закрыть] поддерживает его, как земля – гору.

30 Иногда оно – наитемнейшее из темного, иногда – сияющее, но превосходя и то и другое, оно проявляется, всегда оставаясь своей изначальной природой.

31 Своим бытием оно связывает бесчисленных существ в сансаре, и несет их на себе, как земля.

32 Не оскорбить его и не подольститься к нему, не приходит оно и не уходит, не закатывается и не восходит, даже за сотню кальп.

33 Оно творит своей свободной игрою всю Вселенную, зыбкую, как облака, без самости (ахамкары) расширяется, самого себя не теряя.

34 Время – пруд Атмана[133]133
  Часто встречающийся мотив сравнения Атмана с прудом, озером или океаном.


[Закрыть] с черным, илистым дном ночей и зарослями красных лотосов-дней, облака пчел привлекающих.

35 Принимая образ скупца – черной ночи, метелкой старости оно собирает золотые крупинки, с груды золота осыпавшиеся.

36 Поправляя пальцами фитиль светильника солнца, в углах обители Вселенной из скупости ищет оно [существ, бормоча]: «Где же они?»

37 Оно наблюдает глазом солнца, моргая днями, за готовностью пищи. Пожирая старую Вселенную, оно заедает ее хранителями миров (локапалами).

38 В ветхой хижине Вселенной складывает время-смерть миры в тайник своей ужасной утробы, как скупец – драгоценности в шкатулку.

39 И вновь прекрасными драгоценностями-мирами себя обвешивает, словно для украшения, и снова их с себя срывает.

40 За гирляндами синих лотосов-ночей, украшенными нитями волос созвездий, следуют белые лебеди дней – таково это вечное движение.

41 Время – охотник за козлом [творения], чьи рога – горы, шерсть – морские волны, а капли крови, которую он пьет день за днем, – звезды на небосклоне.

42 Для лотоса юности оно – Сома, для слона жизни – лев. Этот разбойник не различает подходящего и неподходящего.

43 Играя кальпами, ввергая людей в несчастья, кажимость как реальность являя, наслаждается оно в собственном Атмане[134]134
  К-ор трактует наслаждение в собственном Атмане для Калы как некие периоды отдыха, подобные глубокому сну.


[Закрыть].

44 Оно – деятель, вкушающий, уничтожающий, помнящий, в каждом шагу пребывающий.

45 Ни на что внутри себя не отвлекаясь, проявляясь в благих и неблагих формах, скрываясь одновременно, играет в этом мире время, как малыш среди взрослых.

Такова в великой «Васиштха Рамаяне», сочиненной Вальмики, в разделе «Отречение» двадцать третья глава, именуемая «Отвержение Калы»