Текст книги "Самый важный дневник"

Я решительно выдохнула и отправилась в душ. Мне необходимо было привести себя в порядок и решить, что делать дальше. Пока очевидным был только один выход. Попытаться заполнить пробелы моей памяти с помощью единственной подруги.

В ванной я с ужасом рассмотрела свои сбитые колени. На правой ноге было желтое пятно. Какое обычно бывает после внушительного синяка… Еще одна загадка. И довольно устрашающая.

На моем теле появились светлые следы от купальника. Значит, я не все время падала и ползала на коленях, а был еще пляжный отдых. Я тщательно вымыла свое тело и волосы. Из двух новеньких гель-шампуней с лемонграссом стоял один. Я обожала этот запах и приобрела за кругленькую сумму сразу две штуки….вчера. Так казалось, хотя это было неделю назад. Где же второй? Наверно, брала его в поездку… Но не это беспокоило, хотя, признаюсь, маленький скряга внутри меня недовольно надул щеки, ведь второй флакон все равно, что потерян… Странным было впечатление от аромата лемонграсса. Всегда просто кайфовала от этого взрывного лимонно-травянистого запаха. Теперь чувствовалась приторность, какая-то навязчивость….

Вытерлась полотенцем и стала сушить голову феном. В комнате достала из сумочки свою косметичку и подкрасила ресницы.

Ничего нового я не придумала, поэтому взяла телефон и нажала на вызов Олесе.

– Приветик! Отдохнула после ночного перелета?

– Честно говоря, не очень. Лесь, все в силе? Приедешь?

– Ага… Я тут насчет свадебного букета все раздумываю…

Я заметила сомнение в голосе, относящееся не только к букету и тут же воскликнула:

– Мне очень важно, чтобы ты приехала!

Я нажала отбой. Мой пернатый друг сидел в клетке и наяривал мою кашу. Весь клюв был в кус-кусе, а кусочек тертой морковки прилип к перышкам на его забавной мордашке. Заметив мое присутствие, попугай перестал есть и отодвинулся от кормушки – мол, и не собираюсь есть эту сомнительную мешанину и вообще я не голоден. Улыбнувшись, я тихонько пошла в коридор.

В голове крутились воспоминания о последнем памятном дне второго июня. На самом деле в тот день случилось немало событий. Я решила, что нужно менять работу. Также мне захотелось внести в свою, ставшую одинокой жизнь, нескольких четвероногих друзей. А тут еще арендная плата за квартиру легла полностью на мои плечи. Неудивительно, что меня привлекло объявление неизвестной женщины, пожелавшей найти компаньона своим животным. Судя по разговору, она была вынуждена лететь к своей дочери и будущим внукам, оставив на неопределенный срок любимое семейство пушистых, пернатых или, Бог знает, какими они были, ведь мне известны только их имена.

Я залезла в Яндекс в поисках коттеджного поселка «Александра». Он был на окраине города с противоположной стороны от моего нынешнего обитания. А вдруг этот дом оказался мне так близок, что я решила срочно менять работу? Тоже логично. Ездить с поселка во время утренних и вечерних пробок – это терять около трех часов в день на дорогу. В отпуске я могла пользоваться бесплатным Wi-Fi и в спокойном режиме просматривать объявления о работе. Вот только, как можно устроиться на новую работу и уволиться со старой находясь за тысячи километров от собственной страны?!

Я была взволнована. Не каждый день решаешься рассказать лучшей подруге, что имеешь свойство влюбляться без памяти в самом прямом смысле.

Чувство беззащитности не покидало меня в последние десять лет. Открыть мою тайну кому-нибудь из близких – это шанс обрести опору или окончательно погрязнуть в безысходности. Как жаль, что рискованность мне совершенно несвойственна. Я позвонила подруге с определенным намерением, но, теперь уже не была уверена, что буду разговаривать с ней о чем-то кроме ее свадебного букета.

Мой психотерапевт говорил: то, что мы не можем поменять, не должно быть поводом для беспокойства. Это утверждение мне казалось все более надуманным. Интересно, если бы у Артема Романовича на голове был самый настоящий петушиный гребень вместо волос, разве он не пытался бы спрятать его под шляпу или парик, чтобы так резко не отличаться от других? И если вдруг однажды на важной встрече вся маскировка гребня обрушится, станет ли он убеждать себя, что нет ни малейшего повода для беспокойства?

Минут через сорок раздался долгожданный стук в дверь. Тот самый, задорный, каким всегда Олеська извещала о своем приходе. Я отворила дверь и чуть не задушила ее в объятьях. Мне показалось, что она пропахла какими-то сладковато пахнущими цветами. Наверняка, я вытянула ее из цветочного магазина.

– Что это за порез? – испуганно воскликнула она.

Я уже и забыла, что моя половина щеки расцарапана.

– Что-то случилось, Марусь?

Я не могла выдержать испытывающего взгляда подруги, в котором читался мой жуткий внешний вид. Мне даже стало жалко саму себя… Решимость таяла.

– Прости, что оторвала тебя от фиалок.

– Фиалки! О них я не подумала …Хочу что-нибудь нежное. Розы избито, тюльпаны хрупкие, а фиалки….Буду походить на городскую клумбу?

Мне тут же полегчало. Правда, мой громкий смешок больше походил на нервное всхлипывание.

Мы плюхнулись на твердый пружинистый диван. Подшитая Олесиной мамой кирпично-красная материя скрывала пустоты в нескольких местах и порядочные потертости. При этом совершенно не подходила пастельно-зеленому интерьеру единственной комнаты в квартирке. Как никак съемное жилье – разоряться на покупку подходящего чехла для дивана мы не собирались.

– Ну рассказывай! Чем увенчались поиски бабушки?

– Это я тебя хочу спросить!

Я глубоко вздохнула. На память пришли обрывки психологических тренингов. Якобы чувство паники, которое меня периодически охватывает, ну как сейчас, является следствием вины. Я испытываю вину из-за своей особенности перед обществом и родными. Мне необходимо принимать себя такой, какая я есть и стараться контролировать…

– Лесь, только не считай меня сумасшедшей… Или считай… Так уж я устроена… У меня напрочь память отшибает, стоит мне только в кого-нибудь влюбиться. От первого дня встречи до того дня, когда я влюбилась, включительно. Ну ничегошеньки не помню от сих до сих. – Я отмерила двумя руками воображаемый отрезок на диване и изобразила ладонями большой крест над ним. Затем кратко изложила рассказ о нескольких влюбленностях юности. Все это время в моей истории появлялись небольшие паузы. Но стены не рушились и подруга не торопилась бежать за медицинской помощью. Я не смотрела Олеське в глаза. Только нещадно царапала покрывало.

– И это все? Это и есть твоя тайна? – спросила Олеся совершенно спокойно.

– Я, кажется, наполовину сумасшедшая. Тебя это совсем не удивляет?! – изумленно воскликнула я.

– Ты забываешь своих парней и куски прошлого, связанные с ними? Поэтому делаешь постоянно какие-то записи?

Я кивнула.

– Слава Богу! А я уж подумала!…

– Что подумала? – спросила я потрясенная сдержанной реакцией моей довольно эмоциональной подруги.

– Да уж и не знала, что подумать. В наше время мало кто ежедневно ведет дневник… Не блог, а именно в блокноте… Меня это беспокоило.

Наличие дневника оказывается было более странным, чем какие-то там провалы в памяти. Но нужно было добраться до сути…

– Последний день, который я помню, второе июня. Мы ужинали дома и собирали твои вещи… А потом я проснулась… Аэропорт в Риме, чемодан, клетка с попугаем и два часа до вылета в Стамбул…

Тут птица в углу комнаты вскрикнула, а Олеська так и подскочила. Я закивала, а она с открытым от изумления ртом тыкала оба указательных пальца в направлении клетки, которую до сих пор не замечала.

– Не отвлекайся… Нужно понять, что могло случиться третьего!

– А что происходит потом? – Олеся меня не слышала. – Ты же понимаешь в кого влюбилась? Ты что-то необычное к ним продолжаешь чувствовать?

– Если ты про романтические чувства, то нет. Наоборот, появляется что-то вроде неприязни… И удивление о нелепости моего выбора… Знаешь, я до сих пор считаю, что Юра на школьном фотоальбоме самый уродливый из мальчишек.

– А они? Кто-то из них должен был… заставить тебя вспомнить!

– Я давала понять, что мой интерес прошел. И никто меня не беспокоил… к счастью… Представь, даже Кевин Костнер!.. А в этот раз не приходится ничего говорить. Я понятия не имею в кого влюбилась и он вообще пропал! Проснулась в аэропорту. Девять дней канули в воду.

Я попыталась вернуться к самому главному, но Олеся меня не слышала:

– Колдовство какое-то! Почему это происходит?…А может тот единственный… незабываемый… тебе еще не встретился? А ты, как настоящая спящая красавица, ждешь своего принца, которого никогда не забудешь? Должно же быть какое-то слово или даже… – глаза Олеси широко распахнулись, словно она участвовала в развязке самого таинственного детектива, – Поцелуй! Тебя целовал твой возлюбленный уже после того, как ты все забыла?

Я на секунду задумалась и отрицательно покачала головой.

– А ведь он должен был это сделать! Непременно должен был! И ты бы сразу все вспомнила!

Я была благодарна своей дорогой романтичной подруге, что она решительно искала способ, как преодолеть мою амнезию.

– Олесь, об этом не знает никто. Только один психотерапевт, который чуть не сошел с ума от моих сеансов…

– Как же ты несчастна! Тебе, наверное, очень хочется влюбиться по-настоящему…

– А вот совсем не хочется! С меня хватит этой любви без памяти. Последние годы мне почти удалось выработать в себе иммунитет против любви. Но девять дней назад я сорвалась! Ты должна мне помочь все вспомнить. Ведь произошло самое ужасное! У меня нет дневника! И ни одного подозреваемого!… Ты случайно не знаешь где мой планшет?

– Планшет?

– Ну да. С первого июня пишу туда. И планировала писать. А теперь не могу его найти, представляешь?!

Подруга выглядела озадаченной.

– Почему ты ничего не делаешь?

– Как это не делаю? Ищу, тебе все рассказываю…

– Почему ты отпускаешь свою любовь? – Олеся почти с яростью набросилась на меня и я опешила. Похоже потеря моего дневника ее пока не заботила. – Это же не ерунда, которую забыл и все. За любовь нужно бороться. Если это имело место в твоей жизни, значит… Ты должна была все рассказать этому мужчине! Вы вместе…

– Пойми, мне совсем не хочется ни за что бороться. Ведь я уже не чувствую с момента, когда забываю… И знаешь, я не уверена во взаимности…

– Да! Это как прошлая жизнь! Мы не помним свои прошлые жизни и людей, которых любили… Не люблю, не знаю и все… Так и ты… Но это не правильно. Любовь не умирает. Она должна быть сильнее памяти!

Моя подруга была полностью охвачена волной романтизма на почве моего неординарного диагноза.

– Может эта моя любовь слабенькая была, – робко предположила я.

– Да… наверное. Ну ничего. Все еще будет… Так. Ты говоришь, что влюбилась незадолго до отлета? А встретила свою любовь третьего июня?

– Я уснула в аэропорту и проснулась вечером двенадцатого. Значит, одиннадцатого еще не любила. А вот третьего познакомилась с ним впервые, потому что помню только второе число. Ты должна мне подробно рассказать, что было со мной перед отъездом. С кем я встречалась?…Понимаешь, в этот раз у меня даже нет никаких зацепок. Ни одного мужчины рядом. Пусть я влюбилась без взаимности, но у меня нет ни малейших предположений – в кого?! Почему я очнулась в Италии? Вообще какого черта я поехала в Рим и что еще за бабушка?! Начни с третьего июня! Весь корень зла тянется оттуда. Я должна была познакомиться с ним третьего. Во вторник… Первый день, который не помню!

– Ну да! У тебя было одно знакомство с мужчиной…. именно во вторник, третьего июня. К тебе на работу приходил некий Руслан. Мы так и не виделись с тобой с понедельника… ты мне рассказывала по телефону… После его визита ты была сама не своя. Дело в том, что он знал твою бабушку. Уж не помню, что его связывало с твоей бабушкой, но он сообщил, что та при смерти и хочет тебя видеть. Ты терзалась в сомнениях. Еще бы, бабушка, ведь не в соседнем районе проживает, а во Флоренции!

Я стала чрезвычайно взволнованной, но старалась держаться.

– Откуда этот Руслан мог ее знать?

Олеся нахмурилась и поджала губы. Было очевидно, что она изо всех сил старается вспомнить.

– Извини… Ты что-то говорила, но я с трудом усваивала информацию, ведь мы с Сергеем уже начали готовиться к свадьбе и я была перегружена идеями… У Руслана была командировка в Рим. Он предложил тебе лететь вместе. Ты не решалась и я тоже посоветовала не торопиться. Как-то все выглядело странно… А в четверг ты мне позвонила и сказала, что уже чемодан собрала…

– Ну и? – я ждала продолжения.

– Ты и улетела рано утром в субботу. С этим самым Русланом. Ах, да! Ты решила не говорить родителям про поездку и сказала им, что мы с тобой едем в Геленджик.

Я часто закивала, вспомнив последний разговор с мамой.

– Выходит, я влюбилась в… него, – обреченно произнесла я, совершенно не понимая о ком идет речь.

– Почему ты так решила? Ах да! Ты познакомилась с ним третьего… Стоп!… Но он не единственный с кем ты познакомилась третьего!

Я замерла, а Олеся затараторила в сердцах:

– Вадим из кадрового агентства!…Да-да. Не помнишь? Ты упомянула о нем. Вечером третьего… Точно! Сказала, что зашла в кадровое агентство на всякий случай оставить анкету. И как бы между прочим, сказала, что менеджер в нем редчайший красавчик. Я еще подумала о Николае тогда… Ну да теперь-то я понимаю, что Николая и не существовало вовсе! Но в тот вечер мне показалось, что парень из агентства тебя «зацепил»…Про работу ты ничего не говорила. Мол, заполнила анкету, а он обещал сообщать о вакансиях… Но это не все!

Олеська чуть не лопнула от очередного воспоминания, а я от нетерпения услышать продолжение.

– Был еще один мужчина во вторник! Точнее два, но второй не считается. Второй – Дима. Ну тот, твоя бывшая любовь, помнишь? Ты ведь его тоже забывала, да?… Так вот ты говорила, что встретила Диму с… как его?…Со Степаном! Братом! Они ехали в машине и остановились с тобой поболтать… Получается у нас еще два подозреваемых…

– Это да, – задумчиво говорила я, – но я не могла их встретить в Италии. Влюбиться на расстоянии, конечно, можно, но главным подозреваемым остается только тот первый. Руслан.

– Нет! – замотала головой Олеся и ее глаза расширились до запредельных размеров, – Степан тоже собирался в Италию! Ты говорила мне по телефону перед самым отъездом. Он работает в тур агентстве и летел в Ниццу. Кажется, предлагал тебе встретиться. Я тогда точно для себя поняла, что у тебя с Колей трындец. Хотя ты уверяла меня, что со Степаном все чисто по-дружески…

– Вот дела! Двое мужчин в Италии, с которыми я познакомилась дома и именно третьего… Олесечка, вспомни, пожалуйста, я говорила что-нибудь про свой планшет? Это очень важно. Что я вообще говорила тебе во время поездки?

Олеся в раздумьях водила указательным пальцем по щеке.

– Ничего про планшет не помню… А знаешь…

Я радостно вздрогнула переполненная надеждой.

– Ты вообще была какая-то скрытная… Ты так мало говорила со мной в поездке… На мои звонки отвечала кратко, про Руслана ну ничегошеньки не рассказывала… И про бабушку…

– Было ощущение, что у нас с этим Русланом роман? Или про Степана я говорила?

Олеся уставилась в окно невидящим взглядом.

– Не-а. Ты была какая-то… замученная что ли. Уставшая. Тебя что-то очень беспокоило… Вот я балда! Только теперь начинаю понимать. Как я могла так беспечно относиться к тому, что с тобой происходит?! Все это дурацкая свадьба! Знаешь, тебе ведь нужна была помощь! Ты недоговаривала мне что-то. На все вопросы отвечала неопределенно… А мне и дела не было. В последний раз мы с тобой обсуждали только цвет моего платья!…Долбанная шампань!… Прости…

Казалось, Олеся вот-вот расплачется. Нужно было срочно направить ее мысли в правильно русло.

– Давай я тебе скажу, что мне сегодня стало известно, а ты продолжай вспоминать… Мне звонила Галина Сергеевна и сказала, что я на днях скинула заявление об увольнении…

– Да! Ты говорила… что Вадим тебе сбрасывал какие-то вакансии…

– Надо же!.. Ладно, еще мне звонила женщина с коттеджного поселка «Александра» и я поняла, что решила переезжать к ней в дом еще до отпуска. Какие-то животные, за которыми нужно присматривать… Мы договорились, что я перееду к ней жить уже завтра. Даже телефон водителя грузовой машины скинула.

– Ну и ну! Об этом ты ничего не говорила!..

Я тяжело вздохнула.

– Пусть так, уже известно немало. Правда, все непонятно… И что самое удивительное – вся история телефонных вызовов пропала! И мужчина тоже. Никто не пытается со мной связаться… Где искать этого Руслана ума не приложу… Допустим, Степана через Диму можно найти… Но кто такой Руслан? Он был молод или умен? Что я вообще о нем говорила?

Олеся недовольно цокнула.

– Ну ты же такая скрытная! Ничего не говорила… Да, ты называла его молодым человеком, значит, точно не стар! По поводу внешности… У нас об этом речи не было…

– Может маньяк какой-то! Затащил меня подальше и…

Я охнула неожиданно, вспомнив свои раны и ушибы.

– У меня ведь не только лицо расцарапано! На ноги я первое время ступить не могла! Синяки и ссадины. А проснулась я в аэропорту с ощущением, что у меня накануне случилось сотрясение мозга.

Глаза Олеси округлились от испуга.

– Выходит, этот Руслан не принц на белом коне?!…У меня действительно создавалось впечатление, что ты относилась к нему с опаской… И была очень измучена чем-то. Особенно в последние дни! Голос такой потухший…

– Нет пределов моей наивности!… Может я просто не хотела расстраивать тебя по телефону…

– Тогда почему ты в него влюбилась? А синяков у тебя нет… на руках? – еле слышно прошептала подруга.

– Думаешь, я влюбилась в своего насильника? – я нервно усмехнулась и продемонстрировала свои руки. – Может не он, а этот брат Димы – причина амнезии?

– Интересно, почему ты вернулась одна?

– Да уж. Если у нас роман, то самое время поинтересоваться, как я долетела.

Зазвонил мой телефон. Мы с Олеськой вздрогнули, как ошпаренные и одновременно кинулись к телефону. Неизвестный номер.

– Бери! – шепотом выдохнула Олеся.

– Добрый день, – ответил на другом конце равнодушный женский голос. Я уже подумала, что это звонок-напоминание о просроченной задолженности за коммунальные услуги из ЖКХ.

– Меня зовут Снежана. Я секретарь ООО «Оливез». Компания, в которой вы успешно прошли собеседование. Егор Владимирович просил вас приехать в понедельник и приступать к делам. Я буду помогать вам входить в курс дела. В нашей группе компаний вы сможете обратиться за помощью к другим бухгалтерам. Запишите, пожалуйста, наш точный адрес.

Снежана деловито назвала знакомую мне улицу с номером дома 133, потом стала говорить что-то про испытательный срок и даже озвучила мой оклад. Надо признать цифра была более чем внушительной для меня.

– Не забудьте, пожалуйста, паспорт и страховое свидетельство. Впрочем, вы и сами знаете, это как главный бухгалтер… В девять сможете быть? – голос звучал вкрадчиво и немного скрипуче.

Это был тот момент, когда слова ну никак не желали покидать моего горла:

– Д-да.

– Всего доброго. До встречи.

Разговор был окончен и я растеряно смотрела на Олесю. Она все это время прижималась своим ухом к моему телефону, поэтому весь разговор скорее всего слышала.

– Договорились о встрече, – подытожила подруга.

– У нас вроде все было оговорено… Зарплата хорошая… Вот адрес… Похоже это рядом с «Александрой», да?

– Ну и ну, когда ты успела найти новую работу… и дом? И почему мне ничего не сказала?

– Сама сгораю от любопытства… Судя по словам той женщины… Людмилы… Мы обо всем договорились по скайпу. Мне вроде понравилось и я согласилась переехать на несколько месяцев, чтобы кормить и заботиться о животных, как о родных… Удивительно то, что она согласилась, даже не встречаясь со мной… Я и работу и дом нашла за тысячи километров от города… Как так?

До семи вечера мы с Олесей перебирали различные комбинации возможных событий. Огорчало, что фактов у нас было очень мало. Моя скрытность сыграла со мной злую шутку. Нам так и не удалось вывести идеальную версию. Столько лет прилежного ведения дневника все-таки не спасли меня от потери важнейших событий жизни длиной в девять дней. Я даже подумала, что было бы разумнее вообще не вести никакого дневника, а делиться событиями дня с Олесей каждый вечер. Оставалось только надеяться, что все тайное когда-нибудь станет явным.

Я снова начала чувствовать необычную усталость. Разница во времени, перелет и волнения оставили след на моем самочувствии и мой организм снова требовал сна.

Олеся заботливо накрыла меня пледом. Она предложила остаться со мной, но я не согласилась. Мне на самом деле хотелось побыть одной. И не только для очередных записей.

Уже на пороге Олеся дрогнувшим голосом спросила:

– Что ты чувствуешь в тот последний день… Когда понимаешь, что влюбилась?

В ожидании моего ответа лицо Олеси заранее выражало глубокую жалость и я почувствовала себя промокшим обездоленным котенком.

– Я не знаю… Я же не помню этого… А потом в дневнике читаю всякий вздор…

Я была благодарна Олесе, что она восприняла мою проблему, как свою собственную, но это порождало чувство вины и я как можно радостнее улыбнулась.

Итак, в этом мире теперь появился один человек, не считая моего доктора, который будет знать и думать о моей проблеме. Какая-то часть переживаний была разделена надвое.

Я вспомнила о пернатом друге. Он ждет моей заботы, как и те неизвестные существа, с которыми мне предстояло поселиться уже завтра.

Натянула серую кофту и вязаные оранжевые носки, подаренные мне мамой. Такие носки могла связать бабушка. Но ее у меня никогда не было рядом. Неудивительно, что я соблазнилась предложением найти бабушку…

Я взяла кормушку и поилку и направилась на кухню. Там я слила воду с измельченной морковью – птичка развлекала себя приготовлением компота. Налила свежую. Затем нарезала листья салата и огурец, купленные в продуктовом магазинчике в цокольном этаже моего дома.

– Я принесла Вам свежий салат, сэр! Кстати не соблаговолите мне сообщить Ваше имя, сударь? Ох нет, простите! Сеньор!…Знаете ли я запамятовала день нашей встречи, со мной такое бывает….

Попугай с интересом наблюдал за моими манипуляциями с кормом, но не спешил приближаться.

– Приятного аппетита, сеньор! Кстати, если будет угодно, Вы всегда можете полетать, ваш прелестный замок не заперт… А знаете ли вы, что нам предстоит новое путешествие? О нет, упаси Боже, никаких самолетов. Это недалеко. Завтра съезжу на разведку, но обещаю к ужину буду. С меня груши, договорились?

Я отправилась в душ, захватив махровый халат. А через двадцать минут уютно устроилась в кресле. Попугай безжалостно швырял листья салата, а я конспектировала сегодняшний день в новом блокноте. Бумага победила!… На часах уже десять. Ставлю будильник на восемь, ведь нужно до одиннадцати покормить некоего Майкла. Кажется, я успею выспаться. Ныряю в свою постель. Сладкая истома окутала меня. В коридоре горит свет, а сквозь занавески проглядывает кусочек яркой луны и темного неба. Через минуту мой дневник будет уложен под подушку, а я буду засыпать почти счастливая от того, что уже два существа на этой планете знают про мою ужасную амнезию и при этом не испытывают ко мне неприязни – Олеська и попугай.